Текст №9
За окном завывал ветер и, словно какой-то расшалившийся злой бездельник, время от времени швырял горсти мокрого снега в стекло. Но им было всё равно.
Они лежали под одеялом, укрывшись с головой. Она не видела ничего в кромешной тьме, только точно знала, что где-то совсем рядом с её лицом – его губы, ведь она слышала его дыхание. И дышала вместе с ним.
Они часто лежали так – укрывшись с головой. Словно чувствовали, что только так никто не сможет потревожить их, вторгнуться в этот тёплый, пропитанный их слившимся дыханием мирок. Не то чтобы им было стыдно или неловко. Просто со стороны это выглядело банально и предсказуемо, а им не хотелось ничего объяснять и доказывать, и в первую очередь самим себе – не тем, что лежали сейчас, здесь, под одеялом, а тем, кто встанет завтра перед камерами играть чужую любовь.
Это был только их мир, один на двоих, наперекор всему, что было там, за его пределами. Репетиции, съёмки, интервью, дом, близкие, любовь… Да-да, и любовь. У него – своя, только-только одарившая его своим изменчивым теплом, начавшая приносить первые открытия, первые радости и разочарования, у неё – своя, зрелая, подтверждённая временем и выросшая уже в нечто большее и важное, чем просто любовь.
А что же тогда было у них?.. Об этом знали только они. Это была только их, сокровенная тайна.
- А ты знаешь, какой сегодня день? – прошептал он, и она поняла, что его губы находятся у самых её губ. И она улыбнулась и чуть-чуть отодвинула лицо, ведь если бы она не сделала этого, то их губы встретились бы и она уже ничего не сумела бы сказать…
- Не знаю… Вроде дней рождения никаких нет…
- Какие дни рождения!.. Сегодня – особенный день, такое бывает только раз в году. Крещение, глупышка, 19 января…
- А-а-а! – с почтительным уважением протянула она, но он почувствовал, как её губы растягиваются в улыбке. - Ну, тогда, конечно, это дата…
Он терпеливо вздохнул и сказал:
- Не дата, а день, когда можно гадать и всё предсказанное обязательно сбудется…
- А ты разве веришь в гадания?
- Когда гадают цыганки – нет… И во все эти колечки в тазиках – тоже… А вот если кто-нибудь близкий предскажет что-нибудь – верю…
- Да ты и сам как цыган… - И она, звонко смеясь, завертелась под одеялом, уклоняясь от его щипков. – Вот и давай теперь, гадай, предсказывай…
- Тут и гадать нечего… Ты влюбишься в меня. Всё-таки влюбишься…
Она замерла, и даже дыхания её он не слышал в этот миг.
- Мы же договаривались…
- Да ты уже и так меня любишь…
- Так ты для этого выдумал эти гадания? И этот крещенский вечерок тоже? – Она отбросила со своего лица одеяло и глубоко вздохнула. В темноте постепенно вырисовывались очертания предметов и мебели.
- И что для этого нужно делать? Ну, чтобы этого не случилось? – Она повернулась и обожгла его взглядом огромных, словно отчаянно и гневно вопрошавших его о чём-то, глаз.
Он легонько пожал плечами.
- Чтобы не случилось – не знаю… наверное, продолжать сопротивляться… А вот чтобы сбылось – ты просто, как всегда… - и он, протянув руку, дотронулся пальцами до её лица и лёгким, едва уловимым движением приблизил его к своему лицу… - …дыши со мной…
***
Её вдох…
И ничего ещё нет – ни света, ни тьмы. Ни прошлого, ни настоящего. Всё с чистого листа, всё с начала. Лишь обещание, лишь угадывание, всё на ощупь, всё впервые. И вдруг, на самой вершине, в конце полёта, - луч света, тепло, яркий расцвет. Можно научиться и научить, можно подарить и принять в дар и быть за это благодарной. Нужно многое успеть, многое разделить. И так не хочется думать о том, что скоро будет…
…выдох.
Не конец, не смерть, жизнь продолжается. Просто этап закончен, просто что-то осталось позади. Вспыхнула, осветила, согрела искра.
Искра ли?..
Не разгорелась, не сожгла, – хорошо, мудро, правильно.
Не сожгла ли?..
И жаль, и не жаль - того, что было…
…между.
До…
Весёлый беззаботный смех, увлечённость, занятия до утра, наблюдения. Наблюдения всегда, везде – в метро, в институте, в магазине, в самолёте. Наблюдения впитались в кровь, в глаза, в душу, стали частью.
Первый поцелуй наяву. Сердце бьётся, восторг, бессонная ночь. Первый поцелуй на репетиции. Октябрь, первый курс, осень года, весна жизни. Смех, отказ, шутливые клятвы - никогда и ни за что, можно и без этого. И не верилось, что когда-нибудь это будет - без сомнений, без страха, с тем же смехом, это будет, но только…
…после.
Новая жизнь, никак не связанная с собственным «я», в котором всё осталось по-прежнему - и изменилось безвозвратно. Поцелуи наяву, поцелуи на сцене. Клятв больше нет, профессия обязывает. Интересно теперь вспоминать… смешно… трогательно… Как будто это связано с жизнью. Как будто это одно и то же.
Такого не бывает. Не должно быть. Если есть диплом.
Такое не повторяется. И не повторится. Ведь вот он, диплом, всё ещё лежит – в ящике стола, в твёрдом красном переплёте.
Не мог же он испариться, исчезнуть, пропасть в один миг. Только из-за того, что…
И хотелось жалеть, да не жалелось. О том, что было до. О том, чему никто не научил до. О той себе – до.
И не хотелось жалеть, а жалелось - о том, что было…
…между.
***
Его вдох…
Ошибки, пробы, взлёты и падения. Ещё один человек, за которого в ответе. И страшно не справиться, страшно ошибиться – ведь права на ошибку нет, здесь не профессия, в которой ошибался, не брак, в котором ошибался, здесь новая жизнь.
Резкий шаг в сторону, изменение всего, переворот, кульбит, почти аттракцион. И страшно, но страховки нет. Первые шаги, сомнения, радости, печали. Но не таким, совсем не таким, как мечталось, стал…
…выдох.
Ещё один груз ответственности на плечах, ещё одна новая жизнь. Оправдания за неудачи перед собой и всеми. Уютная и безопасная норка полуправды, удобный узкий коридорчик луча карманного фонарика.
Ты спишь?..
Только не говори, что не спишь, потому что мне нечего сказать тебе…
Шаг вправо, шаг влево - темно. Забиться поглубже, обмануть себя послаще.
Нет, лучше скажи, скажи, что не спишь. Говори хоть что-нибудь, хоть таблицу умножения. Напомни о себе, прояви себя, чтобы я почувствовал, что это и есть семья, что это и есть судьба. И нет, и не может быть другого – того, что просто мне приснилось….
…между.
Ведь были надежды и мечты, планы и авансы. И вот - всё не так, как надеялось, всё не так, как мечталось. Как надеялись другие, как мечтали другие. Всё наполовину, всё искажено. Опыт приносит боль, знание мешает жить. И оказывается, что и нет их – ни опыта, ни зрелости, ни знания. И наивности первого вдоха уже тоже нет. Но вдруг, почти у самого подножия, уже скатившись к последней точке, - луч света, тепло, яркий расцвет. Можно научить и научиться, можно подарить и принять в дар и быть за это благодарным. И страшно оттого, что хочется верить, что скоро снова будет вдох, и страшно оттого, что снова хочется - упасть вверх. Так, как когда-то падал...
…между.
***
Ведь вдох и выдох – почти рядом, ведь до и после – почти близко. А между ними – беззвучная цезура, бесконечно короткий миг.
И это - и есть само дыхание.
И это - и есть сама жизнь.
*** *** ***
А как же его предсказание, спросите вы? А вы не догадались? Она ведь дышала вместе с ним…
|
Я подумала нимножка... 
