НРКмания

Всем здрасьти!

Название: ... и бесшумно закрылась дверь.
Пейринг: Кира/Андрей/Катя/Миша
Рейтинг: R
Жанр: драма
Герои: великолепная четвёрка и Малиновский.
Примечание: для справки - Жданов пробыл в командировке - полтора месяца. На показе не был. Малиновский же, наоборот, никуда уезжал.

Этот рассказ будет совсем мини. Три или четыре проды - не больше. Весёлого мало. Драма она и есть драма.

Благодарности: всеми непропущенными запятыми и правильно написанными словами я обязана Froggie. Если бы ни она - весь текст так и остался бы неоткоректированным.
Ириш, спасибо!

***********************

- Когда?
Он не узнавал свой собственный голос. Этот хрип немощного старика явно не принадлежал мужчине, которому едва за тридцать.
- Две недели назад.
- За него?
- Да.
Тишина. Оглушающая тишина в подъезде дорогого дома в престижном районе Москвы. В этой звуковой пустоте, от которой закладывало уши, звякнули ключи. Щёлкнул замок. Открылась дверь. Послышались тяжёлые шаги. Дверь с грохотом захлопнулась.
- Почему ты мне ничего не сказал?
Он зашёл в квартиру, ослабевшими руками опустил чемодан на пол и остался стоять в тёмном коридоре.
- Ты был занят. Я не хотел, чтобы ты забросил дела и натворил глупостей.
«Не натворил глупостей…» последние слова раздались в его голове барабанной дробью и он, не выдержав их стука, нажал отбой.
- Сволочь!
Телефон с огромной скоростью пролетел вперёд, стукнулся о дорогой сервант и вместе с осколками стекла упал на пол.
Он подошёл. Опустился на корточки, взял в руки аппарат, посмотрел на треснувший экран.
- Глупостей… - усмехнулся. Выпрямился во весь рост.
- Сволочь!
Замахнулся и снова бросил телефон на пол. Прямо в кучу осколков. Из последних сил. Задняя панель отлетела, ударив его по ноге, аккумулятор оказался под диваном, а оставшаяся часть дорогого мобильника подпрыгнула и, перевернувшись несколько раз, замерла рядом с его ботинком.
Вот во что несколько минут назад превратилась его жизнь. Груда осколков и разбитый вдребезги аппарат связи.
А за полчаса до этого он был уверен, что всё с точностью до наоборот. Полчаса назад он думал, что всё только начинается. Полчаса назад его душу заполняли радостные мечты и надежды. Полчаса назад он думал, что окончательно закрыл дверь в свою старую, непонятную жизнь, потому, что начинается новая, осмысленная, в которой он сумеет вернуть свою любовь и доказать, что изменился.
Не успел. На две недели. Потому что кто-то решил, что он может натворить глупостей.
Может. Теперь ему нечего терять. Больше нечего…
Развернулся на пятках, вышел в коридор, рывком открыл дверь и покинул квартиру.
Его больше нет. Совсем нет.

“”””””””

Стук ботинок гулко отдавался в коридорах. На автомате он кивал секретарям, которые бросались к нему навстречу, обрадованные его приездом. Он был в командировке полтора месяца. Несколько часов назад он мечтал об этом. О том, как снова всех увидит, как будет рад тому, что вернулся, как расскажет о том, что теперь у компании много новых партнёров.
Но это было несколько часов назад. А сейчас он проклинал тот день, когда купил билет на самолёт. Если бы он только знал, что произойдёт во время его отсутствия. Если бы он только знал, что у судьбы на него свои планы. И не только у судьбы.
Он толкнул дверь, зашёл и остановился на пороге. Мужчина, сидевший за столом, поднял голову и замер, поражённый его взглядом. Там не было ничего кроме ненависти.
- Ты быстро. Я думал, ты ещё домой за.. заедешь…
Он хотел, чтобы его реплика прозвучала как можно веселее, но ничего не получилось. Голос предательски осип в конце фразы.
- Как … ты … мог?
- Андрюх, ты успокойся, ладно? – Малиновский встал и обошёл стол. - Ты пойми, так было нужно. Ну что бы изменилось, если бы ты всё бросил и прилетел сюда? Она так решила, понимаешь? Об этом Женсовет трещал уже через неделю после твоего отъезда. Всё было решено, слышишь?
Рома сделал к нему несколько шагов, собираясь поддерживающе потрепать по плечу. Как раньше. Как друга.
«Всё было решено…» Кем? Кто решил, что так должно быть? Нет, ничего не было решено. Всё так сложилось, потому что ОН ничего не знал, потому что ЗА НЕГО опять решили.
- Ну, всё в порядке? – Малиновский похлопал Андрея по спине.
Жданов сцепил челюсти так, что заломило зубы, схватил друга - бывшего друга - за лацканы пиджака и притянул к себе.
- Ничего не было решено, - процедил он. Сейчас Андрей ненавидел его, как ненавидят подонков, которые насилуют и убивают маленьких девочек, как ненавидят ублюдков, которые избивают и грабят немощных пожилых стариков. Он ненавидел его также.
- Ждан, успокойся, - настороженно сказал Роман, вглядываясь в его глаза, и попытался отцепить его пальцы от своего пиджака. – Ты всё равно ничего не сможешь с этим поделать.
Это было последнее, что добило его окончательно. «Ничего не сможет поделать…». Удар под дых, от которого сжалась грудная клетка и сделалось невозможным вдохнуть. В голове как будто что-то переклинило, все винтики сошли с катушек и пустились в непонятный пляс.
Жданов ослабил хватку одной руки и, замахнувшись, ударил Малиновского в челюсть.
Тот дёрнулся, откинув назад голову, и отступил на несколько шагов. Было больно, но он мужественно терпел.
- Ладно, - сказал Роман, проводя языком под щекой. – Наверно, я заслужил. Но всё это было только ради тебя.
Жданов прикусил нижнюю губу и зло хохотнул.
- Ты ей не нужен. Пойми ты это наконец! – прикрикнул Малиновский и встал напротив него.
В глазах резко потемнело. Наконец-то он узнал, что такое «темнеет в глазах». Андрей снова схватил друга за пиджак, приподняв над полом, протащил его к выходу и впечатал в пластиковую дверь.
- Ты что, Господь Бог, чтобы всё знать? – с яростью выдохнул он ему в лицо и вдавил кулаки в его плечи.
- У меня есть глаза, и… так было нужно, - мучаясь от боли, сказал Рома.
Злость превратила все окружающие предметы в туман. Жданов зажмурился, но тут же снова посмотрел на сморщившегося от боли друга. Ни сочувствия, ни жалости. Он ничего к нему не чувствовал, кроме ненависти. Появилось нестерпимое желание плюнуть Малиновскому в лицо. Сдержался. Развернул его на сто восемьдесят градусов и швырнул на диван.
- Я больше не хочу тебя видеть! – отряхивая ладони как от грязи, процедил он. – Я больше, твою мать, знать тебя не хочу. Ты понял?
- Жданов, ты сам не понимаешь, что сейчас говоришь, - пробормотал Рома, поднимаясь с дивана. – Ты успокоишься, и мы всё обсудим.
- Я – не успокоюсь, и МЫ – ничего обсуждать не будем. Ты сказал, что у тебя глаза есть? Так вот посмотри своим всевидящим оком и заруби себе на носу, что я тебя презираю и не размазал сейчас по стенке только потому, что ты когда-то БЫЛ моим другом.
Андрей стукнул по двери и, не оборачиваясь, вышел из кабинета.
Сделал несколько шагов и остановился, пытаясь привести в норму сбившееся дыхание. Не получалось. Его никто не трогал, а ему казалось, что только что избили его самого. Ломило всё тело. Тупая и невыносимая боль была в ногах, руках, голове, но больше всего сдавливало грудь. Так сильно, что он сгорбился, надеясь, что станет легче. Не стало. Там внутри всё умирало; в душе пылал беспощадный огонь, который превращал в угли его чувства и эмоции. Душа заполнялась противным и неприятным запахом горелого. И ощущением того, что в его жизни всё кончено.
- Андрей Павлович, Вам плохо? – секретарь встала из-за стола и сделала несколько шагов к нему.
Жданов обернулся.
- Мне не плохо, Шур. Мне всё равно.
Он посмотрел на неё совершенно отстранённым взглядом, прикрыл глаза, грустно усмехнулся и ушёл из приёмной.
Через несколько минут он уже был в каморке своей бывшей секретарши. Сел на её стул и опустил голову. Мысли путались, они то появлялись, то исчезали. Разум никак не хотел смириться со всем происходящим.
Открылась дверь президентского кабинета. Послышался стук женских каблуков. Её каблуков.
Господи, он так по ней скучал. Считал минуты, когда сможет наконец вернуться, всё ей объяснить ещё раз и заставить поверить ему. Поверить в него. Простить.
Он мечтал о ней каждую ночь. Каждую ночь она снилась ему, и они занимались любовью до упомрачения, до ломоты во всём теле, до судорогах в руках и ногах.
Сейчас у него тоже свело судорогой каждую клетку. От боли. От того, что она решила всё сама. За них обоих.
- Здравствуйте, Андрей Павлович, - Катя подошла к своему столу и, не взглянув в его сторону, открыла папку, которую принесла с собой.
Жданов видел её силуэт в проёме двери. Солнце, светившее в окно, окутало ярким светом её тело, делая его контуры размытыми. Когда они занимались любовью, в момент его зашкаливающего экстаза, она всегда виделась именно такой, окутанной тёплым солнечным светом.
Он с силой сжал кулаки и, оперевшись ими на столешницу, поднялся.
- Как поездка? Всё хорошо?
Вышел из каморки. Сил не было никаких. Чтобы не рухнуть на пол, он облокотился на стену и откинул голову назад, продолжая смотреть на неё из-под прикрытых ресниц.
- На показе была Надежда Ткачук, - между тем продолжала говорить Катя, пролистывая документы. – Так что благодаря Вам у «Зималетто» теперь есть партнёры в Киеве.
- Посмотри на меня, - глухо сказал он.
Президент бросила на него быстрый взгляд, обошла стол, села в кресло и, облокотившись на спинку, подняла глаза.
- Что-то не так? – спросила она, чуть отклонив голову набок.
Он думал, что больнее, чем было в тот раз, когда она сбежала в злосчастный Египет, уже не будет. Оказалось, что будет. Сейчас, именно сейчас, когда он увидел её равнодушный и холодный взгляд, Жданов с трудом удержался, чтобы не взвыть. Она клялась ему в любви, обещала всегда быть рядом несмотря ни на что, а теперь, после того, как предала его, как вышла замуж за его спиной, ни одним мускул не дрогнул на её лице, ни одна искорка не проскочила в её глазах. Она ни о чём не жалеет. Она никогда его не любила.
Он тешил себя иллюзиями, что она просто обижена, поэтому отвергает его; надеялся что-то доказать, рассчитывал исправить все свои ошибки.… Всё пустое.
«Ты ей не нужен» - Малиновский знал, о чём говорит. Только разве от этого легче? Разве сможет он смириться с тем, что Катя Пушкарёва навсегда ушла из его жизни, оставив выжженное сердце и опустошённую душу?
Они все посмеялись над ним. Все добились того, чего хотели. Катя – потому что вышла замуж, дождавшись его отъезда, Малиновский – потому что скрыл это, оберегая его от глупостей. Два человека, которым он доверял больше, чем себе самому. Два человека, которым он открыл своё сердце. Наплевали в самую душу. Она – потому что растоптала их любовь, он – тем, что растоптал их дружбу.
- Андрей Павлович, Вы пришли, чтобы я на Вас посмотрела? Я посмотрела. Если это всё, то я могу приступить к работе?
От любви до ненависти – один шаг. Он сделал его. Нет, это она подтолкнула, чтобы он его сделал. Вот этим своим спокойным и невозмутимым видом, вот этим чуть хриплым и сводившим его с ума голосом, вот этой своей красотой, которая ему не принадлежала и смыла все её чувства. Он её ненавидел. Так же, как и её, он ненавидел себя.
Молча, полностью проигнорировав вопрос, Жданов посмотрел на неё в последний раз. Последний раз он подарил ей свой влюблённый взгляд, отошёл от стены и направился к выходу.
- Когда я смогу получить отчёт о Вашей командировке? – спросила президент, когда Андрей открыл дверь.
Он замер, но не обернулся:
- Завтра.
Услышав её холодное «Хорошо», Жданов вышел и беззвучно закрыл за собой дверь.
Надо отомстить. Прежде всего ей. Он знал, что месть не будет сладкой, потому что, когда он будет мстить ей – он будет мстить самому себе. За что? За всё. За свою и её ложь. За своё и её предательство. За свою и её любовь. За их любовь…
В холле он налетел на Вику и получил порцию нелестных отзывов о своей координации.
- Кира у себя?
Наверное, в первый раз ему было плевать на наглость Клочковой и её выходки. В первый раз ему было плевать, что она путается у него под ногами и лезет со своими замечаниями.
- Да, только что пришла, - ответила Виктория и, взглянув его пустые и безжизненные глаза, отступила на шаг. – Андрей… - позвала она.
- Что? – бледные губы дрогнули и снова сомкнулись.
- С тобой всё в порядке?
- Будет, Викусь, со мной всё в порядке. Не переживай.
Снова стук ботинок гулко отбивал в голове. Теперь было всё равно. Только
одна-единственная мысль. «Вы все получите то, чего так хотели».
Он вошёл в кабинет к Воропаевой, не поздоровавшись, подошёл к ней и потянул за руку.
- Пошли…
- Андрюш, - Кира удивилась его внезапному появлению, но поднялась из-за стола и сделала за ним несколько шагов. – Андрюш, подожди.… Куда?
- Пойдём… - он снова потянул её на выход.
- Ну что ты… - она засмеялась и попыталась высвободить свою руку. – Куда ты так торопишься? Хоть бы поздоровался…
Жданов ослабил хватку и повернулся к ней.
- Привет.
- Здравствуй… Мы столько времени не виделись… - Воропаева провела свободной ладошкой по его плечу и переступила ближе, чтобы поцеловать.
Он задумался всего на мгновение. Этой секунды хватило, чтобы осознать - «его больше нет». Нет его чувств, эмоций, желаний.… Есть только одна цель – отомстить, заставить пожалеть, забыть и существовать дальше.
Андрей резко прижал Киру к себе и впился в её рот губами. Не было никакой нежности, не было никакой страсти, был запал. Запал злости и ненависти. Злости и ненависти, которые стучали в голове «Так надо. Иначе ты не выдержишь. Сойдёшь с ума». Руки не ласкали её тело, они сильно мяли её спину, цепляясь за всё это как за спасательный круг.
- Боже, Андрюш… Я так соскучилась, - сказала Кира, когда наконец они перестали целоваться.
- Я тоже, - кивнул он и снова потянул её на выход. – Пошли…
- Куда?
- Ты всё ещё хочешь за меня замуж?
- Сейчас? – она отстранилась от него, но скрыть счастливый блеск глаз не смогла.
- Тогда, сейчас, потом… - нетерпеливо ответил Андрей. – Если ты не передумала, то я зову тебя замуж. Ты согласна?
- Я…. Конечно, я согласна. Но это всё так неожиданно.… А ты… Ты точно этого хочешь?
- Я хочу этого больше, чем ты можешь себе представить. И если ты согласна зарегистрироваться прямо сейчас, то пошли.
- Но… Андрей, надо же заявление подавать…
Жданов усмехнулся и прищурился.
- Деньги, Кирюш, быстро решат эту проблему.

_________________
Сама накосячила, сама виновата, сама удивляюсь?! Какая же я, чёрт возьми, самостоятельная! (с)
Есть ли во мне изюминка? Во мне масса изюминок! Да я практически кекс!(с)

Закрыв тогда за собой дверь президентского кабинета, он закрыл дверь ЗА СОБОЙ. Закрыл дверь в жизнь и открыл – в ад. Шаг за шагом, минута за минутой, день за днём он проходил по очереди все круги дьявольского мучения. Бес в ребро. Этим бесом он был сам. Тогда решился на отчаянный поступок, и понеслось…
С Кирой в тот же день они поставили печать в паспорте, и теперь были законными мужем и женой. Он сделал всё, чтобы на следующее утро об этом знали все, включая вездесущий Женсовет. Знает Женсовет – знает Катя.
Большого праздника не было, но, заверив всех в том, что он состоится сразу после их приезда, молодые Ждановы укатили в свадебное путешествие. Кира была счастлива. Каждое утро она встречала мужа радостной улыбкой, а ночью была на высоте. Всё красиво, гламурно и изобретательно. Он тоже был счастлив. Вернее, мстительно счастлив. Он был счастлив назло. Назло Катиному совершенно равнодушному «Желаю хорошо отдохнуть», назло её спокойному взгляду, назло тому, что у неё не было свадебного путешествия на берег Средиземного моря, потому что она не могла оставить «Зималетто», а он смог. Взял, бросил её и уехал. Он мстил, и эта месть придавала ему силы. Он даже сексом с Кирой занимался из мести. Было ли ему приятно? Безусловно. Его это заводило. Во время всего действа он запрещал себе закрывать глаза. Потому что сомкнуть ресницы - значит снова увидеть Её. А этого делать было никак нельзя. Нельзя называть Киру Её именем, нельзя скользить в одной женщине, а думать о другой. Нельзя даже вспоминать о Её ласках и прикосновениях, потому что весь запал сразу пропадёт, и он не сможет доставить жене никакого удовольствия. А вот знать, что в этот момент, может быть, его Катя извивается под другим и стонет, запрокинув голову на подушку, как когда-то с ним… Безысходность оттого, что ничего нельзя изменить, отчаяние, боль и злость.… Всё это странным образом возбуждало его, когда он спал с Кирой. Он знал, что мстит, и его это заводило.
Через месяц они вернулись из свадебного путешествия и решили наконец отпраздновать свою свадьбу. Андрей специально настоял на том, чтобы на этом мероприятии присутствовали все, в том числе Женсовет, Урядов и обязательно Катя. Кира не возражала, сама лично отдала президенту приглашение на две персоны и сказала, что будет счастлива видеть её с мужем на торжестве.
Жданов до последнего надеялся, что она не придёт. В глубине души он боялся. Боялся, что не выдержит, увидев её вместе с Борщовым; боялся, что сорвётся и испортит весь праздник. Но помимо всего этого его грела мысль, что если она всё-таки не придёт, значит, он добился чего хотел. Значит, она все-таки его любит и ревнует. А свадьба с Михаилом – это необдуманный и глупый шаг. Ведь она даже фамилию мужа не взяла. Свою оставила – Пушкарёва.
Но она пришла. Зашла, нет, вплыла в зал под руку со своим мужем. Вся такая красивая до невозможности, улыбающаяся и безумно сексуальная. Подошли, поздравили, подарили свадебный подарок и удалились, не смея больше привлекать к себе внимания. Оказали честь своим появлением.
В тот момент Жданов возненавидел себя ещё больше. Себя, потому что ненавидел её. Ненавидел и любил. И как бы ни старался, ничего не мог поделать с этой своей любовью.
Малиновского Андрей просто вычеркнул из своей жизни. Да, они работали в одном кабинете, общались по работе, но не больше. Любые попытки бывшего друга хоть как-то обсудить ситуацию оказывались провальными. Жданов просто сразу выходил из кабинета, а когда возвращался, делал вид, что не замечает сочувственного взгляда. Рома знал его слишком хорошо. Андрей это понимал. Но Малиновский его предал. И ни о какой дружбе не могло быть больше речи.
Дальше было хуже. Работа превратилась в место его особой, изощрённой мести. Ни одно совещание не прошло без того, чтобы Жданов не притянул к себе жену и не поцеловал её долгим и глубоким поцелуем на глазах у изумлённой публики. Только один зритель всегда оставался хладнокровным, как будто совсем не замечал откровенности ситуации. Катя лёгким жестом руки поправляла очки, равнодушно дожидалась, пока представление окончится, и продолжала собрание.
Однажды после очередного такого совещания, Малиновский поймал Андрея в коридоре и, дёрнув за руку, рявкнул прямо в лицо:
- Что ж ты делаешь-то, чёрт тебя подери!
Жданов одарил его гневным взглядом и послал к чёрту.
Он сам не понимал, что происходит. Почему только она спокойно ко всему относится, как будто это нормально? Андрей злился, но остановиться уже не мог. Он ненавидел себя за всё то, что делает, но продолжал делать, наступая на себя, на свои чувства, на свою любовь.
Когда Михаил приезжал за Катей на работу и поднимался к ней в кабинет, Жданов места себе не находил. Знал, что это ничего не изменит, осознавал, что давно потерял на неё все права, но всё равно ревновал и бесился. Это с ним она, держась за руки, должна уходить вечером домой, это он должен целовать её при встрече и говорить, что соскучился. Он, а не её теперешний муж.
За несколько месяцев такая жизнь вошла в привычку. Он пыхтел и старался, безнадёжно пытаясь вызвать в ней хоть какую-то ревность. Она слегка снисходительным взглядом смотрела на всё происходящее, но никаких эмоций не проявляла.
Но однажды случилось то, от чего у Жданова окончательно сорвало крышу. В конце рабочего дня он, как обычно, спустился в гараж, где должен был дождаться Киру. Как только он устроился на сидении, на парковку из здания вышел Борщов. Катя семенила рядом, потому, что муж крепко держал её ладонь.
- Миш, - смеялась она. Заразительно, заливисто, естественно. Так, как могла смеяться только Катя. – Ну куда ты меня тащишь?
- У меня для тебя есть сюрприз!
Они остановились, взявшись за руки, прямо напротив чёрного «Порше».
- Что за сюрприз? – хитро прищурилась Катя, посмотрев на мужа.
- Нууу.… Разве это будет сюрприз, если я тебе всё расскажу? – нахмурился он.
- Ну Мишенька, ну пожалуйста…
- Если только получу за это награду…
Катя легко подтянулась и чмокнула его в губы. Он рассмеялся, прижал к себе и закружил на месте. Потом донёс до машины, усадил на пассажирское сидение и увёз из «Зималетто».
Как Андрей пережил всё то, что увидел, одному Богу известно. Хотя Бог, наверное, уже давно ничего о нём не знал, потому что действиями Жданова управлял дьявол. Бездушный, коварный, завистливый падший ангел, изгнанный из рая.
Очередной шаг злой и бесстыжей мести Андрей придумал этой же ночью. О том, что Пушкарёва приходит на работу раньше времени, ему было хорошо известно.
Он всё сделал так, чтобы они с Кирой оказались в «Зималетто» на час раньше, чем обычно. Выйдя из лифта, Жданов, крепко держа жену за руку, сразу провёл в конференц-зал.
- Куда ты, милый? – удивилась Кира, еле поспевая за мужем.
- Не поверишь… Кир, ты должна мне помочь… - сказал он, заведя её в зал заседаний.
- Что? Что случилось? – на её лице появилось озадаченное выражение.
- Я… тебя… хочу, - томно проговорил Андрей и резко стянул с неё пиджак.
- Андрюш, да ты что? Здесь? – Жданова обвела взглядом помещение и даже как будто растерялась.
- Прости, но ничего не могу с собой поделать. К тебе в кабинет может без стука вломиться Клочкова, ко мне – Малиновский, а здесь… - он подошёл к двери, ведущей в приёмную, и повернул ключ. – Сюда никто не зайдёт.
- Андрей, послушай, может, не стоит … - Кира стала медленно отходить назад.
- Пожалуйста, давай не будем об этом думать, - ответил он и стал к ней приближаться. Жданов знал, что она не откажет. Она никогда ему не отказывала. Видимо, опасалась, что он снова побежит на сторону. Зря. Он не собирался этого делать. Ему уже давно никто не нужен был, кроме.… Впрочем, не важно…
Он не стал снимать с неё кофту, одним движением поднял юбку наверх и усадил на стол.
Она тоже не теряла времени, легко расстегнула его ремень, молнию на брюках и потянула их вниз…
- Почему ты решил… - в коротких перерывах между поцелуями лепетала она… - что мы должны… сейчас…
- Помолчи, Кирюш, не думай ни о чём…
Он стянул с неё бельё, придвинул поближе и насадил на себя, заставив обхватить своё тело ногами. Она вскрикнула, потому что все его движения были резкими, отрывистыми и доставляли ей некоторую боль.
Он снова впился в её рот губами, не давая стонать слишком громко. Движение, ещё, ещё… Он знал, что дверь, соединяющая президентский кабинет и конференц-зал осталась открытой. Так было задумано. Так было нужно. Поэтому, когда Андрей краем уха услышал стук женских каблуков, он перестал целовать жену, обхватил её ягодицы руками и увеличил темп, чувствуя, что она почти готова к разрядке. Сам он сейчас не чувствовал практически ничего, кроме предвкушающего возбуждения от своей мести. Наконец, Кира задрожала и откинулась назад, вцепившись в его плечи.
- Господи! – простонала она и посильнее обхватила его ногами, доставляя себе ещё большее удовольствие.
Его тоже окатила волна лёгкого наслаждения, и он, расслабившись, поблагодарил жену, поцеловав в губы.
Кира слезла со стола, надела бельё и оправила юбку. Жданов же не торопился, он снова притянул жену к себе, оставив брюки незастёгнутыми.
Дверь, ведущая в президентский кабинет, шумно распахнулась. Андрей медленно оторвался от Киры и обернулся на звук.
- Простите, - Катя не сдержала усмешки, смерив их взглядом. – Что здесь происходит?
- Это Вы нас простите, Екатерина Валерьевна, - спокойно ответил Андрей, довольный тем, что получилось так, как он задумывал. – Мы немножко забылись.
Он демонстративно застегнул пряжку ремня, и, взяв жену под руку, повёл к выходу. Открыв дверь в приёмную, они вышли из кабинета, оставив президента догадываться о том, что здесь только что произошло.
А через неделю был Главный Совет. Полгода пролетели незаметно. «Зималетто» расплатилась с долгами, и теперь Екатерина Пушкарева, отчитавшись за проделанную работу, заканчивала совещание.
- Я хочу поблагодарить всех за то, что мы вместе вернули компании независимость и самостоятельность. Надеюсь, что теперь у «Зималетто» всё будет хорошо. Я свою работу выполнила и ухожу с поста президента с чистой совестью.
Она открыла папку, достала оттуда лист бумаги и протянула Павлу Олеговичу.
- Вот моё заявление об уходе.
- Катя, - рука Жданова-старшего задержалась в воздухе, словно он не соглашался с её решением. – Может быть, Вы всё-таки останетесь? Компания при Вас ожила, расцвела…
- Нет, Павел Олегович. Я польщена вашим доверием, но остаться не могу.
- Ну что ж! Если Вы так решили.… Спасибо Вам, Катя. За всё.
Мужчина встал и пожал ей руку.
- Без вас мы бы не справились.
- Пожалуйста, - кивнула она. – И… до свидания.
Больше ни слова не сказав, Пушкарёва вышла из конференц-зала в президентский кабинет, чтобы забрать свои вещи.
За ней почти бесшумно закрылась дверь, а Жданову показалось, что его оглушил этот тихий стук. «До свидания…». Она сказала всем «до свидания», а у него онемели руки и отказали ноги. Как ушла? Почему? Разве он её отпускал? Она не имеет права так просто уйти, потому что он… он не сможет без неё. Он не выдержит без неё. Он умрёт в ту же секунду, как только она исчезнет из его жизни…
- Андрей… - голос Киры заставил его вздрогнуть.
- Что?
- Андрей, - отец хмуро на него посмотрел и переложил заявление об уходе Кати Пушкарёвой слева направо. – Нам нужно выбрать нового президента «Зималетто». Ты ничего не хочешь сказать?
Он? Сказать? Конечно, хочет. Он хочет сказать Кате, что любит её, что весь этот фарс был придуман и разыгран из-за того, что он сам не понимал, что делал. Он просто сходил с ума от ревности, от злости, от её равнодушия. Но сейчас она не может просто так уйти.
- Извините, - помолчав минуту, сказал Андрей. – Я покину Вас ненадолго, - и, не обращая внимание на оклики, выскочил из конференц-зала.
Он догнал ёё уже у лифта.
- Катя! – пару шагов, и он рядом с ней.
- Что? – она обернулась.
- Ты не можешь просто так уйти, слышишь? Не можешь… - Андрей схватил её за запястье и сжал.
Катя опустила голову, посмотрела на их руки, а потом подняла на него глаза.
- Могу.
- Нет, - вполголоса проговорил он и сделал шаг к ней. – Я тебя никуда не отпущу. Ты нужна мне.
Она улыбнулась, но улыбка вышла очень грустной. У Андрея внутри всё аж передёрнуло от этой грусти, скользящей в её взгляде. Он вдруг понял, что несколько месяцев назад совершил ещё одну ошибку, повторял её изо дня в день, и так этого и не увидел. А она всё видела. Видела, знала и терпела.
- Пожалуйста, нам надо поговорить, - взмолился он. – Пожалуйста.
- Не о чем, Андрей.
Андрей! Господи, она назвала его Андрей! Господи, да что ж ты раньше-то ему глаза не открыл?! Почему дал погрязнуть в этом чёртовом аду?!
- Я прошу тебя. Один вечер. Нам надо поговорить.
- Хорошо. Я подумаю. Если что, я тебе позвоню, - ответила она. Высвободила свою руку из его пальцев и зашла в лифт.
- Я жду тебя. Позвони мне, Кать.
Она кивнула. Двери мягко зашуршали и скрыли её от его глаз.

_________________
Сама накосячила, сама виновата, сама удивляюсь?! Какая же я, чёрт возьми, самостоятельная! (с)
Есть ли во мне изюминка? Во мне масса изюминок! Да я практически кекс!(с)

- Я…
- Не надо, Андрей, можешь ничего не объяснять
Катя сидела напротив и вглядывалась в его лицо. Как будто запоминала или, наоборот, вспоминала его.
Она всё-таки позвонила. Уже под вечер.
- Это я. В восемь часов буду тебя ждать в караоке. Помнишь ещё туда дорогу?
Конечно, он помнил. Он помнил всё, что было связано с ней. Наплёл Кире что-то про неотложные дела и помчался. Не разбирая дороги, пролетая светофоры на красный свет, он ехал к ней. Нет, не на свидание. На разговор. Только что этот разговор мог теперь решить? И приехал, и бросил машину у входа, загородив проезд, и проскочил мимо охранника, чуть не сбив того с ног, и ворвался в прокуренное помещение, где уже кто-то пьяным голосом вопил под караоке, и увидел её…
Она сидела за тем же столиком, что и в тот раз. И стояла точно такая же бутылка виски, которую она заказала тогда, просто потому что нужно было что-то заказать.… Для него…
- Я хочу, чтобы ты знала…
- А я знаю. Я всё о тебе знаю, неужели ты ещё этого не понял?
- Что всё?
Она улыбалась, но в её глазах больше не было того абсолютного спокойствия и холодности, которые стали её неотъемлемой частью за последние полгода. Она сняла маску. Сейчас на него смотрела прежняя Катя Пушкарёва. Его Катя. Влюблённая и готовая броситься к нему по первому зову.
- Всё. Знаю, почему ты так внезапно женился на Кире и разыгрывал передо мной любовные спектакли. Не надо так делать, - попросила она, когда он опустил голову. – Не отводи взгляд. Я хочу сегодня видеть твоё лицо.
Комок. Такой большой, такой огромный комок подступил к горлу, и не позволял сглотнуть.
- Андрей, посмотри на меня.
Он хотел, но не мог. Не мог теперь после всего смотреть ей в глаза. Не мог, потому что она всё это время знала.
- По-смот-ри-на-ме-ня, - медленно сказала Катя и, коснувшись пальцами его подбородка, заставила его поднять голову.
По всему телу пробежал сильнейший электрический ток. Он так давно не чувствовал мягкость её кожи.
- Ты ведь знала, что я тебя люблю. Ведь знала? Скажи!
Хриплый, почти срывающийся голос.
- Знала, - кивнула она. – Я даже знаю, что было с тобой после того Совета, когда я уехала.
Он замер, но взгляда не отвёл.
- Откуда?
- Мне Кира рассказала.
На его лице появилась дурацкая улыбка, и он недоверчиво хохотнул.
- Не может быть. Она не стала бы этого делать.
- Может. Она мне всё о тебе рассказала в тот день, когда вы собирались уезжать. То есть ты уже уехал, а она сначала пришла в «Зималетто», чтобы забрать командировочные.
- Тогда почему ты.…Почему ты…
Язык прилип к нёбу и медленно ворочался во рту.
- Почему я вышла замуж за Мишу?
- Да, - сквозь зубы сказал Андрей. Сам он не мог произнести это вслух.
- Потому что я не могла убить ребёнка.
- Какого ребёнка, Кать? О чём ты?
Он мог предположить всё, что угодно, но ребёнок? При чём здесь ребёнок? У него нет детей…
- Твоего ребёнка, Андрей…Вашего с Кирой. Сначала она рассказала мне, как ты напивался и дрался, чтобы заглушить в себе все чувства ко мне…
- Я ничего не хотел заглушить.
- Про то, что винил себя за… - она прерывисто вздохнула, но потом продолжила, - за инструкцию и моё соблазнение, твоя жена мне тоже поведала.
- Не называй её так.
- Ну почему же? Ведь она и правда твоя жена, - усмехнулась Катя. – Да, она призналась мне, что ты в меня влюбился, что для тебя всё это только сначала было игрой, а потом переросло в нечто большее.
Он вздохнул и снова опустил голову.
- Прости меня…
- За что? За то, что ты меня полюбил, я должна сказать тебе только спасибо. Влюбиться в страшилку! Жданов, ты ведь от себя такого не ожидал, правда? – И она вдруг рассмеялась. С болью, с обидой, с отчаянием в голосе она рассмеялась, откинув голову назад. – Как же, наверное, Малиновский удивился, да?
- Прекрати, - хмуро осадил её Андрей, понимая, что её состояние близко к истерике. – Прекрати смеяться. Ты не была страшилкой, и сама это прекрасно знаешь!
- Ох, как же ты прав, Андрей Палыч! Как же я тогда в это верила. И про чудесного человечка, и про особенную девушку. Господи, как я тогда тебе верила!
Она продолжала смеяться, а из глаз покатились маленькие ручейки слёз.
Жданов стиснул бокал в своих пальцах так, что на руках выступили синие жилы. Он не мог видеть её слёз. Не мог. Но знал, что рано или поздно это должно было случиться. Он виноват в каждой солёной капле, катящейся по её щеке, но ничего, он уже ничего не мог изменить.
- Прос-ти ме-ня, - не поднимая головы, произнёс он.
- Не обращай внимания, - Катя вздохнула и неловко смахнула с лица слёзы. – Просто сегодня тяжёлый Совет был.
- Что тебе ещё сказала Кира?
- Кира? Да собственно ничего особенного. Она сообщила мне, что ждёт от тебя ребёнка. Твоего ребёнка, Андрей.
- Не может быть… - Жданов настолько растерялся, что резко отпустил пустой бокал, и тот бодро покатился по столу, стукнувшись о непочатую бутылку виски. – Она не могла быть от меня тогда беременна….. После наших с тобой встреч, у меня с ней ничего не было.
Катя перехватила стакан уже у края стола и снова поместила его в центр.
- Теперь я знаю, что всё это было придумано специально для меня. Она сказала, что если я люблю тебя по-настоящему, то никогда не позволю твоему ребёнку умереть.
- В каком смысле?
- Она поставила мне условие, - усмехнулась Катя. – Или ты остаёшься с ней, или она делает аборт.
Андрей шумно выдохнул и потёр руками лицо, как будто так он попытался стереть из памяти то, что сейчас услышал. Этого не может быть. Кира не способна на такое… на такую мерзость. Она.… Да она не могла так поступить, в конце концов.
- Нет, - простонал он.
- Да, Андрей. Да. Всё было именно так.
- И ты…
- А что я?
- Ты на это согласилась? Ты поверила во весь этот бред?
- Поверила. Она была очень убедительна. Понимаешь, она всё очень хорошо продумала. Сначала рассказала, как ты ко мне относишься, а потом выдала главный козырь.
Катя замолчала и посмотрела туда, откуда слышались весёлые голоса, изображавшие пение.
- И ты променяла меня на выдуманного ребёнка?
- Тогда я не знала, что он выдуманный.
- Как ты могла? – крикнул Андрей.
- Тише, - прошептала Катя.
- Ты у меня спросила? Хотел ли я этого ребёнка, даже если бы он был на самом деле? Почему ты не позвонила мне и не посоветовалась со мной? Почему ты, такая умная и сообразительная, поверила в полный бред?
Он кричал. Кричал так, что закладывало уши. И от дурацкого воя со сцены, и от идиотской музыки, и от его собственного ора - он почти оглох. В голове бился только один вопрос: Зачем? Зачем всё так случилось?
Катя молчала. Просто сидела, смотрела на него и молчала.
Перестав кричать, он зажмурился. Нужно было успокоиться. Унять бешено стучащее сердце. Сейчас не время для истерик.
- Хорошо. Ты решила сохранить моего ребёнка. Ты проявила своё чёртово благородство. Но почему ты вышла замуж? Почему?
- Потому что я знала, что ты не будешь меня слушать. Приедешь, и снова начнутся эти разговоры «за любовь». Я просто бы не выдержала. Понимаешь?
Теперь она перешла на крик. Её голос срывался, предательские слёзы опять покатились по щекам - и попадали в нос, и не давали дышать, и капали на грудь…
- Я не могла видеть тебя рядом с собой; знать, что ты меня любишь; желать, чтобы ты меня обнял, и при этом всём говорить тебе «нет». Ты это понимаешь? Ты хоть представляешь, что я чувствовала в то время?
Раздались бурные аплодисменты, а Андрею показалось, что сильная, огромная горная лавина накрыла его с головой и теперь тащит вниз. Переворачивая, ударяя о скалы, ломая руки и ноги, скручивая шею, эта лавина тащит его в пропасть, из которой он уже никогда не сможет выползти.
- Ты вернулся, - грустно сказала Катя. Её голос уже не дрожал, но слёзы так и капали из глаз. – Ты вернулся и сделал всё так, как и хотела Кира. Теперь вы муж и жена. Вот такая вот забавная вышла история.
- Я ничего об этом не знал…
- Конечно, - усмехнулась она и сделала два коротких вдоха. – Ты опять ничего не знал, но снова превратил мою жизнь в кошмар. Ты топтал меня всё это время. Красиво, смело, дерзко. Ты размазывал меня по стенке каждый день. Я знаю, что ты хотел мне отомстить, я видела взгляды, которыми ты меня прожигал, после очередного твоего поцелуя с Кирой. Только чего ты пытался этим добиться? А показательная любовь в конференц-зале? – Катя снова рассмеялась. – Ты ведь всё это специально устроил. Для меня.
- Я хотел, чтобы ты перестала играть моими чувствами… – глухо простонал он, схватившись за голову.
- Твоими чувствами? Жданов, ты себя слышишь? Это я берегла твои чувства. Это я каждое утро уговаривала Мишу, чтобы он не приезжал за мной в «Зималетто». Это я старалась лишний раз не провоцировать тебя, чтобы ты не бесился и не устраивал все эти шоу-программы. А ты говоришь - играла твоими чувствами? Да ни одного дня не прошло, чтобы я не думала о тебе и твоих чувствах!
Ему стало душно. Воздуха не хватало совсем, как будто зал заполнился углекислым газом, а сигаретным дымом пропахли даже его руки. Жданов понял, что если сейчас же не вдохнёт свежего воздуха, то грохнется в обморок. Грохнется в самом деле, потому что пережить то, что ему рассказала Катя, он не в состоянии. Да, он взрослый мужик, который должен уметь выдерживать всё. Но он не может… Он просто не знает, что теперь делать, чтобы пережить этот кошмар.
Андрей резко поднялся, схватил Катю за руку и поспешно вывел на улицу.
- Хорошо! – Он глубоко вдохнул и шумно выдохнул, когда они вышли из здания. – Но когда ты поняла, что Кира солгала, когда ты видела, что я схожу по тебе с ума, почему ты ничего не сделала?
- Во-первых, потому что было уже поздно. Я - замужем, ты - женат. А во-вторых, я знаю, что Миша меня любит и никогда не предаст. Он любит меня по-настоящему. Мне с ним хорошо, тепло, уютно. Рядом с ним я чувствую себя спокойно и безопасно. Он очень хороший, и портить его жизнь я не собираюсь.
- Это неправда! – быстро заговорил Андрей, взял её за плечи, развернул к себе лицом и посмотрел в глаза. - Хорошо и уютно тебе может быть только со мной. Я знаю, потому что я тебя люблю, и мы должны быть вместе. А эти ошибки… да, пусть это ошибки, но мы их исправим. Развод можно легко оформить… Ты же знаешь!
- Нет, Андрей, ты слишком долго меня мучил. Я устала тебя любить, понимаешь? Эта любовь – как наказание. Правда, я никак не могу понять - за что? Чем я таким прогневила Бога, чтобы он послал мне тебя? В чём я виновата? Но даже не это главное. Несколько дней назад у нас с Кирой опять был разговор…
- Когда же она только успевает? – рявкнул Жданов. – Что, опять несчастный ребёнок?
- Нет. Всё гораздо прозаичнее. Если ты с ней разведёшься и будешь со мной, она уговорит Александра и Кристину вместе с ней забрать акции из «Зималетто». Смешно, но тоже мне в отместку. А ты прекрасно знаешь, что сейчас это невозможно, потому что компания только-только расплатилась с долгами. Если Кира сделает то, что пообещала, «Зималетто» обанкротится.
- К чёрту! Пусть забирают всё, что хотят! Мне плевать!
- У тебя всё очень просто. Хочу – плюю, хочу – нет. А я так не могу. Я слишком много потеряла, пока работала в компании и в первый, и во второй раз. Там - моя душа, там - мои нервы, там - мои мечты и надежды, там - ты, там - моя жизнь. Я не позволю разрушить то, что я так берегла. И тебе не позволю, слышишь? Не позволю. «Зималетто» будет развиваться, будет выходить на новый уровень, будет жить. Пообещай мне, что станешь президентом и никогда, ни в коем случае не разрушишь это предприятие. Пообещай мне…
- Мне без тебя ничего не надо…
- А мне надо, слышишь? – Катя схватила его за лацканы пиджака и из последних сил затрясла, крича, что есть мочи. – Я променяла свою жизнь на «Зималетто». Я всю себя там оставила, ты не имеешь права забрать у меня ещё и это! Ты понимаешь, Андрей? Скажи мне, что ты это понимаешь!
Он смотрел на неё. Чувствовал, как её пальцы сжимают его пиджак, видел, как слёзы катятся из глаз, и понимал, что в этой схватке он проиграл. Шах и мат. Он сам вырыл себе яму, из которой ему больше не вылезти. Он сам запихнул себя в клетку с живыми тиграми, которые медленно будут отрывать от него куски плоти, а он будет корчиться от нестерпимой боли, видеть своё окровавленное тело и терпеть. Терпеть, потому что больше ему ничего не остаётся.
- Кать… - Жданов обхватил её дрожащее тело и прижал к себе. Тесно-тесно. Крепко-крепко. - Ты ведь согласилась со мной встретиться не для того, чтобы всё это рассказать, правда?
Каким шестым, обострённым в данный момент чувством он понял, что есть другая, главная причина, из-за которой она решилась на этот разговор.
Катя ещё несколько раз всхлипнула в его руках и отстранилась.
- Правда.
- Тогда зачем?
Она отвернулась, посмотрела несколько минут на проезжающие по дороге машины, потом снова подняла голову и взглянула ему в глаза.
- Через несколько дней мы с Мишей уедем. Он открывает новый ресторан. В Москве я жить не буду. Видеть тебя тоже.
- А как же я?
- От тебя мне ничего не надо. Я бы и уехала, ни о чём тебя не попросив, если бы не ты остановил меня сегодня после Совета. Ты взял меня за руку, и я вдруг поняла, что… - она помолчала, продолжая скользить взглядом по его лицу, - … что больше всего на свете я хочу от тебя ребёнка.

_________________
Сама накосячила, сама виновата, сама удивляюсь?! Какая же я, чёрт возьми, самостоятельная! (с)
Есть ли во мне изюминка? Во мне масса изюминок! Да я практически кекс!(с)

Приглушённый свет. Одинокая холостяцкая квартира, которая пустовала со дня его свадьбы и куда он так хотел Её привезти. Именно сюда – не в гостиницу на окраине Москвы, не на квартиру друга – именно сюда. К себе. Домой.
Она сделала шаг вперёд и потянулась к выключателю. Он подошёл к ней сзади, и его руки вовремя остановили её, не позволяя погрузить комнату в темноту.
- Нет… - горячий, обжигающий шёпот на её щеке. - Я хочу тебя видеть.
Она развернулась, и он прижал её к себе, чувствуя жар её тела сквозь одежду.
- Обними меня. Крепко-крепко. Так, чтобы я запомнила на всю жизнь.
Он внутренне содрогнулся от этих слов. Безнадёжных, обречённых, отчаянных. Но сделал так, как она просила. Ещё крепче прижал к себе, ещё сильнее вдавил в себя, ощущая своим телом каждую её клеточку.
- Я тебя люблю. И буду любить всегда.
- Не говори мне этого. Не надо. С этим мне жить только тяжелее. Просто будь со мной сейчас. Это всё, о чём я прошу.
Он отстранился, вглядываясь в её лицо. Любимые, родные, до боли родные глаза, в которых он сам поселил печаль и обречённое спокойствие. Осторожно снял с неё очки, положив их на рядом стоящую тумбу. Целовал веки, скулы, щёки, скользил губами по ушку, вдохнул запах её волос. Он уже и забыл, как она пахнет. Этот запах принадлежит только ей. А она вся – только ему. Он знает это. Знает, потому что по-другому просто не может быть.
Она поцеловала его в шею. Потянула пиджак вниз и сбросила на пол.
Он легко приподнял её над полом, и она сбросила с себя модельные туфли. Они с лёгким стуком упали на пол.
Он принёс её в спальню и сразу уложил на кровать.
Так любовью ещё никто из них не занимался. Это был сладкий кошмар наяву. Каждое движение, каждый поцелуй - всё было с пометкой «последний».
Одна за другой с них слетели одежды, и остались в беспорядке лежать на полу.
Он нежно целовал её, увлекался поцелуем, а потом вдруг резко обрывал его, и начинал касаться языком её шеи. Проводил чуткими пальцами по её телу.
Сколько он ждал этого. Сколько провёл ночей в воспоминаниях о ней. Сколько молил Бога о счастье - почувствовать её в своих руках.
Она изменилась. Стала совсем другой. Сейчас она не робела, она пылала в его объятиях.
- Тебя так долго не было рядом…
Обхватила ладонью его шею, посмотрела в его почти обезумевшие от счастья глаза, провела другой рукой вдоль его груди. Поднялась, увлекая его вместе с собой, и прильнула губами к его телу. Плечи, ключица… слегка прикусила кожу под грудью, заставив его прерывисто вздохнуть и откинуть голову назад.
Он задыхался. Задыхался от её прикосновений, от её близости, от её дыхания. Всё было совершенно нереально. Не из его жизни. Островок рая в море ада.
Её действия становились всё нетерпеливее, требовательнее. Возбуждение нарастало, как снежный ком, сметая на своём пути все остальные ощущения и чувства.
Он снова уложил её на постель. Перестал сдерживаться, подчиняясь её напору.
Наступил момент, когда они наконец отпустили себя, отдаваясь только ощущениям тела.
Целовались, целовались, целовались.… Он сминал горячими пальцами её грудь, бёдра, ягодицы, скользил руками по её телу, зная, что ему сейчас позволено всё. Она полностью была в его власти. Отдавалась ему вся, без остатка.
Её прерывистые поцелуи, перемешивающиеся с частым дыханием, и её безудержное желание, сводили его с ума, погружая в тот мир, где нет никого и ничего кроме них двоих.
- Катюш… - Он позвал для того, чтобы ещё раз убедиться в её реальности. Она что-то невнятно промычала в ответ. Убедился. Прижал её тело к кровати и постепенно вошёл в неё. Следуя за её стонами, стал двигаться быстрее, ощущая, как она вздрагивает от каждого толчка. Всё внутри пульсировало, билось в странной неравномерной дрожи.
Их расставание было слишком долгим, их чувства были слишком сильны, чтобы тела капризничали и не подчинялись друг другу.
Его оргазм наступил очень быстро, и она почти следом за ним тоже забилась в протяжных и сильных судорогах, извиваясь всем телом.
- Всё…всё хорошо, - еле слышно произнёс он, накрыл её своим телом, целуя в губы и запуская пальцы в её волосы.
Спустя некоторое время она прекратила этот долгий поцелуй, и часто задышала, обжигая своим дыханием его ухо и щёку.
Потом почему-то тихонько засмеялась.
- Что? – удивлённо прошептал он.
- Ты тяжёлый.… Но я не хочу тебя отпускать…
Он спохватился, лёг рядом с ней на кровать и прижал к себе близко-близко, тесно-тесно, так, чтобы ничего не их не разделяло.
Она уткнулась лбом в его влажную грудь и закрыла глаза.
Тела постепенно остывали от безумной страсти. У них было ещё несколько часов, чтобы побыть вместе.
Это была их ночь с пометкой «последняя». Она знала точно, а Он ещё на что-то надеялся.
Надеялся, верил, не хотел до конца осознавать.
Но оба - и он, и она – знали, что не могут потерять ни минутки этой ночи. Едва только успокаивались бешено стучащие сердца, как всё начиналось заново. Ласки, поцелуи, прикосновения, объятия… Язык тел, рук, глаз, стонов, вздохов.… Было всё. Была любовь, нежность, чувственность, страсть, безнадёжность, отчаяние, свобода, наслаждение.… Не было только одного. Не было лжи и притворства. Вместе с обнажёнными телами соединялись открытые души. Впервые в жизни они знали друг о друге всё.
Рассвет уже забрезжил за окном, а они только в первый раз позволили себе отстраниться друг от друга. Андрей привстал на локте и посмотрел на лежащую рядом с собой любимую женщину. Её глаза закрывались, но потом резко распахивались. Она боролась со сном, которого требовал обессиленный за ночь организм.
- Ты устала… - сказал Жданов и нежно провёл пальцами по её плечу.
Катя закрыла глаза и тихонько засмеялась.
- Немножко…
Повернулась набок и сунула ладони под щёку. Совсем как ребёнок.
- Андрюш, я посплю чуть-чуть, а ты меня обними, ладно?
Он устроился рядом и прижал её к себе, потёрся щекой о её волосы.
- Я так давно хотела побыть с тобой просто рядом… как сейчас, - сказала Катя сонным голосом, и спустя несколько минут он услышал её ровное дыхание. Уснула…

Он проснулся от взгляда. Ещё не открыл глаз, но уже почувствовал, что она на него смотрит. Так просто. Просто почувствовал. Её взгляд, как лёгкое дуновение ветра, обволакивал, успокаивал, пробуждал…. Открыл глаза. Она сидела рядом с ним на кровати уже полностью одетая и готовая к выходу. Она действительно смотрела на него, разглядывала…
- Кать, - Жданов подскочил и попытался встать. Как же так? Он же ещё не готов…
- Лежи, - Катя остановила его, положив руку на плечо. – Я специально не стала тебя будить.
- Я пойду. Одна, - быстро добавила она, видя, что он снова дёрнулся. – Одна. И закрываться за мной не надо. Замок автоматический.
- Нет… пожалуйста. Мы сможем…
- Мы ничего не сможем, Андрей, - покачала она головой. – Ты пообещал мне, что с «Зималетто» всё будет хорошо. И я знаю, что так и будет.
Жданов обречённо опустил руки на прохладную постель. Всё раскололось на две части. Вчерашние вечер и ночь и сегодняшнее утро. Вчера была Его Катя, а сегодня Его Кати нет. Она научилась быть сильной. Он ей в этом слишком хорошо помог.
- Киру не вини. Она ни в чём не виновата, - продолжила Катя, посмотрев ему прямо в глаза. Это было сделано специально. Он понял. Она просто научилась смиряться со всем, что происходит в её жизни. – Твоя жена, наверное, тоже тебя любит. Постарайся научиться быть счастливым, ладно? У тебя есть для этого всё.
- Я не выдержу без тебя… - глухо сказал он. Хотя знал, что бесполезно. Она не изменит своего решения.
- Но я же выдержала? И ты сможешь. У тебя всё получится, - улыбнулась и добавила: - я в тебя верю.
Господи, как и не было этих месяцев. Как будто снова они разговаривают в квартире Малиновского. И после всего она снова в него верит.
- Я пошла.
Поднялась и направилась к выходу. Даже дотронуться до него себе не позволила. А он не посмел. Она снова не Его.
- Кать… - позвал Андрей. – А если у нас будет ребёнок, ты мне скажешь?
Она медленно обернулась.
- Нет. НАС не было, нет, и не будет.
Она ошибается. Но она ещё имеет право ошибаться, а он – уже нет.
Щёлкнул замок, послышался стук удаляющихся каблуков…и почти бесшумно закрылась дверь.

“””””””

Прошёл год.

- На. Это всё, что я смог найти. Она, в отличие от своего мужа, почти не появлялась перед камерами. Этот снимок – исключение.
Рука почти не дрожала. За этот год он смог научиться владеть своими эмоциями и контролировать каждое движение, каждый шаг. Поднёс фотографию к окну, как будто в кабинете не хватало освещения. На его лице не дрогнул ни один мускул. Лишь зрачки быстро забегали, изучая каждую чёрточку её лица… и их ребёнка.
- Откуда он, этот снимок?
Дышал тяжело. Очень тяжело. Но контролировал каждый вздох. Не хотел показывать свои чувства. Нельзя. Не сейчас.
- Говорят, она случайно зашла к нему в ресторан с ребёнком. На твоё счастье там оказались ловкие папарацци.
- Спасибо.
Осторожно положил фотографию в нагрудный карман. Поближе к сердцу.
- Брось! Наверняка уже придумал, как мне отомстить за то, что я рванул не к тебе, а сначала домой заехал.
Прищурился, настороженно посмотрел, а потом рассмеялся.
- Да не буду я тебе мстить, Ромка! Сразу убью!
Схватил его за руку и резко вывернул, заставив Малиновского согнуться пополам.
- Больно, больно! – наигранно заверещал тот. – Каюсь, виноват, но был вынужден переодеться после дороги.
Жданов ослабил хватку, позволив другу выпрямиться.
- Переодеться ему надо было! Врун! Наверняка специально хотел меня помучить!
Малиновский рассмеялся и протянул ему ладонь.
- Но ведь игра стоила свеч! – подмигнул он.
- Стоила! – кивнул Андрей, пожал его руку и крепко обнял. – Спасибо, Ром!
Малиновский похлопал его по спине и, не отстраняясь, спросил:
- Ты точно решил?
Жданов разжал ладонь и отошёл к окну. Решение обсуждению не подлежит. Теперь всё в жизни решает только он сам. Он научился не только прощать и принимать. Он научился брать ответственность в свои руки и не винить других.
- Точно. У меня уже всё готово.
- Сегодня?
- Сегодня. Сейчас.
Малиновский понимающе кивнул и молча вышел из кабинета.
За окном проезжали автомобили, автобусы, спешили прохожие. Жизнь шла своим чередом. У неё на каждого были свои планы.
Свою жизнь он познал сполна. Был на самом дне и воспарял к небесам. Был всем и был ничем. Играл сам и был пешкой в чужой игре.
Два года назад он понял, что совсем ничего не знает об этой самой жизни. В течение следующих двенадцати месяцев он её узнавал. Сталкивался с неизвестным, делал новые открытия, получал удары по самым болевым точкам, совершал непоправимые ошибки. Год назад всё изменилось. Один вечер и последующая ночь потрясли его так, что всё перевернулось с ног на голову. Он умер и заново родился всего за каких-то несколько часов. Скинул с плеч груз прошлого, и всё начал с чистого листа. Понял, что теперь у него есть смысл. Смысл жизни.
Шаг за шагом, минута за минутой, день за днём он шёл к своей цели. Карабкался по скользкой скале наверх к главной вершине. Сдирал в кровь кожу на руках, цепляясь за острые уступы, покрывался пОтом, используя для рывка вперёд последние силы, срывался вниз. Но каждый раз, лишь сильнее стиснув зубы, он начинал всё сначала, потому что там, на самой высокой точке неприступной скалы была его цель. Там его ждали. Отказались, но он точно знал, что ждали.
В приёмной послышались шаги, открылась дверь.
- Ты просил меня зайти. Что случилось?
Они уже давно стали мужем и женой только на бумаге. Она - каждый раз делала всё новые и новые попытки, чтобы вернуть то, что было между ними в первые полгода совместной жизни. Он - даже кольцо не носил. Она - искала причины его холодности. Он - каждый раз уходил от разговора. Она - хотела ребёнка. Он - внутренне содрогался, когда она заговаривала об этом.
- Присаживайся. Нам нужно поговорить.
Он её даже не возненавидел, потому что ненавидеть можно только того, кто тебе небезразличен. А к ней он ничего не испытывал. Просто знал, что ему надо это пережить.
Села. Элегантно закинула ногу на ногу и положила локоть на стол, свесив ладонь.
- Давай поговорим. Странно, что ты это сам предложил…
Подошёл к столу, устроился в своём президентском кресле, выдвинул ящик и достал четыре листа бумаги. Один - оставил себе, три - протянул ей.
- Что это? – вскинула голову и бросила на него удивлённый взгляд.
- Посмотри.
Быстро пробежала глазами по тексту. Судорожно просмотрела все листы, как будто надеялась, что там может быть что-то другое.
- Ч-что это?
Растерянность, непонимание, испуг.
- Это?
Усмехнулся.
- Это те суммы, которые я готов предложить тебе, Саше и Кристине, чтобы выкупить у вас акции «Зималетто».
- Ты с ума сошёл?
- Почему же? По-моему, за такие деньги ни один из вас их продать не сможет.
Она нервно засмеялась.
- Это шутка?
Он отрицательно покачал головой.
- А с чего ты решил, что мы хотим забрать или продать свои акции?
- Ну ведь это было твоим условием?
- Ты о чём, Андрей?
Её локоть соскочил со стола, больно ударившись о подлокотник стула, но она, казалось, совсем этого не заметила, продолжая смотреть на мужа испуганными глазами.
- Об этом.
Он протянул ей лист, который до сих пор был у него в руках.
- Это документы о разводе. Тебе нужно просто поставить подпись. Рядом с моей.
Сказал. Задержал на ней взгляд. Поднялся из-за стола и направился на выход. Он сделал всё, чего она требовала. Он шёл к этому очень долго. Целый год.
- Я не подпишу этого, - выкрикнула она, когда он уже открыл дверь. – Я не позволю Ей отнять у меня всё. Я слишком много отдала «Зималетто», отдала тебе…
Он обернулся.
- Много? А она отдала ВСЁ ради «Зималетто» и ради меня.
Улыбнулся и вышел. Для достижения своей цели ему предстояло сделать ещё один шаг, последний…

“””””””

Санкт-Петербург

Он увидел её издалека. Длинные волнистые волосы развевались на ветру. Лёгкой походкой она шла вдоль дома, неся на руках маленького ребёнка. Порыв ветра - край пелёнки завернулся. Остановилась, осторожно убрала ткань с лица малыша и нежно провела ладонью по его маленькому личику. Улыбнулась. Поудобнее перехватила ребёнка и снова пошла вперёд.
Он думал, что с трудом пережил прошедший год, а сейчас понял, что прожил бы ещё раз эти двенадцать месяцев только лишь для того, чтобы увидеть то, что видел в эти минуты.
Она в него поверила. Она знала, что он справится. Она всё о нём знала. И ждала…. Точно ждала, иначе бы не решилась на всё это… ради него.
Ускорил шаг. Догнал уже тогда, когда она открыла подъездную дверь. Придержал за край. Быстро взглянув на него, Она бросила «спасибо», сделала шаг через порог и замерла прямо на проходе. Отступила назад и, словно боясь поверить своим глазам, медленно подняла голову.
- Андрей…
Как будто опасаясь, что уронит ребёнка, покрепче прижала его к себе и снова посмотрела на Него.
А он в ответ только кивнул и улыбался. Улыбался и ничего не мог с этим поделать. Хотел сказать, как он по ней скучал, но слова вылетели из головы. Она держала на руках ребёнка, их ребёнка, и он боролся с диким желанием обнять её, покрепче прижать к себе и уже никуда не отпускать.
- Что-то случилось?
Она первая нашла в себе силы сказать хоть что-нибудь.
- Да. Я приехал за вами.
Как будто это не он сказал эти слова. Слова сами сорвались с губ. Сами, потому что он проговаривал их ночью, когда засыпал, он проговаривал их утром, когда просыпался. Он жил всё это время, повторяя только эти слова. Он из кожи вон лез, чтобы однажды таким вот солнечным днём сказать ей их.
- Я…
- Ничего не говори. Я всё знаю. Я ВСЁ – О – ТЕБЕ знаю.
Она вздохнула и посмотрела в сторону.
- Про Мишу…
- И про твоего мужа бывшего всё знаю. Ты ведь ждала меня, Кать, правда?
Она подняла на него глаза и внимательно, так, как умела только она, посмотрела на него.
- Я не умею без тебя жить.
- Господи, Катька!
Он не смог больше сдерживать все нахлынувшие на него эмоции. Резко отпустил дверь, которую всё это время так и придерживал рукой, обхватил ладонями её лицо и, выгнувшись, чтобы не задеть малыша, припал губами к её губам.
Она засмеялась и попыталась сделать шаг назад.
- Тише… Ребёнка задавишь…
Он отстранился и посмотрел на маленького, почти крошечного, завёрнутого в цветастую пелёнку человечка. Тот хмурился во сне и причмокивал соской.
- Я хочу его подержать…
- Только не переусердствуй в объятьях, ладно? – улыбнулась она и осторожно вложила ему ребёнка в руки.
От безумного счастья закружилась голова. Если бы кто-нибудь когда-нибудь ему сказал, что он может быть так счастлив, он бы никогда не поверил. Просто потому, что считал, что знает о жизни всё. Он знал о ней почти всё. Почти… кроме того, что такое иметь ребёнка и быть рядом с любимой женщиной, зная, что больше между вами ничего не стоит. У жизни на каждого свои планы. Андрея Жданова она специально потаскала так сильно, чтобы однажды он понял, насколько на него эти планы грандиозные.
- Кать, я ведь папа, да? Скажи мне это сама, а то я до конца никак поверить не могу, - попросил он, не отрывая взгляда от маленького спящего человечка на его руках.
- Правда, Андрей. Ты правда папа, - улыбнулась она и открыла дверь.
- Слышал? – обратился он к малышу. – Я – твой папа.
- Он знает. Я ему о тебе много рассказывала.
- Теперь моя очередь рассказывать ему о тебе…
Поддерживая ребёнка одной рукой, Он сделал шаг к Ней и осторожно смахнул слезы с Её щеки.
- Я расскажу ему, как скучал по тебе всё это время, расскажу, как жил только ради того, чтобы увидеть.… Расскажу, как сильно я тебя люблю…
Она прерывисто вздохнула и кивнула на дверь.
- Пойдём?
Они зашли в подъезд…. и за ними бесшумно закрылась дверь.


Ну вот, кажется, и всё!

_________________
Сама накосячила, сама виновата, сама удивляюсь?! Какая же я, чёрт возьми, самостоятельная! (с)
Есть ли во мне изюминка? Во мне масса изюминок! Да я практически кекс!(с)

Мамочки мои!
Какая прелесть!
Как это я пропустила такое чудо?
Нюрочка, спасибо тебе за мои слезы.(с)

_________________
Кукусики, дядьки и тетьки!

Это действительно чудо!
Нюрочка, этот мини-фик - мой самый любимый!
Спасибо за твой талант!

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Нюрочка, обожаю этот фик, один из самых любимых! Перечитала с удовольствием еще раз , но хотелось бы скачать, не дашь ссылку?

_________________
Большая сила в человеке, который сможет промолчать, даже если он прав.
© Оскар Уайльд

Гы.. вааще-то ссылка тут:

http://fff.flyfolder.ru/topic744.html

_________________


птичий ФБ

Мне очень понравилось. Я даже чуть не разревелась в конце. Спасибо!

_________________

- Расскажите о себе в двух словах.
- Всякое бывало

Очень понравилось! Спасибо, Nюрочка.

_________________

Спасибо, мой любимый автор! Я его полностью прочитала...

Нюрочка, я только сейчас прочитала. Надо почаще наведоваться в архив.
Что-то непонятное творилось в душе, когда я читала о прощальной встрече Андрея и Кати, слезы лились из глаз, а у меня они очень редкие гости. Несколько раз прерывала чтение, переводила стрелку в конец рассказа, чтобы не дать себе окончательно расстроиться, но потом, все же, так и не прочитав последние сточки, успокаивала себя и возращала ее на место.
Очень эмоциональный рассказ, спасибо тебе за счастливый конец!!!

Nюрочка
Не могу описать чувства что меня переполняют !!! я в восторге !!! спасибо огромное !!! история просто супер !!! спасибо вам Нюрочка за ваши идеи за вашу фантазию за то что вы дарите нам !!! за то что вы есть спасибо !!! будьте всегда !!!

_________________

Спасибо за такое замечательное произведение! Держит в напряжении до самого последнего слова...

_________________
Счастье - это когда время, в которое просыпаешься и высыпаешься, совпадает.

мне не понравилось

слишком сладко , искусственно и надуманно

впечатлило только начало

по жанру Андрей должен был быть вымертвлен до конца
и ненависть должна была его сожрать полностью,чтобы началось рождаться из него что то новое
и Катя должна была уйти из его жизни ,потому что он причинил ей слишком много боли ,а Кира бы ей ничего не рассказала
просто бы КАтя видела из-за дня в день Андрюшу с Кирюшей и еще больше и больше умирала от предательства и изощренной мести

и только спустя несколько лет Андрей должен был научится жить без неё и строить нормальную жизнь наполненную спокойствием и светом
илишь через некоторое они бы они встретились бы на какой -нибудь презентации и начали строить(возрождать) свою любовь

ps Ты за этим к нему и льнула, привыкала, ждала из мглы – чтоб ходить сейчас тупо, снуло, и башкой собирать углы. Ты затем с ним и говорила,и делила постель одну – чтобы вцепляться теперь в перила так, как будто идешь ко дну. Ты еще одна самка; особь; так чего поднимаешь вой? Он еще один верный способ остро чуять себя живой(Полозкова).

_________________
Тебе мешают не те горы впереди, на которые ты должен взобраться, тебе мешает камушек в твоих ботинках.

Просто талантливо написано. Если, слушая, плачет человек, то это талант? Несомненно.
Мне так жаль, что не видно больше автора. Он умеет писать потрясающие вещи.

Видно-видно.....Шоу маст гоу он

_________________
Настоящая осетинка никогда не опустит голову,но она всегда знает когда нужно опускать глаза...

Как сильно! С первых строчек сердце сжалось от боли за них. И, даже, счастливое завершение не сняло полностью напряжение. Спасибо!

Боже! Это очень трогательный и эмоциональный рассказ,я до сих пор под впечатлением! Большое спасибочки автору за сей шедевр!)))

Нюрочка, огромнейшее спасибо за доставленное удовольствие читать этот шедевр. Великолепно написано. Легко читается. Захватывающий сюжет. Сплошные переживания. Столько чувств. Я в восторге. Очень эмоционально. Под большим впечатлением. СПАСИБО!!!! Удачи и продолжения в творчестве.

_________________
Вера без любви делает человека фанатиком. Горе тем, кто скуп на любовь. Зачем жить, если не для того, чтобы любить? (Лао Цзы)
Счастье - это состояние души человека.