Часть 2. Жизненная.
2006-2007 гг.
Мой самый главный человек,
Взгляни со мной на этот снег.
Он чист, как то, о чем молчу,
О чем сказать хочу.
Кто мне любовь мою принес?
Наверно, добрый Дед Мороз.
Когда в окно с тобой смотрю,
Я снег благодарю.
М. Кристалинская. "А снег идет"
http://ifolder.ru/724559
Третью неделю подряд шел дождь – осенний, непрошенный, дающий москвичам повод для шуток и острот. Даже сегодня, 31 декабря, он вовсю веселился, не обращая внимания на людское недовольство, и абсолютно не создавая праздничного настроения.
Она была единственной девушкой в городе, которую не расстраивало отсутствие снега, привычного морозца, убеленных крыш домов и ощущения всеобщей радости. Она жила в своем, пятом времени года, и никакие природные катаклизмы не могли разрушить его очарования. Конечно, ей все-таки хотелось снегопада и снежинок, тающих на губах, но все это отступало перед сказкой, в которой она жила вот уже более полугода…
Неспешную полутьму кабинета рассеивала лишь настольная лампа, оттого гирлянды, развешанные на елке и стенах, сияли еще ярче и праздничнее.
Екатерина Жданова сидела за своим рабочим столом, и внимательно следила за временем. Стрелки знакомых белых часов упрямо замерли на отметке без пяти минут пятого, и двигаться дальше в ускоренном темпе отказывались. Катерина стоически продолжала ждать назначенного времени, когда уже можно будет встать и пойти домой. Подняться раньше времени с места ей не позволяло врожденное чувство ответственности, тем более, что Андрей не закончил свои дела и обещал придти только в пять.
Она еще раз обвела взглядом стол на предмет забытых бумаг, но он оказался девственно-чист, не считая солнечной фотографии, вставленной в голубую рамку. Их семейной…
Улыбка привычно заняла свое место на лице, а сердце затопила нежность при мыслях об их маленькой и молодой семье.
Столько радости приносил этот, казалось, обыденный титул – жена. Сколько восхитительных минут уже было связано с ним, и сколько еще предстояло прожить…
Каждое утро, просыпаясь от поцелуя любимого человека, как мантру, как самые прекрасные в мире звуки, повторяла про себя свою новую фамилию – Жданова… и никак не могла поверить, что все это – правда. И эта фамилия, и безумное счастье, и Андрей, с улыбающимися и сонными глазами.
Каждый прожитый с ним миг казался чудом, любая мелочь восхищала и воспринималась щемяще-остро. Чувствовала себя ныряльщиком, выплывшим на поверхность после глубокого погружения, и теперь дышавшим воздухом часто, жадно, большими глотками…
Белые часы показали ровно пять. Облегченно вздохнув, она встала из-за стола и прошлась по кабинету, разминая затекшие мышцы.
За год он почти не изменился – она не стала ничего менять в помещение, где все напоминало об Андрее. Кабинет был украшен к новому году, старая знакомая из леса занимала свое почетное место, и лишь дверь каморки была, как всегда, закрыта, отгороженная от чужих взглядов.
Катя подошла к окну, раздвинула жалюзи. Панорама большого, сверкающего огнями города, в очередной раз восхитила её – создавалось впечатление, что вот он, этот огромный и красочный мир, у неё на ладошке. Мир, который теперь принял и её.
Протерла запотевшее от её дыхания стекло и прислонилась к нему лбом.
Как быстро пролетело время… Не заметила его бега, погруженная с головой в свое счастье. Впервые не торопила события, не опаздывала, а просто наслаждалась жизнью. Иногда ей хотелось крикнуть: «Постой, мгновение!», - но уже новое событие или радость захватывали её существо, и эта мысль забывалась, ненужная, лишняя.
Нет, Катина жизнь не стала походить на яркий праздник – были в ней, и неприятные моменты: плохое настроение, неполадки на работе и даже редкие ссоры с Андреем. Но стоило только придти в их квартиру, прижаться крепко-крепко к мужу, и все начинало казаться совершеннейшей ерундой.
Они с Андреем вели самую обычную жизнь.
Утром вставали рано – ставили будильник на пятнадцать-двадцать минут до нужного времени, и наслаждались умиротворением и спокойствием. Эти ранние мгновения, полные истомы и нежности, были едва ли не самыми любимыми. Легкие, осторожные касания, неспешные движения, тягучие ласки наполняли их утро любовью и гармонией.
Потом завтракали, и уезжали на работу.
Там уже вовсю кипела жизнь – сделки, контракты, неугомонный женсовет, Милко и, конечно же, репрессированный Малиновский. Этот лучший друг моделей не растерял былого оптимизма, и с Катей они теперь почти дружили. Вот и сегодня забежал посмотреть, как закрыли год и сдать отчет от своего отдела.
В Зималетто – напряженная работа в разных кабинетах, но Андрей всегда умудрялся вырваться из круговорота дел и забежать к своему «любимому президенту». Он приходил с разным настроением – обеспокоенным, грустным, веселым, раздраженным. Иногда они просто разговаривали, иногда дурачились, как дети, и дрались диванными подушками, иногда использовали помещение каморки совсем не по назначению, но всегда после таких маленьких передышек чувствовали себя полными сил и энергии.
А вечером он заходил за ней, и они отправлялись домой, заезжая по дороге в ресторан или магазин, готовили вместе ужин, разговаривали или спорили до хрипоты в голосе о делах Зималетто. Ложились спать, и все снова повторялось… Все было как у всех, но ни Катя, ни Андрей не чувствовали обыденности и рутинности; самые привычные ощущения казались новыми и яркими от присутствия друг друга.
Они через многое прошли и многое преодолели на пути к своему браку, так что мифические скалы быта, о которые разбиваются лодки любви, совсем их не пугали.
Как же хорошо, что он у неё есть…
Даже не вздрогнула, почувствовав руки Андрея на своей талии.
Тысячи крошечных мурашек пробежали вдоль позвоночника и снова спрятались. Чмокнул в щеку, а руки отправились в путешествие по её телу.
-Привет, - ровным голосом произнес Андрей, несильно сжимая в объятиях. Уткнулся подбородком в макушку, щекоча своим дыханием. – Как твои дела, Катюш?
-Хорошо, - замерла в его тепле, благодарно принимая невесомые ласки. – Теперь хорошо.
Помолчали, до боли чувствуя присутствие друг друга. Разноцветные лампочки отражались в окне, весело подмигивая.
-Ты знаешь, я часто стоял возле этого окна и думал о тебе. А на улице падал снег… В этом году его нет, зато есть ты – рядом…
Улыбнулась, откидывая голову и нежно касаясь губами колючей щеки, сжала ладошками его большие и сильные руки.
-Я тебя тоже очень сильно люблю.
Обменялись понимающими взглядами.
-Ну что, домой?
-Домой, - легко согласилась Катя.
Он подал ей пальто, застегивая его и повязывая шарф. Такие простые, но такие важные знаки внимания.
Вышли из Зималетто, держась за руки. Сильный дождь прекратил; в воздухе даже запахло зимой. Спешащие по своим делам прохожие улыбались им вслед…
Катя внезапно остановилась, и обернулась посмотреть на здание. В свете ночных фонарей и с горящим циферблатом наверху, оно выглядело необычайно красивым. Для полноты картины не хватало только снежинок, с их загадочными и волшебными танцами...
Улыбнулась ничего не понимающему Андрею, сжав его за руку, и поспешила вместе с ним в машину.
Еще сегодня утром она не знала, где будет праздновать Новый год. Это было их первое подобное торжество, и место совсем не имело для неё значения – главное, что с ним. Андрей предупредил родителей, что их с Катей не будет в Москве на праздник – они съездили поздравить их еще с утра. Потом, через знакомых, договорился об аренде небольшого домика в Подмосковье на новогодние дни. Они закупились всем, и теперь, изредка сверяясь с картой, направлялись на место своего отдыха.
Их черная машина въехала в ворота, и остановилась возле кирпичного дома.
Андрей вышел из машины, и помог выбраться Кате.
-Вот мы и приехали, - произнес Андрей, немного волнуясь Катиной реакции.
Девушка в восхищении осматривалась. Подмосковная природа всегда нравилась ей. Она была такая старо-русская, исконная, даже в соседстве с новомодными домами.
-Так здорово! Домик, как пряничный!
-А посмотри, какой здесь воздух! – Андрей широко раскинул руки и вдохнул полной грудью.
Катя счастливо улыбнулась, и с набега обхватила его руками.
Скрепил ладони в замок у неё за спиной, отвечая на объятие, и закружил вокруг себя. С упоением слушал её хрипловато-восторженный смех, чистый и искренний.
-Андрюш, перестань! Андрей!
-Скажи, что любишь меня, - произнес он.
-Люблю тебя.
-Честно-честно? – внезапно охрипшим голосом. Спустил её на землю, но не выпустил из объятий.
-Честно-честно, - прижаться к нему поближе, через одежду и кожу передавая свою никогда не иссякающую нежность и любовь. Показать, что помнит, что не забыла… Заглянула в его черные, как тлеющие угли, глаза, тонкими пальчиками прочертила линию бровей, носа, остановилась на теплых губах.
Прижалась к ним своими, вздрагивая от охватившего её чувства, робко, словно спрашивая разрешения. Уткнулась ему в плечо, не в силах понять, где бьется его сердце, а где – её.
Хотелось стоять так вечность...
Они зашли в дом. Внутри он оказался еще сказочное, чем снаружи - в европейском стиле, с неизменным камином, мягкими коврами и удобными диванами. Прихожая одновременно служила гостиной, а единственная спальня была выполнена в кремовых цветах, насквозь пропитанная уютом и очарованием.
За час разобрали вещи и накупленное ими съестное, но процессу здорово мешал разыгравшийся на природе Андрей.
Потом они принялись за елку.
Это была третья елка, которую супруги Ждановы наряжали в этом году, но процесс отнюдь не становился менее привлекательным.
С каким-то детским азартом и весельем они развеивали игрушки и мишуру, и легкий, серебристый дождик, блестевший потом и на полу, и в Катиных волосах.
Обживали дом, наполняя его своими личными вещами и безделушками – все то, что на чем строился их материальный мир. Большая чашка на двоих, смешной и трогательный ослик, привезенный из свадебного путешествия, его любимый свитер и её домашние тапочки...
Переливы на маятниковых часах возвестили о приближении нового года.
Стол был накрыт разнообразной едой, комнаты украшены, а временные хозяева полностью готовы к их личному празднику.
Ежегодная напутственная речь президента. Удивительный момент перехода из старой жизни – в новую, из прошлого года – в наступающий; междувременье, порог, когда ты уже не здесь, но еще и не там… Вспоминается все, что занимало и тревожило в уходящем году, из самых потаенных уголков души достаются заветные желания, и неслышно, про себя, загадываются в эти короткие 12 ударов.
Хлопнула пробка шампанского, начали бить куранты…
И, глядя на Андрея, загадала появления на свет их малыша.
-С Новым годом, Катюш!
-С Новым годом!
-Андрей, смотри, - восхищенно ахнула Катя, отодвигая штору и заглядывая в окно.
Во дворе крупными, белыми хлопьями падал снег и ложился не землю, не тая. – Снег пошел!
В мгновение ока они оделись в привезенные с собой зимние куртки, закутались в шарфы, натянули перчатки и выбежали на улицу.
Снег ровным, пушистым слоем лежал не земле. Его было больше, чем за весь месяц зимы, он был мокрый, новогодний; первый настоящий снег.
Андрей любовался, как снежные хлопья падали Кате на пушистые ресницы и подставленные ладошки, тут же исчезая. В тот момент у неё были такие пронзительно-красивые глаза, она ловила снежинки губами и весело, заливисто смеялась…
-Андрей, его так много!
-Я вижу, родная! – улыбнулся её радости.
Захотелось прижать её к себе, такую мудрую и наивную, такую взрослую и одновременно такую маленькую, с широко распахнутыми глазами и искренней улыбкой.
Отошел в сторону, набрал в руки снега и слепил снежок.
-Катюш, берегись! – смеясь, выкрикнул он, и тут же метко кинул «боевой снаряд».
Услышал её притворно-возмущенный вскрик, и в следующую секунду маленький, но крепкий снежок попал ему в грудь.
-Вот тебе, - совсем по-детски воскликнула Катерина, и бросилась на утек от разыгравшегося мужа.
Андрей кинул ей вслед, один за другим, несколько холодных комочков.
-Жданов, ты мне объявил войну? – «отстреливаясь» в ответ, крикнула Катя, короткими перебежками убегая от Андрея. – А вот и не догонишь!
В три прыжка догнал её и повалил на белый снег.
-А вот и догнал!
Они оба часто дышали, и облачка пара вырывались у них изо рта.
-Я победил!
-Ничего ты не победил!
-Нет, победил! И победителю срочно требуется приз.
Увидела свое отражение в его счастливо-хитрых глазах. Коснулась теплых губ своими холодными, осторожно, притворно-целомудренно.
-Нет, нет, приз должен быть не такой, - запротестовал Андрей.
-Ой, Андрюш, смотри, - её рука взметнулась вверх, показывая на небо.
-Что там? – попался на старый, как мир, трюк, и в мгновения ока оказался на снегу.
-Ну что, кто тут теперь победитель? – в задорно сдвинутой набок шапочке, в растрепанными волосами, Катя гордо восседала на Андрее.
-Все, все, я сдаюсь!..
Гуляли по заснеженному лесу еще час, ориентируясь по фонарям, пока окончательно не замерзли и, держась за руки, не побежали домой, скользя по мокрому снегу.
Отряхивали друг друга от налипшего снега, а дома отогревались горячим шоколадом.
Катя сидела на коленях у Андрея, руками сжимая теплую, большую кружку.
Горел камин, и она смотрела на него слипающимися от усталости глазами.
Почувствовав, что её дыхание изменилось, Андрей взглянул на Катю. Девушка спала, доверчиво свернувшись клубочком у него на коленях.
Вытащил чашку из её ослабевших пальцев.
Вот и закончился этот трудный, но счастливый для них год. И, загадывая сегодня желание, мечтал об их ребенке, обязательно девочке.
В камине плясал огонь, а на коленях сопела Катя…
Андрей впервые ощущал себя по-настоящему счастливым.