|
Часть 2.
Прошло четыре года. Он очень хотел найти ее, но понимал, что это невозможно: он не знал ни ее фамилии, ни адреса, ни института, котором она училась. Как он ругал себя, что не спросил, где именно она учится - экономические факультеты есть практически во всех вузах! Или надо было поехать вместе с ней на такси…
Он вспоминал ее: сначала часто, потом – реже, но два раза в год, меняя сезонную обувь, он доставал из самой дальней коробки ее туфли…Их давно пора было выбросить, но рука не поднималась…Хотя, если подумать, что Кира их увидит…
Уже три года он живет с Кирой, но не женится – что-то удерживает его. Даже предложения так и не сделал…Честно признаться, ему все меньше хочется делать его.
Туфли так и лежат в коробке рядом с его обувью. Вряд ли Кира увидит их: она редко бывает в его квартире, а если и бывает, то на большее, чем мытье посуды и заправление постели, ее рвения к наведению порядка не хватает.
&
Работая на компьютере, случайно наткнулся на объявление: «В клубе «Студенческий меридиан» состоится торжественное вручение дипломов студентам, окончившим с отличием ВУЗы…число…время…
Замер на мгновение…Вскочил и стал ходить по кабинету взад и вперед…
Лихорадочно думал…
«Это шанс…Она могла быть прилежной студенткой…А вдруг…Надо попробовать»
Удивлялся сам себе: оказывается, ничто не забылось, только лежало до поры в дальнем уголке памяти.
Малиновский как всегда помог, достал пригласительный билет – у него везде свои люди, точнее – нужные девочки.
И вот он здесь, в клубе. Народу собралось много: оказывается, не все студенты ленятся учиться! Как тут найти ее, как узнать? Торжественная часть началась: зачитывают фамилии, и счастливые обладатели красных дипломов выходят за ними на сцену. Прекрасно! Теперь не пропустить ни одного имени…внимательно слушать…смотреть…Пока ни одной Катерины…И вдруг:
- Пушкарева Екатерина Валерьевна…
Она еще не поднялась на сцену, а он уже понял: она! По тому, как часто забилось сердце,…как вспотели ладони,…как замерло все внутри…
Он узнал ее сразу, хотя она изменилась: нет детских косичек, другие очки, деловой костюм …Но это была несомненно она, Катя!
Спустившись со сцены, она разговаривала с молодым человеком непривлекательной наружности, со взъерошенными волосами и тоже в очках.
Протискиваясь сквозь толпу, Андрей боялся упустить их из виду, но когда, наконец, оказался рядом, юноша был один.
- Простите, а где Катя?
- А ты кто такой?
- Знакомый…Она мне очень нужна…
- Зачем она тебе? Что-то я тебя не припомню…Ты не из нашего институту?
- Нет, я…
- Тогда откуда ты ее знаешь?
- Случайно познакомились…
- Подожди…Тебя Андреем зовут? Это с тобой она Новый год встречала?
- Да, это я…
- Где ж ты был столько лет? Она два года слезы лила! Ты лучше уйди…Ты появишься и опять исчезнешь, а она только успокоилась, нормально жить начала. Парень у нее…Замуж ее выдают…
- Что значит «выдают»? Она сама-то хочет за него выходить?
- Ей, похоже, все равно…
Возникшее беспокойство от этих слов немного отступило
- Тем более нам нужно поговорить…Ты же понимаешь…если она…
- Ладно, жди. Сейчас придет. Только ты отойди немного…Я ее подготовлю, а то еще в обморок упадет – она девушка эмоциональная…
- Катька, что с тобой?
- Коля…что-то мне нехорошо…душно…
- Ты его уже увидела…
- Кого, Коля?...
- Ну, это…
- Меня…Здравствуй, Катя…
- Андрей? Как ты…
- Потом, Кать…
Они стояли, взявшись за руки, посреди зала, их толкали, проходящие мимо, смотрели на них с удивлением, выражали недовольство, а они ничего этого не замечали, смотрели друг на друга и молчали. А потом пошли, так и не расцепив рук, к выходу, оставив Зорькина в полной растерянности: что он скажет дяде Валере?
Они долго бродили по той самой улице. Заглянули во двор. От детской площадке остались только качели с широким двухместным сидением, и они покачались немного. Он обнимал ее за плечи – совсем чуть-чуть: иначе не уместиться вдвоем, а она теснее прижималась к его груди – с этой же целью…Посидели в кафе. Но не танцевали: музыки не было, да они и не слышали ничего, и сами говорили мало, оставляя разговоры на потом…
Сейчас они только смотрели друг на друга, вспоминали, ощущали себя вместе и радовались этому…
Когда он вез ее домой, на авторадио звучала старая песня в исполнении молодого певца.
«…как это все случилось, в какие вечера?
Три года ты мне снилась, а встретилась вчера…»
С этого дня начался их бурный роман: они встречались каждый день, посещали клубы и рестораны, просто гуляли по улицам, и ходили…в кино. Каждый вечер заканчивался кинофильмом, который они не видели, потому что целовались до самозабвения. Они будто наверстывали упущенное, то, что могло быть, и чего не было в годы, прожитые порознь.
Лето промелькнуло быстро. В один из последних воскресных дней они возвращались с прогулки. Шли пешком к его дому, где была оставлена машина: он собирался, как всегда отвезти ее и «сдать родителям с рук на руки». Оставалось пройти полквартала, когда небо вмиг потемнело от набежавших ниоткуда грозовых туч, засверкало, загромыхало, и хлынул ливень. В один момент промокли до нитки. Пришлось Кате принять приглашение, зайти в гости и обсохнуть.
Она и раньше заходила ненадолго, если это было необходимо по каким либо причинам. В один из таких дней, пока Андрей переодевался для похода в театр, она решила прибрать разбросанные в беспорядке обувные коробки. Со свойственной ей чертой характера: делать все разумно и с максимальной пользой, она не просто составляла коробки в шкаф, а заодно и сортировала их: менее нужную обувь убирала подальше, а ту, что необходима в данное время года, ставила ближе. Для этого она открывала коробки и… вдруг, увидела свои туфли...
«Значит, он помнил обо мне, значит, уже тогда что-то произошло между нами…» - эти мысли теплой волной накатили, заставили сердце биться чаще.
- Андрей, почему ты не выбросил их? Ты же не надеялся найти меня?
- Рука не поднялась…Наверное, все же надеялся… - сказал с грустью, - и как видишь не зря! – закончил уже улыбаясь.
Еще на улице, пока бежали под дождем к подъезду, Катя вдруг отчетливо поняла, что сегодня будет совсем другой визит.
Уже в прихожей он обнял ее и долго не отпускал, целуя страстно, не давая ей вздохнуть, распаляя себя и ее. Но они еще смогли оторваться друг от друга.
- Катюш, иди в ванну, переоденься в мой халат, а одежду в сушилку сложи, пусть сохнет пока…
Когда она вышла, он тоже уже переоделся, и тоже был в халате…
Взял ее на руки и понес в спальню. Все так же держа на руках, вопросительно посмотрел на нее.
- Кать…Катя?...
Она ничего не ответила, только обняла за шею и прижалась к груди.
- Кать...Да?...
- Да… - прошептала еле слышно, не поднимая головы и не смотря на него.
Сел на постель, оставив ее у себя на коленях, поцеловал не так, как в прихожей, а ласково, нежно, едва касаясь губами ее кожи.
Он чувствовал ее нервную дрожь, видел, как побледнело ее лицо, а щеки наоборот пылали жаром.
- Кать…ты боишься? …первый раз? – спросил и сам же испугался ответа.
Она кивнула, отвечая разом на оба вопроса, и он сразу успокоился.
В один миг слетел налет цивилизации, и в нем, как в древнем пращуре, вдруг вспыхнули первобытные чувства: гордость, самодовольство, властность хозяина, обладателя, первого и главного человека в жизни женщины.
Но это длилось всего миг, он скинул с себя это наваждение, и опять был нежен и заботлив.
- Не бойся…все будет хорошо…доверься мне…я постараюсь…
Потом пили чай на кухне. Катя была не такая как обычно: то ли печальная, то ли озабоченная.
- Кать, что не так? Ты жалеешь о том, что было?
- Нет, Андрюш, не жалею, что ты! Все было замечательно…
- Тогда почему ты такая грустная?
- Я должна тебе сказать…
- Кать, если ты о родителях, то не беспокойся! Мы сейчас поедем, и я официально попрошу твоей руки…
- Я не об этом…Андрей …я скоро уеду…
- Как уедешь? Куда? Зачем?
- Работать…по расределению…в Германию…на стажировку…
- А как же я? Нет, я никуда тебя не отпущу! Я не могу без тебя! Мы только встретились, Кать…как же так…
- Я тоже не знаю, как буду без тебя, но что же делать? Я так хотела…я и сейчас хочу,…и с тобой хочу быть,…я не знаю, как поступить. Андрюш, посоветуй…нет, ты сам реши…Если скажешь остаться, я останусь…
Пока говорила, глаз на него не поднимала, а теперь смотрела с тоской и мольбой одновременно: «Не отпускай меня», - говорили ее глаза.
Он долго молчал, только гладил ее руку и прижимал к своей щеке. И целовал в ладошку. Наконец, заговорил.
- Кать, тебе надо ехать. Иначе потом ты будешь жалеть. Нам будет трудно, но это же не навсегда, а только на год. По сравнению с тем, что мы могли никогда не встретиться, это ерунда.…И ты же можешь приезжать…
- Там строго… один выходной…и отпуск только на Рождество…
- Тогда я буду к тебе приезжать.…Это потом решим.…Поехали к твоим…я хочу, чтобы ты поехала невестой.
&
После ее отъезда, он работал как одержимый: старался, как можно больше успеть сделать, чтобы поехать к ней через две недели, но не получилось: нагрянула налоговая проверка. И через месяц не смог поехать: заболела Кира. Он ушел от нее сразу после встречи с Катей, жил в своей квартире, хотя и видел, что Кира все еще надеется на его возвращение. И болезнь ее ничего не изменила в этом плане, но заменить ее на работе он был обязан.
Причины нашлись и в следующем месяце, и еще в следующем.…Однажды его вернули уже из аэропорта…
Они разговаривали по телефону ежедневно и подолгу, но это не могло полноценно заменить личное общение, и они понимали, что долго так продолжаться не может. Он ждал ее на Рождество, но она не приехала: ее родители захотели навестить ее в Германии. Она не могла им отказать.
Близился Новый год. Андрей решил, во что бы то ни стало провести его вместе с Катей.
Попросил Шурочку заказать билет, и теперь нервно выхаживал по кабинету, ожидая результатов.
Зазвонил внутренний телефон, он схватил трубку, ожидая услышать Шурин голос, но вместо него услышал Катин. И тут же забыл, какой это телефон.
- Катя! Хорошо, что ты позвонила! Я еду к тебе, возможно, даже сегодня буду! Катя! Я заберу тебя, я больше не могу так! Кать, я…
- Андрей…я здесь…я прилетела,…я тоже не могу…
- Ты в Москве?... Дома?..
- Я здесь…на ресепшине…мне разрешили позвонить по внутреннему…у тебя мобильный не отвечает…
Бросил трубку и вихрем вылетел из кабинета…Мимо ошалевшей Клочковой, красящей ногти, мимо Малиновского, пытавшегося что-то сказать, мимо выходящей из лифта Киры, бегом по лестнице (почему-то он не воспользовался лифтом: видимо посчитал, что без него быстрее).
Шурочка говорила про билет, но он, не слушая ее, направился на ресепшен.
- Мария! Где… - запыхавшись, он не мог говорить внятно: ком стоял в горле, а бедная Тропинкина тоже не могла от волнения говорить, только смотрела на него безумными глазами и хватала ртом воздух. Хорошо, что верный Федор был как всегда рядом.
- Андрей Палыч! Вы о ком спрашиваете? О девушке? О Кате? Так вот же она, у столика - Маша ей кофе сделала…
Повернулся. Увидел. Сделал шаг. И вот она уже в его объятиях, и он целует ее, не обращая ни на кого внимания. А она не может обнять его, потому что держит в руке чашку с кофе. Наконец, Федор догадался забрать у нее кофе, и объятия стали обоюдными. Они говорили одними губами, но слышал весь офис: такая стояла тишина.
- Кать, ты больше не уедешь…я не отпущу…я не могу…
- Не уеду…не могу…хочу с тобой…
- Завтра пойдем в ЗАГС, и свадьбу в Новый год…
- Завтра выходной…праздник…Новый год уже…
- Тогда сегодня! Мы еще успеем… В Новый год мы должны быть вместе…
Он схватил ее за руку и повел к выходу.
- Андрей Палыч! Оденьтесь! Зима же… - донеслось вслед.
Он опомнился. Конечно, надо одеться, взять ключи от машины, позвонить…
- Андрюш, ты иди, я подожду тебя здесь…
- Нет, пойдем вместе! Снова взял ее за руку и повел за собой, будто боялся, что в его отсутствие она исчезнет.
Мимо Марии и Шурочки, держащих кулачки – на удачу шефу. Мимо Федора, с ненужным уже билетом в руках. Мимо поникшей Киры, в немом крике зажавшей рот рукой и буквально вжавшейся в стену. Мимо ничего не понимающего Романа, махнувшего в след рукой: «Эх!» Мимо Клочковой, все еще красящей ногти (сколько же у нее пальцев?) – в кабинет.
Он куда-то звонил, набирая номер одной рукой, а другой продолжал держать ее. Кого-то просил. Уговаривал. Умолял и требовал, и , наконец, отложил телефон в сторону.
- Все! Идем! У тебя паспорт с собой?
- Куда идем, Андрюш?
- В нашу новую жизнь, Катюш…
На авторадио опять звучала старая песня в исполнении молодого певца…
… Мне тебя сравнить бы надо с песней соловьиною,
С тихим утром, с майским садом, с гибкою рябиною,
С вишнею, черемухой, даль мою туманную,
Самую далекую, самую желанную.
Как это все случилось, в какие вечера,
Три года ты мне снилась, а встретилась вчера.
Не знаю больше сна я, мечту свою храню,
Тебя, моя родная, ни с кем я не сравню….
КОНЕЦ
Возможно, сказки кончаются не так, я не была там, а кто был, пусть расскажет свою историю…
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Просто так золушки туфельки не теряют! 
Спасибо, Люда, за Рождественскую сказку! 
В канун Нового года хочется читать только волшебные истории! 
Спасибо!!!!!!!!!!!!!!!!
Как можно пройди мимо такой красоты !?! 