…Минут через пятнадцать Роман ушел к себе, сославшись на стопку отчётов, которые ему надо срочно просмотреть. Андрей, оставшись один, грустно вздохнул, сел в президентское кресло и привычно включил компьютер. Зачем? Ясное дело, что работать совсем не хотелось. Надо было себя хоть чем-то занять. Минут пятнадцать Андрей просто сидел и рисовал какие-то тайные знаки на листочке, потом попытался вникнуть в условия договора. Нет, работать не получалось.
Довольно урчащий компьютер характерным звуком возвестил о новом сообщении, и на экране возник квадратик с кусочком неба.
Oblako: Ты здесь?
Andre: Да.
Oblako: Мне нужно с тобой поговорить.
Аndre: Давай за обедом
Oblako: Нет.
Аndre: Почему?
Oblako: Лучше так.
Аndre: 
Oblako: Увижу твои глаза, и не смогу сказать.
Аndre: Что случилось?
Oblako: Я ухожу…
Аndre: От меня?
Oblako: Идиот!
Andre: 
Oblako: Мне предложили работу во Франции… Я соглашусь.
Жданов смотрел в монитор и никак не мог поверить. Его банально бросали, причём довольно жестоко. Собравшись с духом, он продолжил переписку
Аndre: Ах, да. Я совсем забыл, что ты у нас parles francais.
Oblako: Ничего другого не скажешь?
Аndre: Скажу. Скажу, что я разочарован.
Oblako: Так будет лучше. Для всех… И для тебя в первую очередь.
Аndre: Неужели?! А может, ты мне позволишь самому решить, что для меня лучше?!
Oblako: За тебя уже все решили… Да и за меня тоже…
Аndre: Ты надолго?
Oblako: Пока месяца на три, а там как пойдет.
Аndre: Может быть, все-таки поговорим с глазу на глаз?
Oblako: Нет… Тем более мне пора.
4.
Малиновский вышел из офиса на улицу и остановился. Настроение было довольно мерзопакостное. Искренне хотелось кого-нибудь удавить. Или самому удавиться.
Мужчина вдохнул морозный, обжигающий холодом лёгкие воздух. И всё-таки, жизнь - не самая плохая штука. На самом деле, что изменится, если мучить себя грустными размышлениями? Жизнь все равно не остановится.
До банка, куда он направлялся, было минут пять пешком, и Малиновский решил пройтись для разнообразия.
Но, пройдя совсем немного, Рома понял, что отчаянно замерзает: довольно лёгкое пальто не было приспособлено для прогулок. Захотелось срочно согреться. Иного способа, кроме как усиленно двигаться, Малиновский не придумал.
Как нарочно прямо перед ним показалась хорошо раскатанная замёрзшая лужа. Шедший впереди мальчишка лихо проехался по льду. Роман усмехнулся. Э-эх, какие наши годы! Взял небольшой разбег и заскользил… Внезапно земля ушла из-под ног, а мир перевернулся. Холодный лёд больно ударил в грудь, выдавив весь воздух из лёгких. Мдаа… Ну что? Бывает. Упал и упал. Неприятно, но не конец света.
Малиновский перевернулся на спину и перевел дыхание. Сквозь голые ветви деревьев проглядывало небо с плывущими по нему облаками. Мелькнули чьи-то ноги. Люди проходили мимо, стараясь не замечать лежащего на льду мужчины. Наверное, принимали его за пьяного. Рома наблюдал за ногами с каким-то тупым безразличием, и уже собирался вставать, как внезапно сознание пронзила острая, как клинок боль, и растеклась от неестественно выгнутой руки по всему телу
5.
- Малиновский, твою мать, где тебя носит?! – Жданов метался по кабинету как разъяренный тигр.
- Жданов, спокойно. Я немного задержался.
- Где?! Банк уже два раза закрылся!!
Из трубки донесся возглас и вслед за ним недовольный голос Малиновского.
- По осторожнее нельзя?!
- Извините, - приятный женский голос.
- Передай своим рыбкам, что... – прорычал Жданов в трубку.
- У меня не рыбки, у меня медсёстры… Медсестра… Одна…
- Меня не интересуют твои эротические фантазии!
- Андрей, не психуй. Гипс наложат, и я приеду.
- Какой на хр.** гипс! ... Гипс?
-Туда мне его, слава Богу, не накладывают....
- Малиновский, не смешно, - как-то неуверенно пробормотал Андрей.
- Да уж куда смешнее. Детство золотое решил вспомнить – в итоге гипс и масса приятных ощущений.
- Ты, что ногу сломал?
- Нет, руку. Но радости все равно мало. Ладно, скоро буду в офисе.
- Тоже мне Стаханов выискался! Езжай домой. Часа через два приеду.
- Слушаюсь, мой президент!
- Убил бы!
- Дорогой, мы опоздаем. Нас ждут.
О боже! Она его когда-нибудь до инфаркта доведет этой своей манерой подходить беззвучно!
Сосчитав до трех, он обернулся.
- Кирюша, я не смогу. У меня еще встреча сегодня, а потом я к Ромке обещал заехать.
- Перебьется.
Раз, два, три, четыре… Двери, что ли поменять? Точно! На деревянные… Двойные… С замком.… И чтоб открывались только с одной стороны!!! … Раз, два…
- В конце концов, ты на ком женишься? На мне или на нем? Нам надо к свадьбе готовиться, и так ничего не успеваем. А его я даже в офисе сегодня не видела. Потаскается один вечер по клубам без тебя, не умрет.
Зато умру я... три, четыре...
- И вообще, пора заканчивать с холостяцкими привычками. Скоро ты будешь только мой, - невеста попыталась изобразить мурлыканье, но у неё это слабо получилось: истеричные нотки остались. В итоге, получилось мурлыканье кошки, которой прищемили хвост. Шесть раз подряд.
- Кира, у меня сейчас нет настроения цветы обсуждать. Совершенно нет! Показ через три дня, завтра Совет. Дел невпроворот. Малиновский руку сломал… Тоже мне нашел время! - Господи! Они что сговорились все?!
- А если мы его сейчас поправим? - Кира попыталась взять реванш, выключив истерику и добавив три капли нежности и любви.
- Кого? - вот тут Андрей уже испугался… Мало ли, что она там поправлять собирается.
- Ваше настроение, господин президент, - Кира игриво улыбнулась и обняла его, запустив руки под воротник рубашки.
- Кира! - Жданов сжал её руки в своих, судорожно пытаясь подобрать правдоподобную отговорку. Но тут провидение, впервые за этот безумный день, пришло ему на помощь. Дверь кабинета распахнулась и…
- Кхм… Извините… Андрей, это нужно срочно подписать. - Катя пересекла кабинет и, подойдя к застывшей паре, положила на стол документы. Жданов, отойдя от Киры, принялся их изучать.
- И Никольский уже в ресторане.
- Еду, - с плохо скрываемой радостью сообщил президент. Хорошо хоть не подпрыгнул от счастья.
Кира развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
- Катька, чтоб я без тебя делал?! - он взъерошил и без того взлохмаченные волосы.
- С ума сошел бы, - усмехнулась девушка. - Ты в следующий раз кричи по-громче.
-…?!
- А то мне из своего кабинета плохо слышно. Могу не успеть! - девушка ехидно улыбнулась.
Мужчина непонимающе уставился на нее.
- Твое "Кира!" скоро уже на первом этаже слышно будет, не то, что в приемной. Балда! - она легонько стукнула его в лоб.
- Ромка руку сломал.
- Знаю. Он мне уже звонил. Просил завтра вместо него с Никитой встретиться, у него там что-то куда-то не туда сместилось, и его вроде как домой не отпускают, - Катя была недовольна. Не сказать, что её сильно напрягла просьба Малиновского, просто она не любила делать чужую работу.
- Кто?
Девушка покачала головой, глядя на патрона с жалостью.
- Жданов, ты что-то совсем не соображаешь на нервной почве. Врачи, конечно.
Андрей поднялся:
- Кать, позвони Никольскому, скажи, что возникли непредвиденные обстоятельства, и я завтра приеду к нему в офис после совета. Поеду, посмотрю, что там у этого несчастного сместилось.
- Тебе валерьяночки не накапать? – девушка прикинула, что в таком состоянии Жданов всю больницу на уши поставит. А Катя с детства уважала гиппократов.
-Гад! - Кира вбежала в свой кабинет, где её ждала чистящая пёрышки Вика, - подлец!
- Согласна. Ты о ком? - Вика оторвала взгляд от зеркальца,
- О Жданове. Я к нему «ути-пути… Заяц, солнце» А он мне: «гав, гав»! Будто я ему какое-то извращение предлагаю, - Кира по-детски надула щёчки и плюхнулась на диван.
- Вот. Доигралась, милая моя? Раньше он тебе изменял, а теперь он тебя просто не хочет. У меня с моим бывшим было точно также, - с видом великого знатока внушала Вика.
- Он сказал, что едет к Малиновскому. Знаешь, мне кажется, что мы спим вчетвером. Он, я, Малиновский и эта их Пушкарёва! Я всё жду, когда из-под кровати высунется голова Ромы и так ехидненько скажет: Палыч, я с тобой! Держись друг! Или из шкафа выйдет Пушкарёва с бумагами и скомандует: у вас пятнадцать минут. Андрей Палыч, давайте быстрее, скоро встреча с Макротекстилем!!
- К Малиновскому? Наверняка, у них там девицы. Три, - почему именно три, Вика не знала и сама она, вероятно, считала, что это много.
- Да нет… Рома, вроде, руку сломал.
- Так руки - не самое главное... Но если тебя устраивают рога …
6.
- Блин! Ну, кого там нелегкая принесла? Жданов! – ответа не последовало, а дверной звонок продолжал трезвонить. – И это называется, кто-то обещал мне быть родной матерью. – Малиновский с огромной неохотой поднялся с кровати, на которой ему только что удалось удобно устроиться, и поплелся в коридор. – Жданов, тебя там придавило что ли?
Малиновский повернул ключ и, приготовившись высказать незваному гостю все, что он о нем думает, открыл дверь.
- Кира? Что-то случилось?
- Где они?!
Малиновский невольно поморщился. Да уж! Действительно, беда не приходит одна!
- Кто? – меньше всего Малиновский, которого Жданов всего два часа назад увез из больницы, каким-то чудом уломав врача, сейчас был расположен играть в угадай-ку, тем более со взвинченной до нельзя Кирой.
Кира видимо тоже подобного желания не испытывала. Не дожидаясь приглашения и не обращая внимания на хозяина, она вошла внутрь. Картина ей открылась довольно живописная: брошенный прямо у двери пакет с продуктами, из которого уже успело выпасть несколько оранжевых мячиков апельсинов, смятая рубашка, какие-то осколки. В воздухе витал запах лекарств. Кира принялась метаться по квартире, открывая все двери без разбора. Взгляд натыкался то на разобранную постель, то на разбросанные предметы одежды.
Малиновский с кислой миной наблюдал за ее перемещениями. Видит Бог, он никогда не кричал на женщин, но бесцеремонность Воропаевой переходила всякие границы, да и действие обезболивающего начинало проходить.
- Кира ты можешь мне внятно объяснить, по какой такой экстренной надобности ты ворвалась ко мне на ночь глядя?! Кого ты здесь надеешься найти?! Бабочек?! Вынужден расстроить, я сегодня не в том состоянии, знаешь ли!!!
- Не смей на меня орать! Где Жданов?!
- Что здесь происходит?
В дверях кухни возник Андрей с чашкой в руках. Кира, в этот момент ринувшаяся на кухню, не успела затормозить и врезалась в него. Содержимое чашки, от которого шел пар, тут же оказалось на груди Андрея. Жданов взвыл и, грубо оттолкнув Киру, принялся стягивать с себя рубашку.
Кира замерла на несколько секунд посреди коридора как изваяние, прикрыв рот рукой, потом, опомнившись, бросилась к нему.
- Прос…
- Вон!!! – Жданов схватил ее в охапку и поволок к двери. – Вон отсюда!!! Истеричка!!! – он выпихнул её на лестницу и захлопнул дверь.
В прихожей повисла тишина.
- Она меня доконает, - Андрей прислонился спиной к двери и закрыл глаза. Малиновский, до этого молча наблюдавший за происходящим, прошел на кухню и вернулся с баллончиком Пентанола.
- Удивляюсь, как я еще действительно не сошел с ума от такой жизни, - Андрей отошел от двери и сел на стоящий рядом пуф. Рома встряхнул баллончик и нажал на распылитель. Покрасневший участок кожи покрыло белое облако. Жданов поморщился и с шумом втянул в себя воздух.
- Очень больно?
- Терпимо.
Роман закрыл баллончик и огляделся.
- Тогда убери, наконец, этот бардак!
- Ром, ты это серьезно? – протоптавшись минут пять на пороге спальни, Андрей все-таки заставил себя заговорить о том, к чему уже полдня сводились все его мысли.
Малиновский на вопрос никак не отреагировал и продолжил перещёлкивать каналы, все также глядя в экран невидящим взглядом.
- Ром, ну чего ты из меня жилы тянешь! Мало мне Киры! Так теперь ты еще!
Роман выключил телевизор.
- А чего ты от меня хочешь? Чтоб я остался и от души насладился комедией абсурда: «Женитьба Андрея Жданова на Кире Воропаевой»? Прости, но я не мазохист.
- Но я же не ради себя это делаю. Меня вынудили!
- Знаю. И не прошу тебя бросаться под поезд, чтоб что-то доказать… Наоборот. Облегчаю тебе задачу.
- Ну, спасибо! А я-то думаю: что это мне так полегчало, что жить не хочется!
- Давай без драматизма, а? И так голова раскалывается, – Малиновский снова включил телевизор. – И вообще, шел бы ты Киру успокаивать.
- Ром… - Жданов навис над ним, так что их лица оказались напротив друг друга.
Малиновский ощутил терпкий аромат его одеколона. По телу пробежал электрический ток. Всё! Он опять проиграл.
- Какая же ты все-таки дрянь, Жданов! – изрек Малиновский.
Андрей улыбнулся не хуже чеширского кота.
- Но ты меня все равно любишь.
Рома попытался возмутиться, заявить, что нет, какого чёрта... Но передумал: какой смысл отрицать очевидное?
- Допустим, - согласился он, не без удовольствия отметив, как довольно закрыл глаза его друг. Друг?
… А где-то на другом конце Москвы, сжавшись в комок на лиловых простынях, рыдала девушка…
|
Мы уже заждались. 
)
