|
Девочки(и мальчики) , это не мои размышления и может тут им не место, но захотелось поделиться.
Прости меня, автор, я забыла, где я это взяла.
Как-то так он приходит, этот "зрелый возраст". Откуда не ждешь.
Звонит давний друг и говорит "Кать, у меня мама умерла". И ты знаешь, что на это сказать. И тебе не надо подбирать слова, они сами находятся, потому что — они уже есть. И они звучат так, как и должны, оттого что они искренние, а не "ритуальные".
И назойливой мыслью на заднем плане. Когда мы с ним познакомились, его мама была чуть старше нас сегодняшних. Молодая, заводная, веселая, умная, она передвигалась по квартире с космической скоростью, она смеялась звонким и теплым голосом. Она и пару месяцев назад так же смеялась, со мной разговаривая, голос у человека не меняется. И сам он тоже. Только кто же знал, что так мало осталось.
И ты знаешь весь этот алгоритм, лучше бы его не знать, но уже проходили не раз — что за чем, что когда и как, агенты, справки, панихиды, масса страшных своей рутинностью, но уже знакомых формальностей. Не "по своим", к счастью, знакомым, но все равно по очень близким. И как-то без слов понимаешь, в какой момент человеку становится особо тяжело после этой потери. Когда и какая потребуется помощь, и почему ее надо просто оказать, не спрашивая — "надо? приехать?". Надо. Приехать. И когда надо ему просто не мешать. Зрелый возраст.
Тебе уже не надо выяснять, как пройти к нужному участку на Введенском или Ваганькове, или Вострякове. У тебя уже отпечатались эти повороты в памяти. И прекрасно известно, где там в ограде спрятаны ключик, банка, веник и тряпка, чтоб памятник протереть. Еще не своим самым близким, еще не с мыслью "о себе" — но знаешь эти подробности. И когда я ехала разбираться с Тошкиной учебной частью на Кирпичной улице, в машине лежал пакетик с кисточкой и банкой бронзовой ("золотой") краски — бабушкино имя на памятнике подновить, благо оттуда два шага доехать до Введенского.
Ты вообще об этом ЗАДУМЫВАЕШЬСЯ, чего раньше в помине не было.Потому, наверное, что "а кто еще сделает-то?"
Зрелый возраст. Раньше мы были свидетелями друг у друга на свадьбах, обсуждали поклонников и новых пассий, обменивались опытом воспитания маленьких детей и дружной обороны от родительских советов по этому поводу.
Сейчас мы уже не удивляемся чужим разводам. Вместо совета "да бросай ты этого козла!" советуем "не рубить сплеча". Вздыхаем — "лучшее враг хорошего. Оставь его в покое". Мы жалуемся, что дети хамят и бог знает с кем путаются. Некоторые из нас оторопело признаются — "они меня сделали дедушкой!" И уже начинаем заводить шарманку на тему "вот мы в их годы — ну правда же, нас никто в люди не выводил, мы всё сами...."
Мы уже не очень спорим с родителями, когда они балуют внуков или выносят нам мозг, требуя немедленно заняться их воспитанием. Выяснений "объема полномочий и сфер компетенции" с родителями уже давно стало на порядок (то есть в 10 раз) меньше прежнего. "Мам, мне не нужен совет, мне просто нужна помощь", — говорю я, когда мне объясняют, что ребенок должен чистить зубы, знать детские стишки, делать гимнастику, избавиться от глистов (анализы их не показывают, но "мне кажется, они у него есть!"), сдать хвосты по высшей математике, не врать про двойки, не жрать на ночь пиццу, больше гулять, больше заниматься, причем делом, а не... Речь идет о разновозрастных детях, и я сто раз доказала делом, что их воспитание мне в глобальном масштабе удается, а все прочее частности. Пущай клевещут. Переживу.
Мы становимся терпимее и мудрее. Во многом потому, что родители — слабее, суетливее, беспомощнее. У них что-то болит или они впадают в странную, какую-то пенсионерскую панику и дурь. И внезапно до нас доходит, что они уже и правда — пенсионеры. И зарабатывают меньше,и ходят медленнее, и дышат тяжелее. Они сами этого не понимают. "Толя, ты трубу-то возьми повыше, чтоб не так тяжело было нести. Я все-таки посильнее тебя буду...", — сказал 70-летний дядя моего бывшего мужа, когда этой осенью по собственной воле приехал ко мне на дачу, чтобы помочь с "тяжелой мужской работой". 18-летний лось Толя только усмехнулся и перехватил трубу так, чтобы дядь Сеню разгрузить по полной.
Зрелый возраст. Ты не лезешь в авантюры и экстримы. Не рвешься в горячие точки, не ездишь автостопом, не ныряешь слишком глубоко и не забираешься слишком высоко. Нет, ты еще не боишься высоты и глубины. Но когда идешь на 25-й этаж своего дома смотреть салют на открытом балкончике, то сама к перилам подходишь, а вот ребенка рукой — подальше, подальше, к стеночке... И тебе перестают нравиться американские горки и аттракционы или отвесный спуск в аквапарке. Сил хватает, куражу тоже, но это уже не весело, а как-то глупо. Ты пристегиваешься ремнем безопасности в машине и требуешь того же от "спиногрыза". Который в этот момент пишет смс-ку своей девушке. И на мокрой дороге сбавляешь скорость. Ничего при этом не думая в стиле "а вдруг что, и тогда как же они" — только она уже в спинном мозге, эта мысль...
Зрелый возраст. Ты уже не бросаешься так легко словом "вот умру я, и тогда..." Ты понимаешь, что руки на себя не наложишь, даже если очень захочется. И совсем не потому, что твой труп будет выглядеть "некрасиво". И не от религиозности особой. Просто — у кошки уже совсем не девять остается жизней, да и вообще ты не кошка...
И страшно беспокоишься за близких, когда они почему-то не дают о себе знать чуть дольше расчетного времени.
И просишь "позвонить, как доберетесь".
И сама звонишь — "нормально добрались?"
И думаешь какие-то слова-обереги вслед ушедшим в ночь.
Зрелый возраст. К глазу-алмазу добавляется глаз-рентген. За человеческими словами, как написанные молоком по нагретому над свечкой листу, проявляются строки молчаливой тайнописи. "Я видеть его не хочу!" — и ты знаешь, что они будут вместе, и еще долго друг друга помучают. "Вы нам не подходите, у вас нет нужного уровня компетентности" — "Ты слишком умная, молодая, энергичная и шустрая, я тебя боюсь и я тебя не пущу". "Ваш ребенок не сможет учиться в нашей школе, он не потянет программу" — "Мне нужны деньги. Много. Ты их не дашь, хотя можешь. У тебя есть муж, а у меня нет. Я хочу такую же кожу на лице, шмотки и машину. Я тебе завидую. Пусть тебе хоть сегодня не повезет." "Ты похорошела и выглядишь прекрасно. Ты ни капли не изменилась!" — "Боже, неужели это ты? У тебя морщины, неровный грим, затравленный взгляд и толстая ж••а, ужас какой, а вдруг и я..." "Пусть подавится!" — "Я не знаю, как я без его помощи проживу". "Как твои дела, давно не виделись, ну что новенького, как дети, как работа?" — "Сейчас я прощупаю почву, расскажу о своих бедах и под конец изящно попробую одолжить денег. Не надейся, не отдам, с тебя не убудет, а на задушевные разговоры тебя и раньше было можно развести". И так далее до бесконечности. Словесный мир приобретает параллельного двойника с кривой ухмылкой.
Зрелый возраст. Цвет одежды с радикально-черного или нейтрально-серого меняется на яркий беж, рыж, свеж и надо ж... Длина юбки уменьшается вместе с комплексами по поводу собственных коленок. Какие есть — такие и будем донашивать! Прическа приобретает стильность, осанка — прямоту, линии кроя пиджаков и платьев — четкость. Ты улыбаешься так, что никому и в голову не придет, что на паре зубов уже давно коронки. И на собственном опыте выведенную формулу "молодость — это когда лет меньше, чем зубов" ты благополучно забываешь напрочь. Ты наконец-то подбираешь себе хороший, незаметный тональный крем и помаду точно в цвет. Ты не покупаешь плохую косметику. Эффект слишком быстро окажется "на лице", и позволить это решительно невозможно.
Ты не горбишься и не спотыкаешься, ты четко знаешь, на каких каблуках ты еще в состоянии нормально идти. И в прямом смысле, и в переносном.
Зрелый возраст. Это ты выбираешь мужчин, а не они тебя (даже если уверены в обратном). Может, поэтому тебе не очень-то везет в "личной жизни". Что поделать, стареющим самцам нужны молодые самки, тугие, уверенные и хищные, но на вид — хрупкие, тревожные и беззащитные. Ты уже не такая, да и не была такой никогда, природу не перехитришь. Ну так что ж, юные бандерложки с крашеными глупыми мордочками — подойдите ко мне поближе, с вами будет говорить удав Каа... И Акела тоже не промахнется, на нашем языке это женское имя...
Зрелый возраст. Ты не делаешь соперницам скидок и не жалеешь их. Но зато снисходительна к мужским слабостям и комплексам. Возможно, из-за того, что уже не ждешь от существ сильного пола особой силы, не хочешь "замуж, замуж, замуж, потому что все уже там, а я почти что старая дева". И уже никому не захочешь "посвящать всю себя" — да никто и не просит.Все взаимно. Равнение на середину. А "грудь четвертого" — это уж точно твоя собственная.
Зрелый возраст. Он такой — разный, у каждого свой. И ты ему даже радуешься, этой силе и спокойствию, этой устойчивости и уверенности, этим навыкам и новым привычкам, достижениям и тому, что еще многого можно достичь...
Только звонит институтский друг, и говорит про свою маму, и что-то такое на тебя нахлестывает... Ты знаешь, что делать и как быть, что говорить, куда идти, как все будет. Но всю эту взрослость и опытность хочется променять на юную растерянность, и глупости, и скандалы, и все, что так глупо происходит и нелепо выглядит.
Только пусть они будут живы, и будут старшими, зрелыми, сильными и опытными. А не мы. Не мы. Ну пожалуйста — еще хоть немного не мы.
Не променяешь, обменник давно закрыт. от сюда
_________________ Никакое моральное удовлетворение не может сравниться с аморальным. жизнь летит очень быстро
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
. Со мной такое тоже постоянно случается! Вечно я перестараюсь...
А потом еще круче. Он нас обогнал и получилось, что уже две девки несутся за ортодоксальным евреем. Но тут бег пришлось прекратить, потому что от смеха у нас уже сил не было.
Главное, надо мной потом на работе все инкассаторы прикалывались: " Влад, скажи спасибо, что рядом не лёг!" 
