Яна, KassySB, благодарю за комментарии!
Глава 10.После откровений Андрея на вчерашней презентации я нахожусь в полной растерянности. Я не могу представить, что могла нравиться ему, не говоря уже о чём-то большем. Вот в наши с ним натянутые отношения, о которых мне говорил Коля, я как раз могу поверить. Жаль не помню, что послужило причиной ухудшения. Какая-то Зотова, Кротова, хм, надо будет как-то всё выяснить. Знать бы у кого.
Дневник бы точно дал ответы на все вопросы, но где он?
Может всё же в родительской квартире?
А вдруг родители живут в другом месте?
Может и правда, взять и поехать сейчас к маме?
Я на полном серьёзе подумываю позвонить ей, да и папу давно не видела и ужасно соскучилась. Но внезапно мне в голову приходит удручающая мысль: а что, если между мной и Ждановым действительно что-то было?
Что если мои родители об этом узнали?
Мама ещё как-то меня поддержала бы, ну или по крайней мере не порвала бы наши с ней отношения. А вот папа… Папа бы не понял. Возможно, именно по этой причине он ни разу не появился в больнице, да и мама о нём особо не рассказывала. А меня всё пыталась убедить, что Александр хороший муж и заботится обо мне.
А ведь никто, ни она, ни Коля не сказали, что мы любим друг друга…
Нет! Не может всего этого быть!
Не нужно обращать внимания на то, что некоторые пытаются воспользоваться моей амнезией.
И вообще, сегодня воскресенье. А что должна делать примерная жена в воскресенье?
Ну, конечно, проводить время с мужем.
Воропаев — это мои действительность и реальность, это остов, вокруг которого я могу снова собрать себя.
Врач настоятельно рекомендовал
жить привычной, обыденной жизнью, чтобы вернуть воспоминания.
Значит, в первую очередь, мне нужно уделить внимание мужу.
Нужно вспомнить рутину наших отношений, привычки и повседневные совместные дела.
Я просто узнаю его поближе и снова влюблюсь в него!
А начну я с того, что приготовлю ему завтрак. Мама всегда готовит что-то вкусненькое, когда хочет порадовать или поддержать папу.
Вот только проблема заключается в том, что я совершенно не умею готовить.
В нашей небольшой семье каждому была отведена своя роль. Папа служил в армии, работал, если и помогал по хозяйству, то больше по части что-то починить или купить. За вкусную еду и домашний уют всегда отвечала мама, она всегда говорила, что хозяйка на кухне должна быть одна. Помочь ей можно было, почистив картошку или помыв посуду. Мне же отводилась роль умного ребёнка, обязанностью которого было учиться, развиваться интеллектуально, и всё свободное время отдавать учёбе. На меня возлагались надежды и ответственность за блистательное будущее. Мне всегда говорили, что я умница и должна больше учиться, читать, посещать музеи и получать отличные оценки.
Я и училась круглые сутки. Я училась в школе, я училась университете, да и работала я всё также — круглосуточно и без выходных.
Я роюсь в кухонных шкафчиках и холодильнике, пытаясь найти нужные ингредиенты для блинов или оладьев. По моим воспоминаниям, эти блюда приготовить довольно просто.
На самом деле, в холодильнике полно разной еды, приготовленной Натальей Васильевной. Достаточно разогреть — и завтрак или обед готов.
Но я же Пушкарёва, я не ищу простых путей. Тем более, что можно поискать рецепт в интернете.
Я иду в кабинет и открываю ноутбук. Меня, кстати, очень удивило, что ноутбук не был запаролен. Сначала я решила, что так бесконечно доверяю Воропаеву, но потом поняла, что в нём не хранилось никакой особо личной информации. Так, совместные семейные счета, фотографии, отчёты по работе «Zimaletto», но общие и без каких— то секретов. Странно, на меня не похоже. Вариант с доверием мужу отличный, но у меня есть подозрение, что нужную информацию я хранила ещё где-то, на каких-то носителях.
На рабочем компьютере было много информации, но сугубо по работе и ничего личного. Разумеется, он был запаролен, но пароль знала Маша, как мой личный помощник. Что и спасло меня, после потери памяти.
Ого! Какое обилие рецептов…
Прочитав несколько, я останавливаюсь на оладьях — их быстрее делать — как раз успею к тому моменту, как проснется муж.
Вчера на презентации я очень устала, и Александр отправил меня домой на такси пораньше. Сам он вернулся очень поздно, и я уже спала и не слышала его возвращения. Неудивительно, что он всё ещё спит, после такого продуктивного и насыщенного дня и вечера.
***
Через некоторое время я впопыхах прибираю беспорядок на кухне и привожу себя в порядок. Нахожу поднос, ставлю на него тарелку, приборы и чашку с кофе. Выбираю из небольшой стопочки несколько самых симпатичных не пригорелых и пропёкшихся оладьев, кладу их на тарелку и добавляю аккуратно сметану и мёд. Надеваю улыбку и вхожу в спальню.
Александр уже проснулся, полусидя в кровати изучает что-то в ноутбуке. Когда я вхожу, он поднимает голову и удивлённо рассматривает меня и поднос.
Я подхожу к нему и ставлю поднос на прикроватный столик.
— Доброе утро, Александр.
Он откладывает ноутбук, откидывает одеяло и скептически смотрит на еду.
— Что это?
— Это завтрак в постель. Я приготовила его для тебя. Ты устал вчера на презентации.
— Я вижу, что это завтрак, но что это должно было быть? Какое блюдо?
Я смотрю на грустные кривоватые оладьи на тарелке и у меня от неловкости розовеют щёки.
— Это домашние оладьи.
— Оладьи? Ты приготовила оладьи? Я думал, ты не умеешь готовить, — он свешивает ноги с кровати, наклоняется и разглядывает содержимое подноса.
— Знаешь ли, я вполне могу следовать рецепту, — мне становится обидно, и я чувствую себя глупо.
— Ну, не дуйся. Ты знаешь, а я впечатлён, — он встаёт с кровати, целует меня в щёку и идёт к встроенному шкафу с одеждой. — Раз ты и готовить умеешь, то мне точно следовало жениться на тебе из-за твоих кулинарных способностей. Хотя о чём это я? Мы уже и так женаты.
— Так ты не попробуешь?
— Катя, ты забыла. Я не завтракаю так по утрам и почти не ем углеводы. Да и тебе не стоит. Ты столько труда вложила в свою фигуру, — он возвращается с комплектом свежей одежды. Наклоняется и делает глоток кофе.
— За кофе спасибо, я в душ.
Он уходит, а мне ничего не остаётся как вернуться на кухню с подносом.
Углеводы нельзя… а что можно?
Я обиженно наливаю себе чай и беру тарелку с оладьями. Пожирнее намазываю сметаной и мёдом и назло обстоятельствам откусываю побольше. Проглотив кусочек, я прихожу к выводу, что это даже хорошо, что Александр не попробовал оладьи, так как они имеют солоноватый привкус — я переложила соды. Но, в целом, для первого раза неплохо. Всего-то сода… да и первые 8 штук попали в мусорное ведро. Упрямо съедаю ещё два оладушка. Запиваю всё чаем и на душе становится легче. Ну и пусть пьёт свой кофе.
В спальне раздаётся звонок домашнего телефона, и я бегу снять трубку.
— Алло?
— Катя? Доброе утро. Как ты себя чувствуешь?
— Павел Олегович, здравствуйте. Уже намного лучше. Спасибо!
— Как дела в «Zimaletto»?
— Всё в порядке, готовимся к показу новой коллекции. В четверг обсуждали основные вопросы. Да и отчёт уже готов. Я ещё раз проверю всё и отправлю Вам на следующей неделе.
— Рад слышать. Я могу поговорить с Сашей? Он рядом? Не отвечает на мобильный.
— Он принимает душ, я ему передам, что вы звонили, и он перезвонит.
— Хорошо, Катя, буду ждать.
Я кладу трубку и оглядываюсь в поисках его мобильного телефона. Он лежит разряженный на тумбочке. Я ставлю на зарядку и думаю о Павле Олеговиче. Надо с ним поговорить и признаться в проблемах с памятью. Он со мной на «ты», так не привычно.
— Александр, — я подхожу к ванной комнате и приоткрываю немного дверь. — Тебе звонил Павел Олегович, просил перезвонить как выйдешь из душа.
— Хорошо, я сейчас выйду, — отвечает Воропаев. — Или присоединишься?
Я делаю вид, что не расслышала вторую часть фразы, и выбегаю из комнаты. Нет уж, об этой стороне отношений я всё ещё не готова думать.
Я сажусь за стол, открываю ноутбук, вставляю флешку и погружаюсь в мир цифр в отчётах по продажам и в изучение контрагентов. Просмотрев список клиентов и объёмы продаж по внешнеэкономической деятельности появляется ощущение каких-то неприятностей. Вроде всё сходится, но какое-то смутное беспокойство. Я беру папку с отчётом для совета директоров и начинаю сравнивать показатели, пытаясь найти ошибку или неточности.
— Да, вчерашняя презентация прошла отлично. Спасибо, Пал Олегович, — меня отвлекает голос Александра, и я отрываю голову от бумаг. Похоже, он разговаривает со Ждановым.
— Андрей? Да, тоже заглядывал, конечно, я высылал ему приглашение, — при упоминании имени моего бывшего начальника, у меня начинает более учащённо биться сердце, но не от прилива чувств, а от страха, что всем всё известно. Я встаю из-за стола и иду в гостиную.
— Кристина уже у вас? Ну и сестрица, как обычно шустра, — вот теперь я начинаю волноваться ещё больше, так как Воропаева не умеет держать язык за зубами.
— Хорошо, тогда в четверг или пятницу увидимся. Отлично. Передавайте привет Маргарите Рудольфовне, — Александр поворачивается ко мне. По-видимому, у меня испуганное выражение на лице, так как он откладывает телефон и подходит ко мне ближе.
— Катя, ну что ты приуныла? Из-за завтрака расстроилась?
— Нет, совсем нет, — я натянуто улыбаюсь. — Просто хотела провести с тобой весь день, сходить куда-то, куда мы с тобой ходим, отпраздновать успех твоей фирмы.
— Так это замечательное предложение! — он убирает несколько локонов с моего лица. — Давай так и поступим. Сейчас поработаем часок-другой. Потом сходим на какую-нибудь выставку и в ресторан.
— Хорошо, — моя улыбка уже вполне искренна. — Что хотел Павел Олегович? Всё в порядке?
— Какие у нас большие ушки, — он обхватывает моё лицо и притягивает к себе для поцелуя, но я замираю от неожиданности. Он не замечает моей реакции и начинает меня целовать. Его поцелуй довольно настырен и требователен. Одна рука опускается мне пониже спины, другой он прижимает меня ближе к себе за плечи. Во мне борются две Кати, та, которая помнит, и у которой практически нет опыта физической близости и Катя 2008, которая замужем и наверняка не раз оказывалась в подобной ситуации, но она всё это позабыла. Трудно сказать, кто бы победил, но у Александра зазвонил мобильный телефон, и он отвлёкся на звонок.
— Привет, Кира.
Мне не хочется мешать их разговору, и я ухожу в кабинет. Смотря в цифры и не видя их, я размышляю, что могло бы произойти дальше, если бы Воропаева не прервали. Сейчас я почти уверена, что победила бы Катя 2005, я просто не могу пока, я его знаю не настолько, я не готова к физической близости.
И вот что мне интересно, а как бы он отнёсся к моему отказу?
— Катя, ты здесь, работаешь? — Александр заглянул ко мне. — Звонила Кира, они на следующей неделе приедут в Москву вместе со Ждановыми-старшими.
— Хорошо.
— Павел Олегович в курсе твоей амнезии, ему Кристина сообщила.
— Я понимаю, вот сижу разбираюсь в бумагах.
— Правильно, наверное, в четверг или пятницу у нас будет большой семейный ужин.
— Хорошо.
— Ну вот и отлично. Тогда поработаем пару часов и пойдём прогуляемся. Я забронирую столик в ресторане.
Он выходит, а я сижу в той же позе и думаю об этом семейном ужине. Кто же там будет? Воропаевы, Ждановы… Значит будет и Андрей? И скорее всего муж Киры.
Да о чём это я?! Павел Олегович будет интересоваться делами компании, а я толком ничего не смогу сказать. Эта мысль приводит меня в чувство, и я погружаюсь в отчёты.
***
Мы сидим в ресторане, у нас ранний ужин или поздний обед. Мы прогулялись по галерее современного искусства. Не могу сказать, что я большой поклонник абстракционизма и сюрреализма, скорее картины и скульптуры в этом стиле меня отталкивают, но и это какое-то отвлечение от проблем. Александр мне сказал, что мы периодически ходим в подобные галереи, что нам очень нравится этот стиль и мы дружим с парой таких художников. Меня это удивило, неужели мои вкусы так изменились? Я, конечно, заметила, что в нашей квартире есть несколько картин в таком стиле, но была уверена, что их не я выбирала. А теперь, оказывается, это и моё увлечение.
— Пожалуйста, — около столика стоит официант с открытой бутылкой вина и ожидающе смотрит на нас. У нас в бокалах на дне уже немного налито. Почему так мало? Что нужно делать?
Я смотрю за Александром и повторяю его движения. Он приподнимает бокал на уровень глаз, слегка взбалтывает его и вино растекается по стенкам, потом он нюхает и делает небольшой глоток.
Я делаю также и пробую вино — на мой вкус кисловато, хотя по запаху очень приятное, пахнет летом.
— Ну, как тебе? — Александр смотрит на меня выжидающе.
— Ты знаешь…
— Да, это не то, что мы заказывали! — перебивает он меня. И обращается к официанту:
— Максим, боюсь вас расстроить, но это не Chateau Malescot. Это вино не из Бордо, а из Бургундии. Нехорошо вводить нас в заблуждение.
Я сижу и не шевелюсь, сейчас Воропаев очень похож на того себя — язвительный, высокомерный. Я перевожу взгляд на официанта, и мне жаль его. Он молодой парень, наверняка студент, и подрабатывает по необходимости.
— Простите, это какая-то ошибка, я позову администратора ресторана, — виноватым тоном отвечает официант и уходит, оставив бутылку вина в ведре со льдом.
— Нет, ну ты посмотри, — обращается Воропаев ко мне. — Не нужно было слушать Эльдара и идти в это заведение.
Я молчу и не знаю, что сказать, таким он мне не нравится, но я молча пытаюсь найти в нём того мужчину, за которого я вышла замуж.
— Добрый вечер, чем я могу помочь? — к нам подходит обходительный мужчина средних лет.
— Добрый, — отвечает Александр, — обратите внимание на карту вин и на бутылку, которую нам принесли. Они не соответствуют друг другу.
Администратор берёт в руки бутылку, изучает этикетку и поворачивается к нам:
— Да, произошла какая-то ошибка.
— Надеюсь, что непреднамеренная, поправляет Воропаев.
— Ну, что Вы, конечно же нет. Очень редко встречается истинный знаток вин. Максим сейчас же принесёт другую бутылку вина, разумеется, за счёт заведения. Приношу наши извинения за испорченный вечер.
Администратор уходит, а к нам подходит официант с новыми бокалами и бутылкой вина. Мне безумно интересно, есть ли разница в напитках, но на мой вкус это вино тоже кисловатое и пахнет деревом, что ли. Особых вкусовых различий я не чувствую, мне этот напиток безразличен.
— За успех твоей компании, — я приподнимаю бокал и улыбаясь смотрю на Александра, решая не фокусироваться на неприятном эпизоде и продолжая искать в нём хорошие качества.
— Спасибо, Катерина, — он, наконец-то, улыбается.
Нам приносят закуски, и я отвлекаюсь на еду — я ужасно проголодалась, а Александр рассказывает мне о потенциальных арендаторах и грандиозных планах.
От вина у меня слегка начинает кружиться голова, я набираюсь смелости и задаю волнующий меня вопрос.
— Саша, расскажи мне, пожалуйста, как мы с тобой сблизились?
— Мы с тобой сближались постепенно, не за один день. Сама знаешь, я не особо сентиментален и не уделяю внимание мелочам.
— Ну что-то же тебя привлекло во мне? Или я сама сделала первый шаг?
— Привлекло? Нет, скорее ты меня поразила. Выплаты дивидендов задерживались, и я пришёл в «Zimaletto» прояснить этот момент. Вы со Ждановым тогда всех водили вокруг носа, а я как знал, — он сделал глоток вина и продолжил. — Тебя я нашёл, как всегда, в кабинете президента. Когда я вошёл в кабинет, то очень удивился в первый момент, не понял, что за девушка со Ждановым. Вы с Андреем что-то обсуждали, на столе лежали бумаги, и ты нависала над столом. Сама понимаешь, меня привлёк твой внешний вид — ты была в брюках, а они очень подчеркивали достоинства фигуры. Я сделал комплимент, но он тебе не понравился. Ты обернулась и так холодно на меня посмотрела, что я даже сделал шаг назад.
— Мне не понравился комплимент? — удивительно, мне так редко они перепадают… перепадали в то время.
— Ну, хорошо, признаю, комплимент пошловатый, уровня Клочковой, а для тебя оскорбление. Я тебя сначала не узнал и решил, что у Жданова очередная пассия. Он, надо отдать ему должное, стал тебя защищать. Но меня удивила твоя реакция: ты одинаково язвительно закрыла рот мне и Жданову. Что-то вроде: «Спасибо, Андрей Павлович, в устах Александра Юрьевича это, скорее, комплимент. С вашей стороны и таких слов не дождёшься, я же для вас компьютер на ножках». И при этом ты, такая мелкая, так на нас с высока посмотрела, что мы оба сжались. Я опешил от того, как изменилось ваше общение со Ждановым. Мне всегда казалось, что ты очень предана Андрею. Впрочем, резкость в общении на твоей лояльности ему не сказалась.
Воропаев усмехнулся. А я опустила глаза, вспоминая, как обещала сама себе, сидя в каморке и разглядывая фото Жданова, что никогда-никогда не подведу его и всегда поддержу.
— Так вот, я к тебе с вопросом об отчёте и дивидендах, а ты снова Жданову: «Не стоит Ваших волнений Андрей Павлович, ну посмотрит Александр Юрьевич цифры, что изменится. Ничего криминального там нет. Так ведь?» И такой у тебя презрительный взгляд был. Я сразу в тебе увидел сталь, свою ровню. А следующими словами ты меня разоружила: «Да и вообще, Вы же, Александр Юрьевич, искренне заинтересованы в процветании «Zimaletto», так ведь? Поэтому, если найдёте какую-то неточность или ошибку, то сразу мне скажете. Правда? Вы же акционер и наш друг». У тебя был невинный взгляд. А уж когда ты меня повела в свой новый кабинет — кабинет финансового директора, где усадила меня за стол и стала показывать все отчёты и комментировать… Я и раньше знал, что ты умная, образованная. А тут я ещё увидел и твою фигуру, твою находчивость. Это уже после я понял твою манипуляцию, когда все узнали о залоге компании и ваших махинациях. Но ты так блестяще это проделала. Я же практически перестал интересоваться делами компании, положился на твой профессионализм.
Я внимательно слушаю его, впитывая каждое слово, каждую крупинку воспоминаний.
— А потом?
— С каждым приходом в компанию я продолжал замечать изменения в твоём внешнем виде. Как ты мучительно училась носить каблуки, меняла оправу очков и причёски. При этом ты становилась всё холоднее и серьёзнее, жёстче. Я понял, что ты идеальная жена для меня, лучший партнёр, и что тебя нельзя упускать. Когда я сомневался в участии в создании инвестиционной компании, ты меня убедила попробовать. Доказала всё таблицами и цифрами.
— Как вам понравилась наша кухня? — около нас неслышно объявился приветливый официант.
— Кухня хорошо, благодарю, — благодушно кивнул Александр.
— Будете заказывать десерт?
— Да, а что у вас есть? — я очень захотела съесть что-то шоколадное.
— Катя, ну какие сладости, ты что? — Александр снова помрачнел.
— Но мне так хочется, — просительно улыбаюсь. — Мы же отмечаем твой успех.
— Ну, как скажешь.
Официант перечисляет блюда и их состав, и я заказываю шоколадный фондан с мороженым. Что это я не знаю, но звучит вкусно. Пока готовится десерт, я пытаюсь выпытать у непривычно красноречивого Воропаева ответы на вопросы, подбираясь ближе к волнующей меня теме.
— Саша, а мы счастливы? У нас хороший брак?
— Да, Катя, у нас идеальный брак, идеальные отношения. Мы понимаем друг друга, поддерживаем. У нас много общих интересов: искусство, горные лыжи, самосовершенствование, работа и карьера. Мы целеустремлённые люди, и мы работаем над нашими отношениями. Мы не ссоримся и не кричим друг на друга.
— Надо же! — не удерживаюсь я от удивлённого восклицания. — Мне всегда казалось, что такие мужчины как ты и Жданов, вы не можете быть в постоянных отношениях.
— О чем ты, Катя? Снова Клочкову вспомнила? Так это было так, лёгкая интрижка. Да и до того, как мы стали встречаться.
Клочкова? Интрижка? А разве она не с Малиновским встречалась?
— Значит мы верны друг другу и у нас настоящий крепкий брак? — уточняю.
— Да, — он накрывает мою ладонь своей. — У нас настоящий брак. Я всегда мечтал о таком партнёре как ты. И не сравнивай меня со Ждановым, я никогда до тебя не был в серьезных отношениях, чтобы быть бабником. Мы с тобой строим правильную семью.
Я улыбаюсь ему в ответ и не отнимаю свою руку до тех пор, пока мне не приносят десерт. Пока я им наслаждаюсь, я испытываю двойственные ощущения. С одной стороны, мне тепло и надёжно от слов Александра, с другой, я чувствую, как будто мы выполняем какой-то его (а может и совместный) план. Ну, как это бывает: школа, университет, работа, свадьба, дом, дети, дерево, внуки. А как же любовь и спонтанность? Есть ли они у нас? Или только голый расчёт?
***
В такси по дороге домой было видно, что Александр хочет, чтобы вечер плавно перетёк и продолжился в нашей спальне. Его рука по-хозяйски поглаживала мне бедро, а я пыталась сосредоточиться на моих ощущениях. Выпитое вино придавало мне огня и отваги, я настраивала себя попробовать. Меня подстёгивала мысль, что при близком контакте на пике страсти моя память выкарабкается из закоулков лабиринта моей мыслительной деятельности.
Но, увы, ответ на вопрос есть ли страсть мне этим вечером получить не удаётся. Очередной телефонный звонок разрушил все наши планы. Александру позвонил Эльдар в небольшой панике: из-за непогоды и сильного ветра с дождём с фасада нового бизнес-центра упали огромные буквы вывески-названия, оборвался провод их подсветки. На счастье, никто не пострадал, но нужно срочно ехать разбираться с этим вопросом, так как конкуренты не дремлют и могут воспользоваться этим происшествием, надавить на администрацию и запретить въезд арендаторов. Выругавшись, Воропаев помчался в сторону своего детища, а я побрела в сторону остановки с надеждой проветриться и более трезво оценить сегодняшний день и всё, что я узнала о наших взаимоотношениях с мужем.
Не успела я добраться в квартиру и насладиться тихим вечером, как мне позвонила Лариса.
— Катя! Ну ты себе можешь это представить?! — без вступления она бросается в атаку. — Только мы собрались съездить отдохнуть, как эта вывеска! Я уверена, что Эльдар всё это специально замутил, чтобы никуда не ехать и отправить меня одну!
— Ну что ты, Лариса, — возражаю я, — это очень серьёзно. Ведь могли пострадать люди. А если бы она упала днём, когда внизу были бы люди.
— И? Ведь ничего страшного не произошло. Там всего лишь рабочие могли бы быть. Точно тебе говорю, муженёк всё рассчитал. Вот же…
— Лариса! Ты что говоришь?! Рабочие тоже живые люди, — я поражаюсь её жестокости, но решаю списать всё на стресс.
— Ну что ты, Катюш, я ничего такого не имела в виду, да и строители в касках работают, — её тон становится примиряющим и миролюбивым. — Как ты думаешь, это надолго? Серьёзная проблема?
— Если никто не пострадал, и имущество третьих лиц тоже не повредилось, то всё можно быстро утрясти.
— Ну да, ну да, и бронь отеля с билетами с открытой датой можно поменять, — задумчиво размышляет Лариса.
Как она в этой ситуации может думать об отдыхе? Ведь если что-то пойдет не так, фирма её мужа может понести большие издержки. Вдруг рабочие нарушили технику безопасности? Вдруг были нарушены технологии строительства? Нормативы? А что если придёт проверка, станут проверять и само здание, и коммуникации, и обнаружат там тоже нарушения? А что если все разрешения выданы за взятки?
Моё дырявое, но услужливое воображение начинает рисовать картины одну хуже другой, но разгуляться не даёт моя лучшая (а точно лучшая?) подруга.
— Катя? Ау? У тебя всё в порядке?
— Да, да, просто задумалась. Так что ты говорила?
— Я спрашивала, не звонил ли Жданов тебе, не предлагал увидеться, — в её голосе скрывается предвкушение классной грандиозной сплетни.
— Нет, не переживай. У нас обычные деловые отношения.
— Да? Но ты, если что, будь настороже. Вчера он тебя так обхаживал.
— Да нет, ничего такого, говорили о работе.
— Катя, ты же знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне по любому личному вопросу. Я спец в этих делах.
— Спасибо, — ни за что не обращусь к ней.
— Катюш, а ты поговори с Сашей, чтобы он отпустил Эльдарчика, а? Ну что ему стоит.
— Я спрошу, — стараюсь не давать обещаний.
— Ой, спасибо, дорогая. Тебя он точно послушает. Да и лучше, чтобы Эльдарчика не было в Москве сейчас. Сама понимаешь, техническая сторона вопроса — это его зона ответственности. Всё и без него решится, есть заместители. Да и Сашка всегда обо всём договорится.
Вот это да!
— Лариса, уже поздно, я поговорю завтра с Александром, — я решаю поскорее завершить разговор, чтобы не сказать лишнего.
— Да, да, конечно, спокойной ночи, Катюш.
— Спокойной ночи.
Ну и дела… Неожиданный поворот.
От обилия информации у меня начинает кружиться голова, и, переодевшись в пижаму, я залезаю под одеяло. Закрываю глаза и пытаюсь сопоставить всё, что я знаю и знала о деловой репутации мужа, его стиле вести дела. Помимо того, что я успела узнать за последние дни, из прошлого всплывает совсем немного информации. Воропаев, когда я пришла в «Zimaletto» работал в мэрии, нет, в министерстве. Чем занимался точно не знаю. Помню, как слышала разговор Жданова и Малиновского, что раньше Воропаев расселял пятиэтажки. Вот вроде бы и всё.
Неожиданная трель мобильного в очередной раз прерывает мой мыслительный процесс.
— Алло? — я быстрее отвечаю, предполагая, что звонит муж.
— Катя, — бархатистый голос Жданова вырывает меня из полудрёмы, — привет. Надеюсь, что не разбудил.
— Добрый вечер, — я сажусь в кровати и принимаю оборонительное положение, — я уже ложилась, но ничего страшного.
— Прости, пожалуйста. Ты себя как чувствуешь? Голова болит?
— Устала, сегодня был насыщенный день.
— Тогда я сразу перейду к делу. Ты придёшь завтра в офис?
— Да, конечно.
— Отлично. Дело в том, что я разговаривал с отцом, но ты, скорее всего, в курсе, что родители приезжают на этой неделе.
— Да, Павел Олегович сегодня звонил Александру.
— Я так и предполагал. И ты знаешь, что он в курсе твоей амнезии?
— Знаю, — грустно вздыхаю я, откидываясь на подушку.
— Вот. Я не хочу тебя огорчать, но он очень переживает. Вполне возможно, что он будет проводить полный совет директоров. Пока он об этом не упоминал, но зная отца, — Андрей вздыхает. — Я тебе помогу, расскажу всё что мы делали, чтобы добиться того, что имеем.
— Ну что вы, Андрей Павлович, я не хочу вас нагружать. Да и думаю, что Павел Олегович будет прав, если захочет отстранить меня от должности.
— Прекрати это упадническое настроение! Не узнаю вас, Екатерина Валерьевна! — его тон скорее наигран, чем строг.
— Я и сама себя не узнаю…
— Прости, Катюш, — он молчит немного и потом уточняет: — Каать, может ты хоть что-то вспомнила, а?
— Не помню, вот совсем ничего, — я начинаю злиться. — Весь день пыталась жить жизнью этой новой Кати, провела его с мужем, но ничего не прояснилось. Думала и вечер с ним провести, но у него случилась авария в этом новом здании. И вообще…
— Ну, не злись, сейчас ложись, отдыхай, а завтра будем разбираться с компанией. И не переживай о Сашке, он всё решит, вот увидишь.
— Надеюсь.
— Кать, и я хотел извиниться за вчерашние слова.
При воспоминании о нашем вчерашнем разговоре у меня снова горят щёки.
— Да я всё понимаю, Андрей Павлович, не стоит.
— Ничего ты не понимаешь, — он вздыхает и продолжает увещевать меня как маленького ребёнка. — Я не собираюсь отказываться от своих слов. Я, действительно, тебя люблю, и ты меня тоже… любила, по крайней мере. Но, я понимаю, что мои слова показались тебе грубоватыми и вульгарными, как будто я вылил на тебя ушат холодной воды. Дело не просто в физической близости, Катя. Дело в нас, в том, что между нами было, вернее, что с нами было за последнее время. Как я менялся, как ты менялась. Ведь это ты меня изменила, а я потом тебя возвращал…
— Андрей Павлович…
— Знаю, знаю, не время. Не будем об этом. Просто хочу, чтобы между нами ничего не стояло, и мы могли легко работать вместе. Сейчас это очень важно.
— Спасибо, Андрей.
— Спокойной ночи, Кать.
Я кладу телефон на тумбочку и незамедлительно проваливаюсь в сон.