НРКмания

-7-


- Ну, ты, Жданов, тот еще затейник! Весь вечер нажираться виски, рассказывая девочкам, как ты устал от Пушкаревой, чтобы потом уснуть в такси у меня на коленях. Спасибо тебе, дружище! Я же так и планировал провести эту ночь — таща тебя до квартиры, а не в объятиях красоток.

- Не кричи, - прошептал Андрей, медленно выходя из лифта.

Вид у господина президента сегодня был не самый презентабельный.

- Что такое? Голова болит? - участливо спросил Роман.

- Всё. Болит.

- Какой интересный диагноз. А трубы, позвольте узнать, у вас не горят?

- Трубы в полном порядке. Можешь не переживать.

- Товарищ Жданов, а почему вы идете в противоположную от своего кабинета сторону? Уж не встречи ли с Катенькой вы избегаете?

Жданов остановился, посмотрел на Малиновского с острым желанием взять мухобойку и прихлопнуть эту заразу в свитере с белочкой.

- По твоим вчерашним девизам, произнесенным на трибуне танцпола, я понял одно: Катенька тебя отшила. Я прав?

Зараза Малиновский не просто не отставал, он еще и улыбался ехидно, совсем страх потерял.

Андрей оценил свои шансы прихлопнуть Ромку как нулевые. Сквозь дикую головную боль и плохую концентрацию мысли формулировались слабо — ответить едко и метко тоже не представлялось возможным. Поэтому Андрей принял единственно верное решение — развернуться и пойти обратно, в свой кабинет.

- Не будь таким жестоким, Палыч, - Малиновский поплелся следом. - После всего того, что между нами вчера было, я заслужил хотя бы маленькие, но подробности.

Андрей остановился (идти и думать одновременно пока не получалось), маленькими подробностями от Малины вряд ли отделаешься, но если, при этом, сделать злое лицо и нахмурить брови... то есть шанс, что у Ромки выстрелит инстинкт самосохранения.

- Мы расстались... с Катей. Окончательно, - сказал, и пошел дальше.

Ромка забежал вперед.

- Не поверишь! Но то, что вы расстались, я понял сразу. Вот в тот же момент, как ты мне вчера позвонил. Я хочу знать причину. Почему? Что произошло?

- Причину?.. Катя меня не любит, вот... в чем причина. Ром, отстань. Работать надо.

- Катя не любит? Ты ничего не путаешь? Звучит, как фантастика. Инопланетяне захватили ее — сестру Квазимодо — Квази... антимодо. Они стерли ей память, почистили жесткий диск, и внедрили в нашу компанию. А ты уже проверял Катерину на вирусы Касперским?

Жданов прижал Ромку к стене.

- Тебе не надоело упражняться в остроумии?

- Мне надоело видеть твою кислую рожу. Ты же оживаешь, только когда Катенька рядом. А как ты на нее смотришь! Не знаешь? Как на мисс мира. Палыч, это клиника.

Андрей отпустил Ромку, руки плавно упали вниз.

- Теперь я на нее никак не буду смотреть. Можешь успокоиться. Все кончено.

- Когда ты говоришь таким тоном, мне становится еще страшнее. Кстати, Кира и Маргарита мне сегодня звонили дважды — каждая.

- Ну, передавай им привет, - посоветовал Андрей, и двинулся в сторону своего кабинета.


Любопытство не позволило Роману отсиживаться в своем кабинете, оно толкало прочь от работы — к Жданову, на разведку. Трижды толкало, и трижды, заглядывая в окрестности президентской вотчины, Малиновский натыкался на занимательную картину: Жданов, отвернувшись к окну, перебирал бумажки в одну сторону — влево, а Катенька, окружив себя тусклыми просторами каморки, бросала другие бумажки и в другую сторону — вправо. А между ними, как между двумя полюсами, кружила бедная Клочкова — то "кофе принеси", то "Катерине договора передай", то "в бухгалтерию сходи".

- Викуля, скажи, они не разговаривают, что ли? - тихо поинтересовался Роман, оттащив Клочкову в сторону.

- Я не знаю, - простонала Вика, натягивая, пострадавшую где-то в пробежках, стрелку на колготках.

- Поругались, наверное?

- Поругались или не поругались, но они оба на меня кричат. Ро-ом, я требую приструнить Пушкареву! Какое право она имеет заставлять меня носить ей что-то? Она такой же секретарь, как и я! Это не справедливо! Я требую повышения зарплаты. И эту... как ее... компенсацию за морали-стический ущерб.

И так далее и в том же духе. Песня Клочковой не нова: мотив известен, содержание тоже.

- Вика, солнце, я подумаю, что тут можно сделать. Пойду. Подумаю, - сделал вид, что размышляет о чем-то серьезном, важно кивнул Клочковой.

Викуля тоже кивнула в ответ с выражением полного непонимания на лице. Роман поспешил скрыться скорее, пока признаки разума не вернулись к Клочковой.


А ближе к обеду «Зималетто» накрыло еще одно зло: прибыл Воропаев, и, с чувством оскорбленного достоинства (за свою сестру и вообще за все), начал звенеть угрозами забрать свои акции из компании, как кандалами. Кира, правда, настроения брата не разделяла. Она чуть-чуть поскандалила, чуть-чуть поплакала, чуть-чуть поперечисляла адреса, куда Жданов должен отправиться в ближайшем будущем, а потом уехала из компании — поправлять свои нервы.

И все вернулось на круги своя: «Женсовет» разбежался по рабочим местам, молча переваривая объем полученной информации, другие работники отправились готовиться к предстоящему показу, Андрей ушел на обед с Маргаритой — каяться и убеждать ее, что решение его окончательное и обсуждению не подлежит.

Одна лишь Катя выбивалась из всеобщей нормальности — она передвигалась по компании слишком уж быстро, так быстро, что почти невозможным было разглядеть красные пятна на ее щеках, полыхание шаровых молний на стеклах очков, и вообще, насколько помощница президента некрасива.

«Может быть, у Жданова случилась расфокусировка зрения? Надо записать его к окулисту», - решил Роман.

* * *

Водоворот предстоящего показа увлек «Зималетто» в пучину хаоса и неконтролируемой суеты.

Андрей устало потер виски, снял очки, и кинул их на стол. Он устал за эти дни, устал от всего: от переживаний по поводу предстоящего совета директоров, от нервной Киры, от истеричного Милко, от любопытного Малиновского, а особенно от сухой и вежливой Кати...

Настоящий отчет с реальными цифрами лежал рядом с фальшивым — красная папка и желтая, правда и ложь, страх и предательство. Желаемое и действительное всегда стоят по разным сторонам — это всем давно известно.

«И правду сказать нельзя. И врать больше не могу».

Если вспомнить себя из прошлого, можно не слабо посмеяться над тем, каким глупым и посредственным он был, как самонадеянно бросался в авантюры и верил в их безоговорочный успех. Рисковал многим, действовал с размахом, не разменивался по мелочам.

«А сейчас изменился? Вдруг? Так внезапно?».

Нет, не изменился, просто... устал, погас... не хочется больше ничего: ни бороться, ни бежать дальше. Это дальше слишком туманное. Пусто там и холодно.

«А что, собственно говоря, произошло?».

Ничего... Ничего страшного не произошло, по крайней мере, непоправимого точно.
Но почему же паршиво так, словно ад уже наступил? Невыносимо паршиво. И очень холодно...

Андрей начал замечать, что он мерзнет, даже в теплом свитере в жарко отапливаемом офисе. И этот холод не просто физический, он пронизывает изнутри, выстуживает мысли и стремления.

«Я совершенно один», - подумал вдруг Андрей, стоя посреди толпы гостей, с самом центре показа.

Рядом с ним сидят довольные родители, восторженно взирающие на новую коллекцию зрители.

Показ имеет успех. Милко плещется в лучах славы. Многие бизнесмены уже изъявили желание скупить всю коллекцию.

- Палыч, поздравляю! - кричит Ромка. - Мы сделали это! День простояли, нам бы еще ночь продержаться — это я имею в виду совет!

Андрей кивает Малиновскому.

- Продержаться.

На самом деле, никого не хочется видеть. Андрей уходит в сторону - подальше от музыки и толпы.

«Продержаться? А имеет ли смысл держаться?».

Краем глаза выхватывает Киру, она сплетничает с Тиной Канделаке, наверняка поливает его, Андрея, грязью, и наверняка делает это с большим воодушевлением, сливая самые неприглядные детали их бывшей совместной жизни.

«Киру не жаль. Совершенно. Как же я бы слеп все это время, если собирался жениться на этой женщине! Я же ничего к ней не испытываю... И все же... Красная или желтая?».

Холодно и пусто. Как в Арктике.

А показ имеет успех.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Человеку нужен человек,
Чтобы пить с ним горьковатый кофе,
Оставаться рядом на ночлег,
Интересоваться о здоровье.

Чтобы улыбаться просто так,
Чтоб на сердце стало потеплее,
Чтобы волноваться: «Там сквозняк!
Надевай-ка тапочки скорее».

Человеку нужен человек,
Позвонить ему, послушать голос:
«А у нас сегодня выпал снег.
Как ты без меня там? Беспокоюсь!»

Чтобы был приятель, друг, сосед,
И еще сопящая под боком,
Без которой счастья в жизни нет,
Без которой очень одиноко…

Марина Бойкова

P.S. Ну вот как - то так... Автору спасибо за главу

Начало потрясающе легкое и веселое... в смысле, как в НРК смех сквозь...
но приносит легкость, из разряда "друзья - это такие специальные сволочи..." хихи)))

Окончание главы... ох желаю Андрею сил.
Непростое состояние.

_________________
"Я... боюсь художников. Очень уж легко их брата обидеть, проще, чем коту на хвост наступить." (с) МФ.

Замечательное стихотворение Спасибо


Потеря цели и смысла в жизни для меня самое тяжелое состояние.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Очень понравилось! Спасибо!
Надеюсь, наши герои найдут путь друг к другу!

Gelya



-8-


Он не смог. Смелости не хватило.

Катерина раскладывала папки перед членами совета директоров. Вид у нее был боевой: прямая спина, непроницаемое выражение лица. А у Андрея дрожали руки. Пришлось сжать их в кулак, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

- Что ж, давайте начнем, - сухо сказал Павел Олегович, переводя взгляд на Андрея.

«Давайте. Начнем».

- Отчет сегодня представит Екатерина Валерьевна. Катя, вам слово, - коротко кивнул, и посмотрел в стол.

- Кто бы сомневался! - ехидно усмехнулся Воропаев. - Андрюша, а ты уже не в состоянии выучить и парочки цифр? Или врать вдруг разучился?

- Саша, давай обойдемся без мальчишества. Посерьезнее, прошу.

- Я серьезен, как никогда, Павел Олегович. Жду с большим нетерпением, что же наши фокусники-иллюзионисты насочиняли в этот раз. Катенька, поразите нас чем-нибудь!

Катя и глазом не моргнула.

- Прошу открыть ваши папки на первой странице. Перед вами график...

И вот началось. То самое. Падение в пустоту.

Красная папка... Красная папка принесла бы облегчение, она прекратила бы весь этот фарс — одним махом. Но... под удар попала бы Катя... и Ромка. Нет, он не имел права. Он не мог...

Желтая папка горела ядовитым пятном в руках Катерины. Андрей отводил взгляд.

Он не смог. Не решился. Так нужно. Так правильно. В последний раз.

Катерина говорила четко, уверенно, страницы отчета шуршали, стрелки часов плавно ползли вперед. С каждым словом, с каждой секундой Андрею становилось все хуже и хуже. Груз тяжести рос шире и шире, перекрывая воздух, сдавливая легкие.

Напротив сидела Кира, бледная и обиженная. Сидела, поглядывая на Андрея так, будто бы ждала, что он сейчас громогласно объявит всем, что свадьба состоится, что их расставание — одна большая ошибка.

Андрей молчал, взгляд отводил.

А Катя все говорила и говорила. Бесконечно. Павел Олегович был, наверное, единственным, кто слушал ее внимательно, и от услышанного, кажется, приходил в некоторое успокоение, это было видно по его позе и по выражению лица — более расслабленному, чем в самом начале.

Когда Катя закончила говорить, всеобщую тишину разрушил Воропаев.

- Браво! - закричал он. - Екатерина Валерьевна, я поражаюсь вашему лицемерию. Вы потрясающе водили всех нас за нос все это время. Друзья мои, а отчет-то фальшивый! Я вас поздравляю с этим.

- Саша, если у тебя есть доказательства твоих обвинений, прошу предоставить их сразу. А если это всё - лишь твои предположения...

- Компания банкрот, Павел Олегович. Вот статья из «Вестника», выпущенная еще несколько месяцев назад.

Павел взял статью, глянул в нее мельком, и тут же перевел взгляд на сына.

- Андрей, скажи, это правда? Мы потеряли компанию?

Андрей встал.

- Это правда, - по залу прокатилось дружное «ах». - Но компанию я... мы не потеряли.

- Значит, отчет, действительно, фальшивый? - во взгляде Жданова старшего появилась та самая опасная жесткость, которая приводила Андрея всегда в тихий ужас. Приводила всегда, только не сегодня, почему-то.

- Отчет исправленный, - кивнул Андрея. - Частично.

- Частично? - вскричал Александр, краснея от злости. - Вы подменили всё! Все данные. Всё сфальсифицировали! Мы банкроты!

- Компания находится на плаву.

- Возможно. А кому она принадлежит, Андрюшенька? Не хочешь сказать?

Малиновский схватился за голову.

- Екатерина Валерьевна, что же вы молчите? Может, вы развенчаете главную тайну?

- Компания принадлежит мне... всем нам, - сказал Андрей, поглядывая на бледную, но отчаянно бодрящуюся Катю.

- Вранье! Очередное вранье! «Зималетто» находится в долговой зависимости от компании «Никамода».

- «Никамода», - пробормотала Кира, вспоминая, где она слышала это название.

- А владелицей «Никамоды» является наша незаменимая помощница — Екатерина Валерьевна Пушкарева.

В конференц-зале начался ужасный переполох.

- Как ты мог? - кричала Кира. - Отдать компанию ей!.. А как же я?

- Андрюша, как же так? - Маргарита ошарашенно смотрела на сына.

- Это кошмар! - Милко хватался за сердце, обмахиваясь той самой злосчастной желтой папкой отчета.

- Андрей, я жду объяснений! - требовал отец.

И тут вдруг заговорила Катя.

- Павел Олегович, я написала доверенность на управление «Никамодой» на Андрея Павловича. У меня никогда не было никаких планов в отношении «Зималетто».

- Для начала хотелось бы увидеть реальный отчет, - сказал Павел сухо.

- Ты написала доверенность? - спросил Андрей тихо, Катерина кивнула. - Почему? Когда?

- Я хотела... уволиться после совета, и... готовила все необходимые документы.

Андрея словно обдали ушатом ледяной воды.

- Уволиться?

Перед глазами все поплыло. Какой теперь смысл - красная папка или желтая, если Катя собиралась уволиться?

Катерина выбежала из конференц-зала, потом вернулась со стопкой бумаг, среди которых нашлась и красная папка. Катя снова говорила, что-то объясняла, отвечая на вопросы отца и на уколы Воропаева. Андрей тоже что-то отвечал, за что-то извинялся.

- Почему, Андрей? Почему ты сразу не сказал ничего мне? Почему скрывал?

- Я думал, что справлюсь сам.

- Не получилось справиться?

- Почти не получилось... но мы выбрались... почти. Компания находится на плаву, уверенно выплачивает кредиты и зарплаты работникам... Всё, что случилось... За всё несу ответственность я и только я. Я принимал решения...

- Ах, как благородно! Андрюша, ты всех нас благородно обокрал! Мы тебе должны за это спасибо сказать или умилиться твоему благородству? - не унимался Воропаев.

- Я делал всё, что было в моих силах. Да, я совершал ошибки, но тут же их исправлял.

- Павел Олегович, вот план выхода компании из кризиса, - вклинилась Катя. - Посмотрите, пожалуйста.

И снова Катя говорила. И снова Андрей объяснялся.

А потом совет закончился. На завтра был назначен новый.

Андрей медленно поднялся со своего места, и пошел прочь.

Катя догнала его в коридоре.

- Андрей Палыч, подождите! Нам нужно поговорить. Это важно.

Она заглядывала ему в лицо, выглядела обеспокоенной. Она что, боится, что он топиться сейчас пойдет? Не дождутся.

- Кать, не нужно ничего мне больше говорить. Со мной все в порядке.

- Андрей Палыч, меня Павел Олегович просил еще задержаться, пожалуйста, дождитесь меня.

Катерина хватала его за руки. У «Женсовета», пробегавшего мимо, глаза на лоб полезли от увиденной картины.

- Это очень важно. Мне нужно сказать вам, что...

- Так! Что тут происходит? - закричала Кира на столпившийся в проходе «Женсовет» и на совсем распоясавшуюся Пушкареву.

Катя одернула руки, даже отступила на шаг.

- Катя, вас Павел Олегович ждет, - напомнила Кира, сканируя Катерину злым взглядом. - Или вы задумали убежать?

- Нет, убегать я не собираюсь. Андрей Павлович, вы... мы поговорим... потом, да?

Андрей кивнул. Катя вскинула руку, собираясь еще что-то сказать, но передумала.

- Я пойду, - она ушла.

Катя ушла. Из компании и из его жизни... навсегда. Вот такие дела.

Больше нет лжи. Нет красного и нет желтого. Впереди сквозило холодом и черно-белой пустотой.

Андрей вошел в лифт, даже не услышав, что ему сказала Кира, оставшаяся на этаже и смотревшая на него с надеждой и тревогой.

«Как ты мог?», - кажется, это спросила она.

А действительно, как он мог? Как мог довести компанию до такого состояния? Как мог так рисковать и так безбашенно и безразлично играть с финансами отца и всех членов совета директоров? Как он мог так врать? Как-то мог. И это плохо, это ужасно, но...

Не это его сейчас беспокоит... Дело не в компании и не во вранье, которое вскрылось так внезапно.

«Как ты мог отдать компанию ей? Неужели ты так доверяешь этой Кате?», - всплыли в памяти слова мамы.

Сел за руль, выехал в метель. Ехал, не задумываясь, куда-то поворачивал, где-то притормаживал, осененный неосязаемыми догадками. Пока не заехал в какой-то двор, и не вышел из машины.

«Доверяю? Да. Безоговорочно. Больше, чем себе... Потому что...».

Снег валил крупными снежниками, прилипая к лицу.

«Потому что... почему? Ну, уволится Катя... Найду новую помощницу. А может, и совсем уйду из «Зималетто», может, отец меня выгонит... Почему же мне тАк плохо? Неужели...»

Андрей вышел к детской площадке, постоял несколько секунд, потом присел на маленькие качели, сильно сгибая ноги в коленях.

«Не может этого быть!», - подумал он потрясенно. «Я люблю Катю. Я, действительно, ее люблю».

Посмотрел в небо. Там роились снежинки. Мелькали искорками. Дул пронизывающий ветер.

- А она меня — нет.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Спасибо, автор! Грустно...

_________________
"Насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а лжи нечем удержаться, кроме как насилием. Всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать ложь своим принципом".
А.И. Солженицын.

Сильно.
Я очень люблю Ждановские озарения.
Когда у него мир переворачивается вот с этими всеми открытиями и озарениями.
И из эгоцентриста он превращается в кого-то... просто наповал трогательного!

_________________
"Я... боюсь художников. Очень уж легко их брата обидеть, проще, чем коту на хвост наступить." (с) МФ.

Как же жалко Андрея - потерял в тот самый момент, когда наконец - то понял, что любит, прям канон . Грустно - грустно - грустно

Захотелось мне снова в комментарий добавить чего - нибудь такого, ну, чтобы не так грустно было...

Чертовски манила
даже одетой,
укутавшись в свитер и тёплую куртку,
а он называл её ярким примером,
примером того,
как лишают рассудка.
была недоступна,
и тем непременно,
к себе привлекала магическим взглядом,
она для него была сокровенной,
совсем нелегальной
посылкой из ада.
он знал её разной: красивой, замученной
таких не бросают на полпути к радости,
такие, как правило,
малоизучены,
такую отдать не захочешь из жадности.
он терся щекой об ладони холодные,
закутывал в свитер и тёплую куртку,
она называла его ярким примером,
примером того,
как лишают рассудка.

Автор - Необычная

Бинош
little_birdie


Стих Очень яркий и к нрк подходящий

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-9-


- Пушкарева, зачем ты меня сюда притащила?

- Меня сегодня обвинили в воровстве и мошенничестве.

- Я уже это слышал.

- Ко-ля, как ты не понимаешь? Все мои труды, все усилия и даже риски во благо спасения «Зималетто» они не просто не оценили, а восприняли, как мошенничество!

- А я тебе это говорил. А ты всё: «Жданов, Жданов», «Ах, я должна ему помочь!», «Я его не брошу, я ему нужна».

Катя остановилась, посмотрела на друга зло.

- А что я не так сказал? - пожал плечами. - Ты мне лучше объясни, зачем мы тут — в торговом центре?

- Тебе пора сменить имидж, - как бы между делом заявила Катерина, и продолжила путь между рядами с одеждой.

- Мне? - изумился Коля, догоняя. - Ты ничего не перепутала?

- Тебе, тебе, - «успокоила» Катя. - Тебе нужно придать представительский вид. Ты же у нас теперь главный начальник. Я доверенность на управление «Никамодой» на тебя написала.

- Как удобно вы, однако, устроились, Екатерина Валерьевна! Доверенность на Жданова, доверенность на Зорькина. А сами чем займетесь?

Катя прихватила несколько бордовых пиджаков, сунула их Коле в руки.

- Я еще не решила, - изрекла задумчиво. - Если меня не посадят за решетку, - женщина, проходившая мимо, опасливо обернулась, и ускорила шаг — прочь, - займусь продажей фальшивых отчетов на заказ. Думаю, с моими талантами без хлеба не останусь.

- А если посадят?

- Будешь носить мне сухари и писать длинные письма.

- А сухари ты будешь вместе со Ждановым грызть? Если вас посадят, то всех сразу.

Катя пнула манекен. Случайно или намеренно — неизвестно.

- Вон примерочная, проходи туда.

- Мой стилист — Катя Пушкарева! - вытаращил в ужасе глаза, но послушно поплелся в примерочную, таща на себе целую охапку бордовых, зеленых и лиловых костюмов.

Катерина уселась на диванчик, приготовившись ждать. В голове вертелась назойливая мысль:

«Почему он ушел?.. А если я ему позвоню? Нет, нельзя!»

Схватила в руки журнал, коих на столике лежало великое множество. И даже не взглянула на него, замерла, глядя в одну точку. Коля, выглянув из-за занавески, скромно потоптался, а когда понял, что Пушкарева сейчас не то, что его, она и падения метеорита не заметит, громко кашлянул.

- И все же рано ты самоустраняешься, - сказала голова Зорькина. - Павел Олегович изучит бумаги и поймет, что отпускать тебя сейчас — все равно, что упускать главный буфер между компанией и кредиторами. Да и Жданов... младший тебя не отпустит.

Катя вскинула резкий взгляд. Зорькин от неожиданности отпустил занавески примерочной, за которые крепко держался, и предстал перед подругой во всей красе бордового костюма.

- Андрей Павлович уже не может принимать такие решения. Да и не станет он, и вообще!..

- Ой, а чего это ты так разнервничалась? - лукаво улыбнулся.

- Потому что ты говоришь глупости.

- Возможно, и глупости. Только вот, почему-то, ни один начальник не предлагал купить мне машину, переписать на меня компанию, не приносил мне по утрам пирожных и не рвался отвозить вечерами домой.

- Зорькин, - закричала зло, перебивая, - ты примеряешь костюмы? Вот и примеряй!

- Я бы с радостью, но мне нужен экспертный взгляд со стороны. Что скажешь? - повертелся по кругу.

Катя только сейчас обратила внимание на костюм и ошарашенно сказала:

- Очень даже... А... может, размер чуть-чуть побольше? Не жмет?

Коля обернулся, посмотрелся в зеркало.

- Ну... не зна-а-аю... - повернулся правым боком, левым.

- Примерь зеленый костюм, он вроде чуть больше, - посоветовала Катерина.

Коля исчез за занавесками.

И невыносимое смятение снова накатило, обрушивая сознание многочисленными вопросами и сомнениями.

«Почему ушел? Обиделся? Ненавидит? Презирает?... Позвонить? Имею ли я право звонить? Может, оставить всё... так, как есть?»

Сжала крепко в руках мобильный телефон. Смотрела на него так внимательно, что когда вспыхнул экран, и на нем загорелись буквы «Андрей Жданов», не поверила своим глазам. Телефон звонил, а она смотрела. Секунд семь. Потом опомнилась, суетливо нажала на кнопку.

- Алло. Андрей... Па...

В трубке раздался чужой голос... и не один.

- Кажется, дозвонился. Петрович, тащи его на диван!

- Он тут сейчас все испачкает.

- Неси — я тебе говорю! Алло, здравствуйте! Это Катя?

- Д-да... Здравствуйте!

- Катя, тут к нам пришел некий господин Жданов, утверждает, что вы его бросили... Вы уж извините, даже показывает вашу фотографию... И лезет в драку. Вы единственная "Катя", которую я нашел в его телефоне. Катя, если он вам дорог, приезжайте, пока...

- Где вы находитесь? По какому адресу? - поднялась с дивана, быстро чиркнула адрес прямо на журнале.

Коля выглянул из примерочной.

- А этот как? - спросил он, придирчиво разглядывая золотистые пуговки.

Катя кинула мобильный в сумочку.

- Коль, - подошла ближе, поправила воротник рубашки. - Коля, мне нужны ключи от машины, дай мне их.

- Ты хочешь уехать? Уже? Хорошо. Сейчас я переоденусь и...

- Коль, я поеду одна. Там со Ждановым что-то... Ключи, пожалуйста.

- А как же я?

- А ты ни в чем себе не отказывай, Коль, - с большим трудом выдавила из себя улыбку, повертела головой по сторонам. - Девушка, - подозвала консультанта, - вы не поможете подобрать костюм этому молодому человеку? Он должен выглядеть солидно и... Коль, я побежала.

Схватила ключи, и кинулась прочь.


* * *


Андрей лежал на снегу, свежевыпавшем, девственно-чистом, и смотрел в небо — в белую метель, не мигая. Там вдалеке, в морозном хаосе снежинок, ему виделось застывшее из тысячи мелких льдинок лицо Катерины.

- Как же так, Катя? - бормотал он, протирая кровоточившую губу куском снега. - Как же так? Влюбиться должна была ты, а не я...

Снежная Катя отвечала безмолвием и холодной пустотой.

- Не-е-ет, так неправильно. Так не должно быть... М-да... Какое же ты ничтожество, Жданов.

Раскинул руки в стороны.

- Какое же ты...

Замолчал, зачерпнул руками снег.

- Катя! - крикнул громко, вглядываясь в метель. - Катя, вернись!

Сделал попытку подняться, но рухнул обратно на снег, сморщившись от боли.

- Андрей Палыч, - раздалось совсем рядом.

Он не поверил своим глазам. Перед ним была уже не снежная, а самая настоящая Катя.

- А как... ты так... оттаяла?

Катерина смотрела не него испуганно.

- Андрей Палыч, вы как? Как вы так?

Она быстро приподняла его голову, ощупывая лицо, стирая кровь мягкими варежками. Ей было не все равно — вот, что понял Андрей, слегка приободрившись. И пусть эта Катя почти ледяная или снежная, пусть она окажется колдуньей или сказочным эльфом. Пусть будет кем угодно, лишь бы она была рядом, лишь бы смотрела на него вот так - как сейчас.

- Помогите же! - крикнула охранникам.

Охранники подошли ближе.

- Вы Катя? - удивились они. - Знаете, на фотографии вы выглядели хуже.

- Помогите мне донести его до машины. Осторожнее, пожалуйста.

- А он не будет драться? - спросил один из охранников, не решаясь подойти.

- Катя, - улыбался Андрей, заставляя кровоточить губу еще больше. - Ты и машину нашу наколдовала?

Знакомый Андрею джип стоял совсем рядом. Вот только дойти до него оказалось задачей непростой. Выпитый виски путал сознание и шаги, а целый батальон ушибов и синяков на теле замедлял движение еще больше.

Оказавшись в машине, Жданов первым делом дождался, когда Катя сядет за руль, когда охранники отойдут, и только тогда медленно повернулся к ней и спросил:

- Кать... Кать, ты вернулась?

Она смущенно отвернулась.

- Я и не собиралась уходить, Андрей Палыч. Я это и хотела вам объяснить, что заявление об уходе написала давно и все бумаги — это на всякий случай — перед советом директоров, вот и пригодились. А я не собиралась вас оставлять. Я никогда... Я вас не бросила бы в такой ситуации...

С каждым словом Катерины взгляд Андрея угасал все больше и больше.

- Спасибо, Катя, - сказал он, отворачиваясь. - Я в вас ни секунды не сомневался... в вашей честности и преданности, - вытащил ремень безопасности, и снова отпустил его, не сумев пристегнуться так, чтобы не было больно.

Катя смотрела вперед в лобовое стекло, крепко сжимая руль. Машина не двигалась с места, тарахтела, испуская в снежную метель клубы дыма.

Через несколько секунд молчания Катя спросила:

- Куда едем?

- Куда хотите, Кать. Прямо езжайте.

Она отпустила руль, откинулась назад, прижавшись спиной к креслу.

- Андрей Палыч... Я не оставлю компанию... и вас... - прикусила губу. - Я очень хотела... И у меня почти получилось... я почти поверила, что смогу, что я не...

Андрей оказался совсем рядом, взял ее за руку, потянул на себя. От неожиданности Катя даже не сопротивлялась.

- Скажи мне еще раз, что ты меня не любишь, и я оставлю тебя на всегда.

Он смотрел так пристально ей в глаза, что Катя забыла, как дышать.

- Скажи! Пожалуйста, - обхватил руками ее голову. - Кать.

Она не выдержала, замоталась головой.

- Я не могу, - прошептала, отдаляясь.

Жданов посмотрел на нее, как на только что открытую десятую планету солнечной системы — с изумлением и недоверием.

- Кать, - прошептал он, расплываясь в улыбке. - Катюш...

- Но у нас все равно ничего не выйдет. Мы разные, мы не подходим друг другу, - сыпала она убеждениями, приводя машину в движение и выезжая на проезжую часть.

- Катюш, кто тебе сказал такую ерунду? - ласково спросил, все еще улыбаясь и не сводя с нее нежного взгляда - так и сидел, развернувшись к водителю всем своим избитым корпусом и не ощущал боли, он про нее просто забыл.

- Все, общественность... Да и вообще.

- А мы эту общественность отправим в Гонолулу, Кать.

- У вас «Зималетто» утекает из-под пальцев, а вы про... всякую ерунду думаете, Андрей Палыч! Нехорошо!

- Это не ерунда, Катюш. Вы для меня самый важный человек. Кать, я вас люблю.

Машина вильнула в сторону, Катя с трудом выровняла руль. Кинула на Жданова быстрый взгляд.

- Катюш, не отвлекайся, следи за дорогой, - посоветовал Андрей, довольно улыбаясь.

- Вы бредите, Андрей Палыч. Вас нужно срочно показать врачу. Мы едем в больницу.

Жданов замахал руками.

- Никаких врачей. Вот здесь поверните направо. Кать, мне сейчас нужен постельный режим. Отдыхать там...

Катерина подозрительно покосилась на Андрея.

- У вас разбита бровь, возможно, нужно зашивать.

- Ой, Кать, у тебя мобильный звонит, - вытащил телефон. - Зорькин, - пробормотал хмуро. - Я отвечу?

И тут же нажал на кнопку, принимая вызов.

- Жданов слушает, - рявкнул он.

Судя по всему, Коля не растерялся и начал что-то Андрею говорить. Жданов покивал с умным видом, а потом сказал:

- Кать, какой костюм брать зеленый и черный?

- Оба пусть берет.

- Зорькин, возьми еще парочку. Зайди в «Понтини», скажи, что ты из «Зималетто», там тебе предоставят скидку.

Попрощался с Колей, отложил телефон в сторону и задумчиво посмотрел на Катерину.

- Кать, - сказал и замолчал. - Катюш, а что все-таки было после нового года?

- Самообман, - лаконично объяснила Катерина.

- Кать...

- У вас телефон звонит.

Андрей вместо того, чтобы ответить, отдал свой мобильный Кате.

- Пушкарева слушает, - рявкнула Катерина, доводя Малиновского до икоты.

- А-а... э-э-э... Катенька, здравствуйте. А-а-а... А Андрюша... он... Не знаете, где он?

- Андрей Палыч получил боевые ранения, в данный момент не может адекватно разговаривать, несет бред. По всей видимости, контужен.

Малиновский облегченно выдохнул.

- В любви признается, - понимающе сказал он. - Ну, когда у него первая горячка пройдет, скажите, чтобы Маргарите позвонил, она с ума сходит от переживания.

- Обязательно передам.

Откинула телефон, посмотрела на Андрея растерянно.

- Андрей... Палыч... А... А почему?

- Катюш, вот здесь поверните направо и можете парковаться.

Она отвлеклась на дорогу, вывернула руль, объезжая снежные завалы, заехала на свободное парковочное место. И только после того, как заглушила двигатель автомобиля, повернулась и нерешительно спросила:

- Это правда?

- Что именно?

- Вы действительно меня любите? Нет, это невозможно. Вы... Посмотрите на меня! Я же... некрасивая.

- Очень красивая, - провел ладошкой по щеке.

- И я же воровка и мошенница - для ваших родителей, для совета директоров, для всех!

- А я тоже вор и мошенник! Катя, мы с вами два сапога — пара!

Придвинулся, собираясь поцеловать, но Катя отшатнулась.

- Вам нельзя... Ты... у тебя кровь.

Андрей улыбнулся.

- А мы пойдем ее обработаем чем-нибудь. Ты же мне поможешь?

Катя кивнула, помпон на берете качнулся туда-сюда.

«За что мне такое счастье?» - подумал Андрей.

- Вы... сами дойти сможете?

- С вашей помощью дойду куда угодно. Пойдем, Катюш.

- Надо было ехать ко мне. У мамы есть секретная заживляющая мазь.

- Зачем же пугать ваших родителей? Катюш, мы сами справимся.

Они прошлись по заснеженному тротуару, медленно, не торопясь. Катя крепко держала Андрея, чтобы он нет поскользнулся. Андрей крепко держал Катю, чтобы она не надумала опять убегать. Так и шли.

А метель кружила совсем рядом, не приближаясь, кружила, выбивая снежные узоры на сугробах, сверкая под лампами фонарей, налетая на машины и опадая вниз большими пуховыми перьями.

Над Москвой навис небывалый снежный циклон — это Дедушка Мороз возвращался домой - на Северный Полюс - после новогодних чудес и сказочных забав. Он потрудился славно, до льдинки разбил свой посох, ударяя на каждое желание. Дедушка исполнял желания все-все-все, даже невысказанные, даже те, что были высказаны неправильно. Дедушка умеет видеть, где просьба искренняя, а где вынужденная. Такая у него работа — важная и самая нужная.

Метель улетала за горизонт. Москва загудела пробками. А где-то в самом центре этих пробок застрял в такси Коля Зорькин, который возвращался домой, нагруженный фирменными пакетами известных бутиков одежды, и по телефону спорил с Пушкаревым, объясняя ему, что если совет директоров закончился, то это не значит, что работа тоже закончилась и Катерина должна приходить вовремя. Катенька ведь очень важный работник в компании, второе лицо после президента, поэтому и требования с нее гораздо бОльшие, чем с остальных, ага. А как же сам президент? А Жданов тоже работает. Очень. Ага. Вот так вот, Валерий Сергеевич. Что? Не слышно. Метель тут. Я вам потом перезвоню — завтра.

Коля довольно привалился к сидению автомобиля и задумался о своих новых костюмах, вот теперь он точно покорит Вику Клочкову. Перед таким красивым, модным и богатым мужчиной Виктория точно не сможет устоять. И это у Коли еще нет собственной нефтяной скважины. От перспектив кружилась голова.

Или это метель кружилась за окном теплой машинки, а Коля просто спал и видел волнующие сны? Кто знает. Кто ж отличит правду от вымысла, когда они так неразличимо похожи?

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Грусть в душе теплом сменилась.
Катя с Дюшей помирилась !

Спасибо автору и улетевший метеле

Ах, какое душевное новогоднее чудо! Спасибо, автор!
(Шёпотом, нагло: а "Клава" продолжится?))

_________________
"Насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а лжи нечем удержаться, кроме как насилием. Всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать ложь своим принципом".
А.И. Солженицын.

Клава маячит где-то рядом. Продолжится чуть позже

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-10-


Ему снилось море. Большие пенистые волны накатывали и уносили вдаль от берега его тело — невесомое, недвижимое, и не было ни дна, ни края у этого моря, ни тепла, ни холода, только брызги, ударяющие в лицо, накрывающие с головой, а еще - слепящее солнце, тающее за горизонтом, скользящее лучами по бушующим волнам — темно-синим, почти черным.

В момент пробуждения волны отхлынули, легкие вдохнули жадно воздух, и содрогнулись от накатившей внезапной боли. Эта боль ощутилась везде, во всем теле. Ноющая, царапающая, неприятная.

Андрей распахнул глаза. И в следующую секунду улыбнулся от настигшего восторга — перед ним стояла Катя, хмурая, недовольная его внешним видом и полученными травмами, встревоженная. Катя.

Серое платьице со стройным рядом застегнутых наглухо пуговиц. Собранные в строгий пучок волосы. Очки.

Все та же Катя Пушкарева, самая обычная, повседневная Катя. Не модная, не красивая (с точки зрения всех общепринятых стандартов красоты). Но какую бурю чувств она в нем вызывает! С ума сойти можно. Ни к одной женщине Андрей не испытывал ничего подобного.

- Катюш, а ты уже уходишь?

Приподнялся, опираясь на локоть. Одеяло сползло вниз, обнажая потемневшие синяки на груди.

Катя вздрогнула.

- Я вызвала врача.

- Кать, я отлично себя чувствую. Не нужно никаких скорых. Я в полном порядке, - улыбнулся как можно увереннее, даже не догадываясь, насколько устрашающе эта улыбка выглядит.

- Это не скорая. Маргарита Рудольфовна вызвала вашего семейного врача. Он должен скоро приехать.

- Мама? А...

Катя занервничала, подошла ближе, села на краешек кровати.

- Она звонила тебе... много раз. Я не хотела тебя будить, поставила телефон на беззвучный режим. И тогда Маргарита Рудольфовна позвонила мне... на мой мобильный.

Андрей уже мысленно прикидывал последствия такого разговора. Ведь вчера он позвонил маме, по настойчивому требованию Катерины, уверил ее, что все с ним в порядке, жив, здоров и прочее. Что могло случиться за эту ночь?

- Ты ей сказала, что все хорошо?

Катя закрыла лицо руками.

- Сказала.

- Вот и прекрасно, Катюш. Кать.

Медленно приблизил к ней руку, нерешительно положил на плечо. Катя отшатнулась, резко встала.

- Маргарита Рудольфовна поблагодарила меня за помощь, за то... что я вас вчера вытащила из того бара. И не оставила одного.

«Убью Малиновского за длинный язык».

- Она обещала выписать мне премию, Андрей Палыч. Знаете, я подумала, и решила принять такую щедрую благодарность.

- Кать, - приподнялся с кровати.

Катя отвернулась.

- Мы вчера наговорили друг другу глупостей. У вас был стресс. Вы перепутали, Андрей Палыч.

- Что... перепутал? - встал с кровати, подошел к Кате ближе, и замер в метре от нее, не решаясь приблизиться.

- Это не... Я была рядом в трудную минуту, я вам помогала. Вы... вы просто испытываете ко мне благодарность. И... это нормально. Я понимаю.

- Что ты понимаешь, Кать? - обнял ее, прижал к себе спиной. - Благодарность? То, что творится со мной сейчас далеко от благодарности. Неужели ты не видишь?

- Ваши родители... они... Никто не поверит, что вы...

- Меня не волнует, что подумают родители. И все прочие.

- Пойдут сплетни, разговоры.

- Пусть сплетничают.

- Компания сейчас и так находится в тяжелом состоянии, и лишняя шумиха нам ни к чему.

- Шумиха будет в любом случае. Известие о банкротстве «Зималетто» только чудом не попало в прессу, но это дело времени. Кать, - прижался губами к ее виску, - позволь мне самому решать.

- Ты пожалеешь, - зашептала она горячо. - Однажды очнешься и поймешь, что натворил... И захочешь вернуться... к Кире. К прежней жизни. У тебя стресс.

- Хватит повторять одно и то же. Кать, у меня будет стресс, если ты меня сейчас снова бросишь. Хочешь расскажу свой самый страшный кошмар?

Катя завертела головой, пытаясь отстраниться, но Андрей не отпустил.

- Больше всего на свете я боюсь снова увидеть в твоих глазах безразличие. Кать... Я уже думал, что потерял тебя навсегда. Искал в тебе отголоски былого тепла, нежности, а находил ледяную пустоту. Это сводило меня с ума.

- Я запретила себе даже смотреть в вашу сторону. И почти поверила, что справлюсь и со своими чувствами, и с тем, что никогда вас больше не увижу.

- Я тебя не отпускаю. Кать... Ты мне веришь?

- Я вас люблю.

Андрей едва на ногах устоял.

- Кать, - прохрипел он севшим голосом. - И я тебя люблю. Пообещай мне, что никогда меня не бросишь.

- Не брошу. Обещаю, - вскинула кулачок.

- Честно-честно?

- Честно-честно.

- Кать, обними меня, пожалуйста.

Она медленно перевернулась в его объятиях. Подняла руки, бережно обняла его за шею, прижимаясь тесно-тесно. А потом поцеловала, сама поцеловала.

Андрей был счастлив, безмерно. Ровно до той минуты, пока в дверь не позвонили. Нехотя оторвавшись от Катерины, он пошел встречать гостя.

На пороге стояла мама и Сергей Семенович, старый друг родителей и семейный врач, по совместительству.

- Андрюша, как же так! - воскликнула Маргарита, хватаясь за голову.

Катерина отшатнулась назад.

- Мам, все хорошо. Это просто царапины.
- Андрюша, как ты мог! Зачем ввязался в эту драку? О, боже. Катя, спасибо вам! Если бы не вы... неизвестно, чем бы это могло закончиться, - Маргарита благодарно потрепала Катерину плечу.

- Я... - Катя смотрела на нее испуганно.

- Андрюш, теперь я понимаю, почему ты так доверяешь этой девочке. Она твой ангел хранитель.

«Ничего ты не понимаешь, мамуль. Даже не догадываешься», - подумал, усмехнувшись.

Катя вдруг засуетилась, собирая свои вещи в сумочку. Она сбегала, вот, что.

- Я поеду, Андрей Палыч. Меня... Павел Олегович ждет.

- Кать, - крикнул ей вслед, Катя обернулась. - Я тоже приеду...

- Куда ты поедешь? Андрюша, в таком состоянии я тебя никуда не отпущу! - воскликнула Маргарита. - Сергей Семенович, что вы скажете?

Где-то за стенкой хлопнула входная дверь. Катя ушла.

- Мамуль, - простонал Андрей.

Но не стал шокировать мать своими признаниями прямо сейчас, пусть удостоверится, что с ним все в порядке. А с Катериной... С Катей он разберется чуть позже. Взяла моду убегать!

Андрей вдруг вспомнил вчерашний вечер. С каким восторгом и недоверием он смотрел на Катю. Прежняя, влюбленная в него Катя Пушкарева. Она была рядом, у него в квартире. Ругалась, обрабатывая раны, с дрожавшими руками и едва не наворачивающимися на глаза слезами. Нежно дула на ранки, когда Андрей, не удержавшись, вскрикивал. Целовала в губы, услышав очередное признание в любви. А потом отодвигалась в сторону, намекая, что Андрей сейчас не трезв, и что он не ведает, что творит.

- Кать, не уходи, Катюш... Посиди со мной немножко, Кать. Пожалуйста, - просил он, хватая Катю за руку.

В темных, бездонных глазах ее на мгновение промелькнуло сомнение.

- Просто побудь рядом.

И она осталась. Присела на краешек кровати, потом подвинулась ближе.

- Катюш, не оставляй меня больше никогда.

Она легко коснулась пальчиками его волос, убрала челку со лба. Андрей перехватил ее руку, прижался губами к ладошке, и так и держал ее за руку, пока не уснул.


Сергей Семенович все же настоял на том, что нужно ехать в клинику, зашивать немедленно бровь. Кровь сочилась из нее почти не переставая. Маргарита всю дорогу до клиники охала и ахала, припоминая Кирочку, и то, как она переживает их с Андрюшей разлуку: «девочка так тебя любит».

- А ты ведешь себя, как свинья.

- Мне очень жаль. Но я никогда не вернусь к Кире. Мам, я ее не люблю. Я люблю другую женщину.

Не выдержал, признался. Правда, мать не оценила его откровений.

- Другую. Боже, Андрюша. Кто она? - воскликнула, хватаясь за сердце. - Небось, очередная модель?

- Нет. Она... точно не модель, - усмехнулся. - И даже не актриса. Обычная женщина... Девушка. Из хорошей семьи. Ну, чего ты так пугаешься, мам?

- Приличные девушки из хорошей семьи не встречаются с почти женатыми мужчинами.

- А она со мной и не встречалась, - пожаловался, вздыхая.

Мать не поверила, просканировала его взглядом. Но выяснить что-то еще не успела, потому что они уже приехали в клинику, а там Андрея ожидало увлекательное путешествие в хирургический кабинет.

Несколько часов незабываемых ощущений, и он был свободен.

Шов наложили небольшой. Просветили ребра. Ни одного перелома не нашли. И отпустили Андрея «на больничный».

- Ага, - кивнул Андрей, и вызвал такси в «Зималетто».

- Андрюша, сегодня справятся и без тебя. Я позвонила Паше, он сказал, что Катя полностью ввела его в курс дела. Тебе лучше остаться дома.

Андрей улыбнулся, еще бы! Катенька - самый ценный источник информации. А еще у нее в последнее время прям-таки навязчивые наклонности сбежать от него куда подальше. А если они сейчас с отцом сговорятся и Катя уволится? Нет уж!

- Мамуль, - сказал Андрей, когда они подъезжали к «Зималетто», Маргарита наотрез отказалась оставлять сейчас сына без присмотра, и поехала в компанию вместе с ним. - Пообещай мне, что не будешь больше пытаться помирить меня с Кирой.

- Я не хочу на тебя давить. Но ты так был влюблен в Кирюшу. Вы такая красивая пара! Что же случилось?

- Был влюблен, но не любил.

- Вот, как это теперь называется. И что же, эта женщина... из хорошей семьи. Ты в нее влюблен, это понятно, но Андрей! Завязывать новые отношения неизвестно, с кем...

- Не влюблен, мам. А люблю.

* * *

Павел Олегович заметно оттаял. Слова адвокатов и консультация независимого эксперта, экономиста, признавшего план Катерины по выходу компании из кризиса самым действенным в сложившейся ситуации, убедили его в том, что Катя не собирается отвоевывать «Зималетто» и никогда подобных замыслов не имела.

Тогда в чем ее интерес? Ни один здравомыслящий человек не ввяжется в подобную ситуацию по доброй воле. А Катя Пушкарева была не просто здравомыслящей, а невероятно умной девочкой. Шальная мысль, что эта умная девочка не так проста, как кажется, не отпускала Павла вот уже целые сутки. Он все думал, в чем ее выгода, прикидывал все возможные последствия и бонусы, которые Катерина может заполучить, и приходил в тупик. Ни бонусов, ни выгоды он в упор не замечал. Если верить ее словам, то Катя вернет компанию по первому же требованию: и «Никамоду», и «Зималетто». И останется ни с чем. А еще обещала уволиться сразу же, как только ее попросят об этом. Уйдет, не взяв ни копейки. В никуда. С подмоченной репутацией... Ну, допустим, репутацию удастся загладить. Допустим, Павел подсуетится и найдет Катерине неплохое местечко, трудоустроит девочку... Но сама она ничего не просит.

Все так призрачно и непонятно. А Павел терпеть не мог неопределенности. Вот и пролистывал бумаги по десятому кругу и задавал одни и те же вопросы.

А адвокаты ему настойчиво твердили, что смена президента сейчас может поставить компанию под удар. Банки доверяют именно Катерине и Андрею Павловичу, и будут предпочитать иметь дальнейшие дела только с ними.

Катерине и Андрею Павловичу — вот в таком именно порядке. И снова червячок сомнения затесался между мыслями. Павел вскинул пытливый взгляд на Катю. Девочка смотрела на него открыто, даже с некоторым вызовом.

- Вы правы, - в итоге согласился Павел. - Менять руководство сейчас не будем. Какое время вы определили компании для выхода из кризиса?

- Полгода.

- Что ж, отложим выбор нового президента на некоторое время.

Катерина была удивлена его решению, и даже немного огорчена, как Павлу показалось. Она хотела уволиться прямо сейчас? Почему? Что тут произошло на самом деле?

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Андрюшу из сегодняшней главы хочется "разобрать на цитаты" . Только вот очень переживательно, чему так Катя удивилась - огорчилась ? Волнуюсь я за Катюшку с Андрюшкой, хочется, чтобы вдвоем они нормально уже побыли, без всяких докторов и мамапап в ареале их обитания, и чтоб Катька опять сама Андрюшке раны залечивала . Автору спасибо за главу

Вот вам и финал. Впереди еще эпилог

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-11-


У «Женсовета» при виде Андрея случился массовый приступ психоза. Таня вскрикнула громче сирены при пожаре. Маша вытаращила глаза, открыла рот, чтобы сказать что-то, но не смогла выдавить из себя и слова. Шура замахала кулаками. Света выронила ворох бумаг.

- Вот умеешь ты, Палыч, произвести впечатление на женщин, - заметил Малиновский, встречая Андрея у лифта, но, увидев выходившую следом Маргариту, прикусил язык. - Маргарита Рудольфовна, - кивнул ей в знак приветствия. - Вы прекрасно выглядите. Гораздо лучше, чем ваш сын.

Госпожа Жданова взволнованно поправила сумочку.

- Я ничего не понимаю, - пожаловалась она. - Он не хочет меня слушать. Несет какой-то бред про влюбленность, игнорирует все рекомендации врача, мчится в компанию так, словно боится опоздать. Ромочка, может, ты знаешь, что происходит?

Малиноский понимающе усмехнулся.

- Тут диагноз очевиден.

Андрей незаметно показал кулак. Ромка призадумался: «А что тут, собственно, скажешь? Что у вашего сыночка от Пушкаревой кукуха поехала? Так не поверит же. Материнская любовь бывает порою так слепа».

- Все дело в ответственности, - выпалил Малиновский.

- В какой ответственности?

- Понимаете, на Андрея в последнее время многое навалилось...

Андрей похлопал Ромку по плечу.

- Ну, вы тут пообщайтесь пока за моей спиной, - пробормотал он. - А я пойду. Не буду вам мешать.

Подмигнул «Женсовету», вызвав у дамочек новую волну кондратия. И поспешил на поиски Кати.

Катерина нашлась легко. Даже чересчур легко. В конференц-зале. А где же еще ей быть? На баррикадах. В самом эпицентре военных действий.

- Андрей! - воскликнул отец, и недовольно нахмурился.

Присутствовавшие адвокаты со стороны «Никамоды» и «Зималетто» выразительно округлили глаза, разглядывая Андрея, как экспонат кунсткамеры.

- Все нормально, па, - отмахнулся от необоснованных переживаний. - Я не сильно опоздал? - присел на свободное кресло, напротив Кати. Поймал ее взволнованный взгляд, направленный на повязку с пластырем на его брови.

Павел побарабанил пальцами по столу.

- По поводу твоего внешнего вида и всех тех глупостей, что ты успел натворить за время своего управления компанией мы еще поговорим. Позже. А сейчас, - скрестил пальцы в замок. - Изучив ситуацию, взвесив все возможные риски, я пришел к решению: оставить тебя в качестве исполняющего обязанностей президента на срок в полгода — ровно на то время, которое потребуется компании для выхода из кризиса. Для тебя это будет прекрасный шанс исправить свои собственные ошибки.

Отец повернулся к Роберту Генриховичу, адвокату «Зималетто», заговорил с ним о чем-то, то ли о времени будущей встречи, то ли о чем-то еще. Андрей его уже не слышал. Сердце стучало, как бешеное. Столько дней и ночей он носил в себе эту ложь. Врал, изворачивался, шел словно по лезвию извилистой сабли, каждую секунду рискуя свалиться в пропасть - не справиться, влезть в еще бОльшие долги, потерять компанию навсегда... И вот сейчас он узнает, что не нужно больше скрываться, не нужно врать. Он прощен, оправдан. И даже не уволен, а, наоборот, в обход угрозам Воропаева, в обход личному недовольству отца, оставлен на прежней должности. Почти прежней. Приставка «и.о.» сути дела не меняет.

«И это все благодаря Кате».

Она одна ответила на все вопросы, развеяла все сомнения, доказала свою честность, и защитила его, Андрея. Катя Пушкарева билась до конца, не сдаваясь, не отступая ни на шаг. Могла ли она поступить иначе?

Адвокаты засобирались, намереваясь уйти. Двери конференц-зала внезапно широко распахнулись, впуская Вику с подносом с кофе и Маргариту Рудольфовну с Кирой.

- Экспрэссо! - объявила Виктория, ставя неудобный поднос на стол.

Адвокаты пожали плечами, скромно намекая на то, что они уже уходят, что Викуля опоздала со своим эКспрэссо минут на сорок, и поспешили распрощаться с Павлом Олеговичем и Катериной, и уйти.

- Андрей! - крикнула Кира, кинулась к Андрею, едва сдерживая слезы. - Что ты с собой сделал? - прошептала, в ужасе разглядывая синяки и ссадины.

Вот он - тот самый момент, когда можно повернуть время вспять: перечеркнуть все неприятности, что приключились с ним в последние месяцы, и начать всё заново. Можно помириться с Кирой, она смотрит сейчас с такой надеждой и желанием простить, забыть, принять, что даже оправдываться не придется, достаточно просто громогласно заявить, что свадьба будет. И эта новость воспримется всеми — и Воропаевыми, и Ждановыми — на ура. Мама уж точно успокоится, а отец, получивший полный отчет по цифрам и планам, и без того уже спокоен и настроен вполне миролюбиво. А после можно будет войти в свой кабинет — на законных правах президента компании, без оглядки на всякие НО, без оглядки на проблемы и сложности, войти и работать: исправлять ошибки, делать маленькие шажки на пути к полному успеху — выходу компании из кризиса, и дальнейшим победам. Ведь столько всего еще можно сделать, добраться до европейского рынка, например, разрастись сетью новых магазинов по всему миру.

Впереди вырисовывается прекрасное будущее, перспективы, от которых голова идет кругом.

Эх, Катя-Катя... Ты знала это. Ты знала, что всё будет именно так. Знала, что рано или поздно наступит такой момент, когда можно будет вернуть утраченное. И решила — заранее решила — что Андрей Жданов струсит, что Андрей Жданов выберет прошлое. Ты так уверена в этом, безоговорочно, что никакие слова не переубедят тебя, никакие обещания не сдвинут с твердого намерения уйти.

«И стоишь ты сейчас передо мной с прямой спиной и непроницаемым взглядом. Ты знаешь все наперед, правда, Кать?»

Андрей решительно обошел Киру, сказав ей:

- Все хорошо, Кир. Прости.

Он обогнул стол, подошел прямо к Кате, встал рядом с ней.

- Ты все еще хочешь уволиться, - даже не спросил, а сказал он.

Катя пожала плечами, отвернулась, избегая его взгляда.

- Мало того, что ты решаешь все за меня, ты хочешь еще и бросить меня, Кать!

- Я...

- А не ты ли вчера клялась, что всегда будешь рядом?

Катя с испугом оглянулась. И родители, и Кира буквально потеряли дар речи, таращились на них, не веря увиденному и услышанному.

- Я не ухожу прямо сейчас, да и Коля всегда поможет. Мы потом все обсудим, хорошо? - попятилась назад.

- Я не о компании сейчас говорю.

- Андрей... Палыч, - прошептала, краснея.

- Если уж и признаваться, то во всем сразу! - объявил вдруг Андрей.

- Н-нет, не надо.

- В чем признаваться? - спросил Павел, осененный внезапной догадкой.

- В том, что у нас с Катей роман, - сказал твердо.

В конференц-зале повисла тишина.

- Это шутка какая-то? - Кира засмеялась. - Андрей, какой роман? Посмотри, кто ты и кто она! Что между вами может быть... - зажала рот рукой, на глазах блеснули слезы.

- Андрюша, как же... так? - Маргарита с ужасом разглядывала побледневшую Катерину, и тоже не верила словам сына. Не может ее мальчику понравиться вот эта вот... странная девочка.

- Я пойду, - прошептала Катя, дернулась в сторону.

- Стоять! - поймал ее за руку. Притянул к себе.

- Катюш, почему ты все время убегаешь?

- Вы совершаете ошибку... Отпустите...

Бледные, пересохшие губы еле шевелятся. Большие глаза смотрят на него с мольбой: не нужно, отпусти, не связывайся, забудь.

«Разве можно тебя забыть, Кать? Подскажи, как это сделать. У меня самого не получается».

Отодвинулась как можно дальше, уперлась ладошками ему в грудь. Что ты творишь? - говорит вся ее поза и ужас застывший в глазах.

- Кать, что ты, как трусишка... Иди сюда, - обнял ее и поцеловал.

Кира всхлипнула, и убежала. Хлопнула дверь.

Павел понимающе заулыбался и тихо сказал Маргарите:

- Пойдем, ты потом с ним поговоришь.

- Паша, но как же так... - шептала Маргарита, отказываясь верить, отказываясь принимать известие, что ее сыночек променял умницу и красавицу Кирочку на... неизвестно кого.

Зато Павел выдохнул спокойно, суммируя в копилку еще одну важную деталь. Пазл сошелся. Мотивы Кати Пушкаревой стали ясны и понятны. Отнюдь не жажда наживы двигала ею, а кое-что другое. Возможно, это любовь, возможно, простая преданность и уважение. Время покажет. И расставит все по своим местам.


Родители ушли. Андрей продолжал целовать Катю, тая от нежности, сходя с ума от одного лишь осознания, что Катя рядом, не отталкивает, целует в ответ, прижимаясь к нему всем телом.

- Андрей, тебе больно, - шепчет она, когда появляется возможность дышать.

- Без тебя гораздо больнее.

Катя смущенно поправляет выбившуюся из пучка прядь волос, неловкое движение рукой задевает очки, они летят вниз. Андрей ловит очки в последний момент, когда они уже почти коснулись пола, и забирает их себе. Разглядывает Катю.

- Что же теперь будет, Андрей? - спрашивает взволнованно.

Присел на краешек стола, придвинул к себе Катю.

- Мы будем ходить на свидания. В музеи там всякие, театры. Ты же любишь театры?

Катя печально вздыхает.

- Я говорю про твоих родителей и Киру.

- К родителям мы тоже будем ходить в гости - и к моим, и к твоим. А Кира... У Киры все будет прекрасно. Вот увидишь.

- Андре-ей, - выдыхает, поворачиваясь к нему лицом. - Ты все-таки меня любишь, действительно, любишь? - смотрит потрясенно.

- В это так трудно поверить? - улыбается.

Катя улыбается в ответ.

- Почти невозможно.

- А когда-то ты верила мне безоговорочно.

- Верила, - соглашается. - Но тогда между нами не стояла Кира... и "Зималетто".

- Киры давно не было. Кать, наши отношения... это самое лучшее, что случилось со мной за последние месяцы, и вообще... Ну, какая Кира! Нет ее.

- Я, наверное, никогда не пойму, как ты смог в меня... - спрятала лицо у него в груди, не решаясь договорить.

- Полюбить? Ох, Катюш, это долгая история. Но я готов рассказывать тебе ее каждый день, а лучше вечер. Мне гораздо интереснее услышать твою версию.

Катя криво усмехнулась.

- Со мной все просто. Я влюбилась в тебя с первого взгляда. Или со второго? - пробормотала задумчиво. - Нет, все же с первого.

У Андрея земля поплыла под ногами.

Она любила его все это время! Какие же они идиоты с Малиновским.

- Кать, забудь, пожалуйста, обо всем, что было между нами до этого. Я прошу тебя, давай сегодня начнем все заново, - смотрел с волнением и некоторым переживанием.

Катя улыбнулась.

- Хорошо.

Отошла на шаг назад.

- Здравствуйте! Меня зовут Катя Пушкарева, - протянула ему руку для пожатия.

Андрей пожал ее ручку.

- Андрей Жданов, все еще исполняющий обязанности президента компании "Зималетто".

- Очень приятно познакомиться.

- Екатерина Валерьевна, позвольте пригласить вас сегодня на ужин.

Катя округлила в удивлении глаза.

- Откуда вы знаете мое отчество?

- Не поверите. Интуиция. А хотите я покажу вам ваш кабинет?

- Что-то мне подсказывает, что вместо кабинета мне достанется какая-нибудь кладовка.

- Зато очень вместительная, а самое главное - скрытая от чужих глаз, кладовка, - остановился, сказал уже серьезно. - Кать... Верь в меня, пожалуйста. Если ты не будешь верить, то больше некому.

Катерина важно кивнула. Без очков, с залитыми румянцем щечками она была невероятно красива. Андрей заглядывался. И мечтал сейчас только об одном: как бы Катерину увести отсюда, из шумного "Зималетто", минуя любопытные взгляды, снежные метели и московские пробки? Кроме побега с похищением ничего пока не приходило в голову.

А впереди был такой длинный день. И много всего важного и нужного. Собрание совета директоров, например, разговор с Воропаевым, с Кирой, с родителями... Но все это ерунда. Рядом с ним была Катя, отвоеванная с большим трудом, влюбленная в него с самого первого дня Катя Пушкарева. И как ему с этим теперь жить?

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Ваййййййй, какая милота ! Растеклась лужицей ! Автору спасибо за таких Андрюшку и Катюшку, и Павла Олеговича Так живо всё представилось, такая живая картинка получилась, словно своими глазами всё сама видела

Я же обещала happy end

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.