|
И снова ретро-шарик!
Название: 44-й этаж.
Автор: Sanasana
Рейтинг: PG
Пейринг: Катя\Андрей
Жанр: Сентиментальная сказка
Герои: Андрей, Катя, эльф, японская делегация, звезды.
Сюжет: Очередное столкновение реальности и нереальности.
Примечание:
Похоже, старательно ругаемый и разбираемый не то что на косточки – на молекулы – наш сюрреал спровоцировал у меня целый цикл всяких «начал». Во-первых - это первый доморощенный сериал, который я стала смотреть в здравом уме и твердой памяти. Во-вторых - это мой первый форум (вот уж о чем никогда не пожалею!). И вот теперь сподобилась на мой первый фанфик. Отдаю его на ваш суд. Как говорится, не стреляйте в пианиста, он играет как умеет. Может, идея не самая оригинальная - она просто висела в воздухе. Может, не удалось избежать штампов, слишком очевидных ассоциаций и розовых соплей. Может, в чем-то перекликнулась с творениями здешних уважаемых авторов. Поверьте, это не нарочно – я действительно, к моему большому сожалению, не прочитала всех новелл, романов и эссе (слишком уж прочно я «засела» в ОС). Ну что поделаешь – мы смотрим одну фильму и думаем одни мысли. Но вдруг, как говаривал король в «Золушке», захотелось чего-нибудь волшебного. А также наивного, местами глупого, но очень-очень светлого.
Ну, в общем вот. Буду рада если вам понравится. Впрочем, даже если не понравится - я не жалею, что взялась за это. Ну, не шмогла я уже молчать, ну не шмогла )) Ну, поехали.
44-й этаж
сентиментальная сказка со спецэффектами
Шекспиру, Стругацким и мужичку, открывающему двери лифта, нескромно посвящается
* * * 1 * * *
Если бы не отец, я бы не стал туда подниматься. Нечего мне делать на президентском этаже. Мы - пролетарии моды, наше место у станков. На самой что ни на есть материальной базе. А на президентском этаже пусть сидят президенты. Президент. Самая лучшая на свете президент. Но лучше уж нам не пересекаться. Она до сих пор меня на дух не переносит. Я же вижу. Хоть редко, но мы с ней говорим. И каждый раз - вся напряжется, отворачивается, глаза не поднимает, отвечает .. у автоответчика и то ласковей получается. При первой возможности сбегает так, что любая биатлонистка позавидует. Да и я каждый раз после таких встреч места себе не нахожу... Вот поэтому и не люблю эти походы в офис. Не хочу ее мучить, хотя я уже перестал понимать кто кого мучает.
Но отец позвонил, просил подняться, что-то хочет обсудить. Ладно, обсудим. К тому же, в ее кабинет я заходить не буду, авось не встретимся. На лифте туда, к отцу в конференц-зал, и обратно на лифте. Вряд ли вообще встретимся. Да что я все об этом? Все, забыл, забыл, я еду туда совсем по другим делам.
Опять в лифте только одна лампочка горит. Ну конечно, как еще должен освещаться лифт в здании транснациональной компании? Безобразие! А это еще что за скрежет? О-о-о-, только не это! Не хватало еще тут застрять! Где тут кнопки? «Алло, эй, кто-нибудь, лифт сломался, вызовите там лифтера что ли»!!
Никакого ответа. Они что там – все ушли на обед? Или у них культпоход в кино? Надеюсь, будут смотреть не сериал. «Алло, Алло»
- Пронто, - неожиданно прошуршало под потолком.
Андрей прислушался. Уже появились мастера? Нет, показалось. «Алло, лифтеры!!»
И снова голос над головой.
- Пронто. Слушаю.
На пару секунд Андрей задумался, прикидывая что он увидит, если поднимет голову. Но любопытство взяло верх.
Под потолком, в самом темном углу лифта висела странная тучка. Если бы Андрей не знал, что чудес не бывает, он бы сказал, что там левитирует человечек ростом с карандаш. Впрочем, левитирует – это, кажется, когда без приспособлений. А у этого за спиной тихонько шелестели два крылышка, очень похожих на бабочьи. В смысле на бабочкины. Сам летун здорово смахивал на юного Роберто Бениньи, которому сделали химическую завивку. И физиономия у него была на редкость глумливая. Что бабочкам не свойственно.
- Поздравляю, Жданов, теперь тебе показывают мультики безо всякого телевизора. Странно, раньше они начинались все-таки после виски. Видимо, появился новый канал, - Андрей пытался объяснить происходившее самому себе.
- Синьор ошибается. Я не «мультик», я просто дух. Временно проживаю в этом здании. Простите, что не сразу перешел на ваш язык. Еще не очень привык - путаюсь, - отозвался летун.
- А что ты здесь делаешь? То есть я хотел сказать – откуда вы взялись? В смысле – а разве такое бывает?, - Жданов не спускал с незнакомца взгляд. Все мозговые анализаторы отказались анализировать виденное. Оставалось с ним смириться.
- Отвечаю по порядку – я здесь работаю. В командировке я. Ну, и шалю в свободное от работы время. Немножко. Так положено веселым духам. Я – внук Пэка, мой дед служил у Оберона. По крайней мере, так утверждает мамма миа. Моя матушка. А матушка у меня, кстати, итальянка. И я, соответственно, из Италии.
Дух церемонно поклонился, сделал вираж, спустился к Андрею и «сел» в воздухе, покачивая обеими ногами.
- А что касается последнего вопроса – знаешь, бамбино, бывает и не такое!
* * * 2 * * *
Андрей медленно переваривал услышанное.
- Дух? Это как эльф что ли? Это которые колдуют и стреляют стрелами в сердце и все такое?
- Ну, не то чтобы колдуем....Во-первых, не те времена. Теперь без образования, на дедовской магии далеко не уедешь. Овладеваем другими профессиями. Вот я эльф-фэшн-станконаладчик шестого разряда. К вам прилетел для обмена опытом. Сопровождал партию станков. Насколько я знаю, это ты их покупал. Присматриваю теперь, чтобы технику не обижали, чтобы всякую безвкусицу на наших станках не шили – они от этого портятся.
Полупрозрачным пальчиком эльф ласково провел по окату рукава андреева пиджака.
- Вот и твой лапсердак из Италии. Узнаю Армани. Бон джорно, землячок. Как ты думаешь, почему в Италии все в порядке с модой? У нас очень квалифицированные эльфы. Первого попавшегося домового к нашему ремеслу подпускать нельзя. Согласись, одежда – это не только выкройки! Ну, ты сам знаешь. Здесь без волшебства не обходится! А что касается стрел– это не по нашей части – это к амурам. Уж влюбленному человеку это должно быть известно.
При этом эльф начал водить рукой в воздухе и на стенке лифта появилась надпись «Adriano + Сatarina». Только в отличие от обычных лифтовых граффити она сияла и переливалась всеми цветами последней колекции Ферре.
Андрей удивленно посмотрел на эльфа и потупился.
- А откуда вы...?
- Обычное амур-сканирование души. Это на первом курсе проходят. У невлюбленных там подстриженные лужайки, одинаковые, скушные. Но когда начинается любовь! О-о-о! Там выростают розы и лилии. Некоторым удается вырастить даже орхидеи. Практичные особы культивируют овощи или кухонные травки. Впрочем, это на любителя. Чем дольше и сильнее чувство – тем симпатичней получается палисадник. Или огородик. Когда любовь проходит – эти помидоры, соответственно, вянут. А у вас, молодой человек, там целый сад. Только буйный и очень запущенный. Не справляетесь вы со своими чувствами, не справляетесь. А окучивание, удобрения, полив! Там же все живое! При этом эльф повернул руку ладошкой вверх и из нее забил маленький бирюзовый фонтанчик.
Андрей молча улыбнулся. «Хорошо, эта ботаника наружу не лезет, хорош бы я был с клумбой на голове», - подумал он.
Эльф сделал круг над макушкой Андрея.
- Так зачем сеньор кричал «Алло»?
- Синьор хотел бы узнать, долго ли ему сидеть в сломанном лифте.
- Я могу починить лифт. Но проблем. Престо. По лифтам я тоже стажировался. В Нью-Йорке. А еще я могу сломать лифт. Не желаете?
- Зачем?
- Иногда нужно остановиться и подумать. Даже лифту. Ну так что – заводить?
- А ты.. а вы всегда его чините? И заводите?
- А ты что думал, за стенкой сидит пожилой сеньор и дергает за веревочки чтобы двери открылись и закрылись? , - эльф, довольный собственной шуткой, рассмеялся. Вокруг него рассыпались разноцветные искры и в кабине стало чуть-чуть светлее.
При этом он вытащил из-за пояса палочку, видимо, волшебную, но больше похожую на отвертку и стал барражировать под самым потолком. После четвертого круга кабина вздрогнула и поехала наверх.
- Здорово это у вас получилось, - только и смог выдавить из себя Андрей.
- Какие еще будут пожелания?
- Ломать лифт не надо!, - поспешил пожелать Жданов.
- Силянс! Силянс! Чего разорался, не буду я ничего ломать. Просто у вас, влюбленных, вечно какие-то желания наготове. Глупые и однообразные. Ну, Луну с неба достать, подарить звезду, настричь миллион цветов. Ну зачем этот силос нужен? Но все просят именно это. Ну, еще придумать стихи или спеть серенаду. Некоторые к серенаде в последнее время требуют балкон вместе с квартирой.
Эльф спустился к уху Андрея.
-Я видел ее! Одобряю. Белиссима! Понимаю, понимаю, откуда такие сады, еще бы!, - эльф картинно закатил глаза.
Легкая улыбка пробежала по лицу Андрея.
- А можно спросить – а как там у нее, ну, с розами и лилиями в душЕ? – решился Жданов на главный вопрос.
- Информация недоступна. Выдается только с разрешения сканируемого, - строго погрозил пальцем эльф.
Жданов вздохнул.
- Серенаду она просто не будет слушать. И стихи тоже. Не нужны ей мои серенады. Не хочет она со мной говорить, она убегает все время. Я , конечно, готов за ней хоть всю жизнь бегать, но я же не слепой, я вижу, что ее от меня просто коробит. Аллергия у нее на меня. Я не хочу делать ей больно, - пожаловался Жданов эльфу..
- Понятно, понятно. Ну, в память о дедушке Пэке думаю, можно что-нибудь устроить у нас на 44-м этаже. Дедушка был большой сторонник соединений сердец. Бывало, все приговаривал «Всяк сверчок знай свой шесток, всякий будь с своею милой, всяк ездок – с своей кобылой». Не грусти, бамбино, еще не вечер. Чао, бамбино! – эльф подмигнул Андрею и вылетел в открывшиеся на первом этаже двери.
Андрей стоял ошарашенный странной встречей. В голове мелькали эльфы, старина Пэк, бескрайние помидорные огороды и загадочный 44-й этаж.
Переварить все это он не успел.
В лифт одинаковой семенящей походкой вошла целая стайка японцев. Тихих, аккуратных, вежливых. Похожих на семейство пингвинов. Очень худеньких пингвинов. Андрей поискал среди них глазами недавнюю гостью – госпожу Идо, но ее не было. «Видимо, из другой компании», - подумал Андрей и обрадовался . Скрытый японский эротизм, похоже, пришелся по вкусу на исторической родине.
Последней в лифт вошла Катя.
* * 3 * * *
Видимо, Андрея из-за слабого освещения не заметила или просто не захотела делать резких движений при клиентах. Обычно Катя предпочитает не приближаться к нему на расстояние, меньше чем дистанция от ее стола до двери кабинета. А тут оказалась совсем близко.
Лифт медленно поехал вверх.
Совсем рядом стояла единственная женщина на Земле, его женщина. Опять игры пространства и времени. Вот она рядом. Стоит здесь и сейчас. Но она в прошлом. Неужели она – в прошлом? Нет, она навсегда останется его женщиной, что бы ни случилось. Даже если быть вместе не суждено. Другой женщины не будет .Одна. Одна она . На всю жизнь. Женщина, научившая его любить, но не научившая его быть счастливым. Сам виноват, Жданов. Самому надо было грызть эту науку. И не пользоваться чужими шпаргалками. Наука! Да разве есть наука которая может объяснить из чего появляется любовь и куда она уходит. Разве кто-нибудь может описать эту термосердечную реакцию, в которой перестают существовать старые материи и возникают новые. Разве есть формулы, которые могут рассчитать предел прочности нервов, критическое центростремительное ускорение двух сближающихся влюбленных, крутящие моменты головокружений и давление, способное разбить сердце. Эх, Жданов, Жданов, все-таки ты - двоешник.
Кабина лифта, чуть качнувшись, остановилась на пятом этаже. Японцы по-пингвиньи гуськом потянулась к демонстрационному залу. Жданов был уверен, что и Катя уйдет с ними. Но она осталась и нажала кнопку , даже не спросив, куда тебе ехать. Да и зачем спрашивать – ты едешь с ней.
Жданов, она осталась! Она рядом. До нее каких-то два шага. Прямая спина, склоненная чуть набок головка. От крупных завитков волос на плечи падают кружевные тени. Лифт едет. И вы вдвоем. Она никуда не убежит. Ох, Жданов, как это пОшло – пытаться поговорить с девушкой в лифте. Ты, небось, и за руки начнешь хватать, вопить «Я тебя люблю». А нужна ей эта твоя любовь, подумай?!
Хотя пока ты будешь думать, она выйдет из лифта. Решайся, Жданов.
-Катя!
Напряглась, но не обернулась.
Господи, почему я не вышла вместе с японцами?! Я же собиралась. Словно ноги окаменели. А что подумают японцы? Что со мной? Зачем я осталась здесь? С ним?
- Катюш!
Господи, Андрей, как давно я не слышала твоего «Катюш». Зачем, зачем ты это сказал! Только бы он не сказал «Катенька»!!
-Катенька!
Пора обернуться. Говорить только о работе, только о работе!!!
- Я слушаю вас, Андрей Павлович. У Вас какие-то вопросы?
Она всего в двух шагах. В двух таких долгих шагах что я, кажется, никогда не смогу пройти эту дистанцию . Марафон прямо какой-то.
Андрей медленно, словно боясь спугнуть ее, подошел поближе и прислонился к стенке. Катины глаза были напротив, но она упорно разглядывала пол лифта.
- Катя, у меня, наверное, странная просьба. Можно я просто буду стоять рядом и смотреть на Вас? Хорошо?
Подняла глаза и посмотрела на меня. Но вокруг нее как будто алмазное стекло – прочное, непроницаемое, - я не могу его разбить, даже намека на трещину не появилось.
Пожала плечиком. Отвернулась.
Еще полгода назад это была чистая, нежная, верная девочка. Сама почти эльф. Что же ты с ней сделал, Жданов? Теперь она спряталась в панцирь, в раковину. Стала красивая, как жемчужина. Как жемчужина, лежащая на самом дне моря. И такая же недоступная. И только ты, Жданов, можешь понять, какая боль до сих пор окружает твое маленькое сокровище. Эта боль держит ее на дне, заставляет прятаться , искать спасения в крепкой раковине. Как будто это может помочь! Как будто эта скорлупка способна защитить ее от всех бурь. Ох, какие банальные и глупые слова лезут тебе в голову, Жданов. Ты – самая большая ее жизненная буря. Это от тебя она спряталась, ты не забыл? Но как ей объяснить, что я тоже болел ее болью, как объяснить, что я бы полжизни отдал, только бы забрать ее боль, всю ее боль себе!!!
Как же он близко! Протянуть руку и можно дотронуться до его волос, провести пальцем по щеке, по губам. Только зачем? Ничего не будет. Все равно потом ничего не будет. Эта сказка закончилась. У нее оказался плохой конец. Но все позади. Сейчас лифт остановится и мы снова разбежимся и не увидим друг друга день-два, месяц. А может, никогда больше не увидим друг друга. А голос у него какой грустный. Прямо мертвый.
-Катя.
В ответ – молчание. Отвернулась в другой угол.
Что бы я не сказал, ты все равно не будешь слушать. Хорошо бы и правда, какую-нибудь звездочку тебе подарить. Может, простишь.
Неожиданно в кабине стало совсем темно.
«Ну вот, и вторая лампочка тоже! Как некстати! Еще решит, что это я нарочно», - подумал Андрей, поднимая голову и глядя на потолок.
Но потолка не было.
* * 4 * * *
Вместо него прямо над головой развернулся тяжелый бархат южной ночи с десятками звездочек-булавочек, как будто наметивших выкройки драгоценных небесных одежд. От них падал тихий свет и разбивался о стены тесной кабины на тысячи брызг, которые начинали плясать свои томные танцы в парах с тенями, спавшими до сих пор в уголках лифта.
Катя тоже подняла голову. Распахнула от удивления глаза. И в ее глазах отразились все небесные булавочки.
И он увидел СВОЕ небо. Самое прекрасное небо во вселенной – глаза любимой женщины, переливающиеся звездами.
- Андрей, что это? - почти шепотом спросила Катя, не отрывая глаз от странного небесного явления на потолке отдельно взятого лифта. Она стояла с открытым ртом и звездные блики капали ей на губы, на подбородок, в ямку между ключицами.
- Я в астрономии не разбираюсь. Но по-моему это звезды. Ну, там желтые карлики, белые гиганты. Я не знаю, - улыбка у Андрея почему-то вышла смущенная. Он вдруг почувствовал себя виноватым за то, что не знает имен звезд. Смог бы поразить Катю эрудицией. Глядишь, и разговорились бы. Ну, кто ж знал!
- Значит, это не глюк, - прошептала Катя. - Если ты тоже видишь звезды – значит, у меня не галлюцинация?
- Может, я слишком самонадеян, но мне кажется, это небо – для нас двоих. Для тебя и для меня. Хотя если ты рядом я могу обойтись и без неба. Хочешь, забирай мою половину?
Катя опустила глаза и погасила свои звезды.
Медленно-медленно Андрей поднял руки и потянулся пальцами к ее плечам.
-Андрей Павлович!
Небо качнулось. Андрей отдернул руки, но не убрал, а держал совсем рядом с ее плечами.
Как странно он держит руки – как будто загораживает меня от чего-то. От чего? Все самое страшное для меня уже случилось. Страшно было падать в пропасть обманов, как долго я падала, не зная – что хуже – продолжать полет или разбиться наконец в лепешку. Как трудно было сохранить оставшиеся от меня осколки, собрать, склеить. Но трещины все равно видны. И останутся навсегда. Но зато я теперь ничего не боюсь, меня не надо защищать. Но от его рук такое тепло, так хочется понежиться в его струях, прижаться к ладоням!
Опять алмазное стекло! Да как же с ним бороться. Я специалист по юбкам, не по камням. Данила-мастер из меня никакой. Как она напряглась! Девочка моя, тебе тяжело, я знаю как тебя тяжело. Я возьму эту тяжесть, дай мне помочь тебе. Не хочешь любить меня – что ж, не люби, но разреши помочь тебе сбросить эту тяжесть. А потом я уйду. Если ты захочешь.
Небо гладило безмятежными лучами две макушки – вороную и русую, застывшие на расстоянии ожидания поцелуя, но, видно, не собирающиеся, не решающиеся преодолеть это расстояние.
В углу лифта раздался разочарованный вздох.
«Подсматривает, наглец», - вспомнил Андрей про эльфа и погрозил в угол кулаком.
Но Катя, видимо, ничего не услышала. Эльфов вздох утонул в первых аккордах зазвучавшей мелодии.
* * * 5 * * *
- Мендельсон, - снова подняла голову Катя. – У меня тоже есть диск. Такое небо. И такая музыка. Это сон какой-то.
- Катюш! Раз уж мы во сне. Может, я могу пригласить вас на танец? , - осмелел Андрей.
Она ничего не ответила. Только отвела глаза от звезд и посмотрела на меня. Музыка исчезла. Звезды, кажется, погасли, время остановилось. Я тонул в ее глазах.. Там были миллионы вселенных – далеких, зовущих. И я купался в их свете. До головокружения.
Все равно это сон. Так не бывает на самом деле. На самом деле я давно подарила ему последний поцелуй, он давно вырвал у меня последнее объятие. Я тогда все смотрела и смотрела на него. Есть такой романс «Наглядись на меня про запас.» Вот и я пыталась впитать глазами, кожей, душой всего-всего-всего его. Пыталась унести его с собой. А вместо этого сама осталась с ним. И никак не могу уйти. Он не отпускает. А я и не хочу. Вот и сейчас. Пригласил на танец. Но раз это сон – пусть это будет счастливый сон. Мне так не хочется просыпаться.
Алмазное стекло медленно рассыпалось на тысячи стразиков, которые, как пузырьки шампанского, поплыли наверх, к своим звездным братцам и сестрицам.
Вдруг она протянула свою ладошку к моей. Медленно провела подушечками своих пальцев по моим и затихла в середине ладони. А вторая ручка легла на лацкан пиджака. Спасибо, Армани, спасибо маэстро. И правда хороший пиджак – тонкий, я через него чувствую тепло ее ладошки. А под моими пальцами – ее тонкое запястье. И венка бьется. Все чаще и чаще.
Так – две шаги влево, две шаги вправо. Танго не получится, но это не важно. Она рядом. Близко-близко. Забытое чувство. Забытое счастье. Забытое – но не потерянное.
Звезды продолжали подмигивать, теперь уже казалось – в такт музыке. На стенках лифта небесные тени плясали свои вальсы и менуэты – замысловатые, причудливые. Алмазные брызги разбившегося стекла сворачивались в фонтанчики, переплетались и закручивались нежными вихрями вокруг танцоров, топтавшихся посередине лифта.
- Знаете, Катенька, я никогда не танцевал в лифте.
- Я тоже.
Лицо серьезное, но взгляд как будто стал мягче.
- А я и звезд в лифте никогда не видела. И с музыкальным сопровождением здесь обычно бывает гораздо скромнее. Наверное, это все-таки сон. Если бы это был не сон, мы бы уже давно проехали самый верхний этаж и уже перешли бы на на суборбитальный полет, - она улыбнулась.
- Вы, наверное, мне не поверите, но это не сон. Это шалит один мой знакомый эльф. Да, зря я вам это сказал, теперь вы будете считать меня сумасшедшим.
- Я всегда вам верила, вы же знаете, Андрей Павлович.
Он остановился и посмотрел на нее долгим-долгим взглядом.
- А если я сейчас скажу, что люблю вас, люблю вас одну, люблю первой и последней любовью? Вы мне поверите?
Казалось, звезды замерли в ожидании ее ответа. Тени перестали метаться по кабине. Время тоже, остановилось, прислушиваясь к их разговору.
Катя подняла лицо и взмахнула ресницами. Легкий, чуть щекотный ветерок пробежал по его щеке. Вдогонку ветерку щеки коснулись такие знакомые пальчики. Совсем невесомые прикосновения. Как он скучал за ними! Андрей окунулся губами в ладошку, вдыхая ее тепло и прикрыл катину руку своей, как будто вдруг испугался, что это все-таки сон и она сейчас исчезнет.
- Катя!
-Андрей!
- Осторожно, двери открываются! – вдруг зазвенело над их головами.
* * * 6 * * *
Ах, чтоб тебя комары забодали! Чтоб тебе вовек не получить седьмого разряда, станконаладчик фигов! Станки он налаживает! А о живых людях ты подумал? Андрей был готов пообещать обнаглевшему эльфу еще 33 несчастья, начиная от нелюбви всех кутюрье мира до вылета итальянской сборной с будущего чемпионата по футболу (причем с проигрышем команде Ганы!!!), но тут его взгляд упал на открывшуюся дверь лифта.
Они приехали на крышу. Андрей никогда здесь не был. Или это вообще «не здесь»? Разве на крыше «Зималетто» когда –нибудь росли розы? А крошечный прудик с фонтанчиком! А ажурные беседки? Может, это Милко в ландшафтном дизайне тренируется? Нет, это не Милко. Ну, прудик он бы смог. Но здесь тоже звездное небо! Не может быть!! Сколько же мы пробыли в лифте? Чудеса какие-то.
- Андрей, скажи, ты тоже все это видишь, или я смотрю следующий глюк?
- Ну, значит нам обоим его показывают.
Андрей не выпускал катину руку. Как будто боялся, что она взмахнет крылышками и улетит, совсем как эльф.
Они стояли в дверях лифтовой шахты и смотрели на вьющиеся розы, уходившее прямо в небо. А с куста на куст с довольной физиономией порхал тот самый эльф, явно не собираясь оставлять их наедине.
Катя, казалось, уже привыкла к чудесам и к появлению эльфа отнеслась как к чему-то само собой разумеющемуся. Ну, в конце концов если бывает звездное небо в лифте – почему не может быть эльфов?
- Добрый день. Или вечер.
- Ночь, кариссима, ночь. Для вас – ночь. Специальная ночь дла вас. Последняя модель нового сезона – только у нас, только на 44-м этаже, только для избранных клиентов.
- Как красиво! - Катя пыталась осмотреться, но Андрей не выпускал ее руку. – А где мы? Откуда розы? И почему 44-й этаж? - Катя старалась не вдыхать кружащий голову аромат цветов, старалась из последних сил сохранить ясную голову, но понимала, что это все трудней и трудней.
- В рамках специальной программы ЮНЕСКО по сохранению исчезающего вида последних пылко влюбленных.. Согласно протоколу. Шучу, шучу! Но вы - как раз такие влюбленные! Это правда! Это самый что ни на есть волшебно доказанный факт! – Эльф пританцовывал, держась за стебли роз. – Я уже объяснял этому синьору, как мы это определяем. Специальным амур-сканированием души. И я уже рассказал ему, что в душе влюбленного человека все начинает цвести. И еще я рассказал синьору, что в его душе цветет целый сад, только совсем одичавший. А синьор очень хотел знать, растут ли розы и лилии в вашей нежной душе, милая синьорита.
- И что вы ему ответили? – Катя смутилась, но похоже, ей самой было любопытно.
Андрей встал у нее за спиной, положил руку на плечо, а щекой дотронулся до ее затылка. Кате не хотелось даже шевелиться, чтобы не спугнуть эти странные, но такие симпатичные видения.
- Тогда я ничего ему не сказал. Как можно? Без вас, донна? Но сейчас с вашего позволения могу сообщить, что у вас один сад на двоих. Один, понимаете?, - эльф сделал круглые глаза. – Это очень редкое явление даже среди очень качественно влюбленных. Раритет! Антиквариат! Эксклюзив! Все эти розы – из вашего сада! Это ваш сад! Вы узнаете его? Вот такие сады понавыращивали, а сами ничего не знаете!!! Мамма миа! Понавыращивали и забыли о собственном счастье!! Ни тебе полить цветочки, ни тебе в шахматишки на скамеечке... О-о-о! Но сад-то волшебный, и подчиняется волшебным законам. И через 9 минут и 10 секунд он может исчезнуть, если вы не скажете волшебные слова. Какие словам правильные – я не знаю. Никто не знает. И у вас только одна попытка. Прощайте! – И нахальная мордочка эльфа исчезла за струйками фонтана.
* * *
Андрей привычным движением развернул замершую Катю и снова заглянул в ее глаза. Там плескалось звездное небо, с каждой минутой становясь все теплее и теплее. И он почувствовал, как его укачивают нежные волны и как трудно удержать себя от того, чтобы не нырнуть в них с головой.
Я не знаю что тебе сказать. Слова кажутся такими бледными и плоскими. У меня не очень получается объяснить все, что со мной происходит. Это все равно что сделать чертеж июньской грозы. Или опись звездопада. Или проштамповать весенный ветер. Просто я разучился жить без тебя. И я не хочу жить без тебя. И уже не сумею. И если было бы нужно отдать все сады на свете за твои слова «Я тебе верю» - ох, боюсь, я бы стал самым главным врагом всех гринписовцев. Даже волшебный сад мне не нужен. Мне нужна ты. И оставаться на этом свете имеет смысл пока я нужен тебе.
Катя ловила взгляд его вишневых глаз и медленно-медленно перебирала пальчиками его волосы.
Я не знаю, что тебе сказать. Ты здесь, со мной – это главное. Мне не нужен никакой сад. Я хочу быть с тобой. Я хочу сделать тебя счастливым. Это и есть главное счастье для меня. И накаких слов не надо. Волшебство? Ты - самое лучшее волшебство в моей жизни. Ты – самое большое чудо на свете. И то, что ты меня любишь – это самая главная сказка. Мне не нужны эти райские кущи, если здесь не будет тебя.
Она спряталась в тени своего Андрея и ни за какие сокровища мира не собиралась выходить из этой тени. Она останется здесь.
Андрей чуть наклонил голову и уткнулся в катину шейку. Он дышал ею и даже боялся ее поцеловать – так страшно было разрушить этот мир, эту небесную гармонию даже самым крохотным движением. Так было страшно, что ее пальчики, гладившие его волосы, вдруг окажутся эльфами да и улетят далеко-далеко. А с ними улетит и его сердце.
9 минут и 10 секунд давно прошли. Розы так и не услышали от них ни одного слова. Но вопреки обещанию эльфа, они не исчезли и не увяли, они продолжали так же тянуться вверх, все выше и выше. К звездам.
* * *
КОНЕЦ
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
