|
Глава 12. (ред. 07.2021)
Конец сентября 2006, Париж
Юлиана привезла помощницу в центр на небольшую уютную улочку с каменными невысокими домиками, которые совершенно точно застали еще позапрошлый век. До Нотр-Дама отсюда было рукой подать, достаточно перейти недлинный мост на остров Сите, но самогО готического здания Катя так и не увидела, Виноградова затянула ее в небольшой ресторанчик и усадила за столик.
— Мне очень нравится здешний интерьер, — пояснила свой выбор пиарщица, открывая меню.
Пушкарева огляделась вокруг и оценила помещение. Оно как будто дышало стариной: темное дерево оттеняли тяжелые темно-зеленые портьеры с золотой окантовкой, небольшие столы располагались совсем близко друг к другу, неяркий свет и свечи создавали ощущение интимности происходящего. Немолодой улыбчивый официант только завершил колоритную картину. Сходу сделав пару комплиментов девушкам, он принял их заказ и удалился, а Катя даже улыбнулась уголками губ, хотя мысли ее были очень далеко от этого места. Все переживания были о мужчине, образ которого она старательно гнала от себя каждый божий день. Ее обида со временем как будто сходила на нет, но здравый смысл повторял, что она все сделала правильно: Жданов ее обманывал, и расстаться — единственно верное решение для них. Секретарша и президент? Какой мезальянс!
Юлиана же, наоборот, чувствовала себя королевой в любой обстановке. Она одарила окружающих кокетливым взглядом и поудобнее устроилась на массивном мягком стуле.
— Вот теперь можно и поговорить, — заключила она. — Я все это время не спрашивала тебя ни о чем, Катюша, но… Согласись, слишком много странностей связано с твоим уходом из Зималетто, и я бы хотела быть в курсе, хотя бы в общих чертах, что у вас произошло со Ждановым.
Катя вскинула на нее испуганный взгляд, но подходящих слов не нашла. С одной стороны, интерес начальницы был ей понятен. Любой на ее месте хотел бы быть уверенным, что его сотрудники чисты на руку. А с другой, личными переживаниями делиться было выше ее сил.
— Пойми меня правильно, я бы не хотела узнать о тебе что-то нехорошее из чужих уст. Например, от Киры.
— А вы знаете что-то об Андрее Палыче? Он не руководит Зималетто?
— Переводишь тему? — хитро улыбнулась Виноградова. — Что ж… Надеюсь, ты не забудешь о моей просьбе, это в твоих же интересах, Катюша. Нет, Жданов теперь не президент, Зималетто руководит Воропаев. Андрей сам ушел со своего поста, отменил свадьбу. Хотя, тут версии разнятся, возможно, это сделала Кира. Как видишь, она не слишком убивается по бывшему жениху.
Катя вздрогнула и взяла лежащую перед ней салфетку, пытаясь занять свои руки. Слишком уж странным было поведение Жданова на ее взгляд. Отрекся от всего, чем так дорожил? Глупо.
— А потом по Москве поползли нехорошие слухи о нем…
— Какие?!
— Андрюша, насколько я знаю, стал очень много пить. Один раз даже подрался с кем-то в баре, кажется. Леру Изотову как-то прилюдно обругал, тоже пьяный, естественно…
— Боже… — прошептала Пушкарева и поднесла ладонь к губам.
Она совсем по-другому представляла себе жизнь президента Зималетто после ее ухода из компании. Девушка искренне верила, что, освобождая его от всех сказанных слов, обещаний, необходимости притворяться, она снимет с его шеи непомерно тяжелое ярмо. Все в жизни ее любимого должно было вернуться на свои места: семья, друзья, невеста. Кира и Рома ей ясно дали понять в больнице, что у них все схвачено, и Катя лишняя. Андрей по ее логике должен был постепенно успокоиться, осознать, что фирме больше ничто не угрожает, а та игра, которую они затеяли с Малиновским, просто зашла слишком далеко. Возможно, Жданов даже сам поверил в то, что действительно что-то к ней чувствует, особенно после их жарких поцелуев и секса. Им двигало чувство опасности, общие тайны, но ясно же, все эмоции, если они появились, были чистой воды заблуждением. Замухрышка-секретарша никогда не дотянет своим уровнем до богатого красавчика-президента. Андрей слишком хорош для нее, да и не поймет его никто из окружения, а для него это важно. Очень важно.
— Мы с Андреем Палычем… провели одну не очень честную игру, — прикрыв глаза, сказала Катя.
Решилась. Юлиана, как ни странно, не была болтливой, ей можно было довериться. В конце концов, если она узнает об их авантюре от третьих лиц, отмыться будет гораздо сложнее.
— Что это значит? — нахмурилась Виноградова.
— У Зималетто были очень большие долги, и чтобы дать нам время вывести его из кризиса, мы заложили весь модный дом небольшой подставной фирме.
Пиарщица, которая в этот момент как раз делала глоток красного вина, закашлялась и недоуменно уставилась на свою помощницу.
— То есть ты хочешь сказать, что Жданов добровольно отдал компанию… кому? — она приподняла брови и замешкалась, не сводя пытливого взгляда с Кати. — Тебе?!
Девушка кивнула, но поспешила объясниться.
— Это была временная мера, и все уже закончилось. Мы никого не обманули, только выиграли время. Зималетто еще летом полностью выплатил все долги. До копейки! Закладная давно уничтожена, модный дом снова принадлежит акционерам! Это все было в их же интересах, хоть и тщательно скрывалось…
— Но они об этом узнали!
— Н-нет… не должны были.
Виноградова покачала головой.
— Что-то мне подсказывает, что узнали, иначе с чего Жданов так убивается? Его поведение так похоже на публичное посыпание головы пеплом… Очень в его духе. Не находишь? Хотя… может быть, было еще что-то между вами?
Катя напряглась. Про фирму было рассказывать проще, чем признаваться в том, что она была любовницей почти женатого мужчины.
— У вас с ним что-то было? Ты прости, Катюш, я не привыкла ходить вокруг, да около.
— Н-нет, н-ничего такого, — запинаясь, ответила та.
— Ну, хорошо! Я тоже считаю, что связываться со Ждановым очень глупо! Правда? И я очень рада, что ты предупредила меня о таких интересных деталях своей биографии.
Виноградова еще раз пристально посмотрела на свою подчиненную, но та только кивнула и опустила глаза. Катя совершенно точно не договаривала что-то начальнице, а та не преминула этим воспользоваться и уколоть девушку. Было и так очевидно: молоденькой девушке не влюбиться в Жданова, целыми днями находясь рядом? Бред. Да и он замечал Катерину. Ох, как замечал! Никогда не позволял себе лишнего на людях, но Юлиана не раз ловила мимолетные смелые взгляды президента в сторону его помощницы, когда эти двое находились вместе. Вот только как далеко все зашло — оставалось вопросом. Хотя, как бы то ни было, Катя сидела чернее тучи, вся в своих переживаниях. Было, конечно, до жути интересно докопаться до истины, но изгаляться над ее чувствами вовсе не хотелось.
— Ты винишь себя? — спросила Юля, выдержав длинную паузу.
Пушкарева закусила губу и поморщилась, словно от зубной боли.
— Я не должна была допускать такую оплошность.
— Ты? Но ведь президент несет ответственность…
— Нет-нет! Я была его помощницей. Я давала ему советы. Я согласилась на эту авантюру. А теперь он пустил свою жизнь под откос из-за… меня?
Виноградова посмотрела на девушку с некоторой снисходительностью, как смотрят взрослые на расстроенных детей, отложила столовые приборы и не спеша промокнула губы салфеткой.
— Знаешь, Катюша, кажется, ты слишком много на себя берешь.
— В каком смысле? — не поняла та.
— Я хоть и не считаю, что мужчины — СИЛЬНЫЙ пол, но… Дорогая, ослами они тоже не являются! — она прищурилась, прикидывая что-то в уме, и тут же добавила: — По крайней мере, в большинстве своем. Жданов… Он горячий, порывистый, опрометчивый… не лучший представитель мужского населения. Но Андрей вполне себе адекватен! Да-да, Катюш! Неужели ты думаешь, что его могли сломать проблемы на фирме? Или… неудачная любовь, например? Или еще что-то. Неважно! Да плевать бы он мог на все и сразу с высокой колокольни! Катюша, дорогая, человек ломается внутри, потому что живет не так, как хотел бы жить. А внешние проблемы? Они топят только тот корабль, у которого уже есть брешь в корпусе.
— Но всегда же можно помочь… спасти? — с надеждой ответила Пушкарева.
— Можно помочь вычерпать воду, моя дорогая, — снова взяв бокал красного вина в руки, ответила пиарщица. — Но дыры в душЕ человек латает только сам.
***
Конец сентября 2006, Москва
Поздно ночью Тихонов уехал. Елена Александровна к этому времени уже легла спать, а Пушкарев еще какое-то время сидел на кухне и крутил в руках стопку со своей фирменной настойкой. Обычно с ним никогда такого не было, греть выпивку в руке не принято у офицеров, но ту он так и не выпил, вылил в раковину, тихонько выругался и пошел к жене. Настроение было пресквернейшим. Валерий вообще не любил разочаровываться в людях, а тут… В Жданове даже разочароваться толком не получалось. Мало ли что у того произошло? Скорей уж стало жаль парня, такой молодой и уже такой потерянный. А вот сцена с Катиной фотографией не на шутку напрягала. Хотелось то ли вмазать Андрею за дочь, у которой, похоже, были неуставные отношения с начальником, то ли из чисто мужской солидарности посочувствовать, слишком уж жалким был взгляд у некогда уверенного в себе молодого человека. Но и то, и другое стоило оставить как минимум до утра. Однако, даже проснувшись как обычно рано, полковник был хмур и неразговорчив. Жена косилась на него с некоторой опаской. Нет, не боялась, но и не хотела зазря лезть на рожон. Только вот насущные вопросы все равно не переставали беспокоить хозяйку.
— Как он там? — тихо спросила она, присев за стол, напротив мужа.
— Спит, — буркнул Пушкарев.
— А дальше что будем делать?
— Ничего. Проснется, накормим, и пусть идет. Мы ж ему не няньки! Вон, какой лоб!
Старик хлопнул ладонью по столу и нервно отшвырнул от себя недочитанную газету.
— А Катеньке что скажем? Она поди звонить будет сегодня.
— А Катерине ничего не говори.
— Что, совсем?
— Совсем! Только попробуй!
Пушкарев грозно глянул на жену, и та сразу немного смутилась.
— Ты скажи-ка мне лучше, мать, а дочь наша никакие шуры-муры не крутила с начальником, а?
— Ой, да ты что, Валер! Наша Катенька? Да не может такого быть! С начальником? Где ж это видано! — забеспокоилась Елена Александровна, сжимая в руках полотенце.
Валерий еще сильнее нахмурился и покачал головой. Невольно вспомнилось обоим странное поведение дочери, обрезанные ни с того, ни с сего волосы, одежда, нервное настроение, протест, непонятно против чего, но родители оба промолчали. Не хотелось, чтобы все предположения оказались правдой.
***
Андрей огромным усилием воли открыл глаза и сначала не понял, где находится. Он покрутил головой, ничего не соображая, а потом взгляд зацепился за лежащую у дивана фотографию в рамке. Катя.
«Это же ее комната!» — осенило внезапное осознание.
Он здесь уже был как-то, когда девушка ночью спасала его из кустов после выходки Милко. Жданов тогда прятался в Катином шкафу, злился на весь мир вокруг, и только преданность этой маленькой девчушки казалась чем-то вечным, нерушимым. Казалась… Только как он оказался здесь сейчас, было загадкой. В голове пусто, никаких воспоминаний, виски ломит, и каждое неосторожное движение отдается острой болью в затылке. Диван не разобран, на столе лежат упаковки от каких-то лекарств, а на кресле — его свернутое пальто. Жданов поднял незнакомую ему фотографию, где Пушкарева была еще в неброском платье и с косичками, провел по ней подушечками пальцев и слегка улыбнулся.
Скорее всего, он опять вчера напился. Андрей отдавал себе отчет, что делает это регулярно, но в целом его этот факт абсолютно не волновал. Даже когда у него случались дни трезвости, он все равно тупо лежал на кровати и пялился в потолок. Голова отказывалась работать совершенно, и такая жизнь абсолютно не несла в себе никакой ценности. К чему она? Он — никто. Никчемный сын, никчемный руководитель, даже мужчина никчемный. Для всех Андрей Жданов оказался лжецом, предателем и подлецом. Он ясно понимал, что это не просто так взято с потолка, а самая, что ни есть, правда. Вот так. Ничего не осталось из того, что мнил о себе тот красавчик в зеркале, самомнение лопнуло как воздушный шарик.
Отец его так пока и не простил. Не шарахался, конечно, но разговаривал очень сухо, да и вообще избегал. Только мама переживала, регулярно звонила, но пьяный он трубки не брал, перезванивал на следующий день, отговаривался занятостью, заверял ее, что все хорошо, а потом, когда успел накуролесить в нескольких московских заведениях, решил залечь на дно окончательно. Съездил к Ждановым-старшим, сообщил, что его зовут работать в Финляндию, обещал пригласить в гости, когда обоснуется на новом месте, и перестал практически выходить из своей новой квартиры.
Ну, как новой? Квартира была маленькая, неуютная, на окраине города в старой пятиэтажке. Полная противоположность той, в которой он жил много лет до этого, но такая обстановка тоже была своего рода наказанием. Андрей мучился в четырех стенах, но не видел дальнейшего своего пути. Силы кончились, бороться и идти вопреки не хотелось, а довериться совсем некому, даже тупо пожаловаться на свою никчемную жизнь. Сначала казалось, что ему просто нужно отдохнуть, собраться, взять себя в руки, будто просто нахлынула усталость и плохое настроение. Вот еще один денек он расслабится, выдохнет, а потом приведет себя в порядок и возьмется за ум, побреется, сходит в парикмахерскую, наденет один из своих дорогих костюмов, столь инородно выглядящих в простеньком шкафу, и пойдет искать работу. Но нет, каждый раз этот день откладывался на завтра, потом на понедельник, и так незаметно прошло уже два месяца. Пауза затягивалась, и он уже понимал, что лучше не становится, только решение так и не появлялось.
Выходить из Катиной спальни было откровенно страшно, но и лежать так одному, прикидываясь спящим, очень глупо. Да, страшно было увидеть жалость во взгляде некогда любимой девушки, это казалось чуть ли не самым невыносимым, но иного выхода не было. Стоило просто извиниться и быстрее уйти из этой квартиры. Вот только на кухне его бывшей помощницы не оказалось, там в одиночестве сидели ее молчаливые родители. Трудно сказать, что Андрей почувствовал острее, облегчение или разочарование, но он резко выдохнул и решил все-таки поздороваться.
— Доброе утро, — неуверенно сказал он, остановившись в дверях. — Елен Санна, Валерий Сергеич…
Пушкаревы резко повернулись в его сторону, и Андрей поежился под их пытливыми взглядами.
— Я тут… эээ… прошу у вас прощения за вторжение…
— Проходи, Андрей Палыч, — сдвинув брови, сказал полковник. — Поешь хоть, а то сразу извиняться.
— Да нет, большое спасибо, я пойду, наверное. Неудобно вас беспокоить.
— А ну-ка, отставить! — гаркнул тот командным голосом. — Сел и поел!
— Да вы не стесняйтесь, правда, Андрей Палыч! — ласково подтвердила его жена. — Я тут борщ сварила свеженький.
Он и правда чувствовал вкуснейшие запахи, которые распространялись по всей квартире, и желудок, уже давно не видевший нормальной еды, предательски сжался. Но все равно было очень стыдно и неудобно.
— А Катя… Екатерина Валерьевна…
— А наша… кхм… ласточка, улетела за границу по работе, — сурово ответил Валерий. — Да ты не переживай, не переживай, садись, ешь. Ничего, что на «ты»?
— Можно даже просто по имени, — неуверенно сказал Андрей, все-таки усаживаясь напротив хозяина дома.
Елена Александровна тут же поставила перед ним тарелку с дымящимся борщом, сметану и положила ложку.
— Ну, рассказывай тогда, как ты, президент, начальник, докатился до жизни такой.
Жданов перестал жевать и опустил взгляд.
— А я… в гостях вчера был, — виновато улыбнулся он. — А как у вас оказался… Извините…
— В гостях говоришь? — переспросил Валерий, окидывая внешний вид гостя. — Мы вот с другом тебя на лавочке нашли.
Этот парень на опытный взгляд отставного военного не выглядел запойным алкашом. Руки у него не тряслись, бледноват, но цвет лица вполне приличный, только вот глаза потерянные, пустые, виноватые. Андрей избегал прямого взгляда, а если случайно и встречался с Валерием, то тут же снова утыкался в стол. Ел он тоже быстро, суетливо, торопился и нехотя отвечал на вопросы. Стеснялся? Стыдился?
Полковник на время оставил его в покое, а когда Жданов расправился с борщом, и Елена убедила его положить добавки, Валерий совсем нахмурился. Взрослый, здоровый мужик напоминал щенка без хозяина. Он уже видел однажды такого, и всю жизнь потом его это видение преследовало, вновь и вновь всплывая в голове. Но ход мыслей Пушкарева прервал дверной звонок.
— Здрассьте, Елен Санна! — донесся из коридора бодрый голос Зорькина. — Какие у вас запахи!
— Заходи, Коленька, я борщ сварила.
Через минуту парень появился на пороге кухни и замер.
— Здравствуйте, Андрей Палыч.
Нельзя сказать, что Коля тепло к нему относился, но все события, которые произошли два месяца назад, сместили Жданова в голове юноши на одну ступеньку с дурой-Катькой. Эти двое наломали каких-то дичайших дров, и уж пусть бы себе жили спокойно, не ему судить. Он, конечно, оставался всегда на стороне подруги, но, увидев обросшего забитого Андрея, смутился. Может, и права была девушка, что каждый отвечает за свои поступки сам, и ее любимого начальника карающий меч судьбы не обошел стороной.
— Здравствуйте, Николай Антонович, — официально ответил Андрей, не поднимая взгляд, а потом снова обратился к Пушкаревым. — Извините, что доставил вам неудобства. Большое спасибо, я пойду.
Он обошел ничего не понимающего Зорькина, взял в руки свое пальто и надел ботинки. Полковник тоже поднялся со своего места и, смерив Колю суровым взглядом, направился в прихожую.
— Дождешься меня, понял?
Зорькин коротко кивнул и с недоумением посмотрел на Катину мать, но та только пожала плечами.
— Андрей, стой! Стой, говорю! Я ж старый уже, чтобы за вами бегать! — крикнул Валерий уже в подъезде, и Жданов тут же остановился как вкопанный. — Во, припустил-то, а! Давай увезу тебя!
— Да что вы! Не беспокойтесь, я сам.
— Сам, сам… Самостоятельный какой выискался! Пошли, я говорю.
Они вместе спустились к машине Пушкаревых, и никакие отмазки Андрея на старика не действовали, а развернуться и без спроса уйти не позволяла совесть. Все-таки полковника он искренне уважал и даже в чем-то восхищался. Тот не умел кривить душой, говорил всегда всю правду в лицо, умел работать руками, любил свою семью. Чем не пример для подражания? Жданов покорно назвал свой адрес и сел на переднее пассажирское сидение.
— Как у вас там, в Зималетто, дела?
— Не знаю, я уволился.
— Уволился? А разве это не твоя компания была?
— Моя, но… я отдал все акции отцу.
— А чего так?
— Не справился, — грустно улыбнулся Андрей, глядя в лобовое стекло. — Чуть не угробил фирму.
— Это Катерина наша так тебе помогла? — сурово спросил Пушкарев. — Ты ее и выгнал поди?
— Что вы!
Бросая предыдущую фразу, он меньше всего хотел подставить Катю перед отцом. Самому перед Пушкаревым почему-то было легко признаваться в своих ошибках, но она-то была ни при чем!
— Катя, наоборот, мне очень помогла. Если бы не она… у нас бы вообще сейчас ничего не осталось. Она — умница! Незаменимый специалист, это я вам точно говорю.
Жданов даже слегка приподнял уголки губ, а полковник задумчиво крякнул и покачал головой.
— Что-то юлишь ты, Андрей Палыч…
— Да что вы, Валерий Сергеевич! Это чистая правда. Вы только… Кате не говорите, что я рассказал, ей будет неприятно.
— Это почему же?
— Она меня предупреждала, предостерегала, а я не слушал. Дурак был самоуверенный!
— Да, Катерина у нас умная девчонка… — задумчиво протянул Пушкарев. — Здесь твой подъезд?
Они завернули в небольшой старый дворик буквально через дорогу от того, в котором жил Тихонов. Андрей кивнул, искренне поблагодарил мужчину и пошел в один из подъездов. Валерий проследил за ним взглядом, но уезжать не спешил. Ему повезло, и через несколько минут Жданов настежь открыл одно из окон на третьем этаже, и только тогда старик завел машину и поехал к другу.
— И ты его даже домой увез? — удивился Владимир, когда выслушал рассказ о том, что происходило утром.
— Увез, — подтвердил Пушкарев. — И даже запомнил квартиру, где он живет.
— И на кой это тебе? Жалко парня, конечно, сопьется, наверное. Но ты всех алкашей по домам теперь развозить будешь?
— А помнишь, Володь, какой у Гришки взгляд был? — неожиданно сменил тему Валерий.
Тихонов тут же перестал улыбаться и даже сдвинул брови, вспоминая их общего товарища-сослуживца.
— Я всю жизнь себя виню, что не придал тогда значения его поведению. А у этого точь-в-точь такой же взгляд! Сижу утром на кухне, а передо мной Гришка молодой… Может, это жизнь мне на старости лет второй шанс подсунула?
— Ох, Валера, — покачал головой друг. — Не думал, что ты в такое веришь…
— А я и не верю, я просто не хочу, чтобы на моей совести была еще одна упущенная жизнь.
— И что делать думаешь?
Пушкарев задумчиво поковырял тростью мокрую землю вокруг лавочки, на которой они сидели, и вздохнул.
— Не знаю, Володя. Но просто так парня не брошу.
Последний раз редактировалось Amvll 07 июл 2021, 10:03, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Но кажется не только Пушкарев так сказать в составе реабилитационной бригады, но и Юлиана... 
Но вот только родители где, неужели они отказались от сына и Ждановых-старших не волнует его судьба? 
Бригада-то на зависть!
Мне очень нравиться! А с чем связаны переживания, если не секрет? 
