НРКмания

Название: Когда-нибудь...
Пэйринг и персонажи: Андрей Павлович Жданов/Екатерина Валерьевна Пушкарёва
Рейтинг: R
Размер: Миди
Жанры: Hurt/Comfort, Ангст, Драма, Психология, Романтика
Предупреждения: Отклонения от канона

Другие метки: Борьба за отношения, Воспоминания, Нелинейное повествование

Описание:
"Андрей, ещё год назад мне бы в голову не могло прийти, что я когда-нибудь смогу поступить так с тобой, что я вообще могу ТАК поступить с человеком. Но ты всё сделал для того, чтобы наивной и доверчивой девочки, Кати Пушкарёвой, больше не существовало..."

Когда мне станет три тыщи лет, я буду, может, едва ли жив. Я буду, может, едва ли свет — а лишь абстрактные миражи. И мир изменится навсегда, не станет больше знакомых мест. Настанет время — и вот тогда, плевать на сотни плохих примет, я буду — не отводи глаза — я буду помнить лишь о тебе. Нет ни начала и ни конца, и я тону с тобой в этой тьме. Ты всё увидишь под знаком чуд, когда на небе горит заря.

Вокруг полно мертвецов без чувств.
А я — живой
и люблю тебя.

Когда-нибудь я устану ждать — и убегу от крутой тоски. И будут трассы и города, но не найти среди них таких, чтоб утром вынырнуть где-то там, где город дышит, цветёт, живёт — и вдруг ты будешь там… Пустота. Мне не найти в этом ни-че-го.

***

Ловлю везде про себя молву. Ещё не пройден последний столб. Плевать, куда я лечу, бегу, плыву, быть может, под грузом волн — когда сомненьям придёт конец, то выходи же меня искать.

И в небесах, и на тёмном дне — я буду думать лишь про тебя.

Ищи меня, где горит огонь, в холодной тьме посреди лесов, там, где останется ничего, в дождливых улицах городов, взойди однажды на мокрый пирс и я узнаю, что не один. Ищи меня — находи весь мир в какой-то мелочи. И найди, кого и где ты могла обнять, когда спасалась от встреч с людьми. Ищи весь мир — и найдёшь меня, ведь я и есть этот самый мир. Где б я ни спрятался на Земле, в какой бы ни превратился дождь —

ищи меня через сотни лет.
Я точно знаю, что ты — найдёшь.

© письма из пламени

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

1

гляди на море впрок и сколько нужно плачь:
кто сломан поперек, тот никому не врач:
тот тёмен и ничем не подтверждает бога

ты, помнится, смеясь вращал земную ось
теперь ты только грязь, промерзшая насквозь:
от этой красоты тебе страшней намного

ты знаешь, каково продраться через бой,
но как после всего, что сделали с тобой
под этими лежать простыми небесами?

выкатывать в песок клубок из сизых жил
чем ты, дерьма кусок, такое заслужил
все полубоги тут управились бы сами

реви и не таи, хрипи и говори:
они сожгли мои хлева и алтари,
пытались и меня, но главного не выжгли

теперь я буду куст или бесплотный дух,
потом вернется вкус, потом отложит слух
потом позволят спать чугунные нервишки

и хриплый, как мертвец, в вечернюю зарю
я с кем-то наконец живым заговорю:
— вот бешеные, да, показывать такое?

и кто-нибудь кивнёт, и я узнаю боль,
как с тела черный лёд вдруг обдирают вдоль,
а там комок смолы, тепла и непокоя.

Вера Полозкова

Март 2006

— Скоро процесс будет завершён. И компания «Зималетто» перейдёт в собственность компании «Никамода», — сообщил Зорькин и отключился.

Вот так просто. Сбросил бомбу и улетел. Карлсон-террорист. Где-то уже радостно потирают руки Филле и Рулле: надо же, какая удача… А он не может понять, какого хрена он здесь делает — в этой то ли сказке, то ли фильме ужасов, где у него, похоже, только одна роль и была: главного вурдалака, высосавшего свою жертву досуха и неожиданно получившего осиновый кол в сердце. Чего уж там мелочиться, добивайте серебряными пулями, раз начали…

Темнота обступала его со всех сторон, и он поспешил избавиться от верного оруженосца-шута, стремившегося напялить на него кандалы холодного разума и злости. Нет уж, спасибо, злости у него своей хоть отбавляй, только не на Катю, как этого хочет Ромка, а на самого себя. Сам во всём виноват, и прочитанная Катей инструкция здесь ни при чём: рано или поздно всё вышло бы наружу, и Катя точно так же страдала бы… Он всё начал, а Катя закончила, рубанула одним махом, устав терпеть его теперь уже не ложь о любви, которой она больше никогда не поверит. Вышло грубо, конечно, но с ним, видимо, только так и надо. По-другому он понять не в состоянии. Ведь всё кричало ему о правде: Катины глаза, губы, слова… но он отмахивался, видя и слыша только свою боль и отчаяние…

Темнота гнала его прочь из этих всё видевших стен. Ромка, мама, Кира… спасатели… А спасать уже и некого. Того Андрея Жданова уже нет. Чернота выползла из зрачков, поглощая всё на своём пути.

«Мама, неужели ты не видишь? Смотри: тёмные щупальца скользнули по лицу и забрались под воротник рубашки… Не видишь? А я чувствую. Темнота, холодная и скользкая на ощупь, правит бал. Я всегда боялся найти её извне — в недовольстве отца или предательстве близкого человека, а она, оказывается, родилась во мне самом. Не бойся, мама, я вас не запачкаю…»

Когда его выбросили из бара, как бродячего бездомного пса, Андрей наконец-то почувствовал себя легче. Он хотел ничего не чувствовать и добился этого. Лежа на снегу возле второсортного бара, избитый, он смотрел в усыпанное звёздами небо. «…если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — кто-то хочет, чтобы они были?» — вспомнилось ему вдруг. И так хотелось верить, что если он полюбил Катю, значит, всё не зря, значит у него еще есть шанс… Ведь для чего-то он полюбил?! Но малейшая искра надежды рассыпалась в прах, как только он вспоминал слова Зорькина. Катя его ненавидит. Ненавидит настолько сильно, что судьба сотен работников «Зималетто» ее не волнует, она готова пожертвовать всем, она… Он ее сломал.

И опять в груди нестерпимо больно, и Андрей пытается подняться, чтобы вернуться в бар, заглушить эту боль другой болью, но на то, чтобы встать, просто больше нет сил. Звёзды равнодушно взирают на него с высоты, и Андрей закрывает глаза.

Где-то взвывает сирена скорой помощи… шуршат на снегу шины…и кричат люди… а ему почему-то спокойно. Катя его ненавидит, и, наверное, это правильно. Он и сам себя теперь ненавидит…

Март — апрель 2010

Поёжившись от подступившего комком к горлу неприятного предчувствия, Андрей с досадой пнул колесо ни в чём не повинного автомобиля и позвонил Максу, ощущая себя полнейшим идиотом: снова забыл заправиться, хотя раньше (хотя бы пару месяцев назад) такого с ним никогда не случалось. Такая не свойственная ему рассеянность, или, скорее, равнодушие ко всему, что происходит во внешнем мире, всё чаще и чаще накатывала на него в неподходящее для этого время.

Щёлкнув кнопкой сигнализации, Жданов счёл вызов такси бессмысленной затеей и направился к находящейся неподалёку станции метро.
Покупая карточку в кассе, Андрей вспомнил, как впервые спустился в метро три с половиной года назад. Ощущая себя туристом, он спускался на эскалаторе и думал лишь о том, что когда-то на этих ступеньках могла стоять Катя, и от этой мысли становилось тепло. В то время он не мог думать ни о ком, кроме Кати, хоть и понимал, что будущего у них не может быть. Просто она так и не смогла поверить ему, а он… А он даже теперь не знал, что он должен был тогда сделать, чтобы доказать ей свою любовь. Хотя после всего, что произошло, она вряд ли когда-нибудь его простит.

За годы боль притупилась, и Андрей спокойнее реагировал на произнесённое кем-нибудь в разговоре её имя, хотя те, кто знал Катю, просто не имели возможности вспомнить о ней при нём: Андрей максимально дистанцировался от прошлого. С отцом и матерью изредка виделся, ещё реже созванивался с Ромкой, о Кире… старался не вспоминать. Как ни пытался, так и не смог простить ей то, что она тогда промолчала, не рассказала ему… Ведь он мог помешать отцу, мог оградить Катю от грязи и боли, если бы Кира не решила таким способом избавиться от соперницы. Жаль, что время нельзя повернуть вспять. Он бы многое изменил…

Подгоняемый спешащей на работу толпой, Андрей вошёл в вагон и невидяще уставился в оконное стекло. Потом, нахмурившись, проверил наличие бумажника во внутреннем кармане пальто и еле слышно облегчённо вздохнул. Не хотелось потерять последние крохи того, что у него осталось от Кати: маленькая чёрно-белая фотография и та её записка, открывшая новый виток чёрной полосы одиночества…

Он ведь даже обидеться на Катю не мог. Просто не имел права. Понимал, что заслужил всё, что произошло. И Катю понимал. Ведь солгала ему, он же чувствовал, что любит. Такое просто нельзя сыграть. Было больно, оттого что не поверила, но с этим он все-таки смог смириться. Но еще больнее было оттого, что Катя решилась переступить через саму себя ради мести. Разрушала себя день за днём, а он и не знал… не чувствовал. Несся, как локомотив, вперед, радуясь тому, что она с ним и не заметил, что её счастье было иллюзией… Она была несчастлива с ним. И Андрею пришлось смириться с этим, хоть и было больно, и попробовать как-то жить дальше…

Подъезжая к станции, Андрей вдруг ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, обернулся и… увидел Катю. Прямая чёлка, удивлённо раскрытые глаза, ярко-красный вязаный шарф… Он запомнил её другой, а она взяла и снова изменилась. Словно назло ему, чтобы не узнал в толпе. А у него и так практически не было шансов на встречу.

Надеясь, что Катя не решит, что он её преследует, Андрей кивнул и шагнул к выходу. Двери, хлопнули, открываясь, и мир взорвался.

…Открыл глаза, уставившись в уже привычную темноту. Снова этот сон. Раз за разом Андрей возвращается в тот страшный день и садится в один вагон с Катей. И замечает её только за несколько минут до выхода. Между ними полвагона людей и — пропасть глубже Марианской впадины… Зачем, почему ему снова это снится? Чтобы напомнить, как он благодарен судьбе, что Катя почти не пострадала? Так он и без снов об этом помнит. Помнит, как очнулся в больнице, не понимая, где находится, а потом… потом вспомнил и готов был на всё, чтобы узнать, жива ли Катя.

— Андрюша? — мама еле слышно подошла к его постели. — Ты в порядке?

— Всё хорошо, мам. Просто дурной сон. Ты иди, — он наощупь нашёл её руку и тихонько сжал. — Со мной всё хорошо, честно.

— Я вижу, — проворчала мама, — как всё у тебя хорошо.

— Мам, ты опять?! Я всё сделал правильно, ясно?!

— Это ты так думаешь. А Катя считает иначе.

— Спелись за моей спиной, да? — устало возмутился Андрей. — Делайте, что хотите, а я своего решения не изменю.

— Но ведь Антон Владимирович сказал…

— Мало ли, что он сказал. Риск есть. Вряд ли Катя мечтала всю жизнь прожить с инвалидом. Это просто жалость. Всё-таки столько лет не виделись… Пройдёт.

— Андрюша, ну какая жалость? Девочка тебя любит…

— Мам… уйди. Пожалуйста.

— Хорошо, я уйду, — недовольно проговорила Маргарита. — Но ты неправ, Андрюша. Неправ, слышишь?

Да какая разница, прав он или нет? Он не хочет для Кати такой судьбы. Даже если она каким-то чудом продолжает его любить.


Примечания:
Саундтрек этой главы https://www.youtube.com/watch?v=DWaB4PXCwFU

У Маши мрачно-грустное настроение. Хочется плакать и пироженку, поэтому вот) стекляшки)

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

новый фик!!!!

_________________

Tout est pour le mieux dans le meilleur des mondes possibles. (с) Voltaire.
Всё к лучшему в этом лучшем из миров. (с) Вольтер.

мой блог на форуме: мои фики, любимые фики, о сочинительстве и просто поболтать

ага, фик-мозаика)) давно хотела такое написать попробовать)

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

2

Надо было поостеречься.
Надо было предвидеть сбой.
Просто Отче хотел развлечься
И проверить меня тобой.

Я ждала от Него подвоха —
Он решил не терять ни дня.
Что же, бинго. Мне правда плохо.
Он опять обыграл меня.

От тебя так тепло и тесно…
Так усмешка твоя горька…
Бог играет всегда нечестно.
Бог играет наверняка.

Он блефует. Он не смеется.
Он продумывает ходы.
Вот поэтому медью солнце
Заливает твои следы,

Вот поэтому взгляд твой жаден
И дыхание — как прибой.
Ты же знаешь, Он беспощаден.
Он расплавит меня тобой.

Он разъест меня черной сажей
Злых волос твоих, злых ресниц.
Он, наверно, заставит даже
Умолять Его, падать ниц —

И распнет ведь. Не на Голгофе.
Ты — быстрее меня убьешь.

Я зайду к тебе выпить кофе.
И умру
У твоих
Подошв.

Вера Полозкова

Март 2006

Шасси коснулись взлётной полосы, и Катю затрясло ещё больше. Отправляя вчера смс, она не дала себе ни единого шанса передумать. Андрей знает, что она приезжает. Знает время прилёта и номер рейса. Избежать разговора не получится.

«Ты ведь сама так решила, — одёрнула она себя. — Пусть он не любит тебя, считает предательницей и воровкой, но он должен знать. Он имеет на это право, как бы тебе ни хотелось всё скрыть».

Пробираясь сквозь толпу встречающих, она дрожащими пальцами сжимала ручку чемодана. Вертела головой, высматривая в копошащемся людском муравейнике его темноволосую голову. Но Андрея нигде не было.
Вышла из здания, торопливо застёгивая пуговицы пальто. Он не приехал. Катя горько усмехнулась. Не захотел? Даже ради компании? Настолько не хочет её видеть? Или надеется, что она сама приползёт?

«Ну уж нет. Не дождётесь, Андрей Палыч».

Они подошли к ней, когда она направлялась к стоянке такси.

— Пушкарёва Екатерина Валерьевна? Пройдёмте с нами.

Двое в штатском — ничто не выдавало в них работников правоохранительных органов — вцепились в неё и не отпускали. Сначала она пыталась вырваться, брыкалась, кричала, но никто так и не вышел к ней на помощь. Её просто запихнули в машину и увезли. Вот так просто.

С ней ещё мягко обращались, как потом поведал ей майор Филиппов, представившийся начальником следственного комитета.

— Не нервничайте вы так, Катерина Валерьевна, — говорил он, ухмыляясь. — Посидите пару суток, подумаете… Я же добра вам желаю. Такому человеку дорогу перешли. Не страшно?

— К-какому человеку?

— Жданову Андрею Павловичу.

***



— Кать, я тебя люблю, — шепчет он, уткнувшись носом в её шею.

— И я тебя.

Андрей не видит, как на мгновение меняется её лицо.

— Честно-честно?

— Честно-честно, — выдыхает она с надломом, но он и этого не слышит.

— Не ёрзай, — смеётся он, когда Катя пытается соскользнуть с его коленей.

— Андрей, не надо.

— Что — не надо? Вот это? — он пробирается горячими пальцами под блузку, и она до боли закусывает губу, чтобы не застонать, только прерывисто дышит.

— Андрей, Маша!

— А что — Маша? — пальцы ловко расстёгивают бюстгальтер, — Маша не войдёт, кабинет заперт на ключ. Ка-а-ать…

Ещё чуть-чуть, и она потеряет голову.

— А конференц-зал?

— И конференц-зал.

Он касается языком соска, и все её попытки сопротивляться, сбежать от настигающего её безумного пожара кажутся ей бессмысленными. Похоже, она потерпела полное поражение…

— Андрей Палыч, — ожил селектор. — К вам Головин из «Your Fashion». Проводить?

— Чёрт! — еле слышно выругался Андрей и прижался пылающим лбом к её груди.

Катя со вздохом отстранилась и нырнула в каморку, даже не пытаясь понять, был ли это вздох облегчения или разочарования.


***



Сентябрь 2006

«Андрей, ещё год назад мне бы в голову не могло придти, что я когда-нибудь смогу поступить так с тобой, что я вообще могу ТАК поступить с человеком. Но ты всё сделал для того, чтобы наивной и доверчивой девочки, Кати Пушкарёвой, больше не существовало.
Как забавно было смотреть на твоё довольное лицо и знать, что в этот раз я тебя перехитрила. Катенька оказалась талантливой ученицей, не правда ли? Мне тебя даже немного жаль. Ты ведь поверил в моё прощение, поверил в то, что тебе опять удалось подцепить меня на крючок. Но это не так.

Всё это время я пыталась разглядеть в тебе хоть что-то, за что тебя можно любить, но так и не нашла. Андрей, ты весь пропитан ложью, её аромат даже сейчас щекочет мне ноздри. Ход со свадьбой был бы удачным, если бы я тебе верила, но — не судьба. Интересно, как ты собирался выпутываться… хотя нет, неинтересно. Кольцо я заберу себе, хорошо? Очень уж понравилось. Прощай.

P.S. Ты никогда не был таким, как Денис. Ты гораздо, гораздо хуже. Он просто сбежал, а ты лишил меня того, что хоть как-то могло примирить меня с тобой. Не случилось. И знаешь, мне тебя жаль. Ты неудачник. Не смог добиться того, чего хотел ни своими руками, ни руками майора Филиппова.»

Уж в одном-то Катя точно не солгала Андрею: она никогда бы не подумала, что сможет написать такое лживое письмо тому, кого всё ещё продолжала любить. Вот такая она дура.
Изначальный план — использовать Жданова, дать ему поверить в то, что простила, а потом спокойно уйти — дал трещину, как только Андрей её поцеловал. И Катя поняла, что без потерь не обойдётся. Не сможет она просто спать с ним, ничего не чувствуя, как представлялось ей, когда она набирала номер его телефона.

Но идти на попятную было поздно, поэтому она практично решила извлечь выгоду из этих «отношений» — получить удовольствие. Чтобы Жданов выкладывался по полной, помучился, пыхтя над той, с кем ему было так противно спать. Как там писал Малиновский? «Спать с такой женщиной, как Пушкарева, нормальный мужчина может только под наркозом»? И Жданов выкладывался… И даже обходился без наркоза и виски.

Отношения «Зималетто» с «Никамодой» медленно, но верно подходили к финишной прямой, и поэтому Катю нужно было держать на коротком поводке. Она это понимала, очень хорошо понимала. Но порой забывала, что он не любит и врёт, забывала, что врёт ему сама, и тонула, тонула… Растворялась в нем, как раньше, когда верила, когда…
Но утром всё возвращалось на круги своя: Катя вспоминала, зачем и почему она оказалась в его постели, и продолжала игру.

Андрей даже предложение ей сделал, удивил, хотя удивление длилось недолго: предложение ради фирмы… как знакомо… Вспоминая жалкие ухаживания с открытками, она вынуждена была признать: в этот раз Жданов превзошёл самого себя. Так достоверно изображать любовь… Да у него талант. Видимо, учёл все прошлые ошибки, или Малиновский накатал новую инструкцию. А, впрочем, всё равно.

Запечатав конверт, Катя положила его на кухонный стол и, бросив прощальный взгляд на квартиру, где могла бы быть счастлива, если бы Андрей любил её по-настоящему, печально улыбнулась и вышла за дверь. Впереди её ждала другая жизнь, где, она надеялась, больше никогда не встретится ей Андрей Жданов, а если и встретится… то она просто пройдёт мимо.

Но сначала она заставит его помучиться. Пусть он трясётся и ищет её, пусть. Может даже звонить своим друзьям из органов, она не боится. До суда осталась всего неделя… Это даже не месть, это восстановление справедливости. Он когда-то использовал её ради компании. Теперь она поступила с ним так же. Они квиты.

А компания… его компания ей никогда не была нужна. Ей было нужно его сердце, но нельзя мечтать о том, чего нет…

— Кать, я бы хотел дочку, похожую на тебя. Назвал бы её Катей, и были бы у меня две Кати. И обе мои. А, Кать? — он смеётся. Если бы он только знал…

— Нет, только не Катей, — отвечает она. А про себя: «У нас никогда не будет общих детей, Андрей».

Андрей подхватывает её на руки и кружит, кружит…

Катя сквозь слёзы смотрит на запертую дверь. Иллюзия. Всё — иллюзия.

И заходит в лифт.


Примечания:
Саундтрек этой главы
https://www.youtube.com/watch?v=8cVI606 ... reload=101

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

у меня натурально мурашки от этого......



интересный формат. тоже очень нравится такой литературный приём )




прочитала все обе главы. ох, страдальцы....

_________________

Tout est pour le mieux dans le meilleur des mondes possibles. (с) Voltaire.
Всё к лучшему в этом лучшем из миров. (с) Вольтер.

мой блог на форуме: мои фики, любимые фики, о сочинительстве и просто поболтать

и у меня. Люблю такие вещи) рыскаю по инету, нахожу и впихиваю в эпиграфы))) непростая это работа - эпиграфы подбирать))

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

3

Распрямиться и ровно шагать —
через раз
выходит.
Вот и снова жизнь —
бессмысленна и пуста.

Если ты уходишь…
Когда
ты уходишь,
из меня
наружу
выплёскивается
темнота.

Я купаюсь в ней.
Мне она и вода, и пища
до поры,
когда время придёт
вставать,
очищать от золы
вновь пульсирующее
пепелище…

Вновь загнать темноту,
отряхнуться
и просто
ждать.

Сентябрь 2006

«Андрей, ещё год назад мне бы в голову не могло придти, что я когда-нибудь смогу поступить так с тобой, что я вообще могу ТАК поступить с человеком. Но ты всё сделал для того, чтобы наивной и доверчивой девочки, Кати Пушкарёвой, больше не существовало…»

Сначала он подумал, что это какая-то шутка. Что кто-то подделал почерк Кати… или сама Катя решила так над ним пошутить. В последнее, впрочем, он не мог бы поверить и под дулом пистолета. Катя никогда бы не смогла пошутить ТАК. Где-то в глубине души он уже понимал, что на самом деле произошло, но всё равно жал на газ, лелея маленький лучик надежды, что Катя сидит себе тихо в кабинете и работает, даже не зная об этом проклятом письме.
Выходя из лифта, Андрей уже знал, что Кати в кабинете нет. Вспомнил, как она уговаривала его поехать на встречу с Романенко в одиночку, мол, он и один сможет «обработать» Игоря Львовича, ему всё по плечу…

«Кать, ты разве так и не поняла? Мне всё удаётся, только когда ты рядом…»

Ресепшн встретил его пустотой: восемь часов вечера, все секретари уже разъехались по домам. И Светлана Фёдоровна, конечно же, тоже давно уже дома, с детьми. Кабинет закрыт. Ти-ши-на. Удушающая тишина.

Нет, в этот раз он её не отпустит. Он найдёт Катю, он докажет ей, что любит. Сделает всё, что угодно, чтобы она поверила!

«А ты разве не делал? — уныло спросил внутренний голос. — Ты всё это время только отдавал и отдавал. Впервые отдавал, Жданов, а не брал, как привык делать раньше! Если Катя за эти месяцы так и не сумела тебе поверить, то не ты в этом виноват».

Нет, он виноват. Виноват, что не рассказал всем об их отношениях. Виноват, что послушал её, поверил, что нужно подождать до суда… Он готов был всё сделать так, как хочет она. И вот результат.

— Андрюша, ну пожалуйста, — Катя забавно выпячивает губу. И где только научилась?

— Кать, ну это неправильно как-то. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Зачем нам скрываться?

— Ты хочешь в тюрьму? Я — нет, — отворачивается она.

— Ну, какая тюрьма, Кать?

— Самая обычная.

— Может, ты просто боишься моих родителей? А?

— Андрюш, я не их боюсь. Нас вполне могут обвинить в сговоре, понимаешь? Ну неужели ты не можешь потерпеть несколько недель? А потом, после суда, расскажем и моим, и твоим. Хорошо?

— Мне кажется, что я не выдержу — столько ждать. А знаешь что? — пришедшая ему в голову мысль кажется очень заманчивой.

— Что?

— Я тебя напою, украду и увезу в Лас-Вегас. И будешь ты моей. Без всяких судов, родителей и прочего…

— А потом тебя убьёт мой папа.

— А он и не узнает, — Андрей не может оторвать взгляда от маленькой родинки на её шее. — Никто не узнает. Мы просто сбежим, и всё.

— Всё равно рано или поздно придётся вернуться, — вздыхает Катя.

— Можем и не возвращаться.

— А «Зималетто»?

— Да, «Зималетто»… — соглашается Андрей и впивается ртом в Катину шею, как вампир, изнывающий от запаха человеческой крови.

Катина правота режет не хуже отцовской. Он только сейчас это заметил.

Катя его оставила. Снова. И нет смысла проверять шкаф — там не осталось ни одной её вещи. Из кухни исчезла забавная чашка с Винни Пухом, а с вешалки в ванной — старенький жёлтый халат, надевая который Катерина Валерьевна, финансовый директор, становилась просто его Катенькой, уютной и домашней.

Всё исчезло… Как будто здесь никогда не было Кати, как будто это всё ему просто приснилось.

Безучастно глядя на тёмный зёв камина, Андрей набрал домашний номер Пушкарёвых.


Март 2006

От белизны палаты рябит в глазах. Сколько он уже здесь? Неделю? Нет, кажется, дня три или четыре… Отец приходил пару дней назад, гладил его по руке, как в далёком детстве, и спрашивал, что ему принести.

Андрей попросил только свой телефон.

Но телефон ему так и не дали.

— Андрей, ну зачем ты полез в драку? — Кира дёргает его руку, обильно смачивая слезами, не понимая, что причиняет ему боль.

«Зачем ты пришла?» — мог бы он её спросить, если бы не ощущал полнейшего равнодушия ко всему вокруг. Он должен бы радоваться: вернулся оттуда, откуда не все возвращаются, но ему всё равно.

А Кира всё приходит и приходит. Шестикова, её дражайшая подружка-следопыт, снова сослужила хорошую службу — доложила о его местонахождении. Впрочем, как всегда. Откуда он это знает? Так Кира за эти дни ему все уши прожужжала, какая она молодец, что приехала вовремя и увидела его кровавую тушку на снегу. Испугалась и позвонила в скорую. А он даже не помнит, что она там была…

— Андрей, ты меня слушаешь?

— Нет, — бросил он и закрыл глаза. — Я сплю.

«Кать, знаешь, я говорил с отцом. Он обещал, что дождётся, когда ты вернёшься. Ты только вернись…»

— Андрей, я знаю, о чём ты думаешь. Ты опять думаешь о своей Пушкарёвой. Только она тебя предала, понимаешь?

— Кира, замолчи.

— Не буду я молчать! — взвилась Воропаева. — Вот где твоя Катенька? Я — рядом с тобой. А она где? Почему не ночует возле твоей постели?

Как будто Катя к нему пришла бы… Да и не нужно это ему. Катя его пожалела бы или посчитала, что он из-за компании так расстроился.

Ничего, он скоро встанет и найдёт Катю, где бы она ни была. Он докажет ей, что любит, он сможет пробиться к её нежному сердечку, чтобы снова услышать наивно-трогательное «честно-честно».


Примечания:
Саундтрек главы
https://www.youtube.com/watch?v=MKk1u5R ... mp;index=1

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Печально! Всё очень печально! ((
Сначала Катя ему не поверила! Потом Андрей!
Если я правильно поняла - он прикован к постели! А в таком состоянии он тем более будет чувствовать себя обузой!

_________________

4

Неба льдистого литр —
В капельницу
Через стекла налить позволь…
Влагой ночи чуть-чуть отплакивается
Моя проклятая
Люболь.

Отпивается — как колодезной
Животворной святой водой.
Отливается — робкой, боязной
Горной речкою молодой —

Заговаривается…

…Зачем, зачем она
Выжигает мне горло — соль…

Аллилуйя тебе, Священная
Искупительная Люболь.

Вера Полозкова

Март — Апрель 2010

Катя заметила Жданова почти сразу. Она просто не могла его не узнать. Он не сильно изменился, кажется, только немного похудел… Странно вот так, спустя годы, встретить Андрея в метро. Президент «Зималетто» в московской подземке — какая-то нереальная картина… Может, что-то случилось в компании? Или Андрей решил стать «ближе к народу»? Катя не знала, что и думать.

С тех пор, как ушла тогда, запретила себе интересоваться делами «Зималетто». Хотела забыть всё, как страшный сон, но разлюбить Андрея так и не смогла. Уехала в Берлин, а сердце оставила в Москве. И, похоже, что навсегда…

Он обернулся… и кивнул ей, как давней знакомой, с которой не очень хочется общаться, но из вежливости надо хотя бы поздороваться. Катя горько усмехнулась. Андрей ничего не забыл. До сих пор ненавидит?

Видимо так.

Отвернулась, стирая со щеки неуместные слёзы. Нелепая встреча. Ненужная встреча. Двери открылись. Вот сейчас он уйдёт, и они больше никогда не увидятся.

Катя не сразу поняла, что произошло. Просто её резко что-то толкнуло в сторону, раздался хлопок, она упала и потеряла сознание. Очнулась в аду: кто-то стонал, рядом слышался странный треск… Голова болела, и было трудно дышать… Где она? Что случилось?

Вспомнила...

Андрей! Где Андрей?

— Андрей, — просипела она, облизав пересохшие губы, и открыла глаза.

Кто-то склонился над ней.

— Девушка, вы меня слышите?


…Она робко входит в палату. Ей сказали: он пришёл в себя. Ей сказали…

Возле больничной койки сидит сгорбленная фигура. Катя оказывается под прицелом заплаканного, но привычно-стального взгляда.

— Маргарита Рудольфовна…

— Катя? Зачем вы пришли?

— Я…

— Вы пришли добить Андрея? Как всегда это делаете?

— Я… я не понимаю…

— Не делайте из меня дурочку, Катерина Валерьевна. Не понимает она, — рассердилась Жданова.

— Я действительно не понимаю, Маргарита Рудольфовна. Не понимаю, почему вы так говорите со мной.

— А как я должна с вами говорить? Вы растоптали моего сына. Он бросил всё: компанию, друзей, невесту… И всё из-за вас! А теперь вот… — Маргарита всхлипнула и закрыла руками лицо. — Уходите, прошу вас.

— Я же сделала всё, как он хотел… Я оставила компанию, я простила его, хотя за такое не прощают, я… Это он меня растоптал, а я всё равно, слышите вы, всё равно не смогла его разлюбить! Он убил его, а я… — Катя, рыдая, нащупала ручку двери и выбежала из палаты.

- Катя, подождите! - раздалось ей вслед.

Нет, Маргарита Рудольфовна. Я не подожду.

Дверцы лифта закрылись. Боль привычно скользнула в груди. Зачем она пошла к нему? Всё это бессмысленно. Бессмысленно…


— Мам, как я могла так с ним поступить? — Катя удобнее устраивает голову на маминых коленях. — Мне кажется, я так всё запутала, что теперь не смогу распутать никогда. Андрею плохо, но он отталкивает меня. Всё так неправильно…

— Терпи, Катюша, — мягко говорит Елена Александровна, перебирая пальцами русые пряди. — Просто будь с ним рядом. Рано или поздно он поймёт, что ты никуда не собираешься уходить… и привыкнет.

— Как зверь, которого приручили, — пробормотала Катя и села. — Но я так не хочу. Я хочу, чтобы он мне поверил, понимаешь? Поверил, что я люблю его, а не жалею.

— Ты слишком многого хочешь, милая. Прошло столько лет, Вы оба изменились… чтобы поверить, нужно заново узнать друг друга. Да и потери очень меняют людей, особенно, мужчин.

— Мам, о чём ты говоришь? После того письма… он должен был меня возненавидеть! Я опять его предала, заставила волноваться из-за суда… Он, наверное, до сих пор верит в то, что я уже не любила его тогда, а просто использовала, чтобы отомстить.

— Катя-Катя, — тепло улыбается Елена Александровна, — да он совсем не сомневался в тебе, девочка моя… Он знал, что ты его любишь. Он ведь отпустил тебя тогда, скрепя сердце, отпустил.

— Как отпустил? Мам, я ничего не понимаю. Мам?

— Он приходил ко мне тогда, после твоего отъезда…

Сентябрь 2006

Ну вот и всё. Вещи собраны. Через несколько часов она покинет Москву… Вряд ли Андрей будет её искать, особенно теперь, когда всё кончено, и «Зималетто» снова принадлежит законным владельцам.

«Я выжила, Андрей. Не знаю, как, но я нашла в себе силы подняться после очередного твоего удара. Только потеря моя в этот раз неизмеримо больше…»

Наверное, он её ненавидит. Точно ненавидит. Даже на суд не пришёл, послал вместо себя Малиновского. Никто её не искал, и не угрожал… Только Павел Олегович звонил накануне — уточнить время начала заседания.
Значит, не соврал ей это следователь, когда говорил, что её просто хотели припугнуть, чтобы она «не дёргалась», чтобы подписала все бумаги… Она и подписала. Только не на Андрея, а на Воропаева. Чтобы Жданов понял, что её ему не запугать.
А потом Воропаев проигрался в казино. И ей пришлось вернуться в «Зималетто».

Катя встряхнула головой, отбрасывая ненужные воспоминания. Пора.

Папа хмурился, но молчал. Не хотел он отпускать дочку в другую страну, но делал вид, что смирился. Только мама понимала, почему Катя уезжает. «Ты бежишь от себя, Катя», — говорила она, а Катя соглашалась. Да, так и есть. Но ничего не поделаешь, она уже всё давно решила. В Берлине её ждёт работа в банке и маленькая квартирка в десяти минутах ходьбы: Хельга постаралась. Милая веснушчатая хохотушка Хельга Беккер, с которой они познакомились, когда Катя проходила стажировку, оказывается, до сих пор помнила о ничем непримечательной Кате Пушкарёвой. Правда, теперь она не Беккер, а Штофф, но это не важно…

Самолёт вырулил на взлётную полосу, и Катю затрясло. Быть может, она больше никогда его не увидит. Никогда — какое страшное слово…

Одинокая слеза скатилась по её щеке.

«Прощай, Андрей. И прости…»


Примечания:
Саундтрек к главе
https://www.youtube.com/watch?v=d020hcWA_Wg

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Страдаем дальше!
Вот умеешь ты, Машенька, пощекотать нервы читателю! )))

_________________

Я плачу вместе с героями, так что...)))

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

5

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звёздная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рёв огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

Бродский И.А.

Сентябрь 2006

«Катя уехала», — сказала ему Елена Александровна, но он не поверил: не могла Катя внезапно сорваться и исчезнуть. «Не могла? — саркастически прогнусавил внутренний голос. — А как же тот её побег в Египет?»
«Нет, — ответил Жданов. — Это я не знал, что она собиралась уехать». У Кати же было всё спланировано, как потом оказалось. Это для него она вдруг взяла и исчезла, и мир потемнел… Стоп. Вполне вероятно, что и этот побег запланирован Катей, и только он снова остался в счастливом неведении до самого конца.
Да, она всё продумала. Тихая и домашняя девочка Катя сняла квартиру, чтобы родители думали, что она просто решила пожить самостоятельно. Валерий Сергеевич, наверное, рвал и метал… А его дочка в это время обживала квартиру Андрея, слепого от эйфории и Кати в его руках.
Неужели никто ничего не замечал? Ну, кроме Малиновского, отпускающего шуточки по поводу его «блаженной морды». Да и Ромка узнал совершенно случайно: зашёл в кабинет, когда они с Катей…

— Ну, Палыч, ты и жук, — возмущался, посмеиваясь, Малиновский. — Окучивал Катьку без моего ведома. Решил держать девочку под контролем? Молодец. Но мог бы и помощи попросить. Я бы тебе планчик расписал…

— Остынь, Малиновский, — вяло отмахнулся Андрей. — Я люблю Катю. Так что оставь свои бурные фантазии и иди работай.

— Иди работай, — проворчал Ромка. — Как теперь работать? Тут такое творится… И Катенька наша, вот ни капли смущения! Выйдите за дверь, Роман Дмитрич! И давно это у вас?

— Ром, по-хорошему прошу, уйди, а?!

«Кать, я, кажется, понял. Я похотливый идиот. Как я мог с тобой, как с какой-то Изотовой… Я думал, самое главное, что ты со мной, а оказалось, что со мной было только твоё тело… а сердце ты закрыла на замок. Но я же чувствовал, что ты любишь меня. Такое просто невозможно сыграть. Я должен был всё сделать правильно — поговорить с родителями, твоими и моими, а не просто радоваться твоему присутствию в моей жизни. Я бы смог доказать, Кать, что я по-настоящему люблю, что не вру, как раньше! А, может, ты и не поверила бы. Кать, что же я сотворил с тобой, что ты стала такой?
Мне казалось, что моя девочка с косичками была рядом, а на самом деле вместо неё всегда был кто-то другой.
Game over, Кать, ты уложила меня на обе лопатки. И я, наверное, заслужил. Но как мне быть без тебя теперь? Тебя нет ни на съёмной квартире, ни у родителей — вероятно, твоя мама сказала мне правду: ты уехала.
А я тут заблудился во времени, держа в руках твою чашку, которую ты почему-то оставила. Хотя в этом ничего странного нет: посудомоечную машину всегда разгружал я, это была моя маленькая обязанность. А чашка… всего лишь чашка».

А потом он, перечитывая её письмо, зацепился взглядом за последнюю фразу о каком-то Филиппове. И поехал к Пушкарёвым.

— Зачем вы приехали, Андрей Палыч, — сердито выговаривала ему Елена Александровна. — Я же вам сказала, что Кати нет и не будет. Вы…

— А где Валерий Сергеич? — спросил Андрей, надеясь, что Катин папа выйдет из ванной или какой-нибудь спрятанной в квартире комнаты и честно ответит на все его вопросы, не скрываясь, не пряча от него Катю и…

— Андрей Палыч, вы что? — удивилась Пушкарёва. — Валера в «Зималетто». Пал Олегыч просил его не увольняться…

— Значит, папа знал о Катином увольнении? Давно?

— Андрей Палыч, но ведь Катя вернула вам компанию. Какая разница теперь, кто о чём знал или не знал?

— Да причём здесь компания?!

— А разве ни при чём? — прямо посмотрела на него Пушкарёва. — Вы заигрались, Андрей Палыч. Слишком вжились в роль. Видимо, правду говорила Катя. Вы настолько привыкли играть… «Зималетто» теперь снова ваша. Отпустите мою дочь, я вас прошу, и начните жить своей жизнью. Я надеялась, что вы поговорили вчера на суде и всё между собой решили…

— На каком ещё суде? — прищурился Жданов, потом побледнел. — Какое сегодня число?

— Жданов, открой! — Ромка всё барабанит и барабанит в дверь. — Жданов, мать твою! Ты охренел? Открой дверь! Суд через два часа!

— Иди на…! — отчётливо говорит Андрей, подходя к входной двери. — Ж-жданов временно не-д-до-сту-пен.

— Андрей, снова Пушкарёва? — тихо спрашивает Ромка, но Жданов его уже не слышит.

У него закончился виски, но, кажется, ещё был коньяк. Или водка. Впрочем, всё равно…


Андрей тяжело опустился на стул в прихожей.

«Ты идиот, Жданов. У тебя был шанс увидеть Катю, поговорить с ней, а ты его, грубо выражаясь, пробухал. Вот так-то, Жданов. Финита».

— Андрей Палыч, с вами всё в порядке?

Кажется, Катина мама волнуется. Зря. Из-за него точно не стоит. Надо взять себя в руки. Ведь он же не просто так пришёл сюда, а по делу. «Да, по делу», — горько усмехнулся Жданов.

— Елена Санна, у меня к вам один вопрос, — Андрей потянулся рукой к внутреннему карману куртки, достал бумажник, открыл…

— Уберите деньги, — процедила Пушкарёва, разом растеряв всё своё волнение.

Андрей вынул из бумажника листок, развернул и, зажав пальцем нужную строчку, показал женщине:

— Вот тут, Елена Санна, Катя пишет о каком-то майоре Филиппове. Видите? Расскажите мне о нём. Пожалуйста.

— Что ещё за игры? — зло спросила Катина мама. — Вы меня за дурочку держите?! Сами приказали этому… запугать мою дочь, а теперь потерю памяти изображаете?

— За-пу-гать?

— Кажется, у вас, богатых, так принято — если кто вас не устраивает, так на него можно и милицию натравить. Можно держать в камере, запугивать, угрожать, бить…

— Вот этот Филиппов бил Катю? — прошептал Жданов так, что у Пушкарёвой волосы на голове зашевелились, и сжал кулаки.

— Ну не совсем… — замялась Пушкарёва. — Так случайно вышло, Катя сама сказала…

— Случайно?! Елена Санна, вы что-то недоговариваете, или мне так кажется?

— А вам разве не доложили? Катя же вам писала, просила встретить… хотела сделать всё правильно, рассказать вам о ребёнке, а вы…

— О ребёнке? Катя беременна?

— БЫЛА беременна, пока не оказалась за решёткой по вашей милости. А уж там…

Андрей закрыл лицо ладонями, сгорбился. Не было смысла спрашивать, потеряла ли Катя ребёнка — это было и так понятно. Теперь всё понятно. Катя мстила за смерть своего… их ребёнка, думая, что виноват во всём Андрей.

«Катенька, я найду этого Филиппова, вытрясу из него правду о том, кто за этим всем стоит, я всё узнаю, Кать…»

— Спасибо, Елена Санна, — он выпрямился, поднялся со стула. — Я пойду. Вы только не говорите Кате, что я приходил. Не нужно ей знать…

— Андрей Палыч, вы, правда, ничего не знали? — ошеломлённо спросила Пушкарёва. — А кто же тогда…

— Какая теперь разница, знал или не знал… — бесцветно произнёс Андрей. — Поздно, Елена Санна… Я, конечно, докопаюсь до истины, но вернуть нашего малыша… если бы я только мог…

— Андрей Палыч, может, я…

— Не надо… У вас просто замечательная дочь, Елена Санна. И у неё всё обязательно будет хорошо. И помните: меня здесь не было, — он открыл дверь и вышел.


Саундтрек к главе
https://www.youtube.com/watch?v=Epj84QV ... p;index=21

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Невероятно, но факт - я плачу Мне так их жаль!

_________________

И мне жаль
Но все будет хорошо

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

6

— Он сломал меня, Бэрронс. — Мой голос сорвался.

— Все мы хоть раз ломаемся. Один раз. Ни стыда, ни грязи в этом нет, если удалось выжить. Вы выжили.

©Карен Мари Монинг «Любовная Горячка»


я
спотыкаясь
пыльной бреду
дорогой
как погибают боги
или небоги
камень в затылок брось
вознеси до неба
разницы нет
не заметил
распял
и
предал

крик воронья
расцарапал
нутро
до боли
я из неволи
сняв грим
перепутав роли
в пыль хохочу
мне до драмы
ползком
от фарса
смёрзлись ресницы
зима
мне пора подняться

Апрель 2010

— Когда я очнулась, мне сказали, что ребёнка больше нет, — прошептала Катя, наклонив голову. — И меня словно чёрной волной захлестнуло: свет пропал, внутри всё смёрзлось, и так хотелось умереть… А потом пришёл этот майор, трясся от страха, что я на него заявление напишу, умолял… А я, знаете, о чём подумала?

— О чём? — спросила Маргарита, тайком утирая слёзы.

— О том, что Андрей тоже должен потерять самое важное. Око за око, так сказать. Наверное, только желание отомстить и помогло мне подняться тогда…

Маргарита слушала Катю и думала о том, как же она ошибалась насчёт этой девочки. Считала её расчётливой и наглой карьеристкой, обманщицей, предательницей… А Андрюша, получается, ещё тогда, четыре года назад, был прав: Катя и не думала забирать себе компанию. Её просто смертельно ранили, отсюда и все её нелогичные, на первый взгляд, поступки.
Маргарита никогда не пыталась посмотреть на ту инструкцию с позиции растоптанной влюблённой женщины. Она видела всю ту историю глазами матери, сын которой страдает…

Ах, дети-дети, что же вы наделали…

— Катя, послушайте… — Маргарита попыталась поймать взгляд девушки. — Я точно уверена, что Андрей не имеет никакого отношения к… этому.

— К ребёнку? — горько усмехнулась Пушкарёва.

— Нет, Катенька, к аресту, если это можно назвать арестом… Он даже не знал, что вы прилетаете. Никто не знал, я уж точно. И Паша тоже.

— Неправда, — покачала головой Катя. — Я писала ему… он же никогда не расстаётся с мобильным, всегда отвечает на звонки… Вы просто не знаете, вы…

— Катя-Катя, успокойтесь… Вы просто не всё знаете, видимо, Андрей так и не сказал вам, — замялась Жданова, бросив на Катю тревожный взгляд.

— Что не сказал?

— Вы же прилетели где-то 6–7 марта, верно?

— Да, но я не…

— Андрей действительно не мог вас встретить тогда. Он был в реанимации.

— Что? — побледнела Катя.

— Ваш отъезд тогда очень сильно по нему ударил…


Март 2006

-…Такому человеку дорогу перешли.

— К-какому человеку?

— Жданову Андрею Павловичу.

— Нет, — шепнула Катя, отступив назад. — Он не мог…

Следователь бросил на неё сочувственный взгляд.

— Екатерина Валерьевна, просто подпишите доверенность на Жданова, и вас отпустят.

— Правда? — дрожащими губами улыбнулась она. — А если не подпишу? Что тогда?

— Тогда посидите в камере.

— Долго?

— Пока не подпишете.

«За что, Андрей?»

В глазах на мгновение потемнело. «Ну уж нет!»

— Вы думаете, я испугаюсь камеры? — расхохоталась Катя. — Да я полгода работала в шкафу без окон, и — как видите — жива и здорова! Ваш Андрей Палыч меня туда и з-засад-дил, — её затрясло. — Мышь в ч-чулане! Ха-ха, мышь!

— Ну, не хотите по-хорошему… Слава! Выводи!

— Да никуда я не пойду! — замахав руками, Катя оттолкнула подбежавшего к ней мужчину, и Филиппов запоздало подумал о том, что не надо было слушать заказчика и сразу надеть на девчонку наручники. — Не трогайте м-меня, не н-надо!

— Б.! — взвыл Слава. — Она меня укусила! Ах ты, стерва!

— Славик, у неё истерика! Стой! — крикнул Филиппов, но было поздно: от удара почти двухметрового «Славика» девушка мешком свалилась на пол.

— Мать твою, Борзов! Ты что натворил!

— Виталий Ефимыч, я случайно, правда! На автомате!

— Борзов, не борзей, а! Я всё видел. Чёрт! — Филиппов расстегнул на девушке пальто. — Давай-ка, помахай над ней чем-нибудь… Вон, хоть папкой…

Катя открыла глаза. Склонившийся над ней Виталий Ефимович облегчённо выдохнул.

— Катерина Валерьевна, вы как? Встать сможете?

Она судорожно вцепилась пальцами в его руку и застонала.

— Виталий Ефимыч, — Славик с ужасом смотрел на расплывающееся по юбке кровавое пятно. — Кровь!

— Твою мать! Звони в скорую!


— Екатерина Валерьевна, позвольте полюбопытствовать, — Воропаев насмешливо прищурился и отставил пустой бокал в сторону, — какова причина такого великодушия с вашей стороны? Я думал, придётся вас искать, уговаривать… А вы снова меня поразили: я и не ожидал, что вы способны подложить своему бывшему шефу такую свинью.

Катя выгнула бровь.
— Вас что-то не устраивает?

— Нет-нет, что вы, — рассмеялся Александр. — Просто интересно. Вы же всегда так активно защищали Жданова… и вдруг этот ваш звонок… Обычное любопытство, ничего более.

— Скажем так, у меня были причины.

— Те же, что и тогда, на Совете Директоров?

— Нет, — помолчав, ответила Катя. — Но вас это не касается.

— А вы изменились, — Воропаев накрыл её руку своей. — Какой чудный экземпляр проморгал Андрюша…

— Я могу и отозвать доверенность, — Катя выдернула руку. — Не забывайте об этом, Александр Юрич.

— Это даже интересно… — протянул Александр. — Теперь внешнее и внутреннее гармонируют друг с другом. Мне нравится.

— А мне нет, — она резко поднялась из-за стола и бросила на стол купюру. — Прощайте.


Примечания:
Саундтрек главы
https://www.youtube.com/watch?v=AchbmOPHyPU

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Ну разве ж это случайно? Я б так не сказала. Жаль Катя на них заявление не написала...
И у кого-же был его телефон? Неужели у Киры? Но она, по идее, не стала бы отказываться от наручников, если бы на такое решилась.
Неужели это ПО? Тогда почему прикрывался Андреем.
Пока все загадка...

_________________
"Я... боюсь художников. Очень уж легко их брата обидеть, проще, чем коту на хвост наступить." (с) МФ.

Интересный поворот!
Неужели Кира с ПО сговорилась?
Вот теперь Катя узнает, что мстила Андрею зря! Боюсь я за её душевное состояние!
Машенька, спасибо!
Замерла в ожидании...

_________________

little_birdie, Таша

7

там, позади, в переходах…
за яркими масками,
ласками,
красками
было черным-черно.
опьянён вином,
я стекал по краям на дно,
сотни раз кем-то там переписанный
и затасканный…
это жизнь моя, жизнь была, да, не сказка, но
ты почему-то любила меня
и мне верила
всё равно.

снова в тёмный колодец — день.
пусть история не о нас теперь,
но
где-то там,
за закатом кроваво-красным ты,
а мне тут горчит вино…
ты меня не услышишь, но
я всё же скажу
одно:
позабудь обо мне и будь счастлива.
пожалуйста, будь счастлива!
будь настолько счастливой,
насколько
несчастной
была
со
мной.

Сентябрь 2006

Андрей не помнил, как спустился вниз, вышел из подъезда… Мысли в голове сплелись в один копошащийся клубок, глаза щипало от слёз, руки тряслись так, что он ещё долго сидел в машине, уткнувшись лицом в руль.

«Давай же, Жданов, бери себя в руки. Потом будешь горевать, слышишь?! Давай, соберись. Ты должен всё узнать, ты просто обязан докопаться до истины, иначе будешь обвинять всех подряд, включая отца.
Нет, отец бы так не поступил. Кто угодно, но только не он. Как папа говорил тогда? «Главное в жизни — это чистые руки и спокойный сон». Не мог он такое сказать ради красного словца. Или мог? Ведь это он вернул тебе тогда твой мобильный, когда посчитал, что общение со внешним миром тебе не повредит. «Катя вам писала, просила встретить…» Так, кажется, сказала её мама. Значит, кто-то увидел сообщение и… Или Катя писала на электронную почту? Нет, вряд ли. Уж она-то знала, что электронная почта у меня была исключительно для делового общения. Хотя… после всего, что произошло… Кать, ты, правда, могла посчитать себя «деловым» контактом?
Конечно, могла, Жданов. Ты ведь очень постарался, следуя инструкции с таким прилежанием, словно хорошая хозяйка — сложному рецепту. Что ещё могла думать о тебе Катя? Как говорится, ничего личного — только бизнес».

Несомненно, Катя поверила в то, что и милиция тоже его рук дело. Всё логично. Поверил же он словам Зорькина, даже не задумываясь о том, что этот друг просто защищал свою подругу, как умел… И не ему, Жданову, его осуждать. Сам-то всегда сначала бить предпочитал, а потом уж — думать.

Нет, отец точно ни при чём. Действовать исподтишка ему несвойственно. Зато Сашке — в самый раз. Только вот откуда Воропаев мог узнать о том, что Катя приезжает? От Клочковой? А Клочкова откуда?

Андрей завёл мотор и выехал со двора Пушкарёвых. Он принял решение. Нет смысла пытаться логически выстроить цепочку произошедшего, нужно просто найти этого майора и вытрясти из него правду.

Оказалось, что найти человека не так уж сложно, когда у тебя есть деньги и желание. Почему тогда, когда Катя убежала в Египет, ему не пришло в голову нанять частного детектива, Андрей не мог ответить. Он тогда просто не задумался об этом. Зато сейчас эта мысль почти мгновенно пришла ему в голову.

Филиппов держался недолго: достаточно было схватить его за горло, и тот раскололся, заодно расколов и его, Жданова, мир. Конечно, Андрей не сразу поверил в слова майора, но, глядя в его по-мальчишески молодое испуганное лицо, понял, что тот говорит правду. Какой смысл ему врать?
Может, повлияло то, что Филиппов напомнил ему Зорькина, только постарше, может, то, что тот, казалось, так искренне просил прощения, что не успел остановить некоего «Славика», который и ударил Катю — Андрей не знал. И не хотел знать. Просто разом надавила многотонная плита боли и разочарования, и он вышел, даже не заметив прижавшегося к стене и виновато глядящего на него Славика.

«Папа, как ты мог?»

Как-то доехал до «Зималетто», сумев взять себя в руки… Поднялся на административный этаж. С удивлением услышал про собрание акционеров, вошёл в конференц-зал, ощутив, как на него разом уставились несколько пар глаз.

Не ждали? Ничего, он ненадолго. Просто поговорит с отцом. Ведь майор мог и солгать, верно? Как мог, коротко обрисовал ситуацию.
Меньше эмоций, меньше, иначе он сорвётся.
Промолчал про ребёнка, боясь, что не выдержит и вцепится в отца, как в этого Филиппова, а ведь отца могли и оговорить!

Павел Олегович промолчал.

ПРОМОЛЧАЛ!

Не сказал ни слова в свою защиту, просто молча склонил голову, совершенно равнодушно, как будто… как будто ему было всё равно.

А ведь обещал своему сыну не трогать Катю, зная (!), что Катя уже в городе что она… Какой глупостью казалась теперь его обида на отца из-за того голоса за Сашку на Совете! И каким фальшивым теперь виделось ему тогдашнее разочарование в нём отца…
«Чистые руки, да, папа?»

Теперь Андрей знал, что он будет делать. Он должен был сделать это много раньше, ещё тогда, когда вся история не проехалась катком по Кате и его наивной убеждённости, что президентское кресло — это верх его мечтаний и устремлений. Откуда ему было знать, что плата за исполнение мечты порой бывает настолько высока, что приходится жертвовать всем, что имеешь? А Катя говорила ему, что за всё рано или поздно придётся платить, а он, дурак, смеялся, не верил… «Зималетто» забрала у него всё.

Нет.

Это он сам возложил на алтарь компании всё, чем дорожил, даже не осознавая, чем жертвует. Ведь именно поэтому он не может возненавидеть отца, как ему хочется. Не может, потому что сам во всём виноват. Он начал игру. Он поверил Зорькину и, жалея себя, бросился в драку. А ведь у него был шанс встретить Катю и быть рядом хотя бы в качестве отца их малыша. Но он этот шанс профукал. Фортуна буквально молотила в его дверь кулаками, а он… Пусть чужими руками, но это он убил своего ребёнка. И с этим ему теперь жить.

Отец даже не пытался его остановить, когда Андрей писал заявление об увольнении. Ромка с Кирой, мама… они пытались не дать ему уйти, но он уже их не слышал. Потому что и так знал, что ему скажут. Когда-то они промолчали о том, что Катя вернулась, и он смог смириться с тем, что он никогда не будет их устраивать таким, каким он на самом деле был, каким его открыла — для него же самого — Катя. Такой Андрей Жданов был всем неудобен и не нужен. Что ж, он не винил их в этом: он сам очень долго и тяжело расставался с иллюзиями, на которых когда-то строилась его жизнь. Ничего, когда-нибудь привыкнут и, может быть, даже поймут…

Смотря вверх на зеркальную вершину «Зималетто», Андрей вдруг понял, что Катя была права, когда не хотела, чтобы кто-то знал о них. Пусть она следовала своим целям, но она была права. Катя ушла, но у него осталось то, что его «близкие» не смогли испоганить и осквернить (не считая Малиновского, конечно, но и чёрт с ним) — у него остались воспоминания, тёплые, светлые, принадлежащие только ему и Кате. Их у него никто не сможет отнять. А Катя… Катя забудет, обязательно забудет и, наконец, будет счастлива. А он больше никогда её не побеспокоит своим присутствием и любовью, которая запоздалой гостьей когда-то постучалась в его сердце и больше не захотела уходить.

— Прощай, Кать, и прости… — еле слышно сказал он, бросив последний взгляд на тёмное окно её спальни. — Будь счастлива, Кать. Пожалуйста, будь счастлива.

Номер гостиницы принимает его в объятия своих стен, как старого знакомого, и Андрей чувствует, как тепло тонкими струйками ползёт по венам, согревая сердце. Здесь он впервые по-настоящему почувствовал, что значит быть любимым Катей. Здесь…

Настало время горевать…


Примечания:
Саундтрек к главе
https://www.youtube.com/watch?v=JR2Ospr ... mp;index=2

Если честно, не знаю, о чём песня, но в ней ощущается такая боль, что решила вот сделать её мотивом этой главы.)

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Надо же, Павел! Не ожидала от него такой подлости! Ведь он же сам отец!
Машенька, проясни ситуацию ( я кое что не поняла)!
2010 Катя рассказывает Маргарите об аресте! А разве та не знала? Ведь из этой главы выходит, что Андрей выяснял у Павла на совете, причастен ли тот к истории с Катей! Маргариты, как члена совета директоров, не могло там не быть!

_________________