НРКмания

Смешной и короткий... Первое - не гарантирую, второе - постараюсь В драббл не уложусь, но в пару - обещаю.

Исполнение 1. 1/?

Название: Viva, Italia!
Пейринг/герои: женсовет, Р.Д.Малиновский
Категория: джен
Жанр: юмор?
Рейтинг: G

Татьяна Пончева упорно не отрывала взгляд от экрана монитора, стоящего на столе её начальника, хотя ничего интересного на нём не было: крутились разноцветные буквы, периодически складываясь в знакомую надпись: «КАДРЫ решают всё!». На её компьютере точно такая же заставка, просто смотреть Урядову в лицо было страшно – Георгий Юрьич пребывал в бешенстве, потому что на приказе, только что доставленном из президентской приёмной, в левом верхнем углу стояла виза Воропаева: «Воздержаться». Приказ по указанию своего начальника Пончева напечатала ещё утром и с тех пор боялась попасться подруге на глаза, пусть лучше главный кадровик сам сообщит Шуре крайне неприятную новость: она уволена. Причины такого сурового решения, по мнению Урядова, были вескими – её непосредственный начальник Малиновский был сослан на производство, а ничего не делать, охраняя пустой кабинет за денежки фирмы, было бы слишком жирно. А еще бесконечные перекуры и опоздания с обеденного перерыва! Правда, на этих вопиющих нарушениях трудовой дисциплины были неоднократно пойманы все представители местного секретарского сообщества под названием «женсовет», но у всех них были непосредственные начальники, которые хотя бы из соображений статуса уволить своих помощниц не позволят. И не только статуса, Урядов отчётливо понимал, какой скандал закатит дизайнер «Зималетто», если кто-то попробует обидеть его незаменимую ОлЕчку. А за Шуру Кривенцову заступиться сейчас некому, три раза опоздала – на вылет. Но почему-то не удалось, новый президент приказ об увольнении не подписал. А на вопрос о причине рявкнул так, что Георгий только осмелился крикнуть в трубку: «Ес, сэр!».
Торпеда прошла мимо, и женсовет разрешил себе внеплановый перекур: было крайне необходимо обменяться мнениями о причине неожиданной лояльности президента. Пончева в лицах изобразила реакцию своего начальника на случившийся облом, дамы радовались и обнимали каким-то чудом оставшуюся с ними подругу. О причине свершившегося чуда мнения разделились: Таня, желающая видеть во всём романтичную составляющую, считала, что Воропаев с чего-то вдруг на Шуру запал; Света, считавшая, что все мужики – сво… предсказывала Кривенцовой позорное будущее в качестве доносчицы о настроениях в подведомственном новому президенту коллективе, а Ольга Вячеславовна напирала на то, что Саша в глубине души добрый мальчик, для которого дорого «Зималетто» и традиции Жданова старшего по сохранению коллектива. Маша Тропинкина, считавшая, что знает мужиков лучше их всех, уверенно заявила, что романтикой тут и не пахнет, а тянет на подлое, но, увы, обычное домогательство. Рано или поздно. Шурочка сжала кулаки, но тут молча сидевшая Амура затушила сигарету и сказала:
– Все проще, дамочки. Воропаев не может нас уволить. И не только нас, а и никого с административного этажа. Он даже Клочкову не выгнал, только на производство отправил! Пусть Жданова с Малиновским в «Зималетто» оставил, они акционеры, а этой дурынде с чего такая милость?
Маша фыркнула:
– Так она же Кирина подруга!
– Не просила Кира брата наверху Клочкову держать, наоборот, сказала: иди, мол, Викуся, куда велят, и радуйся, что совсем не уволили. Я сама слышала.
Света поправила очки:
– Давай-ка, подруга, подробно. Что ты еще слышала?
– Как Вика ныла, и рассказывать нечего, я про другой разговор говорю: Киры с Александром Юрьевичем.
– Ну! – пять голов склонились к рассказчице, та досадливо сморщилась и призналась:
– Да тут я мало что услышала, только к двери кабинета ухо прижала, Федьку принесло, заорал как ненормальный: «Почта для Киры Юрьевны!». Они и замолчали.
Таня, Шура и Света разочарованно вздохнули, но Амура, хитро улыбнувшись, добавила:
– Самое главное услышала: Воропаев Кире жаловался, что никого из офисных сотрудников уволить не может! Будто бы у него связаны руки каким-то уговором. С кем, почему – не сказал.
– Ага, руки у него связаны, – Машка возмущенно топнула ногой, – а как карточки эти идиотские вводить и штрафовать нас на ползарплаты? Мне скоро сына кормить будет нечем!
– А ты не опаздывай, – Ольга Вячеславовна, как всегда, была голосом разума. – Кстати, девочки, сколько мы здесь уже сидим? Сейчас опять на штраф нарвемся.
– Да ладно, Олечка Вячеславовна, ведь не уволят! Хоть двадцать штрафов будет, – Шуре на радостях было море по колено.
– Ты их сначала заработай. По местам, меня Милко потерял уже.

Дамы гуськом потянулись к выходу, но тут же резко затормозили: из кармана Шурочкиной юбки послышалась знакомая мелодия. Такой рингтон на ее телефоне был установлен только на номер одного человека.

Продолжение следует

Исполнение 1. 2/?

– Роман Дмитрииич! – Шура одной рукой прижимала телефон к уху, а другой пыталась отпихнуть жавшихся к ней подруг. Попытка не удалась, дамы взяли Кривенцову «в коробочку», не давая той отойти в сторонку и поговорить с бывшим начальником наедине.
– Шура, я тоже рад вас слышать! Что у нас нового? Судя по тому, что на рецепшене отвечает Федор, а телефон в нашей приемной не отвечает вовсе, в «Зималетто» все по-прежнему.
– Ой, Роман Дмитрич, как вы с Андреем Палычем ушли, все изменилось, так плохо стало! Воропаев, он…
– Спокойно, Шура! Пока не будем поминать нечистого. Вы мне все расскажете, но позже. Я приглашаю вас на свидание.
Пончева громко ахнула, Роман засмеялся и уточнил:
– В шесть часов жду вас на подземной стоянке, будем уходить огородами. Потапкин нас прикроет.
От кого их нужно будет прикрывать, Шура не поняла – с любимым начальником ей ничего не страшно, – и, посмотрев на часы, почти побежала за своими вещами. Подруги топали позади, перечисляя все беды, свалившиеся на женсовет после воцарения Воропаева – как бы чего не забыла Роману Дмитричу рассказать. А Шура просто радовалась. Свидание с Малиновским, обалдеть!

Потапкин растерянно почесал за ухом антенной рации и повернулся к вывалившимся из лифта женсоветчицам:
– А Шурку-то, похоже, того… умыкнули. Я как раз на стоянку спустился, смотрю, она стоит. А тут мимо нее машина проехала, я опять смотрю – нет Шурки. Не сбили же ее! Посмотрел вокруг – ничего не лежит.
– Типун тебе на язык, Сергей Сергеич! – Маша, не церемонясь, приподняла охраннику на лоб черные очки. – Опять после выходного маскируешься? Ну-ка, скажи, чья машина Шуру увезла?
– Говорю же, только спустился, далеко был, а машин тут сегодня, прям беда! Конечно, кому охота свою красавицу в такую непогодь на улице оставлять. И тут одна… – Он напрягся, соображая: – Своя машина, шлагбаум на выезде водитель сам открыл, значит, точно местный, брелок есть!
– Брелок есть, а Шурупа нет, – Амура засмеялась и вернула очки Потапкину на нос. – Прикройся! Урядов, если твои красные глаза увидит, штрафанет так, что следующий выходной даром пройдет. А мы уходим, раз у тебя тут девушек крадут!
– Девчонки, подождите! А Шура как же?!
– Думаем, что лучше всех! – Таня послала незадачливому охраннику, не укараулившему одного выдающегося члена их сообщества, воздушный поцелуй.

Шуре и впрямь было неплохо, день, можно сказать, удался: не уволили, Роман Дмитрич рядом сидит и ее внимательно слушает, пирожные в этом кафе замечательные и песня из музыкального центра любимая звучит: «Дольче вита, не забыта первая любовь…». Малиновский задумчиво крутил в руках чайную ложечку.
– Итак, Урядов вас штрафует, а уволить не может, Воропаев не дает. Очень интересно! Мысль о неземной доброте Александра Юрьича мы с негодованием отбрасываем. Значит, что?
– Что?
– Значит, кто-то сильно наступил ему на хвост и держит. Плохо, что мы со Ждановым на офисном этаже нежеланные гости, ничего не знаем.
– И нам никто ничего не рассказывает… Секретарша Воропаева нас в упор не видит, Георгий Юрьич требует, чтобы все тихо по местам сидели, чтобы никаких шатаний по коридору, все кругом злые, такая тоска! А штрафы! Интернет отключили! И еще Урядов после сегодняшнего прокола с приказом совсем обозлился, роздал нам новые должностные инструкции и велел выучить наизусть. Три листа! Сказал, что завтра проверять будет. И снова штраф! Роман Дмитрич, вернется когда-нибудь наша прежняя жизнь, а? Она же была просто… дольче вита!
– Будем к ней стремиться, Шурочка, будем стремиться. Но тут есть две проблемы: у нас со Ждановым – отсутствие информации, у вас – штрафы. Поможем друг другу?
– Да во всем! Мы с девчонками все, что услышим, сразу же…
Роман рассмеялся:
– Услышим? По-моему, тут больше подходит другое слово. Но за донесения буду благодарен, хоть вы и Алекс, побудете временно Юстасом. Даже таким коллективным шестиголовым Юстасом.
Шура с готовностью закивала.
– Вот и замечательно. Теперь про штрафы. Я, конечно, мог бы побыть спонсором, но, боюсь, за вашими темпами мне не угнаться. Предлагаю вашим мучителям изящную месть. Вы про «итальянскую забастовку» что-нибудь слышали?
– Так, Роман Дмитрич, я же говорила, интернет нам отключили, я новостей сегодняшних не знаю. Опять бастуют, да? Аэропорты? А вы в Италию собрались? В командировку?
– Нет, я буду в ближайшее время в Москве. А «итальянская забастовка»… Знаете, исполнение любой инструкции можно довести до абсурда. Эти урядовские листочки у вас с собой?

продолжение следует

Исполнение 1. 2/?

– Роман Дмитрииич! – Шура одной рукой прижимала телефон к уху, а другой пыталась отпихнуть жавшихся к ней подруг. Попытка не удалась, дамы взяли Кривенцову «в коробочку», не давая той отойти в сторонку и поговорить с бывшим начальником наедине.
– Шура, я тоже рад вас слышать! Что у нас нового? Судя по тому, что на рецепшене отвечает Федор, а телефон в нашей приемной не отвечает вовсе, в «Зималетто» все по-прежнему.
– Ой, Роман Дмитрич, как вы с Андреем Палычем ушли, все изменилось, так плохо стало! Воропаев, он…
– Спокойно, Шура! Пока не будем поминать нечистого. Вы мне все расскажете, но позже. Я приглашаю вас на свидание.
Пончева громко ахнула, Роман засмеялся и уточнил:
– В шесть часов жду вас на подземной стоянке, будем уходить огородами. Потапкин нас прикроет.
От кого их нужно будет прикрывать, Шура не поняла – с любимым начальником ей ничего не страшно, – и, посмотрев на часы, почти побежала за своими вещами. Подруги топали позади, перечисляя все беды, свалившиеся на женсовет после воцарения Воропаева – как бы чего не забыла Роману Дмитричу рассказать. А Шура просто радовалась. Свидание с Малиновским, обалдеть!

Потапкин растерянно почесал за ухом антенной рации и повернулся к вывалившимся из лифта женсоветчицам:
– А Шурку-то, похоже, того… умыкнули. Я как раз на стоянку спустился, смотрю, она стоит. А тут мимо нее машина проехала, я опять смотрю – нет Шурки. Не сбили же ее! Посмотрел вокруг – ничего не лежит.
– Типун тебе на язык, Сергей Сергеич! – Маша, не церемонясь, приподняла охраннику на лоб черные очки. – Опять после выходного маскируешься? Ну-ка, скажи, чья машина Шуру увезла?
– Говорю же, только спустился, далеко был, а машин тут сегодня, прям беда! Конечно, кому охота свою красавицу в такую непогодь на улице оставлять. И тут одна… – Он напрягся, соображая: – Своя машина, шлагбаум на выезде водитель сам открыл, значит, точно местный, брелок есть!
– Брелок есть, а Шурупа нет, – Амура засмеялась и вернула очки Потапкину на нос. – Прикройся! Урядов, если твои красные глаза увидит, штрафанет так, что следующий выходной даром пройдет. А мы уходим, раз у тебя тут девушек крадут!
– Девчонки, подождите! А Шура как же?!
– Думаем, что лучше всех! – Таня послала незадачливому охраннику, не укараулившему одного выдающегося члена их сообщества, воздушный поцелуй.

Шуре и впрямь было неплохо, день, можно сказать, удался: не уволили, Роман Дмитрич рядом сидит и ее внимательно слушает, пирожные в этом кафе замечательные и песня из музыкального центра любимая звучит: «Дольче вита, не забыта первая любовь…». Малиновский задумчиво крутил в руках чайную ложечку.
– Итак, Урядов вас штрафует, а уволить не может, Воропаев не дает. Очень интересно! Мысль о неземной доброте Александра Юрьича мы с негодованием отбрасываем. Значит, что?
– Что?
– Значит, кто-то сильно наступил ему на хвост и держит. Плохо, что мы со Ждановым на офисном этаже нежеланные гости, ничего не знаем.
– И нам никто ничего не рассказывает… Секретарша Воропаева нас в упор не видит, Георгий Юрьич требует, чтобы все тихо по местам сидели, чтобы никаких шатаний по коридору, все кругом злые, такая тоска! А штрафы! Интернет отключили! И еще Урядов после сегодняшнего прокола с приказом совсем обозлился, роздал нам новые должностные инструкции и велел выучить наизусть. Три листа! Сказал, что завтра проверять будет. И снова штраф! Роман Дмитрич, вернется когда-нибудь наша прежняя жизнь, а? Она же была просто… дольче вита!
– Будем к ней стремиться, Шурочка, будем стремиться. Но тут есть две проблемы: у нас со Ждановым – отсутствие информации, у вас – штрафы. Поможем друг другу?
– Да во всем! Мы с девчонками все, что услышим, сразу же…
Роман рассмеялся:
– Услышим? По-моему, тут больше подходит другое слово. Но за донесения буду благодарен, хоть вы и Алекс, побудете временно Юстасом. Даже таким коллективным шестиголовым Юстасом.
Шура с готовностью закивала.
– Вот и замечательно. Теперь про штрафы. Я, конечно, мог бы побыть спонсором, но, боюсь, за вашими темпами мне не угнаться. Предлагаю вашим мучителям изящную месть. Вы про «итальянскую забастовку» что-нибудь слышали?
– Так, Роман Дмитрич, я же говорила, интернет нам отключили, я новостей сегодняшних не знаю. Опять бастуют, да? Аэропорты? А вы в Италию собрались? В командировку?
– Нет, я буду в ближайшее время в Москве. А «итальянская забастовка»… Знаете, исполнение любой инструкции можно довести до абсурда. Эти урядовские листочки у вас с собой?

продолжение следует