Сказочный отпуск. Часть 1
День, как это в последнее время часто бывало, не задался с самого утра. Сначала сломался каблук у любимых лодочек от Маноло Бланик — пусть до черевичек от "Королевы" им было далеко, но Катя все равно их любила, и колодка у них была удобная, жалко до слез. Потом выяснилось, что у пиджака от костюма Труссарди, который так стройнил Катю, оторвалась пуговица, а пришивать новую было некогда. А добило Катю то, что бензин в джипе оказался на нуле — и как только она вчера умудрилась дотянуть до дома?
Глядя на то, как соседи разъезжаются на работу на верных Сивках-бурках и Коньках-горбунках — а некоторые и на Единорогах и Серафимах, — которым никакого бензина не надо, хватит сена да яблок из ближайшего магазина, Катя горько вздохнула и поплелась на троллейбусную остановку.
Определенно, не о таком будущем она грезила когда-то. На Серафима или, скажем, Пегаса она, наверное, никогда в жизни не накопит. Хорошо, если удастся поменять джип на Конька-горбунка, но это ведь совсем не то. Втиснувшись в трамвай, Катя достала айфон — так и есть, опаздывает. Опять Андрей Палыч будет гневаться. То есть орать не своим голосом и дышать на нее черным дымом. У нее так астма скоро разовьется, честное слово.
Еще два года назад работа в "Зималетто" казалась Кате трамплином, который вознесет ее на вершины карьерной лестницы, но теперь стало понятно, что должность финдиректора, совмещенная с должностью личного помощника, секретаря и девочки на побегушках (а иногда и девочки для битья, фигурально, само собой) — ее потолок. Даже перспектива каждый день видеть Андрея Палыча уже не очень радовала. Когда-то Кате казалось… ну, в общем, ерунда ей всякая казалась. Самообман и ничего больше. Может, если бы Кате удалось измениться, все было бы по-другому, но вот не умела она с шиком носить мантии из паутины и березовой коры или, там, из лунного света и скорпионьих жал. Не дано ей было. Ее уделом были старомодные Труссарди и Армани, а в них на нее и завалящийся домовой второй раз не посмотрит, не то что Андрей Палыч. Зря она, наверное, ушла из "Дракон Инк.". Там было не так гламурно как в "Зималетто", и работать приходилось все больше в подземельях, не видя солнечного света, зато соцпакет был хороший, и никто из коллег не хвастался новым балахоном от "Портного короля", расшитым чешуей золотой рыбки, и не устраивал истерик.
Днем Катина полоса невезения продолжилась. Партия саванов покойников для новой коллекции оказалась частично подделкой, тлен на них был фальшивым, и Милко устроил такой грандиозный скандал, что пришлось менять дверь в кабинет президента, которая разлетелись при одном приближении “великого и ужасного” дизайнера. Вике найденный с таким трудом олигарх-бойфренд подарил яблочко-на-тарелочке последней модели, с яблоком Гесперид и алмазным напылением для более устойчивого сигнала, и, конечно же, она не могла им не похвастаться. Демонстративно, громко и исключительно в присутствии Женсовета. Девочки сделали вид, что это их ничуть не интересовало, но как только Вика ушла пить кофе, собрались в туалете перемыть ей косточки — в прямом смысле слова, на кукле вуду. Это было бесполезно, потому что магия вуду Вику за живое разумное существо не держала, и потому не работала, но лишняя практика никогда не помешает. Сопротивляющуюся Катю Женсовет прихватил с собой, и, как водится, пока они там пропадали, она срочно понадобилась Андрею. Когда Катя вернулась к себе, он так наорал на нее так, что ей пришлось идти обратно в туалет — смывать с лица копоть.
А добило Катю то, что Кира, следуя примеру Вики, громко сообщила о своих планах на Хэллоуин — романтический уик-энд с Андреем в пятизвездочном отеле у моря, в номере для новобрачных. Катя не ревновала, вовсе нет… ну, если только самую капельку. Она давно уже отказалась от мысли, что между ней и Андреем что-то может быть. Да, после прошлого Хэллоуина Кате было показалось, что Андрей начал относиться к ней как-то по-другому, совсем не по-деловому, но уже после Нового года все вернулось на круги своя, и она решила, что кто-то просто зло пошутил, наведя или на Андрея, или на саму Катю морок, заставивший поверить в то, чего не было. Поэтому сейчас Катю больше задело не то, что Андрей будет отмечать Хэллоуин с невестой в романтической обстановке, а то, что у нее самой такого никогда не было и неизвестно, будет ли вообще. Такого — это умного красивого жениха и романтического Хэллоуина с кровавыми сердечками в остром шоколаде, поцелуями на Чертовом мосту и украшенных ядовитым плющом открыток с признаниями в любви, не говоря уже о шикарном отеле на берегу моря.
Катя как раз считала, во сколько им обойдутся новые саваны и писала претензию поставщику прежних, жалея себя и шмыгая носом, когда к ней в каморку заглянула Юлиана.
— Что такое, Катя? Вам плохо? А, нет, вижу: вас кто-то обидел. Кого мне проклясть? — с энтузиазмом поинтересовалась Юлиана, в роду которой было немало знаменитых вещуний.
— Никого, — помотала головой Катя, надеясь, что в полумраке каморки Юлиана не разглядит ее красных глаз. — Просто… работы много. — Она помолчала и добавила с удивившей ее саму откровенностью: — Думаю, буду увольняться.
Мысль эта пришла ей буквально минуту назад и неожиданно показалась очень привлекательной: из глаз долой — из сердца вон, и, быть может, Кате удастся начать жизнь с нового листа.
— Хм, рада слышать: мне как раз нужна толковая ассистентка, — ответила Юлиана, внимательно посмотрев на Катю. — Андрей, конечно, не захочет вас отпускать, но я его уговорю. — В ее глазах появился азартный ведьмовской блеск. — Но! — тут она подняла зонтик острием вверх и продолжила: — Увольняться надо, как следует все обдумав и отдохнув. На свежую голову. У вас свежая голова, Катюша?
— Д-да, — запнувшись, ответила Катя.
— Правда? — Юлиана подняла бровь и спросила: — Катя, вы в этом году в отпуск ходили?
— Да… на три дня, а потом меня Андрей Палыч на работу вызвал, там один наш партнер… в общем, неважно, но так даже лучше, потому что мама хотела, чтобы я ей помогла мандрагору пропалывать, а я ее как-то не очень… ненавижу я ее. Вертлявая, громкая, кусачая — лучше уж работа, и…
— Все ясно: вам нужен отпуск, — перебила ее сумбурную речь Юлиана, которая не терпела тратить время на пустяки и сразу переходила к сути дела. — Всем нужно отдыхать от работы, без отпуска жизнь кажется совсем уж невыносимой. Я знаю чудесное место, там живет моя дальняя приятельница, бывшая однокурсница. Она с удовольствием примет вас у себя, там лучше, чем в любом пятизвездочном отеле, обещаю.
Предложение было, конечно, соблазнительным, но…
— Меня Андрей Палыч не отпустит, — ответила Катя.
— Если не ошибаюсь — а я никогда не ошибаюсь, — Андрей с Кирой уезжали отдохнуть в этом году три раза, — сказала Юлиана. — И, потом, если он не отпустит вас в законный отпуск, значит, все бесполезно и размышлять тут уже не о чем, надо сразу увольняться.
— Да, но у меня…
— Виза туда не нужна, и платить ни за что не придется, — вновь перебила Катю Юлиана, неверно поняв ее, — разве что за перелет. "Ковровыми линиями Агробы", конечно, лететь дорого, но у "Сибирских ступолетов" вполне приемлемые цены. Трясет немного, признаю, но пережить можно. Несколько часов — и вы в райском месте. Все, решено, я сейчас же звоню подруге, а вы пока бронируйте билеты. Скажу честно: надеюсь, когда вы вернетесь, я обзаведусь новой помощницей, — она подмигнула Кате, и та почувствовала себя намного лучше.
Деньги на билет у нее были, мама с папой возражать не будут — скажет, что это по работе, а Андрей… А что Андрей? Юлиана была права: Кате действительно надо было отдохнуть, и если Андрей ее не отпустит, то оставаться в "Зималетто" не имело смысла. Может, Катя и была нелепой и некрасивой, но это не повод относиться к ней к личной рабыне, и если Андрей не пойдет ей навстречу, значит, он не стоил того, чтобы ради него так убиваться.
Не зря говорили, что хорошая ведьма заменяет десять врачей, включая психотерапевта.
Катя стоически вытерпела буйное недовольство Андрея и восторженное удивление подруг, переделала кучу дел и поехала домой с тяжелой головой, но легким сердцем.
Следующим вечером Катя уже толкалась в аэропорту, проклиная все на свете, включая Юлиану, втравившую ее в это, и искала гейт, через который шла посадка на рейс "Москва — Остров Буян".
Сказочный отпуск. Часть 2
Когда чартерная легкомоторная ступа заходила на посадку над Буяном, у Кати перехватило дыхание от красоты раскинувшегося внизу прозрачного бирюзового моря, и она поняла, что совершенно правильно сделала, поддавшись уговорам Юлианы. Правда, когда многоместная самоходная Печь подвезла пассажиров к зданию аэропорта, Катю снова начали одолевать сомнения пополам с легким страхом. Конечно, Юлиана пообещала, что ее встретят, разместят, накормят и напоют, но вдруг про Катю забыли? Или встретят, но будут обращаться как с нежеланной гостьей, которую терпят исключительно по огромной просьбе Юлианы? Кате очень не хотелось обременять незнакомых ей людей. Может, поискать в Интернете дешевый хостел, пока не поздно? А когда Катя подошла к стойке пограничного контроля, у нее и вовсе затряслись коленки. Глупо, конечно, потому что она была ни в чем не виновата и ничего не нарушала, но у огромного пограничника в форменной чешуйчатой кольчуге был такой грозный вид, что Кате показалось, что ее в эту же секунду отправят куда-нибудь в каменоломни без суда и следствия.
Пограничный богатырь сурово посмотрел сначала на Катю, потом в ее идентификационную берестяную грамоту для заграничных поездок, потом снова на Катю, потом кивнул и сказал рокочущим голосом:
— Добро пожаловать. Проходите, вас ждут.
— Спасибо, — пискнула Катя, облизнула пересохшие от волнения губы и поплелась к выходу.
В зале для встречающих она тут же увидела табличку со своим именем — ее держал здоровенный мужчина, почти брат-близнец пограничника, только волосы у него были другого цвета, да кольчуга не так сверкала.
— Добро пожаловать, Катерина Валерьевна, — пробасил он, взял у нее сумку и повел Катю к огромным раздвижным дубовым дверям аэропорта.
Снаружи, на стоянке, их ждал маломестный — и невероятно быстрый, как чуть позже выяснила Катя, мертвой хваткой вцепившись в поручень, — ковер-самолет. Сколько Катя до отъезда ни пытала Юлиану насчет того, где она будет жить, та не сознавалась, только отвечала с лукавым блеском в глазах что "это приятный сюрприз, тебе понравится". Пределом Катиных мечтаний был симпатичный отель на берегу моря, и кода ковер-самолет полетел вдоль побережья, она решила, что ей и впрямь повезет. Однако вскоре ковер-самолет заложил крутой вираж и начал спускаться над стоявшим на скале над морем белокаменным дворцом. Сердце Кати ухнуло в пятки: дворец на Буяне мог быть только один, и вряд ли ее там ждали. Неужели ее сейчас бросят за неизвестно какую провинность в темницу на веки вечные? Бредовая, конечно, мысль, но зачем тогда они прилетели сюда? Катя нервно сглотнула и еще крепче сжала поручень, внезапно пожалев, что не набралась храбрости и дерзости и не поцеловала на прощание Андрея. Если они никогда больше не увидятся, она будет корить себя за это всю жизнь, сколько бы ее ни осталось.
Ковер-самолет приземлился на посадочную площадку на одной из многочисленных башен дворца, и Катин богатырь ‒— ну, не совсем ее, разумеется, просто богатырь-сопровождающий, но глядя на его ладную фигуру, Катя была бы не прочь назвать его и впрямь своим, — направился к лифту.
— Добро пожаловать на Буян! — услышала Катя еще до того, как двери лифта, спустившегося вниз, полностью раскрылись. За ними что-то ярко блестело, но разглядеть, что это, Катя смогла, только когда вышла и проморгалась: ослепительное сияние исходило от звезды, горящей во лбу царицы Лебедь.
Два года назад все Тридевятые царства да Тридесятые государства смотрели по своим яблочкам-на-тарелочках церемонию свадьбы царицы, тогда еще царевны, Лебедь и короля Салтана, и даже без звезды во лбу любой узнал бы ее, потому что она была невероятно красива.
— Катя — мы можем звать вас просто Катей? ‒ плавно, но при этом быстро заговорила царица, взяв Катю за руку, — мы очень рады вас видеть. Друзья Юлианы — наши друзья, верно, Салтан.
Царь Салтан — высокий, улыбчивый и спокойный, но с неожиданно цепкими глазами, совсем не такими, как в яблочке-на-тарелочке, — кивнул.
— Пойдем. — От потрясения Катя не могла вымолвить ни слова, но царицу Лебедь это, похоже, ни капли не волновало. Она мягко, но настойчиво повела ее за собой по дубовым узорным полам через резные ажурные двери и галереи со стрельчатыми витражными окнами, ступая как пава, пока Катя ковыляла за ней, как хромая утка.
Она мысленно послала Юлиане проклятие за то, что та втянула ее во все это, и, будь Катя ведьмой посильнее, проклятье непременно достигло бы своей цели, таким мощным оно было. А так Катя лишь ощутила короткую, но резкую фантомную боль, как будто кто-то шлепнул ее скакалкой по мягкому месту: мол, не выпендривайся, тебе добро сделали, а ты еще нос воротишь.
— Это твоя комната, чувствуй себя как дома, — сказала Лебедь, открыв дверь роскошной комнаты, которая была почти того же размера, что и вся Катина квартира. — Прости, что сейчас никто не сможет показать замок: сама видела, какая суета сует вокруг, мы сегодня принимаем купцов иностранных, надо хорошенько приготовиться.
И впрямь, пока они шли сюда, мимо постоянно сновали озабоченные слуги с огромными блюдами, стопками полотенец, вазами с цветами, подушками и прочими вещами, необходимыми для того, чтобы принять иностранную делегацию на высшем уровне. Слуги все были разными: мужчины женщины в цвете лет, молоденькие девушки, безусые юноши, энергичные старички, бодрые бабушки. Стоявшие то там, то тут богатыри-охранники все как на подбор были высокими, широкоплечими и отличались друг от друга лишь цветом волос и глаз да отсутствием или наличием броды.
— Завтра мы устроим тебе настоящую экскурсию по дворцу и по Буяну, — ничуть не смущенная нервной немотой Кати, продолжила Лебедь, — но, если хочешь, можешь пока сама осмотреться. А это — чтобы ты не заблудилась. — С этими словами она вынула из рукава пестрый клубочек. — Он приведет тебя, куда захочешь.
— Спасибо, — выдавила, наконец, Катя. — Спасибо за все. Я… я не ожидала… не знаю, как вас благодарить…. я хочу злоупотреблять вашим гостеприимством…
— Пустяки, — тихо и мелодично рассмеялась Лебедь. — Как я уже сказала, любой друг Юлианы — наш друг.
— Откуда вы ее знаете? — вырвалось у Кати прежде, чем она успела подумать. Ни к чему такое праздное любопытство, особенно в отношении царицы Буяна.
— Она не рассказывала? Узнаю Юлиану, любительницу тайн и сюрпризов, — снова рассмеялась Лебедь. — Мы подружились, когда вместе учились в бакалавриате в Авалонском университете и делили комнату в общежитии. Что же, оставлю тебя отдыхать. Званый ужин в честь иностранных купцов будет в восемь, там и увидимся.
— Но я…
— Насчет наряда не волнуйся, — перебила Лебедь Катю, неверно поняв ее. Катя вообще не хотела идти на чужой званый ужин, что она там забыла? — Тебе принесут подходящее нарядное одеяние, если ты не взяла с собой ничего такого. До встречи, Катя, дочь Валерия.
Кивнув на прощание, Лебедь удалилась, а Катя без сил упала на огромную кровать с пуховой периной и закрыла глаза. Да, определенно не так она представляла себе свой неожиданный Хэллоуинский отпуск. А Андрей, наверное, уже плавает с Кирой в теплом море, и…
Ну уж нет! Катя решительно вскочила с кровати, тряхнула головой и налила себе из бутылки, стоявшей на столе в запотевшем ведерке со льдом, бокал дорогущего игристого вина из селитры из кладбищенского склепа на юге Франции. Не станет она думать об Андрее, хватит уже. Пока что она будет наслаждаться этим отпуском, а там посмотрит, что да как.
Сказочный отпуск. Часть 3
Когда бутылка опустела примерно на треть, Кате стало скучно. Она задумчиво сгрызла еще горсть чипсов из халапеньо, чипотля и пейота и решила, что не станет ждать до завтра и немного прогуляется по дворцу. Вообще, ей было немного не по себе. Ни на какой пир она не подписывалась: сидеть за одним столом с царем, царицей и иностранными гостями, как бедная родственница, и все время бояться сделать что-то не то и выставить себя посмешищем? Ну уж нет, не надо ей такого счастья! Но и отказаться нельзя, мало ли, вдруг обидятся так, что превратят ее в какую-нибудь жабу, и что тогда? Придется идти и мучиться.
Нет, знала бы Катя, что Юлиана отправляет ее на Буян — не полетела бы, и все тут. Конечно, с одной стороны, тут море и бесплатное проживание в шикарном дворце, а с другой… С другой стороны не стоило забывать, что Буян возник каких-то лет пятнадцать назад, и никто до сих пор так и не понял, как так получилось. Сам-то остров был здесь всегда — каменистый, покрытый редким лесом и никому не нужный. Он лежал вдали от основных морских путей, и ближайшим к нему королевством было Тридвенадцатое-королевство-за-морем, которым правил царь Салтан. А пятнадцать лет назад во все королевства да царства пришло голубиной и ястребиной почтой послание: мол, братья-цари, приветствует вас князь Гвидон, властитель нового царства Буяна, прошу любить, жаловать и почтить своим визитом мою скромную обитель. Сначала все сочли это шуткой, но потом, проведя разведку с воздуха боевыми драконами и орлами-оборотнями, убедились, что на острове Буян и впрямь за считанные дни выросло царство с дворцом и городами, деревнями, курортами, садами и огородами, заводом и верфями. Вот уж действительно: чудо чудное, диво дивное. Всех, однако, больше всего заботило не то, как именно случилось такое чудо — в конце концов, чем-чем, а даже такой магией уже никого не удивишь, — а что с ним делать. Да, до этого остров никому не принадлежал, но ведь это не дело — раздавать бесхозные земли кому попало. Но пока все королевства думали, как лучше поступить, выяснилось, что в распоряжении князя Гвидона имелась большая и профессиональная армия богатырей и витязей, и было решено, что лучше оставить Буян в покое.
Через пять лет после этого новоявленное королевство Буян снова попало во все выпуски новостей: царь Салтан внезапно объявил, что князь Гвидон — его сын. Причем не какой-то там бастард, а законный сын от законной жены. То, что во дворце Гвидона жила его мать, никогда не скрывалось, но как она выглядела, никто не знал: не любили на Буяне прессу. То, что царь Салтан не так давно женился, тоже не было тайной, и парадный портрет новой королевы даже распространили по основным новостным изданиям всего мира, но на этом и все. Тридвенадцатое королевство не было сторонником публичности, и поэтому жизнь королевы была окутана завесой тайны. Неизвестно было даже, жива она еще или мертва, родила ли мужу наследника или нет.
Царица-мать князя Гвидона, в конце концов согласившаяся на короткое интервью «Вестнику Буяна», и жена царя Салтана, которую все знали под именем "Салтана", как того велели традиции Тридвенадцатого королевства, были похожи как две капли воды и, как утверждал царь Салтан, были одной и той же женщиной. Конечно, несть было числа всевозможным теориям и сплетням, кто-то утверждал, что на самом деле это две разные женщины, и одна из них — эльфийский подменыш, или что это всего-навсего близнецы, а кто-то — что тут не обошлось без приворотного зелья или же трансформационных чар.
Но на самом деле всех гораздо больше интересовала тайна происхождения Гвидона. Когда он стоял плечом к плечу с Салтаном, становилось очевидным, что это отец и сын, так они были похожи. Точно так же не было сомнений в том, что матерью Гвидона была женщина, на которой женился Салтан: их одинаковые глаза и чуть курносые носы говорили сами за себя. Объяснить, как у царицы Салтаны, которой было двадцать восемь лет, появился взрослый тридцатилетний сын, не мог никто. На такое не была способна даже самая сильная магия, в этом сходились все мировые эксперты. Впрочем, пресс-служба Тридвенадцатого королевства была с ними не согласна. «Непредсказуемые флюктуации темпоральных чар», — твердил пресс-секретарь царя Салтана, Златоуст Намаюнович, и отказывался говорить что-то еще.
Князь Гвидон стал называться царем Салтаном Семнадцатым — в царской семье Тридвенадцатого королевства старшего сына старшего сына всегда завали Салтаном, — потом женился на царевне Лебедь, и Катя, смотревшая их свадьбу по телевизору, мечтала о двух вещах: о несбыточном — выйти замуж за такого же красивого мужчину, который будет ее любить, и о более реальном — хоть раз побывать на Буяне.
Да, вот уж точно — бойтесь своих желаний.
Катя выпила еще полбокала и решила сначала быстро принять душ, а потом уже бродить по дворцу. Открыв дверь ванной, она замерла на пороге и быстро пробормотала универсальное чарооталкивающее заклинание. Пусть она и не была настоящей ведьмой ни по способностям, ни по призванию души, это заклинание развеяло бы любой бытовой морок. Однако ничего не изменилось: за дверью ванной комнаты Катя по-прежнему видела небольшую, залитую солнечным светом лесную полянку с прудом, от которого поднимался пар. Значит, полянка была результатом трансформационного заклятья, а не иллюзией.
— Ну, чего застыла? Давай уже или туда, или сюда, — услышала вдруг Катя чей-то скрипучий голос и вздрогнула от неожиданности.
Она снова осмотрела полянку: березы вокруг, пруд, журчащий ручеек, начинающий свой путь в дальнем углу, от маленького водопада в человеческий рост, за которым скрывался грот, — ни одной живой души.
— Да входи, входи, не бойся, я это, — раздался все тот же голос.
Лишь со второго раза Катя увидела говорящего: между двумя березками висело зеркало в светлой резной раме. Конечно, в таком дворце не могло не быть Стилистического говорящего зеркала. Французские зеркала считались самыми хорошими и были самыми дорогими, после их советов женщины радикально преображались и становились образцом элегантности и хорошего вкуса. Проблема состояла в том, что стоимость такого преображения оказывалась в несколько раз выше стоимости самого зеркала — бренды, на которых настаивали французские зеркала, были недешевы, а при виде любой другой одежды они дулись и отказывались общаться. Американские зеркала тоже были неплохими, но их стилистические рекомендации делали из женщин исключительно блондинок с накаченными силиконом губами. Отечественные зеркала были дешевыми, но непредсказуемыми, и потому не пользовались особым спросом. В старших классах школы Катя купила карманное говорящее зеркальце в надежде на то, что оно поможет ей хоть немного похорошеть. О том, что вышло в итоге, и вспоминать не хотелось, как пошутил Коля: "да у тебя на лице написана древняя профессия, я бы на твоем месте на улице в таком виде не показывался".
— Подойди-ка поближе, — скомандовало Зеркало. — Совсем старым стало, ничего не вижу. Так, ну и что тут у нас? А, теперь вижу. Ничего, бывало и хуже. Запомни: тренд этого сезона — аутентичные греческие и римские туники, тоги и хитоны, но они тебе не пойдут. А вот укороченная туника с одним открытым плечом в комплекте с обтягивающими брюками будет в самый раз. Волосы накрутить и распустить, на шею — длинную подвеску, на ноги — сандалии, модными будут сандалии Меркурия, но тебе эти крылышки не пойдут, твой стиль — мягкие чистые линии без наворотов. Макияж минимальный, с акцентом на глаза. От очков избавиться. Все поняла? — брюзгливо спросило Зеркало.
— А-а-а… Да, поняла, — ответила немного опешившая от такого напора Катя.
— Платье на вечерний пир я тебе сейчас закажу, — пообещало Зеркало. — Неча царя с царицей перед иностранными гостями позорить. Каталог одежды тебе вечером доставят, салон красоты я порекомендую. Все, свободна.
Да, вежливостью это Зеркало определенно не отличалось и явно работало по принципу "краткость — сестра таланта". Катя пожала плечами и пошла принимать душ под водопадом.
* * *
— Катя? Екатерина Пушкарева?
Катя, которая исследовала дворец, крепко сжимая нить бодро катящегося вперед клубочка, удивленно оглянулась: кроме царицы Лебедь или царя Салтана ее некому было звать, но это были не они. Торопливо догонявший Катю мужчина казался смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить, где она его видела.
— Михаил Борщов, — первым делом представился он и поцеловал Кате руку. — Мы познакомились в "Зималетто" в прошлом году, помните? Я шеф-повар.
— Ну конечно помню, — слегка покривила душой Катя. — Рада вас видеть.
— Я глазам своим не поверил, когда вас увидел, — улыбнувшись, признался Михаил. — Знаете, я очень жалел, что после того показа в "Зималетто" уехал из Москвы и потерял возможность продолжить наше с вами знакомство. Но я не мог отказаться от предложения стать шеф-поваром во дворце у самого царя Салтана. И надо же — я встретил вас здесь. Это судьба, вам так не кажется?
Катя не знала, что на это ответить, но Михаил этого и не ждал. Он снова улыбнулся и протянул Кате бокал, который все это время держал в руках.
— Мой фирменный коктейль, — сказал он с нескрываемой гордостью.
Катя осторожно взяла бокал и понюхала голубоватую жидкость: пахло миндалем.
— Нет, спасибо, не сейчас, — пролепетала Катя, отдавая бокал обратно Михаилу. — Вечером пир, а я с дороги, еще не ела, и боюсь, что… в общем, лучше не надо, — попыталась оправдаться она.
К счастью, Михаил ничуть не обиделся на ее отказ.
— И правильно, — рассмеялся он и вылил коктейль в ближайшую кадку с декоративной березкой. Березка вмиг почернела и осыпалась. — Вы не представляете, каких иногда усилий стоит кого-то отравить, — задушевным тоном поделился Михаил. — Иных никакие яды не берут, пока придумаешь действенный рецепт — сто потов сойдет. Жаль, я не могу показать вам сейчас дворец, — резко сменил он тему, — меня на кухне уже заждались, но позвольте хотя бы проводить вас до оранжереи. Там сейчас как раз цветут плотоядные орхидеи, невероятно красивое и увлекательное зрелище. Их кормление начнется через двадцать минут. Идемте.
— Идемте, — улыбнулась в ответ Катя, надеясь только, что не станет главным блюдом для этих орхидей.
* * *
— Как это — потом? Мы купили у вас тур на определенные даты, а не на потом! — кипятилась Кира. — Мы должны были улетать через два дня, строили планы, нам не нужное никакое потом, мы хотим отдохнуть сейчас, в этот Хэллоуин!
— Кира Юрьевна, я все понимаю, — устало вздохнула турагент, увешенная защитными амулетами гуще, чем новогодняя елка — украшениями. Ее можно было понять, нервные клиенты опасны для жизни и здоровья. — Но я ничего не могу сделать. Когда вы покупали тур, мы обговаривали возможность того, что Атлантида снова уйдет под воду, и в контракте, который вы подписали, этот пункт есть. Все поездки, купленные на даты, когда Атлантида находится под водой, откладываются до тех пор, пока остров вновь не всплывет. Вы же знаете, что никто не может предсказать ни его затопление, ни всплытие, остров никому не подчиняется.
— Отлично, просто отлично! И что, нам теперь откладывать отпуск и ждать, когда Атлантида соизволит всплыть?
Между пальцев Киры пробегали молнии, и турагент, покосившись на них, сказала:
— Я могу предложить вам равноценный тур на другой курорт, однако, боюсь, выбор ограничен.
— Давайте другой тур, — решительно сказала Кира.
Она собиралась провести этот Хэллоуин с Андреем на берегу моря — и она его проведет во что бы то ни стало!
Через полчаса Кира вышла из турагентства с билетами Москва—Буян в сумочке и стараясь не особо расстраиваться такому изменению планов. Буян так Буян, главное, что Андрей будет рядом.
Сказочный отпуск. Часть 4
Кормление хищных орхидей Катя пропустила. Не из брезгливости или жалости к белым мышкам, просто она не очень любила всякую флору, еще с самого детства. Последний раз родители пытались поручить ей работу по саду лет десять назад, когда мама попросила Катю прополоть грядки с морковкой и избавиться от сорняков — ростков разрыв-травы. Тогда еще туалет у них на даче был на улице. В общем, за одну ночь недопрополотая разрыв-трава пошла в рост, налилась силой — и не стало у них туалета, а заодно и части забора. Соседи потом долго припоминали Пушкаревым несанкционированное удобрение их фруктового сада.
Хорошо, что Мише надо было возвращаться на кухню, и он не мог остаться с Катей. Он был очень милым, даже несмотря на то что проходил стажировку во Флоренции под руководством лично Екатерины Медичи, и явно флиртовал с Катей, но в том-то и была проблема. Вот почему всегда так: тот, кто люб, не обращает на тебя никакого внимания, а кто не люб, изо всех сил старается понравиться, но все равно не по душе? Иными словами, Кате хотелось всласть пострадать и пожалеть себя, ну, хотя бы до пира, а там будет видно.
Дворец царя Салтана поражал своей роскошью при полном отсутствии вульгарности и вычурности. Все помещения и даже коридоры были просторными и светлыми, ажурная резьба ставен и дверей восхищала, в начищенные до блеска полы можно было смотреться, как в зеркало, на потолках изящно вилась золотая роспись, растения в кадках жизнерадостно зеленели… У Кати было неуютное ощущение, что она находится в дворце-музее, причем не в старинном здании, а заново отстроенной реплике когда-то существовавшего дворца, давно разрушенного. К тому же ее немного нервировали витязи-стражники. Нет, они не выглядели угрожающими и не обращали на нее внимания, но они были неприлично похожи.
Вообще, массовым производством големов никого уже было не удивить. Однако их сообразительность и быстрота реакции оставляли желать лучшего, и лишь в одном единственном месте, в Царстве Пражском, умели создавать таких големов, что они составляли едва ли не самое лучшее войско во всех королевствах. Но Бен Бецалель и Тихо Браге ревностно охраняли свою технологию, и в новостях то и дело рассказывали об очередной голове несостоявшегося охотника за их секретами, выставленной на пике на Златой уличке в назидание и устрашение. Неужели никто больше не обратил внимания на то, что витязи царя Салтана, бывшего князя Гвидона, подозрительно похожи на големов?
С другой стороны, Катю и остальных пассажиров еще на борту ступы предупредили, что на Буяне фото- и видеосъемка разрешены только в туристических местах, а в остальных аппаратура попросту не работала. Возможно, витязей тоже нельзя было фотографировать, а нет доказательств — нет сенсационного сюжета в мировых новостях. Интересно, а Браге и Бен Бецалель в курсе? Катя не сомневалась, что те, кому по долгу службы полагалось знать о таких вещах, — знали.
А может, "пражские кудесники" и продали Буяну големов? Версия выглядела невероятной, потому что пражских големов принципиально не продавали, и в них была встроена программа самоуничтожения, срабатывавшая при попадании в плен, но учитывая, сколько у Буяна было золота, Бецалелю и Браге могли сделать предложение, от которого они не смогли отказаться. О своих золотых и изумрудных запасах царь Салтан предусмотрительно сообщил через несколько лет после того, как Буян признали во всем мире. То есть когда уже было поздно снова объявлять остров нейтральной территорией и пытаться его захватить, чтобы запустить руку в золотые прииски. Правда, эксперты с пеной у рта утверждали, что никаких золотых приисков и изумрудных шахт на острове нет и быть не может, но в том, что богатства Буяна были настоящими, не алхимическим или лепреконским золотом, тоже никто не сомневался. Золотые слитки швейцарский банк точно признал подлинными. Не из воздуха же они взялись. Ходили упорные слухи о том, что Изумрудный город купил у Буяна крупную партию изумрудов, и судя по тому, что несколько башен дворца Волшебника Изумрудного города были отреставрированы, и на них даже дозволялось смотреть без очков, слухи эти были вполне правдивыми, а изумруды — настоящими.
Иными словами, у Буяна было немало тайн, и Катя вовсе не была уверена, что хотела находиться в самом их центре.
* * *
—…"А вечером вас ждет уникальное шоу "Парящие русалки". Грациозные и обворожительные русалки Тихой заводи покажут свой зажигательный танец как в воде, так и в воздухе…". Андрей, ты меня вообще слушаешь?
— Что? Да, конечно, милая. Русалки в воздухе. Шоу дрессированных дельфинов будет до, после или одновременно?
— Андрей! — Кира шлепнула его рекламным проспектом по руке. — Какие дельфины? Это шикарный отель, совсем рядом с царским дворцом, там все по высшему разряду, включая шоу. Знаешь, сколько платят русалкам за каждое представление? Нам показы обходятся гораздо дешевле.
— Конечно, потому что Милко достаточно пригрозить проклясть своих "рыбок", чтобы они отработали показ без взбрыков, — удобно и экономно.
— Андрей! Я понимаю, что тебе хотелось в Атлантиду, но Буян тоже отличный курорт.
"Мне? — вертелось на языке у Андрея. — Да никуда мне не хотелось, особенно с тобой, дорогая, но разве ж у меня был выбор?". К счастью, в этот раз его инстинкт самосохранения был начеку, и поэтому Андрей промолчал. Кира, как обычно, интерпретировала его молчание по-своему:
— Рома сказал, что Буян — классное место, уж ему-то ты всегда веришь.
— Слушай его больше, — хмыкнул Андрей. — Он здесь ни разу в жизни не был.
— Был, — возразила Кира, — и все мне рассказал. На Говорящего кота не стоит тратить время, у него все равно старческий склероз, а вот в Жемчужном гроте на ночной романтической прогулке непременно надо побывать. Лучшую рыбу подают в корчме "У разбитого корыта", а лучшие коктейли делают в ночном клубе "Живая вода". Так что, дорогой, не бойся, у нас впереди большая программа, и тебе не придется скучать на пляже.
Андрей тяжело вздохнул. Мысленно. Он не отказался бы поскучать на пляже, отправив Киру одну по магазинам и ресторанам, но за одно такое предложение он потом лет пятьдесят будет расплачиваться радикулитом. Чего-чего, а ведьминских талантов Кире было не занимать. Когда-то даже они приводили его в экстаз, не говоря уже о ее смеющихся глазах, точеной фигуре и неистощимой фантазии в постели. И ведь нельзя было сказать, что Кира его тогда околдовала, потому что на Андрее стояла мощная защита от приворотных чар, да и к лечащей Бабе Яге он регулярно ходил проверяться — с его профессией это было просто необходимо. Нет, Кира искренне ему нравилась, аж до мурашек, и куда все делось?
К сожалению, когда он делал ей предложение, он видел перед глазами только президентское кресло, но никак не их совместное будущее. Был бы Андрей тогда чуть предусмотрительнее, не ломал бы сейчас голову, как отменить свадьбу так, чтобы и самому остаться живым, и пост президента сохранить. Ему и так стоило немало седых волос расстроить подачу заявления в ЗАГС. В первый раз, когда они с Кирой туда собрались, выйдя из квартиры, они сразу же увидели пустое ведро в руках мрачной сутулой женщины, которая ждала лифта. Расстроенная Кира в сердцах прокляла ее и с рыданиями вернулась в квартиру. Хорошо, что она не успела задаться вопросом, что делала у нее на этаже эта незнакомая тетка, и как она осталась цела после такого мощного проклятья. Андрей же лишь облегченно выдохнул. Он готов был отдать любые деньги, также такие совершенно неприличные, которые брала за свои разносторонние услуги профессиональная боевая ведьма в отставке, только чтобы не дойти до ЗАГСа.
Во второй раз на капоте машины Андрея сидела сорока. Кира обреченно огляделась, но нет, сорока была одна, а это, как всем известно, предвещало несчастье. Бросаться проклятиями в птицу Кира не стала исключительно из-за того, что Андрей встал грудью на защиту родной машины: сорока улетит, а железо будет в труху. Кира со слезами убежала, а прятавшийся в кустах Ромка дернул к себе сороку за привязанную к ее лапке невидимую ниточку. Сорока улетела в кусты, напоследок мстительно нагадив на капот, но это — как и цена за аренду птицы — было ерундой по сравнению с предотвращенной катастрофой.
В третий раз они почти доехали до ЗАГСа, но тут Андрей очень "вовремя" прочитал, что по календарю майя выбранный ими день — крайне неблагополучный для начала семейной жизни. Там даже приводилась статистика разводов. "Но ты не переживай, любимая, у нас все будет по-другому", — с фальшивым оптимизмом добавил тогда Андрей, и Кира с плачем приказала ему поворачивать.
Потом у Андрея ломалась машина прямо посреди Садового кольца (хорошо, что Кира ничего не смыслила в технике), он терял свой паспорт ("Как, Андрей? Как ты мог потерять паспорт, он же у тебя старого образца, еще на малахитовой табличке весом два килограмма?"), ЗАГС эвакуировали из-за звонка о заложенной бомбе (Роман был прав, его не вычислили), — в общем, Андрей отчаянно цеплялся за свободную жизнь. Он надеялся, что со временем Кира решит, что все эти плохие приметы и дурные предзнаменования — знак того, что им не суждено быть вместе.
Кира подумала-подумала — и пошла к всемирно известному астрологу, чтобы тот вычислил идеальный день подачи заявления и, собственно, самой свадьбы. Хорошо, что она заранее озвучила свои планы — и что у Ромки были выходы на этого астролога. Андрей расстался с совершенно грабительской суммой, а астролог озвучил Кире самые дальние из всех подходящих дат. Казалось бы, можно было хоть ненадолго выдохнуть спокойно, но не тут-то было. Мало того, что Кира начала с удвоенной силой укреплять их отношения, так еще и эта змея подколодная Юлиана заставила Андрея дать Катерине отпуск! Если с Кирой Андрей худо-бедно смирился, то с отсутствием Кати он мириться не собирался. Подумаешь, крепостное право давно отменили! Как отменили, так и введут, не оставаться же ему без секретарши, личной помощницы, и.о. финансового директора и вообще решательницы его, Андрея, многочисленных проблем и забот. А если она войдет во вкус и станет регулярно брать отпуска, больничные, выходные дни и отгулы за переработки? Это ж вся работа встанет. И вообще, зачем Кате отпуск, ей что, в "Зималетто" плохо?
Представить себе старомодно одетую в строгие костюмы и лодочки на шпильках Катю на море Андрей не мог. Вернее, мог и во многом именно поэтому так бесился, хотя себе в этом Андрей ни за что не признался бы. Какие-то неведомые заморские молодцы, будь они неладны, увидят Катю в, страшно сказать, купальнике! А если они ее обидят? А если наоборот? В смысле, вдруг ей кто-то понравится, и Катя не вернется? Нет, сама мысль об этом была кощунственной. Но помимо горьких дум о возможном Катином предательстве, Андрея мучили и более низменные размышления: нет, ну как же так — ему не доведется увидеть Катю в купальнике, какая несправедливость!
Хорошо, что у Киры всегда было плохо с чтением мыслей, иначе до Буяна они не долетели бы.
* * *
— Ну, как тебе?
Надев принесенные ей слугами платье и туфельки, Катя первым делом пошла показаться Зеркалу. Само по себе платье было просто чудесным, но вот как в нем выглядела Катя — большой вопрос.
— Да ты сюда-то подойти, чего за километр вертишься, думаешь, вижу тебя? Говорю же, к старости зрение уже не то, — все так же ворчливо отозвалось Зеркало. — Если вас столько лет разглядывать — совсем ослепнуть можно. Вот, это уже куда ни шло. Спину прямо. Я сказало прямо, я не сказало выгибаться так, будто тебя на крючок за жабры подцепили и тянут из воды. Хорошо. Голову подними, что ты все в пол смотришь, там ничего интересного нет. Еще подумают, что ты грязь разглядела на свежевымытых полах, и оскорбятся.
— Кто? — глупо спросила Катя.
— Найдется кому, — отрезало Зеркало. — Так, тащи сюда косметику, шпильки и расческу, будем из тебя человека делать.
К Катиному облегчению, эту нелегкую задачу Зеркало взвалило не на нее саму.
— Птички-невелички, а ну-ка ко мне, — скомандовало Зеркало, когда Катя вернулась с ворохом принесенных с платьем румян, пудры, помады, туши, шпилек, украшенных самоцветами, расчесок и черепаховых гребней, лент и прочих необходимых для наведения красоты вещиц.
Птички-невелички запорхали вокруг Кати с такой скоростью, что у нее закружилась голова. Ощущения от крыльев, наносящих ей на веки тени, а на щеки — румяна, и вставляющих в глаза линзы, были не слишком приятными, но все закончилось очень быстро.
— Вот теперь отлично, — довольно сказало Зеркало.
Птички-невелички разлетелись, и Катя невольно ахнула, увидев свое отражение: да, теперь она выглядела совсем по-другому. Ну, не как принцесса, конечно, но, по меньшей мере, как знатная гостья царя и царицы.
Платье на ней было составным: на нижнее платье — приталенное, без рукавов, из тонкой серебристо-зеленой переливающейся ткани, с длинной, но не пышной юбкой, — надевалось верхнее платье: парчовое, изумрудного цвета, с расходящейся от талии юбкой. Подол, длинные рукава и корсаж верхнего платья были изящно расшиты золотой и серебряной нитью, а на талии оно застегивалось пряжкой тонкой работы, украшенной самоцветами. Волосы Кате птички-невелички завили и затейливо уложили на затылке, а благодаря косметике она выглядела свежей, румяной и полной сил.
— Ничего себе! — выдохнула Катя. Она покрутилась то так, то сяк, разглядывая себя со всех сторон, и спросила: — Ну что, смогу я в таком виде очаровать принца?
Вопрос был риторическим… по большей части, но Зеркало все равно ответило:
— Тьфу ты, девка-дура. Очаровать! И эта туда же.
У Кати вмиг испортилось настроение.
— Понятно, — отрывисто бросила она, — не с моим свиным рылом в калашный ряд соваться, куда уж мне.
— Как есть дура! — вздохнуло Зеркало. — Не вздумай реветь, тушь потечет, — скомандовало оно так, что Кате и впрямь расхотелось плакать. Почти. — Лучше меня послушай, а то так и помрешь в неведении. Положим, очаровать хошь принца, хошь кого — небольшая премудрость, тебе по плечу. А дальше-то что? Так и будешь потом его все время соблазнять? И в постели, и на кухне, и у черта лысого? Ты, значит, будешь стараться, из кожи вон лезть, а он потом заскучает и уйдет к той, кто его интереснее очаровывать станет. Не спорь, уйдет, я знаю, навидалось всего.
Катя обдумала услышанное и спросила тоненько:
— А как же Золушка?
— Вот именно! — ответило Зеркало.
Катя задумалась над этим загадочным высказыванием. В общем-то, Зеркало было право. Если отбросить романтическую шелуху и ту красивую пропаганду, которую сейчас распространяла по всему миру пресс-служба Триодиннадцатого государства, то становилось понятно, что оно, Триодиннадцатое государство, было обречено с той самой минуты, когда Золушка с особой изобретательностью приказала казнить свою мачеху и сводных сестер. И за что? За то, что они мешали ей соблазнять Принца. Потом она постепенно разорила казну, растратив все деньги на наряды и украшения, чтобы Принц продолжал видеть в ней юную красавицу и не разлюбил. Потом она казнила всех, кто пытался ограничить ее аппетиты, а за этим последовал дворцовый переворот и революция. Правда, с тех пор прошла уже сотня лет, и нынешние власти Триодиннадцатого государства были далекими потомками Золушки, поэтому они изо всех сил обеляли ее, выставляя жертвой гнусных интриганов и заговорщиков, но факты оставались фактами.
— Что же тогда делать? — спросила Катя. — С любовью с первого взгляда у меня тоже как-то не складывается.
— С первого взгляда! — фыркнуло Зеркало. — С первого взгляда разве что влечение возникает, и не факт, что оно перерастет в любовь.
— Ну… возможно. Как тогда быть?
Если бы у Зеркала были глаза, в эту секунду оно непременно их закатило бы.
— Ждать. Второго взгляда, третьего и так далее. Присматриваться. Проявлять разумную инициативу. Неразумную — не надо. Полагаться на свое сердце.
— А, то есть, жить, как живу, — разочарованно подытожила Катя.
— Нет. Потому что ты сейчас как живешь? Без надежды, без искры и без инициативы, а это не годится. Естественно, что так у тебя ничего не получится. Все не утомляй меня, пир скоро начнется. Иди, веселись. Можешь даже кого-нибудь очаровать, коли охота, только не забывай о возможных последствиях.
— Уже расхотелось, — пробурчала себе под нос Катя и отправилась на пир.
Ну его, это Зеркало. Катя отказывалась верить в то, что любви с первого взгляда не бывает.
* * *
Среди разнаряженных гостей Катя чувствовала себя на удивление комфортно. Ее никто не знал, она никого не знала, и ничто не мешало ей вести с гостями вежливые и бессмысленные светские беседы, не опасаясь презрительных или жалостливых взглядов. Иностранных купцов пока не было, равно как и царя с царицей, но когда они вскоре появились, в зале воцарились шум и суета: все хотели засвидетельствовать свое почтение монархам и быть представленными гостям. Катя осталась стоять у стенки, наблюдая за пестрой толпой издалека. Где уж там разглядеть купцов. Наконец всех позвали за стол, и слуги деликатно проводили каждого гостя к его месту.
Стол ломился от явств, но Катя думала не о том, как бы попробовать все эти деликатесы, а о том, как не испачкать платье и не ударить в грязь лицом, взяв не ту вилку. Занятая этими переживаниями, она не сразу поняла, кого посадили напротив нее.
— Да что ж такое, никуда от вас не деться, — услышала вдруг Катя знакомый голос и, посмотрев перед собой, не удержалась от восклицания:
— Вы?!