НРКмания

74. Катя не может уснуть. Уже 3 день ходит на работу как зомби. Андрей пытается помочь Кате с этой проблемой.

Старая новая сказка…

Преступная мать все никак не могла оторваться от видака. «Первая ночь», «Вторая ночь» уже были просмотрены по два-три раза, но насыщения не происходило. «Еще «Лиссабончик» - и все!» - сказала она себе, бросив взгляд на пятилетнюю дочь, возившуюся с конструктором на полу у ее ног. Вернее, девочка играла между ней и экраном, на котором все мелькали ненаглядные Катьнька и Андрюшенька. «Все равно ведь не уснет раньше двенадцати, так и чего? Суп сварен, винегрет нарезан, белье развешано, а пол ребенок сейчас как раз своими розовыми колготками протрет. Я молодец, имею право на полноценный отдых!»

Через полчаса все-таки пришлось сделать героическое усилие и нажать на кнопку «stop».
- Пошли спать, солнышко мое?
- Ты еще свадьбу сегодня не смотрела.
- Я еще много чего сегодня не смотрела, если все буду смотреть, мы так с тобой никогда спать не ляжем. Давай зубы чистить, ножки-попочку мыть, и в кроватку.
- А сказку расскажешь?
- Да, если ты обещаешь быстро уснуть, а не как всегда.
«Может, успею сегодня еще и «показ» с «возвращением» посмотреть, если сил хватит», - прикидывала мамаша, напяливая на ребенка пижаму задом наперед.

- Итак, жила была девочка, - по традиции, когда отец на дежурстве, дочь укладывается на его место в родительскую кровать, поэтому угнездились обе под большим двуспальным одеялом, - она не спала уже очень давно.
- Давай, девочку звали Катя Пушкарева?
- Хорошо.
- И не спала она три дня, как в сказках.
- Хорошо. Итак, Катя Пушкарева не спала три дня. Когда не спишь три дня, то ноги еще таскаешь, но соображаешь не очень. И глюки начинаются, мерещится всякое. Но вообще – ты труп, разговаривающий медленно и никого не узнающий.
- А ты откуда знаешь? – пытливое дитя хочет достоверности.
- Когда ты родишь ребенка сама, узнаешь, как это - сутками не спать.
- Рассказывай дальше, не щеми меня!
- И вот Катина мама начала беспокоиться: ребенок без сна плохо развивается, медленно растет, аппетит совсем пропал. Поэтому она решила уложить Катю спать, а Катя капризничает.
- Нет, ты все неправильно рассказываешь. Катя не капризничает, она говорит: «У меня отчет!»
- Ладно, хорошо. У Кати отчет, а мама опять за свое: «Ложись да ложись, а то папа придет и в угол поставит». А Катя и отвечает: «Мама, если я отчет не напишу, меня Змей Горыныч съест, и тогда некого будет в угол ставить». Вставила спички в глаза и давай работать.
- Нееет… мне не нравится такая сказка. При чем тут Змей Горыныч? И спички в глаза не хочу, чтобы Катя втыкала. Что у тебя за солянка получается? Давай лучше мать у Кати был Андрей Палыч? А вместо Змей Горыныча – Александр Воропаев. Так интереснее.
- Ты права, солнышко, так гораздо интереснее. Ну, слушай. Приходит Катя на работу, а ее шатает из стороны в сторону. То в стенку врежется, не вписавшись в поворот, то чашку мимо стола поставит, то Машу Светой назовет, то мимо стула сядет. Но заметил Андрей Палыч, что Катенька не совсем такая, как обычно, лишь когда она ему настоящий отчет на стол положила. А там два плюс два у нее пять получилось, представляешь? А сколько должно быть?
- Мам, а мам? Это сказка или что? Рассказывай нормально, без педагогических приемчиков.
- Хитрюга. Ну, ладно. И тогда Андрей Палыч спрашивает у своей помощницы: «Хочешь ли спать, девица, хочешь ли, красавица?», а она ему и отвечает: «Нет, дедушка, не холодно!»
- Мама!!!! – громкий окрик ребенка выудил уставшую женщину из накатившей дремоты. – Какой он тебе дедушка? Мужчина в самом расцвете сил! Давай лучше я тебе сама дальше буду рассказывать.
- Хорошо, попробуй.
- Да что тут пробовать? Наливай да пей!
- Что?!
- Так сантехник в детском саду нянечке отвечает. Не перебивай, а то настрой собьешь. Вот узнал Андрей Палыч, что Катя не спала три дня и три ночи, и говорит ей: «Вам надо поспать, дорогая Екатерина Валерьевна, а то вы в отчете таких ошибок наляпаете, что там сам черт ногу сломит!»
- Девочке твоих лет не пристало упоминать слово «черт».
- Это не я, это Андрей Палыч. Он берет Катеньку под белы рученьки и ведет в каморку, укладывает ее на стол, под голову подкладывает три книжки, чтобы было удобнее, и говорит: «Спите, Катя, я пока посторожу, чтобы вы со стола не упали, как в прошлый раз!» Катя полежала-полежала на столе и говорит: «Жестко, у меня шея затекла». Помнишь, как Маша в книжке? Которая с подушкой поссорилась? А Андрей Палыч и говорит: «Пойдемте, Катя, в конференц-зал, мы там с Малиновским на столе всегда прекрасно спим». Что ты смеешься, мама?
- Ничего, ничего. Это мне смешинка в рот попала. Давай дальше.
- Вот пришли они в конференц-зал, и уложил Андрей Палыч Катю на стол, а сам опять рядом сел и смотрит, чтобы она теперь в круглую дырку не провалилась. А Катя ворочалась, ворочалась и снова говорит: «Нет, тут вообще неудобно. Жестко и не уютно, как вы тут с Малиновским спите? Все ребра можно отлежать!» - «Экая вы привередливая, Катя, никак вам не угодишь! Может, пойдем на диван в кабинет? Он мягкий!»
И снова берет Катю на руки и несет на красный диван. Укладывает и говорит: «Давайте я вам колыбельную спою, а то вы так сто лет не уснете!» И начинает петь ей…
- «Рыбки уснули в пруду»?
- Да, только слова правильные: «Спи, моя Катя, усни, всюду погасли огни, дверь ни одна не скрипит, Вика за стенкою спит».
- Глупый маленький Катенок говорит ему спросонок: нет, твой голос нехорош, слишком громко ты поешь!
- Мама, у тебя вся голова книжками забита! В жизни все не так. Катя как вскочит, как глаза вытаращит и говорит: «Нет, не уснуть мне вовек, Андрей Палыч, если Вика за стеной». Тогда он берет телефон и говорит в трубку: «Вика, дурочка из переулочка, пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что!» А Катя опять как ванька-встанька сидит на диване и не спит. Тогда Андрей Палыч сдуру…
- Фу, где ты понахваталась этих слов?
- Мам, ну, если «сдуру»? Ты послушай дальше! Он ей предлагает овец посчитать! Вот когда Катя до тыщи миллионов сосчитала, он тогда понял, что этот способ для Кати совсем не подходит! Ведь ей бы только считать! Что делать? Тут вспоминает он, что бабуля его в детстве медом с водой поила, когда он не мог уснуть. Бежит Андрей Палыч в магазин, покупает бочонок меда и стакан воды и приносит Кате на блюдечке с голубой каемочкой. А она уже переутомилась и хнычет, и кулачками глазки трет. Тогда взял он ее на ручки и давай потихонечку поить… и в лобик целует, и приговаривает: «Не плачь, мое золотко, я тебя покачаю, ты и уснешь».
- Ну и что, уснула? – от таких картинок сон куда-то сразу улетучился.
- Нет. Он ее качает и так, и сяк, по кабинету носит, уже все руки она ему оттянула – не спит! «Что за горе луковое?» - думает Андрей Палыч. Тут, откуда ни возьмись...
- Маленький комарик?
- Нет, опять ты за свое? Слышится звук. Это машина бибикает. Андрей Палыч как даст себе по лбу кулаком: «Что же я сразу не сообразил!» И прямо на руках с Катей бежит в гараж. По пути его люди и спрашивают: «Куда это вы, Андрей Палыч, Пушкареву понесли?» А он им говорит: «Много будете знать, плохо будете спать!» Все испугались и стали бумажки с места на место перекладывать. А Андрей Палыч приносит Катю в машину, сажает ее в кресло и пристегивает. И везет катать по улицам, потому что ему один знакомый дяденька рассказывал, что когда его двойняшки не спали, он их в машине всю ночь возил. А в машине тепло, хорошо, темно и музыка играет самая что ни на есть подходящая – спи не хочу!
- Интересно, это какая же?
- Sleeping in my car, certainly bless you… - запел ребенок ангельским голосом.
- Почему эту? Она совсем не медленная и не усыпляющая.
- Там слова усыпляющие, а ты не знаешь, и не говори.
- А ты знаешь?
- Знаю. Мне друг в детском саду рассказывал. Там про то, что в машине спать круче всего.
- Тааак… хорошо. Может быть, и мы уже спать будем?
- Тебе что, совсем не интересно, сможет ли Андрей Палыч Катю уснуть?
- Интересно. Только поздно уже.
- Я тебе так расскажу, что ты даже больше «Нерадиську» смотреть сегодня не захочешь, моя сказка лучше!
- Уговорила, давай дальше, - она улеглась поудобнее.
- Вот катает, катает Андрей Палыч Катю, сто километров уже проехал, а Катя все не спит. Тогда побежала Палыч-мать стала Рому в няньки звать: «Помоги нам дядя Рома нашу детку укачать!»
- А говорила, что у меня голова книжками забита, а сама-то…
- Так кто мне ее забил? Ты и забила. Не перебивай. Звонит он Малиновскому и спрашивает, как быть? А Рома все-превсе знает, даже где самые лучшие куклы продаются. Он и спрашивает Андрей Палыча: «А ты ее в кровать укладывать не пробовал? Ведь люди спят обычно в кроватях, она ж тебе не рыбка и не птичка!» Тут Андрей Палыч опять как стукнет себя кулаком по голове, да как поедет с Катей в отель «У погибшего альпиниста»…
- А?
- Отель, это такое место, где можно спать в красивой кровати. Ты же видела сама.
- А альпинист тут при чем?
- Отель так называется. Бабушка про него книжку читает.
- Ясно, ну-ну? Ты еще не хочешь вздремнуть, сказочница?
- Нет, сейчас самое интересное начинается. Привозит Андрей Палыч Катю в отель и говорит: сначала зубки, потом ножки-попочку помыть, и на бочок! А Катя ему и отвечает: «Я уже большая девочка, сама знаю, что нужно мыться перед сном!» и уходит в ванную. И моет там все, и даже зеркало. Возвращается, садится на кровать и сил у нее больше ни на что не осталось: «Вы меня разденьте сами, я устала, не могу, я вам завтра с отчетом помогу». «Конечно, конечно!» - говорит Андрей Палыч и начинает снимать с нее сандалии. Потом пиджак, потом платьице. И на стул все аккуратно складывает. Осталась Катя в маечке и трусиках, он ее уложил и одеялом накрывает, а она ему и говорит: «Я ненавижу слово «спать!» и вообще мне сон страшный приснится, с Воропаевым! И свет не выключайте, я боюсь одна!» Андрей Палыч был добрый, поэтому он снял пальто и тоже лег в кровать, чтобы Кате одной не страшно было. Лежит, лежит, а она опять не спит! У него уже терпение лопается! Уже хочется ее по попе отшлепать: когда ребенок плачет, он быстро потом засыпает!
- Отличный метод, что же ты раньше не рассказывала? Может, попробуем? Сейчас самое время, – она скрывает за улыбкой свои настоящие мысли, уводит разговор в сторону от ярких картинок, нарисованных дочерью.
- Если я заплачу, ты так и не узнаешь, чем сказка кончилась.
- Шантажистка. Если бы нас только услышал папа…
- Папа, папа! У женщин должны быть свои тайны. И вот лежат они, и Андрей Палыч говорит Кате: «Что-то мне тоже не спится, может, давайте, Кать, а?»
- Что? Что давайте?
- Здрасьте мордасти! Тебе виднее, что! Кому папа так говорит, когда думает, что я сплю?
- Так. Мне кажется, нам пора закругляться с этой сказкой. Все, ложись, ручки под щечку, глазки закрывай.
- Да что ты так разволновалась? Тут осталось-то до конца чуть-чуть. Катя, конечно, как и ты всегда, согласилась, ведь спать-то хочется! Они пошуршали, пошуршали одеялом, покряхтели, покряхтели, похихикали, похихикали и, наконец, уснули!
- Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец!
- Нет, это еще не конец! Конец утром.
- Ну?
- Проснулся Андрей Палыч, а Катя спит. Он ее будит, будит, а она не просыпается. Испугался и заплакал, думает: «Уснула вечным сном! Кто же теперь отчет напишет?» Звонит Малиновскому, а тот ему опять и говорит: «Она без очков спит?» Андрей Палыч пригляделся: «Без очков». «Ну и как тебе она? Без очков?» - намекает Малиновский. «Красавица!» - говорит Андрей Палыч, потому что ни разу в жизни не видел, чтобы Катя была без очков. «А какая она красавица?» - педагогически грамотно спрашивает Малиновский, - «Спящая!» - «Ну и что нужно делать со спящими красавицами?» - «Целовать!». Вот тут «сказки конец, а кто слушал молодец», а не там!
- Катя-то проснулась?
- Проснулась, конечно. Ей же надо отчет делать. Вот теперь давай спать!
- Давай, чудо мое чудное. Шикарная сказка! Теперь бы еще уснуть....