maria_mujer писал(а):
Мне жаль Маргулю. Она несчастный человек.
И мне.
galina писал(а):
Надеюсь на Ромку.
Саша писал(а):
Тоже надеюсь на Ромку. Циркач же
28.
Говорят, что падая с большой высоты, человек не кричит. Он падает молча, крепко сжав зубы. И когда двум сцепившимся в схватке бойцам случится упасть с обрыва, то в воздухе они непременно расцепятся, если успеют. Если только их ярость не будет сильнее обычных животных рефлексов.
У Маргульи с рефлексами все было в порядке, поэтому уже в начале своего «последнего и первого полета» она освободилась от всего, что мешало ей падать по-человечески, то есть, сконцентрировавшись на ожидании неминуемого приземления. И пусть это ожидание не затянулось, и один миг его ужасен. Вряд ли кому-то из смертных удалось ощутить в те несколько стремительных мгновений, что уместились между одной твердью и другой, хоть что-то возвышенное, идущее от духа. Оставим же Марго в тот момент, когда она выпустила, наконец, из своих сведенных мышечной судорогой пальцев все те ниточки, за которые дергала людей, почитая их за марионеток, и оказалась ни чем и ни к чему более не привязанной.
А Катя? Она уже тоже успела понять, что падает, когда после резкого рывка падение остановилось. Рывок причинил сильную боль, которую девушка не в полной мере ощутила и осмыслила из-за мгновенно выделившихся в кровь адреналина и кортизола – что, где потянулось, вывихнулось, прищемилось, сдавило, а потом случился удар о стену, оглушивший ее. Это подол ее вязаного платья зацепился за один из зубцов абордажной кошки, висевшей на трубе батареи под окном, и увлек крюк за собой. Веревка, небрежным мотком привязанная Хлоромом к трубе, частично размоталась, а потом затянулась не слишком надежным, потому что неправильным узлом, который после рывка не закрепился, а потерял одну из веревочных петель и тут же пополз, распадаясь, грозя уже окончательно выпустить на свободу оставшийся веревочный хвост.
Конечно, это был Хлором. И потому, что волею судеб циркач, и потому, что у автора, судя по всему, имеется в его отношении навязчивая идея. Не станем врать, что Хлоропласт успел в самый последний момент схватить веревку, которая, скользя меж его ладоней, содрала с них кожу да с мясом, но он все равно ее удержал, оставив на крученых волокнах алый след. Вариация: голубой след, как до этого видел Андрей на простыне после ночи с Катенькой. И вот тут бы Дрю, который не знал еще о родстве этих двоих, обо всем бы и догадался! Кроме того, голубая кровь была бы шикарным обоснованием, почему это Пушкарева так легко шмякается в обмороки – пигмент гемоцианин, функциональный аналог гемоглобина, в котором медь, а не железо является переносчиком кислорода, значительно менее активен химически. И вот опять же, медьсодержащий металлопротеин – аргумент за инопланетное происхождение Кати, кому эта идея дорога. Правда в том, что Ромка раньше других подбежал к окну и сумел быстро и надежно закрепить болтающийся конец веревки на трубе. Более того, успел удержать и ту ее часть, которая еще чуть-чуть, и очередным рывком (он мог стать роковым!) из-за распавшегося-таки случайно получившегося узла, увеличила бы расстояние от окна до Кати, каким-то чудом все еще висевшей на крюке. Чудом, потому что любой человек, мало-мальски смыслящий в математике, физике, сопромате, материаловедении и - какие там еще науки оперируют формулами, состоящими из непонятных закорюк и циферок? - с карандашом в руке легко доказал бы, что нитки Катиного платья никак не должны были выдержать ту нагрузку, которую они выдерживали. Вот если бы на этот крюк она была насажена ребром или бедром, через кожу и мышцы – пожалуйста, виси - не хочу, а нитки кружевного платья – неа, ерунда какая-то.
Но и лирики не привыкли сдаваться без боя. Предположим, эти нитки были получены родственниками тетушки Бергермед, работавшими на уже разоряющемся без госдотаций секретном космическом предприятии в качестве зарплаты. Из них, этих нано-ниток, собирались, может быть, делать стропы парашютов, на которых спускаемые аппараты достигали бы земли. Или тетушка знала какие-то особые слова и умела ставить их в такой последовательности, что при вязке с прибормотыванием ее кружево приобретало совершенно удивительные свойства, то есть, владела своим мастерством в полной мере... Никто этого точно не скажет, потому что у тетушки фиг поинтересуешься насчет заветных слов и бормоталок, а если и поинтересуешься, то ответа можно и не дождаться или он будет в такой форме, что понимай как знаешь, но факт остается фактом: даже ускорение свободного падения, помноженное на коэффициент подлости и Катин вес, не смогли разорвать связанных между собой в совершенный узор ниток.
Кабы не драматическая ситуация, куча мала, возникшая из-за споткнувшихся друг о друга Сашку, Урядовичуса и Андрея, которым под ноги кинулись Кира и Кристина, могла бы вызвать нашу улыбку, до чего все комично сложилось. Ни один постановщик трюков не выдумал бы такое специально: каждый неудачнейшим образом цепляется за другого, и так по цепочке. Причем, бывшие сестрицы оказались в роли бревен, брошенных под ноги несущимся галопом рысакам, случайно, без злого умысла помешать спасти Катю. Они и не увидели кувырка Маргульи, Кира ринулась за своей распавшейся на отдельные листочки компанией, Кристина кинулась за белыми бумажками, красиво воспарившими к потолку, просто за компанию, как ребенок за мыльными пузырями: лови их, лови!
Доктор По так и остался сидеть на своем месте, увидев пустой проем окна, когда мельтешение бумаги перед его взором прекратилось.
Сначала автору привиделось, что после того, как Лиса Патрикеевна хвать-похвать Петушка – и в окошко, два мужских голоса слились в душераздирающем крике «н’э-э-э-эт!»
(Фонетический разбор «нет»: не́т, транскрипция:[н’эт]
н — [н’] — согласный, звонкий непарный, сонорный (всегда звонкий), мягкий (парный)
е — [э] — гласный, ударный
т — [т] — согласный, глухой парный, твёрдый (парный) ).
Нет, они бы не закричали «нет!». Потому что это как-то не совсем правдоподобно, очень киношно, словно таким криком можно дать понять кинооператору, что он должен сразу остановить прокручивание ленты, что если он не остановит, случится непоправимое. Попытка стоп-кадра.
Но разве кинопленку жизни остановишь таким образом? У нее ни стоп-кадров, ни стоп-кранов не бывает. А вот онеметь или мгновенно осмыслить случившееся, обозначив его емким словом «всё» - это реальнее. Андрей мог еще крикнуть «Катя!», но тоже не крикнул, перепутав вдох с выдохом, сделав шаг и рухнув: дело даже не в том, что он споткнулся об рванувшего по-спринтерски с места Урядовичуса и тут же не взявшего барьер в виде Кристины, а просто ноги у Дрю подкосились от увиденного.
Действие идет, идет быстро, мужчины уже подбежали к окну, Андрей чуть не вывалился вслед за Катей, удержанный Александром, попытался схватиться за натянутую веревку, чтобы вытащить девушку.
- Нельзя дергать! – объяснил Роман, почти оттолкнув невменяемого Жданова. – Нельзя, понимаешь?
- Как быть? – тут же послушался Андрей и снова выглянул наружу. - Как ее достать?!
- Не ори. Нет, ори! Крикни ей, чтобы не двигалась. И считай, какой этаж?
Посчитал, руки дрожат, орет, а она ему не отвечает, и сам почти оглох от ужаса – Катя в любой момент может сорваться вниз.
- Ты держишь веревку здесь, вы держите, - Ромка обращается к адекватному Урядовичусу, - говорите с Катей, если она очнется, потом поможете нам. Мы с Шуром – на тот этаж, будем доставать через окно. Понятно?
- Понятно, только я вас через охрану проведу, дам указания насчет тела и сразу вернусь.
- А где мама? – Кира с Кристиной собрали все бумаги и теперь оглядывались по сторонам.
- Доктор, пожалуйста! – убегая вслед за Хлоромом и сыщиком, попросил Александр, кивнув на женщин.
Дверь апартаментов несколькими этажами ниже никто не открывал, Сашка тарабанил в нее так, что будь она чуть хлипче, то слетела бы с петель. Но люди, покупающие квартиры в элитных домах, знают толк в дверях и замках.
- Пробуем этажом ниже или выше? – соображал Хлором вслух. И тут из рукава на его ладонь выскочила ящерка. Он поднес ее к замку, глазки замигали – виват электронным системам безопасности! – замок щелкнул.
К счастью, Катя все еще висела за окном, причем так близко, что они легко ее достали.
Уложив девушку прямо на пол, Роман попытался привести ее в чувство, чуть похлопав по бледным щекам, Катина голова крутанулась…
Аллен Гатри, редактор издательства Point Blank Press, в своей шуточной статье, где он дает литературные советы пишущей братии, рекомендовал: «Героя надо помучить! Мало просто загнать его на дерево. Пока он соображает, как же ему оттуда слезть, нужно кидать в него камнями». Автор, читавший присланную ему добрым другом эту статью год назад, посмеялся над этим советом, как и над всеми другими, потому что они остроумны, точны и очень полезны, да и забыл их все, кроме одного, самого удобного: «Если что-то удалось вопреки правилу, забудьте про правило». И вот, этот герой, забрасываемый на дереве камнями, вдруг вспомнился, когда перед глазами автора нарисовалась следующая картинка, и он уже хотел мысленно возопить, подозревая своего внутреннего иллюстратора в следовании тем самым советам: «Ну сколько можно-то?»...Катина голова крутанулась, и склонившейся над девушкой Александр увидел на ее шее царапину, как раз с той стороны, с которой Маргулья так долго удерживала свою ладонь. Недлинную царапину, но глубокую в самом начале, где из-под кожи сочилась кровь, будто в этом месте ткань подцепили острой иглой. Воропаев застыл в такой неестественной позе и с таким выражением лица, что Хлором отвлекся от своих парамедицинских манипуляций, проследил за его взглядом.
- Черт! – выдохнул Ромка. – Чертова змеища!
Воропаев вдруг очнулся и припал губами к ранке.
Ах, Александр Воропаев был бы очень неплох в роли Эдварда Каллена. Волосы, голос, глаза... Почти черные глаза вечно голодного вампира, неспособного ни напиться из вожделенного источника, ни отойти от него подальше, чтобы жажда стала менее мучительной.
Топот нескольких пар ног возвестил о прибытии на этаж остававшихся наверху. Первым в комнату вбежал Андрей, сразу за ним доктор. Сыщик появился последним.
- Катя! Слава Богу! Она жива? Что, что он делает?
Воропаев отлетает в сторону, как тряпичный Арлекин, Жданов не сразу замечает обескровленную ранку на Катиной шее. Он покрывает поцелуями ее лицо, он прижимает ее к себе с такой силой, что будь она и вправду куклой, то непременно пострадала бы. А Катя наоборот оживает, открывает глаза.
Доктор со своим чемоданчиком суетиться вокруг, Андрей дает ему возможность осмотреть девушку.
- Что это? – спрашивает Андрей, увидев свежую капельку крови, когда Катя поворачивает к доктору лицо: он хочет осмотреть ее зрачки. Спрашивает и глядит на Ромула и Александра. Те не отвечают, лишь подтверждая своим молчанием страшную догадку Дрю. – Доктор, доктор!
А что доктор?
Доктор же не бог. Вот сотрясение мозга, контузия, ушибы, шоковое состояние даже – с этим можно работать, а когда яд неизвестной природы уже попал в кровь, и она трудолюбиво и ответственно разнесла его молекулы по всему организму, то доктор почти бессилен.
- Она сказала, что он действует медленно, нужно сделать химический анализ, тогда я смогу понять...
«А еще она сказала, что противоядия нет».
- Я все сделаю, - Урядовичус пошел к выходу.
- Лучше отвезти Катю в больницу или ко мне, - доктор прикидывал, какие препараты ему могут понадобиться, может быть, система переливания крови.
- Только не в больницу! – взмолилась Катя, хватаясь за Дрю. Она не уловила смысла разговоров, – У меня немного голова кружится, а так все нормально.
- Едем к доктору, - Дрютти поднял девушку с пола.
- Александр, вы должны поехать с нами, - сказал доктор Воропаеву.
- Зачем? – вскинулся Андрей.
- А если он тоже...? Через Катину кровь? – И, более мягко и убедительно, - Андрей, так надо. Может быть, осмотрев его, я смогу понять, что это за вещество. Это поможет всем.
Дрю больше ничего не сказал, пошел за отцом. Роман закрыл окно. Когда вышли из квартиры, и ящерка заперла дверь, он оттопырил манжет, и она спряталась в рукав рубашки. Помедлил, внимательно разглядывая Воропаева.
- Что? – спросил тот хмуро. – Надеешься увидеть трупные пятна?
- Нет, - просто ответил Хлором. – Нет.
Настроения шутить не было.
Вышли во двор – не сразу поняли, что происходит. Открытые дверцы спецмашины, носилки с упакованным в темный мешок телом не до конца задвинутые в салон, встревоженные полицейские, отбежавшие в сторону и вытаскивающие оружие из кобуры, Урядовичус, оттесняющий доктора за стоящий рядом автомобиль, Андрей с Катей на руках, слишком быстро идущий к своей машине, Кристина, прикрывшая рот в испуге... Все стало понятно, когда из-за фургона выскочила Кира. Ее лицо было искажено – смеется? плачет? - а рука, в которой она держала что-то, издалека не разглядишь, угрожающе выставлена вперед. Она взмахивала этой рукой и окружающие, стоя в напряженном кольце, отклонялись, будто Кира держала длинную шпагу или лазерный меч. Она что-то кричала. Саша хотел побежать к ней, но Хлором схватил его за плечо.
- Пусти, не все ли мне равно теперь? - вырвался Воропаев.
- А если нет? – они говорили о разном.
Ромка увидел, как один полицейский невдалеке надевает шлем, опускает на лицо защитное стекло. На его руках плотные перчатки. Хлом снова подцепил Александра за одежду.
- Подожди секунду.
А Кира смеялась, видя, как отшатываются от нее здоровенные вооруженные мужчины, может быть еще немного, и она упала бы от истерического хохота на землю, и тогда кто-нибудь из них наступил бы на ее хрупкую руку ногой в тяжелом армейском ботинке, чтобы вынуть из пальцев смертельно опасный перстень. Но этого не случилось. За ее спиной из-за раскрытой дверцы фургона вышла тетушка Бергермед с висящими на одном плече разноцветными ажурными будто бы шарфами, только очень толстыми и длинными, и как сеть на взбесившегося кенгуру, накинула на Киру первое кружевное покрывало. Кира резко развернулась, но уже и вторая, и третья, и четвертая сумеречных оттенков сетки упали на нее, не давая опомниться, выпутаться, скинуть их. Еще несколько шагов в безумном танце, и Кира падает, наступив на длинные края покрывал - размер как заказывала! - и потеряв равновесие. Последнее, седьмое покрывало, висевшее серебристым жгутом на плече, тетушка успевает бросить на землю, аккурат на то место, куда и сваливается мягким тряпичным кульком дочь своей матери.
Вот теперь бесстрашные мужчины могут обезоружить террористку. Урядовичус забирает кольцо, перевозка уезжает, доктор раскрывает в очередной раз свой чемоданчик, тетушка помогает Александру распеленать притихшую Киру, Кристина, ахая, ходит вокруг, Ромка бросает взгляд на Ждановскую машину. Там, на заднем сиденье, две фигуры слились в одну и замерли в каменной неподвижности.