НРКмания

18. От этого нет исцеленья.

Кто там го­ворил, что ут­ро доб­рым не бы­ва­ет? Он был прав. Ка­тя с тру­дом раз­ле­пила гла­за и по­мор­щи­лась. Ка­залось, что в го­лове по­сели­лись ты­сячи ма­лень­ких ба­рабан­щи­ков и изо всех сил мо­лоти­ли по сво­им ба­раба­нам.

- Го­лова бо­лит? - раз­дался спра­ва от неё сме­ющий­ся го­лос Ро­мана, - А я так и знал, что этим всё за­кон­чится.

Де­вуш­ка нах­му­рилась и нак­ры­лась оде­ялом с го­ловой.

- Ле­чить­ся бу­дем? - Ка­тя слы­шала, как что-то звяк­ну­ло и за­шипе­ло, по­том муж­чи­на стя­нул с её ли­ца оде­яло и по­дал ей ста­кан с ка­кой-то жид­костью.

- Что это? - де­вуш­ка по­доз­ри­тель­но на не­го пос­мотре­ла, но ста­кан взя­ла.

- Это ле­карс­тво от пох­мелья, - Ро­ман под­мигнул ей и про­пел, - "Мы вас вы­лечим. Ал­ко­голи­ки - это наш про­филь!"*

Ка­тя мет­ну­ла в не­го рас­сержен­ный взгляд и от­пи­ла из ста­кана. По­том под­тя­нула спол­за­ющее с гру­ди оде­яло и, пос­та­вив ста­кан на прик­ро­ват­ную тум­бу, на­дела оч­ки. Лег­че, ко­неч­но, не ста­ло, но мир хо­тя бы пе­рес­тал рас­плы­вать­ся у неё пе­ред гла­зами.

- А те­перь те­бе нуж­но по­есть, - Ка­тя ощу­тимо по­мор­щи­лась, - И не от­не­кивай­ся. Счи­тай, что это при­каз. Ста­нет лег­че, это я те­бе, как ал­ко­голик со ста­жем, го­ворю, - рас­сме­ял­ся Ро­ман.

Ка­тя прыс­ну­ла.
- О, бо­же, с кем я свя­залась?!

- Меж­ду про­чим, это не я те­бя по­ил. Все пре­тен­зии к Жен­Со­вету. Хо­тя тан­це­вала ты очень да­же ни­чего.

- Тан­це­вала? Я? Ка­кой ужас! - она зак­ры­ла ру­ками ли­цо.

- Ну, выг­ля­дела ты в этот мо­мент очень сек­су­аль­но. Что, кста­ти, за­метил не толь­ко я, - в глу­бине его глаз что-то про­мель­кну­ло, но быс­тро сме­нилось зна­комым лу­кавым блес­ком, - Вот так уве­дёт те­бя ка­кой-ни­будь кра­сав­чик, и что при­кажешь де­лать?

- Во-пер­вых, ник­то ме­ня не уве­дёт, да и не от ко­го, в об­щем-то, уво­дить, а во-вто­рых... вы сго­вори­лись что ли? Что ты, что Ан­дрей Па­лыч...

- Ан­дрей? - нас­то­рожил­ся Ро­ман, - Ког­да это он те­бе го­ворил та­кое?

- Вче­ра в клу­бе. Стран­ный он ка­кой-то... Или это вис­ки на не­го так по­дей­ство­вал? Го­ворил про за­висть к вам и ка­кой-то уго­вор...

- Да ни­чего стран­но­го тут нет, Ка­тюша, - муж­чи­на сло­жил ру­ки на гру­ди, - Ты ему нра­вишь­ся. Как жен­щи­на.

- Я? Не го­вори­те ерун­ды!

- Чес­тное сло­во, всё так и есть.

- Вы, ка­жет­ся, что-то го­вори­ли про зав­трак?

- Ухо­дишь от раз­го­вора? - Ро­ман за­дум­чи­во хмык­нул, - Хо­рошо, жду те­бя на кух­не.


...На­тяги­вая джин­сы, Ка­тя ус­лы­шала зво­нок мо­биль­но­го. Зво­нил па­па.

- Ка­тери­на, по­чему те­бя нет до­ма? - не­годо­вал Ва­лерий Сер­ге­евич.

- А вы... - де­вуш­ка оше­лом­ленно се­ла на кро­вать, - Вы уже при­еха­ли?

- При­еха­ли. Хо­тели сюр­приз сде­лать, а дочь не­из­вес­тно где ша­та­ет­ся.

- Я... я ре­шила про­гулять­ся нем­но­го... А как же тё­тя Та­ня?

- За ней Свет­ка при­еха­ла уха­живать. А мы с ма­терью, как толь­ко ку­пили би­леты, сра­зу до­мой. Так что, Ка­тери­на, дуй-ка да­вай до­мой. Раз­го­вор к те­бе име­ет­ся.

- Ка­кой раз­го­вор?

- При­дёшь - уз­на­ешь, - бур­кнул отец и по­ложил труб­ку.

***



...До­мой до­бира­лась на так­си, не смот­ря на то, что Ро­ман пред­ла­гал её под­везти.

Не ус­пе­ла она прой­ти в при­хожую, как из кух­ни вы­шел отец, и по его на­суп­ленным бро­вям Ка­тя по­няла: бу­дет скан­дал.

- Ка­тери­на, это как по­нимать?

- О чём ты го­воришь, па­па? - де­вуш­ка рас­стег­ну­ла са­поги и, обог­нув от­ца, прош­ла на кух­ню.

- Ва­лен­ти­на за­ходи­ла, со­ловь­ём за­лива­лась, мол, ка­кой кра­сивый у ва­шей Ка­тень­ки же­них, глаз не от­вести. Это что же по­луча­ет­ся? Толь­ко ро­дите­ли за по­рог, так сра­зу ка­кой-то же­них на­рисо­вал­ся!

- Па­па, это Ро­ман Дмит­рич так шу­тит.

- Кто?

- Ро­ман Дмит­рич. Кол­ле­га по ра­боте. Я при­боле­ла, и он выз­вался ме­ня на­вес­тить, что в этом пло­хого?

- Ка­тень­ка, как же так? - зап­ри­чита­ла Еле­на Алек­сан­дров­на, - За­боле­ла и нам не ска­зала... Не­хоро­шо это.

- Мам, да всё хо­рошо. Ну при­боле­ла нем­но­го... Ни­чего страш­но­го же не про­изош­ло, - Ка­тя ус­по­ка­ива­юще пог­ла­дила ма­му по ру­ке.

- Шут­ки ка­кие-то ду­рац­кие у это­го тво­его кол­ле­ги, - про­бур­чал Ва­лерий Сер­ге­евич и пос­та­вил чай­ник на пли­ту, - Са­дись уже что ли, чай бу­дем пить. Мать пи­рогов на­пек­ла.

Ка­тя пос­лушно опус­ти­лась на стул. Раз­да­лась трель двер­но­го звон­ка.

- А вот и то­варищ Зорь­кин по­жало­вали, - под­мигнул де­вуш­ке отец, - Ра­дар у не­го что ли? Как толь­ко мать пи­роги за­водит, так он тут как тут.

Ко­ля про­шёл на кух­ню и прис­вис­тнул.

- Еле­на Сан­на, как хо­рошо, что вы вер­ну­лись! Прос­то бо­жес­твен­ный аро­мат!

- Лен­ка, смот­ри, как сос­ку­чил­ся, аж ото­щал весь, - зас­ме­ял­ся Пуш­ка­рёв, - Са­дись, Ко­ля, в но­гах прав­ды нет. А то сто­ишь тут, как не­род­ной.

- И то прав­да, - Ко­ля усел­ся за стол и го­лод­ным взгля­дом про­водил вы­нутый из ду­хов­ки про­тивень с пи­рога­ми, - А с чем пи­рож­ки?

- Те­бе не всё ли рав­но? - Ва­лерий Сер­ге­евич пе­реки­дывал с ру­ки на ру­ку го­рячий пи­рог, - Смо­лотишь всё, что да­дут, и нам не ос­та­вишь, едок.

- А что? Я, как-ни­как, рас­ту­щий ор­га­низм, да и умс­твен­ный труд зна­ете, сколь­ко энер­гии тре­бу­ет?

- Ешь да­вай, ор­га­низм, - хмык­нул Пуш­ка­рёв, - Не, Ленк, ты слы­хала? Ко­ля у нас, ока­зыва­ет­ся, рас­ту­щий ор­га­низм. А мне вот ду­ма­ет­ся, что зря мы его тут уго­ща­ем, всё рав­но не в ко­ня корм.

- Я бы поп­ро­сил! Это у ме­ня кон­сти­туция та­кая, - Ко­ля, до­воль­но со­щурив­шись, же­вал пи­рог.

- Кон­сти­туция у не­го, - нас­мешли­во про­вор­чал Ва­лерий Сер­ге­евич, - А ты, Ка­тюха, что не ешь?

- Да мне что-то не хо­чет­ся, - де­вуш­ка от­ста­вила не­допи­тую чаш­ку с ча­ем и под­ня­лась, - Пой­ду при­лягу не­надол­го.

- Ло­жись, Ка­тень­ка, - за­су­ети­лась Еле­на Алек­сан­дров­на, - А то что-то ты блед­нень­кая... Го­лова не бо­лит?

- Нем­но­го, - приз­на­лась Ка­тя, - Но сей­час всё прой­дёт, - и уш­ла в спаль­ню.

"Ах, ма­ма-ма­ма, ты на­ив­но по­лага­ешь, что я не отош­ла от бо­лез­ни... Ко­неч­но, как мо­жешь ты пред­ста­вить, что твоя дочь мо­жет стра­дать от ба­наль­но­го пох­мелья? Хо­рошо ещё, что отец ни­чего не за­метил... Да­же страш­но пред­ста­вить его ре­ак­цию. Сте­ны хо­дили бы хо­дуном от его кри­ка"

Де­вуш­ка при­лег­ла на ди­ван и зак­ры­ла гла­за.

Ни о чём не хо­телось ду­мать. Но в го­лову так и лез­ли вос­по­мина­ния о не­понят­ном раз­го­воре с Ро­маном. Она нра­вит­ся Ан­дрею Па­лычу? Что за чушь? Или Ма­линов­ский опять что-то за­думал?


***



В по­недель­ник Ма­линов­ский за­дум­чи­во раз­гля­дывал на мо­нито­ре фо­тог­ра­фии с мо­деля­ми. Ску­кота. Всё те же по­хожие друг на дру­га ли­ца, фи­гуры, по­зы...

По­том уб­рал кар­тинки и за­дум­чи­во от­ки­нул­ся в крес­ле. В пос­леднее вре­мя с ним тво­рит­ся неч­то стран­ное. Ка­кая-то ду­рац­кая че­хар­да в мыс­лях и пос­тупках.

Вот за­чем он, сло­мя го­лову, ис­кал би­леты на это мю­зикл? Уви­дел афи­шу и сра­зу вспом­нил о Ка­те. По­думал, что ей пон­ра­вит­ся. И у Си­ниц­ко­го не был уже две не­дели. А ведь это бы­ла тра­диция - каж­дую пят­ни­цу он ехал в "Ак­ва­марин" и раз­вле­кал­ся.

А в пят­ни­цу мрач­но щёл­кал кноп­ка­ми пуль­та, лис­тая ка­налы, хо­тя ему бы­ло аб­со­лют­но нап­ле­вать на то, что по­казы­вали по те­леви­зору. По­том поз­во­нила Оль­га Вя­чес­ла­вов­на, и он тут же ри­нул­ся за­водить ма­шину.

Ро­ман вспом­нил тан­цу­ющую в све­те про­жек­то­ров де­вуш­ку и улыб­нулся. Да­же и не по­доз­ре­вал, что в Ка­те это есть. Ви­димо, из­рядная до­за ал­ко­голя в её кро­ви поз­во­лила ей отор­вать­ся от пра­вил и сте­ре­оти­пов и вы­тащи­ла на­ружу глу­боко сок­ры­тую в ней сек­су­аль­ность.

Ан­дрей.
Что и го­ворить, Ро­ман ви­новат пе­ред дру­гом. И уго­вор он дей­стви­тель­но на­рушил.
Хоть Ка­тя и не бы­ла де­вуш­кой Ан­дрея в бук­валь­ном смыс­ле это­го сло­ва, но что сто­ило ему от­сту­пить, прек­ра­тить иг­ру? Азарт в нём, ви­дите ли, ра­зыг­рался.
Иг­рок хре­нов!

Дверь ка­бине­та рас­пахну­лась и во­шёл Жда­нов.

"Лё­гок на по­мине" - по­думал Ро­ман и вы­шел из-за сто­ла.

- Ром, ты обе­дать пой­дешь?

- В "Ри­шелье"?

- В "Ри­шелье" - кив­нул Ан­дрей, и они выш­ли из ка­бине­та.

...В рес­то­ране муж­чи­ны за­няли сто­лик и, сде­лав за­каз, ста­ли об­суждать но­вого пред­по­лага­емо­го пар­тнё­ра "Зи­малет­то". Не­дав­но по­явив­ша­яся на рын­ке про­из­водс­тва тка­ней ком­па­ния "Шёл­ко­вая меч­та" стре­митель­но на­ращи­вала обо­роты.

- Ду­ма­ешь, сто­ит их про­верить? - Жда­нов рас­се­ян­но ог­ля­дел пол­ный по­сети­телей зал рес­то­рана.

- Ес­тес­твен­но. Пос­ле той уз­бек­ской фир­мы мне всю­ду те­перь мо­шен­ни­ки ме­рещат­ся, - ус­мехнул­ся Ма­линов­ский.

- Там что, Ка­тя? - нап­ря­жён­но спро­сил его друг.

- Где? В "Шёл­ко­вой меч­те"? - не­пони­ма­юще пог­ля­дел на не­го Ро­ман.

- Нет. За тем сто­ликом у ок­на.

Ма­линов­ский обер­нулся и пом­рачнел. По­том рез­ко под­нялся из-за сто­ла.

- Ма­линов­ский, стой!

- Не бес­по­кой­ся, Ан­дрюх, - на­тяну­то улыб­нулся Ро­ман, - Я прос­то поз­на­комить­ся, - и, стре­митель­но оги­бая сто­лики, дви­нул­ся в сто­рону Ка­ти.

- Ну да, так я те­бе и по­верил, - про­бор­мо­тал Жда­нов и, го­товый в лю­бую ми­нуту вме­шать­ся, стал вни­матель­но наб­лю­дать за про­ис­хо­дящим.


***



В по­недель­ник ут­ром Ка­те не­ожи­дан­но поз­во­нил Иван Го­ловин и приг­ла­сил на обед. От­ка­зать она не смог­ла, всё-та­ки че­ловек ока­зал им по­мощь, по­это­му на его приг­ла­шение от­ве­тила ут­верди­тель­но.

...И вот те­перь она си­дит в рес­то­ране и со сме­хом вспо­мина­ет про­дел­ки его сес­тры.

- На­таш­ка бы­ла ещё та отор­ва, - муж­чи­на улы­бал­ся, од­новре­мен­но ору­дуя вил­кой и но­жом, - Ес­ли бы не ва­ша по­мощь, Ка­тя, то я сом­не­ва­юсь, что она смог­ла бы пос­ту­пить в уни­вер­си­тет.

- Да я не сде­лала ни­чего осо­бен­но­го, - сму­тилась де­вуш­ка, - Все­го лишь под­на­тас­ка­ла её по ма­тема­тике.

- Всё рав­но я вам очень бла­года­рен. Вы прос­то не­обык­но­вен­ная де­вуш­ка!

- Да что вы та­кое го­вори­те? - рас­сме­ялась де­вуш­ка, - Я са­мая что ни на есть обык­но­вен­ная.

- А я с ним сог­ла­сен, - проз­ву­чал над её ухом го­лос Ро­мана, - ты и прав­да со­вер­шенно не­обык­но­вен­ная де­вуш­ка, - он со спо­кой­ным ви­дом усел­ся на сво­бод­ный стул, - Поз­на­комишь ме­ня с тво­им со­бесед­ни­ком? - и по­вер­нул го­лову к Ива­ну, - На­де­юсь, я не по­мешал?

- Нет-нет, вы нам сов­сем не ме­ша­ете, - Го­ловин с лю­бопытс­твом раз­гля­дывал Ро­мана, - Иван Го­ловин, - он про­тянул ру­ку для по­жатия.

- Ро­ман Ма­линов­ский, - от­ве­тил ему Ро­ман и про­иг­но­риро­вал про­тяну­тую ему ру­ку.

Го­ловин по­нима­юще ус­мехнул­ся и встал из-за сто­ла.

- Ду­маю, мне по­ра. Са­ми по­нима­ете - де­ла! Ка­тя, бла­года­рю вас за прек­расно про­ведён­ное вре­мя, - он под прис­таль­ным взгля­дом Ро­мана по­цело­вал де­вуш­ке ру­ку, по­ложил на стол нес­коль­ко бан­кнот и, поп­ро­щав­шись, ушёл.

- И что это бы­ло? - де­вуш­ка мет­ну­ла на Ро­мана гнев­ный взгляд, - За­чем вы его прог­на­ли?

- Я? - на­тураль­но уди­вил­ся Ма­линов­ский, - Я его не про­гонял. Прос­то он ока­зал­ся со­об­ра­зитель­ным пар­нем и по­нял, что ты за­нята, вот и всё.

- За­нята? И кем же?

- Ну, до­пус­тим, мной. Или ты спишь с кем-то ещё?

- Ты... - де­вуш­ка воз­му­щён­но вско­чила, - Ка­кая же ты ско­тина! И, вы­ража­ясь тво­ими сло­вами, спать с то­бой я боль­ше не на­мере­на!

- А я ду­мал, ты ме­ня лю­бишь, - не­ожи­дан­но выр­ва­лось у Ро­мана, и он до­сад­ли­во по­мор­щился.

- Что? - оше­лом­лённо хва­тая ртом воз­дух, Ка­тя опус­ти­лась на си­денье сту­ла, - Что ты ска­зал?

- Ты как-то ска­зала в по­лус­не. Что лю­бишь...

- Ах, вот как? Те­перь мне всё яс­но, - горь­ко улыб­ну­лась де­вуш­ка, - А я-то всё ду­мала... Да, приз­на­юсь, я по­люби­ла вас... К со­жале­нию... - она оп­ро­кину­ла в се­бя бо­кал с ви­ном, - Ну как, по­теши­ли своё са­молю­бие, Ро­ман Дмит­рич? Что ж, мо­жете за­писать ме­ня в свой спи­сок и но­мер не за­будь­те прис­во­ить. Вы ведь так всег­да пос­ту­па­ете?

Ма­линов­ский про­мол­чал.

- На­де­юсь, те­перь вы ос­та­вите ме­ня в по­кое, - де­вуш­ка взя­ла су­моч­ку и нап­ра­вилась к вы­ходу.

Муж­чи­на за­дум­чи­во пос­мотрел на сто­ящую на сто­ле бу­тыл­ку с ви­ном, на­лил в Ка­тин бо­кал и вы­пил.

- Ром, - поз­вал его по­дошед­ший Жда­нов, - Вы что, по­руга­лись?

- Мож­но ска­зать и так. Но ты не вол­нуй­ся, Па­лыч. Как го­ворит Кар­лсон: "Пус­тя­ки. Де­ло-то жи­тей­ское", - улыб­нулся Ро­ман и под­нялся, - Пой­дём, по­едим что ли, а то обед сты­нет.

Обе­дали в пол­ном мол­ча­нии. По­том Ро­ман вдруг спро­сил:

- Па­лыч, ты слы­шал об У­иль­яме Блей­ке?

- По­эт? - Ан­дрей иро­нич­но выг­нул бровь, - Ну и? До­гова­ривай да­вай, я же ви­жу, си­дит в те­бе что-то.

- Да прос­то вспом­ни­лось по­чему-то, - Ма­линов­ский на мгно­вение прик­рыл гла­за и про­из­нёс:

Есть улыб­ка люб­ви
И улыб­ка об­ма­на и лес­ти.
А есть улыб­ка улы­бок,
Где обе встре­ча­ют­ся вмес­те.

Есть взгляд, про­ник­ну­тый зло­бой,
И взгляд, та­ящий през­ренье.
А ес­ли встре­ча­ют­ся оба,
От это­го нет ис­це­ленья.**

- Креп­ко же те­бя за­цепи­ло, - за­дум­чи­во про­бор­мо­тал се­бе под нос Жда­нов и уже гром­че ска­зал, - Пой­дём, по­рабо­та­ем что ли?

Они оп­ла­тили счёт и выш­ли из рес­то­рана.



_____________________

*Цитата из кинофильма "Кавказская пленница".
** У. Блейк, перевод С.Я.Маршака

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

19. Единожды солгавший, кто тебе поверит?

Всю дорогу от ресторана Роман сыпал шутками. Только задавить до конца непонятное муторное ощущение внутри не удавалось. И Жданов своей мрачной физиономией только усиливал его напряжённое состояние.

На выходе из лифта на Романа практически прыгнула что-то звонко щебетавшая Анжела, и он рефлекторно поймал девушку под стремительно темнеющим взглядом лучшего друга. Жданов выразительно выгнул бровь и, резко развернувшись, размашисто прошагал в направлении собственной приёмной. Туда, где Катя...

Роман мягко высвободился из объятий модели и, подтолкнув ту в сторону мастерской Милко, стёр с лица улыбку и направился в свой кабинет. Почему-то жутко хотелось напиться. В дрезину. И наплевать, что рабочий день в разгаре.

Плеснул в бокал виски и залпом выпил. Потом, засунув руки в карманы брюк, задумчиво уставился в окно. Над находящимся в постоянном движении городом сгущались тучи.

"Что за катавасия с тобой творится, Малиновский? Устроил тут явление Христа народу, блин! И Катю обидел.

Ну, да, не смог спокойно смотреть, как этот субчик её глазами поедает. Вот и понесло. И ещё ручки ей целовал, гад!

Вот и призналась тебе Катя! Доволен? Радуйся, добился-таки, практически вырвал из неё эти слова!"

Вот только никакой особой радости почему-то не ощущалось...

За рёбрами что-то настойчиво вгрызалось и царапалось.
Совесть?
Ну не сердце же.
Этот орган у него безнадёжно атрофирован и выполняет только чисто анатомическую функцию.
Ну, да, а беспорядочное бухание в груди - это просто аритмия.

Всему можно найти объяснение, если очень постараться.
Даже тому, что, в принципе, необъяснимо.

Нет, работать он сегодня уже не сможет. Не до работы ему совсем.
"А, к чёрту!
Ты, кажется, хотел напиться? Вперёд! "Поднять якорь! Гафеля‑гарделя, топсель‑шкота перетяжка!!! П‑паруса па‑а-а‑адняять!!! Полный вперёд!!!"*


...В баре "У Севы" Роман заказал бутылку виски и равнодушно оглядел помещение. Махнул рукой парочке знакомых и отвернулся к стоявшему перед ним стакану. Осушил бокал и почувствовал чьи-то женские руки на лице.

- Ромочка, и ты здесь? - модель Кристина убрала ладони с его глаз и присела напротив, - Средь бела дня! Какую грусть-тоску запиваем?

- "Оставь меня, старушка, я в печали"** - пропел иронично Малиновский и опять наполнил бокал.

- Ромочка, если ты не в духе, то не порть настроение другим, - улыбчиво проворчала девушка и погладила мужчину по колену, - Хотя я мастер по поднятию настроения, ты же знаешь...

"Почему бы и нет? Надо как-то выгнать из себя это дурацкое нервическое состояние", подумал Роман и накрыл её руку широкой ладонью.

- Прелестница моя, ты читаешь мои мысли, - улыбнулся он и, поднявшись, потянул девушку за собой. Кивнул Севе, указывая в сторону предназначенных для уединения комнат и получив ответный кивок, шагнул в раскрытую дверь.

...Разбуженная умелыми ласками девушки эрекция не заставила себя долго ждать. Привычные действия не мешали его странным размышлениям. Роман в этот момент как бы разделился надвое: один терпеливо ждал, когда девица наиграется в соблазнительницу, и они приступят к реальным действиям, а другой смятенно отмечал несоответствие желаемого с действительным: раздражало ощущение чужих рук на своём теле, чересчур резкий аромат духов, звонкий без хрипотцы голос, слишком худое тело девушки... Да и девушка, он отчётливо, почти сразу это осознал, была не та.

Со словами "Извини, малыш, я сегодня не в духе" Роман мягко отодвинул Кристину и поднялся. Немного повозмущавшись для проформы, девушка всё же встала с кровати и вышла.

Мужчина устало вздохнул и, одевшись, вернулся к барной стойке. Задумчиво разглядывая в стакане янтарный напиток, он начинал понимать, что вляпался в этот раз во что-то действительно серьёзное. Без Кати секс терял свою привлекательность и насыщенность и становился просто ритмичным безэмоциональным действием.

Да что же с ним такое творится?

Он махом опрокинул в себя виски.

"Катя-Катенька-Катюша, ты словно заколдовала меня тогда своими карими вишнями и сладкими, как мёд, губами... "

Пил и вспоминал тонкие Катины пальчики, и как он млел от её прикосновений, таинственный блеск смотрящих на него янтарных глаз, её заразительный смех, когда бежала от него к лифту, сосредоточенный взгляд в монитор, алеющие от смущения щёки... Множество маленьких ярких моментов, почему-то сохранившихся в его памяти и пробегающих сейчас перед его мысленным взором.

"Признайся, Малиновский, она тебя зацепила, серьёзно зацепила. И твоя сегодняшняя реакция на этого Головина - банальная мужская ревность. Не слабо так тряхануло тебя от вида Кати, улыбающейся этому хлыщу. Аж кулаки сжались, но постарался не выдать своей злости, хотя мужик не глупый оказался: быстро понял, что он здесь явно лишний.

Или решил подкатить к ней в другой раз? Когда тебя рядом с ней не окажется? Если так, то руки-то мы ему обломаем, это точно. И ещё что-нибудь подправим...

А как тебя обидел этот её переезд в каморку! Хоть и весомых причин для обиды не было, так ведь? Но она вернулась туда, где Андрей мог её видеть чаще, чем ты, и это страшно нервировало, потому что ты-то уже привык исподтишка наблюдать за ней. Как она убирала за ухо непокорную, постоянно выбивающуюся прядку волос, как задумчиво подпирала ладонью подбородок, как...

Да ты влюбился, Малиновский!
Влюбился в Катю... "

Роман нервно рассмеялся и осушил очередной бокал виски.

"Беги теперь к Кате, поведай ей о так внезапно свалившейся на тебя любви. Да только не поверит тебе Катя. Да ты и сам себе не очень-то веришь... Твоя репутация уже давно тебя обогнала. И не простит тебе Катюша сегодняшних выкрутасов. Как ни крути, а ты оскорбил её. Ну и что ты, герой-любовник, теперь будешь делать?

"Поеду к Кате" - упрямо решил Роман и соскочил с табурета. Удивительно: выпитая бутылка виски практически не сказалась на его координации. Он не шатался, смотрел на мир кристально чистыми глазами, да и сознание его было нисколько не замутнено алкогольными парами.

...Когда он подъехал к Катиному дому, на город уже опустились сумерки. Дожидаясь, когда девушка ответит на звонок, он ощущал в себе прямо противоположные состояния: спокойствие и нервную дрожь в беспокойно тарабанящих по капоту автомобиля пальцев.

- Кать, выйди, пожалуйста, - сказал Роман, едва только услышал в трубке её тихое "Алло".

- Что-то не так с новым поставщиком? - взволнованно спросила девушка.

- Да какой, к чёрту, поставщик? - внезапно разозлился мужчина, - Выйди ко мне, Кать, я прошу!

- У вас какие-то претензии лично ко мне, Роман Дмитрич? Если так, мы можем всё обсудить завтра, в рабочее время.

- Ты издеваешься надо мной, - весело резюмировал Роман, - Выйди хоть на полминутки, а? Это очень важно.

- Хорошо, - неожиданно согласилась Катя и отключилась.

Через пару минут, кутаясь в пальто и в полурастёгнутых сапожках, она вышла из подъезда. Роман метнулся к ней, но под пристальным ледяным взглядом девушки резко притормозил.

- Так что вы хотели, Роман Дмитрич?

- Тебя увидеть, - мужчина скользил нежным взглядом по её нахмуренному лицу.

- Посмотрели? По-моему, с утра я мало изменилась, вы так не думаете?

Малиновский улыбнулся.

- Так и смотрел бы, не отрываясь.

- Так я и думала - ничего важного, - буркнула Катя и развернулась к подъезду.

- Стой! - он ухватил девушку за рукав пальто и рванул на себя, - Это действительно серьёзно, ты даже не представляешь, насколько! Я...

- Так говорите же и отпустите меня, я прошу вас! - пыталась выбраться из объятий Катя.

- Ты думаешь, это так легко? - обхватив её лицо ладонями, он заглянул ей в глаза, - Я этого ещё никому никогда не говорил... - не удержавшись, провёл губами по её губам и выдохнул, - Я тебя люблю.

- Что? - распахнула глаза девушка, - Ром, ты не заболел? - и прикоснулась прохладной ладошкой к его лбу, потом принюхалась, - Да ты пьян!

- Нет, милая, я не заболел, и я не пьян. Просто немного выпил. И я действительно влюбился. Сам в шоке, веришь?

- Не верю, - решительно оттолкнула его Катя, - Это опять какая-то игра с вашей стороны, я в этом уверена! А ведь я просила вас не приближаться...

- Кать, - прохрипел мужчина, - Я знаю, ты не веришь мне, но я...

- Оставьте меня! - девушка обожгла его гневным взглядом и бросилась к подъезду. Роман кинулся за ней, но был остановлен закрывшейся металлической преградой.

- Катя! Чёрт! - он отчаянно ударил кулаком по двери.

Потом спустился с крыльца и бросил тоскливый взгляд на светящиеся окна. За одним из них была его Катя.
И он мог бы сейчас забраться к ней по пожарной лестнице. Мог бы. И она, вероятно, испугалась бы за него и впустила в свою спальню, но... Не готов он был знакомиться с её родителями.
Нет, не так. Он не готов был встретить её родителей, как вор, пробравшийся в окно. Вот если бы Катя сама его пригласила...

"Ты действительно хочешь познакомиться с отцом Кати? - спросил сам себя Роман, поворачивая ключ зажигания, - Да, хочу, - ответил он сам себе и развернул машину.
Так быстро? - Пожалуй. Но разве это имеет значение? - Нет. Сейчас имеют значение только Катя и его чувства к ней... "

Только теперь он наконец-то понял Андрея. Ему, Роману, не нужно было тогда начинать игру с Катей. Играть чувствами людей - это подло. И друг это понимал.

Он почему-то представил, что случилось бы, не начни он эту дурацкую игру. Андрей рано или поздно осознал бы свои чувства, и Катя была бы с ним, а не с Романом. Представил и содрогнулся. Он ревновал девушку даже к своему лучшему другу. Вот такой вот поворот...

Он должен непременно рассказать обо всём Андрею. Сегодня ему хотелось быть честным не только перед собой, но и перед другом

***



Наутро, едва разлепив глаза, Роман обнаружил себя лежащим на диване в Ждановской квартире. Покрутил головой, разминая затёкшую от неудобного положения шею, и поднялся. Шатаясь, медленно прошагал на кухню и наткнулся на весёлый взгляд друга.

- Ну как ты, Ромыч? - Андрей поставил перед другом банку пива.

- Цвету и пахну, - сыронизировал Роман и глотнул напиток, - Только вот не понимаю, как я у тебя-то оказался?

- О, это отдельная история, - рассмеялся Жданов, - Припёрся вчера в ночи пьяный, лохматый и кающийся. Просил водки и прощения.

- Я? Прощения? - изумился Малиновский, потом нахмурился, - Хоть убей, ничего не помню.

- Зато я помню, - серьёзно взглянул на него Андрей, - Ты говорил, что предал меня и нашу дружбу. Что ты имел ввиду?

Внезапно перед его глазами возникли картинки: он - признающийся в любви, Катя - убегающая от него, потом какой-то бар и поездка в такси, как в тумане...

- А я разве вчера тебе не сказал? - Роман уставился мрачным взглядом на мраморную столешницу.

- Ромыч, ты опрокинул в себя стопку и свалился со стула, - посерьёзнел Жданов, - Что случилось, Ромка? Это из-за Кати?

- Из-за Кати, - согласился Роман, - И ещё из-за тебя.

- А я-то здесь причём? Неужели ты думаешь, что я и Катя... Да это же абсурд! Я не смог бы так поступить. Мы же друзья, помнишь? - в голосе друга явственно звучала обида.

- Вот именно, ты не смог бы. А я... - Малиновский в несколько глотков допил пиво и поднял глаза на друга, - Я хреновый друг, Андрюх.

- В смысле? - не понял Жданов, - Ну-ка обоснуй.

- Я видел, что тебе нравится Катя. Я... Чёрт! - Роман вскочил и нервно заходил по кухне, - Я играл с ней и обманывал тебя. Мы не встречались с ней тогда. Прости.

- Что? Малиновский, ты в своём уме? Ты говоришь мне такое, а потом - прости? Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Я-то думал, ты действительно влюбился, а у тебя всё детство в одном месте играет.

- А я действительно влюбился, - усмехнулся Роман, - Только понял это только вчера.

- Знаешь, Ром, ты меня извини, но я тебе не верю. Вот после всего, что ты сейчас мне рассказал, не верю.

- Да я бы себе тоже не поверил. Я так понимаю, мне сейчас лучше уйти?

- Правильно понимаешь, - хмуро посмотрел на него Жданов и отвернулся, - И на работу сегодня не выходи. Пусть хоть перегар выветрится.

Роман задумчиво хмыкнул и закрыл за собой дверь.

"Всё мне ясно, Палыч. Ты защищаешь Катю. От меня. И правильно поступаешь. Ведь кто я такой? Лощёный бабник, не способный на любовь, в принципе. Ну, а то, что меня так неосторожно сразила стрела Купидона - так это же не оправдание, верно? И то, что ты, мой друг, не веришь мне, это совершенно ожидаемая реакция с твоей стороны. Единожды солгавший, кто тебе поверит?*** Но вот только от Кати я не отступлюсь. Ты уж меня извини, но она - моя. "


___________________-

*"Остров сокровищ"
https://www.youtube.com/watch?v=5mjEmBaXJ7A

**Цитата из кинофильма "Иван Васильевич меняет профессию"
https://www.youtube.com/watch?v=yheHzmJ2YHI

***Козьма Прутков

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

20. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Роман всё же не послушал друга и явился на работу. Вызвал к себе Шуру и попросил аспирин.

Он и правда мог бы сегодня не появляться в компании, но встреченный вчера в баре Рябков (как удачно они столкнулись!) поведал Роману о благонадёжности "Шёлковой мечты", и, хотя сотрудничество с "Зималетто" было выгодно этой фирме, и они в любом случае не стали бы отказываться от сделки, такого поставщика нельзя было упускать.

"Шёлковая симфония" и "Шёлковая мечта" - маловато фантазии у людей! - будут поставлять для компании одна - ткани, другая - фурнитуру, причём по довольно низким расценкам.

Рябков был крупной фигурой в мире бизнеса, потому Роман практически сразу принял на веру полученную информацию, но для подстраховки (всё-таки не забыл о своей оплошности с узбекской фирмой) позвонил ещё паре-тройке знакомых, чтобы удостовериться в честности и надёжности "Шёлковой мечты".

Теперь ему предстояло предупредить Андрея о том, что представители поставщика желают встречи и как можно скорее.

...Когда Роман открыл дверь президентского кабинета, горячо спорящий с кем-то по телефону Андрей вскинул на него глаза, нахмурился, но жестом указал на кресло напротив. Малиновский удобно устроился на сиденье и бросил взгляд на приоткрытую дверь каморки. Оттуда доносился привычный стук клавиш.

Положивший телефонную трубку Жданов перехватил его взгляд и ещё больше нахмурился.

- Малиновский, у тебя совесть есть?

- Совести-то у меня во! С прицепом! А времени нет!* - улыбнулся Роман и демонстративно положил ногу на ногу.

- Ром, хорош паясничать! Тоже мне, Афоня зималеттовского разлива. Я полагал, что утром ты меня услышал... - Андрей откинулся на кресле и вперил в друга немигающий взгляд.

Малиновский иронически хмыкнул.
- Да понял-понял, не дурак. Дурак бы не понял. Но представители "Шёлковой мечты" уже практически разбили палатку на подступах к "Зималетто" - так им охота с нами сотрудничать. Так что, Палыч, извини, но моё присутствие тебе придётся потерпеть, - развёл руками Роман.

Дверь каморки открылась настежь, и вышла Катерина.

- Андрей Палыч, я к Ярославу Борисовичу, - и с зажатой подмышкой папкой, не глядя на Романа, устремилась в приёмную.

Ненадолго в кабинете воцарилось молчание. Потом Жданов потёр пальцем дужку очков и посмотрел на друга:

- Так о чём мы говорили?

- О сделке с "Шёлковой мечтой", - оторвав взгляд от закрывшейся за Катей двери кабинета, напомнил ему Роман.

- Ну, со сделкой придётся повременить, - Андрей переложил пару папок на край стола, - Эта фирмочка ещё проверки требует.

- Уже не требует, - улыбнулся Роман, - Разведчик Малиновской выловил-таки языка, допросил его и обладает сногсшибательной информацией. Фирме можно доверять, о чём и поведал мне наш общий знакомый Иван Яковлевич Рябков.

- Рябков? Из "Сити-банк"? - Малиновский кивнул, - Когда ты с ним разговаривал?

- Да вчера-с, столкнулись с ним на приёме у княгини Волконской.

- Малиновский! - рыкнул Жданов, но потом неожиданно успокоился и даже улыбнулся, - Поведайте мне, ваше сиятельство, что за беседу вели вы с упомянутым вами господином, - сложил руки на груди и добавил, - Я весь внимание.

- Та-ак, - протянул Роман, - Значит-с, столкнулись мы с князем Рябковым на пути к прекраснейшей Натали Гончаровой, но, к нашему величайшему сожалению, были опережены этим прохвостом Пушкиным. Огорчившись, решили пропустить по рюмочке мадеры...

- Ром, - перебил его Андрей, - Давай-ка серьёзно и по существу.

- Ну хорошо, - проворчал Малиновский и вкратце пересказал другу свой разговор с Рябковым.

- А ты уверен, что он не пытается нас обмануть?

- Я тебя умоляю, если бы Рябков хотел подложить нам свинью, он бы это уже давно сделал, поверь мне. К тому же, сам знаешь, какая у него репутация... - Малиновский поднялся с кресла, - Так что, мне назначать встречу?

- Да-да, назначай, - задумчиво пробормотал Жданов, уставившись в монитор, - Только с Катей согласуй... Хотя нет, - встрепенулся он, - с Катей я всё сам обговорю.

- Не бойся, Андрюх, я сегодня не опасен, - понимающе усмехнулся Роман, - Полнолуние только через неделю.

- Всё равно, с Катей я поговорю сам, - бросил Андрей и уткнулся взглядом в лежащую перед ним папку.

- Ты мне ещё бойкот объяви, - Роман налил в стакан воды из графина и залпом выпил, - Что-то вроде: товарищу Малиновскому в баре ничего не наливать, секретаршу отобрать, в конце рабочего дня устроить показательную порку, чтоб другим неповадно было. Ну да, я виноват! Сам не знаю, что на меня нашло...

- Ты ещё скажи, бес попутал, - буркнул Жданов.

- Может, и бес, - расслабился Малиновский и сел в кресло, - Заигрался, не смог остановится, и Катя... К тому же, разве ты мне сказал, что Катя тебе нравится? - Андрей промолчал, - Воооот, не сказал. А у нас какой уговор был? Сразу обозначать объект воздыханий, чтобы потом никаких обид. А ты накричал и стремглав умчался, как мустанг в прерии. Сознаюсь, я видел твой к ней интерес и, будь это не Катя, спокойно отошёл бы в сторону, но я не смог... Не смог, понимаешь?

- Да неужели ты серьёзно, Ромыч? - пристально посмотрел на него Андрей.

- А чёрт его знает, - отвёл глаза Малиновский, - Слишком всё быстро как-то... Но мне с ней хорошо, понимаешь? Буквально во всём. Даже разговаривать, представляешь? Ну, вспомни, когда я в последний раз хотел разговоров с женщинами, с которыми спал?

- А Соня?

- А что Соня? - махнул рукой Роман, - Она только казалась единственной и неповторимой, а на самом деле была такой же розой, как и все. И забудь, пожалуйста, о своей якобы вине за то, что она к тебе переметнулась тогда, я тебя прошу. Ты ж не знал, что у нас с ней... В общем, всё забыто, зарыто и похоронено, лады? - подмигнул Андрею Малиновский и поднялся.

- Лады, - усмехнулся Жданов и похлопал друга по плечу, - Но смотри у меня: обидишь Катю - голова с плеч.

- Паки, паки… иже херувимы! Ваше сиятельство, смилуйтесь,** - Роман театрально упал на колени и сложил руки в молитвенном жесте.

- Иди уже, херувим, - рассмеялся Андрей, - Свяжись с представителями фирмы, согласуем время и место встречи...

***



Когда Малиновский связался с секретарём фирмы-поставщика, было решено, что в "Зималетто" прибудет представитель "Шёлковой мечты" и детали будущей встречи будут обговорены, как говорится, с глазу на глаз. Жданов доверил беседу с поставщиками Роману и со спокойной душой и в сопровождении Катерины направился на встречу с директором "Атлантик-Банка".

Ближе к обеду с ресепшена позвонила Тропинкина и доложила о прибытии представителя "Шёлковой мечты". И уже через несколько минут Роман познакомился с весьма смазливого вида мужчиной, который представился, как Денис Старков. Хитроватый блеск в глазах и нагловатая ухмылка мужчины не вызывали особого доверия, и Малиновский мог только надеяться, что начальник этого Старкова окажется полной его противоположностью.

Обсудили будущую встречу, и Роман уже было собрался прощаться, как следующий вопрос этого неприятного для него субъекта заставил мужчину насторожиться:

- А как там Катенька Пушкарёва поживает? Слышал, она работает у вас...

- А вы кто ей будете? - изобразил благодушие Малиновский.

Старков странно усмехнулся.

- Учились мы с ней на одном курсе. Головастая была девчонка! С удовольствием бы встретился с ней, вспомнили бы про старые времена...

Роман намёк уловил.

- Я бы и рад вам помочь, - задушевно проговорил он, одновременно раскрывая дверь своего кабинета, - Но Катерина Валерьевна, знаете ли, уехала на встречу и, вероятно, задержится...

Чем ближе подходили к лифтам, тем больше крошился фасад напускной любезности Романа. Ну не нравился ему этот типчик с самого начала, а уж после того, как заговорил о Кате, стал откровенно бесить.

Как только захлопнулись дверцы, Малиновский стёр улыбку с лица и вернулся в свой кабинет.

Странно, но интуиция прямо ревела, пытаясь донести до него то, что Старков этот явно был для Кати не просто сокурсником. А если Денис Старков и есть тот, кто обидел Катю?

***



У Катерины день, как говорится, не задался с утра. Бессонная ночь не лучшим образом сказалась на и без того бледном лице.

Всю ночь она анализировала вчерашние слова и поведение Романа, поворачивала их и так, и этак, но в итоге выходило одно и то же: он был искренен, когда говорил. Или просто верил в то, что говорил. Бывает же такое: внезапно находит затмение, изводит тебя, мучает, а потом - раз - и всё пропало? Ведь бывает же?

А может, Роман просто заигрался, да так, что сам уверовал в придуманные им чувства?
И что ей теперь думать? Как быть?

Сегодня, определённо, был не её день. Снова забыла взять зонт с вешалки в прихожей и вымокла по пути на автобусную остановку.

А сейчас, возвращаясь с шефом из "Атлантик-Банка" буквально столкнулась со своим прошлым. Хорошо хоть, что Жданов шёл впереди и не увидел, как Денис больно схватил девушку за руку и потянул прочь от выхода. Катя возмущённо выдернула руку из крепкого захвата и смело посмотрела когда-то любимому человеку в лицо.

Как она могла его любить? Почему не видела этих колючих глаз и противной плотоядной улыбки? Да уж, любовь зла, как говорится...

- Что тебе нужно, Денис? - девушка не собиралась пасовать перед Старковым.

- Я думал, ты мне будешь рада, - ухмыльнулся мужчина, - Как никак, старые знакомые. А ты высоко взлетела, Пушкарёва. Да и приоделась, я смотрю.

- Что ты здесь делаешь?

- По делам приходил. Наша фирма с вашей фирмой контракт заключать собирается, вот я и зашёл, обсудить, так сказать, будущую встречу.

- "Шёлковая мечта"? А тебя-то туда каким ветром занесло? Или опять выехал на чьём-то рабском труде? - Катя иронично выгнула бровь.

- Низко летаешь, - вдруг приосанился Денис, - Бери выше. Я женился на дочери хозяина фирмы. Хорошенькая, послушная и не чета тебе в постели.

Катя сделала шаг назад.

- Так я и думала. Чего ещё можно было ожидать от такого, как ты?

- Куда же ты бежишь, Катерина, - мужчина ухватил её за рукав пальто и притянул к себе, - Я ж поблагодарить тебя хотел. За свои суровые армейские будни, - он с силой сжал её плечи.

- Отпусти! - попыталась вывернуться девушка, - Я здесь совершенно не при чём, а ты... ты получил то, что заслуживал!

- А если не отпущу? - осклабился Старков и обхватил рукой её шею, - Закричишь? Так никто тебя не спасёт, милая. Даже этот здоровяк на входе.

- Я бы поспорил, - неизвестно, как здесь оказавшийся Роман аккуратно высвободил Катю из захвата Старкова и прижал к себе, - Защитники у нас всегда найдутся.

- Катька, так это твой хахаль что ли? - заржал Денис, - Мужик, не обижайся, но с Пушкарёвой тебе ничего не светит, она ж бревно бревном в постели...

Мощный удар в челюсть резко сбил Старкова с ног.

- Ром, не трогай его, ну пожалуйста! - закричала Катя,пытаясь схватить его за руку, - Он не стоит этого! Рома!

- Катюш, тебе лучше уйти, потому как я не дам этому гадёнышу безнаказанно тебя оскорблять, - Малиновский погладил её по плечу и повернулся к поднимающемуся Старкову, - Ну, что? Извиняться будешь или добавить?

- Было бы за что извиняться, - ухмыльнулся Денис, потирая подбородок, - И чем она тебя взяла, не пойму? Может, тоже, как я, поспорил, даст ли тебе эта недотрога?

Пара выверенных, точных ударов - и Старков на земле утирает кровоточащий нос.

- А теперь слушай меня, ты, уб***ок, - тихо процедил нагнувшийся к нему Роман, - Ещё раз увижу тебя здесь или рядом с Катей, голову откручу и резьбу сломаю, понял? Ты меня понял, козёл? - Денис, поскуливая и держась за нос, кивнул, - Ну, вот и хорошо, - расслабился Роман, - А теперь катись отсюда. И помни - увижу рядом с ней, и тебе каюк. Давай, вали отсюда.

Роман проводил взглядом удаляющегося Старкова и повернулся к девушке. Катя подошла к нему и обняла.

- Ох, Рома, ну зачем? - прошептала она, прижавшись щекой к его плечу.

- Потому что так надо. Он получил то, что заслужил. Старков что, правда, спорил на тебя? - мужчина приподнял её лицо за подбородок и внимательно посмотрел ей в глаза.

- Да, - отвела взгляд девушка, - Но это уже не важно...

- Что ж, - легко улыбнулся Роман, - Расскажешь как-нибудь потом, если захочешь. Пойдём пообедаем что ли?

- Пойдём, - согласилась Катя, и они, держась за руки, направились к автомобильной стоянке.

_____________________

Примечания:
* https://www.youtube.com/watch?v=2BaYaXMjtpo
**Цитата из кинофильма "Иван Васильевич меняет профессию"

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

21. Будь что будет

Наб­лю­дая, как Ро­ман уве­рен­но ве­дёт ма­ши­ну, Ка­тя ре­ши­ла для се­бя, что не бу­дет про­ти­вить­ся то­му, что про­ис­хо­дит меж­ду ни­ми. Не важ­но, нас­коль­ко дол­го в нём бу­дет жить эта его ув­ле­чён­ность ею, пусть всё слу­чит­ся так, как дол­жно быть. Да­же ес­ли он ско­ро ох­ла­де­ет к ней, Ка­тя бу­дет с теп­лом вспо­ми­нать эти дни. Ко­неч­но, без бо­ли не обой­дёт­ся, но ведь боль­но бы­ло бы в лю­бом слу­чае, вер­но?

Де­вуш­ка вспом­ни­ла злоб­ную улыб­ку Де­ни­са и его ужас­ные сло­ва, ко­то­рые под­ня­ли с глу­би­ны её ду­ши зас­та­ре­лую боль. Как она мог­ла ког­да-то по­лю­бить его? Всё ведь бы­ло на по­вер­хнос­ти. Раз­ве мог он пой­ти суп­ро­тив сво­ей при­ро­ды и от­но­сить­ся к ней луч­ше, чем к ос­таль­ным? И этот спор... Де­нис сов­сем не сто­ил тех слёз, что она тог­да про­ли­ва­ла из-за не­го. А она, на­ив­ная, ещё меч­та­ла вый­ти за не­го за­муж!

- При­еха­ли, Кать, - прер­вал её раз­мыш­ле­ния Ро­ман и заг­лу­шил мо­тор.

Де­вуш­ка пос­мот­ре­ла в ок­но и рас­сме­ялась.

- Мак­до­наль­дс? Не зна­ла, что ты лю­бишь фас­тфуд.

- А ты ду­ма­ла, я ро­дил­ся с се­реб­ря­ной лож­кой во рту? - под­миг­нул муж­чи­на, от­кры­вая пе­ред ней дверь, - Нет, я обыч­ный па­рень из на­ро­да, так ска­зать. Рань­ше мы с Ан­дрю­хой час­то сю­да за­ха­жи­ва­ли.

Они сде­ла­ли за­каз и усе­лись за сто­лик у ок­на.

- А я пер­вый раз в Мак­до­наль­дсе, - улыб­ну­лась Ка­тя, - Ес­ли бы па­па уз­нал, что я сей­час бу­ду есть, он был бы очень не­до­во­лен. И это ещё мяг­ко ска­за­но.

- Та­кой су­ро­вый?

- Нем­но­го. Прос­то он свя­то ве­рит, что луч­ше ма­ми­ной стряп­ни ни­че­го нет, да и фас­тфуд всё-та­ки вред­ная пи­ща...

- За­то ка­кая вкус­ная! - до­воль­но со­щу­рил­ся Ма­ли­нов­ский, - До сих пор пом­ню, как впер­вые поп­ро­бо­вал чиз­бур­гер. Я тог­да толь­ко-толь­ко при­ехал учить­ся в Мос­кву. Не ус­пел за­се­лить­ся в об­ще­жи­тие, как сра­зу же по­бе­жал в Мак­до­наль­дс. Ма­ма мне по­том чуть уши не отор­ва­ла, ког­да уз­на­ла, - он пос­мот­рел на дис­плей не­ожи­дан­но заз­во­нив­ше­го мо­биль­но­го и ве­се­ло хмык­нул, - А вот и она. Лег­ка на по­ми­не.

- Да, Вар­ва­ра Алек­сев­на, - про­пел он в труб­ку, - Ваш сын у те­ле­фо­на, - ус­лы­шал из труб­ки ба­со­ви­тый смех от­ца и по­нял, что ма­ма вклю­чи­ла гром­кую связь.

- Ну раз шу­тишь, зна­чит жи­вой, - рас­сме­ялась Вар­ва­ра Ма­ли­нов­ская, - А то не зво­нишь сов­сем, за­был, ви­дать, о ро­ди­те­лях.

- Да-да, весь в де­лах, за­ня­тость, как у пре­зи­ден­та, ни ми­нут­ки сво­бод­ной, - под­миг­нул Ка­те Ро­ман.

- Мо­жет, най­дёшь для нас хоть де­нёк, с де­вуш­кой сво­ей поз­на­ко­мишь, а сын? - вкли­нил­ся в раз­го­вор па­па.

- С кем? - за­каш­лял­ся муж­чи­на.

- С де­вуш­кой, - пов­то­ри­ла мать, - Или сно­ва об­ма­нул?

- Я? - на­ту­раль­но воз­му­тил­ся Ро­ман, - Раз­ве я ког­да-ни­будь вас об­ма­ны­вал?

- Об­ма­ны­вать - не об­ма­ны­вал, но при­со­чи­нить лю­бил. Ну, так ког­да нам вас ждать?

- С де­вуш­кой? - по­ко­сил­ся он на за­ду­мав­шу­юся о чём-то Ка­те­ри­ну.

- Ко­неч­но, ес­ли она ре­аль­но су­щес­тву­ет, а не плод тво­ей шаль­ной фан­та­зии, - ве­се­ло про­го­во­ри­ла Вар­ва­ра Алек­се­ев­на, - Зна­чит так, в эти вы­ход­ные мы ждём те­бя. С де­вуш­кой или без неё, но ты при­едешь, по­нял? К то­му же, ба­буш­ка очень сос­ку­чи­лась, а ты слиш­ком ред­ко у нас бы­ва­ешь...

- Хо­ро­шо, мам, я при­еду, - сог­ла­сил­ся Ро­ман.

- Ну, вот и хо­ро­шо. Кста­ти, Ка­ри­на то­же при­ез­жа­ет, так что со­бе­рем­ся всей семь­ёй.

- Она раз­ве уже вер­ну­лась из Ри­ма? - уди­вил­ся муж­чи­на, - А мне да­же не поз­во­ни­ла, зас­ран­ка. Пе­ре­дай ей: при­еду, уши на­де­ру за это.

Вар­ва­ра фыр­кну­ла.
- Ес­ли Ки­рилл поз­во­лит.

- О, у Ка­рин­ки но­вый уха­жёр? - за­ин­те­ре­со­вал­ся Ро­ман, - При­еду, пос­мот­рю, что за фрукт мою сес­тру об­ха­жи­ва­ет.

- Сы­нок, толь­ко без глу­пос­тей... Что? - про­го­во­ри­ла она ку­да-то в сто­ро­ну, ви­ди­мо, от­цу, - Ну вот, за­го­во­ри­лась с то­бой и за­бы­ла, что у нас с от­цом ещё встре­ча в бан­ке. Ми­лый мой, це­лую и жду те­бя в пят­ни­цу. Ну всё, я по­бе­жа­ла, по­ка.

- И я те­бя це­лую, мам, - иро­нич­но пос­мот­рел на за­мол­чав­ший те­ле­фон Ро­ман.

"За­каз 235!" - бой­ко про­го­во­ри­ла в мик­ро­фон ми­ло­вид­ная чер­но­во­ло­сая де­вуш­ка, и вско­ре муж­чи­на вер­нул­ся с пол­ным под­но­сом еды.

- Ну, как, нра­вит­ся? - спро­сил Ро­ман, ма­кая бру­со­чек кар­тош­ки в со­ус.

- Вкус­но, - сог­ла­си­лась Ка­тя, по­тя­ги­вая че­рез тру­боч­ку мо­лоч­ный кок­тей­ль.

...Подъ­ез­жая к "Зи­ма­лет­то", Ро­ман бро­сил на де­вуш­ку за­дум­чи­вый взгляд и ос­та­но­вил ма­ши­ну.

- Что ты ска­жешь на то, что­бы съ­ез­дить на вы­ход­ные к мо­им ро­ди­те­лям?

- Нет-нет, - за­та­ра­то­ри­ла Ка­тя, - Это бу­дет не очень удоб­но, к то­му же, вряд ли па­па ме­ня от­пус­тит.

Ро­ман хмык­нул.
- Не­удоб­но шта­ны че­рез го­ло­ву оде­вать, а ты всё-та­ки моя де­вуш­ка, счи­тай, член семьи.

- Ты это серь­ёз­но? - оше­лом­лён­но спро­си­ла де­вуш­ка.

- Впол­не, - Ро­ман дей­стви­тель­но выг­ля­дел уди­ви­тель­но спо­кой­ным.

"Не­уже­ли ты прав­да хо­чешь поз­на­ко­мить Ка­тю со сво­ими ро­ди­те­ля­ми?" - спро­сил се­бя мыс­лен­но Ро­ман.
По­че­му бы и нет? За всю его жизнь Ка­тя бы­ла вто­рой де­вуш­кой, с ко­то­рой ему хо­те­лось серь­ёз­ных от­но­ше­ний. И от­цу с ма­терью она бы оп­ре­де­лён­но пон­ра­ви­лась. Толь­ко вот сог­ла­сит­ся ли она? Вряд ли...


- Нет, я не го­то­ва. Я не мо­гу, это... - за­мя­лась Ка­тя.

Ро­ман, от­вер­нув­шись, ба­ра­ба­нил паль­ца­ми по ру­лю. По­том ко­рот­ко вздох­нул и спро­сил:

- Слиш­ком ра­но?

- Да-да, - за­ки­ва­ла Ка­тя, - Как-ни­будь в дру­гой раз, хо­ро­шо? - она не­уве­рен­но улыб­ну­лась ему и выш­ла из ма­ши­ны.

Как вер­но он уло­вил её нас­тро­ение. Ну, что ж, в этот раз он по­едет один. Мо­жет, Ка­тя пра­ва, и он, дей­стви­тель­но, по­то­ро­пил­ся?



***



- Кир, ты что, прав­да ре­ши­ла у­ехать? - Ви­ка отор­ва­лась от изу­че­ния сво­их иде­аль­но на­ма­ни­кю­рен­ных ног­тей и взгля­ну­ла на под­ру­гу.

- Не сей­час, ко­неч­но, но это прав­да. Я го­во­ри­ла с Пал Оле­гы­чем, он счи­та­ет, что мы впол­не мо­жем се­бе поз­во­лить от­крыть фи­ли­ал в Пра­ге, и я смо­гу его воз­гла­вить. Ко­неч­но, всё это по­ка толь­ко в пла­нах, но не ли­ше­но ло­ги­ки: так бу­дет удоб­нее кон­тро­ли­ро­вать на­ши ма­га­зи­ны там... - Ки­ра поп­ра­ви­ла вы­бив­шу­юся прядь во­лос и се­ла в крес­ло.

- А как же Ан­дрей? Ты ведь дол­жна за не­го бо­роть­ся, Кир! Не­уже­ли так и ос­та­вишь его тут, со все­ми эти­ми мо­дель­ка­ми?

- Ви­ка, я же те­бе го­во­ри­ла, мы с ним рас­ста­лись. К то­му же, вряд ли его те­перь ин­те­ре­су­ют пре­лес­ти мо­де­лей, - ли­цо Во­ро­па­евой за­мет­но нап­ряг­лось, - Он влюб­лён, и это его му­ча­ет.

- В Пуш­ка­рё­ву что ли? Да они что там все, с ума сош­ли что ли? - Клоч­ко­ва рез­ко сос­ко­чи­ла с ди­ва­на и воз­буж­дён­но за­бе­га­ла по ка­би­не­ту, - Мо­жет, это бо­лезнь ка­кая-то? Ну не мо­гу я по­ве­рить, что Жда­нов с Ма­ли­нов­ским влю­би­лись в Пуш­ка­рё­ву! Лад­но, она бы­ла бы кра­са­ви­цей, а так, да­же при­одев­шись, как бы­ла за­мух­рыш­кой, так и ос­та­лась!

- От неё свет ис­хо­дит, - за­дум­чи­во про­го­во­ри­ла Ки­ра, - На­вер­ное, имен­но это ме­ня ког­да-то в ней раз­дра­жа­ло. Она смот­ре­ла на Ан­дрея и све­ти­лась, так же как я ког­да-то... А он это­го не за­ме­чал. Я всё ду­маю, как она смог­ла его раз­лю­бить? Это же Ан­дрей! Ви­ди­мо, ус­та­ла быть его де­воч­кой для битья...

- Я те­бя умо­ляю, Кир, ка­кой свет?! - Ви­ка раз­дра­жён­но взмах­ну­ла ру­кой и усе­лась на ди­ван, - Во­об­ще не по­ни­маю, что в ней му­жи­ки на­хо­дят! Прис­тал к ней ка­кой-то се­год­ня, так Ма­ли­нов­ский его чуть не убил, а бы­ло б из-за ко­го драть­ся-то! Фу, не по­ни­маю я этих му­жи­ков сов­сем!

- Вик, вот бы­ва­ет ли что-то, что про­хо­дит ми­мо те­бя? - рас­сме­ялась Во­ро­па­ева.

- Му­жи­ки, Кир, ми­мо ме­ня про­хо­дят! - раз­до­са­до­ван­но про­вор­ча­ла Клоч­ко­ва, - Од­ни смор­чки кру­гом. Хо­дит тут один, клинья под­би­ва­ет, а сам щуп­лень­кий та­кой, од­ним сло­вом - бо­та­ник, но де­неж­ки, ка­жет­ся име­ют­ся, - де­вуш­ка свер­кну­ла гла­за­ми и за­га­доч­но улыб­ну­лась.

- Мо­жет, па­рень влюб­лён, а ты, под­ру­га, всё о день­гах ду­ма­ешь. А день­ги не так-то и важ­ны, по­верь мне...

- Это те­бе они не важ­ны, а мне за квар­ти­ру не­чем пла­тить! - воз­му­ти­лась Вик­то­рия, - А ещё спор­тзал, ма­ни­кюр, пе­ди­кюр... Где мне на всё это день­ги брать? А мне все­го-то и на­до - бо­га­то­го му­жи­ка! Ну, раз­ве я мно­го­го про­шу, ска­жи мне, Кир? Од­но хо­ро­шо, этот Зорь­кин хо­тя бы не жад­ный. Се­год­ня в "Ри­шелье" ме­ня во­дил, пред­став­ля­ешь?

- Не пред­став­ляю, - хмык­ну­ла Ки­ра, - хо­те­лось бы на это пос­мот­реть.

- Да на что там смот­реть? Жал­кое зре­ли­ще. Мне он чем-то Пуш­ка­рё­ву на­по­ми­на­ет, по край­ней ме­ре, до её пе­ре­оде­ва­ния из ужа­са в сред­нес­та­ти­чес­кую сек­ре­тар­шу. Ну, нет, я всё-та­ки не мо­гу по­ве­рить, что ты соб­ра­лась у­ез­жать. Ки­и­ира, - за­ны­ла Клоч­ко­ва, - Как же я без те­бя здесь бу­ду, а? Ну, мо­жет, за­бу­дет Ан­дрей эту ки­ки­мо­ру, и вы по­ми­ри­тесь? Ки­и­ир!

- Нет, Вик, я уже всё ре­ши­ла. Ждать че­го-то от Ан­дрея я не мо­гу - я и так слиш­ком дол­го жда­ла: что он пе­рес­та­нет из­ме­нять, что мы по­же­ним­ся и бу­дем счас­тли­вы, что всё бу­дет, как рань­ше, ког­да он ме­ня дей­стви­тель­но лю­бил... Я ус­та­ла ждать и про­щать, по­ни­ма­ешь? - Во­ро­па­ева по­мор­га­ла пов­лаж­нев­ши­ми гла­за­ми, - А я хо­чу лю­бить и быть лю­би­мой, хо­чу нас­то­ящую семью и де­тей, на­ко­нец! К со­жа­ле­нию, на­ше вре­мя с Ан­дре­ем за­кон­чи­лось, и мне не хо­те­лось бы вспо­ми­нать ссо­ры и из­ме­ны, ведь у нас ког­да-то бы­ло так мно­го хо­ро­ше­го! Я у­еду и нач­ну на но­вом мес­те но­вую жизнь. И будь что бу­дет...

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

22. То, что - будет, и то, что - было

Андрей возвращался с обеда, когда прямо перед светофором его подрезал маленький Део Матисс яркого канареечного оттенка.

- Чёрт! - он резко вывернул руль и, успев разглядеть водителя, крикнул в сторону ведущей автомобиль рыжеволосой девушки несколько непечатных слов. Маленький автомобиль мигнул фарами и исчез из поля зрения, свернув влево.

- Вот стерва! - выругался Жданов и, бросив взгляд на часы, направился в "Зималетто".

...Раздражённо хлопнул дверью кабинета, но, услышав из каморки привычный стук Катиных пальцев по клавиатуре, успокоился.

Наверное, Катя думала, что он не заметил, как к ней возле компании приставал какой-то субчик. Но он заметил. Обернулся, чтобы что-то спросить - он уже и не помнил, что - и увидел её панический взгляд. Собирался было уже вмешаться, но мимо него смерчем пронёсся Рома. Как тот узнал? Видимо, Потапкин позвонил.

Вот так-то. У девушки уже был защитник. А он, Жданов, опоздал. Настолько привык к её постоянному присутствию рядом, что слишком поздно до него дошло, что он не просто благодарен ей, такой хрупкой, но взвалившей на свои худенькие плечи все его проблемы, что для него она значила намного больше, чем просто хорошая помощница.

Вспомнил негодование Киры и её гневные крики про дневник, в котором девушка писала о своей любви к нему. Андрей, к сожалению, не видел ни дневника, ни той любви, о которой ему как-то намекнул Малиновский. Как же он был слеп! Но теперь уже поздно сожалеть.

Игра Романа, о которой тот ему рассказал сегодня, вылилась в нечто совершенно серьёзное. И, несмотря на свои слова о недоверии к чувствам Малиновского, Андрей почему-то сразу поверил другу. Возможно, потому, что когда-то уже видел у Романа похожий взгляд. Тогда, когда узнал про Соню. Если подумать, они с Ромой всегда был честны друг перед другом. И тот факт, что Роман не стал бы врать о любви, не будь он на самом деле влюблён, был известен Андрею, как никому. Как же так вышло, что тогда, с Соней, он не заметил, не почувствовал главного?

Эх, Соня-Соня, вздумала играть с ними, промолчала про отношения с Малиновским, да и Рома тогда смолчал о своих к ней чувствах.

Потом, конечно, выяснилось, что девочка с ангельской внешностью обладала дьявольским коварством и жадностью, и простой парень из Твери явно проигрывал на фоне более обеспеченного москвича. Это сейчас Малиновский имел московскую прописку, шикарную квартиру и достаточно высокую должность в известной модной фирме, а тогда... Тогда бизнес его родителей только набирал обороты, да и сам он был простым студентом.

Хорошо, что Андрей тогда не позволил другу отдалиться, нашёл способ вытянуть из него все подробности его отношений с Соней. И сам, естественно, сразу же разорвал с ней отношения. Но её подлый поступок уже сыграл свою роль. Из-за неё-то Роман и стал смотреть на девушек, как на товар. Мол, все они покупаются и продаются, вопрос лишь в цене.

Как они поразились тогда, когда узнали, что Катя отказалась от взятки! Разве можно было отказаться от такой суммы? А она смогла, хоть и получала тогда сущие копейки. Роман тогда ещё пошутил, что, мол, была бы она красавицей, то цены б ей не было, и он, вероятно, даже женился б на ней. Шутки шутками, но сейчас, по видимому, всё как раз и шло к свадьбе...

- Палыч! - в его размышления ворвался голос Романа , и Андрей поднял взгляд на друга, - Нужно поговорить, но не здесь, - кивнул на каморку Малиновский и серьёзно посмотрел на Жданова.

Андрей молча поднялся и проследовал за Романом к его кабинету.

- Андрюх, ты можешь попросить Самойлова не брать на подписание контракта Дениса Старкова?

- Старков? - удивился Жданов, - А чем тебе не угодил этот товарищ?

- Он обидел Катю, - лицо Малиновского заметно напряглось, - Подробностей я тебе рассказывать не буду, ты уж извини.

- И как ты себе это представляешь, Ром? Я не могу диктовать Самойлову, кого ему брать или не брать с собой на встречи. Да и вообще, кто он такой, этот твой Старков? Откуда ты его знаешь?

- Он приходил сегодня, договариваться о встрече. Смазливенький такой, - скривился Роман, - Сразу мне не понравился. А уж, когда я увидел, как он пристаёт к Кате...

- Так это был он? - нахмурился Жданов, - Хорошо же ты ему накостылял, - Роман удивлённо вскинул брови, - Да-да, только я хотел вмешаться, как ты пролетел мимо, как торнадо. Ты-то откуда там взялся?

- Потапкин позвонил, - выразительно поморщился Роман, - Мол, Катерину Валерьевну обижают, надо бы вмешаться. А он, видите ли, на службе! - сорвался он на крик, - Вот нахрена нам охранник, скажи мне, Андрюх?

- Тише-тише, - Андрей мягким нажатием ладони усадил вскочившего Малиновского в кресло, - Успокойся, Ромыч. Ну, не могу я Сергей Сергеича уволить. Его ещё отец нанимал. К тому же, у него мама в инвалидном кресле. Нужно сиделку оплачивать, а он у неё один остался. Неужели я его на улицу выкину? Но внушение ему сделаю, это я обещаю.

- Палыч, зуб даю, этот Старков не успокоится. Я видел его взгляд. Надо же как-то Катю от него оградить!

- А ты с ней об этом говорил? - Андрей посмотрел на выразительно замолчавшего друга и хмыкнул, - Вот-вот, а я уверен, что Катю не обрадует наше вмешательство, - он подошёл к окну и задумчиво уставился на что-то за стеклом, - Пусть Старков лучше на виду будет... И, вообще, мне кажется, ты слишком нагнетаешь обстановку.

- Думаешь? - посмотрел на Жданова Роман, и тот кивнул, - Всё равно он мне не нравится. И я с него глаз не спущу, пусть только попробует к ней подойти!

Андрей хмыкнул и достал из кармана зазвонивший телефон.

- Да, пап, - громко проговорил он в трубку и, махнув рукой Малиновскому, вышел из кабинета.

"Какой смысл был говорить с Андреем, если ты и так знал, что он тебе ответит? "

Роман резко поднялся из-за стола и остановился у окна. Там, за стеклом, на город обрушился мокрый снег.

***



- Кир, скажи, ты серьёзно решила уехать? - Андрей, до странности спокойный, вошёл в кабинет Воропаевой и окинул бывшую невесту невозмутимым взглядом, - Я понимаю, что ты не покидаешь "Зималетто", всего лишь уезжаешь работать на благо компании в другую страну, но, может, ты всё-таки останешься?

Кира на секунду прикрыла глаза. В сумраке кабинета, освещённого лишь неярким светом настольной лампы, она могла не прятать своих эмоций. Сокрытое тенью, покрытое слезами лицо не выдавало степень её страдания. Андрею незачем знать, как нелегко даётся ей этот разговор.

- Я не могу, Андрей. Думаю, ты и сам знаешь, почему. Оставшись здесь, я, вероятно, продолжу на что-то надеяться... Но, как я понимаю, надежды нет, верно?

Андрей промолчал.

- Так я и думала, - выдавила она из себя, коротко вздохнула и поднялась, - Это было действительно правильное решение - расстаться. Между нами давно уже нет того, что было раньше. Всё умерло. И мы оба в этом виноваты. Поэтому я прошу тебя, не держи меня и не уговаривай. Я уже всё решила

- И когда ты уезжаешь? - Андрей посмотрел на окутанный сумерками город за окном и приспустил жалюзи.

- Через месяц-полтора. Нужно ведь найти и подготовить кого-то на замену, сам понимаешь.

- Хорошо, Кир, я не буду препятствовать твоему отъезду.

- Андрей, забери, пожалуйста свои вещи, - её голос настиг Жданова уже на выходе, - И ключи оставь на прихожей.

Андрей кивнул, поморщился от направленного на него светового потока лампы и вышел.

***



Мокрый октябрьский снег таял и скатывался каплями по лобовому стеклу. По радио звучала старая песня о любви. Роман давно заглушил мотор, но не хотел отпускать девушку, да и она не хотела уходить.

Позови меня с собой -
Я приду сквозь злые ночи.
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне не пророчил.
Я приду туда, где ты
Нарисуешь в небе солнце,
Где разбитые мечты
Обретают снова силу высоты,*

- тихонько подпевала певице Катя, а потом вдруг спросила у Романа:

- Знаешь, кто автор этой песни?

- Нет, - удивился мужчина вопросу, - А ты?

- Татьяна Снежина. Талантливая была девушка, - печально улыбнулась Катя, - Говорят, она накликала себе раннюю смерть...

- Кать, ну, ты чего? - он нежно обхватил ладонями её лицо и внимательно посмотрел девушке в глаза, - Ты всю дорогу молчала, а теперь это... Что-то случилось?

Она помотала головой, но по щеке скатилась одинокая слезинка.

- Не знаю, Ром, предчувствие какое-то нехорошее.

- Поедем ко мне, - сверкнул лукавыми зелёными огоньками глаз мужчина, - Я знаю отличный способ избавляться от дурных предчувствий.

Катя с улыбкой уткнулась носом в его плечо.

- Ага, а папа меня потом из дома выгонит. Я знаю, что ты сейчас скажешь, - перебила она собирающегося ей возразить Романа, - Что я уже взрослая, что я зарабатываю, - девушка тяжело вздохнула, - Я всё это понимаю. Но они меня любят и пытаются уберечь. Понимаешь?

Роман провёл пальцем по её щеке и кивнул.

- Мне пора, - девушка с неохотой отстранилась и поправила пёстрый вязаный шарф на шее.

...Долго целовались у подъезда.

- Кать, я...

- Нет, не говори, не надо, - она прижала ладонь к его губам, - Я тебе верю, - ласково взъерошила ему волосы и высвободилась из объятий.

Он стоял и смотрел, как она уходит, а в голове, как саундтрек к фильму, звучали строчки:

А я бы делила жизнь по другому:
Я на две бы части ее делила,
На то,что — будет, и то что — было... **

Как-то удивительно быстро всё изменилось, один поцелуй - и жизнь развернула его на 180 градусов. Только тогда, две недели назад, он ещё об этом не подозревал.

Роман смотрел, как Катя, будто в замедленной съёмке, подплывает к подъезду, и ждал. Ждал, что она обернётся.

Она обернулась. Махнула на прощание рукой в тонкой чёрной перчатке и решительно шагнула внутрь.

...Почему-то было темно. Странно. Ведь папа буквально недавно помогал Алевтине Петровне, соседке с первого этажа, менять лампочку.
Чья-то грубая рука схватила девушку за плечо и резко развернула.

- Ну, здравствуй, Катюша.


___________________

Примечания:
*Песня "Позови меня с собой" известна всем в исполнении Аллы Пугачёвой. Здесь я оставлю ссылку на исполнение автора - Татьяны Снежиной.
https://www.youtube.com/watch?v=PVPl7gy ... mp;index=5

** В. Тушнова.

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Роман смотрел, как Катя, будто в замедленной съёмке, подплывает к подъезду, и ждал. Ждал, что она обернётся.

Она обернулась. Махнула на прощание рукой в тонкой чёрной перчатке и решительно шагнула внутрь.

Отчего-то возникло непонятное желание задержать её, остановить, спрятать в плену стен своей квартиры и не отпускать. Роман смотрел на закрывшуюся металлическую дверь подъезда и боролся с этим непривычным для него желанием. Он, в принципе, никогда не был собственником. Почти никогда. А теперь, стоя под рассеянным светом вечерних фонарей, сжимал нервными пальцами сигарету и ждал, когда зажжётся окно её спальни.

Вот оно, второе слева. Тёмное и пустое. Пустое до тех пор, пока в нём не загорится свет. И пожарная лестница рядом. Как маяк.

Мол, залезай Ромка, не медли, хватай принцессу и в галоп.

Да только он не принц. Вот Андрей - он принц. Причём наследный. Породистый. Прекрасный набор генов.

Как так случилось, что Катя разлюбила Жданова? Чем он, Роман, лучше? Тем, что оказался прозорливее и смелее? Тем, что, не задумываясь, как крупье в казино, начал игру, раскрутил рулетку? Он думал, что понаблюдает со стороны, а вот - поди ж ты! - выронил счастливую фишку, и прямо на красное. А вышло так, что у Андрея выпало зеро, и у него, у Романа, оказался случайный, даже не нужный ему выигрыш.

Не ждал он любви и не хотел. А теперь даже странно вспоминать, как смеялся когда-то над девушкой, за которую теперь убить готов. И не с поцелуя началось это сердечное бухание в груди, уж себе-то можно признаться. А, вероятно, с того момента, как в полутьме кабинета, освещённого тусклым светом свечей, взглянул в её глаза, вдруг лишённые привычной защиты нелепых кругленьких очков. Мерцающие, тёмные, словно спелые вишни, её глаза почему-то затянули его в свою глубину. Да так, что он на мгновение растерялся. Потом, конечно, взял себя в руки, усмирил дыхание...

Или всё началось чуть раньше? Когда она от волнения обнажила колени? Когда он отчего-то смутился и отвёл взгляд? Да чёрт его знает.

Теперь, вспоминая, он невольно проговаривал про себя когда-то где-то прочитанные строки:
Всего и надо, что вглядеться,- боже мой,
Всего и дела, что внимательно вглядеться,-
И не уйдешь, и некуда уже не деться
От этих глаз, от их внезапной глубины.*

Роман затянулся сигаретой и облокотился на капот машины.

Вспомнил тепло её маленькой ладошки, когда она так решительно оборвала его признание. Почему Катя его остановила? Не верит? Тогда почему утверждала обратное?

"Да веришь ли ты себе сам, Малиновский? С чего ты решил, что всё, что с тобой сейчас творится, непременно называется любовью? Тебя кидает из стороны в сторону. Ты сам сомневаешься, но желаешь, чтобы Катя тебе верила...

Так что это, если не любовь? Как ещё назвать, как обозначить то чувство отчаянного одиночества, охватившего его после её ухода?

***




- Ну, здравствуй, Катюша.

- Денис? - его рука сильнее сжала её плечо, и она невольно повысила голос, - Что ты здесь делаешь? Отпусти! - она безрезультатно пыталась вырваться из стального захвата его пальцев.

- Ну-ну, милая, - в голосе мужчины явственно прозвучала насмешка, - Ты что же, боишься меня? Я просто хочу вернуть должок.

- К-какой должок? - Катя испуганно замерла, пытаясь разглядеть в темноте его лицо. Но свет со второго этажа не мог рассеять сгустившегося мрака.

- Как какой? А мои армейские будни? - он хохотнул и неожиданно рванул полы её пальто в стороны, так, что пуговицы отлетели, одной рукой схватил за волосы, другой попытался пробраться под одежду.

Катя вскрикнула и взметнула вверх колено, каким-то чудом попав в пах. Денис взвыл и резко выпустил девушку из рук. Несмотря на темноту, она всё же отыскала и смогла нажать тускло мигающую кнопку домофона. Потом выскочила из подъезда.

Увидела стоявшего возле машины Романа и кинулась к нему.

- Рома, Ромочка, как хорошо, что ты ещё здесь! - трясущимися руками вцепилась в воротник его куртки и разрыдалась.

- Кать, ну ты чего? Что случилось-то? Катюш, ну что, что? - он сжал трясущуюся девушку в объятиях.

- Т-там Денис...

- Денис? - прорычал Роман и, выпустив Катю из рук, направился к подъезду. Увидел метнувшуюся в сторону от металлической двери тень и ринулся следом.

- Ром, не ходи! Рома! - закричала девушка, нервно запахивая дрожащими руками пальто.

"Что делать? Бежать за ним?

Но Роман уже возвращался назад.

- Смылся гад! -зло проговорил он, - Ну, ничего, мы его достанем. Ты как, в порядке? - девушка кивнула, и он заметил распахнутое, без пуговиц, пальто, - Замёрзла? - мужчина стянул с себя куртку и накинул ей на плечи.

- Можно я сегодня у тебя останусь? - Катя подняла на него мерцающие от слёз глаза, - Не хочу расстраивать папу. Да, и мама непременно поймёт, что... - она всхлипнула и прижалась щекой к его груди, - Я просто не смогу сейчас быть спокойной, не смогу!

- Ну-ну, Катюш, успокойся. Конечно, ты можешь остаться у меня, - мужчина прижался губами к её волосам, - А отцу что скажешь? Ночные переговоры? - девушка кивнула, - Ну поедем тогда, - он раскрыл перед ней дверцу автомобиля, подождал, когда она устроится, и потом уже сел за руль, - Только придётся заехать в супермаркет, у меня в холодильнике мышь повесилась, - Катя хихикнула, и он, увидев, что она успокоилась, завёл мотор.

***



Катя, уткнувшись носом в его плечо, сладко посапывала, а Роман всё не мог уснуть. Аккуратно снял её руку со своего живота и поднялся с постели. Вышел на балкон и, облокотившись на перила, закурил.

Не мог забыть Катиных слёз и как она нервно запахивала полы пальто с оторванными пуговицами. Если бы Старков не умчался, как трусливый грызун, он, вероятно, убил бы его. Может, оно и к лучшему, что сбежал.

Но это ничего, я организую Старкову весёленькую жизнь!


Придётся попросить помощи у Бориса Афанасьевича. Борис Афанасьевич Ростопчин -генерал-майор, бывший следователь прокуратуры, друг отца, как-то вытащил их с Андреем из обезъянника, куда они попали за драку. Вступились за девушку, называется! А она потом их же и обвинила в том, что они её парню фингал поставили. Он её избивал, а она за него же заступалась. Вот так. Ромка потом в благодарность послал жене Бориса приглашение на показ. Сам Борис Афанасьевич отказывался приходить, мол, не место ему в мире гламура, а Людмила (жена) пусть порадуется.

Роман отбросил щелчком пальцев окурок и сходил за телефоном. Прикрыл за собой дверь, на мгновение прислушавшись к спокойному дыханию девушки, и набрал номер.

- Ромка! Малиновский! Ты ли это? - раздался из трубки раскатистый смех, - Проблемы?

- Здравствуйте, Борис Афанасьевич! Да есть человечек один, вот у него явные проблемы, - приглушённо проговорил Роман, - Точнее, я хочу их ему организовать. Вы как, ещё не уволились из органов?

- Не уволился. Куда я денусь из родной полиции? - хохотнул Борис, - Тебе, как я понимаю, помощь нужна?

Роман коротко обрисовал ситуацию.

- Не волнуйся, Ром, разберёмся с этим твоим Старковым, - заверил его Борис, - Говоришь, зять Самойлова? Знаю его. Хороший мужик. Мой Васька с его дочкой в одном классе учился. Хорошая девочка была. Я даже надеялся, что сын на ней женится, но куда там! - ему длинноногих моделей подавай!

Роман хмыкнул.

- Ты сам-то как, Ром? Когда на твоей свадьбе гулять будем?

- Как только, так сразу, дядь Борь, - он рассмеялся, и они попрощались.

Так, со Старковым теперь разберутся, Роман уверен в этом. Борис Афанасьевич не подведёт. Теперь нужно позвонить Наталье. Наташка была лучшей подругой его сестры. Смешливая блондинка, к которой он безуспешно подбивал клинья, но всякий раз получал отворот поворот, лет пять назад открыла брендовый магазин одежды. Наталья, жена известного политика, не слонялась по бутикам и салонам, как большинство жён богачей, а работала. Занималась магазином, воспитывала трёхлетнего сына и, по-видимому, наслаждалась этим. Роман отыскал в телефонной книге номер и нажал кнопку вызова. Улыбнулся, услышав бойкий говор женщины и, поздоровавшись, сразу обозначил цель звонка.

- Наташ, нужно чёрное женское пальто классического кроя. Размер?... Фигура и рост примерно, как у тебя. Доставить на мой адрес. Поможешь?... Ты чудо! Да, Наташ, ещё нужен подходящий головной убор... Желательно, того же оттенка. Сможешь прислать часам к восьми? Хорошо, я твой должник. Завтра же оплачу. Филиппу привет. Что? И ты туда же!.. Нет, пока не женился. Да-да, обязательно приглашу...

Закончив разговор, он облегчённо выдохнул. Щёлкнул зажигалкой и опять закурил.
Странно, что люди, так хорошо его знающие, говорят ему о свадьбе. Не готов ещё он жениться. Он уже свыкся со своей свободой и не мог представить, что сможет жить с одной женщиной. Хотя... Сегодняшний вечер с Катей ему определённо понравился. Совместный поход в магазин и приготовленный Катей ужин вызвали в его душе какие-то непривычные эмоции. Роман смотрел, как девушка помешивает мясо в сковородке и удивлялся, что присутствие женщины в его квартире почему-то совсем не пугает. Отчего-то появилось ощущение, что вот так оно и должно быть, что её место именно здесь, рядом с ним.

Дверь неожиданно открылась, и на балкон, завернувшись в одеяло, вышла Катя. Сонная, растрёпанная, она показалась ему невероятно красивой.

- Ты чего не спишь? - хрипло спросила она, подходя ближе.

Он улыбнулся.

- А ты?

- А мне сон приснился нехороший... Открыла глаза, а тебя нет, - она забавно выпятила губу.

Роман провёл пальцем по её щеке и поцеловал.

- Пойдем, солнце, прогоним твои кошмары.

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

24. Реквием по мечте

В тишине полутёмной, освещённой лишь светом огня из камина, квартиры Андрей ощущал себя как никогда одиноким. Расставшись с Кирой, он как будто лишился привычной опоры. Хотя… это она с ним рассталась, а ему пришлось смириться. Он и так причинил ей слишком много боли. Но разве виноват он в том, что любовь закончилась? И Кира, конечно же, тоже не виновата. Просто однажды утром он проснулся и взглянул на неё совсем другими глазами. Его мечта о счастливой семейной жизни с Кирой просто растаяла в воздухе. Но он просто не смог оставить её. Пожалел? Или просто привык? Или надеялся, что сможет полюбить её снова? Возможно, и то, и другое, и третье…

Тогда как объяснить бесконечную вереницу других женщин в его постели? Попыткой сбежать от решения проблемы? Желанием согреться?

Он и сам не знал. Только ощущал, что, обманывая Киру, поступает неправильно, но не обманывать уже не мог. Его затягивало в водоворот лжи всё больше и больше. Лгал Кире, родителям… Лгал моделям, которые вечно ждали от него каких-то ласковых слов. Той же Изотовой, например. Пусть она не блещет интеллектом, но ведь она — человек! А он обращался с ней, да и многими другими до неё, как с игрушкой.

Единственная, с кем Андрей был наиболее честен, это Катя. Катя… Единственная, с кем он мог быть самим собой. Не стеснялся срывать на ней злость, когда его что-то раздражало. Даже с родителями он не позволял себе настолько отпустить себя. Сколько раз он, даже не замечая этого, обижал её? Сколько раз обвинял её в своих собственных ошибках?
Он практически сразу осознал, что принял на работу гениального экономиста, но… обращался с ней, как с половой тряпкой, топчась грязными ботинками, плевал прямо в душу, смеясь над внешностью той, что служила ему верой и правдой.

Служила… Слово-то какое… А ведь Катя служила ему, как царю. А он, дурак, и вёл себя как царь. Хочу — казню, хочу — помилую, вот и весь разговор.

Андрей окинул невидящим взглядом полупустой бокал и вдруг ощутил себя не просто одиноким, а одиноким неудачником. Подростковая мечта о любви, как у родителей, рассыпалась в прах. Мечта об успешном президенстве — тоже.

Да, так и есть — он неудачник. Всё, что он имел, разбазарил, растратил… И остался один. Даже Ромка отдалился. Из-за Кати, он понимал это и не обижался. Будь Катя с ним, он, скорее всего, тоже отдалился бы, чтобы сохранить самое важное…

Будь Катя с ним, он бы… Зачем вообще думать о том, что могло бы быть, если бы он не был так слеп? К тому же… с чего он взял, что Катя действительно его любила? Вполне вероятно, что Кира, как когда-то и Ромка, ошиблась.
А как быть с тем, что она сказала про дневник Кати? Вряд ли Кира стала бы ему лгать.

Но, если забыть о том, что он был болваном, и представить, что Катюша с ним рядом, он бы непременно хранил её фото в бумажнике, как иллюзию надежды, что она всегда будет его любить.

«Да, Жданов, иллюзии — это всё, что у тебя осталось…»

— Бумажник! — Андрей резко поднялся с дивана и, споткнувшись о привезённый от Киры чемодан со своими вещами, чертыхнувшись, протопал в прихожую. Достал из куртки бумажник, а из него — маленький листок, вырезку из газеты. Андрей уже и забыл, когда он вырезал её и положил в бумажник, но до сих пор помнил, как врезались в душу строки, написанные неизвестной ему поэтессой, что так похоже описала его собственные ощущения:

Вот и снова квартира пустая…
Не привыкшая к пустоте,
Пальцем ритм на столе выбиваю,
Не сбиваясь и не уставая.
Я мечту свою вновь провожаю,
На столешнице чёрной играя
Горький реквием по мечте…

Тишиною заложены уши.
И от градусов ломит сильней
И корёжит, и дёргает душу
Тот момент, когда ты, не дослушав,
Дверь закрыл, всё, что важно, разрушил,
Мир залил сине-чёрной тушью
И шагнул по мечте моей…

Вот и снова пустая квартира.
Лишь объятья бесплотных тел,
Словно эхо счастливого мира,
На мгновенье реанимировал
Свитер твой, что до дыр застиран…
И в пространстве пустой квартиры
ПлАчу реквием по мечте…*

Андрей, в отличие от автора стихотворения, уже давно не плакал по несбывшемуся. С детства. Не потому, что «мужчины не плачут», а просто не видел смысла в слезах. Он не плакал даже тогда, когда хоронили Воропаевых-старших. Был оглушён смертью ставших такими близкими для него людей, но не проронил ни единой слезинки. Впрочем, как и Александр. В тот день они были настроены удивительно единодушно: Сашка поддерживал под руки безудержно плачущую Кристину, Андрей — онемевшую от горя Киру…

Тогда он не смог оставить Киру. Его уход стал бы для неё настоящим ударом. Потом, когда боль от потери родителей чуть стихла, Андрей, привыкший к тому, что они всегда вдвоём, уже не сумел найти в себе смелости, чтобы уйти.
А Кира смогла. И ушла. Видимо, устала жить иллюзией их будущей совместной счастливой жизни.

Сейчас он и самого себя считал иллюзией. Казалось, что всю свою жизнь он не жил, а существовал, плыл по течению, скользил по наклонной… Что теперь у него осталось в жизни? Родители да «Зималетто»… Ну, и Ромка.
Значит, он будет работать. Работать изо всех сил, чтобы загладить свою вину перед теми, кто за него голосовал, перед сотрудниками фирмы, перед Катей, что практически в одиночку тянула на себе «Зималетто», пока он развлекался хотя бы с той же Лерочкой, например…

Приняв решение, Андрей вылил виски из бокала в раковину, убрал стоявший посреди гостиной чемодан и, не раздеваясь, лёг на нерасправленную постель. Вряд ли он сможет заснуть сегодня.

***



Удивительно, но Андрей всё-таки смог заснуть. И даже выспаться при этом. Подъехал к «Зималетто» практически одновременно с разгорающимся рассветом, глянул на часы: 7-30.

— Да уж, давненько я так рано не приезжал на работу, — хмыкнул он, заметив, как полусонный Сергей Сергеевич, отчаянно протирая глаза, занимает свой пост, — Доброе утро, Потапкин!

— Доброе утро, Андрей Палыч! — как можно бодрее отчеканил вздрогнувший от неожиданного появления начальника охранник, — А вы чего так рано сегодня? Случилось что?

— Отставить панику, Потапкин! Всё в порядке, — похлопал его по плечу Жданов, — Просто мне не спалось сегодня.

— Мне бы ваши проблемы, — тихо пробурчал Сергей Сергеевич, провожая шефа осоловелым взглядом.

Поднявшись в кабинет, Андрей, не раздеваясь, подошёл к окну. Удивительно, но день, который всем своим ясным началом обещал замечательную погоду, вдруг обернулся практически непроглядной снежной пеленой за окном.

«И всё терялось в снежной мгле, седой и белой…»**— вспомнилось ему. Если бы мог, он бы, наверное, и сам с удовольствием затерялся бы в этой снежной мгле. Или переждал бы метель со свечой на столе и любимой женщиной рядом. Только у него вот так сложилось, что — увы! — ни свечи нет, ни женщины…

…А где-то там, в городе за окном, в тишине опустевшей квартиры горько плакала женщина. Плакала от боли и от осознания того, что всё, во что она верила, оказалось иллюзией, а любимый человек, который был для неё всем, на самом деле не принц, не выпрошенный у судьбы Грей, а обычный подонок… Неважно, что весь этот год он обманывал её и так складно говорил о несуществующей любви. Неважно, что он изменял ей. Но за то, что он обманывал её отца, он поплатится. И за то, что посмел поднять на неё руку — тоже…
Примечания:
*Часть главы и стихотворение писались под эту мелодию.
https://www.youtube.com/watch?v=sjNdvFl ... vvbOveSRB_

**Б. Пастернак

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Привет всем

Выкладываю последнюю главу до проблем с сервером и новую Так мне посоветовал админ, спасибо ей огромное за совет

Тем, кто забыл, о чём была сия история, милости прошу перейти по баннеру в подписи

25. Пятница, конечно, день хороший...

«Пятница, конечно, день хороший, но, явно, не сегодня», — подумал Роман, собирая мелочёвку из упавшей Катиной сумки. Зашёл, называется, спросить у Кати отчёт о продажах за прошлый месяц!

— Ром, возьми в зелёной папке на второй полке, — пробормотала девушка и ускакала, словно сайгак на водопой.

Рома и взял! Просто случайно зацепил сумку. Та свалилась на пол и показала всё своё нутро вместе с содержимым. Содержимое было вполне обыденным… для Кати, не считая одной вещи. Сам того не ожидая, Малиновский выудил из-под стола коробочку, на которой большими буквами было написано «Frautest». Тесты он не любил ещё со времён школы, потому и заинтересовался, что это за тест такой, да ещё и женский. А потом его вдруг осенило — тест на беременность! Он потряс головой, потом внимательно осмотрел коробочку и нашёл: мелким шрифтом было написано то, о чём он догадался секунду назад. Роман схватился за голову. Кошмар Кошмарович Кошмаров во всей своей красе!

Старательно упаковав страшную вещицу в самую глубину Катиной сумочки, Роман бежал с поля боя. Поездка к родителям теперь казалась ему не такой уж ужасной. Конечно, он будет скучать без Кати, это понятно, но у него хотя бы будет время подумать. Всё-таки ребёнок — это очень серьёзно! Готов ли он, Роман, к такому повороту?

В связи с открывшимися обстоятельствами прощание с Катей прошло несколько скомкано. Роман разрывался между любовью к Кате и своим страхом. Дети… От мысли, что он может быть отцом, его не хило потряхивало. Чем дальше он будет от Кати, тем легче ему будет обмозговать эту ситуацию. По крайней мере, он так думал.

Одно радовало его: Денис сидел за решёткой и ожидал наказания. Как сказал дядя Боря, то, что он обидел Катю, лишь малая доля того, что он натворил. Гадёныш. Воровал у тестя, бил жену… Возможно, обижал таких же светлых девочек, как Катя… Но об этом он ей расскажет позже. Если расскажет, конечно. Будь его воля, он бы стёр из её памяти любое напоминание о Старкове.

Что ж, и об этом он подумает, пока будет гостить у мамы… А ещё о том, что он сделал с билетами на мюзикл, о которых благополучно забыл и нашёл только перед самым отъездом. Отдавая их Короткову, чувствовал себя взрослым, отобравшим у ребёнка мороженое. Катя так хотела туда пойти… Но он боялся, что она может пригласить Жданова, и тот согласится. Умом Роман всё понимал и знал, что Кате нет никакого резона приглашать Андрея, да и Андрей не предаст его, но внутри всё так и тряслось, вибрировало от мысли, что Катя пойдёт с ним куда-нибудь и забудет про него, Романа… Вот такой иррациональный страх.

Мама, любимая мама, как всегда встретила сына хлебом-солью, точнее, пирогами и ещё десятком другим блюд.

— Ах, Варвара Алексевна, — улыбаясь, протянул руки матери Роман, — Как всегда, готова голодного накормить, холодного — обогреть, недолюбленного…

— Сын, имей совесть, — перебила его мама, — Прибереги своё неуёмное чувство юмора для сестры. Да, и где обещанная девушка? — встрепенулась она, — На вас по пути напало племя каннибалов, и ты отбивался, как мог? Точнее, чем мог?

— Ма, папа тебя снова на ужасы водил? — хмыкнул Роман и погрустнел, — Катя отказалась…

— Да ты что? А Катя точно существует? — мама сняла фартук, потом вдруг нахмурилась и испытывающе посмотрела на сына, — Стоп! Ты же в прошлый раз про Людмилу нам вещал! Или ты пудришь мне мозги, или запутался в своём вранье.

Роман вдруг ощутил себя той самой, легендарной буржуазией, на которую как-то не так смотрел вождь революции. Хотя, как считал Малиновский, Владимир Ильич и в подмётки маме не годился. Раз уж Варвара Алексеевна обнаружила на своих ушах заботливо навешанную им лапшу, значит, жди беды. Точнее — сознавайся, режь правду-матку, но любым способом попытайся избежать наказания. Потому как наказания мама придумывала нетривиальные. Что поделать — творческая натура!

Как-то в пятом классе Роман решил увильнуть от контрольной по алгебре и написал записку учительнице, мол, сын приболел, подделав почерк матери. Правда, вскоре его авантюра раскрылась, и в школе он получил приличный нагоняй. Мама же просто отругала его и, казалось, вообще забыла об этой проделке сына. Ему бы тогда насторожиться…

Только на уроке физкультуры он обнаружил на своей любимой майке огромную ярко-розовую надпись «Люблю Юру Шатунова». Всё бы ничего, но этот ужас видел весь класс, особенно девчонки… Особенно громко смеялась Света Кудрявцева, к которой он испытывал большую симпатию, правда, тайную. Надпись отстиралась, конечно, но он ещё долго дулся на маму за этот розыгрыш. И старался вести себя примерно. К сожалению, он обладал прям-таки феноменальной способностью влипать во всякие истории, поэтому частенько обнаруживал связанные узлом шнурки на кроссовках, красную ручку вместо синей и другие приколы в подобном стиле. Тогда он жутко обижался на маму, желая, чтобы она, как все нормальные мамы, ставила его в угол и лишала карманных денег вместо этих издевательств. Теперь Роман вспоминал мамины наказания со смехом. Но всё же побаивался, потому и рассказал ей всё о Кате. Рассказал чистую правду, надеясь, что Варвара Алексеевна забудет о его невинном обмане. Умолчал лишь о находке в Катиной сумке. Всё-таки маме пока рановато об этом знать.

— А Катя твоя — не дура, — вынесла вердикт мама, — и, вероятно, очень хорошо тебя знает, раз не верит.

— Это кто не верит моему брату? — дверь кухни распахнулась, и в Романа на полной скорости влетела симпатичная зеленоглазая брюнетка, — Дайте мне её координаты, мигом научу Ромку любить!

— Может не надо? — испугался Малиновский, — К тому же она меня и так любит. Просто не верит.

— Признавайся, в чём накосячил? — сестра повисла у него на шее, одновременно пытаясь жевать пирожок.

Выходило с переменным успехом.

— Отстань, старушка, я в печали, — попробовал отшутиться Роман, но Карина не отставала.

— Давай рассказывай, не то я расскажу маме, во что ты мою квартиру превратил.

— Это запрещённый приём! — возмущённо вскричал Малиновский, но, увидев укоризненный материнский взгляд, признал поражение и повторил ту же историю для сестры.

И о чём он думал, когда решил, что у родителей ему будет спокойнее, чем в Москве?

***



У Кати тоже всё было не так радужно, как хотелось бы. ВСО или всевидящее соседское око, кстати, постоянно недремлющее, обнаружило Катину личную жизнь, причём, в непосредственной близости от оного. Мало того, это око было ещё и говорящим. Поэтому можно было не особо удивляться тому факту, что одна из сердобольных соседок решила поинтересоваться у Валерия Сергеевича, а знает ли он, с кем проводит вечера его дочь. Бравый военный всерьёз верил, что о своей Катюше он знает всё или почти всё. Оказалось — зря.

Катерина, пришедшая домой с работы не в пример рано, совсем не подозревала о готовящемся отцовском взрыве, потому-то при первых его обвинениях растерялась и не смогла уверить отца в обратном. Валерий Сергеевич, в отличие от Варвары Алексеевны Малиновской, в творческом подходе к наказаниям замечен никогда не был, потому и объявил дочери, что запрещает ей выходить из своей комнаты до понедельника. Удивительно, но вместо того, чтобы виновато покаяться и подчиниться приказу отца, Катя, его тихая домашняя девочка, вдруг неожиданно взбрыкнула и сказала, что уйдёт из дома. Валерий Сергеевич решил, что дочка блефует, и никак не отреагировал на её слова, но не успел он моргнуть глазом, как она вышла из дома с небольшой сумкой в руке и хлопнула дверью.

— Скатертью дорога! — буркнул Пушкарёв, — Поживёт одна и вернётся, уж я-то знаю. И ты ей, мать, не вздумай помогать! — пригрозил он Елене Александровне.

Злился Валерий Сергеевич недолго. Ну, не умел он долго злиться.

— Лен, позвони Кольке. Может, Катька у него?

Колька (а Катя действительно была у него) не признался, хоть и жалел Пушкарёвых, но раз подруга попросила, пришлось солгать её родителям. Хорошо, что у его матери была ночная смена, иначе блудную дочь быстро бы вернули родителям.

— Кать, а что случилось-то, — попробовал поинтересоваться Зорькин, но, увидев несчастный взгляд подруги, решил оставить расспросы до утра. А утром Катьки и след простыл. Тут уж и Коля заволновался. Пытался звонить, но — куда там! — «абонент недоступен».

Ближе к полудню Катя позвонила ему на домашний и сообщила, что сняла комнату. И даже дала адрес. На всякий случай. Мало ли что.

***



— Жанка, спасибо огромное, что приютила, — шмыгала носом Катя и грела руки о тёплую чашку с чаем.

— Брось ты эти сопли, Катюш! К тому же кто меня уговаривал принять деньги за съём комнаты? Правильно — ты! Так что мне это тоже выгодно. И жить вдвоём веселее. Замки я сменила. Муж, точнее практически бывший муж — в кутузке, так что вряд ли в ближайший год он сюда заявится.

— Он тебя бил, да?

— Было пару раз, — призналась Жанна, — Я прощала и верила его словам, что этого больше не повторится. А в последний раз не сдержалась — прогнала его чугунной сковородкой из дома, а потом написала заявление в полицию. Вот так, — она подлила в чашку заварки и развернула конфету, — Теперь сто раз подумаю, прежде чем отношения заводить. Все они поначалу хорошие и обходительные, а потом…

— А потом — суп с котом, — печально резюмировала Катя.

Как хорошо, что она решила зайти в тот магазин, где работала эта рыжеволосая неунывающая стихия — Жанка. Катерина просто хотела отвлечься от грустных мыслей, и заодно приобрести зимнее пальто — уж что-то слишком холодным выдался в этом году октябрь, и то новое осеннее пальтецо совсем не спасало от снега и пронизывающего ветра. Примерив молочно-белое, с роскошным меховым воротником, пальто, Катя всё-таки не выдержала и разрыдалась. Не так-то легко ей далось это решение — уйти из дома.

Что теперь с ней будет? Как она будет жить?

Катя сама не заметила, как к ней подбежала Жанна, и она, которая всегда старалась держать всё внутри, выложила всю историю своего ухода из родительского дома.
Бывают такие люди — встречаешь их и ощущаешь, словно это старый друг вновь вернулся в твою жизнь. И такому вот другу можно рассказать всё и знать, что тебя поймут и не осудят. Жанка как раз была из таких людей. Взяла и позвала Катю к себе жить. Вот так вот — доверилась незнакомому человеку…

***



Андрею Павловичу Ждарнову снова не повезло: так ненавидимый им жёлтенький автомобильчик очевидно дышал к его «Порше» неземными чувствами, иначе отчего он всё время его преследовал?

В общем, неделя началась.

Вознамерившись догнать нарушителя спокойствия, Жданов прибавил газу. Но ненадолго. Встал в пробке. Злой, как собака, подъехал к «Зималетто» и обомлел: эта… канарейка на колёсах парковалась аккурат возле входа! Вот так удача!

Правда, радость его улетучилась, как только он увидел неуклюже вылезающую с пассажирского сиденья Катерину. Чёткое ощущение предательства помощницы раззадорило его ещё больше. И он рванул к этому жёлтому недоразумению.

Катя и не подозревала, что Жданов умеет так злиться. Она, конечно, видела его гневным, но сегодня он явно бил все рекорды. Казалось, ещё чуть-чуть — и его чёрное пальто задымится, так он был зол.
Андрей подлетел к ничего не подозревающей Жанке, которая уже собиралась уезжать, развернул к себе, открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но смог только ошеломлённо проскрипеть:

— Ты?

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

26. То ли девочка, а то ли виденье

Катя попрощалась с Жанной и поспешила ко входу в здание. Перед глазами так и стояли две неподвижные, будто замёрзшие фигуры, а в голове роем проносились вопросы. Вопросы без ответов. Откуда Андрей и Жанна знают друг друга?

Девушка понимала, что, по сути, совсем ничего не знает о своей новой знакомой кроме того, что та владеет магазином и выгнала мужа из дома. Так же Катя осознавала, что не имеет никакого права интересоваться чужой жизнью.

- Кать... - в дверь каморки проскользнул Малиновский и замер возле стола, - Кать, нам нужно поговорить.

- Поговорить? Что-то случилось?

Неужели?.. Неужели он так скоро понял, что ошибался?

Ей стало страшно, но усилием воли она заставила себя посмотреть на мужчину.

- Кать, только скажи честно... Ты беременна?

- Что? - совсем не это она ожидала услышать, - С чего ты взял?

Роман на мгновение смутился, но тот час же взял себя в руки.

- Я случайно обронил твою сумку, а там... - он приблизился к девушке и присел возле неё на корточки, - Кать, я... Я позабочусь о вас... Ты переедешь ко мне... - Роман прижался губами к её пальцам, - Ты только не бойся, хорошо?

- Ром, да с чего ты взял, что я беременна? - с улыбкой спросила Катя, - И причём тут моя сумка?

- Ну как же? А тест? Я же видел, Кать... Я все выходные думал...

- Тест? - девушка нахмурилась, вспоминая, - А, так это меня Маша просила купить.

- Маша? Тропинкина?

- Да. Испугала я тебя? Прости, я не специально.

Малиновский как-то странно вздохнул.

- Чёрт, а я уже обрадовался...

- Ну да, - рассмеялась Катя, - Видел бы ты своё лицо! Не волнуйся, твоей свободе ничего не угрожает.

- Так вот в этом-то и проблема, Кать! Может, ну её, эту свободу?

Девушка промолчала и высвободила руку.

Что ж... Яснее ясного.

Роман поднялся и так же молча вышел.

Недоверие... Надо как-то с ним бороться. Только как?

***



- Ну здравствуй, Андрей, - прохладное приветствие врезалось в загустевший от напряжения воздух и упало к ногам, как теннисный мячик, отскочив куда-то в солнечное сплетение, да так и осталось там, легло мёртвым холодным камнем, придавило...

- Здравствуй... - отозвался он и замолчал.

Зря он так гнался за этим жёлтым, солнечно-ярким автомобилем, зря... Знал бы...

- Андрей, извини, но я тороплюсь. Дела, знаешь ли... - сказала, как отрубила, и забралась в машину, завела мотор... Словно он никто, незнакомец, человек, не имеющий к ней совершенно никакого отношения.

А разве было по-другому? Было бы по-другому, она бы позвонила ещё тогда... Но она не позвонила. И он постарался забыть. Забыть всё, как страшный сон, как прочитанную когда-то книгу.

Маленький автомобиль влился в бурный поток машин, а президент компании "Зималетто" двинулся к дверям. На автопилоте добрался до кабинета, сел за стол, параллельно отмечая фоном звучащий голос Романа и что-то отвечавший ему Катин голос... Достал из ящика бутылку виски, налил в бокал, но так и не притронулся. Вспоминал.

Три года назад он поругался с Кирой. Расстался. Сейчас уже даже и не помнит, из-за чего. Сорвался в Питер - кажется, к кому-то из друзей на день рождения... А там встретил её.

Первое воспоминание - детская речёвка, прозвучавшая в голове: "рыжая, рыжая - бесстыжая" и что-то про "то ли девочку, а то ли - виденье"... Худенькая, рыжеволосая, она задорно смеялась чьей-то шутке, а он отчего-то замер, разглядывая не пойми какими ветрами занесённое в эту компанию чудо. Так тогда ему показалось - чудо.

Хлопнула дверь, и Андрей очнулся. Потряс головой, прогоняя воспоминания и наткнулся на серьёзный, изучающий взгляд Романа.

- Андрей, что случилось? - Малиновский сел напротив друга и повторил, - Что случилось, Андрей? Это... из-за Кати?

О, как бы хотелось ему сейчас мучиться из-за нелюбви прекрасной, чистой, преданной девочки Кати, а не из-за... Катя. Куда девалась эта странная, непонятная и сосущая сердце хандра? Увидел ту, другую - и как отрезало. За что? Чем он провинился перед небесами? Тем, что был слишком беспечен тогда, три года назад?

Катя-Катя-Катя-Катя... Привычная, родная, искренняя... Тёплая. И всю эту теплоту враз перечеркнула встреча с призраком прошлого. И всё. Нет - Кати. Есть только она... Тонкая и смешливая. Солгавшая. Забывшая. Не позвонившая.

И Ромка смотрит... виновато, словно это он разрушил всё, чем жил Андрей, но ведь это не так. Не так.

- Нет, Ром, - пусть хоть кто-то будет спокоен и счастлив, - Катя здесь не при чём.

- Тогда что? - вздох облегчения, и опять - вопрос, - Что - с тобой?

- Да всё нормально, Ромк. Даже не знаю, с чего это я...

- Давай ты мне сейчас не будешь гнать, а? - попросил друг, - Я же вижу, с тобой какая-то хрень творится. Больше со мной этот номер не пройдёт. Когда-то я тебе поверил, а потом ты вынырнул из какого-то только тебе понятного болота, и я решил, что и правда - всё нормально, а раз всё нормально, то и не стоит внимания обращать... Может, я и хреновый друг, Палыч, но сейчас-то я тебя не выпущу, понятно? Ты - мне! - всё расскажешь.

Жданов опустил глаза. Виски. Зачем-то же он наливал его. Что ж... Опрокинул бокал, слегка поморщился и снова посмотрел на Малиновского.

- Ты прав - случилось. Давно. Но я не хочу сейчас... не могу... - Роман, прищурившись, смотрел на него, но молчал. Выжидал.

- Давай вечером махнём куда-нибудь, да хоть к Синицкому... Там и поговорим.

- Нет, - отрезал Роман, - К Синицкому мы не поедем. Атмосфера не та. Лучше ко мне.

Андрей кивнул.

- К тебе, так к тебе. Наверное, мне давно нужно было поговорить об этом... с кем-нибудь.

***



Катя только услышала "к Синицкому махнём" и в ту же секунду оторвалась от дверной ручки. И - назад, к столу, к документам, к светящемуся монитору компьютера... Хотела отнести Андрею Павловичу черновой вариант договора с "Шёлковой мечтой" и совсем не ожидала услышать эту знакомую фамилию - Синицкий. Кажется, это хозяин какого-то клуба. Там, где "девочки на любой вкус", так кажется, Малиновский когда-то азартно вещал Жданову...

Удивилась ли она?
Нет.
Это же закономерно.
Логично.
Ожидаемо.

И почему-то больно.
Отчего же так больно, когда она знала, что так и будет?

***



- Ромка... - Жданов отставил пустую бутылку в сторону, - Я же так ждал её звонка... А она не позвонила. Ненавижу её! Какого хрена она вновь появилась в моей жизни? Разве я просил? Я же забыл, выбросил, стёр... А она - опять... Неужели все женщины вот такие? Скажи мне, Ромк... Лгуньи и предательницы они все. Да?

- Нет, не все, - замотал головой Малиновский, - Катя, например... честная. Честно прогна...ла. Свобода моя... свобода...

- Катя - да. Согласен. И Кира... Прощала меня... всегда... ждала...

- Андрюх, а, может, тебе поговорить? С этой твоей... Жанной, а?

- Ром, ты сдурел? Чёрта лысого... я буду с ней... разговаривать, - Андрей поднялся, шатаясь, дошёл до бара и достал коньяк. Посмотрел на Малиновского, тот кивнул, соглашаясь, и подставил бокал.

- Выпьем, Ромка, за тех, кого... не существует, - Жданов одним глотком опустошил бокал и опрокинулся на ковёр.

- Ага. И за честных, - буркнул Роман, - Андрюх... Ты там... в порядке?

- В полном, - замогильным голосом отозвался друг, - Вот выпью ещё... и вообще всё будет... фиолетово.

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Клин - клином, как говорится! )))
А у Андрюши, оказывается, свой скелет в шкафу!
Машенька, всё восстанавливать в памяти, поновой перечитывая, нет времени! Я правильно понимаю - Андрей до сих пор с Кирой?

_________________

Ага



Неа, Кира сама его эээ... кинула. И собирается через некоторое время уехать.

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Придется найти время перечитать! )))

_________________

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

А где предыдущие главы?

В подписи есть баннер-ссылка. Начало там.

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Все теперь есть и здесь. Правда, без сгинувших комментариев, простите, на них у меня не хватит пороха))

_________________
Все мои фики тут https://archiveofourown.org/users/Bathilda

Да какие комментарии, вы и так проделали огромную работу! Спасибо вам большое

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Спасибо за прекрасный рассказ. Впервые читаю про Рому/Катю. Мне очень понравилось и с нетерпением жду продолжения.
Может посоветуете другие рассказы с парой Рома/Катя?

Спасибо)
О Кате с Ромой чудно пишет Амалия. "Капля солнца на стекле", "Беги, заяц, беги", "Ошибка Купидона"))

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

«Утро добрым не бывает», — подумал Малиновский, пытаясь разлепить глаза. В голове стучал отбойный молоток, и отчаянно хотелось смочить горло. Отлепив ресницы друг от друга, Роман чуть не заорал от ужаса: на него, устрашающе раскрыв пасть, уставилась огромная лошадиная морда.

Проморгался. Лошадь не исчезла. В памяти провал после ждановского «фиолетово»…

Хорошо хоть, что игрушечная, а не живая…

Роман сполз с кровати и вяло прошлёпал на кухню. Сунулся в холодильник за минералкой, выхлебал залпом полбутылки и только потом заметил сидящего за столом друга с хитро улыбающейся физиономией.

— Андрюх… Как-то слишком бодро ты выглядишь.

— Я поднялся час назад, — Жданов отхлебнул кофе из чашки. — Так что уже успел и таблетку выпить, и душ принять, и побриться… Давай, Ромио, просыпайся. У нас в 12 встреча с поставщиками. А мне ещё надо домой заехать, переодеться.

Малиновский поморщился и полез в шкафчик за аспирином.

— Слушай, а откуда лошадь-то взялась? Ничего не помню, хоть убей.

— А вот это, Ром, чудная история, — захохотал Жданов. — Приготовься к пикантным подробностям.

— Палыч, не томи, мне и так хреново.

— Ты её в круглосуточном купил. Сорвался вчера и меня за собой потащил. И заливал мне, мол, если надо, будешь принцем, и всё в таком ключе… Продавец на твоё «мне нужна лошадь» на мгновение впала в ступор. Видел бы ты её лицо, — рассмеялся Андрей. — Даже я протрезвел. Хорошо хоть смогли уговорить тебя на игрушечную копию. А то ты конюшню собрался искать. В час ночи.

— Чё-то я всё равно ничего не понял. Лошади, принцы… — Малиновский помассировал пальцами виски. — Ладно, я в душ.

***



— Кстати, забыл сказать, — Андрей бросил короткий взгляд на друга. — Ты ещё вчера Кате звонил. Собирался приехать к ней.

Роман хмыкнул, но промолчал. Судя по всему, ночка была весёлая. А у него, походу, все тормоза вчера отшибло.

— Ну что? Вспомнил? — Жданов подрулил к свободному месту на стоянке ресторана и заглушил мотор. Потом оглянулся на друга.

Малиновский покачал головой.

— Хорошо, — вздохнул Жданов. — Я тебе напомню. Если вдруг опять к Пушкарёвым соберёшься… Катя теперь не с родителями живёт. Где — не знаю, даже не спрашивай. Я тут, пока тебя ждал, обмозговал немного вчерашние события… Лошадь эта дурацкая, твой бред про принца… Ромк, ты собирался пригарцевать к даме сердца на лихом скакуне?

— Смейся, смейся… — буркнул Роман. — Если бы я помнил, я б тебе ответил. Хотя… версия твоя кажется логичной, — он на мгновение закрыл глаза, потом издал короткий смешок. — Нифига меня вчера торкнуло, если я до такого додуматься смог? Представляю, как изящно я бы вывалился из седла. При том, что в седле не сидел ни разу.

— Зато с плюшевой лошадкой в обнимку ты выглядел очень даже мило.

— Я тебе её подарю, если хочешь. И напомню, пожалуй, про твой эпичный вояж в «Голубой огонёк», — хохотнул Роман и вышел из машины.

Подошёл вслед за Ждановым к столику, где уже сидели Катя с Самойловым и ещё каким-то незнакомым молодым человеком, видимо, новым финансистом, и наткнулся на её отчуждённый взгляд. Не вздрогнул от неожиданности лишь благодаря самоконтролю. Сухо улыбнулся мужчинам, кивнул Кате… А внутри назойливой мухой кружил вопрос: «Что же могло такого произойти? Отчего она обдала его таким холодом при встрече?»

— Знакомьтесь, наш специалист по финансам — Кирилл Маслов, — Самойлов с улыбкой представил своего коллегу и, вопросительно посмотрев на Жданова, стал что-то говорить, но Роман даже не пытался уловить суть беседы. Смотрел на Катю и безуспешно напрягал память, но в голове как будто чёрная пелена стояла. Он понимал только одно: вчера что-то произошло. Только что? Что он мог натворить в своём вчерашнем состоянии?

Может, Андрей не всё ему рассказал? Может, отфильтровал часть информации, чтобы не пугать раньше времени?

Он думал и смотрел на Катю, краем сознания подмечая привычные вещи: вот Андрей, улыбаясь, ставит росчерк в бумагах — видимо, всё-таки сошлись на сроках поставок и скидке в 30%; вот Самойлов подаёт ему, Роману, на прощанье руку, и он её пожимает, даже что-то говорит шутливо, правда, не совсем понимает, что именно… Вот Катя, повесив на плечо сумку, спешно выбирается из зала ресторана. А он, застыв, смотрит ей вслед. Он поговорит с ней, он это знает. Он этого хочет. Но позже, чуть позже, когда соберётся, когда склеит раздолбанное вчерашней попойкой и сегодняшним Катиным холодным взглядом сознание.

— Ром, поедем, — Андрей решительно распахнул дверь автомобиля и завёл мотор.

— Андрюх, я, пожалуй, домой заеду. На такси. А ты езжай. Если что — звони, — Малиновский краем глаза заметил остановившееся возле ресторана такси и махнул Жданову рукой.

— Ромка! Чёрт!

И как он ему звонить будет, если мобильник свой Малиновский вчера об землю шмякнул? Вот же, блин. Унёсся со скоростью света, а он, Андрей, даже ничего толком сказать не успел. Думал, так лучше будет. Не хотел волновать друга перед переговорами… Идиот.

Достал из кармана симку, повертел в пальцах и обратно в карман сунул. Зря он вчера отошёл подальше, чтобы не слышать разговор Ромки с Катей. Может, хоть что-то бы понял, а так ему только и оставалось, что поднять с земли развороченный телефон, да вытащить сим-карту.

Ещё утром он был весел, надеялся, что всё не так страшно, как казалось ему, похмельному, вчера…

Нет, надо было сразу всё рассказать. Хоть и рассказывать, по сути, нечего. Только свои впечатления и умозаключения о том, что видел.

Жданов с досадой рубанул по рулю ладонями и захлопнул дверь.

***



— Кать, нам нужно поговорить.

Подняла глаза, испугавшись этой фразы, такой же, слово в слово, как вчера, когда он вошёл к ней, явственно волнуясь из-за придуманной им самим её беременности… Опасалась зеркального повторения, его уверений в том, что она нужна ему, но споткнулась о его взгляд. Растерянный, непонимающий.

Ну зачем снова?.. Она же вчера всё ему объяснила, всё сказала, когда в ночи он этим непонятным сумбурным звонком ворвался в её спокойный сон. Да, было больно, но она же успокоилась, приняла, как само собой разумеющееся, его возвращение к старой жизни. Смирилась. Да и не было у них ничего. Так… безумие какое-то, замешанное на играх — его, её…

И этот звонок… Его голос в трубке, заплетающийся и сумасшедше-родной, заглушающий женский смех на заднем фоне, снова бил по нервам и заставлял сердце болезненно сжиматься.

Зачем?

— Как зачем, Кать? — удивился Роман, и она поняла, что это страдательное «зачем» вырвалось вслух.

— Рома, я не понимаю, о чём нам разговаривать. Я вчера, кажется, всё сказала. Я всё объяснила тебе, я попросила оставить меня в покое…

Он дёрнулся от её слов, как от удара. Тот его хвалёный самоконтроль, что спас в ресторане, не смог помочь ему здесь, в глубине этого недокабинета, чулана, в котором, казалось, кружили тени всех его безобразно-насмешливых слов в адрес той, что сейчас держала в кулачке его сердце… Держала в кулаке сердце — банальная пошлость из какой-то дешёвой мелодрамы, но так всё и было; хоть и началось всё с игры, с фарса, а сейчас он чувствует себя персонажем то ли трагедии, то ли трагикомедии, где зрители непременно должны огласить хохотом тёмный кинозал при виде его оглушённой словами физиономии. Но зрители не смеются, они затаились и ждут от него какой-то внятной реакции, а не этого непривычного для него вялого молчания. И он засмеялся сам.

Ведь это и, правда, смешно, не правда ли? До того смешно, что хочется головой об стену, да с хрустом, потому что он ни хрена не понимает!

Катя смотрит на него с ужасом и таким же непониманием.

«Что ж, Катя, теперь мы с тобой в одинаковом положении — мы оба не понимаем и ужасаемся. Здорово, правда?»

Захотелось швырнуть что-то, разнести к чертям собачьим этот чулан и выбить дверь ногой. И удалиться гордо, гневно и обиженно. Жаль только, что всё это больше свойственно Жданову, человеку-порыву, урагану, смерчу… А он, Малиновский, всегда включает голову, всегда находит выход из положения. Выход, где же этот выход.

— Дело в том, Кать, вот же какая незадача, — он улыбается и подходит ближе, стараясь не видеть, не замечать, как она испуганно отстраняется назад. — Память у меня отшибло, Катюш. Вот ни слова из вчерашнего разговора не помню. Видно, градусом по мозгам шарахнуло… Так что, хочешь-не хочешь, а придётся повторить мне, дураку такому с амнезией алкогольной, что ты там вчера себе надумала.

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч