НРКмания

Раз уж меня сюда нашаманили, то займусь, пожалуй, делом. Закрою старые долги.
Куксики, пупсики.
Начало здесь: topic4189.html

1.
«Мы встретили Андрея Жданова и его жену Катю в аэропорту. Ранним утром субботы молодожены бежали из Москвы, чтобы провести вдвоем короткий медовый уикенд среди снегов и фьордов.
В ожидании посадки на самолет, бывший лучший, но опальный жених Москвы согласился дать короткое эксклюзивное интервью для нашего журнала.
– Завидный жених? – Андрей смеется. У него просто прекрасное настроение. – Натали, я был самым ужасным женихом в мире. Но надеюсь стать приличным мужем.
Его жена тоже улыбается, но у неё довольно обескураженный вид.
– Андрей, вы воплотили в жизнь классическую сказку о Золушке. Прекрасный принц и тихая мышка…
– Кто тихая мышка? – с недоумением переспрашивает Жданов.
– Служебные романы между секретаршей и её шефом – история банальная. Небанально, когда история заканчивается свадьбой.
– А обычно такие истории чем заканчиваются? – спрашивает Жданов с интересом.
– Ну, вам наверное виднее. Ваша репутация…
– О, прошу вас. Давайте не будем обсуждать мои прошлые ошибки в такой день. Будем считать, что моя жизнь только началась. Перед вами новорожденный Андрей Жданов. По уши влюбленный в собственную жену. Внесите эти слова в протокол, дорогая.
– Катя, расскажите нашим читателям, как вам удалось так изменить человека.
– А я ничего не делала, – тоном примерной отличницы отзывается госпожа Жданова, – Андрей сам. Всё сам.
– Да она вообще не хотела выходить за меня замуж, – вдруг жалуется Жданов и снова смеется. – Едва уговорил.
– В это сложно поверить.
– Представьте себе. Бегал за ней, как мальчишка.
– Значит, Катя сыграла на вашем азарте? На инстинкте охотника?
– Вот видите, Натали. Вы мыслите шаблонами. А Катя у нас вне всяких шаблонов. Понимаете?
Нешаблонная Катя усмехается.
– В любом случае, – Жданов демонстративно смотрит на часы, – я совершил самый великий подвиг в своей жизни и затащил Катеньку в ЗАГС. Чуть не поседел, пока тащил, между прочим. Теперь начинается самое захватывающее путешествие в моей жизни.
– В Норвегию?
– В семейную жизнь. Вы замужем, Наташа?
– Да, конечно. Трижды.
– Ну, значит вы можете понять ту бурю чувств, которая обуревает меня сейчас. Знаете это ощущение всемогущества, Наташенька? Я же теперь всё на свете могу…
И, оставив нас в завистливых чувствах, чета Ждановых улетела в Осло. А вы, дорогие читатели, испытывали ли когда нибудь всемогущество – от любви?
Уникальный, все-таки город, Москва. Сказочный».


– Эта сказка скоро станет былью, – фыркнула Кира, отбрасывая от себя журнал. – Как только закончится чувство новизны. Захватывающее путешествие превратится в рутину, и Андрюша начнет смотреть по сторонам в поисках нового приключения.
– Любимая, – сказал Зорькин, жуя пирожок из киоска, – а давай не будем говорить о твоем бывшем?
– К-к-кто? Ч-ч-что?
– Любимая – это ты, – пояснил Зорькин, притормаживая на перекрестке, – бывший – это Жданов.
– И с чего это ты меня возлюбил?
– С того это, – ответил Зорькин, – я же приличный человек. Если уж наши новые отношения перешли на эротический уровень, то...
– Еще слово – и ты пойдешь на работу пешком, Зорькин.
– Хорошо, Зорькина. На моих устах будет печать.
– Кто?!
– Зорькина – это ты, любимая.
– О, господи.

– Уникальный, все-таки, город Москва. Сказочный, – дочитала Маргарита и передала мужу журнал. – Что скажешь, Павлуша?
– Как трогательно, – шмыгнул носом таксист. – Прямо домой сразу захотелось. Жену обнять.
– Думаю, дорогая, – задумчиво сказал Павел Олегович, – что мы с тобой в этой девочке чего-то не разглядели. Чего-то действительно важного.
– Не хотела она выходить за него замуж, надо же! Вся Москва хотела, а эта цаца – нет!
– О, господи.

– В Норвегию они улетели с утра пораньше, надо же, – возмутилась Кристина. – А я их ждала возле ЗАГСа половину субботы.
– Зачем? – изумился Воропаев, брезгливо разглядывая броский заголовок «Женитьба Донжуана».
– Поздравить хотела, – ответила сестра язвительно. – Ну ничего. Я эту мышку еще поздравлю.
– О, господи.

– Сказочный, – проговорил Милко возмущенно. – Нет, ты послушай только! Страсти по Пушкаревой. А Милко одинок, как перст в пустыне. Одинок и не любим.
– Я люблю тебя, Милко, – пылко сказал его поклонник, перестраиваясь в другой ряд.
– Ты меня не так любишь, – раскапризничался гений. – Я хочу, чтобы ты любил меня, как Жданов. С бурей чувств и всем таким.
– Твой Жданов неандерталец и дикарь, ты сам говорил. А мы с тобой цивилизованные все-таки люди.
– К черту эту цивилизованность, – печально сказал Милко. – Хочу дикаря.
– О, господи.

– Это полный дурдом, – заявил Александр Воропаев раздраженно. – Цирк! Зоопарк! Театр абсурда!
– Ты уж определись, родной, – посоветовал ему Жданов.
Он то и дело прикасался к простенькому кольцу из белого золота на пальце.
– Нет, это вы определитесь, – сказал Воропаев. – «Пусть Андрей будет президентом». «Нет, Екатерина Валерьевна, лучше вы», – передразнил он. – Устроили тут ромашку!
Катя виновато вздохнула.
Со стороны, должно быть, это и правда выглядело нелепо.
Просто чете Ждановых и в самом деле было без разницы, кто из них станет президентом, а кто – его замом.
Все равно пахать и пахать.
Кира устало закрыла глаза.
– Я прошу передать этот пост Пушкаревой.
– А я прекрасно устроился на производстве, – поддакнул Жданов. – У меня там куча дел.
Малиновский страдальчески закатил глаза.
Быть оруженосцем такого нестабильного Жданова – увлекательно, но чревато.
Очень хотелось вернуться в родной кабинет и к родной секретарше…
Нет, про Шурика он думать не будет.
Он вычеркнул Шурика из своей жизни. Её и все глупости, которые были с ней связаны.
Блажь нашла.
Магия зеленых носочков.
– В любом случае, – сказал Воропаев, – вы мне надоели со своими драмами и трагедиями. Я выставлю свою долю акций на продажу.
– Зималетто в залоге, – напомнила Катя. – Это невозможно.
– Пока невозможно, – фыркнул Александр.
– Но, Саша, – мягко произнесла Маргарита, – это семейная компания…
– Да что вы говорите?
Сарказм, сочащийся из его уст, можно было на хлеб мазать.
– Зималетто и останется семейной компанией, – резко произнес Жданов, – просто наша семья стала больше. На двух человек.
Зорькин и Катя переглянулись.
Неожиданный поворот событий: кто-то из этой семейки принял их за людей?
– Ха, – отозвался Воропаев. – Посмотрю я на то, где эти нищеброды найдут денег на покупку моих акций.
Павел Олегович молчал.
Зорькин, который уже почти твердо вознамерился уйти от Киры к своим павлинам и жирафам, смотрел на Александра почти с ужасом.
Никуда он не уйдет, если на горизонте замаячили перспективы акции компании.
Деньги?
Деньги – это дело наживное.
Уж он-то придумает, как их нажить.
И тогда он станет наконец ровней своей безумной жене.
Через полгода Зималетто выйдет из-под залога, и тогда настанет время великого торга.
Достаточно времени, чтобы подготовиться.
А Кира… Киру он как-нибудь переживет.
– Над нами уже вся Москва потешается, – сказал Милко, – что за чехарда с президентами!
– Пусть потешается, – твердо сказала Катя, – главное, чтобы кредиторы не веселились.
– Конечно, – язвительно отозвался гений, – вы-то привыкли к насмешкам. А нормальные люди…
– Нормальные люди не хамят дамам, – резко оборвал его Жданов.
– Подкаблучник.
– Спасибо на добром слове, милый.



– Шура, ну перестань рыдать. Шура!
В туалете разворачивалась большая человеческая драма.
– Девочки, вы не понимаете. Я же ему откаааааазаааалаааааа! Малиновскому!
– И правильно сделала, – мстительно сказала Маша.
– Конечно, – кивнула Света. – Ты за весь женский род отомстила.
– Жалкоооооо…
– На новый круг пошли, – констатировала Таня.
– О, господи.

В Зималетто начиналась новая рабочая неделя.

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

Вот видите, как благоприятно оборачивается падение сервера! Столько хороших новостей!
tapatunya, очень рада вас читать! Мне вас посоветовала Амалия, пока форум не упал. И вот вы вновь здесь! Приятно!

_________________

Спасибо, Тапа! Очень здорово. И забрезжила надежда, что фанфик получит статус законченного.

Урраа!! Ещё один любимый автор вернулся, да ещё с новым произведением!!! Очень интересно будет прочитать продолжение этого фика! Очень-очень надеюсь, что Вы, дорогой автор, не пропадет снова надолго, и читатели в полной мере насладятся Вашим талантом!!! Спасибо, что снова радуете новым рассказом!! Не исчезайте, пожалуйста, мы все очень ждём продолжения истории!!!

tapatunya, счастье-то какое! Лично я - за продолжение магии зеленых носочков!

_________________
Не простая птица ёж. Не взлетит, пока не пнёшь.

Не поверила своим глазам - продолжение так полюбившегося некогда фика, читанного и перечитанного несколько раз! Спасибо!
Надеюсь получить столько же, а может и гораздо больше положительных эмоций, как и от первой части. )))

_________________

Просто класс!! Спасибо за возвращение с таким замечательным продолжением. Ждем с надеждой

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

Глазам своим не верю! Я дожила до продолжения "дыши, Жданов, дыши")) завтра буду читать, а сегодня просто ура и спасибо!

Рома - такой Рома, Жданов - такой Жданов.
Как же я их ОБОЖАЮ - у вас!! Всех-всех-всех как писал Алан Милн
Никогда мне не надоест это прекрасное, волшебное сочетание юмора и любви (а так же доброты, силы и правды)...
Каждому персонажу и идее хочется спеть Оду... но постараюсь поменьше засорять эфир...

Эта надежда прекрасна, но несбыточна: Тапатунья - она такая, сотворит чудо и исчезает до следующего.
Единственное на что я надеюсь, так это на то, что прежде чем любимый автор возьмет паузу на прогулки в тумане, нам достанется пабольша ЩАСТЬЯ - а именно прод и авторского вдохновения.


Тапатунья, еще раз спасибо вам, от всей души!
Вдохновения и успехов во всем!

PS И какая же шикарная драма у Шурочки!

_________________
"Я... боюсь художников. Очень уж легко их брата обидеть, проще, чем коту на хвост наступить." (с) МФ.

Ага. Блудный попугай всегда возвращается
Я сама с большим интересом перечитала вчера "дышижданова", ничо не помню.
Надо подправить парочку моментов, забрать у Киры монтировку в начале)))
Рада всех видеть

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

Автор, с возвращением!

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

Ага. С возвращением меня)))

2.
– Как же сильно я тебя любил! Как страстно обожал! Как верил, что мы с тобой никогда не расстанемся!
– Катенька, что это за горестной вой разносится по коридорам Зималетто?
– А это, Роман Дмитриевич, Андрей Палыч со столом своим президентским прощается.
– Не поздновато он спохватился?
– Андрей Палыч никогда не отличался скоростью реакций, Роман Дмитриевич.
Жданов отлип от своего стола и оглянулся.
Катя и Малиновский стояли в дверях и смотрели на него с одинаковым выражением лиц.
Аж мурашки по коже.
– Что же вы так блажите, болезный, – осуждающе сказал Малиновский, – не вы ли полчаса назад проявляли чудеса самоотречения на совете директоров? Не нужны, говорили вы, вам трон и корона. Пойдем, говорили вы, Малиновский в народ. Станем нигилистами.
– Декабристами, – отозвался Жданов. – А теперь, Малиновский-Апостол, нас ждет ссылка.
– Да, – согласился Малиновский с некоторой печалью в голосе, – есть во мне что-то апостольское. Мученическое такое.
– Знаете что, – вмешалась в их беседу Катя, – а идите-ка вы, мученики... на производство.
– А и пойдем, – бодро отозвался Жданов. – Пока вы тут, на административном этаже, штаны протираете, мы там, на производстве, трудимся в поте лица. Мы базис, а вы – надстройка, Екатерина Валерьевна.
– И внесите это в протокол, дорогая, – поддакнул Малиновский, демонстрируя глубокое знание «Женитьбы Донжуана».
– Андрей Палыч, – сказала Катя, когда декабристы-апостолы уже почти покинули кабинет президента, – если вы хотите, я отправлю вам этот стол. На производство. Нехорошо, когда такая пылкая любовь страдает от разлуки.
– Я бы забрал из этого кабинета кое-что другое, – туманно ответил Жданов.
– Хуже нет, чем когда начальник влюбленный, – тяжело вздохнул Малиновский.

Оставшись одна, Катя прошлась по кабинету, чувствуя невольный холодок в желудке.
Это был кабинет Андрея, и Кира за недолгое свое президентство ничего здесь не поменяла. Заглянув в каморку, Катя невольно поежилась, вспоминая сколько часов провела здесь в своих простеньких мечтах, надеждах и горестях.
И вот, она теперь президент Зималетто. Катя Жданова.
Конечная инстанция.
Не будет больше Андрея, который возьмет на себя всю ответственность за её решения.
– Что, Катя, страшно?
Павел Олегович подошел совсем тихо, прошел в каморку, сел за её стол.
– Страшно, – честно призналась Катя.
– Это хорошо, что страшно. Если бы Андрей больше боялся последствий своих решений…
– Он боялся. Он всё время боялся, что не оправдает ваших надежд, Павел Олегович.
– Мало, значит, боялся. Но мне слышится осуждение в вашем голосе, Катя?
– Нисколько, – она помолчала, набираясь храбрости. – Павел Олегович, я не сильна в психологии… но, возможно, вы ожидаете услышать от меня осуждение?
– Мне очень сложно понять вас, Катя. Вся эта история с Никамодой, с инструкцией, с махинациями вашими… Я не могу понять ни своего сына, ни вас. Как же вы согласились выйти за него после такого?
– Мы наделали очень много ошибок, – Катя улыбнулась, ощущая непривычную робость. – Пора их исправлять, правда? Мой папа… он всегда говорил, что это только сапер ошибается один раз, а у остальных есть вторая попытка.
– Ваш отец хороший человек, Катя. Мы… познакомились с ним на вашей свадьбе… на которой вас не было.
– Простите. Мы немножко сбежали. Недалеко. И ненадолго, – сожаления в её голосе прозвучало куда больше, чем ей бы того хотелось.
– Я много думал, Катя. Мне даже казалось, что мне нужно вернуться в компанию, взять всё под свой контроль… Но я предоставлю вам эту вторую попытку. Исправляйте свои ошибки. Мы с Марго улетим в Лондон. Нам всем нужно успокоиться.
– Вы тоже хороший человек, – произнесла Катя, совсем разволновавшись. – Мне папа сказал, что вы ничего, с понятиями. Только голова после вас очень болит утром.
Он засмеялся, хотя вовсе не собирался этого делать.
Строгость и сдержанность, вот какая тактика была выбрана по дороге сюда.
– Вы приезжайте к нам в Лондон, Катя. Как только дела позволят.
Она сразу посерьезнела.
– Дела нам еще не скоро позволят покидать Москву, Павел Олегович. У нас намечается великий арбайтен. Модернизация производства. Банки. Кредиты. Судебная тяжба. Новая коллекция. И я больше чем уверена, что Милко не понравится её концепция.
– Вы бесстрашный человек, если не боитесь сунуться к нашему гению с готовой концепцией.
– Милко бояться – в президенты не ходить. У нас неприятности с новой коллекцией. Все идеи Милко ушли налево. Гений в трансе.
– Вот теперь, – Павел Олегович встал, – мне даже стыдно стало, что мы, Ждановы, взвалили такой груз на ваши хрупкие плечи.
– Я же теперь тоже Жданова, – решительно ответила Катя.
– Ну тогда держитесь.

– И кто теперь кем работает? Я уже совершенно запуталась, дамочки.
– Маша становится моим секретарем. Света помогает Зорькину. Амура – Кире Юрьевне.
– А Клочкова?
– А Клочкова идет на ресепшен.
– Кууудааа?
«Ромашка» вздрогнула от дружного хохота.
Шура, вся какая-то потухшая, не присоединилась к общему веселью.
– Кать, – тревожно спросила она, когда смех женсовета затих, – а со мной-то что теперь будет?
– Шура, – Катя взяла её за руки. – Понимаешь, Шура, тут такое дело…
– Приплыли, – выдохнула Маша. – Сокращают, да? Малиновский-то теперь в опале. Ой, дамочки! Как опасна секретарская должность! Начальники косячат, а мы страдаем!
– Кать, – спросила Шура, – а может мне на ресепшен? Я вот прям сейчас никак не могу уйти из Зималетто.
– Шурочка, – произнесла Катя очень виновато, – у меня к тебе огромная просьба. Ты можешь отправиться в ссылку за нашими декабристами?
– Куда? – спросила она изумленно. – За кем?

– Всё, Жданыч, – Малиновский постучал по своему лбу. – Моя кукушка меня бережет.
– Кукушка совсем поехала, Малина?
– Наоборот, на место встала. Ты на меня плохо влияешь, Жданов. Я из-за тебя чуть человеком не стал!
– Здрасти! – от таких новостей Жданов даже голову от своих бумажек поднял. – Я-то каким боком здесь виноват?
– Ну ты порхал весь такой влюбленный. Выглядел оживленно. Мне стало просто любопытно, что эта за штука такая, которая тебя так будоражит. Вдруг мне тоже надо. Вдруг я что-то в своей жизни пропускаю. Что-то забавное.
– Забавное?
Жданов вспомнил, в каком состоянии вез Катю в Рио. Как едва с ума не сошел, когда увидел инструкцию Малиновского в её руках. Как его трясло, когда он тащил её покупать кольцо.
– Да, это было очень забавно, – помрачнев, буркнул он.
– Так вот. Я всё понял. Любопытство сгубило кошку, но Малиновский не кошка, у Малиновского кукушка!
– Совсем ты сбрендил, Роман, – покачал головой Жданов, не успевая за прыжками его логики.
– А вот всё ровно наоборот.
– Разбрендился?
– Больше никаких Шур, Жданов. Никаких Шур. Все Александры вычеркнуты из моего вишлиста.
– Ах, вот в чем дело, – Жданов рассмеялся. – Шура.
– Тихо, – велел Малиновский, – даже не повторяй этого имени. Молчи, Жданов, молчи.
– Никаких Шур, всё понятно. С психами лучше не спорить.
– Никаких Шур, – повторил Малиновский, и вид у него был при этом самый что ни на есть трагический. – Никогда.
И в этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла сияющая Шура с коробкой в руках.
– Здрасти! – она вскинула к голове руку козырьком. – Рядовой Кривенцова в ваше распоряжение прибыла.
– Изыди, – рявкнул Малиновский так нервно, что Жданов даже подпрыгнул.
Шура изумленно моргнула.
– Шурочка, – Жданов встал, попутно пнув дорого друга, чтобы тот перестал придуриваться. – Как же вас занесло в наш суровый край?
– А меня Катя… Екатерина Валерьевна к вам командировала. Сказала, что вы тут одичаете совсем без присмотра.
– Что? – переспросил Малиновский, не веря своим ушам.
Шура ослепительно улыбнулась.
– Я ваш новый личный помощник.
– Чей? – спросил Жданов, едва удерживаясь от смеха. – Нас тут как бы двое.
– А Пушкаридзе… Екатерина Валерьевна сказала, что если вас двоих слепить в одно целое, то получится одна полноценная личность.
– Моя жена высокого мнения обо мне, – наставительно сказал Жданов Малиновскому.
– А что это с ним? – спросила Шура, разглядывая остолбеневшего Романа. Даже пинок ему не помог, а ведь казалось – нет средства вернее.
– А его кукушка по голове тюкнула, – окончательно развеселившись, Жданов забрал из рук Шуры коробку. – Что же, располагайтесь. Как говорится: чем богаты.
– Да ничем вы не богаты, – их общий личный помощник огляделась по сторонам. – Нет, дорогие начальники, так жить нельзя. Я сейчас что-нибудь придумаю.
И она вышла в коридор.
Малиновский отмер.
– Жданыч, – слабым голосом позвал он. – А что-то у меня видения начались. Галлюцинации, что ли?

– И Шура развернула бурную деятельность… Вставай.
Катя послушно встала из-за стола, не отрывая глаз от своих бумаг.
– Нашла нам какой-то новый кабинет, собрала женсовет, они там теперь стены красят… Малиновский сбежал из Зималетто в ужасе, как бы он совсем на работу ходить не бросил.
Продолжая рассказывать, Жданов нырнул в каморку, извлек оттуда Катино пальто, натянул на неё. Аккуратно застегнул все пуговицы. Потянув к себе бумажку, начал медленно двигаться к выходу. Катя, как завороженная, пошла за цифрами.
– Цыпа-цыпа-цыпа, – пробормотал Жданов, посмеиваясь. А потом быстро спрятал документы за спину.
Уткнувшись лбом об его грудь, Катя с недоумением подняла голову. В её глазах появилось осознанное выражение.
– Привет, – сказала она.
– Домой пора, – подсказал Жданов.
– Домой, да, – пробормотала она рассеянно. – Мама, наверное, ужин уже приго…
– Кхм.
– Точно. Я больше не живу с родителями, да? – она потерла кулаками глаза. – Совсем заработалась.
– Я – Андрей Жданов. Ты – Катя Жданова. Сегодня утром мы вернулись в Москву из свадебного уикэнда. Наши чемоданы все еще валяются где-то в Зималетто. А твоя легкомысленность меня поражает, Катя. Я весь день себе места не нахожу, кручусь как на иголках, не знаю, как дожить до вечера… А ты, кажется и думать обо мне забыла?
– После Киры такой бардак в документах! Ты даже не представляешь себе, сколько всего мне сегодня пришлось подписать. Я как будто автомат по подписыванию бумаг.
Она взмахнула рукой, изображая процесс. Жданов проследил глазами за воздушным росчерком.
– Катенька, – спросил он вкрадчиво. Голос подрагивал от смеха. – А изобрази еще раз свою подпись.
Она машинально прочертила в воздухе что-то вроде «пушкарева-завитушка», а потом её глаза в ужасе распахнулись.
– Андрей, я же фамилию теперь должна поменять! Это же сколько документов нужно переоформить. Господи, мы разоримся на нотариусе. Банковские доверенности, право подписи, документы на Никамоду… мамочка.
И она совсем по-детски прижала ладошки к щекам.
– Рад, что ты тоже в восторге от нашей женитьбы.
– И паспорт еще поменять надо. Катастрофа.
– Моя влюбленная в меня женушка, – провозгласил Жданов, теряя тепрение.
– Андрей, а где мы теперь живем?
– Кажется, в Зималетто, – он обнял её за талию, подталкивая к выходу.
Катя упрямо затормозила.
– Может, останемся какое-то время у моих родителей?
– Катя, ты решила меня доканать?
– Подожди, подожди. Я просто еще не думала об этом. А мои вещи? А… что там случилось на производстве?
– Шура случилась на производстве, – Жданов сгреб её в охапку, устав от заминок на каждом шагу. В пальто Катю нести было неудобно, но когда его останавливали мелкие трудности. – Которую ты к нам так великодушно отправила.
– Я молодец, – похвалила себя Катя. Она поерзала, устраиваясь поудобнее. Обхватила его рукой за шею. – Андрей, почему ты меня носишь по Зималетто?
– Потому что сама ты перемещаться отказываешься.
– А мне еще с Милко поговорить надо.
– Никаких боксерских поединков на ночь глядя, любимая.
– Тоже верно. Это надо делать с утра и на сытый желудок. Андрей, а ты меня поставишь на ноги, может?
– Ни за что, – сквозь зубы процедил Жданов, – иначе мы с тобой в жизни до кровати не доберемся.

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

СУПЕР, СУПЕР, СУПЕР!!!! У меня слов нет, одни эмоции!!! Какой же автор молодец! Спасибо Вам за эту работу!! Вставлять цитаты не умею, а жаль... Замечательная работа!!! Только не пропадайте, дорогой автор!!!

Пожалуй, самый веселый и юморной автор.
Спасибо!!!!

Так здорово!!!

Малиновский - Апостол, это что-то!!



Так и стоит перед глазами... Чудо просто!

Спасибо!!!

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

Как же восхитительно! Прррааавильной дорогой идете товарищи!
В мешок и через седло ;-)

Как же весело, легко и трогательно описаны их отношения! И я так ярко вижу знакомых, любимых персонажей именно в этой канве событий.
Это так здорово верить каждому слову!

А еще и Коля-стратег и Рома с несоблазненным соблазном в одном замкнутом пространстве...
ммммм Чудо! Ням-ням-ням!

tapatunya, спасибо!

_________________
"Я... боюсь художников. Очень уж легко их брата обидеть, проще, чем коту на хвост наступить." (с) МФ.

Спасибо, милые, за добрые слова!

3.
Федор, завидев их живописное появление возле лифта, расплылся в улыбке. Был бы хвост – завилял им.
– Андрей Палыч, – воскликнул он, – может на вас еще и чемоданы сверху повесить? А то как-то вы слишком мало нагружены.
– Ничего, своя ноша не тянет. Кстати, Федор, – Жданов остановился, поудобнее перехватив Катю, – а вы не знаете, где наши чемоданы?
Катя поправила на носу очки, пытаясь выглядеть c максимальным достоинством.
– А я их в багажник вашей машины закинул. Еще утром. Уж очень они сиротливо посреди коридора валялись. А вокруг все бегали, спотыкались об них… Акционеры эти, в смысле.
Федор вызвал лифт.
– Очень беспокойно стало в компании, – пожаловался он. – Суетно. Совещания бесконечные, все нервные, Шура рыдает, а власть все время меняется.
– Ну теперь компания в руках Екатерины Валерьевны, – утешил его Жданов. – Она наведет тут порядок.
Он осторожно поставил Катю в лифт, поправил на ней шарфик и отсалютовал Федору:
– Благодарю за службу, боец! Кстати! А Шура-то почему рыдает?
Федор почесал в затылке.
– От счастья, наверное. Она какого-то кавалера бортанула, вот и радуется.
– А, – сказал Жданов. – Это многое объясняет.

– А я знала, – сказала Пончева, азартно орудуя кисточкой. Она радовалась возможности улизнуть от пеленок, чтобы проявить свой творческий потенциал, и примчалась в Зималетто по первому зову от женсовету. Танечка ужасно расстраивалась от того, что из-за декрета пропускает столько веселых событий в компании. – Я знала, что Жданов однажды женится на Кате.
– Вот никто не знал, а она знала, – фыркнула Амура.
– А помните, как он меня виски поил и про Катю с Колей всё расспрашивал? Я ведь сразу поняла, что Андрей Павлович умирает просто от безответной любви к Пушкаревой. А потом в галерее сказал: уволю вас, Танечка, без выходного пособия, если вы нас с Катей Кире Юрьевне сдадите.
– Да они вообще не расставались, – воскликнула Маша. – Куда Жданов – туда Катя, куда Катя – туда Жданов. Как будто привязал их кто-то друг к другу.
– А мы-то, – вздохнула Светлана, – всё за чистую монету принимали. Работают они всё время, как же. Ночами не спят, о Зималетто думают.
– Вот-вот, – кивнула Таня.
Шура так яростно взмахнула кистью, что фиолетовые капли краски щедро окропили её рыжую шевелюру.
– Даже на Жданова, – процедила она, – на самого заядлого бабника Москвы, любовь нечаянно нагрянула. А мой-то… ну, ничего, – она решительно провела ладонью по щеке, оставив густую фиолетовую полосу, – я ему все научно-популярно растолкую.
– Плохо дело, – шепнула Маша Амуре, – Шура вышла на тропу войны.

В машине Катя долго копошилась в своей сумочке, потом извлекла из неё какую-то потрепанную жизнью сушку и впилась в неё зубами.
– Я такая голодная, – пожаловалась она. – У нас был чересчур драматичный обед в «Ромашке». Мое превращение в президентшу Жданову получилось слишком ошеломляющим. Пока мы выяснили, кто теперь чей секретарь, пришла пора возвращаться на работу.
– Ну, – сказал Жданов, ощущая невыносимое чувство вины из-за хруста злополучной сушки. Не мог жене бутерброд купить? Лангустов из «Ришелье» заказать? Овсянки захватить из столовки? – Теперь-то вас некому ругать за опоздания.
– Ты же понимаешь, что это самый веский повод возвращаться вовремя?
– Как это ты додумалась отправить Шуру на производство?
– Знаешь, – задумчиво сказала Катя, с сожалением разглядывая оставшийся огрызок сушки, – мне кажется между неё и Малиновским что-то происходит.
– Да что ты говоришь! – развеселился Жданов. – Никогда бы не подумал. А Шуру ты, стало быть, сослала к нам в назидание? Месть за инструкцию?
– Ну пусть теперь Малиновский поерзает, – сказала Катя непримиримо.
Жданов захохотал.
Ему ужасно нравилась сегодняшняя Катя. Вся из себя деловая, голодная и одновременно каким-то образом похожая на того ребенка, который впервые пришел в Зималетто.
После выходных в Норвегии к ней почему-то вернулось то неловкое ребячество, которое так нервировало его раньше и которое сейчас бальзамом лилось на исстрадавшееся Ждановское сердце.
– Андрей, – сказала она жалобно и прижалась лбом к его плечу, – ну может заскочим к моим хотя бы на ужин? Им одиноко наверное.
– Не прикрывай заботу о своем желудке заботой о своих родителях.
– Но мои вещи…
– Твои вещи в моей квартире. В смысле, нашей квартире. Я оставил ключи Малиновскому и Зорькину. Они обещали тебя перевезти в воскресенье.
– Без меня меня женили, – пробормотала Катя раздосадованно.
– Екатерина Валерьевна, – спросил Жданов строго, – и почему мне кажется, что вы банально трусите?
– Как будто тебе не страшно, – пробубнила она куда-то в его рукав.
Он обнял её одной рукой, пытаясь сосредоточиться на вождении.
Еще немного, и они будут дома.
Тогда и можно будет думать лишь о неровности её дыхания.
А пока – крепче за баранку держись, Андрей.

– А скажи мне, Зорькин, что это за нелепая затея с акциями?
– Почему нелепая? – Коля подцепил из кастрюли макаронину, задумчиво пожевал её, пытаясь понять, сырая она или уже нет. – Если я нелепый, то и затеи у меня нелепые? Почему я не могу стать акционером Зималетто?
– Потому что у тебя нет таких денег?
– Ничего, я что-нибудь придумаю.
– Закатай губу, Коля. Я в жизни не позволю Сашке продать акции.
– Правда? – он съел еще одну макаронину. – Ну тогда всё, Кира. Финита ля комедия. Я от тебя ухожу. Альфа-самца из меня не вышло, акционера тоже не получится. Что мне с тобой теперь делать?
– Ага, – Кира зевнула, – доедай свои макароны, и пошли уже спать.

Высунутый язык Эйнштейна на двери в спальню – это был привет от Зорькина.
А вот клубника и шампанское в холодильнике – это уже Малиновский.
Лампа с желтым абажуром возле кровати – опять Зорькин.
Коробка с прозрачным нижним бельем, – Малиновский. И ведь с размером наверняка точно угадал, мерзавец.
Катя жевала холодный пирожок, найденный в недрах холодильника, и разговаривала по телефону. Уговаривала по очереди папу и маму, доказывая, что у неё всё хорошо.
А Жданов ходил по своей квартире, узнавая и не узнавая её.
Вязаная крючком белая салфеточка, оранжевая обезьянка, книжки, кофточки эти в шкафах, старенький компьютер, фиалки, на камине рядом с Хокусаем – репродукция Рериха.
При полной эклектики столкновения двух миров всё это выглядело на диво умиротворяюще.
Включив камин, Жданов упал на диван, пытаясь сообразить, как это так получилось, что это утро они встретили в Норвегии, а к обеду Катя уже стала президентом компании. А вечером она приехала с ним сюда. Навсегда.
Пришла Катя, привалилась к его боку, уютно распределяя вокруг себя его объятия.
– Андрей Жданов, – произнесла она нараспев, – Жданов Андрей. Ты знаешь, это я заставила тебя на мне жениться.
– Что ты такое говоришь, – засмеялся он, притягивая её к себе еще ближе.
– Я так страстно хотела, чтобы ты обратил на меня внимание, чтобы ты полюбил меня… что просто настроила тебя на свою волну. Как радиоприемник.
– Радистка Кэт, – согласился он покорно. – Кать.
Она легко поцеловала его веки невесомыми, как бабочка, поцелуями.
– Да?
– Кать, а ты когда в меню влюбилась?
– Не знаю. Всегда. Сразу.
– Кать.
Почему-то они разговаривали шепотом, как будто боялись вспугнуть мирную тишину этой квартиры.
– Да?
– Я ведь тогда был полным идиотом, Кать.
Она хмыкнула, утыкаясь носом в его шею.
– Был полным идиотом, – медленно повторил он, спрашивая себя, сможет ли он когда-нибудь перестать вспоминать длинную полосу собственных идиотских оплошностей, почти приведших его к краю пропасти.
И вот только держа в своих руках Катю, он мог мыслить здраво.
Ему просто надо быть уверенным, что так всё и будет продолжаться.
– Кать, – снова позвал он, обеспокоенный её молчанием.
Но Катя уже крепко спала, уютно посапывая ему в шею.
Щипануло в уголках глаз.
Глупость какая.

Малиновский опасливо вступил на производственный этаж, поминутно оглядываясь, как под обстрелом.
Он будет спокоен и невозмутим. Игрив и весел. Малиновский версия будничная, повседневная.
Заглянув в свой кабинет, он никого не обнаружил. И ничего.
Ни столов, ни шкафов, ни даже Жданова.
Всё исчезло.
– Не понял, – сказал Малиновский озадаченно.
– Доброе утро, Роман Дмитриевич, – бодро гаркнула Шура прямо в его ухо.
Малиновский так стремительно оглянулся, что едва не наступил ей на ногу.
– Ой, – сказал он испуганно. – А что это вы, Шура, пятнами пошли?
Фиолетовые крапинки, буквально, мерцали на её оживленной физиономии.
– Пятнами? Так это у меня редкая болезнь. Вся такая тропическая. И очень заразная.
– Не двигайтесь, – велел Малиновский, глубоко заинтересованный этим неожиданным синдромом.
Он осторожно потер фиолетовую точку.
– Что вы меня трёте, – немедленно возмутилась Шура. – Я же не джинн из лампы.
– Похоже на краску. Вы что, играли в пейнтбол?
Малиновский не удержался и погладил её кожу, провел кончиками пальцев по точеным скулам.
Шура слегка покачнулась, и глаза её малость остекленели.
Это была нормальная, правильная реакция на Малиновского.
Он едва удержал в себе удовлетворенных вздох.
Все-таки, всё у него в жизни правильно.
– Щекотно, – сказала Шура и оглушительно чихнула, едва успев отвернуться. – Роман Дмитриевич, у вас новый кабинет. В смысле, у нас. У нас троих. Ступайте за мной.
И, легко подняв тяжелую коробку с пола, она энергично зашагала по коридору, насвистывая футбольную кричалку.
Невыносимое создание.
За грехи ему присланное сверху.
АПрямо из кабинета Пушкаревой.

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

Давно так не смеялась! Спасибо большое Автор!

Любовь к РД, называется.
Спасибо, автор. как всегда, бесподобно!

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

Словей по-прежнему нет, эмоции по-прежнему зашкаливают!!! Огромное спасибо автору за такой чудесный, талантливо написанный рассказ!!! Герои очень узнаваемы, лично для меня все, словно продолжение НРК смотришь. Это удаётся далеко не всем авторам. А многие фразы - просто перлы!!! Спасибо ещё раз, по-прежнему надеюсь, что Вы не пропадете, а будете дарить читателям радость своим творчеством!