6. Сбежать было некуда. Он впервые за долгое время оказался в ситуации, когда женщина оказывалась не в его постели, а он в её. Да ещё какая женщина… “С другой стороны, - успокаивал себя Малиновский, - а что такого? Мы взрослые люди. Оба свободные. Запрет на неё как на девушку моего лучшего друга снят. Так ещё снят по обе стороны…” Блондинка потянулась и перевернулась на бок. Он сел в постели, взлохматил волосы и уставился в окно. Москву ничего не смущало. Его обычно-то тоже. Вот только сегодня они со столицей звучали не в унисон. “Может, просто уйти? Честное слово, если бы это была не Кира, ты бы даже не думал - сдуло бы мигом”. Но Воропаева была слишком близким человеком. Казалось, они знают друг друга всю жизнь, хотя с того момента, как Андрей привёл его в “Зималетто”, прошло лет восемь. Он, кстати, думал об этом и ночью. Об их близости. Братско-сестринской. Помнил, что пытался остановить её, когда она совершенно однозначно села к нему на колени. Но Кира посмотрела ему прямо в глаза и сказала: “Боже, Рома, неужели и ты меня не хочешь?”. А потом добавила: “Не верю, что за все эти годы с того поцелуя ты не думал об этом”. Когда он всё же разорвал затянувшийся, позволенный ей поцелуй, она слишком резко сорвалась с его колен, встала у окна к Малиновскому спиной, сделала ещё глоток из стоящей на подоконнике бутылки и только потом, словно в замедленной съёмке, повернулась к нему. -Что тебя останавливает? Я больше не невеста Андрея Жданова. -То обещание. Пять лет назад, когда Кира жарким июльским утром прилетела на пару дней из Европы, где тогда училась, никого не предупредив, она не обнаружила в столице ни своих на тот момент многочисленных подружек по балетному миру, ни Андрея, на тот момент ещё просто друга, его влюбленности она тогда не замечала, воспринимала его как брата. Уже из аэропорта Кира решила, что позвонит Малиновскому. Рома приехал минут через сорок, отвёз её домой, помог с двумя чемоданами, а потом они оказались в клубе. А потом в лифте его дома. Есть теория, что такие закрытые пространства провоцируют - подталкивают к поцелуям. Но когда двери открываются, показывая, что нужная высота достигнута, провокация рушится. В квартиру Рома зашёл уже один. Кире, которая проигрывала бой и с лестницей, и с алкоголем в своей крови, и с высотой каблуков, и с длинным платьем, в юбке которого она путалась, Малиновский тогда пообещал, что больше такого не повторится. Поэтому минувшей ночью Воропаева, которая не видела никаких препятствий к их близости, уже полуобнажённая, предложила: -Нет, ну если хочешь, целоваться не будем. Он не согласился. Они целовались. Очень много. Очень долго. Очень страстно. Алкоголь будто лился теперь между их телами, другого объяснения, почему они это делали, не было. Хмельные тела делали это. Сознание было потеряно в страсти. Секс не был отчаянным. Мужчина не чувствовал, что им заглушали кого-то ещё. Этот кто-то ещё, высокий и темноглазый, остался где-то за пределами этой квартиры. Казалось, будто его здесь даже и не было никогда: ни одной фотографии, в шкафу, куда Рома повесил свою кожанку, было непривычно много пустого места, потому что из мужской одежды его куртка была там одиночкой. Сейчас, сидя в её постели, он даже боялся к ней повернуться. Роман Малиновский боялся. Чертовщина какая-то! Это был единственный страх за последние месяцы помимо того, что вернувшаяся Катерина выпрет его из “Зималетто” с позором. Роман Малиновский боялся женщину, с которой переспал! Эту чертовщину даже сравнить было не с чем. -Лучше б ты ночью боялся, - прошептал он. -А чего ночью-то бояться было? - вдруг раздалось в ответ. -По-моему, ночью я тебя ничем не пугала. Кира потянулась через него и взяла со ступеньки бутылку воды. -Где твои чудо-таблетки? - спросила блондинка, раскручивая крышку. Рома встал, завернулся в фиолетовую ткань и принёс ей упаковку. При передаче пачки они коснулись друг друга. -Удивлена, что Роман Малиновский испытывает смущение, касаясь женщины. -Не придумывай. Она пила воду и не смотрела на него. -Ничего не изменилось, Ром. Переспали и всё. Представь, что я просто очередная из твоих девиц. -С моими девицами я редко беседую по утрам. -Мне помолчать? Кира встала и, не прикрываясь, прошла к ванной. Вынесла ему тёмный мужской халат. -Жданов не забрал, можешь пользоваться. Малиновский отвернулся от неё и оделся. -И не волнуйся, я не Вика, имитировать беременность не буду. И тут они оба наконец рассмеялись. -Я вообще ничего не имитирую, как ты заметил… Чёрт знает что началось опять. Но Воропаева, видимо, решила напомнить, что не склонна имитировать. И он сдался. Опять. Она права: просто секс.
Уже когда Кира была в душе, а он пил на кухне крепкий чёрный кофе, зазвонил мобильный. -Наденька, рад слышать. -И я тебя, Рома. Помнишь, что на сегодня у нас назначена встреча? -Конечно. Где? Во сколько? -Я плохо разбираюсь в московских местах, так что полагаюсь на твой выбор. Договорились на “Ришелье” в три. Кира вышла из душа ровно под фразу: “Буду ждать с нетерпением встречи, Надюш”. -Потеряла Жданова, так теперь на тебя переключилась? - Воропаева зашла в кухню и поставила под машину вторую чашку кофе. -Ты про себя или про госпожу Ткачук? - к Роме возвращалась потерянное где-то в вихре фиолетовых простыней чувство юмора.
Когда Юлиана открыла дверь президентского кабинета в три минуты по полудню, перед ней за широкой мужской спиной не было видно фигурки президента. -Как хорошо, что это каждый раз я, - не стала молчать Виноградова. Влюблённые оторвались друг от друга. -А в нашей компании больше и нет никого, кроме тебя, дорогая, - Андрей подошёл к ней и поцеловал дамскую ручку. -Мне так не показалось вчера. На производстве очень много заинтересованных в вашей личной жизни работников. -Вот именно: вся жизнь там, на минус втором. А тут… Милко в отпуске, Малиновский уволился, Женсовет и Зорькин давно в курсе. -Ты забыл про Урядова, - рассмеялась Катя. -Не смейся, уйдёшь в декрет - я вновь стану поводом для его хвалебных од, - Андрей взял её за руку и притянул к себе. -Не хочется мешать вашему воркованию, но кажется, что вы, Андрей Палыч, забыли ещё про одного человека… - Юлиана играла свою роль. -Кстати, надо позвать Георгия, пусть оформляет её заявление, - Андрей раскрыл дверь и попросил Машу срочно вызвать кадровика. -Что за заявление? - Юлиана присела в кресло напротив президентского. Катя опустилась в соседнее и передала подруге лист. -Ожидаемо, - прочитав, выдала вердикт та. Андрей встал за Катиной спиной и положил руки ей на плечи. Юлиана смотрела на них, недоверчиво склонив голову. -И как вы собираетесь преподать это свету? -Какому свету? - испуганно принесла Катя. -Тому, Катюша, в котором Жданов - один из главных холостяков столицы. Уходя, Юлиана оставила им два пригласительных на открытие нового ювелирного магазина, лицом которого стала Валерия Изотова. -Ну что, Екатерина Валерьевна, готовы выйти в свет со мной, не прикрываясь чужими именами и кафешками на окраине? Катя покачала головой. -Честно говоря, хочется примерить на себя роль Изотовой и забраться под стол вот там, - она кивнула в сторону каморки. - Андрей… может, не пойдём? -Пойдём, любимая, пойдём. Он чмокнул её в губы и подхватил Катину сумку. -Ты куда? -На обед. С любимой женщиной. Пойдёшь? Можешь взять любимого мужчину с собой. -Боюсь, папа не согласится. -Кстаати, надо отсюда, - он махнул на её дверь за Катиной спиной, - перевести его к Кире. А вообще, чем больше он дома, тем лучше, потому что… Потому что было долгим поцелуем, который разорвал только телефонный звонок.
7. Катя стояла у вертушки “Зималетто” и ждала, пока Андрей приедет с подземной парковки. Пряталась от вечернего весеннего похолодания в большом чёрном пиджаке своего мужчины и наблюдала, как выходили из офисного здания задержавшиеся сотрудники. На часах было уже начало десятого, и людей, покидающих компанию, за минуты ожидания Катерина насчитала всего шесть. Все они улыбались или кивали ей, а Оля и Вадим из юротдела, вышедшие из офиса за руки, даже пожелали приятного вечера. Ей и Андрею Павловичу. Катя всё никак не могла взять в толк, что больше нет отдельно её и отдельно его. Есть только они вместе: Катя и Андрей, Андрей и Катя. И не только в её сердце, в её мечтах, но и в реальности. И в модном доме этого уже не скрыть. За прошедшие два дня они переплелись не только взаимной любовью, её робкими и его смелыми пальцами, его запахом парфюма, впитавшимся в её волосы с его подушек и воротника пиджака, но и общественным взглядом. Принятием зималетовской общественности. Не принимала изменений только одна Виктория: она появилась на административном этаже во время встречи Жданова, Пушкарёвой и Зорькина с украинскими гостями, в неё тут же вцепился Женсовет, припомнив ей вчерашнее прощание с Воропаевым. Вика из последних надежд проскочила в сторону Кириного кабинета, подёргала запертую дверь, постучала, покричала: “Кира! Кира!”. Не верила Амуриному “Кира Юрьевна здесь больше не работает”. Закончилось тем, что, приехав с обеда, Катя и Андрей нашли на столе президента ещё одно заявление об увольнении по собственному. -Знаешь, - сказал Андрей, - а можно ставки делать, кто будет следующим, кого мы отпустим даже без двух недель отработки. -Викторию, уверена, с первой же недели нашей с ней работы здесь лично ты очень хотел отпустить на все четыре стороны, Андрюш. Андрея всё не было, Катя даже успела поговорить по мобильному с мамой, пообещав, что сегодня будет ночевать дома и что они вот-вот приедут. Ей было страшно. Но впервые не потому, что скажет отец: она была уверена, что Андрею Валерий Сергеевич доверяет и, хоть и будет против её ночного отсутствия, но одно исключение сделает. Ей было страшно из-за того, что она вдруг оказалась под двумя софитами: президентским и софитом имени невесты Андрея Жданова. Именно так он назвал её сегодня в трубку Надежде. Ткачук-таки дозвонилась до него, поскольку Шурочка и Амура сыграли друг против друга: одна сказала, что Андрея Павловича нет в “Зималетто”, другая перевела звонок украинки в президентский кабинет. Именно он прервал их обеденный поцелуй. Катя просто сидела и смотрела на любимого, пока он живо двигался с телефоном в руке по её кабинету, врываясь то в каморку, то в конференц-зал, обсуждая с Надей работу, а потом моргнула и зависла. -Да, мы будем с невестой там завтра, - они с Ткачук говорили о вечере, приглашения на который несколькими часами ранее положила на Катин стол Юлиана. - Нет, Надя, мы не помирились с Кирой. Я буду там с Катей. Да, с Катериной Валерьевной. После этого Пушкарёва уже не слушала. Вернулась в реальность только тогда, когда он положил перед ней на стол телефон и провёл ладонью по её лицу. -Почему ты рассказал Надежде о нас с тобой? -Потому что я ни от кого не собираюсь это скрывать. Это раз. А два - она первая всё поняла. Даже ты не поняла тогда ещё, что со мной, а она ещё в Киеве почувствовала, что я влюблён. -То есть у вас… -Катя, у меня ни с кем уже давно ничего не было. Только ты. Да пойми ты это уже. Я тебя люблю не со вчерашнего дня. И не с твоего возвращения в “Зималетто”. Она молчала. И Жданов клюнул её в щёку. Потом в губы. В ключицу. Схватился за лацканы своего пиджака на ней и целовал её уже очень требовательно, но при этом купал в нежности. -Девушка, вас подвезти? - Катя дёрнулась от его голоса за спиной, потому что ждала его в машине совсем с другой стороны. Андрей смотрела на неё, стекло с водительской стороны было опущено. -Да, Андрей Павлович, а то мои родители очень волнуются, что я опять перерабатываю в “Зималетто”. -Вот именно под этим предлогом мы будем скрывать переработки у меня в спальне, - шепнул он ей, когда она подошла к машине. Вышел и, обойдя автомобиль, открыл Катерине дверь. Она, насупившись, молчала. -А что ты опять молчишь? Я тебе уже объяснял: да, Кать, я такой. Ты обещала не сбегать. -Не сбегу. -И правильно. Но если хочешь, можно и в “Зималетто”... -Андрей! Он хмыкнул, захлопнул пассажирскую дверь, обошёл машину, достал что-то из багажника. Пока Катя подкрашивала губы в зеркальце над своим местом, Жданов оказался за рулём с букетом пионов в руках. -Это тебе. Она улыбнулась. Положила блеск в сумочку и приняла пионы. Наклонилась и вдохнула их аромат. -Спасибо, - Катя прижала тугие бутоны к себе. Не удержалась и наклонилась к водителю. - Спасибо, Андрюш. Потянулась к нему. -Тааак, госпожа президент, сто-о-оять! - скомандовал Жданов. -Что? - отпрянула она. -Один поцелуй, и к родителям ты ещё несколько часов не попадёшь. Побереги макияж. Он рассмеялся, она закусила губу, ещё раз наклонилась к пионам - машина двинулась по набережной, на которую всё увереннее и увереннее ложилась ночь.
Елена Александровна накрывала на стол на пятерых, Зорькин уже минут пятнадцать кидал непозволительные взгляды на пирожки с капустой, проклиная Жданова и Катьку, которые, видите ли, к ужину не торопились. Колин живот же уже предательски урчал. -Ленк, а Ленк, - Валерий Сергеевич оторвался от кроссворда, - Андрей Палыч-то, надеюсь, не такой голодный, а то Колька ж всё сметёт сейчас, а как-то некомильфо финдиректору вице-президента объедать. -Ой-ой-ой, дядь Валер, вы кого из меня делаете-то? Сироту казанскую? Я, между прочим, даже ужинал. У меня была деловая встреча в ресторане “Трафальгар”. -Знаем мы ваши рестораны: три кусочка овощей, пятьдесят грамм мяса да соус через всю тарелку размазан. И счёт на полтыщи за это. Ваш аппетит, Николай Антонович, таким не потешишь. Вот, кстати, тебе и вопрос, - Пушкарёв потряс перед Зорькиным газетой, - блюдо из печени специально откормленного гуся, шесть букв. -Фуагра, - ответил Коля, ещё раз вдохнув аромат тёть Лениных пирогов. - Где ж этих голубков носит-то? Может, они опять к нему сбежали? -Я те дам сбежали! - зыркнул на него Валерий Сергеевич и, швырнув газету на стол, вышел с кухни. -Коля! - над ним нависла Елена Александровна. - Ты давай мне Катюшу не подставляй! Зорькин насупился и схватил со стола газету. На странице, следующей за кроссвордом, его внимание привлёк снимок Романа Дмитриевича Малиновского. В статье рассказывалось о его новой работе. Коля присвистнул. -Какой тесный мир, а! Тут в дверь позвонили.
Государственная служба не имела порой лимита рабочего дня. Секретарь Александра Юрьевича уже давно был дома, а ему понадобилось срочно подготовить к отправке ряд документов. На столе в приёмной Воропаев с лёгкостью нашёл всё, что искал, а заодно прихватил пачку неразобранной корреспонденции. Уже сидя у себя в кресле и покуривая трубку, нашёл в ней глянцевую карточку в тёмно-шоколадных цветах - приглашение на открытие ювелирного бутика “Эрми”. С расположенной на внутренней стороне фотографии на него смотрела одна из его бывших любовниц. Валерия Изотова, склонив голову набок и держа ладони у шеи, демонстрировала всем приглашённым золотой набор: серьги, кольцо и браслет. Внутри приглашения был вклеен маленький бархатный конверт. Воропаев вскрыл его. На карточке от руки было написано: “Давно не виделись. Я соскучилась. Лера”.
Через минуту Кира получила смс-ку от брата: “Завтра вечером идём на открытие нового ювелирного. Там будет одна из бывших твоего бывшего. Так что я даже разрешу тебе пить. Но только вместе со мной”.
8. Никита Минаев и Александр Воропаев были старыми друзьями: учились вместе сначала в школе, потом в университете. Пути разошлись только тогда, когда Саша выбрал государственную службу, а Никита частный бизнес. Минаевы и Воропаевы дружили семьями, но после смерти старших Воропаевых отношения ослабились. Потом заболела Никитина мать. Рак был неожиданностью для всех и слишком быстро наступал на её здоровье. Так от двух семей за год буквально ничего не осталось. После смерти жены старший Минаев перебрался жить за город, бизнес полностью отдал сыну, не выходил в свет, только иногда принимал у себя в гостях Никиту с Александром, которые приезжали на день-два и очень любили прогулки на лошадях по подмосковным лесам. Кира исчезла из этой компании сразу же после смерти её родителей. Заглушала тоску по потере самых близких новой любовью. Андрей Жданов стал мостиком, по которому она выбралась из черноты похорон и поминок, он был сыном Маргариты и Павла, с которыми Минаевы разругались ещё несколько десятилетий назад: няня Никиты оставила семью, в которой работала больше двух лет, и ушла к Ждановым, у которых появился маленький Андрюша. Вторым камнем преткновения между Минаевыми и Ждановыми стала как раз Кира: выбрала Андрея, хотя Никита ухаживал за ней ещё со школьной скамьи. Кириному брату, конечно, больше нравился Никита. Он был старше, ответственнее, о его однодневных, максимум - недельных, романах не судачила вся Москва. Но Воропаева выбрала Жданова. Саша же начинал закипать каждый раз, когда видел Андрея. Их отношения, ранее достаточно тёплые, развалились, как карточный домик. Несмотря на то, что Маргарита и Павел пытались создать у детей близких друзей ощущение, что заменят Саше, Кристине и Кире родителей, Воропаев дистанцировался. В “Зималетто” появлялся редко, бизнесом не интересовался особо. Павлу Олеговичу не доверять причин не было. А потом всё изменилось: старший Жданов решил уйти на пенсию и уехать в Лондон, а младший - окольцевать Киру и, как считал Сашка, тем самым получить место президента. Воропаеву всё это не нравилось, очень не нравилось. Он стал чаще появляться в офисе и даже решил принять участие в борьбе за президентское место, был готов оставить министерство. Между ними с Андреем всё было наколено до предела. А потом Лерочка Изотова, глуповатая кукла, одна из бабочек Милко, с которой Саша периодически спал, потому что в постели она была очень хороша, как-то забыла закрыть дверь своей квартиры и сообщить, что Воропаеву не нужно приезжать. И они встретились: Саша и полуголая Лера на Жданове, упирающемся ладонями в спинку кровати Изотовой. С того момента Воропаев Жданова возненавидел ещё больше, казалось, до невозможности. Не за то, что у мальчиков появилась одна игрушка, которой они меняются, а за то, что кукла была у Андрея заменой Киры. Дешёвая Барби Лера против фарфоровой куколки Киры. Скандал был утаён от Воропаевой только из-за того, что Александр не придумал, как подать сестре свою осведомлённость: боялся, что Кира нащупает, что и он спит с Лерой. Отчётливо слышал крики сестры по поводу того, как низко он опустился, каждый раз, когда представлял, что всё ей расскажет. И Лерины крики по поводу всего, что могло прийти ей в голову - об истеричности этой особы по столице ходили легенды. Тогда-то Воропаев и решил, что его сестра никогда не выйдет замуж за этого плейбоя Жданова. И позвонил Никите. В 2003 Минаев женился, однако брак трещал по швам сильнее, чем дерево под Ждановскими ладонями в ту ночь - Воропаев этот звук запомнил и использовал как лакмус для своей ненависти к Андрею. И они встретились втроём: Саша, Никита и Кира. И уехали к старшему Минаеву кататься на лошадях. Но Воропаева будто ничего не видела - Никитины ухаживания ей были не интересны. Саша отчаялся. А через несколько месяцев Минаев позвонил ему сам, попросил телефонный номер Киры и рассказал о случайной встрече. Воропаев был рад: уже все знали о том, что Жданов изменил невесте с Пушкарёвой, поэтому Саша надеялся, что Кира одумается и запьёт отчаянье и страдания Минаевым. Но… Однако надежда умирает последней. И в этот раз Воропаев делал ещё одну попытку. На презентацию ювелирного дома он позвал и сестру, и Никиту. Осталось придумать, как вести себя с Изотовой.
-Но главное, Ром, - Надя сидела напротив него за столиком в ресторане, - я не хочу, чтобы все воспринимали открытие моих магазинов в Москве как своеобразное паразитирование на “Зималетто”. Я рада, что мы подписали такой контракт, который помогает демонстрировать сумки в некоторых дефиле с моделями Милко, но я хочу, чтобы моя продукция жила самостоятельной жизнью, без упоминания о другом бренде. -Странным способом ты, красавица, разрываешь связи с “Зималетто”, нанимая на работу меня, - Малиновский, впервые за долгие дни абсолютно трезвый, подлил себе в бокал минералки. -Мне кажется, мы отлично помогли друг другу: тебе была нужна работа, мне - хороший менеджер. Она крутила на пальце тёмную прядь, дышала так, что в декольте плавно поднималась красивая и аккуратная грудь, а потом облизала губу, и Рома решил рискнуть. -Знаешь, а ведь я очень жалел, когда ты появилась, что при разделе городов Киев достался не мне, а Жданову… Надя оторвалась от тарелки и подняла на него глаза: -Ты сейчас меня клеишь? -Что ты, душа моя! Клеил я последний раз поделки в школе. Тебе я просто высказываю своё восхищение. Жданов - дурак, что такую женщину упустил. -Какую такую? -Красивую. И с мозгами. -Катя у него тоже красивая и с мозгами, - парировала Ткачук. -И ты туда же, - вздохнул Малиновский. -Не поняла… -Катя, Катя… Да ты бы видела Пушкарёву ещё полгода назад! -А я видела. -В смысле? -Андрей мне показывал её старую фотографию. Он её в бумажнике носил. -Ооо, а всё ещё запущеннее, чем я предполагал… -Зря ты так, Рома. Сразу видно: Катю Андрей очень любит. Мы много с ним гуляли в Киеве, и он очень многое мне рассказал. О том, как вы с ней поступили, об инструкции этой… -Час от часу нелегче, - перебил её Малиновский. - А мы скоро издадим её. Сам собственноручно отнесу эту бумажку в издательсткрутилосьисанину уже столько человек прочитало, что она уже, как притча во языцех! -Ты вот всё шутишь, а он страдал. -Наденька, уж поверь мне: Андрей Жданов страдает до первой хорошенькой девицы в его постели. Тебе ли не знать… -А мне не знать. Я с ним не спала. -То есть? - опешил Рома. - А как же все эти совместные уходы: из компании после подписания договора, с показа? Ты скажи мне ещё, что вы вышиванием после этого занимались. Или мозайки собирали. -Мозайки собирали. О нём и о Кате. Думаю, я хоть немного, но смогла ему помочь. Они молчали и копались каждый в своей тарелке около пары минут. Потом Ткачук отложила вилку и нож и посмотрела на Малиновского. -Знаешь, Рома, мне кажется, что в то время я заменила ему тебя. Андрею не с кем было поговорить: Катя вернулась, как он говорил, какой-то другой; ты отказывался принимать серьёзность его чувств к ней… -Ах, страдалец. Напоминаю, что у него ещё невеста была. -Да какая Кира, Рома! Ты вот, вроде, хороший психолог, а то, что под носом, не видишь. Да как говорить с женщиной, которую ты давно не любишь, которой ты изменяешь годами, о той, которая для тебя весь мир? Надя будто выдохлась. Выдала это и притихла. Вновь стала возиться вилкой в тарелке. Малиновский почему-то думал о Кире. Ему впервые стало понятно, что они с Андреем делали с ней. Где-то глубоко внутри он уже принял свою вину за историю с Катей, но Кира… Никогда Рому Кира не смущала. Да подумаешь. Не он же ей изменял, а Жданов. Но какой-то червь от слов Ткачук внутри появился. Он притих, когда за стол сели партнёры и их с Надей обед перетёк в деловой, но потом, когда ушли сначала они, а потом и Надежда, напомнившая, что в пять они смотрят два помещения под магазины, червь вернулся. В голове почему-то звучала Кира. Она не плакала, не говорила, она стонала в голове Малиновского. Ему всё это не понравилось, и он пересел за барную стойку, длинноногая блондинка оттуда посылала ему отнюдь не невинные взгляды с того момента, как Ткачук вышла из ресторана. Блондинку звали Анечкой. Больше ничего Рома узнать не успел - Анечка жила через два квартала, а в пять уже надо было смотреть магазины. Но часа Анечке хватило. Кириных стонов в голове Малиновского больше не было. В двенадцать минут шестого, когда Рома и Надя уже смотрели первое помещение, раздался телефонный звонок. На дисплее телефона Малиновского высветилось: “Кира”. Он напрягся. С того, как Рома тогда уехал от неё тем утром, они не разговаривали. -Кира, слушаю тебя. -Мне нужен телефон Надежды Ткачук. -Ах, телефон Надежды Ткачук… Наденька, продиктуй, пожалуйста, свой номер, Кира Юрьевна интересуется. Пока женщины разговаривали, Рома осматривал помещение. Оно было хорошее, им подходило. Надо было подписывать документы и не думать, но он не мог - начальница всё ещё разговаривала с Воропаевой. Вернулась Надя с фразой “Кира ушла из “Зималетто”. Думаю, она будет работать с нами”.
За вчерашним ужином Андрей предупредил Елену Александровну, что на обед они с Катей не приедут - поедут покупать платье для первого совместного выхода в свет. -Тогда на ужин заезжайте, - потребовал Валерий Сергеевич. -Думаю, мы очень поздно вернёмся, вы уже будете спать, там только в десять начало. Потом, когда Жданов украдкой целовал Катерину на лестничной клетке на прощанье, она спросила: “Ты же обманул папу, да? Кто будет начинать открытие так поздно?”. -Ты у меня очень умная, но смотри не сболтни никому. В семь там начало. Так что сходим на часок, а потом ко мне.
Про платье вместо обеда Андрей не врал. В двенадцать курьер доставил обед в офис, они с Катей поели в его кабинете, предупредив Шуру, чтобы звонков и посетителей не было, а потом Жданов увёз Катерину в какой-то бутик. За эти дни Катя с Андреем вместе в магазине были только раз - в маленьком продуктовом рядом с домом Пушкарёвых. Жданов тогда настоял, что с пустыми руками прийти рассказывать, что они вместе, не может. И выбрал маленький торт и бутылку вина, несмотря на то, что Катя уверяла: у мамы есть собственноручно приготовленный десерт, а у папы наливка. Он нёс корзинку с бутылкой и тортом, а вторую руку не отрывал от Катиного плеча. На кассе добавил в их заказ Киндер-сюрприз и подарил его ей. -Ешь. -Андрюш, я не хочу. Потом. -Тогда давай вдвоём. Он развернул шоколадку, разломил яичко и отдал половинку ей. Надкусил свою. -Кать, ну давай. Она согласилась. Они стояли и ели шоколад во дворе её дома. Потом он раскрыл пластиковую коробочку и достал оттуда маленькое игрушечное колечко. Рассмеялся. Протянул Кате. -Это судьба. Она протянула ему ладонь, но детская игрушка на её палец не налезла… -Ничего, - сказал Андрей, опуская кольцо ей в сумку, - скоро у тебя будет настоящее.
Как только они зашли в бутик, Андрея тут же поприветствовала девушка-администратор. -Андрей Павлович, добрый день, чем мы можем помочь? -День добрый, Оксана, нам нужно подобрать вечернее платье для моей невесты, - он чуть подтолкнул Катю вперёд. - Что-нибудь шикарное, достойное её. Пушкарёва смутилась. Невеста. Шикарное. Чувствовала себя по-прежнему неуверенно, хоть и была одета с иголочки. -А почему мы не выбираем что-то от Милко? - спросила Катя, пока консультанты подбирали ей платье. -Поверь мне, дорогая, тебе всю жизнь теперь носить вещи от Милко, устанешь. Тем более, он не против этого места, мама тоже здесь одевается. Когда перед Андреем и Катей появились три платья: тёмно-синее, изумрудное и чёрное, - он сразу же от последнего отказался. -Это нам не подходит. Взял два оставшихся и пошёл в сторону примерочной. -А почему не чёрное? - Катя догнала его. -Потому что я весь показ изводился от того, что ты позволила себе такое декольте у того платья. Больше ни-ни! - и он покачал пальцем у неё перед носом. Затем медленно скользнул этим пальцем по её переносице и наклонился к Катиному ушку. - С таким декольте всё только в нашей спальне. В такой магазин мы тоже зайдём, но сначала платье. И Андрей вышел из примерочной, задёрнув за собой шторку.
9. Когда Александр припарковал машину перед домом сестры, на часах было без четверти семь. Воропаев неторопливо закурил и вышел из автомобиля. Посмотрел на Кирины окна и, сделав глубокую затяжку, набрал её номер. Телефон ответил ему монотонным “Абонент не отвечает или временно не доступен, попробуйте позвонить позднее”. “Какого чёрта?” - подумал мужчина и, приоткрыв водительскую дверь, протяжно посигналил. У штор на втором этаже никто не появился. Тогда Воропаев достал из бардачка ключи от Кириной квартиры: предусмотрительно забрал из её прихожей несколько дней назад связку, видимо, оставленную Ждановым. Консьержка приветственно улыбнулась ему и предупредила, что Киры Юрьевны нет с обеда. Саша разозлился, но на второй этаж всё же поднялся, квартиру открыл и прошёл по ней, осматривая каждый уголок. Однако всё было в порядке, только на прикроватном столике стоял сиротливый полупустой бокал красного вина. Никакой записки ему, ни слова. Воропаев даже хотел набрать Клочковой, думая, что Кира с ней, но когда открыл телефонную книжку и набрал букву К в поисковой строке, друг за другом пришли две смс: Кирин оператор извещал, что абонент появился в сети, а сама сестра писала: “Прости, но у меня появились другие планы. Со мной всё хорошо, позвоню завтра”. Воропаев чертыхнулся, сделал маленький глоток из бокала с вином и вышел из квартиры. -Никита, - друг ответил сразу же, - ты уже там? Киры не будет, но я еду.
Надя была довольна: контрактами, Роминой помощью и даже Кириным звонком. Невероятно: ещё в тот её приезд Воропаева кидала на Надежду ревнивые взгляды, была резка даже во время профессиональных встреч в “Зималетто”, больше пары фраз за встречу не говорила, а теперь просится работать к Ткачук. Видимо, Кира наконец всё поняла. Осознала, что не Надя была её соперницей, и бежит из родной компании куда глаза глядят, лишь бы подальше от бывшего жениха и его новой невесты. Надю это “моя невеста”, сказанное Ждановым про Катю во время телефонного разговора, не задело. Киру, предполагала украинка, очень задевает. Так они и стали по одну сторону баррикад: та, у которой Катя Пушкарёва забрала Андрея из прошлого, и та, которой Катя Пушкарёва не оставила Андрея в будущем. Несмотря на то, что доля смущения по поводу того, что они с Кирой не сработаются, у Надежды была, она внутренне была в целом спокойна. Почему-то ей казалось, что все острые углы сможет смягчить Малиновский. Поэтому, прощаясь с ним, она спросила: -Завтра встретимся втроём? Я, ты и Кира? -Как скажете, босс, - Рома поцеловал ей руку и, ещё раз отказавшись от поездки на ювелирный вечер, сел в машину и уехал.
Не хотелось никуда: ни на это сборище вокруг Изотовой, ни в бар к девочкам, ни домой. Малиновский просто гнал машину по весенним московским трассам в абсолютной тишине. На перекрёстке у “Зималетто” остановился и притормозил. К зданию подъезжать не стал, припарковался так, чтобы его не видел никто из выходящих из компании. Минут через пять с парковки выехал Фёдор на мотоцикле и остановился напротив центрального выхода. Рома не знал, что он сам здесь делает и чего ждёт. Достал пачку сигарет. На второй выкуренной из здания высотки выбежала Тропинкина и чмокнула Федю, наклонила голову, завязала длинные волосы в узел, взяла с заднего сидения шлем и, казалось, совсем не думая о причёске, надела его. Села сзади и прижалась к Короткову. Малиновский хмыкнул и прикурил третью сигарету. Потапкин вышел из здания и осмотрелся. Что-то внутри затянуло: а вдруг заметит? Не заметил. Но тут сам Малиновский заметил то, что выбило его из колеи. Серебряный лексус на противоположной стороне. За рулём она. Сидит и смотрит на высотку. Рома был готов поклясться, что ему всё это кажется. Моргнул. Картинка не пропала. Кира по-прежнему сидела в своей машине и смотрела на “Зималетто”. Малиновский докурил и набрал её номер. -Рома? - удивилась Воропаева вместо приветствия. Он наблюдал, как она заёрзала на водительском сидении. Это её неспокойствие его радовало: значит не только его она смутила, но и он её. -Не боишься, что Потапкин обнаружит? А с учётом того, что ты в “Зималетто” больше не работаешь, он же заподозрит тебя как минимум в диверсии… - Малиновский звучал очень для себя типично: резво, с юмором - ничуть не выдавал своего замешательства. Кира же с эмоциями не справлялась: в трубку ничего не отвечала, крутила головой по сторонам, пытаясь высмотреть машину Романа. -На противоположной стороне, - решил помочь ей он. Кира наконец повернулась в нужном направлении и заметила собеседника в припаркованной метрах в двадцати от неё машине. -А… а что..? - мысли всё ещё не выстраивались ровным строем. -С каких это пор вы, Кира Юрьевна, стали так с трудом мысли формулировать? Помнится… - он замолчал, всё ещё не уверенный, что стоит это говорить. Но Воропаева не перебила, и Малиновский решился. - Помнится, ещё недавно тебя ничего смутить не могло, а тут всего-то случайная встреча… -Ты следишь за мной? - наконец спросила Кира. -Что ты, мне очень далеко в этом до тебя, твоей верной спутницы Виктории, Эркюля и даже Даши Васильевой. Как видишь, сам нарушаю своё инкогнито. -Ты скучаешь? По Андрею или по “Зималетто”? - Кира вдруг собралась и огорошила его этими вопросами. Малиновский ответа не знал. А может, и знал, но даже себе давать его не хотел, не то что Кире. Поэтому решил тему переменить. -А мы так и будем в нескольких шагах друг от друга мобильную связь тестировать? Слышно прекрасно, конечно, однако... -Ром, я не знаю, что я здесь делаю, - вдруг перебила его Кира. Он не отвечал, смотрел, как блондинка вышла из своей машины. Это движение было очень решительным. Затем Воропаева замешкалась, остановилась, даже не закрыв дверь. Кира убрала за ухо две прямые светлые прядки, потом вернулась в салон, достала с заднего сидения сумку, будто в замедленной съёмке захлопнула дверь автомобиля, щёлкнула брелоком сигнализации и, осмотревшись по сторонам, перебежала отделяющую их друг от друга дорогу. В Роминой трубке всё ещё не звучали гудки, слышно было уличный шум, уже будучи метрах в пяти от машины Малиновского Кира телефон на ходу кинула в сумочку, поэтому мужчина отключился сам. Открылась дверь - Воропаева села на пассажирское место. -Поехали, - женщина через плечо кинула сумку на заднее сидение и пристегнулась. -Куда? - Роман на неё не смотрел. Почему-то всё ещё не мог оторваться от синего стекла стен бывшего офиса. Воропаева молчала. Мужчина всё же завёл автомобиль и двинулся вперёд по набережной. Минут через пятнадцать Малиновский начал перестраиваться в другой ряд, Кира сразу же среагировала. -Нет, - очень уверенно произнесла она, понимая, на какую дорогу они должны развернуться. -В смысле? -Не отвози меня домой. Это звучало как мольба. В противовес твёрдому “нет”, сказанному чуть ранее. -Поедем к тебе, - и уже совсем жалобно: Пожалуйста. Кира жгла что-то внутри. Эта фраза заныла в Малиновском не хуже, чем оставшийся без ответа вопрос о выборе между Ждановым и компанией. Один поворот Рома всё же пропустил. Обдумывал. Прямо хотел спросить: “Кира, тебя надо отвезти ко мне в постель?” Но промолчал. На втором перекрёстке развернул машину.
Примерно в тот же момент Андрей развернул Катерину к себе и зашептал: -Катя, да хватит тебе... Она упёрлась ладошками в его грудь и громко вздохнула. Затем затеребила лацканы его пиджака. -Всё будет хорошо, - Жданов прижал девушку к себе и поцеловал в макушку. - Скоро ты даже думать об этом перестанешь. Непонятно ей было, об этом - это о выходах в свет или о его бывших любовницах, в этом свете поджидающих. Они достаточно сильно опоздали: Катя и представить не могла, что за платьем последует обувь, сумка, бельё. Выбор белья особенно затянулся, ибо Андрей каждый комплект подвергал своему личному анализу. Уже когда они поднялись по лестнице, Андрей провёл ладонью по её плечу, чуть сжал его, наклонился и оставил чуть выше края ткани нежный поцелуй, поместил Катину ладонь в свою и повёл любимую прямо под арку - в толпу, центром которой была улыбающаяся Лера Изотова.
Малиновский в этот раз был осознан и по началу даже нежен: когда Кира села на его колени к нему лицом, приподняв полы юбки, он целомудренно и совершенно невинно клюнул её в плечо. Только когда она заёрзала, Роман сдвинул с плеча лямку. Когда Кира стащила с него пиджак и кинула на пол, мужчина оставил на её плече влажный след. Язык обжигал бледную кожу. Ему сотней язычков пламени вторила трезвость. Обоюдная. Жгла, будто предупреждая.
Катя видела, как загорелись глаза Валерии, стоило ей завидеть Жданова. Хоть Андрей и не выпускал ладони Пушкарёвой из своей, хоть они и были единым целым, Лера, казалось Кате, не замечала, что Жданов не один. Катю потрясывало. Буквально.
Киру потрясывало. Страх, что было для неё странным, рождал возбуждение. Она переполза с его колен на постель. Замерла. Взяла в ладони своё лицо. Растёрла щёки. Малиновский смотрел на неё, но ничего не делал. Ждал. Давал ей подумать. Потом Кира несколько раз подряд моргнула и, приподнявшись на коленях, стянула с себя сбившуюся на поясе юбку.
Юлиана несколько раз удивлённо моргнула. Под большой белой аркой, ведущей в зал, появился Воропаев. Александр подхватил с подноса проходящего мимо официанта бокал и отсалютовал ей. “Наглец!” - подумала Виноградова. И стала размышлять, откуда у него проходка, если мало кто оказался на вечеринке без приглашения самой Виноградовой.
Роману Малиновскому не нужно было второе приглашение. Как только на Кире осталось только нижнее бельё и она замерла у изголовья его кровати, мужчина подхватил её и перевернул на себя. Уверенные пальцы изучили кружево белья сначала на спине, поглаживая позвоночник, потом переместились на маленькую грудь.
Андрею надо было что-то сказать Кате, чтобы она переключилась после их диалога с Изотовой, которая, к его большому удивлению, спутницу Жданова узнала, и он пошёл ва-банк: -Ещё тридцать минут, и я увезу тебя. А пока буду думать о том, как весь вечер буду любоваться тем кружевом, что спрятано под этим платьем.
Последние остатки чёрного кружева сдались под ладонями Малиновского. Кира шумно дышала, извиваясь на простыни. Прелюдия казалась бильярдной партией: последние остатки разума уносились, как шары, летящие из-под стремительных рук в лузы.
Андрей положил кий на стол и пожал руку Минаеву. -Спасибо, Никит, партия хорошая вышла! -Да, ты отлично играешь. При такой игре даже проигрыш не расстраивает. Они распрощались, и Жданов вышел в большой зал, чтобы отыскать Катерину. Любимую мужчина заметил сразу же. Она стояла к нему спиной и разговаривала с Юлианой. Короткие волосы, уложенные на одну сторону, давали рассмотреть Катину шею. Андрей залюбовался, а затем подошёл к своей девушке со спины и шепнул: “Всё, я так больше не могу”. Не рассчитал громкость. Виноградова хмыкнула и, наклонившись к подруге, поцеловала Катю в щёку. -Поезжайте, Катюш, а то твой кавалер себя в руках не держит уже.
Сил сопротивляться желанию не осталось. Рома чуял, что Кира тоже уже не держит себя в руках, и сделал резкий толчок. Она вскинула бёдра и запустила пальцы в его волосы. Прижала к себе его голову, но не целовала, только дышала шумно в мужскую шею.
Александр выдохнул ей прямо в шею: -Увели-таки у тебя Жданова, да? Изотова повернулась к нему и потянулась за приветственным поцелуем в щёку. -Не думала, что ты придёшь, - Лера закусила нежно розовую губку, аккуратно подведённую карандашом. -Хотел привести сестрёнку, да она отказалась. А то я бы многое отдал за то, чтобы понаблюдать, как Пушкарёву будет потрясывать от тебя и Киры одновременно. -Какой же ты… -Какой же я? -Мерзкий. Самодовольный. Грубый. -А ты что - стала любить нежно?
Андрей нежен не был. Но её это не смущало. Катя дикими и при этом любящими глазами смотрела на него, когда он прижал её к стене прямо в коридоре, даже не дав бросить куда-нибудь клатч. Быстро расстегнул молнию и вдруг, припустив платье, отошёл к противоположной стене. -Что? - Катерина схватилась за висевшую на бёдрах тёмно-синюю ткань. Он стоял в метре от неё и молчал. Она вдруг почувствовала себя неуютно, будто это не её мужчина, и потащила тёмную ткань платья наверх. -Глупышка, - выдохнул Жданов. - Я просто любуюсь. Такая ты…
10. Катя забралась на подоконник в родительской квартире с новым дневником и ручкой. Открыла блокнот на первой страничке и написала: “Мы с Андреем две недели вместе”. Остановилась и долго смотрела на запись. Потом начала обводить буквы в последнем слове, старательно прорисовывая все чернильные повороты. Закончила, провела пальцами по странице. Пробовала, как бумага изогнулась под нажимом ручки. Пиликнул телефон. Пушкарёва потянулась за сотовым, призывно мигающим засветившимся экраном. Этот свет для неё в последнее время стал особенным, девушка с нетерпением ждала, что напишет Андрей на этот раз. Прочитала: “С каждым днём мне всё труднее возвращаться в квартиру без тебя”. Быстро набрала в ответ: “Ложись спать. А утром я буду ждать тебя на мамины блины”. Почти моментально пришёл ответ: “Насколько неприлично в 8 быть уже у вас?” Катя искренне рассмеялась. Пока думала, как ответить, пришла ещё одна смс-ка от него: “Я скоро не сдержусь и украду тебя у В.С.” За эти две недели, казалось, произошло очень многое. Они помирились. Вышли впервые в свет как пара, а не как коллеги. Потом сделали это ещё раз. Они съездили на полтора дня за город. Трижды сходили в кино. Один раз в театр. Практически каждый день Андрей приносил ей новые букеты, ароматом которых был наполнен и дом, и офис. Жданов стал совершенно своим на кухне у Елены Александровны, которая кормила его с неменьшим удовольствием, чем мужа и Кольку. А ещё, что Катю до сих пор удивляло, её приняли родители Андрея. Они встречались уже дважды. И если первый раз для Кати был мукой: она безумно нервничала и постоянно держала Андрея за руку под столом - то вторая встреча в квартире у Маргариты и Павла уже не доставляла девушке таких проблем. Она была уверенна в себе, любимый смог вселить в неё эту уверенность. А в один день, когда Андрей уехал на деловой обед, а Катя осталась в офисе, в её кабинете появилась Маргарита Рудольфовна, которая принесла с собой два стаканчика кофе и пригласила Пушкарёву в ресторан. Путей к отступлению не было, и они поехали в “Трафальгар”. Катерина была за рулём, и Маргарита всю дорогу рассматривала, как та держится. А потом рассказала Кате всё, начиная с того, что это она была инициатором Кириного разговора с Пушкарёвой. Было видно, что всегда уверенная в себе и даже можно сказать, что холодная Маргарита Жданова нервничала. И Катя впервые увидела в ней союзника: женщину, которая любит Андрея так же, как она - очень сильно и вопреки всему. Жданов когда узнал об этой встрече - мама и любимая пришли к нему вместе - бегал по своему кабинету, как маленький, поочерёдно чмокал и обнимал то одну, то другую. Потом радость совсем накрыла: он, взрослый мужчина, закричал громко что-то типа “Ухууу!” и прижал женщин одновременно к себе. Катя так и не ответила на смс, и Андрей прислал ещё одну: “Спишь?” “Нет, - ответила девушка, - пишу дневник”. “Почитать дашь?” Она задохнулась от его наглости в первую секунду, а потом набрала в ответ: “В нём для тебя нет ничего нового. Ты всё знаешь” “А зачем пишешь тогда?” “Чтобы поверить, что всё это по-настоящему”. “Для этого можешь просто посмотреть на синяк от моих пальцев у себя на бедре…” “Андрей!” “Да, любимая?” “Ты невыносим”. “Я знаю. Спи и думай обо мне”. Катя положила телефон рядом с собой и рассказала дневнику, как несколько часов назад они были на сырной дегустации, где впервые пресса попросила их попозировать на камеру вместе. Рассказала о том, как стала той, кого Андрей прилюдно уверенно притягивает к себе, будто отмечая: “Это моя женщина”. О том, что поверить не может, что теперь это она. Катя десятки раз видела, как он притягивает так к себе Киру. Особенно жгло тем воспоминанием, в котором она пряталась у Юлианы за плечом на винной дегустации, с которой сбежала, как только фотокорреспонденты защёлкали затворами перед идеальной блондинкой Кирой Воропаевой и статным брюнетом Андреем Ждановым. И тем, как Андрей притянул к себе с такой же уверенностью Надежду Ткачук на первом президентском показе Кати. Жданов как-то прошептал ей, лежащей у него под боком: “Пожалуйста, не сравнивай себя с другими женщинами, что были в моей жизни. Ты совершенно особенная”. Но Катя сравнивала. И он это чувствовал и злился. Причём на себя. Что она знает так много о его прошлом. -А когда дети спросят, как мы познакомились, можно мы расскажем им историю, где папа более положительный герой, чем на самом деле? - как-то спросил Катю Жданов. -О любви с первого взгляда? -Ну, может, не с первого… -Ты придумай, как тебе хочется, чтобы она звучала, а потом расскажи мне, чтобы разногласий не было. Катя поставила точку в последнем предложении, перечитала страничку и слезла с подоконника. Расстелила постель, легла и тут же уснула. Ей снилось, что она в длинной хлопковой рубахе, подпоясанной алой лентой, несётся по лесу, сама не понимая от кого. И только потом Кате стало понятно: за ней гонится огромный бурый медведь. Она испуганно вскрикнула и вскочила на постели. -Что? Что такое? - Андрей сразу же притянул её к себе. -Андрюша? - со сна и шока она не понимала, что происходит. - Что ты здесь делаешь? -Приехал к тёще на блины, как ты и приглашала, - он убаюкивал девушку в своих руках, вырисовывая круги у неё на спине. - Плохой сон? -За мной охотился медведь, - еле слышно прошептала Катя. -Кто? - рассмеялся Жданов. -Медведь, Андрюша. Бурый огромный медведь. -Елена Санна! - вдруг громко крикнул мужчина. Открылась дверь, и вошла Катина мама. -Что такое? Что ты так кричишь? - она вытирала мокрые руки о фартук. -А если медведь за тобой гонится, это к чему сон? Пушкарёва-старшая вдруг замялась. Начала ещё активнее тереть руки о ткань фартука. И кажется, даже покраснела немного. -Да так, ерунда какая-то. А что, Катенька, тебе такой сон приснился? Её дочь отстранилась от Жданова и привалилась к спинке дивана, кивнула. -В голову не бери. Это к блинчикам с мёдом. Пойдёмте завтракать, блины стынут. И она вышла в коридор. -Напомни мне на работе посмотреть в соннике, - попросила Катя Андрея и встала с дивана. - Темнит мама что-то. Девушка подошла к столу и наклонилась, потянулась за расчёской, лежащей на подоконнике. Край ночной комбинации поднялся и по коже, которую он перестал закрывать, скользнула мужская ладонь. Она не на секунду не останавливаясь проскользнула между разведённых ног и легла на полоску хлопка между ними. Катя резко выпрямилась, выронив расчёску, и ноги максимально свела. Зажатая бёдрами мужская ладонь не спасовала, пальцы уверенно надавили на трусики. Пушкарёва шумно выдохнула. От этого звука Андрей стал ещё увереннее и хлопок из-под пальцев отодвинул. Катя вцепилась пальцами в столешницу. А когда мужские пальцы ещё раз надавили, резко дёрнулась и попыталась развернуться к Жданову лицом. -Нет, - резко выдала она. -Почему нет? - руку он не убрал, хотя женщина стояла к нему уже не спиной, а вполоборота. -Сейчас зайдёт папа. -Не зайдёт, он в гараже, - ещё одно уверенное движение пальцев, и Катя вернулась к окну лицом. - Тем более, - Андрей говорил ей прямо в ухо, - ты тут такая, что мне нескольких минут хватит. Её ушко покраснело, и Жданов понял, что Катя вновь залилась краской. -Ты уже намного меньше краснеешь, - он нашёптывал ей это в ухо настолько уверенно и ровно, будто другого занятия у него и не было. -Я уже говорил, что буду скучать по этому румянцу, когда выбью его из тебя? Она кивнула. Андрей свободной рукой проскользил по Катиному подбородку, пальцем нажав на нижнюю губу. Её тут же прикусили зубами. -Открой рот, - Жданов навалился на неё всем телом, видя, что Катя уже двумя руками упирается в столешницу. Видимо, его просьбу она не поняла. -Катя, - ещё раз начал Андрей, - рот открой. Здесь она послушалась. Он сразу скользнул в него пальцем и скользнул по Катиному языку. По тому, как хаотично двигались её губы на его пальце, он понимал, что насчёт нескольких минут был прав. -Думаешь обо мне? - низкий мужской шёпот. -Всегда. -Андрей, Катя, руки идите мыть и садитесь завтракать, - раздалось с кухни. Руки действительно пришлось мыть.
Катя пила кофе с молоком и на Андрея смотрела исподлобья. Он ничем не показывал, что происходило ещё пять минут назад в её, как выражался Пушкарёв, светёлке, и уминал за обе щеки щедро политые мёдом блины. -Катенька, ты чего не ешь? - придвинула к ней тарёлку мама. -Я пока не проснулась, мамочка, и аппетит тоже. -Дааа? - вдруг протянул Андрей. - А я то думал, что тебя сильно взбодрили. И пока Катя не начала краснеть, быстро добавил: -Медведь-то этот твой. Катерина вдруг вскочила и выбежала из-за стола. -Что это с ней, Андрей? - через полминуты на кухне появился Валерий Сергеевич, которого дочь чуть не сбила в прихожей, когда он заходил в квартиру. -Не обращайте внимания, Валерий Сергеевич, - ответил Жданов. - Наша красавица просто не с той ноги встала. -А ты-то, я смотрю, каждый день с той встаёшь. Не успеваешь проснуться, а уже к Ленке на завтрак мчишься. -А вы ревнуете? -рассмеялся Жданов. -Ревную, - Пушкарёв взялся за блины. - Дочь мою тебе подавай, теперь ещё к жене на завтрак каждое утро намыливаешься. -Не слушай его, Андрей, - встряла Елена Александровна. - Ешь, Валера! А когда я ем…
Через минуту пять из комнаты уже одетая вышла Катерина с тушью в одной руке и мобильником Жданова в другой. -Андрей, тебе какой-то Дмитрий Владиславович звонит, - она развернула дисплей к мужчине. Он перехватил телефон и ответил: -Слушаю вас, Дмитрий Владиславович. Да. Нет-нет, говорите. Нет, мы с ним сегодня не виделись. И вчера тоже. А что? Что значит вам позвонили из отделения? С его телефона? И что сказали? А он? Да в смысле?! Нет, не волнуйтесь и не гоните машину из Твери, я сейчас всё решу. Какой номер участка? Ага. Я вам перезвоню. Жданов отодвинул тарелку и вскочил из-за стола. -Простите, Елена Санна, но неотложные дела. Он за два шага оказался в коридоре. -Андрей, что случилось? - выбежала за ним Катя. -Малиновский в милиции. Я за ним. Ты со мной? Пушкарёва ошарашенно кивнула и, оставив тушь на тумбочке в коридоре, скользнула в туфли и вышла вслед за Андреем в подъезд.
_________________
|