* * *
— Катерина, мы едем в банк, — заявил Андрей, вернувшись из ресторана.
— Что-то случилось? — всполошилась Катя. — Проблемы с рассрочкой кредита? С платежом Драгулеску? Я могу позвонить в "Ллойд-Морис", и…
— Кать, Кать, — перебил ее Андрей, — все нормально, не переживайте так, просто нам надо съездить в банк и кое-что уточнить. Всякие мелочи, да. Многочисленные, — многозначительно добавил он. — Одевайтесь, Катя, а то опоздаем.
— Мы ведь не в банк едем, да? — спросила через какое-то время Катя.
— Нет. Зачем нам в банк? Нам туда не надо.
Не мог же Андрей открыто сказать, что ему было необходимо самому убедиться, что с Катей все в порядке, что этот чертов Драгулеску ничего ей не сделал. Он не задумывался о том, как собирается это определить, но ему было достаточно хотя бы увидеть, что Драгулеску не оставил на ней своих следов.
Катя охотно отвечала на его ласки и не вздрагивала от прикосновений, и он поверил, что Драгулеску к ней не прикасался. Но ему по-прежнему хотелось сломать Владу нос.
* * *
Домой Андрей вернулся в отличном настроении. Он давно не испытывал такого удовлетворения от жизни. Мурлыча себе под нос, он налил себе виски, но не успел сделать и глотка, как в дверь позвонили. У Андрея мгновенно испортилось настроение: это могла быть Кира, которой он сказал, что будет работать из дома. Черт, надо было придумать какую-нибудь встречу.
За дверью стоял Влад Драгулеску.
— Могу я войти? — вежливо спросил он.
— Пожалуйста, — буркнул Андрей, задаваясь вопросом, откуда тот узнал его адрес.
— Мы оба деловые люди, поэтому предлагаю не терять времени и говорить открыто. У меня к тебе предложение, — сказал Влад, перейдя на "ты".
— Деловое? — хмыкнул Андрей.
— В какой-то степени. Дешевые ткани и показы в Европе — это лишь самое малое, что я могу сделать для "Зималетто". В моих силах вывести твою компанию на мировой рынок, и при этом твои расходы будут минимальными. Международная известность, рост прибыли, признание...
— Неужели? Продолжай, — отозвался Андрей.
— Однако за все надо платить, — сообщил Влад, садясь в кресло.
— Ты только что говорил о минимальных расходах, — Андрей сделал вид, что не понял его.
— Брось, — поморщился Влад. — Уверяю, я не запрошу непомерную цену. Скорее наоборот, ты с легкостью заплатишь и потом не вспомнишь об этом.
— Да? Ну, допустим. Так чего ты хочешь?
— Катю, — просто ответил Влад и, не дав Андрею и рта раскрыть, продолжил: — Я не твой моральный компас. Мне нет дела до твоей невесты, я не собираюсь стыдить или закладывать тебя. Мне неинтересны твои мотивы. А Катя не настолько важна для тебя, чтобы отказаться от перспективы развития "Зималетто". Поэтому я предлагаю сделку: ты отказываешься от Екатерины и рвешь с ней отношения, а взамен компания выходит на новый уровень.
— Крепостное право отменили давным-давно, — проинформировал его Андрей, развалившись в кресле напротив с нетронутым стаканом виски в руках.
— Екатерина еще очень молода, наивна и неопытна, ее легко обмануть и сбить с пути.
— Она умный взрослый человек и сама решает, что ей делать, — ответил Андрей, крепче сжав стакан.
— Я пришел не торговаться, — холодно сказал Влад. — И не объясняться. Принимаешь ты мое предложение или нет?
Что бы о нем не думали Воропаев или отец, Андрей был хорошим бизнесменом. Потому что в этот момент он сдержался и повел себя по-деловому: он не послал Драгулеску матом, как ему очень хотелось, а ответил довольно спокойно:
— Мои отношения с Катей или их отсутствие — только наше дело, и никто не может нам диктовать, как поступать. Катя не какая-то там призовая лошадь или рабыня, которую можно передавать от одного хозяина к другому. Она сама как-нибудь разберется, с кем хочет быть. — Андрей гордился тем, как серьезно и весомо это прозвучало.
— Ясно, — сказал Влад, вставая. — Что ж, я предлагал. По-хорошему.
— Угрожаешь? — поинтересовался Андрей. Желание набить ему морду стало почти невыносимым.
— Довожу до сведения, — усмехнулся Влад, и по спине Андрея пробежали мурашки.
До этого момента Влад был обычным мешающимся в чужую жизнь человеком. Сейчас перед Андреем стоял хищник, вышедший на охоту, и это начало пугать.
— Я учту, — пообещал Андрей, отсалютовав ему стаканом. — Да, и если ты хоть пальцем тронешь Катю, даже если просто приблизишься к ней против ее воли, ты об этом пожалеешь.
Влад коротко рассмеялся.
— Надо же, у щенка есть зубы. Мы еще увидимся.
— Да, к сожалению.
Андрей поставил стакан на столик, с трудом подавив порыв швырнуть его в стену, и сел, обхватив голову руками. Он совершенно не понимал, что за игру вел Драгулеску.
* * *
На работу Андрей явился ни свет ни заря. Такое случалось крайне редко, но сейчас пустые и тихие коридоры "Зималетто" успокаивали, создавали иллюзию, что все еще может быть хорошо.
Первым порывом Андрея было обвинить во всем Катю, но когда он немного остыл, то понял, что это несправедливо. Даже если Катя проболталась Владу о романе с Андреем, это была не ее вина. Чтобы отвязаться от психа, сделаешь и скажешь что угодно. А в том, что у Драгулеску были не все дома, Андрей уже не сомневался. Нормальные люди не просят отдать им женщину. По крайней мере, в жизни Андрея таких придурков еще не встречалось. Но возможно, Катя тут вообще не при чем. Влад не только узнал его адрес, но и просочился через консьержа. С него сталось бы следить за Катей и так узнать о ее связи с Андреем. Тогда точно конец всему, потому что если у Влада есть фотографии, то Киру уже не удастся убедить в том, что Андрей ей не изменял.
— Что ж ты, Ждан мой, так невесел, что ж ты голову повесил? — спросил Роман, входя к Андрею кабинет. Кати еще не было, но остальные сотрудники уже начинали потихоньку подтягиваться. — Что случилось, кого хороним?
Андрей не ответил, но по его взгляду Роман понял, что стряслось что-то серьезное.
— Так, ты меня пугаешь. Рассказывай, кто что узнал?
Когда Андрей в красках описал ему вчерашний визит Драгулеску, Роман почесал в затылке и протянул:
— Мда, дела. Эх, если б не отчет…
— А что отчет? При чем тут вообще это?
— При том, что сейчас ты Пушкареву никак не можешь бросить, ей еще отчет делать. Может, получится ее как-то поторопить? Состряпает отчет и пусть идет на все четыре стороны. Отдашь ее Драгулеску на блюдечке с золотой каемочкой, и, может, пронесет.
— Ты вообще понял, что сказал? Ты охренел? Я этого извращенца к Кате и на пушечный выстрел не подпущу!
— Спокойствие, только спокойствие. Чего ты так разошелся? Давай не будем портить котлеты мухами. Конечно, Драгулеску извращенец, кто бы спорил, потому что только извращенец мог клюнуть на Пушкареву. И да, я согласен, что вести бизнес с психами себе дороже. Но! — тут он предупреждающе поднял палец. — Состояние-то он себе умудрился сколотить, и репутация у него хорошая, значит, не совсем уж он ненормальный, умеет себя контролировать. Золотые горы, которые он тебе наобещал, мы, конечно, требовать не будем, но если он условия подписанного контракта выполнит — уже отлично. А Пушкарева… А что Пушкарева? Пока что он ее культурно выгуливал, цветы дарил, по театрам водил. Авось, не съест. Ну задело этого румынского Ромео, что у предмета его воздыханий другой есть. По законам жанра, это страшилище должно было бы тут же упасть ему в объятия, а она ломается. Непорядок. Вот он и начал вынюхивать, что к чему.
— Ты соображаешь, что несешь? — заорал Андрей. — Катя не товар, чтобы ей можно было торговать! Неизвестно, что этот маньяк хочет с ней сделать!
— Ну, утверждать не могу, но подозреваю, что то же самое, что и ты, только в более романтичной обстановке, так сказать. Так что нечего тут переживать за Пушкареву, лучше о нас подумай. От нее не убудет, а мы может пойти на дно.
Андрей сам не знал, что на него нашло, но, услышав это, он не выдержал и от души врезал Малиновскому.
Эту картину и застала Катя: Андрей стоял над упавшим на пол Романом и смотрел бешеными глазами, а тот зажимал рукой окровавленный нос. Катя не знала, как отреагировала бы на это еще неделю назад, но сейчас она не стала ничего выяснять, лишь достала из сумки носовой платок, намочила его водой из графина и молча протянула Малиновскому. Очнувшись, Андрей помог тому встать, и Катя ушла к себе в каморку, даже не оглянувшись. Ей хватало своих проблем, чтобы заботиться о чужих.
* * *
Андрей о многом хотел расспросить Катю. Выяснить все, поговорить по душам, но после случившегося с Романом у него не было на это сил. Андрей не сомневался, что об их стычке знало уже все "Зималетто", но его это не волновало. Его даже не мучила совесть. Ему просто хотелось, чтобы все побыстрее закончилось, так или иначе.
Тем не менее, он не смог не спросить, все ли с ней в порядке. Она была бледной, как мел, а под глазами, не прикрытые очками, красовались черные круги. Эти глаза в последнее время сводили Андрея с ума: ему все казалось, что она видит насквозь все его притворство и игру, но при этом из них не исчезала любовь, и это мучило его больше всего.
— В полном, — преувеличенно бодро отозвалась Катя. — Сон дурацкий приснился, только и всего. А вы? Вы нормально себя чувствуете? — осторожно спросила она.
— Лучше всех. Кать… — Он не желал, не желал говорить об этом, только не сейчас, но… — Я не хочу тебя… связывать. — Он перешел на ты, и это прозвучало до странного естественным и само собой разумеющимся. — Понимаешь? Если тебя не устраивает… текущая ситуация, если ты желаешь все прекратить, мы можем сделать вид, что ничего не было, я пойму.
Катя не сразу ответила, и когда Андрей увидел, что на ее глаза навернулись слезы, у него упало сердце.
— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Даже если это будет означать, что мне придется отпустить тебя.
— Я не хочу ничего менять, меня все устраивает. А вы? Вы этого хотите?..
— Нет, нет, не хочу, — быстро открестился Андрей и добавил, снова возвращаясь к привычному "вы", как к щиту: — Я лишь беспокоился о вас. Все, чего я хочу, это чтобы вы были счастливы.
— Я счастлива, — тихо сказала Катя, опустив голову. — Я пойду, там отчет…
Андрей сделал вид, что не заметил, что на ее светлый пиджак капают слезы.
* * *
Кате действительно снился этой ночью дурацкий сон. Она стояла на той же башне, что и в прошлый раз, но теперь пахло дымом, и Катя точно знала, что это — запах беды. Она плакала, и слезы, тронутые ледяным ветром, жалили ее щеки, но Кате было все равно. Замерзшие негнущиеся пальцы соскальзывали с парапета, но ее упорство победило. Сегодня она лишилась возлюбленного, но уже нашла замену его объятиям. Неравноценную, зато надежную и верную. Шаг — и бездна приняла ее в свои объятия.
Катя проснулась посреди ночи мокрая от пота, и долго лежала без сна. Когда она заснула второй раз, то ей приснилась новогодняя ночь.
Она очень испугалась, когда перед ней вдруг вырос человек. Катя готова была поклясться, что еще секунду назад ни впереди, ни сбоку не было ни одной живой души.
Мужчина был… В темноте, при свете тусклых фонарей сложно было понять, каким он был. Темная куртка, надвинутый на лоб капюшон с мехом, мешавший разглядеть лицо, — днем он казался бы обычным москвичом, одним из миллионов. Сейчас же он был воплощенной опасностью. Он не двигался и ничего не говорил, просто стоял и смотрел на Катю. Наверное, смотрел — его глаз не было видно, но Катя чувствовала на себе его взгляд. Она не сделала ни шагу, но мужчина ринулся к ней и схватил за руку.
Паника захлестнула Катю с головой. Вырываясь, она хотела позвать на помощь, но не успела — мужчина зажал ей рот и потащил куда-то. Катя упиралась и пыталась высвободиться, но мужчина был слишком силен для нее. Он наотмашь ударил ее по лицу, повалил на землю и снова зажал ей рот. Катя могла только мычать и дергаться, когда он задирал на ней юбку. Последним, что она помнила, было ощущение холодного мокрого снега на голой коже, а потом ее затопила боль, и мир перестал для нее существовать…Катя больше не смогла заснуть в ту ночь. Она уже не знала, что из этого было в реальности, а что нет, и никак не могла успокоиться. Любые события вызывали у нее преувеличенную реакцию. Утром она не успела на свой обычный троллейбус, и была готова была рвать и метать, а сейчас, когда Андрей предложил расстаться, была уверена, что умрет прямо здесь и сейчас. Мысль о расставании ранила как острый нож, но Катя все чаще вспоминала слова Влада. Действительно ли Андрей любил ее? Он до сих пор не порвал с Кирой и смертельно боялся, что о них кто-нибудь узнает.
Кате почти удалось заставить себя перестать об этом думать, но ближе к обеду Федя принес букет с пометкой "для Екатерины Пушкаревой". Катя раньше даже не видела таких цветов, но самым удивительным в букете было большое количество умопомрачительно пахнувших цветков шиповника.
— Это что еще за икебана? — недовольно спросил Андрей, заглянувший в каморку сразу же после Феди.
— От Драгулеску, — сказала Катя, комкая в руке записку с надписью "Думаю о тебе". — Отнесу Маше на ресепшен, пусть порадуется.
Выбросить такую красоту ей не хватило духа, хотя именно этого от нее, судя по всему, ждал Андрей.
Маша сидела на рабочем месте с марлевой повязкой, закрывающей рот.
— Заболела? — с сочувствием спросила Катя. Если уж безалаберная Маша надела повязку, значит, дела были плохи.
— Наоборот, боюсь что-нибудь подцепить и Егорку заразить. А то по "Зималетто" вирус какой-то ходит. Кать, ты не обижайся, но ты себя в зеркало видела? Бледнючая вся, ужас. Кира такая же белая пришла, на привидение похожа, Амура тоже сама не своя, ей кошмары всю ночь снились, да еще беспокоится, что этот ее бойфренд куда-то пропал ‒ чует мое сердце, мошенник он какой-нибудь. И Жданов, говорят, странно себя ведет.
— Кто говорит?
— Малиновский от него пришел с расквашенным носом, Шурку чуть инфаркт не схватил, когда она его увидела. Он, правда, сказал, что споткнулся и упал, но что-то не верится. Ой, слушай, а ты не знаешь, что там между ними произошло?
— Понятия не имею, — покачала головой Катя.
— Жалко, — огорчилась Маша. — Интересно же, из-за чего они так поцапались. Вернее, из-за кого: вот уверена, это они женщину не поделили.
— Я, правда, не знаю, Маш, — устало сказала Катя. — Вот, пусть у тебя постоят. У меня на них аллергия.
— Да? Жалко, прелесть же, что такое. — Маша спустила повязку и понюхала цветы. — Подожди, а от кого букет-то, от Коли?
Но Катя уже пошла к себе, не оборачиваясь.
* * *
— Андрей, я домой, — с порога сообщила Кира. — Очень плохо себя чувствую.
— Конечно, милая. Прости, знаю, женщинам такого не говорят, но ты действительно плохо выглядишь. Давай я отвезу тебя к врачу. — Пожалуй, Андрей был даже рад предлогу сбежать хоть ненадолго из "Зималетто" и проявить заботу о невесте, которая, благодаря Драгулеску, в любой момент могла узнать о его измене.
— Не надо, милый, — ответила Кира, немало удивив его. — Мне просто надо отлежаться, и все пройдет. Ерунда, обычная простуда.
— Все равно, не стоит тебе вести в таком состоянии. Я тебя отвезу.
— Спасибо, Андрюш. Амура уже вызвала мне такси. Я же знаю, что у тебя сейчас много работы, к тому же, не хватало еще и тебе заболеть.
Такое понимание и жертвенность Кире были несвойственны, но она говорила без тени сарказма, и Андрей решил, что это болезнь так на нее повлияла, не оставив сил на негативные эмоции.
— Я к тебе вечером обязательно заеду, привезу чего-нибудь вкусненького.
— Спасибо. Привези груш, хорошо?
Совесть подсказывала Андрею, что уже неплохо было бы извиниться перед Малиновским, но тот еще утром уехал в травмпункт и возвращаться не собирался. Шура смотрела на Андрея как на врага народа, и Андрей окончательно уверился в том, что он — негодяй каких поискать.
* * *
Кира не открыла дверь. Андрей решил, что она спит, и открыл дверь своим ключом. В квартире было темно. Он осторожно, чтобы не разбудить Киру, прошел на кухню, поставил туда пакет с апельсинами, виноградом, грушами и крохотными пирожными-макарунами и на цыпочках прокрался к постели… в которой никого не оказалось.
— Кира, — позвал Андрей, включив свет. — Кира, ты где? У тебя все в порядке?
Киры в квартире не было. Андрей подумал, что она решила ему так отомстить, вызвать ревность. С другой стороны, она действительно выглядела днем очень больной — что, если она попала в больницу? Андрей позвонил ей, но абонент был недоступен. Еще около часа, отлично понимая всю нелепость этой ситуации, он пытался дозвониться до Киры, сидя в ее пустой квартире, но телефон по-прежнему оставался вне зоны доступа.
— И что делать? — спросил он самого себя, нервно меряя шагами комнату.
В любой другой день он решил бы подождать до завтра, но сегодня неспокойная совесть нашептывала ему, что с Кирой могло случиться несчастье. Стиснув зубы, Андрей набрал номер, хранившийся в черном списке контактов. Судя по всему, его собственный номер был у адресата в том же списке.
После третьего звонка, однако, Воропаев поднял трубку и язвительно поинтересовался, с чего это Андрей напился так, что даже позвонил ему.
— Слушай, — перебил Андрей поток его красноречия, — я пойму, если Кира обиделась на меня и не хочет видеть, но я должен знать, что с ней все в порядке. Если она у тебя, скажи, как она, или попроси ее перезвонить мне.
— Неужели Кира наконец прозрела и бросила тебя? Да, по такому поводу грех не напиться.
— Потом будешь упражняться в остроумии. Кира плохо себя чувствовала и поехала домой, но сейчас ее здесь нет, а ее телефон не отвечает. Я просто хочу убедиться, что с ней все хорошо. Даже если она отрывается в ночном клубе, я ей и слова не скажу.
— Кира не у меня, — после долгого молчания ответил Воропаев. — Я сегодня с ней не разговаривал. Ей было плохо, и ты отпустил ее одну домой? Конечно, чего от тебя еще ожидать!
— Рассказывать мне, какой я подлец, будешь потом. Позвони Кристине, может, Кира поехала к ней?
— Кристина на Соловках или на Колыме, в общем, у черта на рогах. Ты проверил, может, Кира поехала к тебе?
Андрей выругал себя за то, что не подумал об этом раньше, пообещал Воропаеву держать его в курсе дела и помчался к себе. Ему хватило ума расспросить консьержа в доме Киры, и тот сказал, что "не видел, чтобы госпожа Воропаева приходила днем домой". Это ничего, впрочем, не значило, он мог отвлечься и не заметить ее.
Квартира Андрея оказалась такой же темной и пустой, как Кирина.
— Она может быть у Вики? — спросил Воропаев, когда Андрей позвонил ему с этой новостью.
— Не знаю, вряд ли, потому что Вика весь день была в "Зималетто", но если они заранее договорились…
— Не звони ей, я съезжу и лично проверю, — ответил Воропаев. — Жди.
Но ждать спокойно Андрей не мог. Где-то в глубине души зрела подкрепленная угрозами Драгулеску уверенность в том, что Киры нет ни у Вики, ни где-то еще. Если подумать, это была бредовая мысль. Драгулеску был психом, но вряд ли убийцей или похитителем. И все же Андрея не покидало такое чувство, что он был замешан в исчезновении Киры. Если бы такое случилось до появления в его жизни Драгулеску, Андрей поехал бы от Киры в ночной клуб, решив, что невеста просто решила над ним поиздеваться, и ни капли за нее не переживал бы.
Ожидая новостей и соображая, что можно сделать, Андрей позвонил Кате, чтобы спросить номер Амуры. Ему не хотелось выносить сор из избы, но если Воропаев ничего не узнает, придется подключать к поискам Киры других людей, и Андрей хотел быть во всеоружии. Катя не ответила. В этом не было ничего странного, Катя не держала при себе мобильный двадцать четыре часа в сутки, но Андрей на всякий случай сделал мысленную заметку позвонить ей попозже и проверить, все ли с ней в порядке.
— Мы едем к тебе, — коротко сказал Воропаев, позвонив Андрею минут через сорок. — Начинай обзванивать больницы, в первую очередь свяжись с медцентром, в котором наблюдается Кира.
Андрей выругался, глубоко вздохнул и набрал вовсе не номер медцентра, о котором говорил Воропаев. К счастью, его звонок не проигнорировали.
— Ром, я знаю, что переборщил. Прости. Хочешь, можешь врезать мне в ответ, разрешаю. Потом. Сейчас ты мне очень нужен: Кира пропала.
Вообще-то, стоило бы позвонить Ромке после того, как Андрей узнает что-то в медцентре, но ему нужна была дружеская поддержка. Никогда в жизни Андрей еще не испытывал такого беспокойства и страха одновременно.
— Буду через полчаса, держись, — пообещал Роман.
Прежде чем снова браться за телефон, Андрей поставил чайник. У него все еще оставалась смутная надежда на то, что Кира поехала днем не домой, а в медцентр, и оттуда ее отправили в больницу, а сейчас она уже спит, поэтому не отвечает на звонки.
В медцентре, хоть и крайне неохотно, после долгих уговоров, ему сказали, что Кира к ним не заезжала. Телефон Амуры удалось наконец заполучить через Шуру. Катя все еще не отвечала.
— У нее, наверное, был гипотонический криз, — сказала Амура, когда Андрей ей позвонил. — У нее была пониженная температура. Ее знобило, и голова кружилась. Я хотела вызвать ей "скорую", но Кира Юрьевна сказала, что поедет домой и, если что, вызовет врача. Я заказала ей такси, и Кира Юрьевна ушла.
Андрей подумал, что, быть может, это таксист что-то сделал с Кирой. В конце концов, не вся же криминальная хроника — выдумка жадных до сенсаций журналистов. Эта мысль пугала даже больше, чем возможность участия в исчезновении Киры Драгулеску. О Владе Андрей знал хоть что-то, таксист был совершенным "белым пятном". Именно поэтому Андрей, поразмыслив, не стал звонить в фирму такси, чтобы не спугнуть потенциального преступника.
— Довел, — первым делом обвинила его Вика, появившись в квартире Андрея.
Воропаев взглядом дал понять, что тоже считает виноватым во всем Андрея.
— Что делать, чем помочь? — спросил Роман, входя следом за ними.
— Обзванивать больницы, — угрюмо сказал Воропаев.
— Она не могла поехать к какой-нибудь подруге? — спросил Роман.
— Не могла, — отрезала Вика. — Я ее лучшая подруга, она мне сегодня сама это сказала. Я предлагала поехать с ней, а она мне: "Не надо, Викусь, я теперь сама со всем справлюсь. Но спасибо тебе, ты единственная, кто меня всегда поддерживал". Так и сказала!
Андрей переглянулся с Романом и Воропаевым, который пробормотал себе под нос что-то вроде: "Блаженная идиотка".
— И морги, — тихо сказал Роман.
Андрей вновь поймал себя на мысли о том, что еще неделю назад он не воспринял бы эту ситуацию так серьезно, что никому из них не пришло бы в голову так паниковать, что они ждали бы, пока Кира не объявится сама, не думая ничего плохого. Сейчас же напряженная ситуация в "Зималетто" настраивала их всех, даже Воропаева, который ни о чем не знал, и безмозглую Вику на излишне мрачный лад.
* * *
В полиции не хотели принимать их заявление, ссылаясь на то, что еще и суток не прошло с якобы пропажи взрослой дееспособной незамужней женщины. Воропаев сквозь зубы пообещал дежурному веселую жизнь, дозвонился кому-то, и через полчаса с ними уже разговаривал молодой оперативник.
— Да не переживайте вы так, — успокаивал он, записывая их показания. — Вот у нас случай был: менеджер банка вышла с работы, а домой к мужу и двум детям не вернулась. Тоже объявили в розыск, стали копать а она сама потом через три дня нашлась. Оказалось, она по пути домой встретила бывшую одноклассницу, ныне жену олигарха, они пошли отметить встречу и так наотмечались, что полетели на частном самолете олигарха исполнять мечту детства побывать в "Артеке". Добрались до Гурзуфа и там вырубились в какой-то гостинице. Наша потеряшка утром с похмелья выползла на улицу, увидела автобус со знакомым номером и села в него. Потом ей кондукторша подсказала, что автобус этот до "Красных ворот" ну никак не доедет, и начался цирк: где та гостиница, дамочка, само собой, не представляла, номера одноклассницы не знала, денег у нее с собой кот наплакал, а телефон с паспортом в гостинице. Само собой, ее сначала в кутузку упекли, до выяснения. Пока во всем разобрались, оказалось, что одноклассница та уже домой свинтила. В общем, пока дамочка "Артек" смотрела, муж ее натурально поседел. Так что не волнуйтесь, уверен, найдется ваша Кира Юрьевна Воропаева целой и невредимой.
У Андрея такой уверенности не было.
— Мы с ней не ссорились, — устало повторил Андрей Воропаеву, когда они вышли из отделения полиции. — Я не знаю, что произошло, но она готовилась к свадьбе, была счастлива, и я не верю, что она могла…
Мысль о том, что Кира могла покончить собой пришла ему в голову только сейчас и показалась логичной и… правильной, если можно было так выразиться.
— Молись, чтобы так оно и было, потому что иначе я буду точно знать, кого винить, — сказал Воропаев.
За эту ночь он потерял весь свой лоск и напыщенность и словно постарел, и было яснее ясного, что все происходящее ‒ не мистификация, не их с Кирой семейный план наказать Андрея и потрепать ему нервы. Не прощаясь, Воропаев сел в машину и уехал. Роман вызвался отвезти подавленную Вику домой, а Андрей, оставшись один, попытался убедить себя, что правильно сделал, не рассказав ничего полиции о Драгулеску. Им он был не по зубам.
Еще вчера Кира была для Андрея обузой, от которой он был бы не прочь избавиться без урона для себя. Сейчас он отдал бы президентское кресло за то, чтобы снова ее увидеть.
* * *
Возвращаясь домой, Катя обычно звонила в дверь, но иногда родители не слышали звонка, и тогда Кате приходилось вылавливать ключи из сумки и открывать дверь самой, как сегодня. В квартире было до странного тихо, и сразу возникло ощущение, что что-то не так.
— Мам, пап? — встревожено позвала она.
Ответа не было.
— Есть кто дома? — крикнула она, торопливо стягивая сапоги.
На кухне горел свет. Катя прошла туда и замерла на пороге.
— Мама? Папа? — неуверенно сказала она.
Родители сидели за столом плечом к плечу, неестественно тихие. Они не шевелились и даже не моргали.
— Пап? — снова позвала Катя сорвавшимся голосом.
— С ними все в порядке.
Вздрогнув, Катя обернулась: за ее спиной стоял Влад.
— Не бойся, — сказал он. — С твоими родителями все в порядке, они просто… спят. Я не причинил им вреда. Прости за вторжение, но мне необходимо было увидеть тебя, моя Кэтэлина.
— Я не хочу тебя видеть, — сказала она. — Не хочу с тобой разговаривать. Уходи!
Ее голос предательски сорвался.
— Я всегда знал, что рано или поздно найду тебя, — словно не слыша ее, сказал Влад. — Много веков я ждал, что ты вернешься ко мне, снова родишься, как заново рождались многие другие. Когда один из моих вассалов узнал тебя в новогоднюю ночь, я не сразу поверил в то, что теперь ты снова будешь со мной.
— Это какой-то… — Она покачала головой, отчетливо поняв, что это не было бредом. — Я люблю другого, — хрипло сказала Катя. — Оставь меня в покое, ну прошу. Я не хочу… я ничего от тебя не хочу.
— Другого? Он не любит тебя. Я знаю, я вижу, что творится в сердцах людей. Он лишь пользуется тобой, Кати. Твоим умом, твоей преданностью, твоей симпатией к нему. Никто не может любить тебя сильнее, чем я, — жестко сказал Влад. — Ты помнишь, как мы были счастливы? Помнишь, я вижу, что помнишь. Мы любили друг друга и поклялись, что даже смерть не разлучит нас.
У Кати закружилась голова, и, сделав несколько шагов назад, она облокотилась на край столешницы. "Я не понимаю, о чем ты! — хотелось ей выкрикнуть. — Я ничего не помню".
— Я помню… я помню башню, — вместо этого сказала она. — Я помню бездну.
— Забудь. — Влад в два шага оказался рядом с ней и крепко обнял. — Забудь об этом, —прошептал он, прислонившись щекой к ее макушке. — Тебе сказали, что я умер, но я был жив, жив и победил врагов. Предатель дорого заплатил, а я поклялся, что найду способ снова найти тебя. Обмануть смерть оказалось легко, моя Кэтэлина, обмануть жизнь — сложнее. Помни только хорошее. Наш бал — ты помнишь наш бал? Ты была самой прекрасной женщиной на том балу, и я сразу понял, что ты будешь моей, чего бы мне это ни стоило. Помнишь нашу свадьбу…
— Зеркало, — как в бреду, сказала Катя, уткнувшись лицом в его грудь. — Ты подарил мне зеркало, такого ни у кого не было. Большое, в золотой оправе. Мне завидовали все женщины. А когда ты ушел на войну, оно разбилось.
Катя всхлипнула, и Влад погладил ее по голове.
— Не плачь, дорогая Кати, не плачь. Все уже позади, и теперь мы снова вместе. Теперь никогда не расстанемся, у нас будут века, чтобы насладиться друг другом.
В этот момент Катя видела совсем не того Влада Драгулеску, который стоял перед ней сейчас. Перед ее внутренним взором стоял молодой Влад, веселый, бесшабашный, рисковый и страстный. Живой. Такой, каким он был много веков назад. Катя потянулась к нему, но отпрянула, возвращаясь в реальность.
— Ты больше не человек, — с трудом сказала она. — Кто ты?
В голове у нее все путалось, и она уже не понимала, где реальность, а где выдумка, где правда, а где ее страхи и ночные кошмары, но она чуяла, как зверь чует опасность, что этого Влада надо было бояться.
— Это неважно, Кати. Главное, что все эти годы я жил, чтобы найти тебя.
Его глаза, его страсть завораживали, и Катя невольно облизала губы. Влад наклонил голову и поцеловал ее, сначала нежно и трепетно, а потом требовательно и жадно. Катя хотела оттолкнуть его, сказать, что прошлое в прошлом, а сейчас она любит Андрея, но какая-то часть ее, та, что помнила их ночи в прошлом, охотно отвечала на поцелуи Влада, и она сдалась, у нее не было сил на борьбу и с Владом, и с самой собой. Возможно, эта битва была проиграна еще в ту самую секунду, когда Влад Драгулеску переступил порог "Зималетто". Или даже раньше, когда она, дочь бедного князя, бесприданница, сказала "да" сиятельному графу Дракуле, потерявшему, к всеобщему удивлению, от нее голову.
Когда его губы скользнули по ее шее, Катя лишь повернула голову, облегчая ему доступ. Ей было почти не больно, когда тонкие и острые клыки вонзились ей в шею.
— Чего у вас дверь-то открыта…. Что здесь происходит? — услышала она удивленный голос.
Влад немедленно оторвался от нее — губы у него были испачканы красным, — и Катя, повернувшись, увидела в коридоре удивленного Колю с большой пластиковой бутылкой в руках.
Влад низко зарычал, совсем как пес, увидевший врага, и ринулся на Колю. Все произошло так быстро, что Катя не успела даже ничего ни сказать, ни сделать. Перед лицом опасности Коля инстинктивно швырнул во Влада то, что держал в руках. Тяжелая бутылка ударила Влада в грудь, но остановило его не это, а вода, выплеснувшаяся из-под неплотно прикрученной крышки. В коридоре запахло паленым. Влад взвыл, вцепился в рубашку на груди, словно хотел содрать ее с себя, и выскочил из квартиры.
Коля был слишком потрясен, чтобы сказать что-то внятное.
— Кать, у тебя кровь, — произнес он наконец слабым голосом.
Катя поднесла дрожащую руку к горлу и ощутила на пальцах горячую липкую жижу.
— Так, я не понял, что здесь такое творится.
Валерий Сергеевич, часто моргая, недоуменно смотрел на Катю и Колю, а Елена Александровна терла глаза, будто только что проснулась. Катя истерически рассмеялась, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног.
* * *
Андрей проснулся ближе к обеду и первым делом проверил телефон: пропущенный звонок был только один, от Кати. Не зная, хороший это знак или плохой, Андрей перезвонил ей, но она не ответила. Голова раскалывалась, от голода сосало под ложечкой, но тошнота мешала даже думать о еде. Ни у полиции, ни у Воропаева новостей, предсказуемо, не было, и ему ничего оставалось, кроме как ехать в "Зималетто", потому что сидеть дома было невыносимо.
Судя по взглядам, которыми его провожали сотрудники, слухами уже полнилось все "Зималетто", но открыто спрашивать его о чем-то никто не рисковал. Вики на рабочем месте не было, что Андрея ничуть не удивило, Кати тоже, что было уже странно. Тропинкина, робко заглянувшая к нему, сообщила: Катя просила передать, что заболела и сегодня не придет. Андрей только махнул рукой, все равно ему было не до работы.
— Подозрительное совпадение, — заметил Малиновский.
Они сидели в кабинете Андрея, пили кофе, вкуса которого не чувствовали, и пытались понять, что происходит, и что им делать.
— Ты о чем? — нахмурился Андрей.
— Ну, Кира пропала, Катя не вышла на работу, вопрос в том, есть ли здесь связь?
— Нет, — отрезал Андрей. — Катя вчера весь день была на работе и выглядела больной.
— Как скажешь, — успокаивающе отозвался Роман и пробормотал себе под нос: — Кира тоже заболела, и вон чем все закончилось.
Андрей предпочел этого не услышать и спросил задумчиво:
— Может, все таки рассказать полиции о Драгулеску?
— Смысл? Его слово против твоего, потому что если он в этом замешан, наверняка замел все следы. Да и вообще, при чем тут Кира, зачем она ему?
— Чтобы отомстить мне.
— Нелогично как-то. Ему нужна твоя любовница, а похищает он твою невесту. Проще похитить саму Катю — "стокгольмский синдром", и все дела. Ты, главное, раньше времени не паникуй, может, все еще обойдется, и Киру действительно найдут целой и невредимой. Мало ли как бывает: упал, очнулся — гипс и потеря памяти, а сумку с документами добрые прохожие сперли.
— Хотелось бы, Ромка, хотелось бы, — вздохнул Андрей.
Он очень хотел надеяться на то, что все это какой-то чересчур реалистичный и нелепый сон.
— А Вика точно ничего не знает?
— Ты сам слышал, говорит, что нет.
Они переглянулись: учитывая характер и ум Вики, оба понимали, что ее слова — не показатель.
— Да не знаю я ничего! — раздраженно рявкнула Вика. — Я ее последний раз вчера перед обедом видела. Я, между прочим, не меньше тебя, Андрей, за нее переживаю, а то и больше.
Андрей на мгновение прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Спокойствие, только спокойствие.
— Она не упоминала о том, что ей кто-то угрожал, или что она чего-нибудь боялась?
— Господи, ну сколько раз повторять: нет! Кира плохо себя чувствовала, в последнее время она плохо спала, говорила, что ей снились кошмары, — и она поехала домой. Больше я ее не видела. Ее похитили и скоро попросят у тебя выкуп, вот увидишь, — уверенно добавила Вика, глядя на Андрея.
Почему-то прежде Андрей об этом не думал, но эта идея была логичнее той, что Киру мог похитить Драгулеску. Ну конечно, должно быть, так все и было! Выкуп — это не страшно. Выкуп значил, что Андрей ни в чем не виноват, а Киру, возможно, вернут живой и здоровой. Да, так и будет. По крайней мере, Андрей будет в это верить, чтобы не сойти с ума.
* * *
Время тянулось невероятно медленно, Андрею казалось, что вечер никогда не наступит. Никаких новостей про Киру по-прежнему не было, никто не связывался с ним насчет выкупа, и ровно в шесть вечера Андрей, не выпуская из рук телефон, сорвался домой. Он знал, что Киры там не будет, но все равно очень желал верить в лучшее. Разумеется, в квартире было темно.
Андрей устало прислонился спиной к стене, потер лицо руками, затем включил в комнате свет и вздрогнул: у окна стояла Кира.
— Слава богу! — выдохнул он. — Господи, Кира, как я рад тебя видеть! Ты знаешь, как ты всех напугала? С тобой все в порядке? Где ты была?
Самым естественным в этой ситуации было подойти к ней и обнять, и Андрей сам не понимал, что удерживало его от этого. Никогда в жизни он не испытывал такого облегчения, как в тот момент, когда увидел ее, и одновременно такой тревоги.
На губах Киры играла странная улыбка, какой Андрей раньше не видел, презрительно-насмешливая и жестокая.
— Рад видеть? — повторила она. — Неужели? А я-то думала, ты будешь счастлив, что я ушла со сцены и теперь ты сможешь не прятать ото всех свою любовницу.
— Кира, я не понимаю…
— Хватит! — холодно оборвала его Кира. Как ни удивительно, в ее голосе не было и тени истерики. — Не лги. Ты уже достаточно врал мне, но некоторые вещи расставляют все по своим местам и открывают глаза. Я знаю, что ты спишь с Пушкаревой, и даже знаю, что ты делаешь это ради "Зималетто", но тебя это не оправдывает.
— Кира, я…
— Что ты? Что? Ты не спишь с Пушкаревой? Ты меня не любишь? Или, наоборот, ты спишь с Пушкаревой, но любишь меня? Знаешь, дорогой, что бы ты ни сказал, мне уже все равно. — С каждым словом она понемногу приближалась к Андрею, и в ее походке было что-то неуловимо странное. — Но знаешь, что еще? Когда-то ты предложил мне руку и сердце, и я приняла твое предложение. В отличие от тебя, я от своего слова не отказывалась. И тебе не позволю.
Кира подошла почти вплотную к Андрею, и когда она широко улыбнулась, он увидел неестественно длинные и острые клыки. Он счел бы это розыгрышем, глупой шуткой, если бы не взгляд Киры. Он был холодным и почти неподвижным. Андрей невольно отступил назад и, сглотнув, сказал примирительным тоном:
— Кирюш, давай не будем ругаться, пожалуйста. Мы все очень за тебя волновались. Надо позвонить Сашке и…
Кира кинулась на него внезапно, и Андрей не смог бы отбиться, если бы внутреннее напряжение не держало его начеку. Он перехватил ее руки и крепко сжал запястья, не подпуская ее к себе, но Кира, оказавшаяся необычайно сильной, упорно пыталась добраться до Андрея. Андрей понял, что силы не равны, и он проигрывает. Он уже обливался потом, и у него начало сводить плечи. Думать о том, что могли сделать с ним эти тонкие клыки, ему не хотелось. Кира шипела и не сводила с Андрея своего жуткого взгляда, еще чуть-чуть, и она бы достала его.
— Кира? Жданов, отпусти ее. Кира, он тебя?.. — Сзади раздался голос Воропаева, появившегося в квартире.
Кира дернулась, и Андрей, удерживая ее на расстоянии, повернулся к Воропаеву, который замер на месте с открытым ртом, глядя на Киру во всей ее "красе".
Кира, не пряча клыки, зашипела на брата и окончательно перестала быть похожей на Киру, которую они знали. Оба были в растерянности, а Кира внимательно наблюдала за ними, словно хищник за добычей.
— Тук-тук, Андрей, ты тут?
Роман, зашедший к квартиру, как к себе домой, замер, увидев необычную картину, а потом сказал радостно, как ни в чем ни бывало:
— Кира, ну слава богу! Мы боялись, что с тобой что-то случилось, а вы тут с Андреем в ролевые игры играете.
Он пошел к ней, разведя руки, словно намереваясь обнять ее.
Кира посмотрела на него, перевела взгляд на его грудь, зашипела еще громче и ринулась вперед так быстро, что никто не успел толком понять, что происходит. Секунду спустя ее уже и след простыл.
— Надо же, сработало, — задумчиво сказал Роман, опустив голову.
Только тогда Андрей заметил висевший у него на груди большой крест. Роман никогда в жизни не был религиозен.
— Какого черта?.. — пробормотал Андрей, — Как вы оба вообще здесь оказались?
Этот вопрос волновал его сейчас гораздо больше чем то, что случилось с Кирой. Просто потому, что думать о Кире было откровенно страшно. Он весь взмок, и у него подкашивались ноги.
— Мне позвонили, — медленно сказал Воропаев. — Сказали, что если я хочу спасти сестру, то немедленно должен приехать к Жданову.
— Забавно, но мне тоже позвонили, — сообщил Роман. — Только мне сказали, что Андрей задержан и просит моего присутствия. Я, конечно, не стал говорить, что я не адвокат, просто поехал сюда. А у подъезда меня этот мужик остановил.
— Какой? — нахмурился Андрей.
— Роман говорит обо мне.
Акцент был знаком, но голос не принадлежал Драгулеску. Вошедшего мужчину лет сорока, высокого, широкоплечего, с суровым выражением лица Андрей видел впервые.
— Я дал ему крест, — продолжил мужчина, проходя вперед и садясь в кресло, — в надежде, что он послужит достаточной защитой от вампирши.
— От кого? — спросил Андрей, молча удивляясь такому нахальному поведению.
— Та женщина, которую вы считали своей невестой, сестрой, подругой, умерла. Создание, которое вы видели, — лишь оболочка, в ней не осталось души той, что была вам дорога, — спокойно ответил мужчина.
Воропаев готов был взорваться, но Роман опередил его:
— А можно теперь все то же самое, но по-человечески, без загадок и шизофренических выдумок?
— Что вы сделали с Кирой, кто вы такой и чего добиваетесь? — потребовал Воропаев. — Будьте уверены, что вам это с рук не сойдет.
— Меня зовут Кристофер Ван Хельсинг, и мой род уже несколько столетий охотится за вампиром, которого вы знаете, как Влада Драгулеску. Много веков назад он продал душу дьяволу, чтобы обрести бессмертие. Однако цена его вечной жизни — кровь людей, которую он пьет, чтобы продлить свое существование. Такие, как он, скрываются от людей и весьма преуспели в искусстве маскировки. Если вампир желает, он может превратить свою жертву в свое подобие, если же нет, то человек просто умирает. Драгулеску умен и осторожен, он быстрее и сильнее не только обычных людей, но и других вампиров, и мне еще ни разу не удавалось подобраться к нему достаточно близко, чтобы покончить с ним. Но и у него есть слабое место: его жена. Она умерла еще до того, как Драгулеску стал вампиром, и он поклялся, что найдет ее, когда она переродится. Именно за ней он приехал в Москву, и не остановится ни перед чем, чтобы получить ее.
— Я не собираюсь больше слушать этот бред, — резко сказал Воропаев. — Я вызываю полицию.
— Вызывайте, — пожал плечами Ван Хельсинг. — Однако ответьте мне: вы и впрямь верите в то, что Кира, которую вы сегодня видели, была похожа на человека?
— Ей могли вколоть какой-нибудь наркотик, — ответил Воропаев, но уверенности в его голосе не было.
— Непосвященному человеку трудно в это поверить, но она больше не человек. Вы это почувствовали, верно?
Андрей мысленно признал, что да, лично он это точно почувствовал и отдал бы все, чтобы никогда больше не сталкиваться с этой Кирой. Но вслух ни он, ни остальные этого не произнесли. Впрочем, Ван Хельсинг все понял по их лицам.
— Старые опытные вампиры могут подчинять людей своей воле, но новообращенным, как Кира, приходится полагаться лишь на грубую силу, — сказал Ван Хельсинг. — Они также боятся солнечного света, серебра, креста и святой воды, потому что для них они смертельны. Я отправил к вам Романа с крестом, чтобы вы все увидели, что Кира превратилась в вампира и ее можно одолеть простым крестом. К сожалению, для Драгулеску это лишь небольшое препятствие, ни крест, ни святая вода, ни даже солнечный свет его не убьют. Осиновый кол и серебряные пули — вот что может его упокоить.
— Допустим, вся эта фантастическая история — правда… — начал было Роман, но его перебил Воропаев:
— Драгулеску ведь новый партнер "Зималетто", так? Он вложился в компанию лишь для того, чтобы подобраться к Кире? Из-за него она стала… такой?
— Все не так просто, — покачал головой Ван Хельсинг. — Ее руками Драгулеску хотел устранить соперника. У него извращенный ум и жестокое сердце, как у любого вампира.
— Соперника... — Роман внимательно разглядывал Андрея, словно впервые увидел. Потом его осенило. — Жена Драгулеску! Я всегда знал, что с Пушкаревой что-то не так, — заявил он ни с того, ни с сего.
— При чем тут она? — недоуменно спросил Воропаев.
Ван Хельсинг лишь посмотрел на Андрея.
— Если я правильно понял всю эту эзотерическую чушь, Драгулеску нужна Пушкарева, — медленно сказал Воропаев, размышляя вслух, — но… обратил он Киру. Зачем? Знал, что сегодня вечером она придет к Жданову и попытается его… Откуда? Кира его любила, несмотря ни на что, но с такой же вероятностью могла прийти и ко мне. Значит… она пришла, потому что Драгулеску хотел убрать Жданова. И это как-то связано с Пушкаревой. Ты изменял ей с Пушкаревой! — дошло до него. — Это все из-за тебя, ублюдок!
Только самоотверженное вмешательство Романа спасло Андрея от сломанного носа. Удерживаемый Романом, Воропаев с ненавистью смотрел на Андрея.
— Сейчас не время для ссор, — сказал Ван Хельсинг, вставая. — Необходимо остановить Драгулеску, чтобы предотвратить новые жертвы, и, если возможно, упокоить душу Киры. Я следил за Драгулеску и… присматривал за теми, к кому он проявлял интерес. У меня были свои способы быть в курсе дел "Зималетто" ‒ к счастью, ваши секретарши неприлично болтливы. Когда я узнал, что Кира пропала, то понял, что задумал Драгулеску, и следил за вашим домом, Андрей. Я видел, как Кира пробралась к вам в квартиру, и вызвал подмогу в лице тех, кто близок к вам и может помочь. К сожалению, я до сих пор не знаю, где скрывается Драгулеску. В своем номере отеля он почти не бывает. У него есть другое место, где он прячется вместе с Кирой, но пока я не смог его вычислить. Однако я знаю, как это сделать. Вы можете не ходить со мной, но я буду рад любой помощи, особенно вашей, Андрей. Без вас шанс на то, что я не сумею справиться с Драгулеску и остановить Киру, очень велик.
Андрей снял очки и прикрыл глаза. Не то чтобы он не верил всему сказанному, но… Все это так невероятно и далеко от реальности, в которой они жили, что Андрею трудно было уложить это в голове. Да и чем он может помочь?
— Я пойду с вами, куда ж я денусь, — сказал он наконец. — Ради Киры. — И мысленно добавил: "И ради Кати".
Воропаев долго колебался, но в конце концов неохотно сказал:
— От полиции все равно толку нет. Я сам хочу во всем разобраться и поговорить с Кирой, прежде чем чему-то верить. И если она пострадает, я тебя из-под земли достану, — пообещал он Ван Хельсингу.
— Не могу же я пропустить такую движуху, — хмыкнул Роман, когда все посмотрели на него.
Андрей видел, что вся эта затея не вызывала у него никакого энтузиазма, но Роман был очень хорошим другом. Андрей виновато вспомнил о том, как совсем недавно разбил ему нос, и решил, что обязательно попросит прощения еще раз. Если, конечно, они останутся живы.
— Тогда едем, — решительно сказал Ван Хельсинг. — Драгулеску уже знает, что Кире не удалось сделать то, за чем он ее послал к Андрею, но он не ждет нападения этой же ночью.
— Куда едем? — уточнил Роман. — Ты сказал, что не знаешь, где он.
— Есть кое-кто, кто может знать.
Андрей догадывался, кого он имеет в виду. И ему это очень не нравилось. Вот только выбора у них не было.
* * *
— Это была всего лишь святая вода, — в сотый раз растерянно повторил Коля. — Крещение же, мама набрала и тете Лене просила передать. Чего он так заорал?
— Я знаю, Коль. — Катя лежала на кровати, свернувшись клубочком, и невидящим взглядом смотрела перед собой.
Катя сказала родителям, что у нее пошла носом кровь, и пошла к себе в комнату прилечь, а Кольку взяла с собой, чтобы он якобы отчитался ей о делах. Валерий Сергеевич и Елена Александровна ничего не помнили о визите Драгулеску, но были сонными и рассеянными, и поэтому ни о чем не спросили дочь.
Коля, конечно, пытался выяснить у Кати, что произошло, но она лишь апатично пожала плечами и сказала, что все сложно, поэтому он придумывал свои версии, одна другой экзотичнее. Когда Коля наконец ушел, Катя еще долго лежала без сна, и перед ее глазами проносились картины из забытой прошлой жизни. Тогда она была настоящей Золушкой, в которую влюбился прекрасный принц. Он вовсе не был жестоким, как о нем все говорили, просто защищал то, что принадлежало ему: Катю, замок, королевство. И, даже если все это и было плодом ее воображения, Влад был прав: Андрей никогда не любил ее так, как он сам.
Следующим утром Катя проснулась совершенно разбитой. Она собиралась попросить у Андрея отгул, но он не ответил на звонок, и Катя просто предупредила Машу, что заболела и день отлежится дома. Чуть позже пришел Коля, и она наконец рассказала ему, что произошло накануне, о своих снах и даже о том, что она спала с Андреем.
— Ну ты даешь! — только и смог потрясенно сказать Коля.
Он весь день проторчал в ее комнате, составляя ей компанию и "морально поддерживая", в основном чтением шуток из Интернета, в то время как сама Катя почти не вставала с кровати. Родители все еще были сонными и заторможенными и почти не беспокоили ее в ее норке.
Было уже поздно, когда у Кати зазвонил телефон. Сердце бешено забилось, но когда она увидела на экране номер Андрея, то испытала почти разочарование. Она успела отстранено подумать, что еще совсем недавно была бы безумно счастлива его звонку, прежде чем нажала на кнопку.
— Да, Андрей Палыч? — безучастно сказала она.
— Катя, это очень важно, — торопливо произнес Андрей. — Мне нужно вас увидеть, прямо сейчас. Я в машине у вас во дворе. Спуститесь, пожалуйста, Кать, я вас очень прошу.
— Хорошо, Андрей Палыч, — все так же равнодушно ответила Катя. — Сейчас буду.
— Ты куда? — насторожился Коля. — Что ему надо?
— Поговорить.
— Я тебя одну не пущу, — твердо сказал Коля.
Был бы это Влад, Катя ни за что не взяла бы с собой Колю, но Андрей, к счастью, опасности не представлял. Правда, увидеть его в такой большой компании Катя совершенно не ожидала: его сопровождали Малиновский и еще один незнакомый мужчина, а в припаркованном рядом автомобиле сидел Воропаев.
— Здрасьте, — буркнул Коля.
— Это Коля Зорькин, мой друг, — представила его Катя.
Незнакомец мог быть адвокатом, тогда Андрей и остальные приехали, чтобы просить ее передать им "Никамоду". Катю это ни капли не обеспокоило. Ей казалось, что со вчерашнего вечера она жила, окруженная невидимыми стеклянными стенами, мир за которыми, включая "Зималетто" был далеким и маловажным. Поэтому она не поняла, что имел в виду Малиновский, когда удивленно спросил:
— Тот самый?
Правда, наткнувшись на недовольный взгляд Андрея, Малиновский не стал развивать эту тему.
— Кать, как бы это сказать… — Андрей замялся.
— Он был у вас? — перебил его незнакомец.
Можно было бы спросить, о чем это он, но Катя знала, кого он имел в виду.
— Был, — не стала скрывать она. — Вчера.
И она непроизвольно дотронулась до шарфа, плотно замотанного вокруг шеи, ранки на которой до сих пор ныли.
— Коля спугнул его, — добавила Катя.
— Ага, святой водой, — подтвердил Коля, сообразив, о ком речь. — А он отреагировал так, будто это была кислота.
— Вы не представляете, как вам повезло, фрекен, — взволнованно сказал все тот же мужчина. — Если бы не ваш друг, вы бы уже были созданием ночи, и вместе с Драгулеску пили кровь невинных людей. Я был прав, приехав к вам.
— Это Кристофер Ван Хельсинг, — представил его Андрей. — Он, кхм…
— Я уже много лет охочусь за Владом Драгулеску. Он чудовище, фрекен, его надо остановить, и сейчас вы единственная, кто может нам в этом помочь.
— Он забрал Киру, — сказал Воропаев.
Эта новость вывела Катю из апатии, которую она испытывала весь день. Словно треснула окружавшая ее стена. Это было неправильно, ужасно, и ей было жалко Киру… но она не могла не гадать, что стояло за поступком Влада. Хотел ли он просто отомстить Андрею, или использовал Киру как пешку… или же он решил, что она станет отличной заменой Кате? Дикая мысль, но Катя ничего не могла с собой поделать.
— Ага, а она едва не сожрала Андрея, — подтвердил Малиновский.
Катя покачнулась и едва устояла на ногах. Андрей подхватил ее и прижал к себе.
— Мы не допустим, чтобы Драгулеску до вас добрался, — пообещал Ван Хельсинг. — Вы — воплощение его жены, погибшей много веков назад, вы знаете об этом?
Катя молча кивнула. Почему-то ей было неприятно, что кто-то еще знал об этом. До этого момента все происходившее касалось только ее и Влада, и Кате не могло прийти в голову, что кто-то еще может оказаться вовлеченным в эту историю, что кто-то может пострадать.
— Вы очень важны для него, и ваше прошлое, не говоря уже о его вчерашнем визите, могли способствовать установлению между вами мысленной связи, — сказал Ван Хельсинг. — Драгулеску может читать мысли людей, и всегда знает, что делает то или иное его создание. Он видит их глазами, слышит их ушами и отдает им мысленные приказы. На протяжении веков многие люди были его послушными марионетками, даже не осознавая этого. А вы, фрекен, самый близкий ему человек, он не мог оставить вас без присмотра. Прошу вас, сосредоточьтесь и попробуйте узнать, где сейчас находится Драгулеску.
— И что тогда? — спросила Катя, глядя ему в глаза.
— Я его убью, — просто сказал Ван Хельсинг. — За много веков он погубил множество людей и погубит еще больше, если его не уничтожить.
Некоторое время Катя стояла молча, а затем отстранилась от Андрея, сделала глубокий вдох и закрыла глаза, проваливаясь во тьму.
— Завод "АЗЛК", — сказала она через несколько минут. — Вход со стороны Шоссейного проезда. Серая трехэтажная пристройка. Второй подъезд, третий этаж, по лестнице направо. Кира там же.
— Благодарю. Вам опасно ехать с нами, но и оставаться здесь одной тоже рискованно. Кто-то должен…
— У меня есть Коля, — перебила Катя Ван Хельсинга, — и много святой воды. С нами все будет в порядке. Езжайте. Утром на территории завода много людей, вас могут увидеть.
— Возьмите хотя бы это, — Ван Хельсинг взял из машины кожаную сумку и достал оттуда кинжал. — Он серебряный, им можно серьезно ранить, а то и убить Драгулеску, если попасть точно в сердце. Но надеюсь, до этого не дойдет. Будьте осторожны, фрекен.
— Вы тоже, — слабо улыбнулась Катя и, не обращая ни на кого внимания, поцеловала Андрея в щеку. — Удачи.
Андрей открыл рот, чтобы что-то сказать, но, махнув рукой, вместо этого быстро поцеловал ее в губы, и сел в машину.
— Ты что-нибудь поняла? — спросил Коля, когда визитеры выехали из двора.
— Больше, чем хотелось бы, — вздохнула Катя. — Идем домой, я жутко замерзла.
У нее было такое чувство, будто она никогда в жизни больше не согреется.
* * *
— Я всегда приду на твой зов, где бы ты ни была.
Катя не удивилась и не испугалась, услышав за спиной голос Влада. Она не просто ждала его, она знала, что он близко, с той самой минуты, как он вошел в здание.
Оставить дома храпящего Колю, поймать ночью такси, чтобы доехать до "Зималетто", и убедить Потапкина пустить ее поработать было гораздо легче, чем Катя себе представляла. То, что произойдет, было не для стен ее квартиры, в которой остались родители и Коля.
— Я знаю, — Катя повернулась и шагнула прямиком в его объятия. — Я не могла допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Ты всегда была чересчур доброй и милосердной даже с теми, кто этого не заслуживал, — хмыкнул Влад, поглаживая ее распущенные волосы.
Сейчас он был спокоен и почти не верилось, что он — безжалостный убийца.
— Кто-то должен был, — ответила Катя, зажмурившись. — А ты всегда добивался своего любой ценой.
— Когда-то тебе это нравилось.
— Когда-то ты был человеком, — парировала Катя, продолжая обнимать его.
— У нас впереди вечность, — сказал Влад, — и я смогу вымолить у тебя прощение.
— За то, что сделаешь меня такой, как ты? За то, что лишишь родных и души? За то, что заставишь убивать людей, чтобы жить самой, хотя это вряд ли можно назвать жизнью?
— К этому привыкаешь, моя Кати. Люди веками истребляли других людей, чтобы выжить, это в нашей природе.
— Я не хочу привыкать, только не к такому!
— Тогда чего ты хочешь? Зачем позвала меня сюда, подальше от моих предполагаемых палачей? — Лицо Влада исказилось. — А, так вот в чем дело, решила так искупить свою вину? Это я обратил ее, ты здесь ни при чем. Не используй ее как удобный предлог.
Он всегда умел читать ее мысли, даже когда был человеком.
— Я? Это ты использовал Киру, когда обратил, что отомстить Андрею. Ты не тронул бы ее, если бы я не спала с ее женихом, верно? Я виновата в том, что стала любовницей мужчины, который пообещал жениться на другой, и прекрасно знала об этом. Это было неправильно и нечестно, из-за этого Кира лишилась всего, и я никогда не смогу исправить этого, расплатиться за свои грехи. Вот видишь, я совсем не такая, какой когда-то была. Тогда я никогда не изменила бы своим принципам, — с горечью сказала Катя.
Прошлое мешалось у нее в голове с настоящим, и теперь ее роман с Андреем казался вдвойне низким и недостойным.
— Тогда я никогда никого не подпустил бы к тебе. Не вини себя, моя Кати, ты всегда была слишком доверчива, и поэтому купилась на его заверения в любви. Забудь про Киру, забудь про Андрея, — горячечно сказал Влад, обхватив ее лицо обеими ладонями. — Разве наше бесконечное счастье не стоит таких жертв?
— Ты знаешь мой ответ на этот вопрос, — сказала Катя. — Как знаешь и то, что я пойду на это ради тебя. Потому что ты прав, никто и никогда не любил меня так, как ты.
Радость, осветившая его лицо, ослепляла. Он поцеловал Катю, провел кончиками пальцев по ее шее, наклонился к ней и вдруг отпрянул, словно обжегшись.
— Лишь ты всегда умела заставить меня сомневаться в твердо принятом решении, если оно тебе не нравилось, — криво усмехнулся он. — Я столько веков мечтал тебя найти, что и помыслить не мог, что нас ждет что-то, кроме счастливого воссоединения. Я так привык к своей жизни, что забыл, что за это время мы оба изменились.
— Но наши чувства остались прежними, — запальчиво сказала Катя.
Не только он мог читать ее мысли: теперь она чувствовала, о чем он думал и что чувствовал, в чем сомневался и что планировал. На протяжении веков жена была для него единственным смыслом существования, он и представить не мог, что когда он найдет ее, она будет разрываться между любовью к нему и отвращением к той жизни, которую он ей предлагал.
— Верно, и от этого мне еще тяжелее.
— Нет, — замотала головой Катя, — нет! Ты не можешь этого сделать, только не сейчас!
— Я поклялся беречь тебя и защищать от всего, от любого зла и несчастий. И я сдержу слово, даже если это зло — я сам.
— А я поклялась всегда быть рядом с тобой, что бы ни случилось.
— Ты всегда была упрямой, — нежно улыбнулся Влад. — А еще ты обещала быть покорной мужу и во всем меня слушаться. Если бы ты знала, как сильно я хочу снова сделать тебя своей… Это так легко, что я с трудом могу противостоять искушению. Но ты права, если я лишу тебя души, родных и солнечного света на много десятилетий и обреку на убийства, то стану твоим палачом.
— Пожалуйста, не надо, — сквозь слезы прошептала Катя, обеими руками вцепившись ему в рубашку. — Ведь можно же по-другому!
Она не знала, как, но не могла, просто не могла отпустить его.
— Нельзя, любимая. Все эти годы я жил лишь мечтой о встрече с тобой. Зачем мне жить без тебя, какой в этом смысл?
— Но все не может кончиться вот так, просто не может!
— Я уничтожил бы тебя. Ты слишком юна, наивна и чиста, чтобы быть вампиром.
— Неправда! — Катя едва удержалась от того, чтобы топнуть ногой. — Мне двадцать четыре, я спала с чужим женихом, подделывала документы и обманывала, ты это называешь невинностью?
— Вот именно, — вздохнул Влад и крепко обнял ее. — Что бы ты ни делала, ты еще не узнала, не почувствовала, что именно так все в жизни обычно и заканчивается: слезами, трагедией, разочарованием, смертью.
— Так не давай мне это узнать, — всхлипнула Катя.
— Так будет милосерднее для всех, — тихо отозвался Влад и взял со стола серебряный кинжал, который принесла Катя. — Когда-нибудь, — сказал он, одной рукой вытирая слезы Кати, — мы снова встретимся, и между нами ничего не будет стоять: ни моя сущность, ни другой мужчина. Тогда мы сможем, наконец, снова быть вместе. А пока…
Он бережно поцеловал Катю, затем вложил в ее руки кинжал, направив острие в свою сторону, и обхватил ее ладони своими.
— Мы еще увидимся, — сказал он.
Катя посмотрела на него, впервые за последние дни не испытывая ни малейших сомнений, и сделала шаг…
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
