|
Интерес к семейной жизни любимой пары не иссякает. В этом произведении показан один из непростых моментов их взаимоотношений после свадьбы. Меня вдохновляет эта идея!
Поэтому выкладываю первый свой творческий результат на ваш суд
Название: «Золотая клетка»
Автор: Ahava
Пейринг: Катя/Андрей
Рейтинг: R
Сюжет: история из жизни Кати и Андрея, рассказанная Катей Пушкаревой.
Статус: завершён
Утро в тот день стояло жаркое, солнце заполняло комнату и липло к телу. Я проснулась как-то вдруг, хотя, казалось, ни минуты не спала эту ночь. Дочкино лицо чуть торчало из-под одеяла, она по-прежнему спала со мной, когда Андрей бывал в отъезде. Уже почти месяц, как его не было в Москве. Долгая командировка в Штаты затягивалась на неопределенный период. Зималетто, в который раз испытывало финансовые трудности, и ему приходилось пропадать в длительных командировках. Европа, Азия, Америка… даже однажды летал в Австралию… Те наши надежды, когда казалось, что мы раз и навсегда вытащили компанию из кризиса рассыпались, как обычный воздушный замок… Каждые два-три года баланс компании норовил скатиться в отрицательные значения, и Андрей с Романом были вынуждены искать все новые и новые возможности. Так и сейчас, не успел Рома подписать контракт и получить аванс, как изменение государственной политики в отношении малого и среднего бизнеса свело все его усилия к нулю. Поэтому Жданов был вынужден оставить меня на хозяйстве, а сам улетел в Чикаго. Его не было уже три недели. И мне казалось, что я овдовела… или развелась. Потому что чувство вечной безнадежной тоски доводило меня до безумия… Дочь, видимо, чувствовала это и нервничала, как нервничают дети в неблагополучных семьях… Она бросалась в крайности, плакала без причины, пугалась каких-то событий или людей. Учеба давалась ей тяжело, хотя обычно она схватывала школьную программу на лету. Но вот уже несколько дней приходила из школы грустная и прятала глаза. Я понимала, что у нее проблемы, но все еще оставляла ей свободу самой справляться со своими трудностями, надеясь, что Андрей скоро вернется и все снова наладится.
Утро… пора вставать. Я вылезла из постели и нехотя поплелась в ванную, кинув непроизвольный мечтательный взгляд на его халат, лежавший по-прежнему на стуле возле кровати. Все напоминало о нем, и я намеренно не убирала его вещи в шкаф, это создавало иллюзию его невидимого присутствия в доме и в моей жизни. Мой муж… Андрей Жданов. Как сладко это звучало в начале. И как одиноко этим жарким летним утром, когда одежда липла к телу, и хотелось работать прямо из душа…
Кухня… стол… надо сварить кофе. Моя любимая кофемашина. Как же я обожаю наш вкусный кофе. Черный, обжигающий… без сахара, но с кусочком лимона. Андрей всегда смеялся надо мной… за эту привычку. Говорил, что я имитирую чай и порчу кофе; но мне полюбился этот горький цитрусовый вкус, который я однажды открыла для себя в Сингапуре, когда, оставив маленькую еще дочь родителям и строго расписав периоды и режим кормления, мы сразу после ее первого дня рождения сбежали во второе свадебное путешествие. Ах, как это было чудесно…
я сидела и вспоминала нашу поездку, вместо того, чтобы готовить ребенку завтрак. А она, воспользовавшись моим расслабленным состоянием игнорировала уже пятый звонок будильника. Малышка моя… какая она у нас славная… избалованная правда, но очень милая. Андрей всегда запрещал мне строжиться с ней и только в самых крайних случаях прибегал к серьезным отцовским ноткам. Он ее безумно любит, иногда мне кажется что больше меня… Хотя куда уж больше. Нет слов, чтобы выразить как трепетно и заботливо он воспринимает наши отношения, несмотря на то, что прошло уже довольно много времени с тех пор, как мы вновь обрели друг друга и поженились.
- Вставай, малыш! мы так снова опоздаем всюду! - пытаюсь воззвать к ее разуму… но куда уж там… мы ведь до полуночи смотрели новый мультик про принцесс… и уже закинули удочку насчет покупки новых фей… транжира... если б у меня была хотя бы половина ее игрушек. Отец, а вместе с ним бабушки с дедушками балуют единственную малышечку, не чувствуя границ.
Как же жарко. А еще надо сделать прическу и макияж. Сегодня две встречи в банке. И надо обязательно добиться продления кредитования. Нет, то, что они продлят сроки, сомнений нет. Но нам нужны такие условия, которые вряд ли возможны на сегодня.
Кое-как успев отправить мою красотку в школу, все же с небольшим опозданием - нельзя таки позволять ей поздно ложиться - я приехала в Зималетто. Немного обидев девочек нежеланием начать утро с местных сплетен, я спряталась в своем кабинете. До встречи еще почти час. А банк тоже находится в Москва-сити - можно дойти пешком.
Надо подготовиться… но я то ли от жары, то ли от тоски, расползаюсь в кресле, как растаявшее масло, и проваливаюсь в свои мечты.
Андрей, любимый, как ты там… где ты, может ты уже не в Чикаго. Может тебе нужна моя помощь… может ты не можешь без меня справиться… раньше ты звонил чаще, почему же уже три дня я не слышу твой голос. Ты говорил, что разница во времени 8 часов и, когда я просыпаюсь, ты уже спишь… или тебе приходится ждать нашего утра и не ложиться. И тогда на следующий день ты чувствуешь себя уставшим. Бедный мой, любимый мой, самый лучший… я потерплю, только возвращайся скорее…. Боже, я должна быть в банке через 7 минут…. вот кулема! замечталась…
Офис банка был совсем близко, я влетела в здание как хамсин… Такая же внезапная, как жаркий ураганный ветер на Ближнем Востоке… +38 сегодня… ну точно Египет! Меня явно ждали.
- Здравствуйте, Екатерина Валерьевна! Рады Вас видеть. Присаживайтесь! Воды? Кофе?
- Березовый сок, - пошутила я, но совсем не к месту, судя по вытянувшемуся лицу директора по развитию банка. – Шучу, - добавила я быстро, изобразив на лице одну из своих самых обаятельных улыбку, на какую только была способна. Их в моем арсенале, впрочем, несмотря на все старания Юлианы в прошлом, было также немного.
И видимо эта не вполне удачная шутка и задала ход всей встрече. Переговоры шли тяжело. Нам никак не удавалось найти компромисс. И хотя коллеги явно пытались идти мне навстречу, их собственные внутрикорпоративные требования и задачи были явно выше, чем я могла согласовать. С учетом кризисной ситуации и новых государственных реформ, мы были зажаты в тиски экономическими рисками и невероятным давлением налоговых органов. То, что я могла им обещать, никак не соответствовало их расчетам. Зималетто не могло гарантировать покрытие кредита в сокращенные сроки, а выбрать иной вид кредитной программы мне не позволял бюджет. Дело заходило в тупик.
Духота столичного небоскреба сжимала мой мозг в маленький шарик, на который изнутри давили тысячи пружин. Неожиданный звонок мобильного взрывом разметал последние попытки собраться с мыслями. Я взяла трубку.
На том конце надрывно плакала дочь……
Я вылетела из переговорной. В банке было много народу, пришлось долго искать тихое место.
- Что случилось? Что произошло?
Она не могла ничего толком сказать, только ревела навзрыд. Я приучила ее, что я не могу сорваться с работы и приехать к ней, по первому ее звонку, как это делал отец.
- Говори что произошло, но сначала успокойся.
Из сбивчивой детской речи следовало, что за четверть по математике у нас намечается трояк. Для меня это была не проблема. Но они договорились с Андреем, что если она закончит год без троек, на твердое «хорошо», он купит ей аквариум с золотыми рыбками.
Я сказала, что не стоит переживать, она, слава Богу, не в последнем классе, и у нее еще будет много-много возможностей все исправить. Однако визг только усилился:
- Мама! Ты не понимаешь! Дело не в этом! Не в тройке… и даже не в рыбках…
Но мне надо было возвращаться, я поняла, что жизни и здоровью ничего не угрожает, и, быстро попрощавшись, положила трубку.
Обратно я шла медленно, воспользовавшись случайной паузой, чтобы обдумать дальнейшую стратегию.
Но голова была пустая и начинала болеть.
“...я скучаю. Без тебя я не президент, я просто Катя Пушкарева. У меня нет сил, и ничего не получается. Ты мне нужен”.
Смс мгновенно улетело в далекий ночной город, где я никогда не была… но где уже третью неделю пропадает мой самый родной человек.
“Я с тобой, мой президент! Ну-ка глянь в окно! Видишь? Я смотрю на тебя! А теперь закрой глаза… чувствуешь? Это мои губы касаются твоего лица, спускаются ниже… я обнимаю тебя, целую в шею и волосы… Ты чувствуешь? Катя, я всегда с тобой!”
Каак??? Ведь у него сейчас ночь… Почему он не спит.. может что-то случилось?
Звоню!
- Андрей! Андрей! Как ты (ловлю себя на мысли, что говорю точь в точь как дочь 5 минут назад… стараюсь взять себя в руки и успокоиться).
- Родная, я на Гавайях. Тут здорово, если не считать того, что я безумно скучаю.
- А сколько у тебя время? Ты не спишь?
Тут 13 часов разница с Москвой, я уже посчитал! Поэтому если у тебя полдень, то у меня 11 часов вечера.
-Ты на Гавайях… Как? А я ничего не знаю, думала ты в Чикаго.
- Нет, один из наших потенциальных партнеров устроил закрытый показ на одном из островов, и мы все перебрались сюда, уже два дня назад, поэтому я и не звонил.
Током ударило меня. Окатило холодом. Я задрожала, как будто оказалась на зимнем морозе. Он где-то на гавайских островах, среди океана… на закрытом показе с партнерами и наверняка моделями… Господи, о чем я… я становлюсь как Кира. Я впервые в нем усомнилась. Почему?!
- Ты любишь меня?
- Катя… женщину, которую не любят не целуют с другого конца Земного Шара…
- Нам плохо без тебя, обеим.
- Правда? Я думал у вас нет времени скучать.
- У нас нет времени… нет времени жить… пока мы скучаем по тебе!
- Любимая! Я скоро докажу тебе, что люблю тебя! Тебя и нашу дочь! Ты никогда не будешь иметь такой возможности… вновь усомниться во мне.
- Я тебе верю! Я всегда Вам верила, Андрей Палыч!
- Я слышу твою улыбку!
- А я твое желание…
- Мы по-прежнему не научились их скрывать! И в этом наше счастье! Я рядом, Любимая! С тобой! Несмотря на километры и континенты! Я всегда..
Связь прервалась, и он не успел договорить что, он всегда… но я была уверена, что он хотел сказать, что он всегда рядом, потому что он в моем сердце, а я всегда в его. Он так говорил, обычно перед тем, как попрощаться по телефону.
Я еще несколько минут постояла в холле среди множества людей, собираясь с мыслями, перед тем как вернуться к переговорам. Партнеры были явно не довольны моим отсутствием, я и не заметила, что прогуляла полчаса.
Как тяжело мне было продолжать эту встречу. Всем существом я была сейчас не в Москве… а где-то на далеком Гонолулу… где сейчас было около полуночи и где не спал еще мой Андрей.
Итак, волею судьбы Андрей оказался на Гавайях. А я оставалась в Москве. Встреча с кредиторами завершилась быстро. Мы взяли паузу в переговорах, потому что очевидно, что до его возвращения решить вопрос было невозможно. Я полностью зависела от него. В работе, как и в жизни. Зависимость. Неприятное слово, хотя полагаю, что это для многих норма. Но такая зависимость связывала мне руки, лишала уверенности и держала на одном месте. Конечно, я понимала, что все это в обмен на любовь, семью, уверенность в завтрашнем дне. Уверенность ли? Весьма мифическую, на самом деле, потому что реальность могла обрушиться на нас в любой момент. А реальность заключалась в том, что не было никаких гарантий. Никаких гарантий того, что на Гавайях он не встретит другую женщину, что Зималетто снова выберется из долговой ямы, что дочка исправит оценки в школе и получит свой аквариум.
Раскаленное стекло небоскреба жгло мне лоб… я стояла, прислонившись к окну, и смотрела на город внизу. Потоки машин, пешеходов, быстро плывущие облака… красиво. Но меня угнетало внутреннее беспокойство.
Я должна собраться и подумать. Что делать дальше. Как жить. Кажется пора принимать решение и что-то менять. Но что и с чего начать. Как так получилось, что я оказалась заложницей своей же детской мечты. Зималетто, Андрей, родители, ребенок, я чувствую себя как в замкнутом круге, из которого нет выхода. Одно немыслимо без другого, лишившись Андрея, я потеряю Зималетто, покинув компанию – мужа, ребенка, друзей.
Негромкий стук в дверь вернул меня в сегодняшний день.
- Привет Рома! - это был Малиновский. - Ты вернулся. Как прошла поездка? - я старалась казаться спокойной.
- Здорова, Катюш! В целом хорошо, но конкретного результата добиться не удалось. Для того, чтобы закрыть сделку, мне приходится ждать Андрея. После его возвращения будет понятно, на кого из новых партнеров я смогу сослаться при переговорах с зарубежными франчайзи, и тогда будет ясно, сколько новых точек мы сможем открыть. Но в любом случае это не более пять-шесть магазинов, а для необходимого прироста бюджета нам надо не менее пятнадцати. Кать… ты меня почти не слушаешь…
- Нет, нет… слушаю… слушаю, конечно. Пять-шесть точек. А без информации от Андрея можно начать договариваться хотя бы с двумя-тремя?
- Начать можно, но это создаст дополнительные затраты, а финансово мы едва сможем отбить эти инвестиции. В этом нет смысла…
- Нет смысла… Ром, смысла нет ни в чем…
- Катька, что с тобой? Ты совсем унылая. Что-то случилось? Как наша принцесса? Может с родителями что-то?
- Нет-нет, Ром. Все хорошо. Андрей на Гавайях. Ты знал?
- Да, конечно. Он звонил мне несколько раз.
- Чтоооо? Серьезно? А я только сегодня узнала.
- А… ну я не в курсе. Думал, Вы разговаривали. Извини.
- Нет-нет… ничего…. Ни-че-го… страшного.
- Ты беспокоишься? Не волнуйся. Он скоро вернется.
- Спасибо Ром. Я справлюсь… справлюсь, если пойму зачем. Зачем все это. Ты прав, в этом нет смысла. Ни в чем нет смысла. Все пустое. Мне надо что-то придумать. Что-то изменить.
- Ээ… Пушкарева… ты чего?! В смысле не Пушкарева… Ха-ха…
- В том то и дело, Ром. Что я Пушкарева. Что я осталась Пушкаревой, как и была. Я за мужем, а кажется, что у меня отношения на расстоянии. Я мужа вижу максимум полгода. Его работа не дает мне почувствовать себя женой. Поэтому я чувствую себя как в ловушке. Ты понимаешь? Как в мышеловке. У меня есть муж, ребенок, высокая должность… а на самом деле ничего. Ничего, Малиновский!!! НИЧЕГО!
Я осознала, что срываюсь на крик. В общем, понятно в кого пошла дочь. Истерики это наше семейное. Но в чем причина… В том, что жизнь пошла совсем не так, как я ее себе представляла. Что все катится под откос, и я совершенно бессильна что-либо изменить. Слезы катились по щекам. Голова болела. Я ревела уже взахлеб…
Но вдруг почувствовала, что меня обняли. Нежно и в то же время уверенно. Я прижалась головой к груди Малиновского.
- Ром, почему все так? Я так не хочу.
- Не будет. Есть, госпожа Пушкарева! Ой, прости Жданова! Ха-ха-ха! Не хочешь – не будет. В чем проблема.
- В том, Ром, что это так. Так! И никто не может этого изменить…
- Ну это мы еще посмотрим. Я бы не был так категоричен. Успокойся. Скоро ты забудешь о своих страхах и сомнениях. Мы точно с этим справимся. Кать, ну ты что… и не с таким справлялись.
- Спасибо тебе, друг! Спасибо! Надеюсь…
Почему я позволила себе так раскиснуть. Почему вылила на Ромку все свои глупые мысли. Зачем?
Андрей звонит ему. Звонил. Нет, конечно, они лучшие друзья. Но почему не мне… Не понимаю…
День подходил к концу. Вторая встреча отменилась и перенеслась на несколько дней. Пора было ехать за дочкой в школу.
Девочки все еще обижались на меня за то, что я так и не пошла с ними на обед. Но сегодня у меня, правда, не было сил. Мне хотелось с головой залезть под одеяло. Или лучше закрыться в ванной. И не выходить из-под душа… смыть с себя все сомнения, подозрения, все мысли и тревоги сегодняшнего дня. Когда я, наконец, добралась до ванной, то позволила себе немного расслабиться. Включила джакузи и долго-долго просто лежала с закрытыми глазами. Но сегодня мне это не помогало, горечь все глубже проникала в сердце и щипала душу. Мне плохо. Плохо… Очень плохо.
- Ма, ты в порядке?
- Да, милая. Просто устала. Все хорошо. Скоро выйду.
Вечером она была тихая, видно снова поняла, что я не в себе.
- Как ты? - спросила я, скорее по привычке, чем из искреннего интереса.
- Плохо. Нет, ну не то, что плохо. Но у меня много вопросов, много мыслей, идей… я не понимаю, что происходит со мной. Почему учеба перестала мне нравиться. И даже уроки танцев и физкультуры не радуют. Скучно, мам.
- Понимаю, родная. Понимаю… Давай придумаем что-то веселое. Например, завтра вечером, после школы пойдем есть мороженое. М? Как тебе такая идея?
Я улыбнулась. Свои собственные проблемы немного отошли на второй план. Мне хотелось сделать малышку счастливее. Ради Андрея. Он всегда баловал ее. И она сияла рядом с ним. А сейчас это был совершенно печальный ребенок, настолько, что я побоялась, что она заболеет.
- Нет, мам. Я не люблю мороженое.
- Как не любишь… а папу ты значит обманывала? Когда говорила, что хочешь вкусное мороженое?
- Нет, мам. Не обманывала. Ты что. Я никогда не вру. Меня не так воспитали. Просто я люблю, когда папа приносит мне мороженое. Я люблю не само эскимо, а то, что его приносит папа. Папочка… когда он вернется, мам?
- Не знаю, малыш.. Скоро, наверное.
- Почему он так редко бывает дома? И так часто уезжает?
- Ну, потому что он работает. Он должен зарабатывать деньги, искать новых партнеров для Зималетто. Чтобы мы могли жить в хорошей квартире. Чтобы ты училась в твоей хорошей школе, ходила на занятия по рисованию и на музыку. Тебе же нравится заниматься музыкой и рисованием.
- Да, мамочка. Но больше мне нравится быть с папой.
- Согласна. А теперь расскажи мне про математику.
- Не хочу! Это очень неприятная история. И все равно ты не сможешь помочь… вот приедет папочка… я ему расскажу. И он мне подскажет что делать.
- Ну, хорошо, жди своего папочку! А я пошла спать… - вспылила я.
Так закончился этот день. Мы повздорили, я встала и ушла спать. Вскоре она пришла и залезла ко мне под одеяло.
Новое утро не принесло облегчения. Наоборот, тихая печаль и апатия окутали сознание. Было ли это смирение или надвигающаяся депрессия мне ответить сложно. Но я все больше проваливалась в свои переживания. Андрей не звонил, и сообщений тоже не было. Кажется, меня это уже не удивляло… я начинала привыкать. Привыкать к тишине.
Заставила себя встать вовремя и приняла холодный душ. Почти ледяной, он освежил мысли и придал бодрости. Я боролась с собой, пыталась улыбаться и шутить. С собой и с дочей. Но, кажется, она еще не до конца отошла от вчерашнего, и мое натянуто-веселое настроение её явно смущало. Видно было, что ссориться она не хочет, но и забыть все ей не удаётся. И она по-детски стеснялась и украдкой смотрела на меня, когда думала, что я не вижу.
Как же мне было тяжело… ненавижу притворяться. И всегда ненавидела. Это отнимает столько сил, что их не остается уже ни на что другое. Я понимала, что везти ребенка в школу я практически не в состоянии. Или просто ленюсь. Предложила ей прокатиться с дядей Федей. Летом Федька по-прежнему любил гонять на мотоцикле. Хотя у них с Машей было уже четверо детей на двоих, если считать Егора. Почти все, заявленные перед свадьбой четверо своих… и что самое удивительное инициатором увеличения семьи выступала уже давно вовсе не Мария Короткова… а Федор. Он так втянулся и, как и ожидалось, стал потрясающим отцом! Их большое дружное семейство беспрестанно веселило Зималетто. Дети то по очереди, то все вместе все время появлялись в офисе. И как ни пытались Андрей с Романом вразумить их веселых родителей – все было бесполезно. И, в конце концов, все махнули рукой. Да так, что даже стали привлекать малышей к работе для пользы дела.
Федя с удовольствием согласился закинуть мою красотку в школу. Ей же это помогло отвлечься и забыть о вчерашней ссоре. Обычно я запрещаю ей ездить с Федором, но сегодня решила рискнуть, предварительно взяв с Короткова слово, ехать аккуратно, не выше 80. Просить 60, значило просить соврать мне. И это знали все, даже ребенок. Отправив эту искрометную компанию в путь, я вышла на балкон. Мои цветы стояли сухие. Да-да, у меня были цветы. Мама Андрея с чего-то увлеклась интерьерными композициями и, не уставая, твердила мне, что живые цветы в доме обязательный атрибут хорошей жены. Заниматься еще и ими мне, конечно, никогда не хватало времени, и поэтому мы все делили эту обязанность «чтобы не расстраивать бабушку». Не зря говорят – у семи нянек дитя без глазу – наше цветочное «дитя» большую часть времени занималось тем, что возрождалось из пепла… Обычно непосредственно к приезду старших Ждановых. Но сегодня я взглянула на цветы и ахнула. Они совсем поникли… Наверное, все последние недели я сюда не заходила. И теперь мне казалось, что их уже не спасти. Не спасти. Все бессмысленно. Но вдруг я обратила внимание на самый маленький дальний горшок. В нем жил фикус бенджамина по имени Андрей. Да, я забыла сказать, у нас все цветы имели свои имена. Тут были и Катя, и Маргарита, и Элен, и многие другие. Мы с Андреем часто смеялись, занимаясь нашим «огородом». Маленький цветок был жив и даже тянулся вверх, попутно распуская новые листочки. Не знаю почему, но этот совсем незначительный факт зажег в моем сердце надежду. И я немного пришла в себя. В этот момент мне показалось, как будто что-то невидимое, но очень хорошее происходит где-то совсем близко от меня, а я просто об этом еще не знаю…
Но если это хорошее и происходило, то явно не со мной. На работе ожидал аврал. Женсовет занял боевую позицию и просто заставил меня провести с ними добрых два часа, которые я планировала уделить рабочим вопросам. День тянулся медленно, письма падали без остановки, телефон, казалось, не прекращал свои трели ни на секунду. Я старалась работать. И у меня даже что-то получалось. Но чем ближе подкрадывался ко мне вечер, тем больнее сжималось сердце. Снова будет ночь, снова пустая постель, снова блуждающие мысли.
Сегодня я плохая мать. Точнее плохая мать я не только сегодня, но сегодня я официально это признаю. И отправляю водителя Зималетто за дочерью.
А сама сижу в кабинете и уже пять минут смотрю пустым взглядом в монитор. Работы столько, что хочется плакать. Очнувшись, перевожу взгляд на телефон. Один пропущенный входящий от «Мой муж»
Не верю своим глазам. Хватаю трубку, звонок был три минуты назад… но как… неужели я так плоха, что, засмотревшись в экран, не слышала как звонит мобильный. Или телефон сломался и не звонит. Что произошло… может я сплю и это мне кажется. Но тут раздается знакомая мелодия. Я судорожно нажимаю ответить.
- Андрей??
- Да любимая! Ты мне звонишь?
- Я? Нет… это ты мне звонишь… (сижу в полной растерянности, с ощущением, что медленно схожу с ума). К этому примешивается понимание, что в Штатах сейчас совсем ранее утро…
- Правда? А! Действительно - я.
Слышу по голосу, что он улыбается.
- Жданов, ты меня разводишь!..
- Мне можно, я муж! (Смеется)
И так тепло становится на душе от этих бархатистых ноток в его голосе. Я никогда никому не говорила, но я влюбилась именно в его голос. Удивительно мягкий, янтарный, такой тягучий и в то же время звонкий. Такой, который ни с кем не спутаешь.
- Муж… Какой ты муж, гавайский индеец!
Не знаю злиться мне или плакать. Почему-то заданный тон разговора не позволял мне определиться, что говорить. Хотелось кричать на него, ругаться, но в то же время чувство того, что этот разговор вскоре тоже прервется, как прерывались десятки других до него, сжимало сердце железными тисками.
- Как у тебя дела? Я решила начать с нейтрального вопроса, тем временем обуздав свои разбушевавшиеся эмоции.
- У меня… не важно. Моя жена где-то далеко и ей явно несладко.
- Несладко. Несладко?? Ах, это теперь так называется… Ты оставил меня одну, и я с ума схожу от проблем, я живу как брошенная, я отправляю за ребенком водителя, если так пойдет она скоро уйдет из дома! Во всяком случае, я бы сделала именно так! И уже умчала бы в Гонолулу…
- Ка-а-ать!... Не надо в Гонолулу… Открой дверь.
- Что?
- Выйди в приёмную, пожалуйста.
Ничего не понимая, подхожу к двери кабинета… Не кладя трубку, протягиваю руку и аккуратно открываю дверь.
Аромат роз и его любимого парфюма… я готова потерять сознание…
Андрей стоит в полушаге от меня, небрежно облокотившись плечом о стену. Повсюду россыпи лепестков, а в руках он держит мобильный телефон и букет белых роз.
- Это тебе… от Гонолулу! Смеется он в трубку.
И вот уже я вижу его глаза… близко-близко. Пряный его аромат обволакивает меня, и губы нежно касаются моих. Все еще боюсь поверить, но это уже точно Андрей.
Горячая струя восторга, нежности, страсти пронзает меня до кончиков волос, я хватаюсь за его рукав, опасаясь не удержаться на ногах.
Он вдруг резко отбрасывает букет одной рукой на стоящий в приемной диван, а другой прижимает меня к себе. И от этого такого забытого движения у меня кровь стучит в висках… Страшно признаться в этом даже самой себе, но я больше всего скучаю именно по таким его резким и властным жестам… не дай Б-г кто узнает, но иногда мне хочется повторить тот поцелуй зимой, у подъезда родителей, когда он признался, что больше не хочет Киру. Сейчас, как и тогда, я почувствовала какой-то дикий, почти животный восторг, от его прикосновений. В тот же миг я поняла насколько глупыми и беспочвенными были мои опасения и подозрения. Если он и мог кого-то найти в Гонолулу – то только черепах и индейцев. Потому что я вдруг снова осознала, для этого мужчины существую только я одна. В глазах все потемнело… Я снова захлебнулась в его любви... В той, которую может дать только один человек на свете. Только Андрей Жданов.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Как оказалось, наш купидон снова сыграл свою роль. Да, это Ромка, всерьез обеспокоившись моими слезами, позвонил Андрею и без церемоний, разбудив среди ночи, рассказал про мое состояние. Наученный прежним горьким опытом, он теперь всегда держал ухо востро. И в случае даже небольших подозрений на мой счет, сразу принимал конструктивные (как всегда, впрочем) решения вмешаться. Да, в этом он оставался верным себе. Но знаете, я не возражала. Ведь как ни крути, а вынуждена признать, что мое счастье во многом благодаря ему.
Добрых пол часа по признанию мужа он спорил и сопротивлялся, ну это не сложно представить, пока, наконец, не понял, что Малиновский не успокоится.
Уже в самолете он начал осознавать всю глубину проблемы и сложность ситуации. С его склонностью увлекаться он и не понимал, что его нет в Москве почти месяц. Ему казалось не более двух недель… Как и любовь ко мне, его энтузиазм в работе нисколько не уменьшился. Начиная новый проект, он так увлекался, что весь мир переставал быть для него значимым. Ночью по телефону он яростно пытался убедить Рому дать ему еще хотя бы неделю, лучше дней 10 и тогда Зималетто точно с блеском выйдет из кризиса.
Но Роман Дмитрич был непреклонен. Лучше сложности в Зималетто, чем в семье Ждановых. Это он усвоил отлично. Поэтому никакой недели, никаких двух дней. Первым же рейсом в Москву.
И, по словам Андрея, не успел он сесть в самолет, как страшное осознание накрыло его с головой. Я прикинула про себя и поняла, что по времени это было в тот момент, когда я увидела зеленеющий новый побег среди цветов на балконе. Весь полет он не мог успокоиться, тоска, терзание, нежность, нетерпение, раскаяние и надежда – все чувства перемешались в душе. И он с трудом перенес этот десятичасовой перелет.
План, который мы вместе писали перед его отъездом, был выполнен процентов на семьдесят, что для него было равно провалу операции. А для меня еще одним подтверждением, что истинный президент и хозяин Зималетто, именно Андрей, а не я.
Он прилетел, и все стало в тысячу раз лучше: настроение, погода, дела. Иногда мне кажется, что такова наша судьба. Расставаться и вновь обретать друг друга. Может, поэтому наша любовь никогда не ослабевает. Может, поэтому мы никогда не сможем наскучить друг другу или устать друг от друга. Может, поэтому у нас есть все: дом, семья, Зималетто, ребенок… И может, поэтому я сейчас лежу в темноте и прижимаю к щеке его руку. А мягкий лунный свет скользит по занавеске, как и тогда - в первый раз – оставаясь единственным, безмолвным свидетелем наших не угасающих чувств.
Конец
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
спасибо. 
