vМужские истории. ВАЛЕРИЙ. Возвращение в детство.
Продолжение темы: «Евдокия». Здесь переплелись явь и вымысел; но реальность возобладает над сказкой.
Рейс Москва-Бишкек приземлился в аэропорту Манас. Стюардесса, миловидная киргизочка, имела короткую стрижку, и светло-каштановый цвет волос. «Удачно обесцвечена», подумалось мужчине. Здесь, в этом краю он родился и вырос; и знал, что у представителей местного населения, волосы имеют абсолютно черный цвет. Каштановый, разного оттенка, цвет волос, был у детей его молочной мамы, Катерины. И это было вполне объяснимо: смешение разных рас. Катерина была природной блондинкой, ее муж Шамиль коренной азиат, жгучий брюнет. Стюардесса объявила о прибытии рейса в аэропорт Манас. Это было не главное. Главное, на что он обратил внимание, это температура воздуха за бортом - 43 градуса выше нуля. Он от такого климата отвык. Было страшновато окунуться в это пекло. Его никто не встречал. В принципе и не должны были. Он никого не поставил в известность о своем приезде. Не был на своей малой Родине почти двадцать пять лет. Приезжал в последний раз, когда умерла мама, Пушкарева Евдокия Ивановна . На погребение не успел; ее похоронили старые друзья. Друзья, которые были роднее родных. В тот, свой последний приезд, пробыл всего несколько дней. Ничего из того посещения не помнит. Только бесконечная суета похорон; и прощание. Помнит, какими глазами при прощании, смотрела на него женщина, которая вскормила его, Валерия, своей грудью. С пеленок, и до последнего своего визита, звал ее «мама-Катя». А Катиного мужа Шамиля, до последнего, до дня его кончины звал папой. Став постарше, вместе с Олегом, родным сыном Катерины и Шамиля, могли назвать Шамиля «батей». И если бы, все последующие двадцать пять лет, не помнил взгляда женщины, которая провожала Валерия в его последний приезд , и не ее слова: -Валерик, сынок, увидимся ли мы еще?, он спустя четверть века, вряд ли бы полетел в такую даль, где по большому счету его никто не ждал. В принципе, после смерти матери, Пушкаревой Евдокии Ивановны, он остался полным сиротой. Из кровных родственников у него была только мама. Мама сама выросла сиротой, не имела братьев и сестер. О своем отце, Валерий понятия не имел. Вопрос об отце - был табу для всех. Из родственников были в его жизни, и в жизни его мамы, только Гусаровы. Только став взрослым, Валерий разобрался во взаимоотношениях Гусаровых и матери. Его детство прошло в этой семье. Так, в детстве Валерий был убежден, что у него две мамы - Дуся и Катя; папа Шамиль, брат и сестры. Повзрослев, узнал, что Гусаровы им с мамой, родственники не кровные, вернее и не родственники даже. Но других не было. Эти были единственные, и самые родные. Всегда помнил слова мамы: - « Родные бывают не только по крови, а по делам и поступкам». ***** Когда-то родная республика, теперь принимала его, как гражданина другого государства. Теперь он здесь иностранец. Прошел таможенный и пограничный контроли. Прапорщик-пограничник попросил: - «Приподнимите, пожалуйста, подбородок». Бросил быстрый профессиональный взгляд на Валерия:-«Спасибо. Все нормально. Приветствую вас на земле Кыргызстана. До свидания». Пушкарев попрощался и пошел к месту выдачи багажа. Рядом стояла женщина лет 50-ти, и спросила Валерия: - «Американцы из Манаса ушли или нет»? -Давно ушли, чуть не в один голос ей ответили рядом стоящие пассажиры. «Российские летчики стоят на русской военной базе в Канте», поясняли ей далее. Валерий Сергеевич, присматриваясь и прислушиваясь, отметил про себя, что дружелюбие местного населения не стало меньше. Но многие говорили уже с некоторым акцентом. У молодежи не было той чистоты произношения русской речи, которая была присуща его ровесникам. Вот приплыла его дорожная сумка из дорогой кожи, (этой дорогой вещью его в дорогу снабдил зять, Андрей), и отставной подполковник решил, что первым делом, желательно, иностранному гражданину произвести обмен валюты. Были бы деньги, а обменять не проблема, решил отставной подполковник. Да, было бы ЧТО, на ЧТО менять. В принципе, оглядевшись, Валерий отметил про себя, что ничего не изменилось. Менее, чем через полтора часа, Валерий оказался на западном автовокзале города Бишкека. Автовокзалу более сорока лет, а называют по-прежнему, «новым». Как было в далекие, советские времена, расписания автобусов не нашел. Перевозками занимаются частное такси. Только стоило Валерию произнести название города, как со всех сторон на него посыпались предложения. Несколько в сторонке, стоял семиместный «Ниссан». Рядом, девушка-киргизка, наверное ровесница его Катюхе. Перекричать нахальных, крикливых мужиков - таксистов, ей явно не под силу. Только на переднем окне видна аккуратная табличка с названием города и цена поездки – 400 сомов. И Валерий подошел к ней. -Когда едете?, спокойно, с улыбкой спросил он. Весь его внешний вид вызывал доверие и располагал к разговору. -Мне надо еще двух пассажиров. Если согласны со мной ехать, то свободное место сзади. Валерий продолжил на чистом кыргызском языке : -Я плачу за двоих и поехали? Только у меня просьба, довезти до дома. Я давно там не был, не хочу плутать. Как тебя звать? В этих краях было совсем необидным и не считалось неуважением, обращение на «ты» старших по возрасту, к младшим. А вот обращение младших к старшим, было недопустимым. -Я Амина. А к кому вы едете? Вы же местный, если так хорошо знаете язык. -Я хорошо говорю? , переспросил Валерий. -Без акцента. Лучше многих кыргызов. Так к кому вы едете? -А еду я к тете Кате Саблиной, муж был Шамиль Гусаров. Не был я в городе почти 25лет; а не живу в Кыргызстане больше 40. Как видишь, язык не забыл. Зовут меня Валерий Сергеевич. -А я хорошо знаю Катерину Ивановну. Она моя соседка. И вас знаю, вы сын Дуси Пушкаревой. Я дочь Тимура Сариева. Помните такого? -Это же мой одноклассник, обрадовался Пушкарев. К ним подошла запыхавшаяся девушка с небольшой красной сумочкой. -Амина, у тебя еще есть свободное место? Только остановишь где-нибудь пообедать, я с утра на ногах, было не до еды. Посмотрела на Пушкарева. Что-то ей подсказывало, что он приезжий. Русских в их городе осталось всего несколько семей. Местные знали всех. Если не лично, то хотя бы в лицо. -Я всегда, по возможности, езжу с Аминой. Водитель аккуратный. Машина всегда в полном порядке. Везет пассажиров, как хрустальных. Работают с мужем через день. Стало понятным, что новая разговорчивая пассажирка, вряд-ли, даст кому-то вставить хотя бы слово. -Гуля, прекрати. Это сын тети Дуси Пушкаревой, которая жила в обкомовском доме. А их родственники Гусаровы, наши соседи. Гуля со своим темпераментом и коммуникабельностью, уже видела в Валерии самого близкого человека. И затароторила дальше: -Рассказывайте, рассказывайте. Как в Москве? Вы же в Москве живете? Баба Катя рассказывала. У нас ведь тайн ни у кого, и ни от кого нет. Мы с Аминой учительницы. Работаем в школе Чкалова, вместе с дочерью бабы Кати. Вы ведь эту школу окончили? В Москве, большой деревне, ничего не утаишь. А уж у нас-то! -Особенно если встретится на пути такой болтливый шпион, как ты, засмеялась Амина. ***** Валерий смутно узнавал улицы Бишкека, бывшего города Фрунзе, в прошлом столицы Киргизской ССР. Выехали на широкую четырехполосную трассу. Машины шли сплошным потоком. Покрытие скоростной трассы не уступало европейским автобанам. Пушкарев не узнавал с детства знакомой дороги. Сказал об этом вслух. -Теперь это объездная дорога. И идет в объезд всех населенных пунктов. Ответила Амина. Если давно не были, дорогу не узнаете до самого конца. В общем путь стал на 80 километров короче. Не узнаете главный перевал, Долон. Нет тех серпантинов, дорога проходит намного ниже. На высоту 3300 метров теперь машины не забираются. И теперь вся дорога, даже на перевале, покрыта асфальтом. Видите, даже женщины теперь без опаски, легко преодолевают этот путь. -Главное, машины тоже стали другие, ответил ей Пушкарев. -Что да, то да, только и произнес пожилой аксакал с переднего сиденья. Путь, на который семья Саблиных, и его мама Евдокия, потратили в 1943 году, около трех суток, Валерий со спутниками преодолели менее чем за пять часов. Амина подъехала к придорожному кафе. Называлось кафе «Улан». Паркуясь на паркинге, обернулась к Пушкареву: -Валерий Сергеевич, а помните, что означает слово «Улан»? -Конечно, ветер с озера. Дует он здесь, в Боомском ущелье, и днем и ночью, не переставая. Так, что скоро поедем вдоль берега Исык-Куля. Обязательно постараюсь в этот раз попасть на Исык-Куль! Хоть на недельку! -Вынуждена вас огорчить, теперь по объездной дороге, озера не видно. Остается в стороне. В Каракол, бывший город Рыбачье, теперь не заезжаем. У Пушкарева сжалось сердце; стало жалко и небольшой, уютный одноэтажный автовокзал в Рыбачьем, куда сегодня не попадут, где раньше всегда останавливался рейсовый автобус; и столовую, посещение которой было настоящим ритуалом в их далеком детстве. Дорогу от г. Фрунзе до родного городка, он в детстве и юности знал до каждого поворота, до каждого камня. Если Шамиль ехал по делам в столицу, а ездил он как минимум раза два в месяц, мальчишек брал с собой. Сегодня Пушкарев ехал по этой дороге и ничего не узнавал. Все изменилось. И в город въехали с противоположной стороны. Вначале, когда проехали ущелье, Валерий не соорентировался, что нет жилых домов. Въехали на мост, совсем другой, новый, незнакомый. Амина объяснила, что теперь в город два въезда. Теперь, когда город разросся до неузнаваемости, дом Екатерины Ивановны, находится в самом центре города. География города крайне проста: растянулся город в узком горном ущелье на многие километры с востока на запад. Мужчина, в пору своего босоногого детства, знал здесь каждый дом, двор, переулок и почти каждого жителя. Его, рыжего, непоседливого, хулиганистого, с вечно разбитыми коленками и несходящими с физиономии синяками, знали все. И за каждую Валеркину провинность, шли искать Шамиля в погранчасть. Бывало неединожды, когда солдатский ремень названного отца, гулял по его тощей заднице. Катя вставала на его защиту. Родная мама, если присутствовала при этой экзекуции, молча глотала слезы и не лезла в «процесс воспитания». Однажды Шамиль ей сказал: -Дуня, я вполне адекватен. Соизмеряю свои силы. От моего удара падают мужики. Неужели я ударю ребенка, не думая? Эта порка для парней, не столько болезненна, как позорна. Парни должны знать, где граница дозволенного. Тебе одной, с Валеркиным характером не совладать. Обид не должно быть. Договорились? Нашему Алику достается не меньше, только ты при этом не присутствуешь. И мать не лезет. Не женское это дело, лезть в мужские дела. Это Кате Валерку жалко, все кудахчет: маленький, да недоношенный. Этот недоношенный, уже с меня ростом. А пакостит, как трое доношенных, вместе взятых. Вот, Юсупа, Дуня, я ни разу в жизни даже ладошкой не хлопнул, даже не помню, чтобы прикрикнул. (Юсуп - сын Шамиля от первого брака, его мать умерла, когда мальчику было два года.) Тому поколению мальчишек, пакостить было некогда. Зато эта парочка, как сойдется, так туши свет! Я прекрасно знаю, что автором и зачинщиком во всем этом, выступает мой Алька; и получает за это. Но исполнитель – это наш рыженький. Конечно, простота, как говорится, хуже воровства. Но главное в характере твоего сына – это честность, умение и желание постоять за правду. Никогда, ни при каких обстоятельствах, не предаст никого. Очень молчаливый, неразговорчивый мужчина, изредка мог излагать целые монологи, и его можно было заслушаться. Валерка, исполнитель последней пакости, стоял в этот момент в углу; автор последней пакости, стоял в углу другой комнаты. Оба молчали, как партизаны на допросе. Только их мамкам, Катерине и Евдокии, было больно за их задницы сильнее, чем им самим. Мальчишки уже и забыли обо всем; в светлой голове Олега уже, возможно, созревал новый план. А исполнитель будущей затеи, Валерка Пушкарев, уже как пионер, был ко всему готов. Главное, чтобы родители и сестры, не рассекретили их новые задумки. Как давно это было; не вернуть этого никогда. Почти забытые, сладкие воспоминания нахлынули только сейчас. И именно сейчас, в этот момент, Валерий Сергеевич, сопоставил, что такая же дружба и привязанность, (как их с Олегом), были у зятя Андрея, и его верного оруженосца Романа. В этой спарке автором всех начинаний был Роман, а исполнителем выступал Жданов. Видимо, так по кругу все и повторяется в жизни! И ничто, даже любовь к женщине, не могут заставить друзей предать друг друга. Поставив себя с Олегом, на их место, наконец простил и Андрея, и Ромку. Но боль от этого меньше не стала. Ведь обидели не абстрактную девушку; обидели эти два кобеля (!!!), его, Пушкарева, дочь! Катюха, цену и значение этой дружбы оценила, и поняла. Простила Андрюху, т.к. безгранично любила его. Простила Малиновского, т.к. поняла, что любимому мужу, помимо родителей, и любимой жены, нужен друг. Вот этот повеса, гуляка и циник. Без Ромки, Андрей, вовсе и не Андрей. Именно его дочь, приложила все усилия, чтобы помирить мужа с другом. Вот такая мудрая у него, Валерия Пушкарева, дочь!!! Когда подъезжали к улице, на которой когда-то жили Пушкаревы с Гусаровыми, у убеленного сединами подполковника, заслезились глаза. *** Прошло 15 лет с того памятного дня, когда он пришел со службы домой в 16 часов. Такого не было целую вечность на его памяти, и памяти его жены. Шел домой очень медленно, находил множество мелких дел, только бы оттянуть время возвращения домой. Не представлял, что скажет своим девчонкам, как преподнесет эту новость. И главное, что будет завтра делать он сам, проснувшись по многолетней привычке в 5 часов? Многие годы он шел в полк к 6 часам, к подъему. Его присутствие было необязательным, но тем не менее, считал своим долгом присутствовать утром на разводе; и обязательно вечером на отбое. Часто, такое его рвение к службе, приводило в недоумение сослуживцев, особенно молодых офицеров. Сегодня зачитан приказ об его увольнении в запас. В запас отправлен подполковник Пушкарев. С правом ношения военной формы. Что будет завтра делать «на гражданке» он, старый вояка? С семнадцати лет, со дня поступления в Рязанское общевойсковое училище, он принадлежал армии. С армией он был связан гораздо раньше, с детства. Все его детство, как и детство его молочного брата Олега, прошло на территории воинской части N 20..; на территории погранотряда. Шамиль Гусаров, отец Олега, почти всю жизнь прослужил вольнонаемным переводчиком в этом отряде. И лет с трех, мальчишки пропадали с ним на территории части. Лет с десяти, Шамиль брал мальчишек с собой на заставы. Мальчишки массу времени проводили с солдатами; чистили с ними оружие; бегали на стрельбы. Пропадали у кинологов. Там же были и коневоды. Умели пацаны скакать на лошадях и в седле, и без седла. Даже а баню ходили с солдатами. Валерий, осознавал, что в нынешнее время, им бы такого счастья не перепало. Армейская дисциплина - дисциплиной, но отношения между людьми в послевоенное время, были попроще, более домашними, что ли… Получалось, что с детства он был связан с Армией; с раннего детства знаком с солдатской жизнью; с пеленок представлял, что эта служба не медом намазана. В военное училище пошел с подачи названного отца, Шамиля Гусарова. Поступление в военное училище – это было Валеркиным выбором; и еще это была помощь для матери. С поступлением в училище, сын переходил на полное государственное обеспечение. Шамиль своим сыновьям, прочил карьеру офицерскую. Но старший сын Юсуп, пошел по стопам отца, стал переводчиком. Младший Олег, с детства бредил карьерой офицера–пограничника. Мальчишки, оба, и Олег, и Валерка, зачитывались рассказами о легендарном пограничнике Карацюпе. Любимые книги, с которыми не расставались - это повести и рассказы о пограничниках, Сергея Мартьянова и Александра Авдеенко. Повесть Авдеенко «Над Тиссой», была зачитана до дыр. Своих собачонок, маленьких дворняжек, которых им разрешили завести, назвали громкими кличками знаменитых пограничных псов - Индус и Джульбарс. Олег не оправдал надежд отца. Подвело зрение. Как отец, все дети Гусаровых были близорукими. Нормальное зрение было только у старшего сына Юсупа. Окончив МЭИ (Московский электротехнический институт) Олег вернулся в Киргизию. Первые годы после того, как уехали юноши из родного дома, виделись часто. У Олега была возможность навещать Валерку в Рязани. Первое время, домашние, привыкшие к семейному теплу и родительской заботе, мальчишки сильно скучали. И искали встреч друг с другом. Потом стали встречаться все реже. Затягивала новая жизнь, новые люди, отношения. Последние 25 лет не виделись ни разу, не писали писем – это занятие кануло в лету; и не звонили друг другу. Просто Гусаровы потеряли все Валеркины координаты. И он два с лишним десятилетия не давал о себе знать. Как-то Катерина, при просмотре одной из своей любимой передачи сказала: -Может быть написать в «Жди меня». Поискать Валерку. Или девчонки, (так она обращалась к дочерям), поискали бы его в интернете. -Мама, мы искали. Он не зарегистрирован. Так получилось в жизни, что Гусаровы и Пушкарев в последние годы, вообще ничего не знали друг о друге. И только Катерина молча переживала всю эту ситуацию. С возрастом, с годами все больше и больше. *****
-Вот мы и приехали… Амина остановилась возле металлических, выкрашеных черным лаком, ворот. -Это дом бабы Кати, а… Валерий не дал ей договорить, через три дома жили Сариевы. -Папа с мамой так в дедовском доме и живут. Мы с мужем построились чуть дальше, ближе к реке. Амина вышла из машины, открыла багажник, а Валерий продолжал сидеть на своем месте и не мог унять предательскую дрожь в коленях. -Ну…, пошли… Валерий хлопнул ладонями по коленям и стал выбираться из машины. И только сейчас, догадался спросить, а с кем живет Катерина Ивановна. -Живет с дочерью Мариной. Марина одна осталась с мамой; а так все разъехались. -А где Лилька? Ты должна ее знать. -Конечно же знаю. Она ежегодно, хоть на недельку приезжает, а так и живет, где-то под Читой. Дальше было разговаривать как-то неудобно, и Пушкарев вынул из багажника чемодан. Амина пошла впереди, провожая его до самого крыльца. Было видно, что она здесь гость нередкий. Звонить в звонок не стала. А как-то ловко просунула в щелочку тонкие пальцы и открыла калитку. Навстречу с истерическим лаем выскочил черный московский той-терьерчик. -Симочка, Симочка, успокойся. Ты меня, что не узнала? Собачонка, было видно, cама страшно боялась чужих людей, пряталась в зарослях цветов, но честно продолжала делать свою собачью работу. Добилась, что на высокое крыльцо дома вышла хозяйка. Маленькая, худенькая-худенькая бабуля. Чем-то, неуловимым, были похожи бабуля со своей Симочкой. Внимательно всмотрелась в людей, шедших от калитки. Поздоровалась и продолжила: -Амина, ты что ли? И продолжала рассматривать ее спутника, обе руки которого были заняты дорожными сумками. Терьерчик уже крутился возле ног хозяйки и, не переставая, все так же продолжал громко тявкать. -ВАЛЕРА…Только и произнесла она. И медленно осела на ступеньки крыльца. Пушкарев в два-три огромных шага оказался рядом со своей кормилицей. Катерина встала на ноги, находясь на верхней ступеньке крыльца, была ростом вровень с Валерием. -Валерка, Валерка, только и произнесла Катерина несколько раз. Я уж и не думала, не мечтала, что еще при жизни увижусь с тобой… Валерий подошел, приобнял ее и почти ничего под руками не почувствовал. Только косточки… Настолько она была маленькой, и высохшей. Про себя пытался посчитать, сколько же ей лет. Валерий с легкостью обращался с многозначными цифрами. Пытаясь произвести это простое арифметическое действие, запутался окончательно. Мысленно плюнул на это гиблое дело. -Тетя Катя, вот видите какого гостя я Вам привезла! Давайте-ка, корюндук! (За радостную весть, или смотрины, нужно как-бы дать откуп, корюндук, по народному обычаю кыргызов). Катерина тут же достала купюру из кармана халатика и подала девушке. -Аминочка, завтра-послезавтра, как только приедут дети из Бишкека, буду собирать той. (Т.е. праздничный стол; за которым соберутся родные, друзья, соседи. За много-много лет, прожитых в этой местности, люди научились уважать и соблюдать обычаи друг друга). Валерка помнил, что по праздникам и памятным датам, у его мамы накрывался и просто праздничный стол, и накрывался по местному обычаю достархан, когда в доме бывали пожилые гости. Его мама, человек публичный, уважала и умела соблюдать все обычаи местного населения. В пасху – красились яйца и пеклись куличи; в рамадан – накрывается достархан, и принимались гости, согласно обычаям мусульман. Этим, Евдокия Ивановна, еще больше заслуживала уважение людей.
_________________ И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!
|