Через год у Кати с Шамилем родилась дочь. Девочка родилась очень маленькой. Хорошо, если весом была чуть больше двух килограммов. Перед самыми родами Катерины, Юсуп с какой-то жалостью смотрел на нее и сказал, вернее даже попросил: -Катя, ты только не умирай. Ладно? Моя бабушка умерла, когда рожала папину сестренку. Моя мама тоже умерла, когда рожала мою сестренку. Прошу тебя, не умирай! Не передать, сколько ужаса и мольбы было в голосе ребенка. Катя подошла к ребенку, прижала его к себе. Двенадцатилетний подросток, ростом был значительно выше Кати. Почувствовал себя крайне неловко от ее объятий и постарался увернуться от ее рук. -Я обещаю, что я не умру. Жить буду долго, долго. Со стороны казалось, что Катерина, давала ребенку клятву в своей вечности. Мне, Юсуп, надо жить долго. За всех надо пожить. За твою маму, которая так рано умерла. За моих братьев, которые молодыми погибли на войне. Мне надо вырастить тебя, твою сестренку или братишку, который должен скоро родиться. Помочь вырастить твоих детей, и детей моих детей. Мне, Юсуп, никак нельзя умирать. Ты эти глупые мысли из головы выброси раз и навсегда. Катя очень хотела назвать доченьку Галиной. Галкой, Галенькой. Но отец назвал дочь Лилией. Сказал коротко: есть такое женское имя, и есть такой красивый цветок. Моя дочь будет красавицей, как этот цветок.(Известная аксиома: отцы только хотят сыновей. Как же, это сыновья, они продолжатели рода. А любят дочерей, и это неоспоримый факт)! Катя старалась в присутствии подростка, ярко не выражать свою бесконечную любовь к дочери; также одергивала и мужа. Убедила Шамиля раз и навсегда, что когда он появляется дома, то должен вначале уделить свое внимание сыну, а уже потом ей и дочери. Нельзя, чтобы у ребенка возникло чувство «ненужности, второсортности», ревности. Он был первым и главным в жизни отца, им и должен остаться. Станет постарше, повзрослеет – тогда сам все поймет. И не будет в нем рождаться чувство ревности. На роль матери подростка, Катя не претендовала; она с Юсупом оставались друзьями. Только теперь их связывало вновь родившееся и чувство кровного родства. А вот у Шамиля, нет- нет, да и возникало чувство ревности к отношениям сына и молодой жены. Катя с пасынком понимали друг друга с полуслова. И мальчик, без напоминаний, старался не забывать о своих обязанностях по дому и по возможности оказать Кате посильную помощь. Знал, что Катя никогда не упрекнет, не напомнит. Все сделает сама. Только за водой сама не идет, боится оставить без присмотра ребенка. Юсуп девочку к родителям не ревновал, чего очень боялась Катя. Скорее всего это был результат Катиного умного, правильного поведения в сложившейся ситуации. И еще, молодая женщина, старалась следовать советам старшей подруги, Евдокии. Ко дню возвращения жены из роддома, Шамиль на удивление был дома, а не на границе. Ему в погранотряде, командир выписал несколько метров синей в белый горошек и желтой, цвета одуванчиков, фланели. (Сколько в свое время Катя мечтала о синем платье в белый горошек! Теперь Катерина, ткань этой расцветки, возненавидела на всю оставшуюся жизнь)! Да, в тот момент, на их счастье, эта ткань пришла по разнорядке на вещевой склад отряда.Ткань пришла, и было непонятно ее назначение: то ли на портянки солдатам; то ли на полотенца. Несколько лет старшина с вещевого склада, точно знал, у кого ожидается прибавление в семье. Ибо командир только сам распоряжался о ее выдаче беременным женам старшин и офицеров. У дочери все было только из этой ткани: пеленки, распашонки, чепчики, и прочие прибамбасы, необходимые ребенку. Года через два, из остатков ткани и пеленок, сшила дочери платьица, штанишки-шароварчики, и фуфаечку! (Не пальтишко, не курточку, а именно фуфайку. Маленькую, как на куклу. Что поделаешь, таково было веяние моды)! Катерине стоило только радоваться, у многих не было и этого. После войны прошло уже почти семь лет, а жили нисколько не легче, чем в годы войны. И еще сослуживцы Шамиля подарили целое богатство: оцинкованную ванну для купания ребенка. К удивлению молодой мамы, она при входе в комнату, увидела колыбель, подвешенную на пружине к притолоке потолка. -Это еще моя люлька, с гордостью пояснил Юсуп. Правда рядом с кроватью родителей стояла и деревянная кроватка – качалка, выкрашеная свежей голубой краской. ***** Через три года, повез Шамиль старшего сына в столицу республики. Поступил юноша учиться в техникум проводной связи, учиться на почтового работника. После окончания техникума, ушел служить в армию. Все три года отслужил в войсках связи под Москвой, в Химках. Домой, в Киргизию, не вернулся. В Москве окончил, к удивлению родителей, институт восточных языков. В итоге всю жизнь прослужил торговым представителем в разных странах. Дома, у родителей, появлялся всего несколько раз. В нечастые его приезды, Катя могла часами сидеть напротив, подперев голову рукой, и слушать его рассказы. И им обоим, это напоминало, конец далеких, сороковых годов. Родителям было понятно, что сын стал другим человеком, отвык от них. Лилю любил; осталась в нем его детская привязанность к ней. А младшие, которые появились на свет уже во время его отсутствия, были ему чужими. Шамиль с Катей никогда не познакомятся с женой сына. И только один раз, Юсуп привезет с собой в гости к родителям, своего единственного сына Руслана. -Не сдержала я своего обещания, чтобы помочь вырастить твоих детей, вздохнула при последнем визите Юсупа, Катя. Шел 1972 год. Сын приехал на похороны отца. Больше Катерина с Юсупом не виделись. Он в своей большой, совсем другой жизни не мог выбрать времени, чтобы посетить, как теперь он считал, этот глухой, дикий край. Изредка, приходили от него денежные переводы. Катерина радовалась, не деньгам, а вниманию. По нескольку дней ходила под впечатлением воспоминаний. Еще через тридцать лет после смерти мужа, в начале нового тысячелетия, уйдет из жизни Катин приемный сын. Только никто не посчитает нужным поставить ее в известность об этом печальном событии. К этому времени, все новости, большие и малые, мир будет узнавать из всемирной паутины. Так и младшая дочь Катерины, нашла это известие в интернете, на личном сайте сводного брата. Катерина долго сидела на веранде большого дома, по привычке, в минуты задумчивости, подперев голову рукой. Никто из домочадцев ее не трогал. Знали какое место в ее сердце занимал мальчик, которому она в свое время, старалась быть и мамой, и сестрой, и доброй соседкой. К вечеру встала из-за стола, поправила на себе одежду, платочек на голове и вышла во двор. Подошла к вольеру с собакой. Что-то ласковое говорила псу. Из жизни, которая становилась все лучше и интереснее, постепенно уходили родные люди. Нет уже самого родного человечка – Дусеньки; где-то в России похоронили подругу Клавдию. Давным-давно похоронила Шамиля. Именно этот мальчик Юсуп, свел их под одну крышу. Прожила она с этим мужчиной счастливую жизнь. И родила ему, в тяжелые еще, послевоенные годы, шестерых детей. Как ее мама, Анна Павловна. У мамы было пять сыновей и одна дочь. У нее, единственной дочери Анны, наоборот - пять дочерей, и один сын, Олег. И все равно она счастливая, очень счастливая – все ее дети живы и здоровы. Всех выучила. Все устроены в жизни. За за это она благодарна богу. Вот только старшая дочь овдовела рано. Осиротели внуки. Война… забирает любимых и в мирное время. ***** Известие об уходе из жизни Юсупа, заставило Катю вспомнить и переворошить все события ее долгой жизни. Доченьке, Лилечке, исполнилось полтора года, когда на пороге сеней, где она стирала в тазу белье, появился хорошо одетый, представительный мужчина. Катя стояла, опустив руки и боясь шевельнуться. Густая мыльная пена стекала с рук. -Бра-а-тка, Федор…, едва прошептала она. -Вот ты где теперь живешь, вместо приветствия произнес гость. (Вскоре, после того, второго возвращения Шамиля с границы, когда он оставил ей сына, она перешла жить в дом к мужу). Свою хибарку вернула фабрике, это было служебное жилье. У Шамиля, по местным понятиям, были хоромы. Две большие проходные комнаты, отдельно кухня (или место для приготовления еды и приема пищи в холодное время года; и еще была летняя кухня, т.е. небольшая пристройка с отдельным входом. С этой пристройки, три поколения мужчин этой семьи, начинали свою жизнь в этом городке около десяти лет назад. Вот в этой пристройке был «кан», т.е. теплая лежанка, под ней проходил дымоход печи. Такие сооружения есть в домах у китайцев и по сей день). Большой дом построили Шамиль с отцом. -И как это прикажешь понимать? Неприятный разговор сестры с братом начался прямо здесь, в сенях. Федор даже не прошел в комнату. Катя под напором брата, не представляла, что она сделала предосудительного, в чем оказалась виновата, и за что должна перед ним оправдываться. Из комнаты вышел и стоял на пороге Юсуп. Он услышал громкие голоса и понял, что их Кате грозит неприятность. -Катя, кто это? Мальчик готов был кинуться на защиту любимой Кати. - Познакомься, это мой брат Федор. Я тебе о нем много рассказывала. Сейчас принеси мне из колонки воды и разожги огонь. Будем готовить праздничный обед в честь приезда гостя. И, еще, погуляй немного, мне нужно поговорить с братом. На душе у мальчика стало очень тоскливо. Он чувствовал, что этот гость принес с собой какую-то неприятность их семье. И бегом, не раздумывая, кинулся в погранчасть, где на дежурстве, в наряде был отец. В это время буря в доме Шамиля только разгоралась. И главной причиной было замужество сестры. Вернее, ее выбор. Все преступление сестры заключалось в том, что она посмела опозорить семью и связать свою жизнь с нерусским. Федор даже выговорить не мог, вернее даже не пытался запомнить, кем по национальности был его зять. Когда Шамиль, отпросившить со службы, пришел домой, гроза бушевала вовсю. Федор раздраженно мерил шагами комнату. Катя стояла, оперевшить спиной на дымоход печи и придерживала обеими руками дочь. Девочка не выспалась, проснулась от громких голосов и расплакалась. В другое время, в другом месте, Катя бы просто дала девочке грудь и та сразу же успокоилась бы. ***** На пороге появился хозяин дома. Невысокий, плотный, крепкого телосложения, он стоял, поставив ноги на ширине плеч, засунув руки в карманы своей любимой фуфайки. С ней он не расставался ни летом, ни зимой. Граница с Китаем на этом участке проходила выше 3300 метров над уровнем моря, и снег там шел круглый год. Его фуфайка была сшита из хорошей офицерской ткани защитного цвета, (как теперь говорят «цвета хаки»); и больше всего ему нравился на ней воротник- стойка. -Я смотрю у нас гости. Давайте будем знакомиться. Катя, собирай на стол. Из внутреннего кармана фуфайки вынул и поставил на стол поллитровую бутылку водки. (По тем временам вещь тоже редкая и недешевая). Помыл руки и забрал из рук жены дочь. Прижал ребенка к себе, положил ее головку на свое плечо, погладил по спинке и, ребенок почувствовав спокойствие и уверенность отца, затих. Подошел к сыну, стоявшего с испуганными глазенками у окна, похлопал по плечу и сказал: -Помоги матери. Познакомимся, поужинаем и потом будем решать все проблемы. Лады? (Катя про себя отметила, что так Шамиль ее никогда не называл. И через много лет вспомнит, что муж называл ее только Катей, всегда. В любой ситуации. А она его только – Шамиль. Уменьшительно-ласкательных имен он не признавал; детей тоже называл только полными именами. И только старшую дочь, Лилию, называл Люлечкой, так ее первый раз, когда ребенка принесли из роддома, назвал Юсуп). Поужинали, мужчины распили, принесенную хозяином водку. -Давай, Федор, выкладывай, в чем проблема? Чем мы тебе не угодили? -Оставим разговор на завтра. Устал с дороги. А после ужина вообще развезло, простите, засыпаю на ходу. Утром Катя с мужем по привычке поднялись рано. Катя отправила в школу мальчика; кормила завтраком дочь. Шамиль подшивал к зиме валенки сына, когда к ним в пристройку, вошел Федор. -Садись, братка, завтракать. Катя пригласила к столу Федора, передавая дочь на руки отцу. Шамиль прошел к узкой кровати, которая стояла у окна, прилег, свесив ноги в сапогах. Девочку положил себе на грудь. Дочь тянулась к его усам, старалась и пальчики засунуть отцу в рот. Аккуратно покусывал ребенку пальчики. Очевидно, что девочке было щекотно и она заливисто смеялась. В это утро только у малышки было чудное настроение. Она хорошо выспалась, позавтракала и ее все любили. Только единственный дядя, не оказывал ей внимания. Кате очень хотелось бы расспросить брата о его жизни на новом месте, о жене, детях. Но тяжелая, гнетущая атмосфера, сложившаяся с первых минут появления Федора в доме, не давали Кате этого сделать. И сейчас, боковым зрением наблюдала, как муж забавляется с ребенком. Отмечала недовольное выражение на лице брата. Федор прошел к столу, на котором красовалась голубая клеенка. В местном магазинчике, за метр этого чуда, надо было сдать шестьдесят куриных яиц. И Катя с мальчиком насобирали три десятка , а два десятка взяли в долг у соседки, а еще десять штук им дала Дуся. Федор, левой рукой взялся за свое правое запястье, и приподняв, положил на стол правую, израненную еще в декабре 1941 года, руку. Рядом положил, здоровую левую; побарабанил пальцами по столу и произнес: -Ну, что, сестра, собирайся. Здесь я тебя не оставлю. Как только узнал, что ты с не русским сошлась, так сразу и поехал за тобой. Федор угрюмо смотрел в одну точку и собирался что-то сказать еще, когда Шамиль резко встал с кровати. Подошел к Кате и отдал ей дочь. Повернулся лицом к гостю, засунул руки поглубже в карманы своих галифе, и сверкая, огромными черными глазами (и в кого у него такие)?, не выбирая выражений, произнес примерно следующее: -Почему ты бросил ее совсем девчонкой здесь, одну? Без никого. Как она здесь выживала одна? Ты забрал всю тещину родню с собой, а сестре даже письма не написал. И Дуське-дуре, что всю твою родню в войну на себе тянула, даже спасибо не сказал. А она тебя так верно ждала, что прошли теперь ее годы. Теперь появился, блеститель чистоты крови…Федор про себя отметил, что так построить фразы на родном языке, он сам, не сумеет. Слишком грамотно и по «умному» изъяснялся неугодный родственник. Шамиль резко, с раздранением подошел к Кате и забрал у нее с рук Лилю. - Давай, забирай сестру. А дочь я никому не отдам. Сына один вырастил. А с таким помощником, как он и дочь воспитаю. Враги мне в моем доме не нужны. Уходи! Катя подошла к мужу, маленькая, худенькая, как подросток. В свои почти двадцать три года, рядом с мужем, она выглядела испунанной девочкой. Шамиль был на одиннадцать лет старше. Подошла, ухватилась обеими руками за рукав его исподней рубашки, в которой он ходил дома и тихо проговорила: -А я без дочери, и тебя с Юсупом, никуда, и ниногда не поеду. И еще, Федя, (больше никогда не прозвучало уважительного «братка»), я к твоему сведению не «сошлась» с не русским, а вышла замуж за человека, который меня любит и жалеет. И я его жалею и люблю. И свою семью я никогда не предам, и ни на кого не променяю. Шамиль позже удивлялся своему порыву. Очень сдержанный в своих эмоциях, в тот момент он обнял жену за плечи и поцеловал в макушку. Поцеловал на глазах постороннего человека. Именно постороннего, родственником, после всего случившегося, он Федора не хотел признавать. -Меня служба ждет. Люди не могут из-за моих проблем сутками быть в части. Подошел к буфету, достал из коробочки деньги, положил перед Федором: -Это тебе на билет. Такие, как ты, родственники, нам не нужны. У нас с Катей, кроме Дуси, никого нет. Но и ты нам не родственник. Надеюсь, что к вечеру уедешь. Попуток (ездили только на попутных машинах, что привозили все виды грузов в этот горный край) в будни идет много… -Катя, собери ему в дорогу продуктов. Внизу, в буфете, остались консервы с прошлого продпайка; и не прощаясь, на ходу застегивая китель, ушел на службу. Шамиль уже переступил порог сеней, когда Катя услышала: - «Шовинист хренов». (Катя такого слова не знала и перепрашивать не стала. Вдруг это нецензурное слово на родном языке мужа.) И еще ей стало стыдно. Вслух Шамиль не сказал, и не упрекнул ее с сыном, что остались консервы, которые предназначались для Евдокии. Просто ни она, ни Юсуп, не удосужились больше недели отнести их Дусе; а сама Дуся, ни разу не зашла к ним. Так три банки консервов и остались лежать в бумажном пакете на нижней полке буфета. ***** Катя после ухода мужа не находила себе места. Она никогда не знала, когда и во сколько вернется со службы Шамиль. Старалась, чтобы в любое время, когда бы не вернулся муж,у нее всегда был готов горячий обед. С рождением дочери она стала домохозяйкой. Занималась только домом и детьми. Это во всех отношениях устраивало мужа. Сейчас не могла дождаться прихода Юсупа из школы, и до помутнения в глазах, ждала со службы мужа. Ей было неуютно оставаться наедине с братом. Отметила про себя, что уходить Федор не собирается. На скорую руку собрала дочь, и сказала брату: -Я сейчас вернусь, мне надо сходить к соседке, и чуть не бегом отправилась к Дусе. Скоро начнется обеденный перерыв, та должна придти домой. Дуся и Лилечка, с нескрываемым удовольствием протянули друг к другу руки. - Кать, я так последнее время устаю на работе, что не хватает сил забежать к вам. Даже малышку некогда потютюкать. Дуся промолчала о том, что с каждым разом, ей становится все труднее бывать у Кати с Шамилем. Старалась, именно старалась, радоваться счастью близких людей. В силу своей душевной организации, она всем желала только добра, готова была отдать последнюю юбку и последний кусок хлеба. После рождения Лили, Дуся много помогала Кате с воспитанием малышки. И так привязалась к ребенку, что приходя в свой одинокий, пустой дом, готова была выть от одиночества. Готова была на все, только бы не выпускать из рук это чудо природы.И осознав эту привязанность к девочке, стала как можно реже появляться у друзей. Не обращая внимания на настроение Катерины, Дуся достала с полочки куклу. На мгновение даже Катя забыла о том, с чем пришла. Улыбалась, и рассматривала куклу. Игрушка была небольшая, сшита из ткани розового цвета; набита была, очевидно, опилками. Голова куклы была из прессованных опилок, но очень аккуратно раскрашена. На голове куклы был чепчик, одета куколка была в платьице с мелкими цветочками. - Дуся, где ты раздобыл это чудо? Женщины радовались игрушке больше ребенка. -Хотела припрятать до Лилькиного дня рождения. Как только увидела нашу лапочку, так и захотелось ее порадовать. А может быть и себя… Евдокия обратила внимание на расстроенную Катерину. -Что случилось? Катька, не молчи. Я тебя знаю… Рассказывай! И Катя подробно, чуть ли не по минутам, рассказала Дусе о приезде Федора и его позиции, по отношению к ее замужеству. -Я поняла тебя так: его беспокоит только то, что Шамиль не русский? Так? Да, что же с ним такое случилось? Катя, точно Федора не устраивает только национальность Шамиля? -Куда точнее. Я сказала, что без детей и Шамиля, никогда, никуда не поеду. Мы не принесли тебе консервы, прости. Так Шамиль, сказал, чтобы я их отдала Федьке в дорогу; отдал все деньги, которые у нас были. -Где сейчас Федор? Спокойным голосом спросила Дуся. - Когда я уходила, сидел один в летней кухне. -Тогда пошли! -Зачем, Дуня? И ты хочешь его видеть? Дуся взяла свою любимицу на руки, и только когда подошли к калитке, вернула ребенка матери и уверенно прошла в летнюю кухню. Кате сказала: -А ты пока не ходи. Дай я с ним поговорю одна. Катя с полчаса сидела на крылечке дома. Вернулся из школы Юсуп, присел рядом. Но ничего не говорил.Через некоторое время спросил: -Где папа? А куклу где взяли? - Дуся подарила. Сейчас Дуня разговаривает с Федором.Отец на службе. После разговора с Федором, Евдокия вышла взбудораженная. Наклонилась, поцеловала в щечку Лильку и сказала: -Больше он не станет оскорблять ни тебя, ни Шамиля. Живите спокойно. Потрепала по голове Юсупа, и быстро пошла по направлению к фабрике. О чем говорили Дуся с Федором, Катя так и не спросила подругу. Хрупкий мир в отношениях родственников, был вроде бы, установлен. Федор в этот день не уехал. Вечером дождался Шамиля, теперь уже на стол бутылку с водкой выставил Федор. Катя уложила детей и сама ушла в комнату. На душе было неспокойно, Катя спать не ложилась, а достала вязание. Давно не прикасаясь к нему. Вязать накидку на подушки, начинала еще до рождения дочери. Когда муж, немного захмелевший, ложился спать, Катя поняла , что конфликт между ним и братом, исчерпан. Еще неделю, Федор прогостил в семье сестры. За эту неделю что-то поправил на родительских могилах. И уехал, успокоившись сам, и оставив в покое родных. После этого стали изредка писать друг другу письма. А в шестидесятые годы, Федор практически ежегодно приезжал к ним в гости. *****
_________________ И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!
|