lady Yu 
agatha 
Розалия 
-36-
Теплое дыхание струилось по гладкой поверхности стола, и, словно густой туман, плыло дальше, и обволакивало предметы вокруг, оставляя лишь неясные очертания, которые распахнувшиеся сонные глаза никак не могли распознать. Нечеткие контуры постепенно вырастали из теней, заполняя пространство реальностью.
Катя медленно приподнялась со стола, и потерла ладошкой затекшую щеку. Моргнула несколько раз, и потрясла головой, словно желая таким образом привести разбежавшиеся мысли в порядок. Она что, уснула что ли? В каморке? А как она здесь оказалась? Что вообще происходит?
Сплошной провал в памяти. Ничего не помнит…
Будто то был и не сон вовсе, а многолетняя кома, будто бы целая жизнь пронеслась мимо, а она даже не заметила. Ей снилось сейчас что-то важное, что-то значительное, но вместе с тем – невероятное. То, от чего дух захватывает! То, что приводит к безудержному восторгу, от которого впору задохнуться. Но вот, что именно? Не помнит…
Картинки ускользают, улетают навеки. Так, пожалуй, случалось со всеми. Каждый из нас хотя бы раз в жизни видел невероятный сон, о котором, проснувшись, никак не мог вспомнить. Так бывает. Так происходит. Печально, но жизнь продолжается. Вот и Катя, помучившись, поломав голову, в результате, раздосадовано вздохнула, пожала плечами, и решила выглянуть в президентский кабинет. Может быть, там все встанет на свои места и прояснится? Но вдруг услышала громкий голос Андрея, и что-то словно пригвоздило ее к месту, не давая двигаться дальше.
- Ромка, это конец! – в панике закричал Жданов. – Ты слышал, что она сказала? Они созданы друг для друга!
У Кати перехватило дыхание, тяжелый ком застрял в груди и ноющей болью постепенно начал разрастаться по всему телу. Она еще не поняла до конца, что же происходит. Но интуиция уже тихонько шепнула - ничего хорошего…
- Да… Хотел бы я посмотреть на этого Зорькина, который создан для такой страшилки! Андрюх, ты только представь! Мистер и миссис Квазимодо, - засмеялся Малиновский.
Голова затрещала по швам. Обрывки фраз, яркие моменты пронеслись перед глазами. Катя присела на корточки, обхватив плечи руками. Ее всю затрясло.
Она слышала это уже однажды. Во сне или наяву – пока беспросветная тайна…
Но ведь был же Берлин! Был же Курт Рихтер и Маркус Леваль! Был же незабываемый показ коллекции «Зималетто» в самом центре Европы, и последовавший за ним оглушительный успех! Был же Андрей Жданов, признающийся ей в любви! И родители ведь на самом деле – бабушка и дедушка! И еще был ребенок и самый восхитительный и незабываемый День рождения! Была поспешная свадьба, которую даже Ждановы старшие назвали авантюрой чистой воды. И долгое время ни ей, ни Андрею не прощали такого бессовестного, на их взгляд, поступка. Но ведь они смирились в итоге и даже были счастливы на повторном торжестве бракосочетания, устроенного с оглушительным размахом, которому даже голливудские звезды могли бы позавидовать! И медовый месяц, совмещенный с новогодними праздниками, но потом растянувшийся еще на неделю, тоже был! Ведь был же? Или нет?
Сердце бешено стучало в ритме африканских барабанов. И это ведь тоже уже было?
Что происходит?
А может быть, она сошла с ума?
- Точно, Малиновский! Вот ты этим и займись, а?! – громко воскликнул Андрей, там, за стенкой, которая сейчас казалась нескончаемой пропастью. Это ведь уже не ее Андрей Жданов? А тот, другой. Который считал ее пустым местом, и ради компании был готов пойти на все! Даже влюбить в себя дурнушку Катю. Он ведь согласился тогда. И только потом у него прорезались какие-то чувства, которые он с твердой уверенностью обозвал любовью. А возможно ли вообще такое? В действительности, все его признания слишком похожи на сон, на бессознательную фантазию уставшего, больного разума бедной, замученной секретарши Пушкаревой, судьба которой – оставаться в тени, и любить платонически, на расстоянии, пусть и находясь рядом.
- Андрюша, поверь, шанс есть только у тебя, - сказал Малиновский. И попал в точку, впрочем, как и всегда.
Внезапно возникло отчаянное желание зажать уши руками. Не слушать! Не видеть! Не знать! Хотелось отрицать этот мир, эту реальность, как это делают люди, которых называют психически больными. Но ведь это не они больны! Это болен окружающий мир. А они всего лишь пытаются спрятаться, укрыться в своих маленьких ранимых душах. Найти там желанный покой и свободу.
Но бесполезно прятаться! Как ни затыкай уши, все равно слышались их голоса. Они были страшнее всего. Некоторые фразы даже всплывали в памяти из сна, и она, криво усмехаясь, завершала их, беззвучно шевеля пересохшими губами. А потом истерически стукнула ладошкой по столу, решив, что хватит ей сидеть за кулисами, пора выйти на сцену и сыграть свою роль. Терпеть больше невыносимо! Все внутри кипело и взрывалось. Усидеть на месте было не возможным. Тем более реплика для выхода прозвучала более чем удачная.
- Какой, к черту, шанс? Я даже не знаю, что ей говорить! – воскликнул Андрей, и в панике замер, увидев выскочившую из каморки Катерину Пушкареву, в глазах которой полыхал гнев и ожесточенное негодование.
- Ну, что вы, Андрей Палыч? Со мной и говорить то ни о чем не нужно! Я сама к вам брошусь на шею! Сразу же!
- Катя… Вы… Вы не так поняли… - пролепетал Андрей. –Я не…
- Нет, поняла я все правильно! На слух, к счастью, не жалуюсь! – гневно бросила она. Странно, но страха она не испытывала никакого. Все происходило словно в тумане, некой дымке, когда все барьеры разрушены, границы и рамки – раздвинуты в дальние дали. Словно кто-то вырвал с корнями тормоза.
- Роман Дмитрич, вы правы! Абсолютно! Шанс есть только у Андрея Палыча… И… Что же вы молчите? – обратилась к выпавшему в осадок Малиновскому, на которого обрушились немота, глухота и полнейшее не понимание происходящего. – Скажите что-нибудь! Андрей Палыч ждет от вас дальнейших рекомендаций по моему соблазнению… Знаете, я вам могу помочь. А что если созвать совещание на троих в конференц-зале? Офисная обстановка… Рабочие вопросы… Что может быть романтичней? – криво усмехнулась она.
- Катя, я... Вы, правда, не так все поняли… - снова попытался оправдаться Жданов, но наткнувшись на ее ироничный взгляд, поежился и отвернулся.
- Неужели я настолько коварна и ужасна в вашем представлении? – вдруг спросила она. – Я… Просто меня долго мучил этот вопрос… Не сейчас, а во сне… И раз уже есть такая возможность спросить…
- Кать, вы… - начал снова Андрей, но тут же замолк.
- А, впрочем, не важно! Теперь все – не важно! И я больше не буду для вас угрозой. Я уйду… Вот только… Андрей Палыч, вы ведь не сможете в меня влюбиться?
Жданов от неожиданности вопроса, издал некий звук, похожий на чиханье.
- Ну, да… Вы правы! Что я такое несу? Такое не может случиться наяву… Определенно не может… - подошла к столу, схватила ручку, бумагу и что-то там настрочила.
- Это заявление об уходе. По собственному желанию… Доверенность на управление «Никамодой» я пришлю вам завтра. А сейчас… Сейчас я хочу уйти. Не могу здесь больше оставаться!.. – схватилась руками за удушающий воротник, расстегнула верхние пуговицы. И побежала прочь. Из кабинета. И из этой реальности. Куда? Сама не знала. Не понимала.
В спину ей доносилось громкое: «Катя, подожди!». Но теперь она уже не слышала этот голос. Не желала слышать.
«Катя!» - не унимался Жданов.
«Катенька, Катюша!» - летело ей в спину, мешая двигаться дальше, по безликим коридорам компании.
«Катя, ну, что же ты!» - голос становился все ближе и ближе.
«Катя!» - прозвучало щекотливым шепотом над самым ухом. И она, сделав глубокий вздох, вынырнула из той тягучей серой массы наружу. Открыла глаза. И испуганно вздрогнула. Внимательные, улыбающиеся глаза Андрея Жданова с жадностью впились ей в лицо и кое-куда пониже, где совершенно не обнаружилась одежда, и даже одеяло! Щеки мгновенно вспыхнули румянцем. На что Андрей довольно хмыкнул.
- Тебе снился кошмар? – спросил он, продолжая свой гипнотический сеанс. И для усиления результата, добавил плавно скользящие по талии руки. – Ты кричала…
- Я… Я очень испугалась… - прошептала Катя, снова выпадая под его взглядом из реальности, теперь уже настоящей. – Мне снился даже не сон… А то, что могло бы быть… Если бы я все знала… Нет, даже не так! Если бы я знала, что это сон, а не… Запутанно как-то все… Но… Андрей, скажи… А ты когда в меня влюбился?
Жданов отстранился, и в глубочайшей задумчивости замер на мгновение.
- Я не знаю… Нет какого-то определенного момента… Такое ощущение, будто я всегда тебя любил… Будто любовь была, а тебя еще не было… Ну, вот! Теперь и я запутался! – рассмеялся он. – Катюш… Не важно все это. "Когда?", "Почему?"… Это все ерунда! Мы – вместе! Вот, что главное! Мы ведь вместе?
- Вместе.
- Ну, вот… - медленно придвинулся к ней, потерся губами о щеку, выдохнул и поцеловал. – Знаешь… Наверное, точкой отсчета стоит считать тот наш первый поцелуй в ресторане! – заявил вдруг он. – У меня тогда будто крышу сорвало. И до сих пор не вернуло на место, между прочим! Кать… А давай не пойдем сегодня в «Зималетто»! – умоляюще протянул он.
- Андрей, ну, сколько можно? Нам должно быть стыдно перед Павлом Олеговичем! – возмутилась Катя. – Мы уже почти месяц в компании не появлялись!
- Все правильно! У нас ведь «медовый» месяц! Который, между прочим, еще не истек! – не сдавался Андрей, мечтая только об одном – не выпускать Катю из своих объятий еще одно утро.
- В компании кризис! А мы прохлаждаемся! И еще Малиновский куда-то исчез… Он, кстати, так и не позвонил?
- Нет…
- И Шура пропала…
- А может быть, у них тоже месяц «медовый»?
- Не знаю… Слабо верится в то, что они помирились…
- Катюш, я уже давно решил ничему не удивляться. Мы придумываем и предполагаем одно, а жизнь располагает другое… Знаешь, все-таки, придется звонить отцу и предупредить, что мы сегодня опоздаем, - задумчиво протянул он. – Будет, как минимум, к обеду! – хитро подмигнул Кате и протянул ей телефон.
Павел Олегович, как всегда отнесся к ним с пониманием. Выхода другого у него не было. Да и за что ругать? На что обижаться? На то, что его сын абсолютно счастлив?
От одного опоздания компания не развалится. Но даже если бы и была подобная угроза, он бы все равно повторил сказанную, заикающейся от смущения Катерине, фразу: «Дела подождут! Не торопитесь…».
И они не торопились. Наслаждаясь каждой минутой, каждым мгновением. Мечтая навсегда остаться здесь и сейчас, в этой реальности. Самой счастливой из всех существующих, потому что в ней они вместе.
Конец.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
! До чего же они все милые получились!
Ничуть не жалею, о том, что решилась рискнуть и попробовать себя в той сфере, которая казалась всегда дебрями беспросветными и даже устрашающими. Это моя маленькая победа над собой, над своими страхами, болезненной неуверенностью в собственных силах. Думаю, первый рубеж пройден. Первый блин готов, и хочется верить, что вышел он не комом.
Вы - герои! Дошли до самого конца, все вытерпели! Низкий вам поклон! 
.
Мне трудно пока судить о написанном. Тем более, что в тексте еще навалом ошибок, которые несомненно режут глаза.
