ГЛАВА 18
- Подожди, Андрюха! Да подожди же ты! Что значит Кира все знает? - Ромка, потом, все потом, мне надо найти Катю. Я должен все выяснить и объяснить. Я люблю ее, понимаешь? Люблю, и мне надо ей об этом сказать... - Тогда пошли со мной. - Вздохнул Роман, собирая документы со стола. - Куда пошли? Ты не понял! Мне надо найти Катю! - Вот именно! И, кстати, идея насчет переселения Кати в новый кабинет твоя. Понял? И не рычи на нее, она хотела как лучше.... Когда друзья вошли в кабинет бывшего финдиректора, весь женсовет в полном составе перестал галдеть и недовольно уставился на незваных гостей. Это у них получилось настолько слаженно и выразительно, что Андрей с Ромой даже поёжились. Как говориться не мешай женщине, а то зашибет и не заметит. Пришлось даже повести плечами, чтобы стряхнуть это наваждение. Катя сидела за столом в окружении подруг, но глаз не поднимала, а краска смущения медленно, но верно заливала щеки. Первым очнулся Рома: - Девушки, дорогие, а не выпить ли нам вкусного кофе в баре, в честь прошедших праздников? Я угощаю! Девушки, как ни странно, намек поняли, и дружной стайкой выпорхнули в коридор, оставляя Катю и Андрея наедине. " Ну, что, добрый Ангел, включай обаяние, начинай веселить народ! Ох, нелегкая это работа, веселить женсовет в "Зималетто" - Подумал Рома, приобнимая за талию Машу и Амуру, мягко направляя их в сторону бара. " Наверное, в кофе все же есть какая-то магия" Катя боялась поднять глаза. Что он может ей сказать? Ну, случилось у них что-то. Подумаешь? Сколько у него таких, влюбленных в него дурочек было? Одной больше, одной меньше. Только пусть не извиняется, пожалуйста, Господи. Пусть только не извиняется.. - Почему ты ушла? Я тебе настолько противен , что ты сбежала не попрощавшись? Столько горечи было в голосе Андрея, что Катя невольно подняла глаза. Он был в гневе! - Я...думала...так...будет лучше... Могла ведь приехать или позвонить Кира. А тебе не нужны лишние неприятности... - И поэтому ты решила, что можно уйти, вот, так ночью, не прощаясь, словно я какой-то прокаженный? - Андрей Палыч... - " Андрей"! - Андрей, почему ты кричишь? Кира может услышать! Жданову надоело, слова, слова, решил просто действовать, не дать ей возможность построить новую крепость из умозаключений. И одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние, обнял, прижал к себе и зашептал ей на ухо, обжигая дыханием, вызывая ответную реакцию тела. И оно предательски задрожало, покрываясь мурашками призовых размеров. - А мне плевать, на Киру, на "Зималетто", на весь мир. Я люблю тебя понимаешь, люблю и мне уже ничего не страшно. Тем более, что Кира уже в курсе. И злюсь я потому что вчера ночью, наконец-то, все было правильно, а ты ушла... А еще сегодня ты такая красивая, и меня раздирает банальная ревность. И я хочу тебя, хочу прямо здесь и сейчас, хотя понимаю, что нельзя... Это заводит еще сильнее. -Как Кира все знает? Это же катастрофа! - Плевать! Ты слышишь меня? Я сказал, что люблю тебя! Слышишь? Люблю! А ты? Что чувствуешь ты? Пауза, длинною в один вздох или в целую жизнь, Андрей не разобрался, кажется, выбила из него весь воздух. Он ждал, она подняла на него свои глаза и еле слышно прошептала: - Но это же невозможно... - Катя! - Прорычал он, не в силах больше ждать. - Ты Меня Любишь? - Андрей Пал... А как же всё и Кира, и ваша свадьба и наши проблемы с компанией..? - Катя! - Новый рык, заставил ее посмотреть ему в глаза, вздохнула, а потом словно в холодную воду с разбега: - Люблю, больше жизни...люблю.. Облегчение, легкая тревога, нетерпение и нежность все это он вложил в свой поцелуй. Руки потянули одежду вниз, коснулись обнаженных плеч. И все было так, как он помнил. Легкий ответный вздох и непонятно, где начинается он и кончается она, чей это всхлип, или стон. - Катя, Катенька.... Кира пришла только утром, у меня с ней ничего не было, ты мне веришь? - Да, верю...мне Роман Дмитрич популярно объяснил... - Да-а...Роман Дмитрич может... Серия легких поцелуев, нежность стекала по ладоням бусинами тепла и света, голова кружилась. И только упрямый, привыкший к разочарованиям и тычкам, разум шептал: " Не может быть, быть не может..." Деликатный стук в дверь отвлек их друг от друга. Андрей недовольно прорычал что-то среднее между " а не пойти ли вам...и ходят тут и ходят.." - Войдите, открыто. - Смущенно сказала Катя, пытаясь отодвинуться, но Андрей не пустил. Роман открыл дверь, глянул на них, хмыкнул и понял, что Андрей готов разнести полмира и его в придачу за то, что мешают. - Друзья мои, надо бы поработать и кое-что обсудить. Женсовет нейтрализован на время, я и не знал, что пирожные в нашем баре такие дорогие. Вы готовы? По вашим лицам вижу, что нет, но времени осталось мало. Андрей кивнул, заставил себя разжать объятия. Разговор предстоял долгий. В тот день они долго не выходили из кабинета. Опять были литры кофе. Андрей рассказал об шантаже Киры, Катя испуганно зажимала ладошкой рот. Но Андрей улыбался ей, говорил, что ему теперь все равно, пусть будет как будет. Пытались понять, что им делать. Тут Катя хлопнула ладошкой по лбу, вот ведь растяпа. - Я же забыла вам сказать. В банке нам дают кредит с возможностью отсрочки платежей. Нам теперь на восстановление понадобиться не полгода, а всего три месяца, вот только, где бы еще дополнительные средства найти? Роман махнул захваченными документами: - А по этому поводу есть пара хороших идей. Только... Андрей уже понял к чему ведет его друг: - Придется все рассказать отцу? Иначе все наши планы просто коту под хвост? Кира ведь не успокоится, да и Александр будет весьма рад. Ты, конечно, прав... Как все рассказать так, чтобы он мне поверил. Какие слова подобрать? С одной стороны мне очень хочется, чтобы все вранье закончилось, а с другой стороны я хорошо знаю отца. Он может быть снисходителен ко всем кроме себя и родных, а я так вообще не имею права на ошибку. И останется мне только дворником идти работать. Кать, ты будешь любить дворника? Катя потерлась о его пиджачное плечо и кивнула. В голове крутилось столько мыслей, счастливо вздохнула и сказала: - Имеет смысл поговорить с Пал Олегычем прямо сейчас, не откладывать до совета. Мы должны опередить Киру и представить информацию в том ключе, в котором нам нужно. Предлагаю подключить Николая. Николая Зорькина. У него тоже есть чем удивить твоего отца. Тем более,что он является финансовым директором "Никамоды". Согласны?
Александр чувствовал себя не в своей тарелке. Галстук жал, рубашка казалась смирительной, туфли пачкались со стремительной скоростью. Про стрелки часов и говорить было нечего, они просто стояли, срывая его и без того еле сдерживаемое нетерпение. " И зачем я только это сделал? Жил себе припеваючи, и думать забыл. А теперь..." Яркий свет в ресторане стал раздражать, хотя Саша специально выбрал именно это место из-за яркого освещения. Хотелось видеть мельчайшие изменения эмоций на лице Алины, ловить выражение ее глаз. Опять глянул на часы, нет, она не опаздывала, просто он пришел пораньше, в надежде обрести невозмутимость, натянуть на лицо привычную маску циничного сарказма. Дома у него это не получилось, слишком глубоко ранила она его тогда , слишком жива была боль утраты. Как же хотелось поставить точку в этом деле. И, хотя, Александр уже давно научился носить большое количество масок, соответствующих моменту, сейчас у него ничего не выходило. Внутреннее напряжение только нарастало. Не помогала даже дыхательная гимнастика, которой научила его когда-то Кристина. Посмотрел на часы, осталось пять минут, а он совершенно не готов. " Может все отменить? Нет! Он никогда не праздновал труса! Только, где, о, Господи, найти хоть немного спокойствия??? " Если бы не Катерина, он бы даже не подумал встречаться с Алиной, это она заронила зерно сомнения, и росток уже пустил корни. Ему хотелось понять, что происходит, хотя раньше он просто бы забыл и жил дальше. Опустил глаза на скатерть, разгладил несуществующие морщинки, поправил вилку, перфекционизм был его неистребимой чертой. - Здравствуй, Саша! Рада тебя видеть! От звуков ее голоса что-то защемило в горле и не в силах сказать ни единого слова, он жестом пригласил ее присесть за стол. Подошедший официант пододвинул ей стул и предложил меню, которое она, впрочем, сразу отложила. За это время собравшись силами, Саша хрипло ответил: - Здравствуйте, Алина Сергеевна, не могу ответить взаимностью. Он пристально смотрел на нее, отмечая следы времени, которые впрочем не портили ее, а скорее наоборот придавали ее облику некую законченность и утонченность. Тонкие черты лица, полные губы, узкая талия в классическом платье до колена. Глаза казались невероятно искренними и живыми, и печаль, вселенская печаль плескалась океанскими берегами. Качнул головой, предателям нет веры. - Я знаю, и благодарна за попытку хотя бы выслушать меня. - Разве можно оправдать предательство и подлость? - Все, о чем я прошу, выслушай меня, хочу, чтобы ты знал, что тогда произошло. По прошествии времени я могу рассказать, не опасаясь за твою жизнь. - Вот как? Неужели, Вы, Алина Сергеевна, думаете, что я ВАМ поверю. Наивный мальчик, остался там, за дверью той комнаты, где ему так обстоятельно объяснили, что любовь лишь разменная монета. - Прости меня, пожалуйста, если сможешь, просто.... Она замолчала, подбирая слова, а Александр даже подался немного вперед. Он хотел понять, нет, он жаждал узнать, что еще придумала эта коварная обманщица и зачем он ей понадобился спустя столько лет. Искал в глазах обман и не находил. - Просто, если я не расскажу, это съест меня изнутри, да и с твоей души снимет камень, по крайней мере, я на это надеюсь. Александр не верил ни единому ее слову, обида и боль настолько сильно проросли в нем, что он просто априори решил, что ей нужны только его деньги и положение. Для себя он все уже давно решил. Он не поверит ни единому ее слову. Да, он выслушает, а потом просто пожелает ей поискать другого дурака, и уйдет непобежденный. Больше никто и никогда не вытрет об него ноги. Алина глубоко вздохнула, собираясь силами: - Я не знаю с чего начать, поэтому просто скажу как есть. Все, что я вынуждена была тогда тебе наговорить, неправда. Я любила тебя тогда, и... В общем, мой отец оказался в очень сложном положении, и мне пришлось выйти замуж. - И ты думаешь я тебе поверю? Неужели я похож на наивного дурака. Просто скажи, что тебе от меня нужно. Время сказок уже прошло. - Если можешь прости. А еще посмотри, пожалуйста, вот эти бумаги. На стол легла папка с какими-то бумагами, слегка пожелтевшие листы бумаги старого уголовного дела на имя Громова Сергея Борисовича. Он поднял взгляд на Алину, она с смотрела на него с такой тоской, что стало немного не по себе. Злые слова застряли в горле. А она отвернулась в сторону: - В тот день я пришла домой, там уже стояла скорая, а мама плакала так горько, словно на похоронах. Отцу было плохо. Конкуренты подставили его по всем направлениям, подкуплены были все и милиция, и прокуратура. Грозил большой срок, а папа бы не выдержал, у него было больное сердце. Я не знала, что делать и чем помочь. А потом я подслушала разговор папы с его компаньоном, Константином Семенычем, они в кабинете разговаривали на повышенных тонах. Папа кричал, что не отдаст свою единственную дочь замуж за этого бандита, пусть забирает все, но дочь он не отдаст. А компаньон говорил, что их просто убьют, если отец не согласится. Я была в ужасе, я знала о ком они говорили. А когда папу арестовали, я поняла, что выхода другого нет. Мне пришлось согласится. - А почему ты мне ничего не рассказала? Вздохнула, опять подняла на него свои глаза, наполненные болью воспоминаний: - А как бы ты поступил, Саш? - Я бы... - Вот именно, Саш, ты бы пошел до конца, и они бы тебя убили или покалечили. Вот я и решила, что лучше ты будешь обиженный, чем мертвый. Я постаралась сделать так, чтобы ты остался жив. Потом я вышла замуж, отца освободили, они с мамой сразу же уехали. А я... Я просто старалась ни о чем не думать. Знаешь, было много плохих моментов, но меня всегда спасали воспоминания о наших с тобой встречах. И я рисовала, бесконечно, нас рисовала. Я наверное и с ума не сошла только потому, что ты всегда был рядом, в мыслях, на картинах. - А сейчас что? - Муж умер год назад, сердце. Я все оставила его детям от первого брака и уехала. Мне ничего не надо было. Мне хватало моего творчества. Неожиданно для самой себя стала популярной. Единственное, чего я хотела больше всего на свете, это увидеть тебя и все объяснить. Верхом всего было бы, если бы ты смог меня простить. - Ты, правда, любила меня? - Мне казалось, что я без тебя умру. Ты был как воздух, как солнечный свет. Я любила тебя тогда...и.. Ошеломленный Саша во все глаза рассматривал Алину в безжалостном ресторанным свете, в тщетной попытке найти ложь, подлость и подвох. И почему-то не находил! Еще полчаса назад все было так просто, а сейчас, все то, что составляло основу его мировоззрения, грозило рухнуть, погребя его под своими обломками. Он не должен ей верить! Это все уловки, точно! Так почему же так хочется верить? Алина слегка кончиками пальцев коснулась его руки: - Все, что мне нужно, это твое прощение. Прости меня, пожалуйста, если сможешь. И мир рухнул! Он взял ее за руку, она задрожала, ее пальцы судорожно, словно не веря, погладили тыльную сторону ладони. А у него внутри от этой точки ее ласки началась буря. Сначала пробежала легкая рябь, а потом кровь зашумела в ушах. - Любишь? - Люблю, только... - Только? - Не хочу тебя терять, боюсь второй раз я не выживу. Поэтому, если не можешь простить, отпусти.... Пусть это будет лишь горьким сожалением, чем потерей, понимаешь? - Ты думаешь, это так просто? - Простить? - Отпустить, сладкая моя! Я не могу тебя отпустить. Ты мой воздух. И мне плевать правда или нет, все то что ты сказала. Я не могу тебя отпустить. Я пропал, Алька, пропал... Она ему так улыбнулась, что мир вообще перестал существовать. Такси по темным выстуженным улицам привезло их к нему домой, лифт непростительно медленно вез их на этаж, а он все целовал и целовал ее, пил ее запах, улыбку, радостное дрожание тела. По ее щекам текли слезы облегчения, он не хотел ее слез, но они все равно текли. - Сашенька, хороший мой, любимый прости меня.. Я так тебя люблю...- Шептала она, прижимаясь к нему. - Алька, перестань плакать, а то я рассержусь.- Шептал он ей в ответ, - Я ведь в страшен в гневе. Корчил разные гримасы, и она безудержно весело смеялась. А потом их встретила темнота его квартиры. Он смотрел на нее, в отблесках уличного фонаря, не зная, что делать дальше. Робость внезапно одолела его. А она сделала шаг к нему и обняла так крепко, что он понял, она тоже боится. Боится сделать что-то неправильно, боится, что все волшебство сейчас закончится. - Алька, задушишь. А тебе нужен задушенный я? Подняла голову, стала целовать подбородок, обжигая дыхание шею. Он взял ее руки и стал целовать каждый пальчик, ловя дрожь желания. Она таяла в лучах его страсти, а он умирал от желания. Сто лет прошло с тех пор, когда с ним было это в последний раз. Слава Богу, у него была небольшая квартира, его сердце бы точно не выдержало долгого путешествия по темным комнатам. Она смотрела на него во все глаза, он усадил ее на край постели сам опустился перед ней, положив руки ей на колени. - Алька, я очень сильно хочу тебя.... - Не сильнее, чем я тебя... Иди ко мне.. Она протянула к нему руки, совсем как в тех снах, что снились ему так часто, что почти стали явью. Поцелуй глубокий, жадный, она стягивает пиджак, он ищет застежку ее платья. Платье снимается с легким шорохом, пуговицы рубашки неумолимо расстаются с петлями. Мир кажется пришел в равновесие, впервые за много лет. Он берет ее ступню, начинает разминать, снимает шелк чулок, она стонет, ложится на спину. А он любуется, впитывает ее образ на своей постели. Вторая нога и чулок, нестерпимое совершенство, она поднимается, ремень, штаны, белье его и ее летят в темноту. Они вдвоем в блеклом пятне света. На стыке прошлого и настоящего. Он сверху, она затихла под ним, словно ожидая его окончательного решения. Секунда, вторая, третья... Он со стоном входит в нее, и сладкие судороги оргазма настигают их обоих очень быстро. Мед прикосновений, ее гибкость и покорность, заканчиваются новым витком наслаждения. И не в силах разжать объятия, они засыпают внутри начавшего снегопада, который вновь укрывал город белым покрывалом.
Андрей сидел в кабинете, гипнотизируя телефон. Это ведь так просто поднять трубку и набрать знакомый номер. Услышать родной строгий голос. Стыд, а еще понимание того, что обманул отца, останавливали руку. Слава богу, Кира после их разговора ушла, видимо тем самым намекая, что дала время подумать, и до конца рабочего времени в офисе не появлялась. За окном мерцал зимний холодный вечер, завывала привычная вьюга. Сейчас или никогда. Катюшка убежала домой, после двадцатого по счету звонка отца. Рука Андрея еще помнила ее прикосновение, а губы поцелуй. " Все будет хорошо! "- Сказал он себе и поднял трубку.
_________________ Жизнь можно начать с чистого листа, но почерк изменить трудно.
|