* * * – Катя, куда ты подевалась? – стало первым вопросом Шурочки. – Мы соскучились уже! – Ой, дамы, смотрите, какая красота! – воскликнула Мария, увидев на мне дорогие украшения. – Катя, ну ты... Нет, ты скажи, кто? Кто такой богатый спонсор у тебя? – Никто, – сухо ответила я, потупив взор в пол. У меня не было никакого желания выдавать Малиновского. Это только наши с ним отношения и женсовет они не касаются. – Как это никто? – настал черед возмущений Амуры. – Не сами по себе же они появились? Значит, тебе их кто-то подарил... Колись, у тебя кто-то появился? Богатый олигарх? "Господи, ну за что мне такой допрос!" – Никого у меня нет, – ответила я, глубоко сомневаясь, что едва ли они мне поверят. – Девочки, я что-то немного устала. Я выйду на улицу воздухом подышать. – Э-э, нет! – возразила Шура. – Мы тебя просто так не опустим! – она тут же схватила меня под локоть с одной стороны, а Маша – с другой. – Да! Пока ты нам все не расскажешь! – подыграла Амура. – Мы же твои подруги и просто обязаны быть в курсе всего, что с тобой происходит. – Хорошо. Я не спорю. Только давайте вы все вопросы оставите до завтра, а? У меня правда голова разболелась... – Екатерина... Ва... Валерьевна... – попытался назвать мое имя и отчество внезапно появившийся с правой стороны Лукшин. – Разрешите, дамы, я украду... Вашу подругу... – Конечно, Виктор Юрьевич! Пожалуйста, пожалуйста! – ответили они хором. – Катерина Валерьевна, – повернулся он ко мне. – Секундочку. Затем он подошел к девочкам и тихо-тихо произнес, так, чтобы я не слышала: – Дамы, вы не поможете мне с выбором музыки... Ну... Такой... Легкой, мелодичной и медленной, самое... Главное. – Медленной? – кажется, Мария начала понимать, зачем именно такая музыка нужна. – Да, Мария, знаете... Такую спокойную... Таинственную... Ну, вы понимаете! – Конечно, понимаем! Сейчас, Виктор Юрьевич, все будет! – заверила Мария и они с подругами послушно удалились на другой конец конференц-зала к Потапкину, чтобы вогрузить для него такое важное задание, а самим откуда-нибудь с неприметного уголка следить за манипуляциями Виктора. Я даже вздрогнула, когда его тяжелая мужская рука коснулась моего плеча. Нет, она даже не коснулась, а просто рухнула на него. "А Роман Дмитриевич всегда клал свои ладони столь нежно, что замирало дыхание. Всегда! Тоже скажешь, всегда! Два раза, а для тебя кажется что мы знакомы долгие годы. Так все! Тебе нельзя сейчас думать о Малиновском!" – Катерина Валерьевна, разрешите пригласить вас на медленный танец? – спросил Лукшин, стараясь говорить как можно четче. Я же чувствовала, что его слова – следствие выпитого чрезмерного количества спиртного, не иначе. Но вел он себя, надо сказать, прилично. Не буянил, не ругался, посуду не бил. – Виктор Юрьевич, лучше не надо. У меня голова что-то разболелась, – сказала я первую банальную фразу, пришедшую на ум, лишь бы только Лукшин от меня отстал. – Катерина Валерьевна, Катенька, ой, простите, что я вас так... – Ничего. – Всего лишь один танец и я вас... Я вас лично провожу до... Вы... Выхода... Катенька, не отказывайте, пожалуйста... – он смотрел на меня такими умоляющими глазами, что другого выхода у меня не оставалось. Разногласий в такой день не хотелось, да и от одного танца не развалюсь, к тому же вряд ли это будет что-то на него похожее. Заиграла медленная музыка. Вроде вальс, вроде еще что-то непонятное, но очень красивое и романтичное. Для влюбленных пар самое оно! Но явно в нашем случае с Виктором Юрьевичем перебор. Женсовет. Что с них взять. Они там с Потапкиным тоже неплохо перебрали. – Хорошо, – серьезно ответила я, отвернув голову от своего будущего партнера, собираясь с мыслями. Все же внутреннее нежелание было намного сильнее прекратить весь этот цирк, но я-то понимаю, что выхода иного у меня нет. Знаю, что человеку в таком состоянии лучше не идти наперекор, тем более, если это мужчина, особенно тот мужчина, который тебя любит. Я медленно подошла к нему, стараясь не смотреть в его лицо. Одна его ладонь тяжело легла на мою талию, а вторая – взяла во власть мою руку и была намерена продержать в своих оковах ближайшие минут пять звучания мелодии. В непосредственной близи себя я чувствовала его дыхание, и даже не смотря на него, ощущала этот мне противный взгляд. Я сто раз вспомнила Малиновского! И ровно столько же раз понимала, насколько мне с ним было хорошо. И как нужно взять себя в руки и терпеть. Такова моя доля, не выгонять же его, только потому что он пригласил меня на танец. Вокруг нас собрались коллеги. Правда, не знаю, что можно было такого интересного в нас с Виктором увидеть. Мне кажется, и ежу понятно, как я через силу выжимаю из себя соки, лишь бы не вырваться. – Кать... – он внезапно остановился. – Выходи за меня замуж! Я тут же вытаращила на него глаза от услышанного. Конечно, я понимаю, человек перебрал норму, но чтобы так... – Виктор Юрьевич, мне кажется, вам... Но договорить не успела. Мужчина меня перебил. – Я серьезно! – сказал он уже громко. – Это не шутки. Выходи за меня! – Виктор Юрьевич, вам нужно отдохнуть и... – Катя, я не устал! – все в таком же серьезном тоже продолжил он. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой! – Виктор Юрьевич... – Катя, я хочу этого!! – его резкий напор заставил меня даже сморщить лицо. – Я хочу, чтобы ты была только моей! Слышишь? – Лукшин говорил прямо, без всяких намеков, будто вовсе и не пил. Четкость его слов и вся неожиданность ситуации ставила меня в тупик. – Но вы понимаете, что это невозможно... – тихо ответила я, чтобы он не начинал злиться. – Все возможно, если захотеть! – сказал он на полном серьезе. – Я тебя люблю и хочу узаконить наши отношения! – Наши отношения? – переспросила я. Ну надо же, великая фантазия философа. – Да, именно! Отношения! Ничего. С твоей стороны придут со временем, – не растерялся Виктор. Да уж, его упрямству еще позавидуешь. – Я делаю тебе официальное предложение! Я хочу, чтобы ты вышла замуж только за меня, слышишь? – с каждым его словом напор был ощутим все сильнее, и мне это становилось не по душе. Если бы мы были одни, а то вокруг нас весь коллектив. А надо Лукшина как-то усмирить с его хотениями. Только вот как, остается вопросом. – Виктор Юрьевич, вы прекрасно сами знаете, что между нами нет и не может быть никаких отношений, кроме деловых. Отпустите меня, пожалуйста, – попросила я. – Не отпущу! – он еще крепче сжал мою руку. – Пока ты не дашь ответа! – Вы его сами знаете. Отпустите меня! – уже настойчивее потребовала я. – Я хочу его услышать от тебя! – потребовал он. – Мы сегодня же пойдем в ЗАГС и распишемся! Вот прямо сейчас всем об этом объявим! – Вы с ума сошли! Вы пьяны и не даете отчет своим действиям и словам! – бросила я ему прямо в лицо, потому как нервы мои уже порядком начали сдавать. – Кто не дает? Я? – удивился он. – А по мне все логично! Наконец, больше никто не станет таращиться на вас и думать, что может расположить ваше доверие! – Я не люблю вас! Я никогда вашей не стану! Отпустите меня, иначе... – попыталась я высвободить руку, но все впустую. В его глазах читалась решимость сделать что-то серьезное, сказать что-то колкое. – А кого ты любишь? Этого Малиновского? Который испортил тебе всю жизнь! – Это не ваше дело, – стиснув зубы, осмелилась произнести я. – Не вам судить о моей жизни. – Ах, не мое? Очень даже мое! От него все вот это ты запросто принимаешь, – он провел рукой перед моим лицом, делая акцент на золотые украшения. – Все время отдаешь только ему, не думая, что я тоже умею чувствовать! Что каждый раз, как только тебя рядом с ним вижу, мне хочется выть от боли, которая вот здесь! – Лукшин нервно указал в левую область своей груди. – Которая разрывает меня всего на части! Катя, я не могу без тебя! Я хочу быть с тобой! Я сделаю все, чтобы ты была счастлива! Со мной! – Я не смогу никогда обрести счастье рядом с вами, поймите же это! Нельзя любить насильно. – Я не хочу это понимать! – как околдованный, твердил он. – Я люблю тебя! Люблю! Ты только представь: мы начнем новую жизнь! У нас будет настоящая семья, много детей! Мы по утрам будем радоваться их звонкому смеху, нашим совместным прогулкам и встречам любимых праздников. Мы будем счастливы, я тебе клянусь! Мы уедем из этой Москвы, куда пожелаешь, купим большой дом на природе, у моря, Катя... Там места хватит всем! И твоим родителям! И даже женсовету! Мы будем собирать каждые выходные гостей, разве это не прекрасно? Ты ни в чем не будешь нуждаться! Ты забудешь это "Зималетто" навсегда, вместе со всеми его долгами, кредитами, моделями и отчетами! И этого гада Малиновского, который испортил всю твою жизнь, тоже... – Не смей! – не сдержалась я. – Не смей о нем так говорить! Вам никто не давал права судить других! – Ты ему не нужна! А мне нужна! Понимаешь, Катя, нужна! – он внезапно отпустил меня и обхватил мое лицо ладонями, давая власть своему единственному желанию за все это время. Ему было все равно, где они сейчас находятся и в каком обществе, терпение уже было на пределе и слышать, что Катерина с ним не может быть, – совсем не входило в его планы. "Почему Малиновскому можно ее целовать, а мне нельзя?" Какой-то подозрительный огонек в его глазах уловила я, но, не успев о чем-либо даже подумать, я ощутила, как его губы требовательно накрыли мои, желая получить ответа. Но пусть Лукшин на него не рассчитывает даже в мыслях. Я изо всех сил, которые еще оставались, вырвалась из его объятий, благо хватка была не столь сильна, чем несколькими минутами ранее, и, наградив мужчину укоризненным взглядом, ударила со всего маха его по щеке, при этом громко добавив, да так, чтобы слышали все: – Не смейте ко мне прикасаться!!! Никогда!! Пол конференц-зала явно пришло в шок, обнаружив столь любезную ситуацию, развернувшуюся у них под боком. Я же в свою очередь, не желая собирать вокруг себя вопросительные взгляды, быстро покинула конференц-зал с великим соблазном уйти из "Зималетто" на сегодня совсем.
* * * Я шла вперед по коридору, смотря в пол, полностью будучи погруженная в свои печальные думы, которых, к сожалению, за это короткое время накопилось с избытком, что наткнулась на Романа Дмитриевича, шедшего навстречу. – Ой, Роман Дмитриевич, извините, – тихо сказала я, даже не подняв головы, продолжив свой путь в неизвестном направлении. – Катя, а?.. – Роман хотел что-то спросить, но ему откровенно помешали. Хлопнув дверью, из конференц-зала следом вышел Лукшин. – Малиновский... – довольно протянул он, наклеив коварную улыбку. – Явился... Сволочь... – он демонстративно потирал щеку, горящую после Катиной тяжелой руки. Оказывается, если ее вывести из себя, она может дать ответный удар. Только на Виктора все равно это не подействовало. На этих словах, а, если быть точнее, услышав голос Лукшина, который был явно не в адекватном состоянии, я остановилась и вернулась назад. Нельзя дать Виктору устроить скандал. – Виктор Юрьевич, в чем дело? – насторожился Роман. – Будто не знаешь! Ну, я напомню! Я тебе не позволю мешать мне и Кате! Она моя женщина и через месяц станет моей женой! И мы уедем отсюда навсегда! Так что ты ее, к великому нашему счастью, больше не увидишь! – удовлетворенный сказанным, Лукшин рассмеялся. Ромка, конечно, уши навострил от услышанного, но трезвость ума не позволила поверить во все. – Виктор Юрьевич, прекратите! – потребовала я, но Виктор явно проигнорировал мои слова. – Это наши мужские разговоры, Екатерина Валерьевна! – ответил Лукшин. – И вам в них встревать не следует. Лучше скажи своему Малиновскому, что мы сегодня же идем подавать заявление! Пусть он знает... – Прекратите! – повысила я голос. – Прекратите нести эту чушь! Я вам все сказала и не потерплю хамского отношения к другим сотрудникам! – Катенька, не горячитесь, – сказал Рома. – Вы идите, а мы тут с Виктором по-мужски все обсудим. Куда же уже обсуждать. С человеком в нетрезвом состоянии разговаривать бесполезно, а уж тем более что-либо объяснять. А, если тема касается любви, и подавно. Уж я это знаю. Да, я знала, что Андрюша мог в драку полезть в таких случаях, отстаивая свою правоту, а вот, что следует ожидать от Виктора Юрьевича, мне не известно. Но вид мне его не нравился. Так что оставлять мужчин одних в таком случае я не стала. – Роман Дмитриевич, нечего обсуждать. Аналогично, что делить шкуру неубитого медведя. Вы же видите, что он нетрезв. – Катенька, не переживайте. У меня есть опыт общения с такими людьми. – Какая она тебе Катенька! – вставил свое Лукшин. – Катерина, как ты только можешь ему позволять подобное? – Я полагаю такое ваше поведение не свойственно настоящему мужчине. Давайте вы успокоитесь, сейчас мы вызовем такси и оно вас довезет до дома, там вы как следует отдохнете и, чтобы не портить Екатерине Валерьевне День Рождения, вы с ней обсудите все неотложные личные дела на следующей неделе. Договорились? Точно! Роман Дмитриевич – гений! Такси! Как я сразу то не сообразила. Вот к чему приводит избыток эмоций. А светлая голова Ромы решила все проблемы. Надо позвонить Коле. Он сейчас подойдет лучше всякого такси и довезет лично Лукшина до дома. Так будет спокойнее всем. Я отошла в сторону и быстро набрала его номер по мобильному: – Алло, Коля, это я. Ты где сейчас? – В магазине в очереди стою на кассе. – Зачем? – удивилась я. – Тебе стола не хватило? – Мне то хватило, а вот женсовет попросил минеральной воды. Не мог же я им отказать. – Так, бросай все и срочно езжай в "Зималетто"! Да и машину свою оставь возле входа, чем ближе, тем лучше. И пулей сюда к конференц-залу. – К чему такая срочность, Пушкарева? – Приедешь – узнаешь. – Я не могу. Еще два человека передо мной и у них полные телеги. – Коля, твой друг, – чуть тише произнесла я, чтобы ненароком не услышал Лукшин, – допился до такой кондиции, что всем трепет, что хочет на мне женится, и что мы сегодня идем подавать заявление в ЗАГС. – А ты? – Что я? Я в шоке! Тебя подробности интересуют? Я тебе их при личной беседе доложу, а особенно прочитаю лекцию, как трепать языком тогда, когда тебя не просят! – Нет, ты только посмотри на нее. Ты целуешься с Малиновским, а я должен был сидеть и молчать? – удивился Коля, не признавая своей вины. – Да, Коля, да! Именно так! Мои отношения с Романом Дмитриевичем касаются только нас: меня и его. И всякие, типа твоего друга, о них знать не должны, – продолжала настаивать я на своем. – Ты же женсовету выкладываешь все! Почему я не могу поделиться с Витей? – Так, Коль, все! Давай быстрее! Я очень тебя прошу! Бросай эту воду и приезжай. Уже который раз я убеждаюсь, что Коле объяснять что-либо касающееся Романа, самой дороже. Насильно не заставишь человека относиться положительно, если внутри идет отрицание. Впрочем, поступки Зорькина мне понятны, друг все же, а я сама виновата в нашем с Ромой уединении. Но то, что было, уже было, главное сейчас отвезти Виктора Юрьевича домой, пока он всех не поставил на уши. Коля пообещал, что подъедет через десять минут. Однако эти десять минут надо как-то прожить, а то мало ли чего Лукшину еще взбредет в голову. – Роман Дмитриевич, – окликнула его я, – я позвонила Коле, он сейчас через десять минут обещал вернуться и отвезти Виктора Юрьевича домой. – О, Катя! – воодушевился Виктор, как только заметил меня в поле своего видения. – Ты же помнишь, куда мы с тобой сегодня идем! – Конечно, помнит, – спокойно ответил за меня Роман. Виктор Юрьевич уже успел его досконально посвятить в свои планы на самое ближайшее будущее. – Поэтому для принятия окончательного решения Катерине Валерьевне нужно как следует подумать. – Чего здесь думать? Все и так ясно! – Это вам ясно. А для женщины это очень ответственный шаг, этап в жизни. И ее ни в коем случае торопить нельзя, – продолжал Малиновский говорить совершенно спокойно, быстро находя нужные слова. – Я не хочу ждать ее ответа всю вечность! Катя, скажи мне сейчас! Ты выйдешь за меня или нет?! – Катерина Валерьевна обязательно подумает на выходных над этим вопросом, посоветуется с родителями... – снова за меня ответил Рома, взглянув на меня. – И... – И с тобой в особенности! – буркнул Виктор. – Нет, со мной не будет. Ее интересует мнение только самых дорогих и близких ей людей, а именно: папы и мамы, друга Николая, ну и нашего женсовета. Куда же мы без него, – улыбнулся Рома. – Правда? – Чистая! Так что, Виктор Юрьевич, эти выходные вы отдыхайте спокойно, Катерину Валерьевну не тревожьте, а в понедельник и сами все узнаете. – Катя! Решено! В понедельник мы идем в ЗАГС! – выпалил Лукшин, на что я даже не помыслила, что бы такое ответить, чтоб не обидеть. – Обязательно. Виктор Юрьевич, пойдемте-ка на улицу. Подышим воздухом. Погодка то сегодня замечательная, да? – А Катя? – спросил Лукшин и быстро направился в мою сторону. Но Малиновский тут же взял его под руку, помогая сохранить равновесие, и повел к лифтам, добавив мне, что справится сам. – Катя к нам присоединится. Позже. Ох... Ну и приключения на мою голову. С самого утра... Виктор Юрьевич, конечно, дал жару! Ничего не скажешь. Хотя самое серьезное меня явно ждет в выходные. Сегодня он проспится, одумается и начнет вымаливать прощения. Только оно мне совершенно не нужно и я еще сто раз подумаю, прощать или нет. Роман Дмитриевич вернулся довольно скоро. Будто вовсе и не уходил. – Все в порядке. Коля встретил, отвезет до самого дома и сказал, что останется с ним. – Слава Богу, что все это закончилось, – выдохнула я с неким облегчением. – А то я уж начала думать не о самом приятном. Спасибо вам, Роман Дмитриевич. Вы как всегда мне помогли. Он только пожал плечами, не видя ничего особенного в своих действиях. – Не стоит благодарности. Перебрал человек, бывает, – скромно ответил он. – Только вот вам, наверное, испортил все настроение, да и праздник тоже... – Да нет, не испортил. Вы же сами сказали, что бывает, значит, к таким людям надо относиться с нисхождением. – Не могу с вами не согласиться, – Рома улыбнулся мне своей очаровательной улыбкой, в ответ на которую внутри у меня заметно полегчало. Все же действительно настоящие чувства невозможно разом приглушить, тем более, когда от них так становится приятно в тяжелые минуты...
_________________ "Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©
Последний раз редактировалось Romashka 13 ноя 2015, 22:51, всего редактировалось 1 раз.
|