|
Глава 27
Сегодня пятница. А это значит, что меня ждут нелегкие выходные. Обычно в эти пару дней людям положено отдыхать, только меня к ним отнести нельзя. Нет, не потому что я какая-нибудь особенная или сделанная из другого теста, я такой же человек, как все, совершенно обыкновенная женщина, которая понимает, что в ее жизни наступили перемены. И я это сильно начала чувствовать, но только пока не решаюсь делать из моих предположений какие-либо выводы. Ой, боюсь, будут они такими предсказуемыми.
А тяжелые выходные у меня не впервые. Уже несколько недель подряд я понимаю, что мне душевно тягостно. Я мучаюсь от самой себя, мучаюсь от того, что не смогу увидеть этого человека, который сейчас ведет эту старенькую "Волгу", в чей машине я нахожусь, который рядом со мной на расстоянии вытянутой руки, работающий в нашей компании чуть более двух месяцев. Да, да, это есть тот самый Роман Дмитриевич Малиновский...
Мне страшно думать и мыслить, но это случилось. Что "это" и что конкретно, пока мне трудно понять до конца, но я четко знаю одно: когда его вижу, моя душа будто замирает. А сердце начинает биться сильно-сильно. Со мной такого никогда не было. Ни при Денисе, ни даже с Андреем, которого я до сих пор люблю. По-прежнему. Но такое в первый раз. И хочется не сводить с него глаз, хочется смотреть вечно в его зеленые, такие родные и такие особенные глаза.
Я не знаю, когда это произошло, когда я впустила в свое сердце этого человека. Ведь глупо отпираться, глупо бежать от самой себя, но мне так стыдно признаться самой себе, насколько мне приятно с ним находиться. Он же ведь ничего такого особенного для меня же не сделал, чтобы я, словно школьница, потеряла от него голову.
Да, он стал часто заходить в мой кабинет, приглашать меня на обеды. Я уже и не помню, когда последний раз ходила в наше кафе с девочками. Все чаще и чаще я отдавала предпочтение Роману Дмитриевичу. С ним настолько легко и непринужденно, что я на какое-то время забывала, кто передо мной. Наверное, потому что Роман умел превратить любую атмосферу в нечто особенное и запоминающееся. Наши темы разговоров уже выходили за рамки работы, и мы переключались на наши интересы, нашу жизнь вне "Зималетто". Причем никого из нас не заставляли и не тянули клещами, все было непринужденно и желанно.
Из наших бесед я узнала, что Роман Дмитриевич, оказывается, имеет два высших образования, по одной из специальностей закончил институт с красным дипломом, как и я, свой МГУ. Так же он любит читать, по крайней мере, в юности, как он сказал, а его любимый писатель Лев Толстой, чьи произведения в большинстве находились в его домашней библиотеке. Да, он не поклонник культуры, но вполне уважает театры и музеи, только в последние несколько лет ему даже и не приходилось думать об искусстве. А вот сторону спорта он обделил своим вниманием. Впрочем, на этом наши интересы удачно сошлись. Я тоже не имею ни малейшего понятия, с каким счетом "Спартак" выиграл у "Зенита", к примеру, если эти команды вообще когда-нибудь играли друг против друга.
Также я узнала, куда устроился Роман Дмитриевич после увольнения из "Зималетто". В компанию "ТуЛуЛу" помощником по проверке документов, финансовой и налоговой отчетности. В частности в его обязанности входила и консультационная деятельность, связанная с наладкой бухгалтерского учета. Только эта работа Роману приходилась не по душе, даже независимо от неплохой заработной платы. Ему много уже и не нужно было, а вот по "Зималетто" он сильно тосковал, поэтому теперь мне и оправдана его помощь фирме.
Свою старенькую "Волгу" он приобрел у давнего знакомого, которому очень нужны были деньги, поэтому по довольно Божеской цене Роману достался этот советский автомобиль, которым он вполне был доволен.
Но даже, если я не ходила обедать, а полностью была погружена в работу, то как же было приятно получать от него еще теплый пирожок, сладкую шоколадку или свежий фрукт, прикрепленный какой-нибудь ненавязчивой историей. И вот уже я улыбаюсь и даю своему организму немного отдохнуть от кропотливой работы.
Даже пару раз он дарил мне букеты цветов. И причем они не были в тайне, как это любил делать Виктор Юрьевич, а из рук в руки, когда я могла видеть все эмоции его лица. Домой его цветы я не уносила, мотивируя тем, что мне приятно смотреть на них и думать о тех радостных минутках, когда и главное от кого получила этот подарок.
Мне даже сейчас противно вспоминать, как себя ощущал Виктор Юрьевич, видя все это. Дураку ясно, что паршиво. Они с Колькой все о чем-то шепчутся в последнее время, ходят какие-то надутые, но им компанию я составлять и не собираюсь. Коля и так мне открыто заявляет, что я сошла с ума, принимая такие подарки от Малиновского, да еще специально проводя с ним время. А я не специально. Так получается. И так хорошо. Нам с ним.
После одиноких выходных я иду на работу уже совсем с другим настроем.
На самом деле после той истории, рассказанной Романом, о которой я дала клятвенное слово молчать, я поняла, что передо мной совершенно иной человек, нежели я себе представляла. Нежели он хотел казаться таким, каким мы все его видели: известного ценителя женской красоты, беззаботного в любых отношениях с красотками, живущего только в свое удовольствие. В этом человеке действительно очень много положительного и светлого, просто эти качества где-то там, глубоко внутри, и он может ими поделиться далеко не с каждым встречным.
Иногда по вечерам я продолжаю не понимать, почему именно я стала тем человеком, которому он смог рассказать историю своей жизни. Я понимаю, насколько ему было тяжело, какая боль и тоска была написана в тот момент на его лице, и ему просто понадобилось открыться от невозможности держания в себе. А рядом была только я. Почему именно мне? Почему даже не Андрею, ведь они были лучшими друзьями.
А, может быть, ответ прост: я тоже что-то стала для него значить?.. Господи, мне страшно даже осознавать такое! Я боюсь каждого нового дня, ведь с его наступлением становятся еще запутаннее наши отношения, которые уже так сложно назвать рабочими. Да, для всех сотрудников мы по-прежнему президент и вице-президент компании, даже для самих себя мы остаемся друг другу в отношениях статуса. Но только в душе я понимаю, что Рома стал значить для меня нечто большее. Он занял какой-то уголок моего сердца, которое так трепещет сейчас в моей груди, стоит только повернуть голову в его сторону.
Я ведь даже боюсь узнать, а что он чувствует по отношению ко мне? Я ловлю себя на мысли, что мне совершенно незачем это знать! Легче уже точно от этого не станет. Да мы и никогда даже не пытались заговорить на эту тему. Только желание было выше, как я ни старалась его удержать. Цветы, обеды и милые беседы – это, конечно, то, что нас несказанно сблизило помимо работы, но ведь я знаю, каких особ женского пола он предпочитает. Или предпочитал... Ведь о своей личной жизни Роман не ведал, да я и спрашивала. Интересы интересами, а вдруг он действительно изменился ради любви к одной и единственной для него женщине?
Да, теперь я точно поняла, что он изменился, но, когда это случилось и отчего, – вопрос оставался открытым. А то, что он начал оказывать мне знаки внимания говорит о том, что у него никого нет? Да, разве ему когда-нибудь мешало флиртовать с одной, а при этом идти в ресторан с другой? Естественно, нет. Тогда что же он делает со мной? Нет, вернее сказать, что уже сделал? А что совершаю я? Ведь я сама же не отказываюсь от обедов с ним, не выхожу специально из кабинета, лишь бы только не видеть его. Я наоборот делаю почти все, чтобы быть с ним рядом. Господи, действительно, анализируя прошедшие недели, я понимаю, что действительно это так! И мне стыдно от этого перед Андреем. Я ведь клялась самой себе, что он единственный в моей жизни и моем сердце. А теперь выходит совсем иначе... Будто я снова наступаю на те же самые грабли...
Нет, после смерти Андрея я не клялась себе, что буду жить только работой и одиночеством, я прекрасно знала, что ничего иного уже не наступит. И так было все четыре года. Пока Роман не появился в моей судьбе. Пока я не стала чувствовать по отношению к нему нечто такое, что хочется ощущать снова и снова, хочется жить в этих ощущениях каждый день.
И вот сегодня я согласилась поехать с ним на встречу с поставщиком тканей. Благо в банке нам не отказали с кредитом, Роман Дмитриевич в этом деле подсуетился, поэтому нам дали без проблем. Надеюсь теперь, что выпуск нашей первой качественной коллекции оправдается, тем более у Милко уже давно готовы эскизы. И сумел же он его уговорить вернуться, да еще в такой сложный период! Вот теперь мы и выполняем условия великого гения.
Я согласилась поехать даже на его машине, и все ради того, чтобы быть с ним рядом. Только теперь еду и мучаюсь от своего решения, думаю, а что же чувствует Роман по отношению ко мне? И как бы я ни боялась это узнать, в глубине души есть это непреодолимое желание...
* * *
Когда это случилось? Когда же Катерина стала для Романа тем человеком, без которого он уже не представляет свою жизнь?
Когда он понял, что она значит для него? Ведь за два прошедших месяца она стала для него в сотни раз больше, чем президент компании, чем начальница по работе.
Каждый раз, заходя к ней в кабинет, а это бывало и по несколько раз за день, он испытывал какие-то особенные чувства, но пока не мог до конца понять, что могут они значить. Но эти чувства были совершенно иные, нежели он мог наградить своих бывших красоток. Ведь Катя так сильно отличалась от них не только внешностью, но и внутренним миром. А это теперь для Романа было самым важным аргументом, когда он пытаться разобраться в себе, в своих чувствах, мыслях и желаниях, даже поступках по отношению к Катерине. Ведь он их фильтровал, порой вспоминал, что женщине нравится, что не очень может прийти по душе. В какой момент к ней лучше зайти, чтобы хотя бы немного дать ей разгрузиться от емкой работы.
И по сему выходило, что Катерина – особенная женщина, с которой хочется проводить время, от которой исходит положительная энергия, которая всегда придет на помощь.
Теперь он четко осознавал, что не может без нее жить. Не важно теперь, что этому причина, главное иное – Катенька стала для него тем близким человеком, в котором он нуждался...
Он уже и не представлял себе, как можно с самого утра не встретить ее где-нибудь в коридорах "Зималетто", не увидеть ответную ее улыбку и радостный взгляд, не договориться о встрече в ресторане, ведь на виду у сотрудников нельзя было поступать столь откровенно. Правда иногда все же их совместные уходы давали полную волю женсовету обсудить такую милую парочку и собирали косые взгляды Зорькина и Лукшина.
Он вовсе и не предполагал, он даже и в мыслях не держал, что так может случиться. Что их сначала деловое, плавно переходящее в дружеское, отношение может во все это вылиться. Все получилось само собой. Рома даже и не мыслил, что тоже приложил к этому свои усилия.
Разве он знал, что помогая ей с самых первых дней их встречи, изменит Катино отношение к себе? Конечно, нет. Ведь он с самого начала четко давал себе отчет в том, что Катя никогда так близко его к себе не подпустит. Но она сумела понять его, сумела перейти через себя и не оттолкнуть в тяжелый момент.
Ромка до сих пор пытался выяснить для себя, когда же он перешагнул тот край, где по одну сторону лежат четкие законы отношений для сугубо посторонних людей, а по другую – чувства понимания и веры друг в друга. Когда же случилось их сближение, Роману, да и Катерине, в том числе, было трудно понять. Возможно, еще со дня поминок Андрея, и подкрепилось это все болезнью Кати. Когда он не смог просто взять и бросить ее одну в тяжелом состоянии. А потом совместные обеды, милые и смешные рассказы, и опять же работа, которая сначала вынуждала их тесно общаться, а через несколько недель это уже происходило само собой. Будто Роман никогда и не увольнялся, а истории с гибелью Андрея вовсе и не существовало.
Вот и сегодня, провожая ее домой, ему все время хотелось повернуть голову в сторону, забыв хотя бы на несколько минут о той дороге, где он должен соблюдать осторожность. Ведь в руках водителя сейчас самая сокровенная для него жизнь – Катина жизнь.
А на днях он понял, во что вылились его особенные чувства. В то, что он в принципе не знал, не понимал на практике, как бы это грубо не звучало. Ведь он много всего об этом знал на теории, строча инструкцию "рядовому Жданову". Он прекрасно видел на несколько шагов вперед, как и что нужно сделать. А теперь для него открылось то чувство, которое называется любовь. Любовь к самой лучшей женщине на свете, которую он когда-либо встречал. Первая настоящая любовь его жизни. Особенная. Другая. Не такая, какая была к его близким, а к женщине, которую так давно знал, но только сейчас понял, что она для него значит.
Теперь это слово было наделено для него смыслом, а не семантическим значением. Оно не просто состояло из шести букв, оно было подкреплено его чувствами, настоящими, искренними. И он так хотел ей в них признаться.
Ведь он для себя четко знал, Катерина может быть в нем уверенна. Он очень этого желал. Ведь в его жизни больше нет места этим бестолковым красоткам, шумным барам, любимому виски и так далее по списку, которые окружающие его люди прекрасно воспроизвели бы в прошлой жизни. Есть надежда, что Катя это увидит и услышит его.
Ведь главное, что она его больше не отталкивает, не сопротивляется, она наоборот, хочет тоже быть рядом.
* * *
Вот моему взору предались знакомые улочки, знакомые высотки и дворы. А через несколько минут я уже выйду из его машины... Как бы этого я не желала, но домой идти нужно.
– Ну, вот, Кать, мы и приехали, – тихо прозвучали его слова.
Мотор заглох. Желтый свет фонарей тускло освещал тротуары, но на его фоне можно было разглядеть каждую снежинку, медленно падающую с неба, сообщающую о наступлении зимы.
Я глубоко вздохнула и медленно повернула голову в сторону Романа Дмитриевича.
– Спасибо вам, что подвезли до дома. Я пойду, – как-то нерешительно сказала я, протянув свою ладонь к ручке дверцы.
– Катенька, подождите, – вдруг окликнул меня Малиновский. – Не уходите.
Я посчитала это счастьем побыть еще какое-то время в его обществе.
– Я хотел кое-что вам сказать. Кать, знаете, я даже не думал, что так может произойти. Что такое бывает, что так случится со мной, с моей жизнью, – начал он несколько робко. Такое изложение не часто от него можно услышать. Но его голос... Я, наверное, могла его слушать вечно... – Вы стали для меня очень важным человеком. Очень дорогим и близким человеком, без которого я не мыслю своего существования.
"Вы для меня тоже, – мысленно добавила я, смотря на мужчину. – И это я слышу от самого Малиновского? Да, чему уже удивляться, если ты и так понимаешь, насколько он переменился".
– Я никогда не встречал таких женщин, как вы, Катенька. С такой светлой душой, отзывчивостью в трудную минуту, пониманием и верой только в хорошее. Я каждый день думаю о вас, с нетерпением жду какой-нибудь деловой встречи, да что там встречи, простого обеда, лишь бы быть рядом с вами...
– Р-роман Д-дмитриевич... – несколько заволновалась я от таких его откровений. Но чего я хотела? Я же ведь желала услышать его мнение о себе. А теперь, когда слышу, мне становится неловко, но, черт возьми, как приятно. – Вы... Сейчас... Так говорите... Что я... Мне даже... – запиналась я после каждого слова, но так и не смогла выстроить предложения. Он смотрел на меня с такой нежностью, которую я могла себе позволить увидеть лишь краем глаза. Я не могла решиться снова посмотреть ему в глаза.
– Да, я сам очень долго осознавал свои чувства, и вам кажется это странным, что такое говорю я – первый бабник Москвы. Но это все в прошлом! – поспешил добавить он, чтобы не возникало ни капли сомнения. – Все эти модельки, вся вольная жизнь – все в прошлом.
– В прошлом? – переспросила я от всей той же неожиданности слышать из уст мужчины подобное. Ведь это были факты его личной жизни.
– Да, Катенька, далеко в прошлом и я больше к этому никогда не вернусь. Я не хочу возвращаться!
Рома медленно, словно боясь какого-то срыва с моей стороны, но в то же время аккуратно, насколько это возможно было сделать в пределах тесного салона машины, положил свою ладонь на мою руку, которая неподвижно лежала на моем колено. Его опасения не оправдались. Я и не думала одергивать руку. Видимо Роме так было легче говорить.
– Я до последнего думал, что все мое отношение к вам – это только что-то проходящее, что не зацепится в моем сердце и не захочет там остаться. Но осталось! И я не хочу что-либо менять. Потому что...
На этих словах я осмелилась посмотреть на него, и тут он так заглянул в мои очи, словно в душу.
– Потому что я люблю вас, Катенька...
Его взгляд был обращен только на меня, и я готова была утонуть в нем, сколько нежности и теплоты от него исходило.
– Это правда, – шепотом добавил он, чуть наклонившись в мою сторону. – Я люблю тебя...
Мое сердце в миг забилось сильнее. Я чувствовала, как мои губы предательски дрожали, как хотели прикоснуться к его губам, и только я знала, насколько это трудно. Как ужасно сдерживать эти чувства. Как сложно дать рефлексию самой себе, только учитывая, что тоже не можешь уже без этого человека.
Желание Романа тоже было очевидным. И он чувствовал, что Катерина этому не препятствует. Он нежно положил свои ладони мне на плечи, готовый закрепить свое признание поцелуем.
В свой ему ответ я же чуть не прикоснулась к его губам. И поцеловала бы, если бы нам не помешал звонок мобильного Романа...
В эту секунду он готов был убить того звонившего, который нагло взял и оборвал ту хрупкую ниточку, которая выложилась между ним и Катериной.
А вот я, в свою очередь, когда Рома все же нехотя начал с кем-то разговор, была благодарна этому звонку. Неизвестно никому из нас, к каким последствиям мог привести этот несостоявшийся поцелуй. Поэтому, так тому и быть. Не случилось. Да его вообще не должно было быть даже в проекте!
– Хорошо, я завтра подъеду. Да, договорились. И вам того же, – быстро закончил беседу Роман, будто и не начинал. Но, увы, к великому его сожалению, время вспять не повернуть. – С бывшей работы звонили. С документами что-то не сошлось, – оправдался Роман, чтобы у Кати не возникло никаких сомнений. Правда в чем? Ромка сам не понимал до конца их содержания. Точнее не понимал и вовсе. Но точно знал, что сомнения есть. И они четко написаны сейчас на лице Катерины.
– Уже поздно, – сказала я с неким облегчением. – Мне пора.
– Кать... Подожди... Те... – Окликнул меня Роман.
– Не надо, Роман Дмитриевич. Не нужно больше ничего говорить. Прошу вас, не нужно. Сегодня нелегкий был день. Много дел и... Эмоций тоже...
– Да... Вы правы... – согласился Роман, в душе понимая, что любимую женщину придется отпустить на целых два дня. Нет, он, конечно, может осмелиться приехать к ней домой, только теперь он этого никогда не сделает, потому что понимает, что Кате будет не слишком приятно. И тогда все их теплые отношения пойдут прахом. А ему это совершенно не нужно.
Впрочем, я тоже не хотела терять эту теплоту и понимание, царившее между нами на протяжении этих месяцев. Поэтому на сегодня нам лучше сказать друг другу "До свидания" и разойтись по домам в преддверии бессонной ночки.
– Спасибо еще раз. Спокойной ночи, Роман Дмитриевич, – пожелала ему я, последний раз взглянув на него, и быстро покинула машину.
Мы остановились как раз напротив моего подъезда, поэтому не успев даже ощутить морозного ветерка, я уже скрылась за дверью парадной.
– Спокойной ночи, Катюша, – прошептал самому себе мужчина, еще полностью находясь в тех чувствах и эмоциях самого прекрасного, которые его переполняли, которыми судьба дала ему возможность пережить.
_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Печально, конечно, но я не вижу в этом трагедии. Вот бы он увидел своими глазами поступки Ромки, а то все бочку на него катит. 
