НРКмания http://nrkmania.ru/ |
|
Понять, простить, принять (Закончен) http://nrkmania.ru/topic5091.html |
Страница 3 из 18 |
Автор: | Romashka [ 22 июл 2015, 22:38 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Лола писал(а): agatha писал(а): Простите, Автор, но я совершенно не верю в такого Андрея . Да... Мне тоже не по себе от такого Андрея... Вспоминаю, каким он был в "Браке по расчёту" Lorelin.... Лола писал(а): Только там нас поставили перед фактом, вот мол Андрей такой и все... атмосферу больше не накаляли, а здесь Жданов с каждой главой всё чудесатее и чудесатее, зверее и зверее... Что же будет к концу фанфика? Ну, конечно, изначально не было рассчитано, что судьба Андрея будет столь волнительный, но у автора была цель показать качества Ромочки, и очень извиняется, что Андрей вышел таким гадом... Ну особая к нему любовь у автора, что он может с этим поделать? Я буду дальше принимать помидоры в свой адрес, без обид! К концу фанфа он превратится в злобную сторожевую собаку, которая покусает любого и каждого, кто пальцем дотронется до его Кати! Лола писал(а): Ну, конечно, куда больше меня волнует судьба ягодки.. Что же это за операция? Надеюсь, что банальный аппендицит... И эту надежду буду хранить до следующей проды.. Ты думаешь мыслями Жданова, которые автор благополучно умолчал.
|
Автор: | Лола [ 22 июл 2015, 22:52 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Romashka писал(а): Ты думаешь мыслями Жданова, которые автор благополучно умолчал. Да? Ну, если и думаю, то не специально, просто хочу, чтобы у Ромашки все было хорошо Только не говори, что у него обнаружиться какая-то смертельно опасная болезнь, о которой он доселе не знал Бедное сердце малиофила этого не вынесет... |
Автор: | Romashka [ 23 июл 2015, 20:28 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
* * * Я никогда не буду жалеть себя и под пытками обвинять родителей в том, что они воспитали меня так, что мне не безразлична судьба человека, нуждающегося в простой дружеской поддержке. А, возможно, даже и последующей помощи. "Роман Дмитриевич сказал, что не имеет даже друзей. А как это жить, не имея близкого друга, с которым можно поделиться тем, что наболело? Нет! Так не бывает! Должно быть, их разногласия с Андреем еще хуже, чем я думаю". Из всех слов медсестры я поняла только то, что у Романа Дмитриевича проблемы в области печени. Что поделаешь, с биологией у меня еще со школьной скамьи не заладилось. Единственную тему, которую я, пожалуй, неплохо усвоила в старшей школе – это связанную со строением растений. А вот анатомия всегда была обделена вниманием с моей стороны в пользу экономики. Но, несмотря на свои скудные знания, я понимала, что проблемы с печенью – одни из серьезных, и причины ее воспаления могут быть самые разные. На мое счастье к полудню я с волнением уже входила в ворота тринадцатой больницы. Переживания по двум обстоятельствам терзали мою душу: во-первых, что муж сейчас явно не в светлом духе после нашего разговора, а, во-вторых, мне предстояло узнать, что же случилось с Романом и в каком он сейчас состоянии находится. Высокий и довольно длинный семиэтажный белый дом на вид мало отличался от соседних, жилых. Да, уж... Не позавидуешь людям, чьи дома находятся в нескольких метрах от этого. Все-таки жить напротив больницы – мало приятного. Я вошла в зеленый дворик больницы: широкая дорога, выложенная красной плиткой под моими ногами, показала мне прямой путь к самой входной двери. А скошенная трава, ухоженные клумбы, подстриженные кустарнички, уютные лавочки сопровождали меня на этом трехминутном пути. Все, как и положено: напротив входа небольшая стоянка, на которой стояли только разного рода джипы иностранной сборки лечащих врачей и богатых посетителей. Я поднялась по лестнице, открыла входную белую дверь и в небольшом коридоре, где справа от меня сидело человек пять народу, поздоровалась с охранником. Тот, не отвечая мне приличием, тут же спросил, куда это я надвигаю свои стопы? Без малейшего лукавства я пояснила, что, естественно, к больному... Коллеге по работе. Никем другим по статусу Роман Дмитриевич для меня не являлся. Может, по этому охранник и преградил мне дорогу. Собственно, другой мысли, почему меня этот мужчина средних лет не собирается пропускать, я не имела в помине. – Но у него нет родственников, кроме друзей по работе. Ему сегодня, возможно, предстоит операция. Я должна узнать... Все подробности, – попыталась я как-то внедрить в недра мозгов охранника, что мне просто необходимо пройти. – Нельзя! Ждите! – ответил он мне так же сухо. Ах! До меня, наконец, дошло! Эти проклятые часы приема! В каждой больнице они свои! Вспомнила, вспомнила. И как же я так могла забыть эту дурацкую деталь? "– Дочь, ты представляешь, охранник этот даже не собирался родного отца пропустить! Мол, еще не пять! Сидите и ждите! Представляешь, какой ужас?" – вспомнила я слова папы, когда он навещал меня. "– И как же тебя пропустили?" "– Да вон, мать твоя сообразила. Сотню всунула ему. На сигареты!" Я пригляделась на вывеску, которая висела над столом поста охраны: "ЧАСЫ ПРИЕМА: Понедельник-пятница с 16:00 до 19:00 Суббота-воскресенье с 11:00 до 13:00" А сегодня четверг. И совсем не четыре часа дня. Но и ждать здесь еще четыре часа я была не намерена! Ловко достав из крайнего кармашка пятидесятирублевую купюру, я подошла к охраннику и быстро вложила ее во внешний карман рубашки. – Это вам на сигареты, – тихо сказала я и прошла в следующий проем дверей. "Одно препятствие позади!" Сразу же мой взор привлекла кабина лифта. Она была очень похожа на нашу, из "Зималетто". С такими же серыми дверями и двумя кнопками со значками вверх и вниз. Как же долго я по приходу в компанию путалась в них: какую надо нажимать, когда едешь вверх, а какую, когда – вниз. По опыту я нажала нижнюю кнопку и стала ждать лифта, потому как, где здесь лестница, я не имела понятия, а так бы, не теряя времени, поднялась на четвертый этаж по ней. И быстрее, и удобнее! Пока я ждала лифта, огляделась по сторонам. Как обычно вывески с планом помещения, правила техники безопасности при пожаре, еще какие-то сведения о больнице окружали голубые стены. А справа от меня были два грузовых лифта, на которых перевозили людей либо на операцию, либо после. "На таком и меня везли..." Я сморщила лицо от печальных воспоминаний и моментально вздрогнула, когда неожиданно распахнулись двери этого грузового лифта и оттуда прямо на моих глазах несколько врачей вывезли кровать, на которой под белой простыней лежал человек. Врачи тоже в белых халатах, о чем-то переговариваясь между собой, повезли этого пациента в сторону коридора первого этажа, где двери туда располагались перпендикулярно грузовому лифту. Мое сердце тут же заколотилось сильнее. Почему-то в этот момент я подумала о Романе Дмитриевиче... Под этой белой простыней... И мне стало не по себе... Дальше о чем-то еще полагать мне не дал подъехавший лифт. И, слава Богу! А то, зная себя, я бы не отказалась напридумать себе того, чего, возможно, еще не произошло и может еще не произойдет. Люблю я нагнетать обстановку! Да, впрочем, сама больница – уже место не из приятных. Но эта показалась мне довольно приличной на первый взгляд. Большое зеркало на всю стену кабины лифта отразило меня собственной персоны в самом себе. А так же и два ряда кнопок управления кабиной, небольшое окошко, где высвечивался номер этажа, и снова какие-то сведения окружали меня, пока машина везла на четвертый этаж. Там снова вывески, опять же двери грузового лифта и... И, разумеется мое волнение. Оно никуда не делось. И как мне подсказывало шестое чувство еще долго не денется. Я окидывала глазами бежевый коридор и одновременно искала какую-нибудь медсестру, чтобы узнать, состояние Романа Дмитриевича, а лучше бы и самого врача. На мое счастье из какой-то палаты вышла медсестра, везя перед собой стойку с капельницей. Я сразу узнала этот звук колокольчиков от трения колес штатива с плиткой и пустых стеклянных баночек с железными кольцами, куда они собственно были вставлены. – Здравствуйте. А вы не подскажете, к вам сегодня поступил пациент с болями в области печени... И я бы хотела переговорить с лечащим врачом, – начала я несколько боязно. Хотела что-то еще сказать, но как-то не смогла. – Вы Екатерина Валерьевна? – приятно удивилась медсестра, чему я была рада. Уже легче, когда тебя понимают. – Да. – Это я вам звонила. Ой, вы знаете, я даже не поверила своим глазам, когда пришла делать Роману Дмитриевичу обезболивающий укол. В смысле, в показе модной коллекции на экране и в живую... Ой, прямо чудо какое-то! Я покачала головой, впрочем, мне совершенно было неинтересно, что медсестра подумает о Романе. Естественно, когда у человека что-то болит, он будет выглядеть немного иначе своего нормального состояния. – Только он сразу же заявление об отказе каких-либо медицинских услуг в его пользу написал и... – Что, значит, написал заявление об отказе? Вы же сказали, что ему, возможно, нужна операция. Как это возможно? – взволновано проговорила я. – Что вообще произошло? – Не переживайте. Операции не будет точно! Я глубоко выдохнула. Все же это огромный стресс для организма. – Насколько я знаю, – тем временем продолжила медсестра, – врачи скорой помощи обнаружили у него гепатит – воспаление печени. А точнее алкогольный гепатит. Его привезли с сильными болями, и врач мне велел сделать укол обезболивающего, а затем назначил ему УЗИ органов брюшной полости, но вместо обследования он написал отказ от дальнейшего лечения. "Господи, Роман Дмитриевич, зачем же? Это не шутки так поступать со своим здоровьем!" – Конечно, это дело сугубо личное, но это не палец поранить. Гепатит – это очень сложная форма заболевания и с не всегда положительными последствиями. – Спасибо вам большое, – ответила я дрожащим голосом. – Я поговорю с ним обязательно. Я сразу же ушла в свои мысли. "Алкогольный гепатит. Воспаление печени – насколько это все серьезно!" И все это случилось сейчас, в такое неподходящее время. Да разве болезнь выбирает, когда ей прийти и властвовать в нашем организме? Я понимала одно – надо ехать к Роману Дмитриевичу домой, а лучше захватить с собой какого-нибудь врача, пока я на машине, и чтобы он четко и толково объяснил нашему вице-президенту, что надо срочно лечь на обследование и избавиться от этого воспаления раз и навсегда! Но в конце концов Роман Дмитриевич уже не маленький мальчик, а я для него никто больше, как только коллега по работе, поэтому заставлять насильно что-либо выполнять было бы по крайней мере не прилично с моей стороны. Но все же поехать к нему и поинтересоваться здоровьем – в этом нет ничего не приличного. Да уж... Особенно в такой момент, когда мы поругались с мужем... Только мне и ехать домой к Малиновскому! Могу представить, как бы на это отреагировал Андрюша, если бы только узнал. Да, все равно, он об этом когда-нибудь узнает, ну, не от меня, так еще кто-нибудь разнюхает и доложит. Хотя, ума не приложу, кто это мог быть, если Рома не работает больше у нас в компании. А чего я собственно стесняюсь? Я ничего не делаю противозаконного! Мне всего лишь волнует судьба моего коллеги. Как бы я не вспоминала прочитанную мною инструкцию от его лица, это уже все в прошлом. Надо научиться прощать. Нет, надо прощать! И я простила! * * * Роман Дмитриевич открыл мне дверь не сразу, и далеко не на первый мой звонок. Впрочем, как я и предполагала, его лицо при виде меня на пороге своей квартиры не пылало удовольствием, а скорее выражало всеобщую слабость его тела. Конечно, мне и не знать этих болей при алкогольном гепатите, но боль – она и в Африке боль! – Вы? – он несколько удивился. Впрочем, это оправдано. – Здравствуйте, Катерина. Что вас привело ко мне посреди рабочего дня? – Здравствуйте, Роман Дмитриевич. Мне позвонили из больницы и сообщили, что вас доставили туда с сильными болями, с подозрением на воспаление печени, а вы написали отказ от лечения, – объяснила я ситуацию. Хотя, могла бы и ограничиться малым, тем более Роман и сам, думаю, прекрасно знает ход событий этого утра. – Все правильно, – произнес он чуть хриплым голосом. – И чего вы от меня то хотите? – Я не имею права вам навязываться, но все же лучше будет, если вы обратитесь к врачу. Все же гепатит – это очень серьезно. – Спасибо, что напомнили. Но все же не стоит так срываться с работы и попусту разъезжать по больницам, – Роман так и стоял в дверях, не желая меня пропустить в гостиную. – Тем более, со мной все уже в норме, если вас это так интересует. Надеюсь, на этом ваши сомнения исчерпаны? "Похоже, я и вправду зря волнуюсь. Слишком переживаю!" – подумала я. Нет! Я все делаю правильно! Потому что мне не безразлично, в отличие от моего мужа! Я не такая, чтобы плюнуть на человека в такой ситуации. Да и его слова о неимении даже друзей у меня все не выходили из головы. – Наверное, да, – я опустила голову в пол и повернулась к лифту. – Роман Дмитриевич, – обернулась я, желая сказать что-то важное, – вы не держите зла на Андрея, он поймет, что был не прав по отношению к вам. А... А на меня вы всегда можете положиться... "Обязательно... Если учитывать, что она заодно со Ждановым! То непременно! – пришло сразу в голову Романа. – Хотя... Может, и вправду... Не зря же она приехала ко мне на другой конец Москвы, да еще глупцу ясно, что она действительно переживает". – Кать, может чаю? Ведь, признайтесь, вы не для нравоучения приехали ко мне? "Вот, глупый! Так и не понял!" Мне так и хотелось спросить его в лоб: "Вы упрекаете меня в моей человечности?" Но это было сейчас совершенно не уместно. – Чаю? Если приглашаете... – я кивнула головой. Рома жестом руки показал мне в сторону гостиной и закрыл за мной дверь. Хоть я и была в его квартире один раз, когда заезжала с мужем по делам, но тогда моему взору поддалась лишь гостиная, и то я не обращала внимания на ее убранство. А сейчас глаз как-то сам начал замечать всякие мелкие детальки, пока я шла медленными шагами на кухню. Боже! Насколько там было чисто и убрано! Белоснежные занавески, элегантно сочетающиеся с шоколадными ночными очень гармонично подходили под бежево-белую кухню со стеклянными дверцами шкафов с встроенным холодильником и прочим интерьером. Кристально чистая белая плитка! В каждом уголке ни одной соринки, ничего нигде не валяется – все на своих местах. Будто все приготовлено к встрече президента! Никак иначе! И это квартира холостого мужчины! Если бы мне кто-то сказал, что у Малиновского все блестит и сверкает, то я бы, по меньшей мере, не поверила, сочла бы за пустую глупость и долго бы смеялась. А сейчас, увидев всю обстановку воочию, я действительно начинаю понимать, что Роман Дмитриевич совершенно не такой, каким я привыкла видеть его изо дня в день: веселым, беззаботным, порой халатно относившимся к своим обязанностям, местами опаздывающий на работу и так далее, и тому подобное. "Может быть, чистота и аккуратность – это та вторая грань его жизни?" – осмелилась подумать я. Даже, когда первое впечатление обманчиво, не верить собственным глазам, по крайней мере, абсурдно. Но я была поражена! И все тут! – Интересно, у него всегда так чисто и порядочно? Или он кого-то действительно ждал, поэтому и нанял уборщицу, чтобы она выдраила каждый уголок квартиры?" Ответа на свой вопрос мне, конечно, хотелось получить, любопытство во мне быстро разыгралось, но утолить его вопросами на интересующую меня тему я как-то не решилась. Пока я восхищалась чистотой кухни Малиновского, даже не заметила, как меня пригласили за стол, выпить обещанного чаю. Роман Дмитриевич сидел напротив меня с понурым выражением лица, несколько даже больным и слабым, что мне стало стыдно за свои мысли. "Выглядит он сегодня явно не важно. Неужели он и в таком состоянии готов проводить время с очередной моделькой?" – Кать, вы напрасно это все делаете, – наконец, он начал разговор. Хотя в тишине было тоже приятно посидеть. Особенно на такой то кухне! – В "Зималетто" я не вернусь. – "Зималетто" здесь ни при чем, – сразу отрезала я. – Тогда к чему ко мне столько внимания? Все эти переживания, езда в больницу, ко мне домой? Вы не думали, что у меня могут быть свои дела? И меня попросту не было бы дома. "Да, и действительно, чего это я так распереживалась? Сколько они пьют с Андреем эту гадость и ничего не случалось! А сейчас… Тьфу-тьфу, конечно, врагу не пожелаю иметь это воспаление печени, но почему-то у меня и не возникло иных вариантов типа, что Малиновского не может быть дома! Где же он еще может быть после того как ушел из больницы?" – Знаете, Роман Дмитриевич, как-то не сообразила. Наверное, потому что понимаю, насколько все может быть серьезно, – ответила я несколько строго. – Да нет в этом ничего серьезного. Зря только время на меня потратили эти врачи, – несколько поежился Роман, видно вспоминая, где он находился некоторое время. И я не знала, насколько было все серьезно, кроме слов медсестры. А узнать бы не мешало. Но я понимала, что делать это нужно не сейчас. – Кать, что вы пустой чай пьете. Съешьте хотя бы бутерброд. Но есть мне действительно не хотелось. Даже несмотря на то, что время обеда стремительно приближалось, если бы я находилась на работе. – Нет, спасибо. Роман Дмитриевич, все же вы зря так о себе. – Катя! Давайте договоримся, что вы обо мне и том, что случилось, больше говорить не станете. Мы не на работе, и вы не начальник. Хорошо? – Как скажете, – несколько потупила я свой взгляд на чашку. Наверное, я действительно перегибаю палку. Роман несколько побледнел. И я это заметила. Но уговор сдержала. Мы снова сидели молча. О чем начать беседу, хоть какую-нибудь, я не имела ни малейшего понятия. Кроме, как о работе, мы ни о чем с Романом и не говорили. Да и не зачем было. С какой стати мне интересоваться тем, что ему нравится? И так вся компания прекрасно знает, кто ему нравится. Да и Рома выглядел как-то понуро. От его вечных шуток, которыми он всегда мог развеять скучные компании, типа сегодняшней моей с ним, не осталось и следа. "Наверное, у него что-то болит. Зачем он это терпит? Ради чего, когда можно и нужно обратиться к врачам?" – думала я, делая очередной глоток чая. Так мы переглядывались еще несколько минут, за которые я точно для себя уяснила, что Роману Дмитриевичу сделалось хуже. Может быть, он сам и не желал этого признавать, но его слабость была очевидна на лицо. – Роман Дмитриевич, вам плохо? – Все в порядке, – еле пробубнил он, скорчив лицо от боли, которая жгла его где-то в области правого бока. Затем Роман вышел из-за стола, мотивируя, что где-то в шкафу у него имеется коробка шоколадных конфет "А.Коркунова" с цельным пьемонтским лесным орехом в молочном шоколаде. И их непременно нужно разъесть. На все мои возгласы: "Нет", "не стоит" он совершенно не реагировал, копаясь в недрах верхних шкафов кухни за моей спиной. Но в следующую секунду дверца шкафчика слишком резко захлопнулась, отдавая свой гул на всю кухню. – Роман Дмитриевич, – повернулась я к нему и с неким волнением окинула его взглядом. Он еле-еле стоял на ногах, облокотившись на столешницу. Я в один шаг оказалась напротив него, – вам плохо! – это уже звучало как утверждение и никакие его отговорки на этот раз меня точно не спровоцируют. – Вам нужно лечь, пойдемте, – я взяла мужчину под локоть, и тот довольно быстро подчинился моим словам. Поскольку я и в помине не знала всего плана квартиры Романа, то он, можно сказать, и сам привел меня в одну его комнат. Похоже, это была его спальня, судя по разложенной огромной кровати с салатовым постельным бельем. Здесь уж по сторонам я не оглядывалась: все мое внимание было сосредоточено только на Романе Дмитриевиче, как бы он в целости дошел до постели! – Я сейчас скорую помощь вызову! – поспешила сообщить я, как только Рома лег на постель. – Не надо... – пробубнил он. – Пройдет... – Надо! Это очень серьезно! – я уже одним шагом ступила в сторону гостиной, но вице-президент настойчиво твердил свое: – Катя, я прошу вас, не надо! Вы хотите, чтобы я помер прямо здесь, в собственной квартире, на собственной кровати? – Да что вы, Роман Дмитриевич! – я ошарашенно посмотрела на Малиновского. – Вы слабы и... У вас, наверняка, сильные боли... Нет! Без врача никак! – Катя! Но я уже рылась в своей сумке, оставленной в гостиной, в надежде найти свой мобильный телефон. "Она точно хочет моей смерти! И никак иначе! Сейчас меня опять упекут в больницу, начнут что-нибудь колоть, и тогда я непременно отброшу коньки!.. От страха!" – мозг Малиновского лихорадочно думал, что на сегодня жизнь его кончена. Горестно и правдиво. Ведь он никогда и ничем не болел, даже от гриппа в детстве и то увильнул. Единственная больница, которую он непременно посетил, называлась роддомом. Да и то, это посещение, правильнее сказать, следствие его матери и никак иначе. Тогда он только родился и вообще мыслить не думал, что находится под бдительным присмотром врачей. А теперь его постигали страшные мысли, когда ему в здравом уме и здравой памяти придется самому сдаться в руки этих безжалостных, страшных, уродливых врачей, которые оттяпают ему эту печень и тогда не только виски, но и простой воде негде будет перевариваться. Нельзя сказать, что Рома был заядлым любителем принимать алкоголь в больших количествах. Просто он любил расслабиться, снять стресс после рабочих будней, и сделать это, разумеется, в баре, где без алкоголя не обойтись! Так уж точно никакая красотка не клюнет! – Нет! Только не это! – с ужасом обнаружила я, что телефон разрядился, да и до такой степени, что невозможно было набрать даже номер скорой помощи. Я тут же вернулась в комнату к Роману. – Роман Дмитриевич, где у вас обычный телефон? Мой разрядился. – Кать... Я очень прошу... Давайте без врачей... – с каждой фразой его голос становился все слабее. – Я честное слово при их только одном виде ласты склею! В словах Романа я услышала привычные выражения и тон произношения. Но шутить не позволяла мне серьезность всей ситуации. – Не говорите глупости! Врачи на то и есть, чтобы лечить людей! Я одновременно оглядывалась вокруг себя в надежде увидеть телефон. Но пока безрезультатно. Затем я сорвалась с места и вернулась на кухню. "Он что его прячет что ли?" – подумала я, когда аппарата там тоже не нашла. Затем моему обследованию подлегла и вторая комната Малиновского. Но, увы. Телефона там тоже не оказалось. По пути уже из нее я, к счастью, наткнулась на мобильный телефон Романа Дмитриевича, мирно отдыхающий на тумбочке гостиной. Звонок в скорую помощь поступил. Теперь надо проверить состояние Ромы. Он лежал довольно спокойно, на правом боку с закрытыми глазами, завернувшись до шеи в одеяло. То ли спал, то ли просто зажмурился, то ли еще что-то. – Роман Дмитриевич... – тихонько позвала его. Но он не откликнулся. – Скорая помощь скоро приедет. Но по-прежнему никакой реакции я не получила. – Роман Дмитриевич, может вам воды принести? По-прежнему тишина. Я испугалась! Вот так в одну секунду! Мне казалось, что Рома пребывает в каком-то бессознательном состоянии и никак иначе! Я присела на край постели и аккуратно приложила свою ладонь ко лбу мужчины. Он был горячим. – Господи, температура! И без градусника мне стало ясным, что она на пару-тройку градусов превышает норму. Выпить сейчас какой-нибудь жаропонижающий антибиотик было рискованно, не известно, какие он даст последствия в такой ситуации, поэтому оставались народные средства, а именно: уксус с мокрым полотенцем. Да... На кухне шкафчиков оказалось слишком много, чтобы знать, в каком же из них хранится такая нужная сейчас бутылочка. Потому что в самом противном случае мне придется идти в ближайшую палатку, чтобы ее приобрести, а уходить из квартиры мне никак нельзя. Но, к моему счастью, уксус нашелся довольно быстро. Мисочка с водой, где я развела ложку уксуса, тоже была приготовлена. Теперь осталось где-то в недрах квартиры найти чистое полотенце. Это оказалось сложнее. Потому что на кухне такого не было. "Я только теряю время! – вертелось у меня в голове. – Легче спросить у Романа Дмитриевича". Да... Легче или нет – это уже вопрос, однако... – Кать, – я услышала свое имя, как только вошла в спальню, – вы идите, если вам надо... – Нет, нет. Я останусь здесь! Скорая помощь скоро приедет. Потерпите, Роман Дмитриевич. – И вколет укол! Великое счастье! – попытался он как-то ободряюще произнести, но внутренняя слабость не позволяла этого сделать. – Всю жизнь об этом мечтал. – Если он вам поможет, я буду только рада. А где у вас чистые полотенца? – Там... В шкафу... На полке... – прошептал Роман. Да... Очень, конечно, понятно, где именно, но хотя бы ясно, что они в комнате, в каком-то шкафу и на какой-то полке. Конечно, шариться по чужим вещам не предоставляло мне удовольствия, но полотенце было крайне необходимо найти! Уже через пару минут мои скромные поиски оправдали себя. Поставив мисочку с растворенным укусом на стеклянный столик, стоящий рядом с постелью, я обмакнула туда полотенце, а затем выжала содержимое обратно в миску. – Чем вы меня поить собрались? – Рома сморщил лицо от кислого запаха, который распространился по комнате. – У вас высокая температура. Не волнуйтесь, пить это не надо, – попыталась я успокоить его. – Лежите только спокойно, – я свернула полотенце в два раза и положила его на лоб Романа. Еще бы и тело растереть не помешает, но это маловозможно при том, что я понимала, что температура вызывала озноб, а вызволять Романа Дмитриевича из одеяла мне стало жалко. Ну, хотя бы так помочь... В следующее мгновение лицо вице-президента не исказило ничего положительного. Он несильно застонал и снова перевернулся на правый бок. Оттуда и доносились болевые ощущения. – Роман Дмитриевич, потерпите... Скорая уже едет... Все будет хорошо... Слышал он меня или нет... Впрочем, это не играло роли. Скорее всего, я произносила эти слова для себя, а не для успокоения Романа. Потому что смотреть на то, как он мучается и не суметь помочь, у меня совершенно не хватало сил. И где эти врачи? Почему же так долго? Через минут пять, после того, как Рома мне аналогично с ответом на вопрос о полотенце сообщил, где у него лежит паспорт, в дверь позвонили. Наконец-то приехали! Каково было мое удивление увидеть на пороге какую-то длинноногую блондинку в красной мини-юбке и блестящей кофточке с глубоким вырезом вместо бригады скорой помощи. Наверное, ошиблась дверью. – Привет! – радостно поздоровалась она. – А где Ромашка? – Какая еще ромашка? – не поняла я вопроса девушки. – Ромашки – в поле. Вы дверью ошиблись. – А-а-а! Так ты его жена что ли? У-у! Приятно познакомиться! Ромашка мне ничего не говорил! Что у него есть жена. А меня Маргариткой зовут! – девушка протянула мне руку. – Познакомимся? Кажется, дошло, кого здесь Ромашкой кличут! – Послушайте, Маргарита, вы действительно ошиблись дверью! Всего доброго! – я демонстративно закрыла перед незнакомкой дверь, не желая вдаваться в подробности в отношении своего статуса перед Романом. Не отчитываться же перед ней, в каком он сейчас тяжелом состоянии. Удивительно! Как же Роман Дмитриевич исказил свое имя вплоть до такого очаровательного цветка! А я-то сразу и не сообразила, о каких ромашках имеет в виду очередная его красотка. Я снова вернулась в комнату, чтобы проверить состояние Ромы. Он по-прежнему был бледен, слаб, измученный томительной болью. Как же долго ждать этих врачей! Или не очень... Все же времени не так много прошло с момента моего вызова. Но ждать не было сил! Скоротала минуты просьба Ромы принести ему воды, потом перемолвиться несколькими фразами о врачах, из которых я узнала истинное отношение Малиновского к ним. И тогда все мое удивление рассеялось, когда стало понятным, что он с детства их боится. А тут уже и приехали врачи. Роман Дмитриевич рассказал им всю ситуацию: сегодняшнее утро он начал с посещения любимого бара, в котором ему стало сильно плохо, вплоть до потери сознания на несколько минут. Кажется, работников скорой помощи тогда ему вызвал официант. А потом он добровольно отказался от услуг больницы, в которую его направили, как только узнал, что у него подозрение на гепатит. А дальше все очевидно на лицо. Без всяких непонятностей Романа Дмитриевича забрали в больницу, подтверждая слова бригады врачей, которые были вызваны еще с утра. Хотя Рома очень протестовал! Слабо, конечно, но сопротивлялся! И чисто по-женски мне было его жаль. Все же страх – он и есть страх. Но, если бы я могла помочь ему в домашних условиях, но, к сожалению, это было невозможно. Меня совершенно не хотели брать с собой в больницу, оправдываясь тем, что я не нужна, что ничем не смогу помочь, да и к тому же, я не являюсь Роме ближней родственницей. В этой ситуации даже деньги не сработали! Но все же я настояла на своем! И не пожалела, что всю дорогу по пути в эту же тринадцатую больницу держала Романа за руку. Может для кого-то покажется детской прихотью, но я так не считала. Во-первых, для его успокоения. Весь вид мужчины показывал только одно, насколько ему боязно находиться в окружении всех устройств кабины служебной машины, да еще на белой постели под присмотром врача. Понятно, что я оказалась той поддержкой в этой ситуации. А, во-вторых, для своего же успокоения. В отличие от моего мужа мне нисколечко не все равно состояние Романа Дмитриевича. И как он только мог так плевать на лучшего друга? Я до сих пор не понимала. По приезду в больницу Рому сразу отвезли в палату для более полного обследования и становления точного диагноза. Мне только сообщили, что ему будут делать УЗИ органов брюшной полости, возьмут анализ крови, затем проведут биопсию печени, а там – все покажут результаты. Хорошо, что Роме сделали укол обезболивающего еще в машине, что он пребывал по приезду в больницу в сонном состоянии. А то представила бы я его ошарашенное состояние, если бы он узнал, сколько всего ему предстоит сделать. Хотя, он и так рано или поздно об этом узнает... Это все, что мне удалось выудить у врача, до того, как он ясно мне намекнул, чтобы я освободила его кабинет. Теперь узнать о состоянии Романа Дмитриевича я смогу только завтра, так как, разумеется, все процедуры проводятся только с утра. Тяжело, однако, Роме придется, когда он немного придет в сознание. Главное, чтобы снова не сбежал. С такими то болями! Нет, надеюсь, не сбежит. Тем более врача я на счет этого предупредила. Все, что я могла, надеюсь, для Ромы сделала. Главное, чтобы он поправился, а я помогу, чем смогу. |
Автор: | Лола [ 23 июл 2015, 22:01 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Удивило убранство квартиры Ромы: обычно у такого типа людей, к тому же людей бизнеса, и в добавок ко всему у мужчин, как правило, модный, стильный, функциональный, но безжизненный интерьер... Катя предположила, что это дело рук домработницы, а я предположу, может это мама Ромашки? Помнится, ты меня спрашивала о его родителях по сериалу... Круто Катя обломала ту девицу! Так ей и надо! Бесподобно! Жду проду! |
Автор: | Romashka [ 23 июл 2015, 22:09 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Лола писал(а): Удивило убранство квартиры Ромы Для автора это канон. И Ромочка в нем особенный. Лола писал(а): Катя предположила, что это дело рук домработницы, а я предположу, может это мама Ромашки? Помнится, ты меня спрашивала о его родителях по сериалу... Интересное предположение. Тогда почему же он сказал медсестре, что у него нет ни родных, ни друзей? Ведь именно этот факт так встревожил Катерину. Лола писал(а): Круто Катя обломала ту девицу! Так ей и надо! Автор грезит мечтами, чтобы что-то подобное Катя сотворила с остальным выводком его девиц... Лолита, спасибо за отзыв! |
Автор: | Анж15 [ 23 июл 2015, 22:18 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Катя заботится о Роме, наверное ему это совсем не привычно...так и влюбится в жену друга можно. Жданов точно буянить снова начнет, когда они дома встретятся. И интересно, когда Катя в больнице была. |
Автор: | Лола [ 23 июл 2015, 22:20 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
[quote="Romashka" Интересное предположение. Тогда почему же он сказал медсестре, что у него нет ни родных, ни друзей? Ведь именно этот факт так встревожил Катерину. [/quote] Ну, может быть, у Ромы с мамой сложные отношение, какие обиды, и он привык так считать? А мама ходит к нему, убирает и пытается помогать, просто потому что мать? |
Автор: | Romashka [ 23 июл 2015, 22:30 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Анж15, Анж15 писал(а): Жданов точно буянить снова начнет, когда они дома встретятся. Но, может быть, Андрей все же немного подумает после важной встречи над словами жены и пересмотрит свои взгляды... Анж15 писал(а): И интересно, когда Катя в больнице была. Пока это секрет.Лола писал(а): Ну, может быть, у Ромы с мамой сложные отношение, какие обиды, и он привык так считать? А мама ходит к нему, убирает и пытается помогать, просто потому что мать? Этот вопрос тоже пока скрыт от читателей. Жизнь Романа будет раскрываться постепенно.
|
Автор: | Romashka [ 26 июл 2015, 20:57 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Глава 6 На работу ехать – смысла я не видела. Было уже около трех и, пока я доберусь по пробкам до "Зималетто", будет уже пять вечера. А там и грядет конец этого печального и суматошного четверга. Да и Андрюшу видеть я мало желала. Наверняка, он опять не в шибко радостном настроении после произошедшего. Разговор нам с ним неизбежен, но, чувствую, нам обоим придется туго. Долго размышлять я не стала. В конце концов рабочий день президента на заболевании Малиновского не закончился, поэтому я поехала на любимую работу. * * * Не сказать, что я собрала все светофоры Москвы, но постоять в душной столице мне все же пришлось. Кондиционер в машине работать перестал еще до того, как мы с мужем улетели в свадебное путешествие, а новый я установить поленились. Все откладывала на потом, так что теперь довольствовалась открытым окном. Как я и думала, в "Зималетто" я приехала уже около пяти вечера. И первым делом решила узнать новости прошедшего дня у Коли Зорькина. Да, именно у лучшего друга, хотя могла бы и у девочек из женсовета, но не очень-то горела желанием распространяться о месте проведения сегодняшнего дня. А Коле я могла поведать все. – Коля, привет! Ты не очень занят? – заглянула я внутрь кабинета друга. – Пушкарева! – обрадовался Зорькин, как всегда назвав меня по девичьей фамилии. – Где тебя носит весь день? А ну рассказывай! – радостно, но в то же время несколько требовательно сказал Коля, оставив свои мысли где-то в воздухе над грудой документов, в которые он уже который час был погружен. – Давай сначала ты, – произнесла я, садясь на стул напротив его стола. – Как день прошел? Ты с Андреем пересекался? – Понятно, с мужем не в ладах, значит, по всем вопросам к Зорькину? Катя, и как ты умудряешься только? – Ты о чем? – не поняла я. – Я то, конечно, знаю, что ты любишь Андрея, но женсовет... – он остановился, исказив на лице выражение, будто съел пол кислого лимона. – Что женсовет? Коля! Ты можешь толком объяснить! – Могу, Кать! Я все могу! Для тебя – все, что пожелаешь! Но ты сама-то не лезь в бутылку, а? Все, поздно уже пить боржоми, когда почки отвалились! – Зорькин! – повысила я голос и серьезно посмотрела Николаю в глаза. – Вот, где ты была весь день? – С Романом Дмитриевичем, – ответила я машинально. Но правду! – Вот! С Малиновским! А мне как прикажешь усмирять твоего мужа, после того, как ты проводишь рабочее время с господином бывшим вице-президентом? – Что он опять буйствовал? Опять ревновал? – догадалась я. – Называй это как хочешь. Но, мягко говоря, твой муж явно был недоволен твоим поведением. Вот скажи, ну какое тебе дело до Малиновского, что ты ради него готова ссориться с ним уже который день? – Роман Дмитриевич в больнице! И в тяжелом состоянии! И, между прочим, Андрей прекрасно это знал. Это он должен был вместо меня быть рядом с ним. – Ой, бедненький Малиновский! – покачал головой Зорькин. – Что в таком тяжелом, что без тебя ему никак не справиться? – подшутил он, хотя сказать, совсем зря! – Наверное, решил, что наш президент сгодится ему вместо ночной бабочки Милко? Надеюсь, ты как следует его отшила? – Дурак ты, Зорькин! – я презрительно посмотрела на Николая. – А что сразу оскорбления? Разве я не прав? – он искренне удивился. – Нет, не прав! Роману Дмитриевичу действительно нужна была помощь. И я вообще не понимаю, а от тебя тем более не ожидала такой реакции. Ладно мне Рома насолил, больно сделал в свое время, но тебе то он чем не угодил? – Кать, но я же о тебе беспокоюсь! Ты же для меня, как сестра! А по "Зималетто" слухи вон гурьбой друг за другом ходят, что ты с Малиновским. И тебе это доставляет удовольствие? – Кто так говорит? – серьезно спросила я. – Да не важно – кто. Ты же сама всех провоцируешь на то, чтобы так говорили о тебе. – По моему в этом нет ничего плохого, чтобы помочь человеку! В конце концов я не собираюсь ни перед кем оправдываться! – сделала я вывод, в котором убеждала себя, что права. – А Андрей еще здесь? – Естественно. В отличие от тебя он занимается делом! Поговорила бы ты с ним! Я вздохнула, а затем выдержала небольшую паузу. – Коль, прикрой меня, а? Я не могу сейчас видеть Андрея. – Что настолько хорошо было с Малиновским? – решил он подколоть меня. "Настолько было противно разговаривать с Андреем в момент перед уездом! – хотела было ответить я, но промолчала. – Зорькин! Я думала, что ты меня хоть поймешь! – возразила я и встала, готовая пойти на выход. Все же, как я и думала – то и случилось. – Да сядь ты! – приказал мне Николай. – Прикрою я тебя перед твоим мужем. Только не думаю, что он сюда явится. Шуру, если что пришлет. Так что можешь сидеть спокойно. – Вот именно, что Шуру тоже не надо. Ладно, спасибо, Коль, пойду я, – подошла я к двери. – Ты что теперь прятаться вздумала? – похоже, Зорькин удивился моей слабости. – На твоем месте я бы поговорил со Ждановым. А то он всю компанию разнесет от своей ревности, честное слово. "Вот упрямый! Неужели он совершенно не понимает, что не прав?" – подумала я о муже. – И что ты собралась теперь делать? – Признаваться Малиновскому в любви! – ответила я первое, что пришло в голову, раз все меня считают такой предательницей в лице мужа. Даже лучший друг и то туда же! Похоже, им всем нравится, предоставляет удовольствие думать так, как они хотят видеть! Строить фантазии, иллюзии на мой счет уже давно вошло в практику компании, но не до такой же степени! Ладно, когда мы с Андреем еще не были в браке, понятно, но сейчас то, что раздувать на пустом месте! Зорькин... Конечно, он всегда недолюбливал Малиновского. Всегда считал его первой ошибкой нашей компании. В том смысле, что такой легкомысленной личности не место во многоуважаемом обществе. Да, и я с ним была согласна, когда узнала весь этот страшный план. Порой, где-то в недрах своего сознания, я слышала его наставления Жданову: "Первую часть плана по укрощению нашего монстра ты уже выполнил, за что тебе от лица трудового коллектива огромное спасибо. В некотором смысле ты даже герой. Потому что спать с такой женщиной, как Пушкарева, нормальный мужчина может только под наркозом. ...Здесь у тебя открытки, игрушки, шоколадки и куча прочей дряни, которую ты будешь кидать в пасть мисс Железные Зубы. Оцени мой талант – писать открытки с каждым разом становится все сложнее. Женщины – даже если они похожи на терминатора – не любят повторений. ...Сегодня вручишь ей зайца, открытку номер один и шоколадку. Пусть портит себе зубы, все равно хуже уже не будет. Сегодня у тебя будет выходной – скажешь ей, что вечером обещал Кире быть дома. А завтра можно вывести ее на вечеринку к Волочковой. Вряд ли кому-то придет в голову заподозрить вас в порочной связи. Там ты зарядишься небольшой порцией допинга. Жданов, небольшой! Полюбуешься на моделей (их прелести возбудят тебя больше, чем Пушкаревские) и после этого повезешь ее на сеанс любви. ...Мы вернем компанию, твои мучения закончатся, и ты сможешь смело послать Пушкареву, куда eй больше нравится. А пока придется страдать. Таков страшный оскал бизнеса. Прости за невольный каламбур! ...Твой верный оруженосец". Но все! Ведь я дала себе слово забыть! Забыть как страшный сон! Ради нашей с Андрюшей любви! А Малиновского я не оправдываю, он такой, такой вот любвеобильный. А, если постараться найти в нем что-то положительное в написании этой инструкции, то вполне можно сказать, что он переживал за свою судьбу, Андрея и судьбу компании. – О, как! Признаваться Малиновскому в любви! Очень интересно! – на пороге кабинета Николая появился Андрей... Язык мой без костей! Да-а... Эта фраза мне еще аукнется, чувствую я. – Ну-ка, ну-ка, Катенька, с этого места попрошу поподробнее! – съязвил Андрей, заходя в кабинет, закрывая за собой дверь. Я оглянулась назад, к сидящему за столу Зорькину, который выпученными глазами смотрел то на меня, то на мужа, в надежде, что он мне хоть подмигнет, думая при этом, что точно все мои мозги остались летать где-то по убранной квартире вице-президента. В чем, в общем-то, права. – Андрей, ты все не так понял. Мы с Колей просто шутили. Правда? – А-а-а! Да, да! – опомнился Зорькин от разглядывания реакции мужа. – Ну-ну! Почему-то я именно так и подумал! Что же, не буду мешать вашему цирковому представлению! – Андрей лукаво улыбнулся мне, кланяясь до самого пола, а затем шлепком руки толкнул входную дверь. – Андрей, подожди! Давай поговорим! – я следом вылетела из кабинета и чуть не врезалась в лоб Киры. – Куда же мы так летим? Смотреть под ноги надо! – взгляд Воропаевой явно не предвещал мне ничего хорошо. И откуда она только взялась? Сейчас! И на мою голову! – Катерина Валерьевна, не по-президентски это заявляться в конце рабочего дня. Какой пример вы показываете остальным сотрудникам? Я, конечно, понимаю, штраф вы заплатите, но... Так и разориться не долго! "Докатилась... Кира делает мне замечания!" Меня пробрало зло! Посмотрела бы я на нее, будь она оказалась, не дай Бог на месте Романа Дмитриевича... – Я отсутствовала по срочным делам. И они никак не идут в ущерб "Зималетто", – ответила я довольно спокойно. – Действительно! Голову закрутить Андрею – дело не хитрое! Только скажите, почему он из-за вас должен мучиться, переживать, страдать? Любящая жена не должна так поступать со своим мужем, в противном случае – грош цена таким отношениям. Похоже, о нас судачит вся компания! Естественно, намека я поняла! Не удивлюсь, если завтра же о моем визите к Малиновскому будут говорить уже муравьи на улице на своем муравьином языке! – Кира Юрьевна, наши с Андреем отношения касаются только нас, – твердо начала я. – А, если вы хотите порассуждать на тему: "Что было бы, если мы расстанемся с Андреем?" то, пожалуйста! Вас здесь никто не держит! Потапкин с удовольствием составит вам компанию! За пределами "Зималетто"! Но я не позволю вам решать судьбу за других! – Вы очень нервная, Катерина Валерьевна, – пробубнила себе под нос Кира, найдя в себе желание дальше пойти по коридору, куда она собственно и направлялась, – на ресепшн к подруге Клочковой. Из кабинета выбежал обеспокоенный Зорькин. Естественно, он слышал весь наш с Кирой разговор. – Катька, не слушай ее, – ласково произнес он, положив свои руки ко мне на плечи. – Она не в себе немного. Ее Андрей тоже отшил, вот она и ходит сама не своя. – Что значит "тоже отшил"? – Ну-у... – хотел он было не продолжать дальше и так больную тему для подруги, поэтому пришлось свернуть к минимуму. – Накричал как всегда и все. Ты же знаешь Киру. Она кого хочет достанет со своим контролем и претензиями. – Наверное, она отчасти права... – тихо произнесла я, обдумывая вышеизложенное Воропаевой. – В чем же? – Не важно. Я к Андрею! – Удачи! Только ты там о Малиновском особо не распространяйся, а то, сама понимаешь... "Думаю, без этого не получится..." Я чуть улыбнулась и направилась к кабинету мужа, попутно размышляя, как бы нам найти общий язык в такой непростой для нас ситуации. * * * – Андрей, нам надо поговорить! – серьезно сказала я, войдя в кабинет мужа. Он как всегда сидел за столом, уткнувшись в документы, и не обратил на меня ни малейшего внимания. – Андрей! Ты меня слышишь? Никакой реакции не поступило. Я подошла к столу и стала в упор смотреть на мужа. До чего у него стальные нервы. Чего он этим добивается? – Андрей, нам надо поговорить! – снова попыталась я достучаться до сознания мужа, но все мои старания накрывались медным тазом. В конце то концов я и сама не горела желанием разговаривать с ним. Он задел меня. И сильно! В этот момент у меня начало складываться впечатление, что он специально меня проверяет, испытывает на какую-то верность... Господи! Как мне стало противно от своих же дурных помыслов! Еще бы я подумала, что они с Малиновским в сговоре! Вот до чего же особенна эта женская логика, что порой мы, женщины, ее не можем понять. – Жданов! Ничего, что перед тобой начальник стоит, а?! – перешла я на авторитарный стиль. – Мне не о чем с тобой разговаривать, – наконец Андрей соизволил что-то произнести и то, сквозь зубы, да и с таким рвением, будто его пытали. – Как есть, так и не станешь! – Не ты меня назначал на эту должность, не тебе и решать! Похоже, Андрюша действительно не в себе от своей ревности и от фантазий женсовета, что упрекает меня в своей же должности, в которую меня обличил его отец. – Андрей, речь не о моей должности, а о нас с тобой. Посмотри, что между нами произошло? Как черная кошка пробежала... Андрюш... – Черная кошка в лице Малиновского! – фамилию друга Андрей выделил особо. Будто старая ноющая мозоль не давала ему до сих пор покоя. – А точнее – черный кот! Ну, так и иди разговаривай со своим Малиновским! – его приказной тон с трудом доходил до ушей. И это я слышу от моего любимого мужа. – Раз из-за него ты плюешь на меня, на лицо компании! На всех! Он тебе важнее! Иди! Иди! Давай обхаживай его, поразвлеки! А то, наверное, ему там скучно в своей больнице то? Действительно, чего там веселого! Никаких моделек, виски, разве только какая-нибудь осиротевшая медсестренка клюнет на его ухажерские, подлые и мерзкие штучки! Я с огромной болью, нависшем камнем слушала все, что Андрей выкладывал, и именно его такое отношение к Роману Дмитриевичу было для меня просто несовместимо с моим представлением о жизни. Я, может быть, не совсем осознавала, но знала, что людей надо прощать! И тем более помогать в сложной ситуации! А Андрюша тем временем продолжал выплескивать наболевшее: – А ты давай! Распинайся! Какое чистосердечие! Помочь другу – великое дело! Что даже не соизволить ответить на звонок собственного мужа! Ну, конечно, зачем тревожить новоиспеченную идиллию? Уж, извините, госпожа Екатерина Валерьевна, что помешал вашему обоюдному согласию с Романом Дмитриевичем! Идите! Что же вы сидите! А то он, бедненький, наверное, уж с ума сходит, где же это жена Жданова ходит? Ах, как же он огорчится, когда узнает, что ты так распиналась в объяснениях перед собственным мужем. Ты готова идти у этого кренделя с отравленным желе на поводу? Так, флаг в руки! Тебя здесь никто не держит! Но я не позволю крутить любовь перед моим носом на виду всей компании! – Андрей резко перешел на крик. – Поэтому освободи мой кабинет от своего присутствия! Я медленно села на стул, будучи вся в оцепенении от услышанного. Сознание лишало меня какой-либо речи в отношении уже сказанного. Но молчать – значит, признать свое поражение, дать Андрею понять, что он прав. Но это вовсе не так! – Андрей... Как ты можешь?.. – Быстро! Освободи! Мой! Кабинет! – ...Говорить такое? О своем друге? Обо мне? В чем я перед тобой виновата? – я приложила руку к груди. – Ты оглохла? – Андрей, выслушай меня... – Замолчи! Я видеть тебя не могу! ...Больше попыток достучаться до мужа я предпринимать не стала... Он не слышал меня и не хотел услышать. Снова песня ревности заиграла на струнах моей души, издавая плачевные мелодии. – Я уйду. И больше не помешаю тебе. Никогда... – с этими тяжелыми словами я покинула кабинет Андрея. * * * Пока еще не до конца осознавая ту черную дыру, возникшую между нами, я почему то ясно полагала, что по приходу домой, Андрей обязательно поймет, что наговорил много лишнего, будет просить прощения, спрашивать все подробности про Романа и все в таком духе... Но, чем дольше я прокручивала в голове смесь его сегодняшних слов, фраз, выражений лица, эмоций, тем я больше утверждалась в мыслях, что ничего этого не произойдет. И только по одной причине: ему не перед кем будет просить прощения. Потому что находиться сегодня, завтра, да и ближайшие дни в одной квартире с человеком, который так себя ведет, я не желала. Не из-за каких-то женских принципов. А его сомнения. Сомнения в мой адрес. Сомнения в моей искренности и верности. * * * Я постаралась бесшумно открыть дверь родительского дома, так как на часах было уже около одиннадцати ночи. В такое время мои родители уж всегда ложились спать, а тут им такой подарок в виде доченьки заявился на ночь глядя. Конечно, они всегда мне рады, даже настаивали на том, чтобы мы с Андреем жили у них, причем на полном серьезе! Уж как никто другой мои родные мама и папа всегда меня примут, всегда поймут, всегда дадут дельный совет. Но ничего, как кроме своей любимой комнаты, мне видеть и слышать не хотелось. Внутри все горело от нашей ссоры, что желание было только одно: зарыться в подушку и просидеть всю ночь в полном одиночестве, выплескивая на нее всю несправедливость. – Катенька, дочка! – обрадовалась мама, услышав шорохи в прихожей. – Как я рада тебя видеть! Я выдавила на лице небольшую улыбку, отвлекаясь от печальных мыслей. Мы крепко обняли друг друга. – Я тоже, мам! Не представляешь, как! Прости, что такую поздноту явилась... – Да что ты? О чем речь? Мы всегда тебе рады! Но чего ты на пороге, как не родная, проходи. Сейчас я тебе что-нибудь вкусненькое приготовлю! – Нет, мам, не надо, – я взяла ее за руку. – Я не голодна. А где папа? – Валера уехал к своему другу на дачу помочь там по мелочам, так что обещал вернуться к воскресенью. А ты чего одна? Без Андрюши решила нас навестить? Я глубоко вздохнула, потупила взор на коридорный линолеум. – Ой, мама... Не спрашивай... – я поцеловала маму в щеку и прошла в свою комнату. Вот у окна любимый столик, на нем лампа, которая всегда освещала мои строки дневника. А у стены небольшой раскладной диван, на котором я все детство играла в своих плюшевых медвежат, зайчат и прочих мягких зверят. – Катюш, что случилось? – услышала я тревожный вопрос мамы. – Что-то серьезное? Я предпочла бы не отвечать на вопрос, но все же я очень любила своих родителей, чтобы их обманывать. – Случилось, мам... – Вы поругались? – будто она прочла на моем лице эту страшную весть. Я несколько раз кивнула головой, а затем подкрепила это предложением: "Да". – Очень серьезно... И я не знаю, что мне теперь делать... Мама подошла ко мне и обняла меня как тогда еще в детстве, отдавая всю ласку и внимание. И сейчас я ощутила это тепло, которого мне так не хватало. – Все образуется, доченька моя, все образуется... – приговаривала она, гладя меня по голове, будто понимая, насколько мне тяжело. А я тихонько всхлипывала на ее груди. – Мам... Я хочу побыть одна... – Но... Может, пойдем чаю попьем, ты расскажешь все... – Не сейчас... Я ничего не хочу... – вытерла я рукой слезу. – Хорошо, доченька, отдыхай тогда, – мама поцеловала меня с лоб, окинула любящим взглядом и пошла к выходу. – Мам! – позвала я ее уже, когда она оказалась в дверях. – Да, Катенька, – она обернулась. – Если вдруг будет звонить Андрей, не говори, пожалуйста, ему, что я здесь, ладно? "Хотя, он и думать не будет, не то, чтобы позвонить!" – Хорошо. Только, где же, как ни здесь тебе быть? – Но все равно. Ты не скажешь? – Не скажу, не волнуйся. – Спасибо, мам! – я подошла к ней и снова обняла ее, а затем поцеловала в щеку. Вот и снова я оказалась в родительском доме. Под теплым крылышком. Здесь все такое привычное и родное: каждый уголок, каждая вещь. И как же захотелось хоть на несколько минут забыть всю суматошную реальность и вернуться в беззаботное детство. Но мысли о ссоре с любимым меня не покидали ни на минуту. Во всей своей одежде я прилегла на диван и прикрыла глаза. Где-то в темноте моего воображения возник образ Андрея. "Андрюшенька, я так сильно тебя люблю! Зачем ты так со мной поступаешь?" А потом я вспомнила о Романе. Ему должно быть хуже сейчас, чем нам вдвоем с Андреем. Затем я задалась мыслями о компании, которая ушла на второй план со всеми моими личными проблемами. И я как президент не должна их показывать на всеобщее обозрение, а завтра прийти на работу со свежими силами, будто ничего и не произошло. Однако, понимание всего не заставило меня уснуть сном младенца, я еще долго ворочалась, размышляя, что делать дальше, и уснула уже далеко за полночь. |
Автор: | Лола [ 26 июл 2015, 21:52 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Да уж... Даже не знаю, что Кате нужно такого сделать, чтобы достучаться до Андрея... Жду проду!... |
Автор: | Анж15 [ 26 июл 2015, 23:11 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Андрей какой-то дикий... Я еще раз прочитала первую главу - кто там муж, Андрей или Рома? Очень любопытно. Спасибо, посмотрим, что будет дальше делать Катя. |
Автор: | Romashka [ 26 июл 2015, 23:33 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Лола писал(а): Жду проду!... Жди. Она даст на все ответы. Ну или замутит новые вопросы. Анж15 писал(а): Я еще раз прочитала первую главу - кто там муж, Андрей или Рома? Очень любопытно. Могу сказать, что это не станет тайной до конца фанфа. Ответ может быть ясен уже скоро. Спасибо!
|
Автор: | Анж15 [ 27 июл 2015, 14:10 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Romashka писал(а): Анж15 писал(а): Я еще раз прочитала первую главу - кто там муж, Андрей или Рома? Очень любопытно. Могу сказать, что это не станет тайной до конца фанфа. Ответ может быть ясен уже скоро. Спасибо! Такой муж классный в этой первой главе и Катя такая счастливая... Ну ждать, так ждать. |
Автор: | Romashka [ 27 июл 2015, 19:08 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Анж15 писал(а): Такой муж классный в этой первой главе и Катя такая счастливая... Ну ждать, так ждать. Так, конечно, в 1 главе Андрей еще в грезах после медового месяца с любимой женой, поэтому оба они счастливы. Вы имели в виду, наверное, в прологе? Да, там любимый Кати называется только мужем.
|
Автор: | Анж15 [ 27 июл 2015, 19:25 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Да, я пролог имела ввиду, мне показалась, что это совсем другой человек, а не Жданов. А вот Андрей как муж какой-то странный, даже в первой главе... Romashka, я уже поняла, что вы тоже очень любите Рому. Хотела спросить, ссылки на фанфы, где Рома/Катя, поделитесь, пожалуйста. |
Автор: | Romashka [ 27 июл 2015, 20:14 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Анж15 писал(а): А вот Андрей как муж какой-то странный, даже в первой главе... Да, они с Романом всегда для меня были разными людьми.Анж15 писал(а): Хотела спросить, ссылки на фанфы, где Рома/Катя, поделитесь, пожалуйста. А давайте я вам на почту пришлю? У меня целая папка с ними есть.
|
Автор: | Анж15 [ 27 июл 2015, 20:42 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Хорошо, пришлите. Сейчас я сброшу свой адрес. Спасибо большое. |
Автор: | Romashka [ 27 июл 2015, 20:59 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Анж15 писал(а): Хорошо, пришлите. Сейчас я сброшу свой адрес. Спасибо большое. Ага. Можете адрес в личку, в общем-куда удобно.
|
Автор: | Romashka [ 28 июл 2015, 22:12 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Глава 7 Подъезжая к "Зималетто", я увидела через лобовое стекло весь женсовет в сборе. Они активно что-то обсуждали между собой, точнее, не трудно догадаться, кого. Разумеется, меня. Уж после того, что случилось, ясно дело, разнеслось по всей компании. Хотя... Кто их знает, не буду я о себе такого высокого мнения. Я бы очень хотела, чтобы их обсуждение было на какую-нибудь тему, типа выхода нового женского журнала, в котором гороскоп все точно предсказал, как карты Амуры, на которых она очень любила погадать всем нам. Признаюсь, что я не сторонница всех этих цыганских обычаев, это у них там по картам можно узнать судьбу человека как он только родился и до самой смерти. А я во все это не верила и не брала в толк. Что положено мне судьбой, тому и сбыться. – Привет, девочки! А по какому поводу сбор у входа "Зималетто"? – поприветствовала я своих подруг как можно более радостно, как только вышла из машины. – Ну... Это мы так... Тебя хотели встретить! – отозвалась Амура. – Давно не видели... Но последнее предложение Амуры прозвучало явно не очень естественно. – А ты разве нам не рада? – спросила Маша. – Нет, что вы? – улыбнулась я. – Рада, конечно, но, а все же? – Кать, ну чего ты нас в чем-то подозреваешь? – нахмурила брови Шура. – Девочки, я очень вас люблю, но если вы хотите у меня что-то спросить, то давайте отложим все вопросы на послерабочее время. – Как? Так поздно?! А как же обед?! – возмутилась Мария. "Вот они себя и выдали", – подумала я. Это было естественно. – В обеденное время я занята, – дала я четко понять, чтобы девочки ни на что не рассчитывали в наш часовой перерыв от работы. Именно в это время я собиралась съездить навестить Романа Дмитриевича. Хотя, за час мне естественно не уложиться. Но я могла себе позволить опоздать, не выплачивая всяких штрафов. Не потому, что я президент и мне все можно, а потому что такая сложилась ситуация. – А сейчас все на работу, – я, не дожидаясь решения женсовета, вошла во вращающуюся стеклянную дверь "Зималетто". – Занята... – с досадой произнесла Мария. – Ну ладно, конечно, мы подождем... Правда, девочки? – Нет, подождать то мы, может и подождем, но вы видели, как сегодня наша Катюшка выглядит? Хмурая, обиженная... – Амура посмотрела вслед Кати. – Так это понятно, Амур! Они же вроде как поссорились с Андреем Палычем из-за моего шефа! Бывшего... – дополнила печально свою фразу Шура. – Вот, вот! Надо нам все как следует узнать! – сделала вывод Мария. – Мы же не можем оставаться в стороне, когда нашей Кате так плохо? А ей, наверняка, же плохо! Мы должны ей помочь! – Да, Маш, ты права! – поддержала ее Шура. – Поэтому мы не будем откладывать никакой разговор на потом, а выясним все сейчас! – Так, чего мы стоим? Побежали скорее догонять! – Амура первая подбежала к вертящейся двери, а за ней следом и Маша с Шурой. Через пару минут они уже поднялись на лифте на ресепшн, где договорились, что прямо сейчас войдут все вместе в кабинет Катерины и непременно спросят у нее все, что их волнует уже который день. Так и сделали. – Девочки, но я же сказала, все вопросы потом. У меня много дел, – ответила я сразу, как только увидела на пороге своего кабинета все те же лица женсовета. – Катюнь, ты не подумай, что мы из любопытства вот так к тебе нагрянули, мы же переживаем за тебя! – начала Шура. – Да, очень! Ты нам ничего не рассказываешь в последнее время, разве мы этого заслуживаем? – Амура так посмотрела мне в глаза, что отказать ей стало бы грехом. Я прошла к столу, окинула взглядом документы, думая, что из произошедшего можно рассказать девочкам, и села за стол. "Пожалуй, можно все. Чего здесь скрывать". – Хорошо, девочки. Я все вам расскажу. Но только с одним условием. – Каким? – спросили они хором. – Вы никому не будете распространяться о том, что услышали. – Конечно, Катенька! Мы могилы все! – заверила Шура от лица женсовета. – Да? – поглядела она сначала на Марию, а потом – на Амуру. Те в один голос поклялись о неразглашении "заветной тайны президента". Собравшись с мыслями, я рассказала им все, начиная от нашего с Андрюшей возвращения из Франции до вчерашней окончательной ссоры с мужем. Моя быль девочек, конечно, сильно тронула. Впрочем, они всегда на моей стороне были, и сейчас не исключение, поэтому еще пару минут держали паузу после услышанного. Первой высказалась Шура. В ее речи говорилось только о том, какое великое дело сделала я для Романа Дмитриевича и велела передать ему скорейшего выздоровления, а так же большой привет лично от нее во время моего посещения в обеденный перерыв. Мария с Амурой, переглядываясь между собой, только и высказывали, какой же Андрей Палыч эгоист, что не верит мне, родной жене, а лишь уподобляется какому-то собственному видению мира, где я для него не существую. А я все это еще раз пережила с болью в душе и великой надеждой, что мы с Андрюшей совсем скоро помиримся и снова найдем общий язык. * * * Перед обеденным перерывом я выкрала немного времени, чтобы найти в интернете информацию о том самом гепатите. А именно меня интересовало, как долго держат больных под присмотром врача. На одном из сайтов "Воспаление печени: симптомы, лечение, питание" я вычитала такую фразу: "В зависимости от тяжести болезни пациент может находиться дома, госпитализироваться в стационар, вплоть до реанимационного отделения". Однако я совершенно не знала, до какой степени запущена болезнь Ромы, и мне немного стало не по себе. Все же хирургического вмешательства я не пожелала бы даже врагу! Так же я вычитала несколько умных слов о питании, так я полагала, что идти в больницу с пустыми руками тоже самое, как на первое сентября – ученику без цветов. Тем более я прекрасно помнила, как "хорошо" в больницах кормят! А вычитав, что больному нельзя ничего жаренного, чрезмерно пряного, жирного, а все предпочтение отдается паровому способу приготовления блюд, а также варке и запеканию, я тут и осознала всю возникшую проблему. Потому что готовить я совершенно не умела. А кто, если не я, сейчас принесет Роману банальный куриный бульон, который ему так полезен? Конечно, в мои скромные умения входило только приготовка яичницы, да и та все время подгорала, ну и еще варка картошки и макарон, которые я не очень-то и люблю. А уж о паровом способе приготовления пищи я вообще молчу. Поэтому в браке с мужем я принимала изысканную роскошь авторских блюд Андрея Палыча. Исходя из ситуации, я решила поступить так, как делал когда-то мой муж еще до знакомства со мной – заказать нужное в ресторане. Хотя, никто мне не гарантировал, что еду приготовят на пару, но все же я понадеялась на честность обслуживания. Но не вырастила меня мама настоящей хозяйкой. Готовка – это не для меня ни в каких смыслах. * * * Курьер ресторана ждал меня около входа в "Зималетто", когда я вышла из компании на десять минут позже ему совершенно не обещанных, так как по пути меня задержал Зорькин, с расспросами, почему это я не беру лучшего друга с собой пообедать. Вот и пришлось объяснять, в какой обстановке состоится у меня этот так называемый обед. Конечно, других слов, как "Пушкарева, зачем тебе это надо?" от Коли я услышать и в мыслях не держала, но это его мнение и подобать таковому я не собиралась. Перед курьером я естественно извинилась, что заставила его ждать, и даже удивилась, что он не потребовал от меня денежной компенсации за лишние десять минут моего опоздания. Однако содержимое доставленного вполне соответствовало нужной пище, которую следует принимать Роману Дмитриевичу. * * * По приезду в больницу я уже шла по знакомому пути и прежде, чем увидеть Романа Дмитриевича, решила поговорить с его лечащим врачом. Да, по дороге я вольно-невольно задалась себе вопросом: "А зачем мне все это нужно?" Ответ поступил моментально и вполне осознано: "Роману Дмитриевичу не кому помочь, кроме меня и нет в этом ничего такого осудительного, чтобы принести больному человеку еду". На этом все мое терзание отпало. Из разговора с Николаем Николаевичем, который сообщил мне результаты биопсии печени и УЗИ органов брюшной полости, подтверждающие хронический алкогольный гепатит легкой степени, я поняла одно: что на употреблении алкогольных напитков Малиновскому придется завязать раз и навсегда. Иначе даже минимальные дозы спиртного могут привести к летальному исходу. Также из слов врача я узнала, что Роме еще сегодня и этой ночью будут вкалывать внутривенно лекарственные средства для восполнения дефицита витаминов печени, а со временем она будет способна восстановиться сама. * * * Мои шаги к палате под номером 417 все больше и больше приближали меня к встрече с Романом Дмитриевичем. И, чем ближе я подходила к нужной двери, чем четче я слышала знакомый голос. Уже подойдя, к палате, я посчитала грехом нарушать такой откровенный монолог вице-президента: – Да, Коль, ты бы только видел нашу секретутку! Ну, просто, отпад! Это мисс Железные Зубы! – его слова звучали таким бодрым голосом, что мне захотелось провалиться на этом месте. Не из-за того, что я расстроилась, что Малиновскому стало лучше, а из-за того, как он отзывался обо мне, пускай это все уже и в прошлом. – Что, такая старая, что все зубы в коронках? – этот вопрос, видимо, задал собеседник Романа по палате. – Ты что?! Какие коронки! Хотя в коронках она была бы еще страшнее! Хотя... Страшнее после нее могут только одноглазые персонажи "Футурама"! – удивление Малиновского перешло в смех. – Ты бы только видел ее парадный костюм! О, ну это вообще! Зашибись! – Такой красивый? – спокойно поинтересовался собеседник. – Да не то слово! – тут же воскликнул в ответ Роман. – Черная юбка до пола, и такой же пиджак! А вот тут две крысиные косички болтаются! Я, когда все это вместе взятое увидел... – он остановился, видимо переводя дух, так как все вышесказанное было проговорено с небывалым энтузиазмом. И, похоже, что это только начало обсуждения моего внешнего вида. – То чуть дара речи не лишился, представляешь? – С трудом. – Вот, ты то с трудом, а наш бывший президент, представь, втюрился в эту Дульсинею без памяти! Причем, заметь, бросил из-за нее свою невесту, которая ради него готова была в лепешку расшибиться, лишь бы только он на этой Кикиморе болотной не женился! После этой произнесенной фразы Малиновского, мне хотелось одного – войти туда и плюнуть этому гаду в лицо за все вышесказанное. А затем спустить с четвертого этажа, чтобы последствия были не менее какой-нибудь амнезии на пару годков! Знаю, как звучит это отвратительно, и мое гуманное отношение не позволяет мне совершить подобного, но услышанное меня привело в шок! Хотя, ну чего я хотела от этого бабника? Что он будет меня в ноги целовать и всю оставшуюся жизнь благодарить, что я не оставила его на произвол судьбы? Конечно, Катенька, многого хочешь! Это же Малиновский! Скорее реки потекут в обратную сторону, чем он сделает в ответ что-то положительное мне. Той, которую он на дух раньше не переносил. Но, видно потом свыкся и даже уважал меня до сих пор. Действительно уважал, надо сказать! Может только потому, что я стала женой его друга?.. А в душе он до сих пор меня презирает... Да, Андрюша с Колей действительно были правы. Муж – в том, что Малиновский на следующий день будет бегать, как зайчик, а лучший друг – что я сама наживаю себе проблем. Может быть... Но все же Роман Дмитриевич не только для меня коллега по работе, но и друг, пускай не лучший, и совершенно не первый в списке, но друг, как бы я к нему не относилась! Только он, наверное, об этом еще не знает. – Ты представляешь, какой надо быть тронутой, чтобы писать о своей безоблачной, невероятно безумной любви этими своими каракулями, как курица лапой! Я еле вообще разобрал! – тем временем продолжил Роман выливать свою прошлую жизнь в "Зималетто" соседу по палате. "Все! Довольно с меня и с него в том числе!" – решила я и постучалась в белую дверь палаты. Вошла. Передо мной предстала когда-то уже знакомая картина: пять больничных коек, около которых стояли маленькие тумбочки, шкаф, небольшой однокамерный холодильник и столик перед окном, на котором лежали журналы. – Здравствуйте, – поприветствовала я видимо того самого собеседника Романа, который сидел с книжкой на своей кровати, прикрывшись одеялом, ну и так же мое обращение адресовалось и ему самому. В палате их было двое. Остальные три постели были прилично застелены белым постельным бельем. – И вам доброго дня, красавица, – улыбнулся мне мужчина, повернув голову в мою сторону. Естественно, он даже и не подозревал о том, что та мисс Железные Зубы, Дульсинея, Кикимора болотная, о которой в таких красках описывал его собеседник, и есть та самая я, Катерина, бывшая Пушкарева. Роман Дмитриевич заметно посерел от неожиданности видеть меня здесь, даже приподнялся с кровати, да еще с двумя большими сумками. Может быть, он и не догадывался, что все их содержимое предназначается для него, но вскоре он об этом все равно узнает. Да, он, конечно, смутился, но быстро нашелся в сложившейся обстановке. В конце концов, откуда он мог знать, что я слышала его бесподобные речи? – Похоже, это к тебе, – произнес мужчина в адрес Романа, откладывая книгу на прикроватную тумбочку. – Ну, да, ко мне. Познакомься, Катерина Валерьевна, мой бывший начальник! – произнес восторженно Роман, будто ничего и не произошло. – Николай, – отозвался мужчина не так радостно, в отличие от Ромы. – Я пойду, пожалуй, до столовой прогуляюсь, – он встал с кровати, заправил одеяло и направился к выходу. – Да, и мне там захвати чего-нибудь вкусненького! – прокричал Рома ему. Мужчина обернулся и кивнул. – Только не киселя! – добавил Рома, когда того уже не было в палате. – Катя, а вы тут по делу или на огонек? – обратился теперь Рома ко мне. – К вам. Приехала узнать о вашем самочувствии, – ответила я несколько скованно. Все же после услышанного мне не шибко хотелось беседовать с господином вице-президентом, но я нашла в себе силы присесть около его постели на стул. – А я то думал, Милко сменил квалификацию на новую коллекцию для медперсонала. И теперь президент "Зималетто" ездит к нам, как к себе домой, а заодно и втирает серое вещество бывшим сотрудникам! – Похоже, вам действительно чересчур полегчало, Роман Дмитриевич! – обиделась я не на шутку. – Да ладно вам, Катенька, я же пошутил! Что вы все принимаете так близко к сердцу? – он даже не придал значения моему виду. Но если уже шутит, значит, действительно, не все так плохо. – А что вы прикажете делать еще подопытному кролику? – Кому? – не поняла я, кого Рома имеет в виду. – Подопытному кролику! У меня уже столько крови выкачали, столько гадости всякой вкололи, как еще им самим это не противно! – Роман с досадой посмотрел на свою правую руку, в которой остались точки от длинной иглы капельницы. – Значит, так нужно было для анализов. Зато теперь врачи вам действительно могут помочь. – О, да! В этом я не сомневаюсь! Кстати, Кать, а вы случаем сигарет не захватили? – Нет. Курение вредит организму. Разве вы не знали? – Многое чего в жизни нам вредит, – Роман отчаянно вздохнул и обратил свой взор на мои кули. – А это что у вас? Вы супермаркет ограбили? – Нет, это все вам, – я подошла к тумбочке и стала вкладывать по очереди все, что курьер мне доставил из ресторана: плошку с винегретом, какой-то слабый супчик, непонятно из чего сделанный, вареную рыбу, пару бутылочек молока, морковный сок, и фрукты: из них Роман только узнал веточку съедобного винограда. – Э-т-то что? – с изумлением спросил Роман, потешаясь тем количеством баночек, которые образовались у него на тумбочке. – Еда! – убедительно ответила я. – Это то, что вам можно есть теперь. – Кроме пластмассовых банок в небывалом вообще количестве и бутылок молока я ничего съедобного не вижу в упор. Может вы меня, как истинный эксперт, посвятите в тайны этого удивительного мира вкуснотищи? Да, и действительно, изобилие еды выглядело не слишком аппетитно, но зато, наверное, полезно. – Роман Дмитриевич, я заказала все в ресторане по рецепту того, что вам положено есть в таком положении, – несколько смутилась я. – В каком положении? Если вы думаете, что засунули Малиновского в этот санаторий класса люкс, то несказанно ошибаетесь, Катенька. Я уже прекрасно себя чувствую. Так что все это вы зря притащили! – он снова оглядел весь ассортимент на тумбочке и сморщил при этом лицо. Я даже вздрогнула, когда в палату резко ввезла капельницу медсестра. Сегодня дежурила другая, не молоденькая, лет сорока. – О-о нет!! – завопил Малиновский. – Только не это! – он быстро накинул на себя одеяло, закрывая даже пол своего лица, на котором было не менее как угнетение от предстоящей процедуры. Медсестра молча подвезла штатив с одной маленькой емкостью, которая собственно и собиралась капать по проводку в вену Романа. – Может, не надо, а? – Роман умоляющим взглядом посмотрел на медсестру, но та и вовсе не собиралась реагировать на его вопли, готовя шприц. – Ну, хватит с меня вашей гадости, честное слово! Давайте вы сделаете эту процедуру кому-нибудь, кто в ней действительно нуждается, а? Как вам такая идея? – А давайте без "давайте"! – серьезным тоном отозвалась женщина. – Вы молча лежать умеете?! – Не-а! Я даже во сне разговариваю, когда мне снятся прекрасные сны в окружении такой красивой девушки, как вы... – Рома мечтательно поднял глаза на медсестру. "Ну, все! Роман Дмитриевич опять принялся за свое!" – промелькнуло у меня в голове за просмотром такой симпатичной сцены. – Вот, хам! Русских слов не понимает вообще! – Почему сразу хам? Не понимаю... Все я понимаю... Ай! Больно же! – вскрикнул Роман, когда почувствовал, что в его кожу руки всунули длинную иглу. – Нельзя ли поаккуратнее? Но женщина ничего не ответила, а точно также, молча удалилась из палаты. – Какие невежды здесь работают, однако, – пробубнил себе под нос Рома, озирая белый железный штатив. "Почти, как вы сами", – у меня вырвался смешок. – Что вы смеетесь? Ничего я в этом смешного не вижу! Издевательство какое-то над людьми! – Роман Дмитриевич, потерпите, – вдруг вспомнила я его реакцию на врачей. – Сегодняшняя ночь будет последней, когда вам будут колоть лекарственные препараты. – Да вы что? – оживился Роман. – Какая приятная новость! Кстати, о чем мы с вами говорили? – О том, что мне уже пора, – поспешила ответить я, так как мне истинного удовольствия болтать вот так на пустую тему с Романом мне не предоставляло совсем. Да и чувствовал он сегодня уже себя довольно хорошо. Это меня несказанно радовало! – Уже, Катенька, уходите? – с изумлением посмотрел он на меня. – Да, уже. Мой рабочий день еще не закончился на вашем посещении, – я встала, задвинула стул под столик. – Да и, кстати, вам привет от Шуры. – По секрету всему свету, выходит? – насупился Рома. – Между прочим, она искренне за вас волнуется, – ответила я, подходя к двери. – До свидания, Роман Дмитриевич. До завтра. – Погодите? До какого завтра? – Завтрашнего. Я заеду к вам... – я остановилась, обдумывая, когда нужнее будет мой визит. А точнее, во сколько здесь часы приема. – Днем, наверное... – Вообще-то я думал, что завтра буду ночевать в своей квартире. Я только пожала плечами. – До свидания, Роман Дмитриевич! Выздоравливайте! "И зачем она вообще приходила? Тратила на меня время в свой обед? И к чему такая забота: вот эта еда, завтрашний визит?.." – задумался Малиновский, но так ответа себе и не дал. Принял, как данность без всяких погружений в подробности. |
Автор: | Лола [ 28 июл 2015, 23:47 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Понять, простить, принять |
Было очень неприятно читать о байках Ромы про "Мисс Железные зубы"... И с чего Малиновский вообще решил рассказать соседу по палате, а по совместительству бывшему начальнику, о делах давно минувших дней? У него и без этого я уверена нашлись бы темы для разговора, для того, чтобы скрасить больничный досуг, тем более он такой весельчак и балагур... Анекдот бы что ли рассказал, ну уж никак не про Катю... Кстати, в первый раз в твоей теме я назвала Рому по фамилии... Да, сказался очень этот эпизод на мне... |
Страница 3 из 18 | Часовой пояс: UTC + 4 часа |
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group http://www.phpbb.com/ |