|
Название: Дураки и влюбленные
Автор: Селина
Бета: LanaAkaRowan
Задание: Wild West!AU
Размер: миди (4 994 слова)
Пейринг/Персонажи: Алекс Роббер/Китти Ган, Эбенезер Рид (ОМП), Ник Санрайс, Дрю Уэйтс
Категория: гет
Жанр: романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Размеренные будни двух золотоискателей переворачивает мисс Китти Ган, которой зачем-то очень нужно попасть в Спринг-Вэлли.
Примечание: навеяно сборником рассказов О. Генри "Сердце Запада" и исполнением заявки "Дикий Запад" с НРК-феста, "Хроники Винтерсаммера"
В тот год я, Эбенезер Рид, искал золото в горах Битер-Рут. Если бы не старикашка Хэм, черта с два я бы туда подался, но этот языкастый черт меня уболтал. Что ни говори, нюх у старого лиса был тончайший, и если он утверждал, что где-то есть золото, так оно и выходило в итоге. И вот я оказался за хребтом Монтана, один как перст. Как это получилось, спросите вы?
Не прошло и недели, как Хэма разбила подагра, и он, стеная и охая, словно грешник в аду, отбыл в Спринг-Вэлли. Я надеялся, что его там быстро подлечат, но вот пошла третья неделя, а Хэму все не становилось лучше. Я готов был уже сниматься с места и возвращаться в Спринг-Вэлли, но тут почтальон привез письмо от Хэма, где он писал, что скоро пришлет мне на подмогу одного малого, своего дальнего родственника. «Характер у него не сахар, Эб, – обрадовал он. – Но парень надежный, и я за него ручаюсь головой».
Через день к моей стоянке подъезжает хмурый юнец.
– Я от Хэма Грина, – заявляет он после короткого приветствия. – Ищу Эбенезера Рида.
– Ты его нашел, малыш, – отвечаю я.
– Дядя Хэм сказал, что вам нужна помощь, – говорит он.
Смотрю я на него и вижу, что одежда на нем совсем новая, с иголочки, лошадь под ним стоит не одну сотню долларов, и непохоже, что он на нее сам заработал. Сынок богатеньких родителей, я таких за милю чую. И как у Хэма мог оказаться такой родственник?
– Помощь мне чертовски нужна, – говорю я. – Вот только работа здесь тяжелая, грязная да пыльная, а ты, я вижу, не привык тяжело трудиться. Справишься, малыш?
– Справлюсь, – говорит он, сердито глядя на меня. – И я вам не малыш, понятно?
– Как же тебя называть?
– Джон Смит, – отвечает он.
– Ну что ж, добро пожаловать, Джонни, – говорю я.
В конечном счете, мы с ним неплохо спелись. Джон Смит оказался на редкость мрачным типом, но работал он на совесть, не жалея себя.
Поначалу нам не слишком везло.
– Джонни, – как-то говорю я ему во время перекура. – Я думаю, Джонни, что нам нужно перейти на другое место.
В ответ Джон Смит сдвигает свою шляпу на затылок, смотрит на меня и, не вынимая папиросы изо рта, заявляет, что ему-де плевать, здесь или в каком другом месте мы будем ковыряться, и что в нашем занятии не больше смысла и толку, чем во всей этой чертовой жизни.
Таков он был, Джонни. И в лучшие минуты его нельзя было назвать душой-парнем, но иногда на него накатывала вот такая черная мизантропия. В школе я, помимо всего прочего, учил древнюю историю, и мне запомнился рассказ про мистера Тимона из Афин. Этому джентльмену настолько опротивели его соседи, что заказал себе надгробную плиту с надписью: «Здесь лежит Тимон, ненавидящий людей». Сдается мне, что они бы с Джонни неплохо поладили.
Впрочем, Джон Смит был надежным и верным товарищем, и я, не раздумывая, доверил бы ему прикрывать мне спину.
Мы перенесли наш лагерь южнее и заняли заброшенную хижину. Не то чтобы мы были неженками, нуждающимися в мягкой постели, но иногда иметь крышу над головой оказывалось очень кстати. На новом месте дело у нас пошло на лад – мы быстро наткнулись на богатую жилу. Даже Джонни повеселел, что уж говорить обо мне. Тут еще и Хэм написал, что он пошел на поправку и обещал дней через десять присоединиться к нам.
Так мы мирно жили в тишине и уединении, и тут к нам в глушь заявились нежданные гости. Я был в хижине один, когда услышал снаружи лошадиное ржание и незнакомые голоса. На всякий случай я зарядил ружье и осторожно выглянул из окошка. Гостей было всего двое – совсем молодой парень в очках, похожий по виду на помощника адвоката, и девчонка в соломенной шляпке. Я опустил ружье и вышел из хижины.
– Эй, ребятки! – говорю я. – Вы не заблудились, часом?
– Не подскажете, далеко отсюда до Спринг-Вэлли? – спрашивает парнишка.
– Отчего не подсказать? Примерно день пути к югу, если ехать не торопясь.
Тут они горестно стонут в голос.
– Еще день! – восклицает парень. – Я не выдержу, у меня ноги отваливаются! Китти, чтобы я еще раз послушал тебя…
– Перестань хныкать, ну что ты, как маленький! Извините, мистер… мистер…
– Эбенезер Рид – к вашим услугам, – я изображаю поклон.
– Мистер Рид, вы разрешите нам задержаться здесь ненадолго, чтобы лошади отдохнули? И… можете продать нам немного еды?
– Мисс, – говорю я, – не обижайте меня таким предложением. Вы можете оставаться у нас, сколько пожелаете, хижина к вашим услугам. Переночуйте здесь, а завтра мой компаньон, мистер Смит, проводит вас в Спринг-Вэлли, он знает короткую дорогу.
– Нет-нет, мы не можем задерживаться! – отвечает девушка, широко раскрыв глаза. – Мы очень спешим!
Я посмотрел на нее внимательнее. Из-под шляпки торчали две тонкие косички, нос и щеки успели обгореть на солнце. Больше всего она была похожа на ученицу воскресной школы, удравшую с занятий, да и спутник ее выглядел не старше.
– Скажите-ка мне честно, ребята. Вы сбежали из дома?
– Нет! – хором говорят они.
– Нет? А от кого вы тогда бежите?
– Не от кого, а к кому, – возмущенно заявляет девушка. – Наш друг… понимаете, он попал в беду, и мы должны ему помочь!
Парень бормочет себе под нос что-то вроде «избавь меня господь от таких друзей», и девушка так и пронзает его гневным взглядом.
– И чтобы вы не подумали дурного, сэр, мы женаты, – говорит она. – О-о, и простите нас, мы ведь не представились. Я Китти Смит, а это мой муж, мистер Николас Смит. Кольцо пришлось продать, – быстро добавляет она, проследив мой взгляд. – Мы не очень-то богаты, сэр.
– Значит, мистер и миссис Смит, – говорю я, ухмыляясь. – Хорошая у вас фамилия, а, главное, редкая. Не родственники ли вы моему Джонни?
Китти хмурится.
– Джонни? Я не знаю никакого Джонни.
– Ну что ж, значит, не будет счастливого воссоединения потерянных душ. Впрочем, Джонни скоро приедет, и вы с ним можете исследовать ваши родословные древа – вдруг да найдете общую веточку. Он как раз должен вернуться из Спринг-Вэлли, может быть, у него будут новости и о вашем друге.
Мисс Китти – я никак не мог заставить себя называть ее миссис Смит – заметно веселеет и соглашается немного отдохнуть после трудной дороги.
Спустя час появляется Джон Смит – мрачный, словно англиканский пастор, страдающий от зубной боли. Замечает двух лошадей, пасущихся возле хижины, и кривится еще сильнее.
– Здесь становится слишком людно, и мне это не нравится, Эб, – заявляет он. – Кого еще черти принесли?
– Полегче, мальчик мой, – говорю я. – У нас в гостях леди, так что веди себя прилично.
– Ах ты, старый черт! – говорит он. – Меня не было всего день, а ты уже успел найти себе какую-то шлюшку?
– Придержи свой поганый язык, Джонни, – советую я ему. – Говорю тебе – леди!
– И что леди у нас забыла? – спрашивает он. – И, главное, долго ли намерена здесь торчать и когда соблаговолит убраться?
– Завтра, как только ты проводишь ее с мужем в Спринг-Вэлли.
– Еще чего! – возмущенно заявляет он. – Я в к ним в проводники не нанимался.
Я пытаюсь воззвать к его совести, но Джонни отбрыкивается, словно норовистый жеребчик. И вдруг я вижу, что он весь белеет и смотрит куда-то мне за спину. Я оборачиваюсь – рядом с нами стоит мисс Китти. Она тоже глядит на Смита во все глаза.
– Боже мой! – говорит она тоненьким голосом. – Вы все-таки живы, но почему вы не в тюрьме?
Джонни так и перекашивает от ее слов.
– Простите, что разочаровал вас, мисс Китти, но я твердо намерен прожить еще хотя бы лет сорок, и по возможности на свободе, – сухо так говорит он.
– Но я не понимаю, как вы оказались здесь?
– А вы? – спрашивает он. – Почему вы уехали из Винтерсаммера? Черт… муж… вы что, вышли замуж?
Китти вся покрывается красными пятнами.
– Я… понимаете…
Продолжить она не успевает, потому что в этот момент из хижины выходит ее муж, Николас Смит. Замечает Джонни и на мгновение замирает с приоткрытым ртом.
– Китти, какого черта мы ехали в Спринг-Вэлли, если этот тип здесь? – спрашивает он. – И почему он не в тюрьме, хотел бы я знать! Он что, сбежал?
– Бог ты мой, сколько людей хотят упрятать меня за решетку, – говорит Джонни, криво ухмыляясь. – И вам доброго дня, мистер Санрайс.
– Мистер Санрайс, вот как? – вклиниваюсь я. – Не мистер Смит? Мало того, что похитил леди из родительского дома, так еще и чужим именем назвался!
– Я… я… это н-н-неправда! – он даже начинает заикаться от возмущения. – Китти, скажи им!
– Никто меня не похищал, – решительно заявляет девица. – Мы назвались мужем и женой, чтобы избежать ненужных вопросов, и чтобы все выглядело прилично, понимаете? На самом деле Ник мой кузен.
– Да, натворили вы дел, юная леди, – говорю я, качая головой.
– Вот потому мы и назвались другим именем, – говорит она. – Чтобы никто нас не узнал, и чтобы все осталось в тайне. И если бы не мистер Роббер…
– Мистер Роббер виновен всегда и во всем, пора бы мне привыкнуть, – бурчит Джонни.
– Стойте, – говорю я. – Замолчите все. Я запутался. Кто из вас кто, и что вы все здесь делаете? И, главное, за что мне все это?
– Хороший вопрос, сэр, – с жаром говорит Санрайс. – Я тоже себя каждый день об этом спрашиваю. Но с Китти бесполезно спорить. Когда мы узнали, что Дрю и Алекс подрались в Спринг-Вэлли…
– Так вы ехали к Дрю? – спрашивает Джонни и смотрит на мисс Китти этак холодно.
– И вовсе не к нему! – восклицает она. – Вот еще, выдумали!
– Вообще-то ходили слухи, что Дрю тебя убил, или ты убил Дрю… и что кого-то из вас посадили в каталажку, – сообщает Санрайс. – Мисс Аликс узнала от мисс Амуры, а та от мисс Мэри, а мисс Мэри сказал об этом жених, который работает на почте, а ему…
Тут я окончательно перестаю что-либо понимать.
– Так вы узнали, что Дрю, возможно, убит, или в тюрьме, и тут же сорвались с места и отправились в Спринг-Вэлли, – говорит Джонни. – Что ж, я все понял.
– Ничего вы не поняли! – отвечает Китти гневно.
– А, да бросьте, – говорит он. – Вы так опечалились из-за того, что я жив, что тут и понимать нечего.
– Вообще-то это я надеялся, что убили тебя, – влезает Санрайс. – А Китти…
– Ник, замолчи, – говорит девушка, и в голосе ее звенит металл. – Мы уезжаем, немедленно.
– Мисс, – вмешиваюсь я, – если вы не жалеете своего спутника, так пожалейте лошадей. Они падут, если вы сейчас на них сядете.
Мисс Китти упрямо смотрит на меня, но я вижу, что она начинает сомневаться.
– Останьтесь на ночь, – продолжаю я. – Здесь безопасно, а завтра Джонни вас проводит… ну хорошо, я вас провожу, – добавляю я, замечая гримаску на ее лице.
– Мы останемся до утра, – соглашается она.
– Хижина ваша, – говорю я. – Мы будем спать снаружи.
Когда стемнело, мы устроились на ночлег – Китти в хижине, а мы расстелили одеяла на земле. Ник Санрайс сразу захрапел, я тоже задремал, но скоро проснулся от какого-то шороха. Когда я открыл глаза, то увидел вспыхивающий в темноте огонек папиросы. Джонни сидел неподалеку и курил. Пока я раздумывал, попробовать мне уснуть или присоединиться к Джонни, раздался звук шагов, и я услышал голос мисс Китти.
– Мистер Роббер, – тихо говорит она.
– Ложитесь спать, – отвечает он. – Завтра вы с Эбом отправитесь в путь на заре.
– Мне не спится, – говорит Китти. – Я думала о вас.
– Обо мне? – спрашивает Джонни сдавленным голосом. – Представляю, что вы обо мне думали.
– Я вспоминала наш последний разговор…
– Ну все, хватит, мисс Китти! – обрывает ее Джонни.
– Нет, не хватит, – упрямо говорит она. – Я очень сожалею, что так себя повела. Но вы тоже виноваты! Почему вы такой… такой…
– И какой же?
– Не-вы-но-си-мый!
– Зато ваш обожаемый Дрю Уэйтс – просто душка. Вот и катитесь к нему! Вы же ради этого приехали?
– Мистер Александер Роббер, – говорит Китти, и даю слово, от ее тона вулкан бы заледенел. – Если бы мне пришлось выбирать, выйти замуж за вас или умереть, то клянусь, я бы уже заказывала гроб.
– Ничуть в этом не сомневался, – отвечает ей Джонни. – Надеюсь, что завтра вы уберетесь отсюда как можно раньше, и я вас никогда больше не увижу.
– И я тоже на это надеюсь! – громко заявляет Китти и уходит в хижину.
Джонни бормочет себе под нос ругательство и возвращается к своему месту.
– Эй, Джонни, – тихо говорю я, – ты мог бы быть и повежливее с юной леди.
– Иди ты к черту, Эб, – отвечает он. – Ты знаешь, что существует специальный круг ада для тех, кто подслушивает чужие разговоры?
– Для меня давно уже зарезервировано теплое местечко в аду, Джонни, – говорю я. – Аккурат между пьяницами и греховодниками. А вот куда определят тебя, боюсь даже представить. Зачем ты так с Китти? Бьюсь об заклад, она сейчас плачет.
– Ничего она не плачет, – говорит он сердито. – Ей плевать на меня, и всегда так было. Вот что я тебе скажу, Эб – если она узнает, что я умер, то приедет сплясать на моей могиле.
– Зато тебе она нравится, да? – спрашиваю я.
Примерно с минуту Джонни молчит, и ночную тишину нарушают только похрапывания Ника Санрайза.
– Когда-то я хотел, чтобы она сменила фамилию «Ган» на фамилию «Роббер», – наконец, отвечает он.
– И что, тебя обскакал другой парень?
– Пойдем-ка, пройдемся к реке, Эб, – говорит он. – Не хочу говорить, когда под боком сопит этот типчик.
Пришлось мне встать и плестись за ним. Было новолуние, звезды давали мало света, но эти места мы знали как свои пять пальцев, и могли бы найти дорогу даже с завязанными глазами. Мы спустились к реке и уселись на большом круглом камне. Джонни достал папиросы, поделился со мной, и мы с наслаждением затянулись.
– Как ты уже понял Эб, меня зовут не Джон Смит, – начинает он. – Мое настоящее имя Александер Роббер, и я родом из городка Винтерсаммер, как и мисс Китти, и Ник Санрайс. Мы знаем друг друга с детства.
– Джонни, – говорю я, – я давно подозревал, что ты никакой не Джон Смит. Но ты уж не обессудь, я привык к этому твоему имени, и буду тебя и дальше так называть.
– А, да называй как хочешь, – говорит он. – Что бы ты ни думал, я взял это имя не потому, что скрываюсь от полиции или что-то в этом духе. Просто хотел начать новую жизнь, понимаешь? Я с детства рос в богатстве, вся моя жизнь была расписана от рождения – школа, престижный колледж, место в отцовской фирме. И все это доставалось мне даром, не потому, что я сам этого добился, а только лишь потому, что мне довелось родиться в семье Роббер. И девчонки вешались мне на шею только из-за этого. Но с Китти все вышло не так… ничего у меня с ней не вышло, по правде говоря.
– Джонни, если ты вел себя с ней примерно как сейчас, то и неудивительно, – говорю я.
– Никогда я не понимал женщин, – признается он. – Что у них на уме, почему ведут себя так или этак. Эти их взгляды, хихиканье, болтовня… они говорят одно, думают о другом, подразумевают третье, а у меня от всего этого голова кругом!
– Такие уж они, дочери миссис Евы, – говорю я, качая головой.
– Китти была совсем не такой! – с жаром отвечает он. – Всегда говорила правду, и сама на правду не обижалась.
– Ну, так что же, ты сказал ей о своих чувствах, а она честно тебя отшила? – спрашиваю я.
– Я все не знал, как к ней подступиться, – говорит он. – Каждый день захаживал в бакалейную лавку к папаше Гану, вроде как купить чего-то по мелочи, ну и на нее посмотреть. И вот я заметил, что там начал отираться Дрю Уэйтс. Он был из той породы улыбчивых молодчиков, что невесть почему нравится женщинам. Когда бы я ни зашел в лавку, я встречал там Дрю – он стоял перед прилавком, отпускал шуточки, а Китти улыбалась ему. Я никогда особо не любил Дрю, но когда видел его рядом с Китти, то, клянусь, был готов убить. Я начал задирать его, он не оставался в долгу. Китти пыталась нас утихомирить, но доставалось и ей. Но она мне спуску не давала, – говорит Джонни, улыбаясь. – На каждое мое слово у нее всегда находилось десять.
– Да, Джонни, умеешь ты найти подход к людям, – изрекаю я.
– Согласен, я вел себя как идиот. Но я не мог так просто отступиться и оставить Китти ему!
– Так ты дал ей хоть словом понять, что она тебе нравится? – спрашиваю я.
– Я… черт! Я все никак не мог выбрать подходящий момент. На танцы Китти не ходила – она была девушка серьезная. Я видел ее только в церкви да в лавке папаши Гана, и никак не мог поговорить с ней наедине. Но вот однажды я прихожу в лавку, а там никого, кроме Китти. Даже ее старик куда-то вышел по делам. Я подошел к ней, заговорил о какой-то ерунде. Китти смотрела на меня с опаской, она уже привыкла, что от меня добра не жди. Ну, я понял, что или сейчас, или никогда, и выложил ей все как на духу.
– И что она? – спрашиваю я с интересом.
– Она… а она рассмеялась мне в лицо, вот так-то. Я выбежал из лавки как ошпаренный. Помню, она что-то кричала мне вслед, я не расслышал, да и не хотел ничего слышать. И тут я налетел на Дрю Уэйтса. Мы обменялись колкостями, как уже вошло у нас в привычку. Он прошел мимо, и я увидел, что он зашел в лавку папаши Гана. Я почему-то сразу решил, что он хочет сделать предложение Китти. Ноги у меня так и приросли к земле. Я стоял и ждал, когда он выйдет обратно, и вот Дрю, наконец, показался на пороге. Выглядел он как кот, обожравшийся сметаны, еще и улыбался так самодовольно. У меня ум за разум зашел, Эб. Как мы тогда сцепились, ты бы видел. Прямо перед лавкой. Собрались зеваки, потом кто-то догадался сбегать за шерифом. Кончилось тем, что нас упрятали в участок на ночь – как сказал шериф, чтобы охладить наши горячие головы. Помогло это плохо, мы с Дрю почти всю ночь переругивались. Я сказал, что он недостоин мисс Китти, а Дрю ответил, что я ничем не лучше, и что я сам ничего не добился в жизни, но презираю всех остальных, как будто у меня есть на это право. Меня его слова крепко зацепили.
На следующее утро шериф выпустил нас. Мы вышли из участка и собрались уже разойтись в разные стороны.
– Мистер Уэйтс, – говорю я. – Ответьте мне на один вопрос – мисс Китти согласилась выйти за вас замуж?
– Нет, – говорит он и смотрит на меня с удивлением.
– А вы бы хотели жениться на ней?
– Спору нет, она милая цыпочка, – отвечает он.
– Я говорил вам, что вы недостойны мисс Китти, – говорю я. – Но вы правы в том, что я ничем не лучше вас. Мой дед нажил состояние на золотых приисках, а мне все досталось на дармовщинку.
– Мистер Роббер, – говорит он. – Вы читаете мои мысли. Я и сам хотел бы чего-то добиться в жизни, а не просто унаследовать дело отца.
– Тогда предлагаю вам уговор. Мы завтра… сегодня же уезжаем из города, а через год в этот же день встретимся в Винтерсаммере, и посмотрим, кто из нас чего достигнет за это время. Проигравший должен будет отступиться от мисс Китти.
– Мистер Роббер, – говорит Дрю. – Мне будет приятно утереть вам нос. Уверен, что я выйду победителем из нашего спора.
В тот же день я сел на коня и уехал из Винтерсаммера. Дрю поступил так же.
Я выбрал Спринг-Вэлли, потому что собирался искать золото, как и мой дед когда-то. Недавно нам пришло письмо от дяди Хэма. Мне он нравился, но в семье его не слишком любили. Отец говорил, что Хэм вечно проворачивает какие-то сомнительные махинации, и что однажды он плохо кончит. У Робберов с Гринами родство неблизкое, и все же отец боялся, что Хэм бросит тень на наше доброе имя. Дядя Хэм предлагал отцу поучаствовать в одном дельце, тот, разумеется, отказался. Но я запомнил, что дядя Хэм писал про Спринг-Вэлли, и отправился туда, надеясь встретиться с ним. Отец пригрозил лишить меня наследства, ну да мне было плевать.
И, представь себе, чуть ли не первым, кого я встретил в Спринг-Вэлли, был Дрю Уэйтс. Я спросил его, какого черта он тут делает, он ответил, что мы живем в свободной стране… слово за слово, мы опять сцепились, но на этот раз до тюрьмы дело не дошло.
– А как же этот Дрю угодил в тюрьму? – спрашиваю я.
– Да откуда мне знать! Я встретился с дядей Хэмом, он отправил меня к тебе, и с тех пор я Дрю не видел. Если бы Китти не рванула ему на выручку, я бы и не узнал, что с ним что-то случилось.
– Смелая она девушка, эта мисс Китти. – говорю я.
– Очень смелая, – с тоской в голосе говорит он.
– Если Дрю и вправду кого-то убил, вряд ли у нее получится его вытащить, – замечаю я.
– Да знаю я! – отвечает он. – Вот что, Эб, хватит болтовни, давай уже спать.
Мы возвращаемся и укладываемся спать, а на рассвете Джонни меня расталкивает и заставляет идти за ним.
– Какого черта ты поднял меня в такую рань? – спрашиваю я.
– Слушай меня, Эб, – говорит он. – Мне нужно, чтобы мисс Китти задержалась здесь на несколько дней, до моего возвращения.
– Ты что задумал, Джонни? – спрашиваю я.
– Потом объясню, – говорит он. – И не смотри на меня так, Эб, ничего дурного у меня в мыслях нет. Я собираюсь в Спринг-Вэлли.
– Ага, понятно, – говорю я, хотя ни черта не понимаю. – Ну а как я смогу задержать Китти здесь? Это же невозможно, даже если ее лошадь захромает, она пешком пойдет в этот чертов Спринг-Вэлли. И что ты там забыл, позволь спросить?
– Я еду за доктором, – отвечает он. – Все дело в том, Эб, что ты заболел, и тебе срочно нужен настоящий доктор из Спринг-Вэлли.
– Джонни, ты спятил? – говорю я. – Я здоров как бык.
– А по-моему, ты очень плохо выглядишь, Эб, – заботливо говорит он. – Бледный, пот ручьем. Может, у тебя лихорадка?
– По-моему, доктор нужен тебе, Джонни, – отвечаю я.
– Ладно, лихорадки у тебя и впрямь нет, – соглашается он. – Вот если бы ты сломал ногу…
– Джонни, – говорю я. – Или ты выкладываешь мне все, как есть, или это я тебе сейчас что-нибудь сломаю.
Он нехотя рассказывает мне свой план, и я сдуру обещаю ему помочь. Мы возвращаемся к хижине, и Джонни тащит меня на себе, а мои стоны оглашают окрестности на милю вокруг. Китти в тревоге выбегает наружу, и я объясняю, что меня скрутил приступ подагры, но ничего серьезного, Джонни сейчас поедет в Спринг-Вэлли за доктором, ну и их заодно проводит. Это было рискованно, конечно, ведь для Китти ее Дрю мог оказаться важнее, чем малознакомый старикашка. Но Китти заявляет, что ни за что не бросит меня одного, и что они с Ником останутся здесь до возвращения мистера Роббера с доктором.
Они укладывают меня в хижине, и Китти обещает заботиться обо мне, как о родном отце. Джонни клянется вернуться как можно быстрее, вскакивает на коня и мчится вдаль.
Следующие несколько дней были для меня адом. Нет, Китти заботилась обо мне словно ангел милосердия, кормила, развлекала разговорами, но черт, как же мне хотелось выпить! Однако когда моя рука потянулась за бутылкой, я натолкнулся на суровый взгляд мисс Китти.
– Вам нельзя, мистер Рид, – заявляет она.
– Так ведь капельку, мисс Китти, – говорю я.
– Ни капли, – говорит она. – У меня папочка страдает подагрой, и доктор запрещает ему пить во время приступов.
Я пообещал ей не брать в рот виски, но Китти, как видно, не поверив мне, собрала все бутылки и унесла неизвестно куда. Оставалось только надеяться, что она их не разбила. Брать в союзники ее кузена Ника я опасался – он и так поглядывал на меня с подозрением. Я молился, чтобы Джонни скорее возвращался, но пошел третий день, а его все не было.
Китти забеспокоилась.
– Отчего так долго нет мистера Роббера? – спрашивает она меня. – Не могло с ним ничего случиться в дороге?
– Не тревожьтесь, мисс Китти, – говорю я. – Что с ним станется? Скоро Джонни вернется, доктор меня быстро подлечит, и вы сможете поехать в Спринг-Вэлли.
– Да-да, – говорит она рассеянно.
– Ежели вы волнуетесь о мистере Дрю, – говорю я, – то не думаю, что с ним что-то случится за эти несколько дней. Наверное, его посадили за пьяную драку и скоро выпустят.
– В самом деле? – говорит мисс Китти довольно равнодушно. – Я тоже так считаю.
– А разве он вам не нравится, мисс Китти? – спрашиваю я с удивлением.
– Ах, и вы туда же! – восклицает она. – Да с чего вы все взяли, что мне нравится Дрю? Он, конечно, милый, но…
– Но что?
– Мне всегда хотелось встретить мужчину, хоть немного похожего на мистера Рочестера, – признается она.
– А кто он такой, мисс Китти? – спрашиваю я. – Парень из вашего города?
Она искренне смеется.
– Нет, что вы, – говорит она. – Его придумала одна английская леди, мисс Бронте. Это герой из моей самой любимой книги!
– Мисс Китти, – говорю я, – все эти книжные герои мало похожи на реальных людей.
– Я знаю, знаю, – соглашается она. – Но он такой… мрачный, суровый, загадочный… может быть резким и язвительным, но сердце у него доброе.
– Прямо как Джонни, – говорю я без всякой задней мысли, но мисс Китти неудержимо краснеет и отводит глаза.
«Джонни, да ты болван», – думаю я и прошу мисс Китти рассказать еще об этом Рочестере.
И вот на пятый день я слышу шум снаружи и прошу мисс Китти выглянуть в окошко. Она смотрит, бледнеет и выскакивает из хижины.
– Вы что творите, мистер Роббер? – слышу я ее гневный голос. – Как вы можете так обращаться с доктором?
Тут я не выдерживаю и выхожу следом. И что же я вижу? Джонни спешивается, а через седло у него перекинут какой-то парень со связанными руками и с мешком на голове.
– Спокойно, мисс Китти, – говорит Джонни. – Сейчас вы все поймете.
Он стаскивает мешок с головы парня и вытаскивает у него кляп изо рта.
– Алекс Роббер, ты покойник! – орет тот. – Ты труп, развяжи меня немедленно, и я убью тебя!
– Мог бы проявить хоть немного благодарности, – говорит Джонни, – в конце концов, я тебя из тюрьмы вытащил, а это было не так-то просто.
Тут от этих криков просыпается Ник Санрайс, дремавший в тенечке.
– Привет, Дрю, – говорит он. – А ты здесь как оказался?
– Вот вам ваш ненаглядный, мисс Китти, – говорит Джонни с сумрачным видом. – Забирайте его и катитесь отсюда.
А мисс Китти все молчит и смотрит на него, на Дрю. Потом оборачивается ко мне, и, честно признаться, мне становится не по себе.
– Джонни, мальчик мой, – пробую я вмешаться, – сдается мне, ты слегка ошибся…
– А вы вообще молчите, мистер Рид, – говорит мне Китти ледяным тоном. – Старый обманщик, вот вы кто!
– Надо же было как-то задержать вас здесь, – говорит Джонни. – Вот я и попросил Эба помочь.
– Вы… вы… почему вы такой дурак? – срывается на крик Китти. – Вы дурак, мистер Роббер, понятно вам? Не хочу вас больше видеть! Никогда!
Она уходит в хижину, хлопнув дверью, а потом возвращается, держа в руках шляпку.
– Ник, поехали, – бросает она.
– Китти, но можем мы хотя бы поесть перед дорогой? – умоляюще тянет Санрайс.
– Поехали! – кричит она.
– А… как же Дрю? – спрашивает Джонни с растерянным видом.
– Идите вы к черту с вашим Дрю, – говорит Китти. – Никогда он мне не нравился, понятно вам? И если вы еще хоть раз подойдете ко мне ближе, чем на десять ярдов, клянусь, я буду стрелять!
Они садятся на лошадей и уезжают, а мы смотрим им вслед.
– Кто-нибудь развяжет меня или нет? – спрашивает Дрю.
Джонни перерезает веревки, и Дрю с оханьем падает на землю и начинает растирать руки и ноги.
– Я всю дорогу мечтал о том, как пристрелю тебя, Роббер, – говорит он, морщась. – Но ты сейчас выставил себя таким идиотом, что мне тебя даже жаль.
– Эб, похоже, я здорово дал маху, – говорит Джонни, не слушая его.
– Джонни, – отвечаю я ему. – Послушай меня, мальчик мой, все не так плохо. У тебя есть козырь, который побьет почти любую карту.
– О чем ты, Эб? – спрашивает он.
– Видишь ли, Китти очень нравится мистер Рочестер.
– И это ты называешь козырем? – орет он. – То, что ей нравится какой-то мистер Рочестер? Откуда он вообще взялся? У нас в Винтерсаммере никаких Рочестеров отродясь не было!
– Джонни, ты олух, – говорю я задушевно. – Мистер Рочестер – герой из книжки, которую очень любит Китти. И она считает, что ты похож на этого Рочестера!
Тут он краснеет, я не шучу.
– Что это за парень, выкладывай, – говорит он ворчливо.
– Какой-то английский лорд. Судя по тому, что рассказала Китти, мрачный, как вечер ноября, и ядовитый, как гремучая змея. В общем, вылитый ты. Да, – вспоминаю я. – Китти говорила, что он прятал жену на чердаке.
– Нет у меня никакой жены! – возмущенно заявляет Джонни. – А если бы и была, то я не стал бы держать ее на чердаке. Что за дурацкая книжка, Эб!
– Эти англичане, – говорю я, – они все сумасшедшие, Джонни. Нельзя жить в их климате и остаться здоровым человеком.
– Мне не очень-то нравится этот парень, Эб, – говорит он. – Надеюсь, Китти не ждет, что я запру ее на чердаке?
– У девушек бывают странные фантазии, Джонни, – отвечаю я. – После свадьбы это пройдет.
– Так ты думаешь, она меня простит? – спрашивает он с надеждой.
– Я думаю, Джонни, что тебе сейчас не стоит тянуть кобылу за хвост, – говорю я. – Скачи за ней, пока еще не поздно.
Джонни садится на своего бедного коня и вскоре скрывается из виду.
– Забавный он парень, – говорит Дрю, покачивая головой. – Уж не знаю с чего, вбил себе в голову, что я ухлестываю за Китти. Ну, я и не мог удержаться от того, чтобы подразнить его.
– Это было не очень-то хорошо с твоей стороны, сынок, – осуждающе говорю я.
– Да, сэр, – отвечает он, а у самого черти в глазах пляшут. – Но если бы вы видели, какие рожи он при этом корчил, вы бы и сами не удержались. Кстати, у вас есть виски?
Мы отправились на поиски моих бутылок, припрятанных Китти, и, к счастью, нашли их у западной стены хижины. Расположившись на траве, мы воздали должное виски, и Дрю стал рассказывать, как познакомился в Спринг-Вэлли с типчиком, который попытался продать ему бразильские бриллианты. Дело кончилось тем, что Дрю пересчитал ему все зубы, но в процессе пострадал единственный ресторан в Спринг-Вэлли, да и кое-кому из посетителей досталось под горячую руку. Дрю как раз дошел до появления помощника шерифа, когда его слова заглушили топот копыт и лошадиное ржание. Я было испугался, что Джонни вернулся ни с чем, но это был Ник Санрайс.
– Эй, а что же мисс Китти и Джонни? – спрашиваю я.
– Думаю, присоединятся к нам позже, – отвечает он, ухмыляясь. – Черт, поначалу я думал, что Китти его убьет, так она была зла.
– А что он? – спрашиваем мы.
– А он говорит: «Китти, я идиот, каких свет не видывал, но я тебя люблю».
– А она? – спрашивает Дрю.
– А она еще долго кричала на него. А он ей говорит: «Ты выйдешь за меня замуж?»
– А потом?
– А потом я понял, что я там явно лишний, и решил вернуться к вам, – говорит Ник Санрайс. – Наконец-то они объяснились. Китти как узнала, что Алекс то ли помер, то ли в тюрьме, как будто с ума сошла. Сказала отцу, что хочет навестить тетушку в Хелене, а сама заставила меня ехать с ней в Спринг-Вэлли. У вас остались еще те сливовые консервы, мистер Рид? В жизни не ел ничего вкуснее.
– Сколько угодно, малыш, – говорю я.
– Я бы предпочел кусок мяса с бобами, – заявляет Дрю. – По правде сказать, я голоден как волк, сэр.
– Найдутся и бобы, и вяленая мевежатина, – отвечаю я, и у Ника Санрайса разгораются глаза.
– Может быть, подождем Китти и Алекса? – не очень уверенно спрашивает он.
– Поверь мне, малыш, – говорю я, – мы еще и поужинать успеем, прежде чем они появятся здесь.
_________________
мы сохранили бодрость духа
но адекват не сберегли ©
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Как вы замечательно пишете, всё прочитала - совершенно разные истории, эпохи, страны, язык - и во всех нарядах...
