|
34.
Андрей.
— Короче, Жданов, — сказала Катя в ту минуту, когда я пытался бриться, а она чистила зубы.
Мы проспали и опаздывали.
Запутались в одном одеяле и едва не разбили носы.
Заснули на рассвете, не в силах перестать целовать друг друга.
И даже во сне крепко обнимались.
В развалах Катиного халата были видны заманчивые глубины.
— Ммм?
— Короче, Жданов, — повторила Катька решительнее прежнего, — тебе пора учиться справляться с трудностями самостоятельно.
— Прости, — не понял я, не в силах переключиться на утренний лад.
— В следующий раз, — наставительно сказала Катя, — не надо звать меня на помощь, когда кольцо красавиц сожмется вокруг тебя чересчур плотно. Вырывайся из окружения самостоятельно. Уходи огородами. Отстреливайся. Ну или можешь сдаться в плен.
— Черт!
Я все-таки порезался бритвой, и теперь по моему подбородку стекала тонкая алая струйка.
— Не говори под руку, — пробормотал я, промывая порез водой.
Катька непримиримо воткнула зубную щетку в стаканчик и принялась заплетать свои косички.
— Кать, — спросил я, разглядывая в слегка запотевшее зеркало её сосредоточенное лицо, — что ты в конце концов от меня хочешь?
Она посмотрела на меня, прищурившись. Взгляд был оценивающим.
— Мне бы полочку прибить в кабинете, — прикинула она, наконец, мои возможности.
— Полочку? В кабинете? — я потянул за пояс халата, и мир вокруг расцвел новыми красками.
— Поставлю на неё цветок. Кактус, — отозвалась Катя, пытаясь запахнуться, — он научит меня стоицизму и неприхотливости.
Мы могли бы так славно опоздать на работу. Но вместо этого я запахнул на Кате халат, аккуратно завязал пояс и поправил одну заплетенную косичку.
— Как скажете, Екатерина Валерьевна.
Катя.
После обеда пришел Милко. Меланхолично прошел мимо стола Жданова, просочился в мою каморку и мстительно закрыл перед начальником дверь.
— Рыба моя, — начал он задушевно, потом бросил на меня утомленный взор и поправился: — селедка. Что же вы мне показ-то рушите?
— Каким образом? — с искренним интересом спросила я.
— Моим птичкам нужнО вдОхновение! — закатил глаза маэстро. — Им нужно порхать! Очаровывать! Обоёвывать!
— Что делать?
— Не перебивай меня, — рассердился Милко. — Им нужна муза!
— Музы у меня в бюджете не запланированы, — ответила я, наслаждаясь беседой. Страх перед Милко, терзавший меня первые месяцы работы здесь, прошел, неприязнь к нашему гению — тоже. После того, как я провела целую ночь в объятиях Андрея, что мне был какой-то заносчивый модельер, который пытался качать права.
Но послушать было любопытно.
— Андрей, — пояснил Милко раздраженно, — птичкам нужен Андрей! Он всегда перед показом вдохновлял моих красавиц на ратный подвиг! Осыпал комплиментами, нежными взорами. Одну обнимет, вторую похвалит, третью приглядывает! А теперь что?
— Что? — шепотом спросила я, понизив голос от драматичности момента.
— Уныние и печаль царят в моих владениях! Девочкам хочется флирта, хочется радости, хочется любви. Не знаю, что они находят в этом мужлане… А впрочем… Есть в нем какая-то сермяжная правда!
— В Жданове? — усомнилась я и все-таки решила спросить: — Милко Вуканович, а от меня-то вы что хотите? Чтобы я отпустила Андрея Павловича погулять?
— Странные слухи ходят по этой конторе, — отстраненно глядя в потолок отозвался наш гений, — что-то про красавца, что-то про чудовище…
— Да что вы говорите! — усмехнулась я.
Милко слегка поморщился от яда в моем голосе, но решил не продолжать.
Жданов.
Катя принесла мне на подпись документы и шлепнула меня по шаловливым лапам, когда я пытался погладить её по попке. Я не одобрял такой строгости на рабочем месте и уже было пригорюнился, но тут моя ненаглядная заявила:
— Андрей Палыч, а вы не слишком много времени проводите в этом кабинете?
— Прости?
— Сходили бы вы… проветрились, — туманно сказала Катя.
Так я и знал, что визит Милко до добра её не доведет, но куда ветер подул, понять пока не получалось.
— Любимая, ты может сказать чего хочешь?
Она прокашлялась. Мне показалось, что Катерина изо всех сил борется со смехом.
— Андрей, Милко жалуется, что ты не достаточно обоевываешь его рыбок. Они там чахнут без твоего пристального внимания и порхают по подиуму без должного вдохновения. Не мог бы ты…
— Не мог бы я?..
— Сходить с ними пофлиртовать немного!
— С моделями. Пофлиртовать. Я. Дожили.
Катя виновато вздохнула.
— Понимаешь, — сказала она, — это же для дела нужно.
Я откинулся в кресле, разглядывая её. Косички. Длинная юбка. Очки.
Ничего не выдавало постигшего её сумасшествия.
Обычная, будничная Катя Пушкарева.
— Ну вот что, Екатерина Валерьевна, — решительно сказал я, — если вы на полном серьезе вознамерились бросить меня в пучины разврата, то у меня есть одно условие.
— Нет, Андрей Павлович, — чопорно ответила она, — то черное кружево я не надену.
— Вы пойдете со мной!
— В пучину разврата? — она даже сделала шаг назад и своей папкой с документами от меня отгородилась.
— В неё, Катя!
— Ну, хорошо. Если другого выхода нет… Тогда я возьму с собой калькулятор!
Катя.
Моему появлению Милко откровенно не обрадовался, но, кажется, он слишком сильно нуждался в волшебных чарах Жданова, чтобы возмущаться.
Однако чаровник был явно не в форме. Он то и дело оглядывался на меня, каменел, когда к нему подходили обрадованные красавицы, а уж если они еще и прикасались к нему, то Андрея и вовсе нервный чес охватывал. Я села в углу, уткнувшись в свои сметы, и старалась слиться со стоящим рядом манекеном. Но Андрей так часто поворачивал ко мне голову, что вслед за ним на меня начинали глазеть и остальные.
Я делала ему страшные глаза и знаками показывала: давай, обоевывай рыбок!
В ответ Андрей то бросался с объятиями к Ольге Вячеславовне, то прилипал к Милко, чем нервировал его еще пуще.
— Ой, какая у нас тут деточка прячется! — вдруг сказал кто-то над самым моим ухом. Я подняла голову и увидела яркого и высокого человека, чья гендерная принадлежность при беглом осмотре не идентифицировалась.
— Здрасти, — ответила я.
— Здрасти-здрасти, — человек за плечи поднял меня на ноги и покрутил перед собой, — ну какая хорошенькая! Котик!
— Кто котик? — не понял Милко.
— Тут у нас прелестный котеночек спрятался, — безмятежно пропел человек, — а вот мы этого котенка сейчас пострижем, и станет он у нас кисой!
— Как пострижем? — не поняла я.
— Ножницами! Иди сюда, моя лапочка!
Человек взял меня за руку и повел в гримерку.
Андрей пошел вслед за нами, у него было веселое и заинтересованное лицо.
— Я — Одуванчик, — провозгласил человек, усаживая меня в кресло, — для друзей — просто Чик!
— Очень приятно, Екатерина Пушкарева, — кивнула я.
Мне хотелось рассказать ему, что я не какая не киса и не котик, но Одуванчик был так ласков и нежен, что не было сил ему возражать.
— А вы никогда не пробовали… — спросил он, ловко распутывая мои косички, — изменить имидж?
— Пробовала! — быстро ответил Жданов. — Но Катенька от таких экспериментов становится просто убийственной красавицей. Поэтому она решила не рисковать понапрасну человеческими жизнями и не сражать всех наповал.
— Гуманно, — одобрил Одуванчик, — но доброта — не самая лучшая женская добродетель.
— О, — ответил ему Андрей, — из Катиных добродетелей можно сложить китайскую стену!
Пока они трепались таким образом, Одуванчик распустил мои волосы, пригладил их, зачем-то подул мне на макушку, покачал головой и взялся за ножницы.
— А папе нравилась моя прическа, — грустно сказала я.
— Папеньки они такие… — кивнул Одуванчик, — им чем хуже, тем лучше! Мой батюшка, не поверите, запрещает носить мне женские платья!
— Ну надо же, — пропел Андрей.
— Да-да, — закивал Одуванчик, быстро щелкая ножницами. — Катенька, а ваш папенька не поливает водой ваших ухажеров?
— Да у меня их и нету, — привычно ответила я, настолько привыкнув за многие годы к своему одиночеству, что научилась отвечать на подобные вопросы автоматически.
— Да что вы говорите! — вскричал Андрей так страстно, что Одуванчик крупно вздрогнул и едва не обронил ножницы. — Неужели ни одного влюбленного в вас мужчины?
— Ну может быть один найдется, — согласилась я.
— Может быть найдется, — эхом повторил Андрей. — Если хорошо поискать, то наверняка. Вероятно, он красив и успешен?
— Самодовольный нахал.
— Богат и умен?
— Едва не прокутил наследство на всяких там секретарш.
— Но, возможно, он нежно вас любит?
— Что же, я допускаю такую вероятность.
— Вероятность?
— Крохотную.
— Да вы встречаетесь! — встрял Одуванчик, до этого молча нас слушавший. — Андрюша, у тебя прекрасный вкус.
— Благодарю тебя, Чик-чирик, — серьезно ответил Жданов и даже слегка поклонился, будто ожидая оваций.
Одуванчик захихикал и щелкнул ножницами еще пару раз.
Пушистое облако шаловливых завитков окутало мою голову.
Из зеркала на меня смотрела интересная особа.
— О как, — сказал Андрей. — Теперь мне точно пора обзавестись водным пистолетом.
— Бери пневматику, мой друг, — довольно отозвался Одуванчик.
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
Последний раз редактировалось tapatunya 15 фев 2017, 17:30, всего редактировалось 2 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
У вас великолепно получается. Легко и с интересом читается, захватывающе по содержанию. 
Спасибо, Тапатушечка! 
.
