НРКмания

Название: Больше света - меньше тени.
Автор: Ле Ди
Пейринг: Андрей/Катя, Павел/Маргарита, почти все сериальные и несколько новых.
Рейтинг: PG-13
Жанр: альтернативное развитие НРК, мелодрама.

Предупреждение: ОС и ООС, а потому и расхождения имеют место быть. Вкрапления загадочного: кое-где всунет нос зверёк «необоснуй». Автор взрослый, но по-прежнему не наигрался и верит в чудеса.

Дисклаймер: все права у правообладателей, мои только фантазии, мечты - розовые и не очень.

От автора: Сие творение возникло много лет назад, ещё во время первого просмотра НРК. Возникло спонтанно, причём вдохновителями стали мои дети. Дочери нравилось наблюдать за семейством Ждановых. Ответом на её вопросы о маленьком Андрее стала первая короткая зарисовка. Как игра, абсолютно без претензии на продолжение. Позже сын потребовал новую серию: «Всех героев оставляй, но чтоб Андрей подрос, и у него должен быть друг. » Это было давно. Тогда автор ещё и не знал о таком явлении, как фанфикшн, о произведениях на сайтах, о Мэри-Сью и иже с ними.
В то время автор негодовал из-за того, как повели себя Ждановы - старшие после совета. Смотрела я на Андрея, истерзанного чувством вины, отчаянием, и думала, неужели нельзя дать ему небольшую передышку? Ведь так легко можно потерять родного человека. Эти эмоции подкрепились непониманием того, почему Катя, всегда так тонко чувствовавшая Андрея, в момент его драки, любовалась салютом и ничего не ощущала? Всегда ловила его состояние, а тут вдруг нет! Захотелось протянуть между влюблёнными ещё больше незримых нитей. И истории получили продолжение.
Автор рискнул поиграть с прошлым и, неожиданно для себя, вернулся в настоящее (в настоящее наших героев). События до 130-ой серии (драка с «хомячками») без изменений.


1.
В уютной гостиной настенные часы мерно отстукивали секунды. Тик-так. Желтым рассеянным светом горели два светильника. Один, в углу комнаты, освещал антикварный комод, на котором стояли семейные фотографии. Большинство из них детские: мальчик лет пяти-шести, с выразительными тёмными глазами, ямочкой на подбородке, широкой очаровательной улыбкой. Густые чёрные волосы аккуратно причёсаны. Вот он с родителями; с отцом за руку на какой-то фабрике, на заднем плане проглядывают станки; около ёлки среди взрослых и детей, сжимает огромную игрушечную машину; с мамой на фоне моря. Свет второй лампы падал на длинный дубовый стол, вокруг которого стояли шесть массивных стульев с высокой спинкой. Кроме тиканья часов тишину нарушал странный звук, словно кто-то тёр друг об дружку два кусочка шершавой ткани. За столом, скрытый огромной спинкой стула, сидел тот самый мальчик. Ну, сидел - это громко сказано. Он постоянно ёрзал, поджимал то одну ногу, то другую, менял положение рук. Ложился на стол животом, болтая при этом в воздухе ногами в огромных шерстяных носках, потом съезжал по столешнице обратно на стул. Синяя футболка при этом собиралась чуть ли не до подбородка, оголяя детский живот и спину. Вязаная светло-серая кофта сиротливо валялась на соседнем стуле, так как её огромные пуговицы очень больно впиваются в кожу, когда вот так елозишь по столу. Потянулся, через мгновение упёрся широко разведёнными руками в стол. Склонил голову, слегка сморщил лоб. Ни дать ни взять: полководец перед павшим городом. Ребёнок напряжённо смотрел на шахматную доску. Ему надо сделать ответный ход. Скоро придёт папа и, может быть, они доведут партию до конца. А может отец передвинет всего лишь одну фигуру. Зависит от того во сколько он вернётся с работы. И ещё от кое-чего…
В дверь позвонили. Мальчик радостно вскинул голову, потом вздохнул. Нет, папа, обычно, открывает дверь своим ключом. В коридоре зажёгся свет.
- Петя, здравствуй, - поприветствовала мама отцовского друга, уже давно ставшего другом семьи. В квартиру зашёл великан где-то под два метра ростом. Светло-каштановая шевелюра торчащих непокорных волос. Серые глаза цвета штормового моря азартно поблёскивают из-под тёмных ресниц.
- Здравствуй, Ритка! – раздался сочный глубокий бас.
- Фу, - недовольно произнесла мама. Мальчик точно знал: она сейчас слегка наклоняет голову и недовольно морщится, - за это имя я навечно приговорю тебя к Петрушке!
- Фу, - вторил ей мужчина,- уж, не к котлетам ли из этой травы и гарниру из неё же?
- Очень лёгкое и изысканное блюдо, не правда ли? – весело продолжала мама.
- Не видать мне твоего знаменитого мяса с овощами, - жалобно протянул Пётр.- Суровая женщина. Пощади!
- Я подумаю, - обещала Маргарита.
Взрослые ушли на кухню. Голоса зазвучали немного тише.
- Присаживайся, Петрушка, - мама сделала явный акцент на имени, - или ты предпочтёшь сказочный вариант-Пьеро?
Мальчик фыркнул, внимательно прислушиваясь к разговору взрослых.
- Маргоша, - пошёл на попятную мужчина, назвав иной вариант имени мамы, - не те сказки сыну читаешь. Дядя Пьеро – это ж Андерсен в гробу перевернётся.
- Толстой,- невозмутимо поправил женский голос.
- Не понял?
- Толстой в гробу перевернётся, как автор сказки о золотом ключике. А Андерсен – это «Дюймовочка», «Стойкий оловянный солдатик», - наставительно зажурчала лекция.
- Всё, сдаюсь! Склоняю повинную голову - прячь меч, - умоляюще протянул Пётр, прерывая поучительное повествование о детской литературе. - Кстати о солдатиках. Где Андрюшка? Почему здороваться не выходит?
- Увлёкся. Они с Пашей шахматную партию разбирают. Андрюша сейчас над ходом размышляет, - восхищение звенело в каждом слове Марго.
- Шахматы?! – рявкнул вдруг мужчина. Так сердито и неожиданно, что Андрей чуть не свалился со стула от испуга. На кухне явно звякнуло, видимо, дядя Петя уронил вилку в тарелку. Или бросил.
- Да с его кипучей энергией – это пытка, а не игра! Андрюшина стихия - футбол, хоккей, но не шахматы! Пашкина идея?
- Петя, - мягко укорила Маргарита, - согласись, у мальчишек кроме темперамента и характера ещё мозги должны быть.
Пётр ответил, в его голосе явно сквозил холодок:
- Маргоша, а вы, когда сыну нормально поиграть разрешите? Как ребёнку? На улице побегать, в « войнушку» сразиться, кораблики в лужах попускать?
Видимо на лице мамы отразился ужас только от подобных предложений, потому что Пётр продолжил:
- Это не страшно. Не много грязно. Однако нормально и правильно!
Андрей тяжело вздохнул – идеи отличные, но вот мама никогда не разрешит так играть.
- Ему всего шесть лет, - продолжал строго мужчина, - у него математика два раза в неделю, английский три раза, на выходных изостудия. Он сам уже книги читает. Слава Богу, слуха нет, а то чахнуть ему ещё и за каким-нибудь инструментом! Теперь вот шахматы!
- Петя, - начала непримиримо мама, - ты утрируешь. Мы просто готовим его к школе.
- Вы это делаете уже два года! Третий начался! Сына сразу к вступительным экзаменам в ВУЗ натаскиваете? Ваш умница и красавец Андрюша будет очень забавным мелким гномом среди абитуриентов. Есть ещё одно временное затруднение. Пить он пока не умеет. Не сможет органично в студенческое братство влиться. Не находишь? – друг позволил себе злую шпильку. - Не велик ли груз для шестилетки?
Маргарита, едва сдерживая ответную резкость, уверенно и гордо парировала:
- Он легко справляется! У него память прекрасная, творческий подход, универсальный склад ума.
- Да, Маргоша, - в тон ей подхватил Пётр,- ваш Андрюша фантазёр, талант, каких поискать! Всё ему удаётся! – нарочитый восторг сменила ирония. - Давай-ка ему ещё парочку занятий подкинем. Он у вас видный мальчик, сложён хорошо, с девочками ладить умеет. Ну, так - в бальные танцы его! – говорящий резко осёкся, заметив, как мечтательной дымкой подёрнулись голубые глаза молодой женщины. Пётр тут же сменил тон и простонал:
- Прекрати. Пожалейте вы его. Дайте вздохнуть свободно.
- Есть у него время свободное! Пашка часто с ним ездит… - уже защищалась мама.
- На фабрику,- сердито перебил мужчина, - я в курсе. С Павлом сам поговорю. Напомню, что гулять лучше в парке, а не в цехах. Загоните мальчишку! Я как врач требую: прогулки каждый день и футбол вместо шахмат!
- Кстати о прогулках, - оживлённо подхватила Марго, - мы вчера на даче с Воропаевыми отдыхали. Погода была сказочная. Тебя все ждали.
Мама удачно перевела тему.
- Не приехал и не приехал, - голос Петра стал гораздо тише, - работы навалилось.
- Петруччио, если врать не умеешь, лучше не начинай,- нараспев сказала Марго и пошла дальше в атаку. - Паша звонил, тебя не было на работе. Юрка что-то ворчал… Проблемы?
Мужчина шумно выдохнул:
- Юрка обиделся на меня, потому что я отказался детей осмотреть, - он торопливо продолжил, - ничего удивительного. Во-первых, я не педиатр.
- Но с Андрюшей тебе это абсолютно не мешает, - пожала плечами мама.
- Во-вторых, - проигнорировав замечание, с нажимом продолжил мужчина,- Сашка, как меня с чемоданчиком увидит, сразу в рёв бросается. Я уже и так и эдак пробовал. Не получается у нас с Санькой контакт наладить. В-третьих, Кристинка. Девчонка уже большая, но забьётся к маме на руки и никакими уговорами её оттуда не выманить. Дурдом какой-то. А в последний раз она сообщила мне по секрету, что прочитала в одной книжке моё настоящее имя…
На кухне воцарилась тишина. Андрюша повис на краешке стола, прислушиваясь. Любопытно. Кристинка - большая выдумщица. Мама нетерпеливо прервала паузу:
- Какое? Айболит? Фрекен Бок? – она смущенно ойкнула, видимо реагируя на взгляд мужчины, где явно читалось: «Ты издеваешься?»
- Ветеринар или строгая тётка… Подскажи, где связь? – пробасил мужчина. Маргарита поторопилась предложить более приемлемый мужской вариант:
- Гудвин Великий и Ужасный? Громозека?
- Спасибо, что не Страшила, - съязвил Пётр, решая прекратить интеллектуальную лотерею. Потому сразу выдал с расстановкой, - Глеб. Сергеевич. Пугач! И откуда взяла только имя это дурацкое?!
Возмущённо закончил, а мама засмеялась. Андрюша, привлечённый знакомыми персонажами и желанием продемонстрировать свои познания, соскользнул со стула и рванул к взрослым.
- Я знаю этот стишок! – громко крикнул он, залетая на кухню, мимоходом поприветствовал. - Здрасьте, дядя Петя!
С разбегу проехал по гладким доскам пола на шерстяных носках, затормозил прямо в колени великана. Мальчишка сделал огромные глаза и страшным голосом процитировал:
- «Появился детский врач Глеб Сергеевич Пугач! Смотрит строго и сердито…»(с) Это из Михалкова! Мы с мамой читали.
- Я же говорю - не те книжки ребёнку читаете, - проворчал гигант, потрепав Андрюшу по волосам.
- Те!- азартно опроверг ребёнок, подпрыгивая от переполнявшей его энергии.- Сейчас про Карлсона дочитываем.
Похвастался. Угрожающе поднял руки, растопырил пальцы, заунывно пробасил:
- «Я – малютка-привидение из Вазастана!» (с),- и закружил по кухне. Марго безуспешно пыталась перехватить сына.
- « А я красивый, в меру упитанный, мужчина в самом расцвете сил!» (с) – подхватил игру Пётр. Андрюша, безостановочно двигаясь, легко уворачивался от маминых рук, при этом успевал рассуждать.
- Нет, Карлсона из вас не получится,- безапелляционно заявил ребёнок. Мама решила отодвинуть любимый фикус подальше в угол. Сын не преминёт в тысячный раз случайно перевернуть несчастное растение.
- Чем же не подхожу? Красотой? Упитанностью? Расцветом сил? – хохотнул Пётр, поглядев сначала на хорошо знакомые манипуляции Марго с фикусом, а потом на скачущего Андрюшу. Мальчик уже раза два перепрыгнул через низенькую подставку для ног. Покружил, ловко лавируя между двумя табуретами, каждый раз меняя направление движения. Затем на секунду застыл, пожал плечами, как будто объясняя очевидное:
- Вас моторчик не удержит! – потом развёл руки, покачал головой из стороны в сторону, словно измеряя что-то « на глаз». - Вам нужны… лопасти…вертолётные! А в книжке из таких …огромных как вы, только жулики – Филле и Рулле! Но они вам не понравятся!
Уверенно подвёл итог своих размышлений. Потом на секунду задумался:
- А! Ещё фрекен Бок была… - начал было вспоминать. Марго прыснула.
- Стоп, Андрюша! – улыбаясь, прервал дядя Петя, перехватил мальчишку, подбросил того под потолок и закружил, ловко посадив к себе на спину. - Хоть я на Карлсона и не тяну, но покатать всегда могу! Взлетаем!
Мама ахала, а сын наслаждался скАчками по кухне. После приземления мальчишка продолжал азартно описывать круги вокруг взрослых.
- Андрюша, спокойнее, дорогой, - мама ласково попыталась обнять его, но тот привычно выскользнул и снова без остановки болтал и двигался:
- Кристинка смешная! С ней интересно. А имя у вас дядя Петя, как у царя, который форточки рубил, чтобы Европу проветривать!
Новая волна смеха. Маме всё-таки удалось словить сына. Притянула к себе, обняла правой рукой, левой пригладила торчащие смоляные вихры. Наверняка взъерошил, пока над ходом думал.
- Да, Андрюша, - поцеловала в макушку, - как у Петра I. Только он не форточку прорубил, а «окно в Европу».
Ребёнок согласно кивнул, ненадолго замирая в объятьях мамы, откровенно нежась под ласковыми прикосновениями:
- Ага, а ещё он Вознесенский, а не Романов! Это дядя Юра Кристинке так сказал. Вчера на даче, когда мы её альбом про Ленинград смотрели. Там такие красивые фотографии. Папа обещал, что мы туда съездим… - Андрюша замолчал, поглядев с любопытством на друга семьи. Дядя Петя в это время встал, подошёл к ним. Мальчик внезапно ощутил, что снова летит в воздухе, только теперь его полёт сопровождается горестным мужским стоном:
- О-о-о! Марго… Сентябрь-месяц… Ну, сколько тебя просить?
Маргарита недовольно поджала губы. Андрей оказался на коленях у великана. Пётр Алексеевич с брезгливым видом, словно мерзких жаб, стянул с ног мальчика шерстяные носки. Поднял их двумя пальцами вверх, покачал и заговорщицки предложил:
- Давай я их сразу выкину, а, Андрюш? – тот довольный, заулыбался, активно закивал головой соглашаясь. Он с удовольствием болтал ногами в обычных носочках.
- Или сожжём на ритуальном костре вместе со всеми народными рецептами твоей бабушки, - с упоением предлагал варианты казни врач. Мама молча, быстрым точным движением выхватила вязаный источник недовольства у Петра. Вышла из кухни, унося подальше от расправы.
Пётр Алексеевич потрепал мальчика по плечу:
- Так, а почему ты без очков? – спросил. Серые проницательные глаза столкнулись с карими упрямыми.
- Разбил, - прикусил губу Андрюша, потом через секунду добавил, не выдержав взгляда, – случайно.
Ещё через секунду:
- Вчера на даче.
Мама вернулась и укоризненно качнула головой:
- Уже шестые. Сегодня опять две пары новых заказали, - она вздохнула, опускаясь на соседний табурет. – Сколько можно, Андрюш?
- Тут и до десятых юбилейных недалеко,- хмыкнул врач. – Ясно. Разговоры – это замечательно. За вкусный ужин отдельное спасибо. Но одно дельце нам следует сегодня завершить, - он кивнул Андрюше. Мальчик сразу поскучнел и слез с колен. Понятно, дядя Петя сегодня не просто в гости пришёл. Мама тотчас ласково притянула сына к себе. Тот положил ей голову на колени. Но Пётр Алексеевич присел рядом на корточки, потрепал вихры хмурому ребёнку, мягко взял его за руку и повёл из кухни. В тёмном длинном коридоре врач не глядя, привычным движением, подхватил свой чемоданчик с высокого комода. Скомандовал в сторону кухни:
- Марго, останься!
Потом уверенно добавил:
- Мы с Андрюшей сами. У нас договор. Так ведь, боец? – взрослый ободряюще сжал руку ребёнка. В ответ раздался тяжёлый детский вздох.
Мальчик молчал, невыносимо хотелось удрать. Вот так выдернуть похолодевшую ладошку из огромной тёплой руки и бежать, спрятаться в самый дальний угол их большой квартиры. Но… низкий голос словно гипнотизирует, обволакивает и не отпускает. Серые глаза смотрят ласково и внимательно, кажется, что Пётр читает мысли, предугадывает все страхи и желания. А ещё с Петром, впрочем как и с папой, не получается капризничать, дядя Петя как-то неправильно реагирует на подобные маневры. И в итоге всё всегда происходит так, как надо врачу. С мамой вредничать куда проще и приятней. Миновали гостиную. Они уже в детской комнате. Вспыхнул свет. Мягкий ковёр на полу заглушает звуки шагов. На стенах необычные разноцветные обои с иностранными мультяшными героями. По периметру комнаты тянутся невысокие открытые трёхэтажные полки. Ряды разномастных машинок на них соседствуют с отрядами солдатиков, их неожиданно сменяют ракушки и кораллы, привезённые с моря. Большой макет парусника, настоящий бинокль - подарки деда Рудольфа, стоят на самом верху. Андрюша сам туда их определил. Коробки с конструкторами разных видов и калибров, настольные игры. Детские книги, неровные стопки альбомов и коробок с карандашами, красками. Весёлые стаканчики с кисточками. Шведская стенка. Около окна стоит письменный стол. Пётр раздражённо качнул головой, глядя на лежащие там учебники и прописи за первый класс. Кроме этого там же лежала открытая тетрадь, где неровным детским почерком были выведены слова на английском. Детские рисунки аккуратно прикреплены к свободной стене. Там же, чуть правее, на небольших листках крупными буквами написаны английские слова. Карта мира. Шкаф для одежды, бежевый диванчик. Андрюша медленно садится, отодвигает диванную подушку, давая место и Петру. Но тот берёт стул и устраивается напротив. Мальчик заворожено смотрит. И когда только дядя Петя успел: его чемоданчик уже стоит на столе, врач достал оттуда всё, что ему нужно:
- Хорошо держишься, боец, - негромкий уверенный голос не отпускает, - умница, маму слезами-воплями не тревожим. Снимай футболку. Вот так, хорошо.
Врач осмотрел, послушал, а потом вышел из комнаты. Андрюша знал: ненадолго, вымыть руки ещё раз. Мальчик, двигаясь словно во сне, натянул футболку. Желание забиться в какую-нибудь норку становилось нестерпимым, но он остался сидеть. Пётр Алексеевич вернулся в комнату. Он ласково посмотрел прямо в глаза мальчика, в расширенные от страха зрачки:
- Спокойно. Я рядом. Дай руку, - детская ладошка судорожно обхватила предплечье Петра, - вот так, правильно, запястье к запястью. Молодец. Чувствуешь? Твой пульс и мой.
Низкий ровный голос, тепло рук успокаивает:
- Помним и дышим, как я учил. Медленно, глубоко, выдох - ртом. Считаем секунды… - мужчина передал мальчику свои наручные часы, - так, у тебя получается… Теперь ложись…
Андрюша послушно опустился на подушку. Часы Петра действовали на него магически. Чего стоила надпись «Амфибия» и золотистые рисунки штурвала и якоря на тёмно-голубом циферблате. А если закрыть часы ладошками и заглянуть внутрь, то можно полюбоваться на блестящие стрелки, идущие по светящемуся кругу. Мальчик на удивление долго мог наблюдать за их движением. Легендарные часы, которые побывали и в космосе, и в море на глубине 130 метров. Пётр отпустил руку маленького пациента, отошёл к столу:
- Считай про себя, - говорит врач,- дышим так, что бы я слышал. Хорошо. Сопим как паровоз…
Сосредоточенный на своём шумном дыхании, следя за стрелками, Андрюша отвлекался от тревожных звуков, идущих со стороны Петра: шуршания, позвякивания, сухого хруста.
- Поворачиваемся, на меня не смотрим,- просил врач и возвращался к лежащему мальчику, который никогда не исполнял именно этого последнего условия. Петру приходилось с ловкостью циркового артиста прятать за спиной шприц.
- Слушаем мой голос. На меня не смотрим,- врач властно левой рукой поворачивал мальчика и продолжал говорить. - Глубоко вдохни, выдох через рот…ещё раз, молодец. У тебя всё получается. Отлично… А с шахматами я тебе помогу, мы такой ход сделаем, что папа не сразу сообразит.
Пётр говорил, а Андрюша, закусив губу и уткнув лоб в мягкую спинку дивана, напряжённо ждал, когда стальной хоботок вопьётся в кожу. Одинокая слезинка предательски выкатилась и тут же была размазана по подушке едва заметным движением головы.
- Вот и всё. Боец, - похвалил врач.- Полежи немного.
Мальчик замер на секунду, справляясь с собой, но в этот раз не смог. Подскочил, сердито шмыгнул носом, возмутился:
- Надоело! Дядя Петя, я уже давно не болею! А вы! – он раздражённо пнул ногой ножку стула, стоящего рядом. Раз, другой, третий. Пётр Алексеевич старательно сдерживал улыбку, глядя на сердитого Андрея. Ему нравился Жданов-младший. «Обаятельный, дружелюбный, умный, настойчивый и прочая и прочая», - сощурился Пётр, мысленно перечисляя достоинства любимца. Энергия струилась из Андрюши мощным неиссякаемым положительным потоком. Однако когда он заболевал, она трансформировалась в некое лихорадочное неконтролируемое возбуждение. Маленький Жданов со скоростью гоночного болида наматывал круги по квартире, не глядя сносил препятствия, возникающие на его пути: от книг на полках до цветов на подоконнике. Залазил на все поверхности, куда можно залезть. Брался за все игрушки разом и через пять минут бросал. Он не ныл, не капризничал, при этом практически ничего не ел и с ловкостью мангуста выкручивался из родительских рук, не давая себя осмотреть. Успокаивался только, если мама читала ему. Участковый врач каждый раз теряла неисчислимое количество нервных клеток, узнав, что Андрюша Жданов заболел. Это значило, что в день приёма, когда он с мамой будет ждать в коридоре, все дети из очереди будут дружно носиться с воплями по этажу, возглавляемые маленьким Андрюшей. Мальчик будет очаровательно улыбаться всем медсёстрам и врачам. И с такой же милой улыбкой разнесёт кабинет, вырываясь, когда его надо будет осмотреть. Если вырваться не удавалось, то в ход шёл привычный детский военный арсенал: молочные зубы, крепкие ножки в тяжёлых ботиночках, ловкие пальчики в волосах медперсонала. И оглушительный, до рвущихся связок и барабанных перепонок, рёв. Уговоры не помогали, а попытки запугать приводили к очередному разрушительному всплеску энергии. Все строгие выговоры родителям ничего не меняли. Трудно остановить цунами деревянным барьером.
Когда впервые назначили курс антибиотиков не в таблетках, у Маргариты случилась истерика. Она вернулась домой из детской поликлиники, раздела прыгавшего Андрюшу и как была в шубке, так и осталась сидеть в коридоре на банкетке. Силы отданы ещё в кабинете врача на извинения и попытки справиться с сыном. Паша как обычно на работе, не смог вырваться. Закрыла лицо ладошками, пряча слёзы, мерно покачивалась, пытаясь прийти в себя и решить, что делать дальше. Там её и нашли Павел и Пётр. Петя на днях вернулся из Ленинграда. Друг заехал к ним, чтобы поделиться радостной новостью. Он остаётся дома, в Москве. Здесь для него открылись замечательные перспективы. Мужчины встретились около подъезда. Паша помог раздеться жене, заварил чай. Петя пошёл на поиски Андрюши. Ребёнок, утомлённый борьбой и болезнью, беспокойно спал в гостиной на диване. После мужчины выслушали измученную Маргариту. Пётр уважительно хмыкнул:
- Ну, и боец Андрюха! Посмотрим, как он со мной справится… Пашка, завезёшь меня в больницу? Чемоданчик там забрать надо. Маргоша, дай рецепт и жди нас, мы вернёмся очень-очень быстро.
- Петя,- жалобно ответила та, - ты, конечно, замечательный врач. Но ты же не педиатр.
Тот свободно чмокнул её в бледную щёчку:
- Ключевые слова здесь – замечательный врач! Если я справляюсь с лечением упрямых спортсменов, то укротить четырёхлетнего мальчишку мне под силу. Поверь, всё будет хорошо.
И Пётр оправдал все ожидания.
Шестилетний Андрюша сидел рядом с врачом и сердито сопел:
- Надоели уколы! – возмутился ребёнок, нетерпеливо возвращая часы Петру. Тот аккуратно защёлкнул серебристый браслет на запястье, после терпеливо объяснил:
- Ты серьёзно болел, очень медленно выздоравливал, пришлось назначать ещё и витамины, - в очередной раз потрепал черную шевелюру,- сегодня был последний. За то, сколько книжек вы с мамой прочитать успели.
Андрей капризно вывернулся, врач убрал руку.
- А скажи-ка, друг мой, как ты вчера на даче очки разбил? – поинтересовался взрослый.
Мальчик пожал плечами:
- Снял, уронил и они треснули.
- А-а, - понимающе протянул Пётр. Он заглянул в глаза Андрея, - снял зачем? Тебе же запретили.
Ребёнок молчал. Прятал глаза.
- Говори. Это мама купится на «снял-уронил», но не я.
Маленький упрямец закусил губу: решил держаться до последнего. Пётр уважительно улыбнулся. Что ж, и не таких «партизанов кололи»:
- А ещё ты вчера подрался и маме не сказал, - выдал он частичку компрометирующей информации.
Мальчик тяжело вздохнул, но позиции не сдал:
- Ни с кем я не дрался.
Врач положил ему руку на плечи:
- Последние две недели я осматриваю тебя через день. Откуда вдруг синяки на спине? Позавчера их не было, - он осторожно провёл по детскому позвоночнику ладонью, потом аккуратно прошёлся пальцами по Андрюшиному затылку. Тот непроизвольно дёрнулся, подтверждая ещё одну догадку Петра.
- Шишка на затылке, - перечислял спокойно врач, затем подтянул рукав футболки,- и укус на плече. Явно не соседский Бобик оставил. Давай рассказывай.
Мальчик насупился, опустил голову и обиженно заговорил:
- Папа разрешил мне вчера покататься на велосипеде. Кристинка вышла со мной. Мы ездили наперегонки. Я всё время выигрывал, а она не дулась. Наоборот кричала: «Ура, чемпиону!»
- Приятно,- тихо вставил Пётр. Андрюша согласно кивнул и продолжил.
- Потом вышел Сашка, смотрел на нас, смотрел, и вдруг крикнул, что Кристинка – глупая, подлизывается ко мне. А я – лопух, если её слушаю. Ведь она хвалит меня, чтобы я вечером смотрел с ней её бестолковые картинки, - Андрюша сердито провёл ладошкой по носу, возмущённо взглянул на Петра. - Кристинка вырезает виды городов и приклеивает в альбом. Она очень интересно рассказывает о разных странах.
- Мне тоже нравятся рассказы Кристины, - согласно кивнул мужчина. После поморщился. - Сашка обидел вас.
Мальчик сжал кулачки:
- Сказал, что на самом деле, я – слабак. И даже малыш на трёхколёсном велосипеде меня обгонит. И хоть я – очкарик, а не вижу, что девчонки мне поддаются. Особенно такие дуры, как Кристинка. Она рассердилась, толкнула его и убежала. Сашка упал и застрял между стеной и скамейкой. Я руку ему дал, чтобы помочь, а он треснул по ней и сказал, что со слабаками - очкариками не дружит.
Мужчина нахмурился, а детский голос стал звонче, надрывнее:
- Я сказал, что обгоню его и без очков и в них! И что он сам…- тут Андрюша запнулся, решив не цитировать дразнилки, которыми он наградил соперника. Где « Сашка – таракашка, ослиная ка…» и дальше в рифму, была едва ли не самой безобидной. А уж «Шурр-рик Ворр-ропев – карр-ртавый попугай арр-ра» и подавно. Особенно Саша бесился, если говорить фразу смачно и раскатисто выделяя «р», на французский манер. Когда дрожит корень языка, а не кончик. Только Андрюшу этому дед Рудольф научил, прививая внуку французский (пока не очень успешно). А вот у Сашки, увы, это был дефект речи, который исправляли до сих пор с логопедом. Привычный звук «р» никак не давался маленькому Воропаеву.
- И что потом? – поторопил дядя Петя, прекрасно зная бесконечные резервы дразнилок младшего Жданова. И то, что Сашка вряд ли выиграл в словесном поединке.
- Мы поехали наперегонки, - пожал плечами Андрей.
- Ты ехал без очков? – уточнил врач. Мальчик согласно кивнул и гордо продолжил:
- Я был первым. Остановился в роще. Ждал, когда этот задохлик докрутит. Жарко было. Я велосипед около дерева поставил, снял кофту и на поясе завязал, про очки вспомнил. Пока их в карманах нашёл, уже и Сашка подъехал. Он велосипед бросил, подбежал ко мне, толкнул. Я не ожидал, на дерево наткнулся, больно стало, очки выронил… - мальчик беспокойно поёжился, вспоминая неприятные события. Засопел напряжённо. Пётр Алексеевич сочувствуя, на секунду прижал расстроенного Андрюшу к себе.
- Ужасно больно, судя по синякам, - заключил взрослый. Мальчик чуть заметно кивнул, подтверждая.
- Сашка прыгнул ко мне и на очки наступил. Слышно было, как стёклышки хрустнули. Ну, я оттолкнул его, навалился сверху. Мы дрались. Я прижал его к траве, а он… он укусил меня! Нас Кристинка остановила. Она Сашку утащила. Я к ручью съездил, умылся, кофту надел и домой поехал, - он замолчал, спрятав ладошки в коленях и низко опустив голову.
- Зачем? – Пётр осторожно поднял за подбородок детское личико. - Зачем ты скрыл последствия и сам факт драки?
Тёмно-карие глаза измученно встретились с испытующими серыми:
- Дядя Петя, вы же знаете маму. Как синяки увидит, так… Она меня всего зелёнкой измажет. У неё голос дрожать будет. Она всегда так растерянно, жалобно повторяет: «Андрюша!.. Андрюша!..», что я… я не знаю… - запутался в эмоциях, не нашёл слов, чтобы выразить мысль.
- Не захотел волновать маму, - подсказал Пётр и хитро добавил. – Да и потом зелёнка – это ж… гадкая штука и на вид и по ощущениям.
Мальчик слегка улыбнулся, соглашаясь.
- А папа? – продолжил выяснять Пётр.
Улыбка спряталась за очередным тяжёлым вздохом Андрюши:
- Папа со мной не разговаривает. Я ему слово дал, что с Сашкой драться не буду. Про нашу драку мы ничего никому не сказали, потому что дядя Юра тоже бы ругался. Но вечером на даче Сашка всё время шипел мне, чтобы никто не слышал: «Очкарик, в ж… шарик!» Это за то, что я его отлупил. Я молчал. А потом он схватил меня за руку. Там, где укусил. Мне так больно стало, что я его оттолкнул. Не сильно. А он упал и заревел. Из-за его воплей Кирюша проснулась и расплакалась. Папа на меня рассердился. Сказал, что я слова не сдержал, начал драку, что это не по-мужски. Ведь мы уже большие и пора прекращать этот балаган. Вот, - как-то совсем по-детски закончил Андрюша. Расстроено шмыгнул носом и затих, закусив верхнюю губу. Пётр Алексеевич понимающе качнул головой:
- И поэтому ты сегодня сидел за шахматами. Подходы к папе ищешь? – подытожил дядя Петя. Слабый кивок Андрюши подтвердил правильность выводов взрослого. Ребёнок сокрушённо добавил:
- А в шахматах надо так походить, чтобы папе стало интересно. Тогда он, наверное, заговорит со мной, и мы помиримся. Если не получится, то он, молча, сделает только один ход, а может и не доиграть партию вообще. Тут же мат поставит. У него это очень быстро получается.
Пётр сощурился:
- Да, строг твой папа, строг, - словно самому себе сообщил, потом серьёзно взглянул на мальчика. - Не простой у тебя выбор: то ли маму разволновать, то ли перед отцом оправдаться.
Их прервали щелчки открывающегося замка:
- Папа приехал, - широкая улыбка осветила лицо Андрюши и тут же сменилась огорчённой гримаской, - а я ход так и не сделал…
Пётр Алексеевич подмигнул, подхватил его на руки, закинул на плечо, как полотенце. Прошёлся пальцами по детским рёбрам, щекоча. Мальчишка радостно завизжал, заёрзал. Мужчина вынес его в гостиную, на некоторое время остановился перед шахматной доской, размышляя, затем передвинул белого офицера, который теперь коварно угрожал чёрному королю и потащил смеющегося Андрюшу к родителям. Через секунду вернулся, взял со стула валявшуюся вязаную кофту и прокричал:
- Пашка! Давай с Юркой поговорим, он там у себя в министерстве пошепчется с кем надо, и запретим законом мальчишек кутать!
- Петька! Отличная мысль! – весело отозвался отец.
- Да! – воодушевлённо завопил младший Жданов.
И гневное мамино:
- Пётр! Павел! Андрей!


2.
10 лет спустя.
Старшие Ждановы вошли в квартиру. Павел помог жене снять длинную шубу, повесил в шкаф. Маргарита присела на банкетку, расстёгивая замочки на изящных сапожках. Муж снимал тёмное пальто. Продолжали прерванный разговор:
- Когда Малиновские угомоняться? - сокрушённо покачала головой Марго, она сняла обувь и напряжённо выпрямила спину. Паша пожал плечами и подал ей руку. Они пошли в гостиную:
- Девять лет назад Дима пришёл на фабрику экономистом. Полину его взяли фотографом. Андрюша в тот год с Ромой на ёлке познакомился, которую твой профком устроил, - Маргарита с удовольствием опустилась на мягкий диван, расслабленно откинулась на спинку. Продолжила восстанавливать ход событий. Павел сел рядом. – И спустя два года, как мы их знали, Малиновские развелись.
Маргарита сморщила лоб, подсчитывая:
- Уже шесть лет они в разводе, а всё на публике пассий меняют. Дима сегодня опять одну из наших моделей привёл. Ему мало скандала с Аней из юридического отдела? - недовольно высказалась она.
- Дима сделал выводы, - иронично поднял бровь мужчина.
- И теперь он клеит барышень с IQ поменьше, а размером груди побольше, - язвительно фыркнула Маргарита и продолжила. - Павлуша, из-за Малиновского уволились уже два отличных специалиста. Может, стоит чаще напоминать нашему финансисту, что все его служебные романы заканчиваются проблемами для него и для фирмы?
- Предлагаешь, повесить эту фразу у него в кабинете, как транспарант? – насмешливо поинтересовался Павел и развёл руками.
Маргарита раздражённо повела плечами:
- Эти двое стоят друг друга - Полина сегодня тоже не одна пришла. В итоге Малиновские весь вечер сверлили друг друга взглядами. Скоро задохнуться от жгучего перца взаимного сарказма! – она прислонилась к мужу, он тепло коснулся её щеки в мимолетном поцелуе. – Рому словно канат перетягивают, рвут мальчишку на части! При этом подарками балуют нещадно. Полина сказала, что на весенние каникулы едет с ним отдыхать.
Теперь нахмурился Павел:
- Мы же с Димой решили. Весной едем на важную встречу, предстоит крупная сделка. Андрей и Роман нам нужны, я тебе объяснял, - обеспокоенно посмотрел на жену.
- Полина узнала, что Димка увозит Рому и действует назло бывшему мужу, - вздохнула та. Брови Павла взметнулись вверх:
- Я сам с ней поговорю! Не собирается же она нам поездку сорвать?
Маргарита посмотрела на мужа:
- На счёт поездки – не знаю. Но ко всему прочему, Полина хочет улететь в Америку. Ей предложили работу фотографом в модном журнале. Она решила забрать туда Романа. Дима узнал и упёрся. Сообщил, что здесь сыну уже место в университете готово. А по окончании учёбы – стажировка в нашей фирме и после работа в ней же. Кроме того, если всё получится, то со временем Роман войдёт в состав акционеров, Дима планирует передать Роме пакет акций. А так как у Полины ничего в Америке для сына нет, кроме, цитирую: «Голой за…точнее…голого энтузиазма», то Рома останется в Москве. С отцом, который не позволит испортить мальчику будущее.
Павел, изумлённый масштабами Диминых планов, молчал. Он был уверен, его финансист говорил Полине о будущем Ромы не голословно. Димка, конечно, бабник, но, что касается фирмы и сына, то Малиновский - старший костьми ляжет, но всё сделает так, как обещал. Маргарита продолжала:
- А когда младшему Малиновскому исполнится восемнадцать, то мальчишка сдаст на права и сядет в новенькое BMW, которое отец ему подарит. Ведь Роман уже! Паша, я подчёркиваю – уже! Прекрасно разъезжает по дачному посёлку и его округе! – возмущённо закончила она, сердито сложила руки на груди и выжидающе посмотрела на мужа.
- Даже так, - нахмурился Павел и тихо произнёс, - стоит выяснить у мальчишек, кто из них разбил задний фонарь нашей машины.
Марго даже приподнялась на диване:
- Паша! Только не говори мне, что и Андрюша!.. Ты думаешь, они с Ромой летом садились за руль? Одни ездили по улицам? Сами?
Муж терпеливо погладил её по ладошке:
- Уверен. Маргоша, в посёлке у нас дома рядом. Ты полагаешь, они за все каникулы ни разу не улучили момент, чтобы обкатать свои навыки вождения? И на нашей и на Димкиной машине ездили, наверняка.
- Боже! – обречённо воззвала она. Муж поторопился перевести разговор в другое русло. С парней потом сам спросит, по всей строгости.
- Тебе обо всём этом, откуда известно? – уточнил он.
- Это Дима сообщил Полине, когда заловил её, извини, Павлуша, в дамской комнате. Подробности претензий опускаю, а мне выходить было неудобно, как только они начали выяснять отношения уже в миллионный раз, - смущённо закончила она.
- Значит, нам надо искать нового фотографа, - невозмутимо подытожил Павел. После чего нежно поцеловал ладошки любимой.- Маргоша, ты сегодня очаровала жену банкира. Я впервые видел, чтобы она так улыбалась!
Жена кивнула, охотно признавая свои заслуги:
- Вы с Юрой сразили его своими перспективами и выкладками! А уж когда Шнайдеров подключился… - возбуждённо добавила она.
Паша подхватил её и закружил по комнате:
- Так что помещение наше! Офис, фабрика! «Зималетто» переезжает в центр Москвы! Марго! Мы добились!
Пара заскользила в неспешном танце триумфа, без музыки, под аккомпанемент поющей от восторга души.
- Завтра Андрюше расскажем, он тоже обрадуется, - строил совместные планы Павел. - На днях поедем, я всё вам покажу!
Жена вытянула шею, выглядывая в коридор, потом перевела удивлённый взгляд на мужа:
- По-моему, Андрюша дома. Свет, как от настольной лампы.
Павел обернулся, действительно, дверь в комнату сына не плотно закрыта. Сквозь тонкую щель пробивается сумеречный свет.
- У него же сегодня тренировка по каратэ до девяти тридцати вечера. Или мы поздно вернулись? – он повернулся к большим часам, висевшим на стене. – Нет. Начало десятого.
Маргарита пожала плечами:
- Может что-то перенесли в связи с соревнованиями? – предположила она.- Не встречает. Опять в наушниках сидит.
- Пошли, посмотрим, - прервал поток версий Павел.
Родители вошли к сыну. Комната маленького Андрюши изменилась. Теперь это владения подростка. Однотонные строгие обои заклеены разномастными плакатами любимых музыкальных групп. Полки стали выше и на них стояли в основном книги и кассеты. С верхней исчез бинокль, оставив в одиночестве макет парусника. Магнитофон, небольшой телевизор. Нетронутой осталась только шведская стенка. Стол, шкаф, полки, кровать, диван – всё изменили в соответствии с выбором сына. Тёплые детские цвета комнаты сменились на сдержанные стальные, бежевые и оттенки зелёного. Марго укоризненно качнула головой – в комнате царил непривычный бардак. На полу валялась пустая фирменная спортивная сумка. Кимоно неаккуратно висело рядом на подлокотнике. Тут же на диване в беспорядке лежали учебники и справочники по химии, математике, тетради. Школьная рубашка зависла, грозя вот-вот свалиться с уголка дверцы шкафа. Джинсы сиротливо торчали из-под диванной подушки. Один Бог знает, зачем сын их туда засунул. Посреди комнаты на полу стоял телефон. Опять болтал, лёжа на ковре, глядя в потолок, где была закреплена красивая движущаяся модель Солнечной системы. Подарок Паши, привёз из Германии. Настольная лампа скупо освещала, лежащую перед сыном, толстую книгу. Том был раскрыт и небрежно перевёрнут страницами вниз. Серебристо поблёскивали буквы на обложке: «Пётр Первый» Алексей Толстой. Сам хозяин бардака мирно спал за столом, положив голову на скрещенные руки.
- Уснул? – не то спросил, не то удивился отец. Андрюша – сова, может легко не спать полночи. Ранние подъёмы в школу: вот где пытка. Павел подошёл и осторожно потряс сына за плечо.
- Андрюша…
Тот не просыпался, Маргарита подошла с другой стороны, ласково провела по его чёрным волосам. Андрей медленно оторвал голову от рук и посмотрел на отца. Марго заметила, как сурово вдруг нахмурился при этом Павел. Жданов-старший гневно сощурился, она быстро обошла стул и вгляделась в сына. Взгляд Андрея был не сфокусированный, мутный, движения неуверенные, словно координация нарушилась.
- Андрей! – жёстко повторил Павел. Наклонился, чтобы ближе рассмотреть сына. - В глаза смотри! Что происходит?
- Па-а, - вяло выдохнул тот и снова упал на руки. Марго испуганно прижала ладошки к лицу. Павел рывком повернул стул от стола в свою сторону. И едва успел перехватить свалившегося Андрея.

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Браво!!!
а с Андрюшей что?, как по быстрей можно узнать?

_________________
девиз всех пуговиц - ОТОРВЕМСЯ

Очень понравилось! Великолепно написано!!! Сразу захватило! В ожидании продолжения... Автор!!!

_________________
Понять,значит простить.(с)

Шефанго,
galina!
Спасибо огромное за тёплые отзывы! Очень приятно!!!!

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Едем дальше!
Голова сына безвольно упала мужчине на плечо. Шею отца обдало жаром, исходящим от щеки мальчика. У Жданова-старшего заныло где-то слева. Как в тот страшный сентябрь, когда они всерьёз боялись потерять маленького Андрюшу. Тот же плавающий взгляд, неестественная бледность, опасная сонливость. И температура, упорно растущая до критической отметки. Пётр тогда едва ли не жил у них. И вот снова!
- Марго, звони Пете! – отрывисто приказал он. – У Андрея температура поднялась!
Жена не сдержала мучительный вопль, упала на колени и подтащила к себе телефон.
Спустя несколько минут, получив от врача чёткие указания, старшие Ждановы развели бурную деятельность. Андрей уже метался под простынёй, уворачиваясь от тёплого влажного полотенца, которым мама проводила по его предплечьям, вискам, шее. Отец открыл форточку, впуская в комнату струю морозного воздуха.
- Не надо… нет… - Андрей с трудом говорил. Марго безуспешно попыталась напоить сына. Чашка с подогретой минеральной водой стучала о стиснутые зубы. Жидкость расплёскивалась, но ни капли не пошло по назначению. Павел разломал таблетку жаропонижающего, подал:
- Андрюша, надо сбить температуру, ну же, - терпеливо уговаривала мама.
Сын послушно пытался проглотить белые половинки:
- Больно…не могу, - прохрипел он, хватаясь за шею. Сдавленно кашлянул, согнулся, выплёвывая лекарство. Измученно откинулся обратно на подушку. Слёзы безостановочно текли по лицу мамы. Она, по мнению Андрея, изуверски настойчиво продолжила пытку мокрым, как ему казалось, обжигающе холодным полотенцем. Хотелось, чтобы его оставили в покое, дали уснуть и не мучили отвратительным питьём и водными процедурами. Павел мягко отстранил жену:
- Марго, - тихо позвал он, она перевела на мужа отчаянный взгляд, - давай я сам.
Мама осталась стоять рядом, судорожно сцепив пальцы, словно в немой молитве. Отец сел рядом с сыном, вынудил Андрея приподняться. Обнял подростка рукой сзади за плечи, не позволяя вырываться, и едва ли не силой вливал жидкость.
- Надо, Андрюша, - настойчиво уговаривал он. Сын захлёбывался, кашлял, но отец вынуждал делать хотя бы крошечные глотки.
- Хватит …Больно… Горло… - беспокойно метался Андрей. Отец передал пустую чашку Маргарите:
- Налей ещё.
Она послушно выбежала из комнаты. Павел уложил сына. На щеках подростка пламенел лихорадочный румянец, губы быстро сохли, и кожа на них растрескалась, глаза покраснели и невидяще смотрели из-под тёмных ресниц:
- Па-ап, - чуть слышно позвал он.
- Я здесь, всё будет хорошо, потерпи,- Павел аккуратно, но крепко прижал полотенце к пылающему лбу сына. Андрей дёрнулся, по горевшей коже снова неприятно заскользила мокрая ткань.
- Холодно… не надо…спать хочу …- сопротивлялся подросток. Руки отца чуть подрагивали от напряжения. А сын внезапно затих и закрыл глаза. Волна удушливого липкого страха накатила на Павла. «Так неправильно!» - грохнула кувалдой мысль, сбивая дыхание. «Так неправильно!» - неровно отстукивало сердце. Его единственный ребёнок, всегда такой энергичный, жизнерадостный, даже где-то необузданный, сейчас … Мужчина не смог довести утверждение до конца. Он неистово тряхнул Андрея за плечи:
- Андрюша! – с нажимом позвал, потряс ещё раз и ещё, осторожно похлопал по щекам. – Не спи! Посмотри на меня! Нельзя сейчас спать! Нельзя! Открой глаза!
Андрей не реагировал, Павел требовательно звал, бил по щекам всё сильнее:
- Андрей! Всё будет хорошо! Давай! Ты справишься! Открой глаза! Ты сможешь! Ну же! Посмотри на меня!
Ресницы сына невыносимо медленно дрогнули:
- Па-а, - Андрей с трудом разлепил веки, - больно… Хватит…
Павел в облегчении крепко сжал сына за плечи в попытке защитить его от чего-то страшного и тем самым унять свою дрожь. Обернулся через мгновение, услышав знакомый бас:
- Поможешь мне, - коротко скомандовал врач. Пётр стремительно приблизился к отцу с сыном, на ходу вытирая руки.
Ранним утром Андрей сквозь сон ощутил, как папа, перед уходом на работу, осторожно коснулся его лба большой чуть шершавой ладонью, легко провёл по волосам. Прошло время, ощутил мамин поцелуй, её мягкую ладошку, ласково треплющую его чёлку. Ладошка переместилась на одну щеку, на вторую, прошлась по шее. Мама наклонилась, прошептала:
- Проснулся?
- Почти, - сонно промычал, не желая открывать глаза.
- Не вставай, я в магазин. Голова болит?
- Мм… - промычал невнятно, отрицательно качнул головой.
Мама чмокнула в лоб и ушла. Из оков сна окончательно вырвал телефонный звонок. Андрей бросил взгляд на часы – почти десять утра. Лениво поднялся из постели, чтобы взять трубку:
- Алло.
На том конце раздалось возбуждённое:
- Андрюха! Привет! Ты дома! Всё получилось!
- Привет, Ромка. Подожди…
Жданов-младший, прижав трубку к плечу, дотянул телефон до кровати, забрался под одеяло, потом сел, удобно опираясь на мягкую подушку, голова была очень тяжёлая. Соображал непривычно медленно.
- Получилось, Ром. Ты как догадался?
- Телепатия!– хихикнул друг и продолжил. - Да никак! Позвонил на удачу, если тебя позовут к телефону – значит ты дома, а, следовательно, всё получилось. Плюс к этому тебя вчера на тренировке не было, - наконец закончил свою длинную логическую цепочку друг.
- Понятно. Никак сачкуешь? Утро, ты не на уроках…
- Ой-ой, - прервал Рома, - нудишь, как родители! Совсем плохо тебе. Не сачкую! У меня репетиция КВН в десять сорок, так что я легально гуляю. Ты лучше расскажи, как сработало?
- Качественно, - поморщился, - настолько, что я чуть не сдох от температуры.
Андрей снова поморщился, трогая шею. В горле словно ёжик поселился – колючий, толстый и беспокойный, так и норовит иголки выпустить при лишнем движении. А поболтать с Ромкой очень хотелось.
- Да ладно? – не поверил Малиновский.
- Твоя идея после футбола, в мокрой форме, в мороз минус пятнадцать, грызть перемёрзшее мороженое, работает безотказно, но в моём случае, с тяжёлым побочным эффектом, - заключил с мрачной улыбкой Жданов и замолчал, слушая друга. Мальчишки настроились на долгий трёп.
…
- Согласен, я твой должник, - ответил Роману, - благодаря тебе, я прогуляю две итоговые контрольные. Да, и перед всем этим я замечательно провёл свободные вечера. Я помню.
…
- Нет, - хитро подначил Малиновского, - в кино я с Вероникой был. Конечно, ты её не знаешь. Это моя одноклассница.
…
- На следующий день, на каток я Ольку повёл. Она из параллельного класса.
…
- Да, вот так мне повезло. Согласен, не ту школу тебе выбрали родители, не ту…
…
- Привести Оленьку к нам на футбол? Тебя с ней поближе познакомить? Ты же её на катке сбил!
…
- О-О! Это часть плана была. Ну-ну…
…
- Допустим, ты хочешь ещё раз извиниться, пригласив её в кино. А на футболе-то она тебе зачем?
…
- Малиновский! Опомнись! Какие мускулы ты ей продемонстрировать хочешь?
…
- Ну да, я так и подумал! Хорошо. Поблещешь перед Оленькой, потрясёшь … Не, не мускулами. Перьями своими, павлин! Приведу, пускай поболеет за нас.
…
- День-два точно проваляюсь. Я прекрасно помню про соревнования! Будут у нас, Малина, коричневые пояса! Не могу же я отца подвести!
…
- Да, как и ты своего! Ладно, Ром, давай. Вечером созвонимся, горло болит дико.
Андрей устало перекатился на бок, чтобы поставить телефон на тумбочку. Разговор одновременно поднял настроение и физически вымотал. Он тяжело вздохнул, потёр глаза и потянулся за очками. В комнату кто-то вошёл. Андрей повернул голову и, недоумевая, уставился на гостя:
- Пё-Пётр А-алексеевич, - заикаясь, выдавил подросток. Назвать привычным «дядя Петя», этого разъярённого мужчину было нельзя. Скорее «Государь, Царь-батюшка, Пётр свет Алексеевич». Андрей непроизвольно зажмурился и ещё раз невольно потёр не вовремя заслезившиеся глаза. Пытался отогнать наваждение, видимо навеянное книгой для внеклассного чтения: Толстой «Пётр I» или картиной, название, которой выветрилось из головы. Врач стоял посреди комнаты, широко расставив ноги, ритмично перекатываясь с пятки на носок. В руках держал ремень, стискивал его с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Губы плотно сжаты, серые глаза странно потемнели. От него исходила нешуточная угроза. Андрей судорожно сглотнул и тут же от боли схватился за шею:
- Не губи, Царь-батюшка, - невольно вырвалось у мальчишки. «Чёрт! - мысленно ужаснулся младший Жданов. - Никак флюиды Малиновского!» И в шоке от собственной выходки вжался в подушку. Брови Петра Алексеевича взлетели едва ли не к волосам. Он тихо заговорил, но от этого голоса у Андрея ожили вихры на макушке.
- Ах, ты… Я тебе, шельмец, напомню, как царь-батюшка бороды боярам рубил. Я тебе напомню, как в Царской России детей воспитывал. Отрок многоумный! – рявкнул напоследок, включаясь в исторический экскурс, так неудачно затеянный Андреем.
-«От битья железо крепнет, человек мужает…» (с) – процитировал эрудированный Пётр, почти точную фразу из «Петра I». Он приблизился к Андрею, грозно перекладывая ремень из одной руки в другую. Мальчик на секунду закрыл глаза, пытаясь успокоиться и не усугубить ситуацию, в итоге упрямо выдал:
- Ну, вы же не сделаете этого…
Пётр зло швырнул ремень на одеяло. Наклонился, взял Андрея за подбородок и, глядя ему прямо в глаза, процедил:
- Мальчишка! – тот виновато отвёл взгляд.
- На меня смотри! - потребовал врач. Жданов-младший не посмел ослушаться, щёки заполыхали, но отнюдь не от повышенной температуры.
- Школу ему прогулять надо было! Казанова из Тропарёво! Вместо домашних заданий девчонок охмурял! Нашёл чем шутить! Ты, дружок, себе такую болезнь обеспечил, что за это розгами сечь надо! Долго и мучительно, чтобы никогда и мысли не возникало, провоцировать подобное!
Андрей тихо, но уверенно произнёс:
- Я виноват. Правда, не знал, что так получится. Я никого не хотел пугать.
Пётр отпустил его подбородок:
- Родителям ничего не скажу, - пообещал он вдруг. Андрей заметно расслабился.
Врач напряжённо качнул головой и негромко пообещал:
- Но и безнаказанным ты не останешься. Очаг воспаления хитрости вырежу беспощадно и так, чтоб надолго.
Пётр осёкся, услышав голос вошедшей Маргариты.
- Доброе утро.
- Доброе, - ответили мужчина и подросток одновременно.
Она подошла, села рядом, на краешек постели, прижалась прохладной щекой к тёплой макушке сына. Андрей за секунды, пока мама двигалась к ним и ничего не видела за широкой спиной врача, сбросил ремень с одеяла, а Пётр тут же ногой задвинул улику под кровать. Марго ласково погладила своего мальчика, пощупала лоб.
- Как ты нас напугал вчера, Андрюша, - она озабоченно покачала головой. Андрей был рад, что мама не смотрит на него, а просто обнимает. Пётр проницательно сощурился, глядя на мальчишку. Во взгляде врача читалось: «Стыдно…» Андрей виновато потупился, сжав губы.
- Всё уже, Марго, - врач ободряюще похлопал её по руке. Мама перевела взгляд на друга:
- Петя, чтобы мы без тебя делали. Спасибо. Вместо выходного – ночное дежурство у нас. В больницу съездить пришлось.
- Прекрати, - поморщился Пётр, - результаты анализов нужны были быстро, потому и поехал. И я прекрасно выспался в вашей гостиной. К тому же с Пашей поговорили спокойно.
« Да уж, спасибо, - пронеслось у мальчишки в голове, - это ж надо так попасть! Ох, как Ромка не вовремя позвонил! Хотя, кто знал, что Пётр будет спать в соседней комнате». Но стоит признать, что такое иногда случалось. Друг мог заехать к ним после особенно выматывающих дежурств. Не желая возвращаться в пустую холостяцкую берлогу, где всё будило тяжёлые воспоминания. Или если кто-то из Ждановых серьёзно болел.
Пётр сходил за своим чемоданчиком. Андрей подавил страдальческий вздох. Начинается…
- Так, боец, - врач сел рядом, надевая фонендоскоп, - думаю, ты знаешь, что надо делать.
Спустя некоторое время он оставил пациента в покое, посмотрел ещё раз на последние показания термометра, недовольно качнул головой. После повернулся к маме, терпеливо ждущей рядом.
- Маргоша, придётся всё-таки колоть уколы, - безапелляционно повторил своё вчерашнее решение. Маргарита расстроено вздохнула. Андрей взвыл:
- А таблетками нельзя обойтись?!
Врач метнул в него испепеляющий взгляд:
- Нельзя! – строго отрезал он. - Ты сейчас воду едва глотаешь. Не то что таблетки. Только уколы. Маргоша, я выпишу рецепт. Первый сделаем в два часа дня. Колем три раза в сутки. Через восемь часов. Десять дней.
Мама огорчённо хмурилась. Андрей, услышав приговор, взвыл ещё раз, только уже обречённо. Пётр бесстрастно объяснял:
- Диагноз тот же. Я в лабораторию с утра звонил, результаты мне не нравятся. А миндалины его опухли так… - сердито сжал губы, сдерживая крепкое словцо. Успокоился, закончил. – Поэтому и температуру пока тоже придётся сбивать инъекциями по мере необходимости.
Андрей застонал:
- Вы издеваетесь…
- Дальше, - деловито давал рекомендации Пётр, резко прерывая нытьё пациента, - горло полощешь через каждые два часа. Ничего кислого, сладкого, никакого мёда. Тёплое питьё нейтрального вкуса. Постельный режим.
Андрей раздражённо закатил глаза и со стоном откинулся на подушку. Врач, по его мнению, продолжил несправедливо зверствовать, уже глядя на маму:
- Звонки ограничь – он говорит с трудом…
- Нормально я говорю! – попытался было спорить, но замолчал под взглядом врача. А тот тяжёлым транспортёром неумолимо давил свободе на горло:
- Стоит убрать раздражители: приставку, магнитофон, телевизор тоже. Ему покой нужен.
- Ага, могильный… - буркнул, не сдержавшись, Андрей, сердито потирая гудевший затылок.
- Андрюша! Ну что ты, в самом деле!– строго одёрнула мама.
- Могильный обычно холод, - невозмутимо парировал Пётр. – Кстати... Пока температуры не будет, разрешаю тебе, Маргоша, надевать на него шерстяные носки и завернуть шею шарфом. Можешь компресс сделать…
- Может горчицу в носки насыпать? – некстати вспомнила мама народную медицину и неуверенно посмотрела на мужчину. Она знала его скептическое отношение к «бабушкиным методам».
- Горчица?! В носки?! – взревел Андрей, вскакивая в кровати и переводя взбешённый взгляд с одного мучителя на другого. - Мама! Пётр Алексеевич!
Марго терпеливо попыталась вернуть сына обратно:
- Тише, Андрюша, тише. Ложись.
Тот сердито засопел, но вынужден был подчиниться. Накатившая вдруг слабость была посильнее ласковых маминых рук.
- Вот, это я понимаю, - улыбнулась она, поправляя подушку.
- Горчица. В носки? – эхом повторил врач, размышляя. Перевёл взгляд на мальчика. А тот мог поклясться, что увидел мимолётную хитрую улыбку на лице дяди Пети. - Пожалуй, да. Не повредит.
Андрей откровенно заскулил, натягивая одеяло едва ли не на уши. Всё это покруче ремня будет. Это арест с заключением в одиночной камере пыток! Под неусыпным оком двух инквизиторов - мамы и Петра. Маргарита забрала рецепт, засобиралась в аптеку. А Пётр Алексеевич стянул с лица мальчика одеяло и заговорщицки добавил:
- Скажи спасибо, что я маме про её жуткий чудодейственный чай из семи трав не напомнил, которым ты всегда фикус поливаешь.
- С - спасибо! – нарочито жалобно ответил больной и гневно сжал зубы.
Врач коварно улыбнулся:
- Нет, ты не прочувствовал всю глубину моего снисхождения: фикус-то на кухне стоит, а у тебя постельный режим. Так что чай мама принесёт сюда…
Андрей взбешённо передёрнул плечами и процедил:
- Я понял! Ваша доброта не знает границ!
- Вот! Принимается,– в победном жесте вскинул ладони Пётр.
Потом в очередной раз внимательно присмотрелся, коснулся лба Андрея и уже мягко спросил:
- Устал? Голова болит?
- Нет, - утомлённо закрыл глаза мальчик и съехал вниз под одеяло. Пётр поднялся со стула, вернулся к столу, достал что-то из чемоданчика. Андрей заметил, как он аккуратно расставлял прозрачные ампулы. Подросток сердито сморщился, страдальчески закатил глаза. Врач, не замечая гримас пациента, вышел со словами:
- Врёшь. Я знаю, что температура растёт. Терпишь. Сейчас собьём, будет легче. Я мыть руки, а ты готовься.
«Готовься Жданов, приговор вынесен, тюремная решётка захлопнулась, пытки начинаются», - мрачно хмыкнул Андрей. Раздражённо стащил очки, бросил на тумбочку, и как в детстве уныло уткнулся лицом в подушку, закусив губу. Пётр вернулся слишком быстро.

3.
Жданов-младший с трудом контролировал желание разораться, которое активно подстёгивалось ненавистью к уколам, шерстяным носкам, горчице, гадкому полосканию, колючему шарфу. Объём взрывоопасного эмоционального коктейля рос в геометрической прогрессии изо дня в день. Усугублялось положение изоляцией от друзей, строгим постельным режимом, бдительность мамы и педантичностью Петра. Эти двое не давали возможности увильнуть от бесконечных процедур. Подъём в шесть утра - сомнительное удовольствие. А уж если просыпаться, чтобы тебе вкатили очередной укол, а затем оправляли в ванную полоскать горло отвратительной дрянью с йодом, солью и содой! И потом в течение дня всё это повторяется несколько раз, плюс бесконечные осмотры, компрессы, градусники, безвкусная еда и вообще! Лечение больше смахивало на ежедневную изощрённую казнь. Андрей ощущал себя Прометеем прикованным, которому два! орла клевали печень! Врач блестяще осуществил операцию по удалению очага воспаления хитрости. Спустя сутки подросток готов был дать кровавую клятву, что он больше никогда не будет провоцировать болезнь.
Только одна мысль грела Андрея и заставляла терпеть происходящее, стиснув зубы. Ему необходимо усыпить бдительность обоих тиранов. На четвёртый день вынужденного заточения у него были свои намерения. И сегодня этот день наступил. Подросток на цыпочках прокрался в кухню и набрал номер Малиновского:
- Ромка, всё идёт по плану, - зашептал он в трубку, - спецагент докладывает: маму уговорил. Она с отцом уехала по делам фирмы. Пётр обезврежен плотным завтраком и ночным дежурством.
…
- Нет! – сердито шикнул другу. - Кончай ржать! Нет! Это не моя заслуга: Пётр дежурил в больнице, а не у моей постели, и завтраком его кормила мама. Малиновский!
…
- Ромка, у меня в запасе немного времени. Я тебе потом объясню, почему… если захочешь, - угрожающе пообещал. - С отцом удалось договориться? Сказал ему, что я еду только поддержать тебя?
…
- Поверил? Моим ничего не скажет?
…
- Ааатличнаа! - радостно зажглись глаза. - Заедете за мной минут через двадцать? Жду!
Мальчишка положил трубку и потёр шею: горло неприятно саднило. Слабость иногда накатывает, и невысокая температура упрямо держится. Да к чёрту всё! Он решительно пробрался к себе в комнату. Натянул джинсы, свитер. Так… Сощурился, вспоминая, всё ли предусмотрел. Сумку с кимоно сложил ещё ночью, туда же бросил таблетки жаропонижающего и анальгин, бутылку с водой, полотенце. Сгрёб со стола ещё пару таблеток и не глядя закинул в рот. Торопливо запил водой. Ему необходимо максимально быстро прийти в себя. Сегодня соревнования, сегодня они с Ромкой должны получить заслуженные коричневые пояса. Он обещал себе, он обещал отцу, он слишком долго ждал этих квалификационных соревнований, чтобы пропустить их из-за глупой болезни. В спаррингах выстоит, в этом абсолютно уверен. Нормативы сдаст. Плевать. Сожмёт зубы, выдержит неимоверное количество отжиманий, приседаний, подтягиваний - всё, что потребуют. И…победителей не судят! Андрей осторожно достал куртку из шкафа, прокрался на кухню, выглянул в окно. Замечательно! Чёрное BMW Ромкиного отца уже показалось в конце двора и быстро подъехало к подъезду. Из машины стремительно выскочил друг и полетел к дверям. Жданов удивлённо поднял брови: договаривались, что встретятся внизу. Но Роман с крейсерской скоростью поднялся на этаж. Андрей уже вышел в общий коридор и завязывал шнурки на ботинках.
- Андрюха, выручай! – задыхаясь, взмолился друг. - Дай свою тетрадь по химии. Ту, где вы задачи с репетитором разбираете. Она тебе пока не нужна, ты же всё равно болеешь!
У Жданова расширились глаза:
- Малиновский! Ты охренел?! – взбешённым шёпотом проорал он, если шёпотом, вообще можно орать. – Вечером дам! Поехали!
- Андрюха! – не внял друг. - Отец через пару часов уедет. Он не будет меня до конца соревнований ждать. А мне после всего придётся ехать сначала к тебе, потом домой. Я же только ночью вернусь! А мне во! – он показал куда-то в район кадыка. - Как надо! Папа только что в машине сказал, что если в четверти пятёрки по химии не будет, то плакала моя горнолыжная неделя. А химия завтра!
- Ром?! Ты соображаешь?! У меня в гостиной Пётр Алексеевич спит! – рявкнул Андрей, разводя руками. Эта непредвиденная заминка его очень нервировала.
- В смысле, Пётр Первый, царь всея Руси? – хихикнул друг, не вовремя демонстрируя знания по истории. – Боишься гнева государева? Так бороды-то у тебя нет.
Андрей понял, что Ромка тянет время и не отстанет. Жданов с яростью швырнул сумку на пол и решительно открыл дверь в квартиру. Мальчишки бесшумно пересекли коридор, счастливо миновали гостиную, где на диване безмятежно спал Пётр, и юркнули в детскую. Хозяин комнаты бросился к полке с учебниками в поисках тетради. Рома вдруг жалобно скривился и посочувствовал:
- Даа, Андрюха, судя по количеству ампул в корзине для бумаг, твой зад сейчас похож на мишень для дротиков.
- Скорее на карту Звёздного неба, - фыркнул тот в ответ, намекая, что на карте два полушария.
- Романтично, - не понятно, что именно оценил Ромка. Так как он стоял, задрав голову, в который раз наблюдая за движением планет Солнечной системы.
- Держи, - Андрей нетерпеливо всучил ему тетрадь. - Уходим.
Жданов припал к двери, беспокойно прислушиваясь к дыханию Петра в соседней комнате.
- Слушай, Жданыч, а ты уверен, что в твоём состоянии… - начал неожиданно сомневаться Рома. Андрей резко развернулся к другу, не понимая такой кардинальной перемены настроения, проследил направление его взгляда. Ясно. Теперь Малиновский рассматривал два ряда лекарств, оставленных врачом на столе.
- Может не стоит, - попытался Роман ещё раз воззвать к здравому смыслу и тут же был прерван увесистым толчком в спину, но упрямо закончил, - по-моему, ты зря всё это затеял.
- Ты ещё мне будешь жжюжжять, - раздражённо буркнул Жданов-младший. Ромка сердито обернулся и успел заметить, как друг осторожно коснулся нывших висков. Андрей, уловив его уличающий взгляд, тут же сделал вид, будто поправляет очки.
Парочка тенями выскользнула в коридор. Андрей волновался и так стремительно распахнул входную дверь, что огрел ею бежавшего позади друга. Ромка с размаху впечатался в дверное полотно и не сдержал крик. Андрей резко развернулся, сгрёб друга за шею, другой рукой зажал ему рот и почти силой выволок из квартиры. На ходу подхватил сумку с формой, прикрыл дверь и потащил стонущего Романа по лестнице. У бедолаги от боли позеленело в глазах:
- Жданов, постой, остановись! – взвыл он, чувствуя, как Андрей беспощадно тянет его вниз, словно упрямого щенка на поводке.
- Ромка, соберись, нам уходить надо! – уговаривал тот, не собираясь останавливаться.
- Да отпусти ты! Если Пётр и проснулся, то уже догнал бы! А его нет! – сорвался на крик Малиновский. Они скатились на четыре пролёта. Рома сердито вывернулся и остановился, пытаясь прийти в себя, ощупывая нос и саднивший лоб, где зрела шишка. Глянув на друга, Жданов сочувственно поморщился, и полез в карман куртки.
- Вышли уже из квартиры! Сейчас из подъезда выйдем, там машина! Да не трогай меня! – рявкнул на Андрея, который было протянул руку с платком к кровавой струйке на его подбородке. Выхватил платок, прижал к разбитому носу.
- Ромка, прости, – виновато начал Жданов и горячо продолжил, - пойми! Мы должны получить эти пояса!
- Тебе нельзя сейчас на соревнования! Пояс можно получить и позже! – зло бросил тот, запрокидывая голову в попытке остановить кровь.
Андрей терпеливо втолковывал упрямому другу:
- Я не могу позже! И ты не можешь! Ты помнишь, что мы летим в Японию весной? Там будет мастер-класс для учеников с коричневыми поясами. Один из будущих партнёров вместе с сыном тоже участвует в этом мероприятии. Это как-то связано с новым контрактом. Я не знаю подробностей, но нам отец позже всё объяснит. Мы с тобой, видимо, нужны для налаживания неформальных контактов.
- Ты не в форме, Андрюха, – несильно толкнул друга плечом Малиновский. Они медленно миновали последний пролёт.
- Ромка, это не обсуждается! Я нужен отцу! Я обещал! - горячился Жданов. - Кто ж знал, что всё так совпадёт? А следующая квалификация неизвестно, когда будет. Не могу я подвести всех, понимаешь?!
- Это-то я понимаю, - согласился Роман, но как-то обречённо. Не нравилась ему теперь затея друга. Однако Малиновский сунул окровавленный платок в карман, переложил тетрадку подмышку, поудобней, и пошёл вперёд. Андрей победно улыбнулся и быстро направился за другом к выходу. Внезапно Жданов ощутил, как кто-то крепко схватил его за воротник. Парень решительно дёрнулся отработанным приёмом, однако на полпути завис, услышав знакомый голос:
- Жданов-младший! – громыхнуло сверху грозовыми раскатами. - Щадить я тебя не буду! Смерть твоя будет тяжёлой, но быстрой! Стоять, Малиновский! Идейный вдохновитель нам тоже нужен! Роман, вернись! - скомандовал Пётр.
Андрей посмотрел на друга, который инстинктивно отпрыгнул почти к дверям, и очень спокойно произнёс:
- Рома, беги.
- Прости, Андрюха… - тот попытался сказать что-то ещё, но младший Жданов бесстрастно повторил:
- Рома, беги.
- Стоять! – рявкнул вслед Пётр. Хлопнула подъездная дверь. Андрея, как нашкодившего первоклашку, повели к лифту. Пока ждали кабину, дверь подъезда хлопнула повторно.
- Машина Малиновских выезжала? – послышался голос мамы. - Рома к Андрюше заез…
Пётр резко отпустил воротник куртки своего подопечного. Андрей неуютно поёжился под изумлёнными взглядами родителей. Марго замерла на полуслове.
- Петя? – это непонимающе мама.
- Андрей? – это напряжённо отец.
- Доброе утро, - не придумав ничего лучше, неожиданно хором ответила колоритная парочка у лифта. Ждановы старшие переводили взгляды с взрослого на подростка. Сын раскрасневшийся, в верхней одежде, шапка сбилась набекрень, с сумкой для тренировок на плече. Пётр взлохмаченный, в майке, спортивных штанах и тапках на босу ногу, маминых, с каблучками, розовеньких, грозящих лопнуть по шву на лапе сорок второго размера. Маргарита взглянула на сына:
- Ты почему здесь, Андрюша?- она встревожено прикоснулась прохладной ладошкой к его щекам, сняла шапку, потрогала лоб. Он вяло уворачивался. – Тебе рано ещё вставать. Что происходит?
Тот понурил голову. Пётр не торопился приходить ему на помощь. Павел строго заключил:
- Мы сейчас поднимемся и ждём твоих объяснений, Андрей.
Пока ехали вверх, молчание стало гнетущим:
- Мам, - безнадёжно вздохнул подросток, - а переставь, пожалуйста, твой фикус любимый из кухни в мою комнату…
Пётр вдруг судорожно закашлялся, закрыв лицо ладонями. Папа, недоумевая, заботливо коснулся лба сына. Мама настороженно кивнула:
- Хорошо, ты только не волнуйся. Обязательно переставим, и фикус, и традесканцию, если хочешь,- ласково, как тяжелобольного, увещевала она. Пётр как-то сдавленно всхлипнул и, не отрывая ладоней от лица, согнулся в очередном приступе жуткого кашля. Андрей тяжело выдохнул, невероятным усилием подавляя непреодолимое желание хорошенько пнуть, так откровенно забавляющегося, врача.

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Сложный подростковый период у нашей парочки друзей. У Андрея желания затмевают возможности, даже Рома выглядит более адекватным. И, конечно, линия П.О. и Андрея: с самого раннего детства складывается зависимость Андрея от мнения отца и готовность сделать всё возможное и невозможное, только бы не разочаровать его.
Образы живые, яркие, повествование похоже на семейный роман или даже на семейную сагу. Мне кажется, пора перебираться в Фан-Арт.
Автор!!!

_________________
Понять,значит простить.(с)

каакая прелесть)
Каакая распрекрасность)
Каакой хороший, добрый фанаф)))

_________________
Слава Богу за всё! (с)

РРРРРАБАБУСЬКА! © SSport
PS:КВН - это диагноззз

galina,
Lenok_0593!
Девочки, спасибо за отзывы!
Спасибо всем читающим!

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Эт я!

4.
Зима 2006. «Зималетто»
Марго с ужасом смотрела на происходящее. Что?! Что происходит с Андреем?! На какую-то долю секунды ей показалось: если бы кабина не приехала, то сын с лёгкостью шагнул и в пустую шахту лифта. Безнадёжность, отчаяние, плескавшиеся в его глазах, к концу жуткого монолога превратились в беспросветную тоску. Он говорил, говорил… Грехи, ответственность… Его взгляд угасал с каждым словом. Господи, что с ним происходит? Какие беды свалилось на него в этот раз? Она растерянно смотрела на своё размытое отражение в металлических створках лифта. На краткий миг, захотелось оказаться у другого лифта. Там, где по счастливой случайности перехватили бежавшего порывистого шестнадцатилетнего Андрюшу, удержали от безрассудного поступка. Когда было достаточно лишь строго взгляда или ласковых уговоров, чтобы вразумить сына. Маргарита медленно обернулась. Кира рядом. Ситуацию объяснил Малиновский:
-У нас отбирают «Зималетто».
Марго повторила про себя эту фразу несколько раз, чтобы смысл, наконец, впечатался в мечущееся сознание. У них отбирают дело их жизни.
- Эта звезда лёгкой промышленности всё-таки вышла на тропу войны! – довольно громкое негодование Киры вернуло женщину в реальность. Они втроём уже в кабинете. Малиновский протягивает Ждановой стакан воды, а девушка таблетку. Женщина посмотрела на Рому и уверенным движением взяла из другой его руки стакан с виски. Янтарная жидкость неприятно обожгла горло. Боль окончательно укрепила связи с реальностью. Маргарита выпрямилась в кресле, надо решать. Под угрозой её семья. Её сын. Она должна и сможет вытянуть его из того ада, в котором он сейчас вращается. Где всеобъемлющее чувство вины, ежесекундно вгрызаясь в нервы, кромсает душу, не позволяет поднять голову.
- Кирюша, детка, я понимаю, всё это очень скверно. Но изменить ситуацию сможет только холодный подход,- прервала она уже твёрдым голосом бурные возмущения будущей невестки.- Езжай к нам и поговори с Пашей, спокойно объясни ему положение дел.
Девушка растерянно переспросила:
- Я? А вы?
Марго словно не услышала её вопрос и посмотрела на друга своего сына:
- Роман, ты знаешь, куда мог поехать Андрей, - она не спрашивала, она утверждала. Тот нехотя поднялся. Вряд ли Жданов спасибо ему скажет, если он привезёт его мать в бар.
- Роман, - Марго, видя неуверенность Малиновского, усилила нажим, в голосе послышались стальные нотки. Серо-голубые глаза сощурились и грозно прожигали несчастного Ромку.- Нам надо его найти. Ты прекрасно знаешь, чем всё может закончиться.
Тот тоскливо вздохнул. «Чем-чем? Пьянством и неадекватными поступками. Жаль, что девочки из этого списка, увы, исключены. Было бы проще»,- мрачно подытожил он свои размышления.
- Хорошо. Я подожду на стоянке, - Рома кивнул Воропаевой на прощание и пошёл за ключами от машины.
- Кира, Пашины таблетки в кабинете, в нижнем ящике стола, - сообщила Жданова, выжидающе глядя на девушку. Та подняла глаза, перестала нервно теребить кольцо и кусать губы.
- Маргарита, я поговорю с Павлом Олеговичем, - пообещала она. Хотя её не устраивало решение будущей свекрови. Может Андрей, в свете последних событий, внял бы, наконец, доводам о ненастоящей любви и поверил в предательство Пушкарёвой? В этот трудный для него момент Кира должна быть рядом. Она поможет ему справиться с разочарованием и подтолкнёт к верному решению.
- Спасибо, девочка.
Сидя в машине Романа, Маргарита обдумывала происходящее. «Зималетто» в долгах и заложено. Процесс заканчивается, и они теряют всё. Паша ищет выход из тупика. Она была уверена, что найдёт. Муж, по резкому замечанию Максима Шнайдерова, «вытягивал фирму на своём горбу» и раньше.
Подъехали к бару. Не тот.
Именно умение Жданова находить компромисс, искусно отстаивая свои интересы, деловая хватка, чутьё на выгодные контракты, самоотдача и азарт позволяли им выкручиваться из, казалось бы, безнадёжных ситуаций. Партнёры доверяли Павлу. Их подкупала честность, точность, ум и энергия. А когда это было необходимо, подключался особый мужской шарм, вкупе с харизмой уверенного, прозорливого бизнесмена.
Ещё один бар. Очередная неудача.
Резкий насмешливый Воропаев предпочитал, чтобы переговоры вёл тонкий, корректный Жданов. Юра, благодаря налаженным связям в министерстве, всегда знал где, что и почём можно выгодно приобрести, когда и откуда ждать очередную проверку, а уж деловые переговоры – это не его конёк. Марго в раздумьях постукивала ладошкой по кожаной обивке сиденья. Кира всё расскажет Павлу, в этот раз он справится и без Маргариты. Кирюша будет рядом, поможет.
Опять ошиблись.
Но ссора с сыном пойдёт на новый виток. Паша потрясён, разочарован, удручён. Он обижен недоверием и обманом, настолько, что не хочет видеть Андрея, говорить с ним. Однако Марго верила, что ошибки сына можно исправить. Андрей – профессионал, просто где-то он просчитался. Им бы с отцом объединиться. Но она знает, что пока диалог невозможен. Прошло мало времени. Павел начнёт откровенно давить на сына, отчитывать, а тот либо виновато замкнётся, либо будет упрямо гнуть свою линию. Их обоюдное умение достигать компромисса не распространяется друг на друга. И если уж коса находила на камень, то роль буфера в спорах между любимыми мужчинами принадлежала ей. При этом уверена была только в одном - дерзить их вспыльчивый и эмоциональный сын не начнёт. Уж что-что, а манеры были не просто привиты, они были вымуштрованы, в своё время ею и дедом Рудольфом, бывшим дипломатом. Иной раз достаточно её строгого: «Андрей!», чтобы сын усилием воли усмирял свой горячий нрав. Но не в этот раз. Потому найти его надо, как можно быстрее. Отчаяние сына запредельное, чувство вины всепоглощающее. И выход из ситуации, который ему сейчас подскажет его взрывной темперамент, скорее всего, будет тупиком.
Маргарита снова вышла из машины. Неудача.

5.
Андрей не помнил, какой по счёту стаканчик водки он опрокидывал в себя. Говорить с барменом желания уже не было. «Катя меня ненавидит! Ненавидит!» Бессилие и пустота чёрной воронкой закручивались где-то в районе солнечного сплетения, затапливали душу, цепляли и рвали в клочья сердце, но упорно не выключали сознания. Ещё стаканчик. Чтобы забыть… или хотя бы забыться. Чтобы боль исчезла, прекратила пульсировать в каждой клеточке, не ломала так… «Что, Жданов, пора осознать и принять – ты всё потерял! Кать, зачем? Зачем любить научила и исчезла? А сейчас забрала кампанию. Ведь «Зималетто» тонкой ниточкой связывало нас, меня держало где-то недалеко от поверхности. Не давало захлебнуться отчаянием, дарило крохи надежды, что есть шанс начать сначала. Теперь и эта ниточка порвана. Я понял. Всё понял. Но очень поздно. Ты возненавидела, а я по-прежнему люблю тебя. Ты научила меня безоговорочно верить, искренне любить. Только я не могу так больше! Это невыносимо!» Андрей тяжело навалился на стойку, пытаясь удержать тело в вертикальном положении. Обвёл глазами бар. Сумрачно улыбнулся, с шумом попытался вздохнуть. Оказалось, что для него любовь мучительна…даже слишком. Настолько, что разноцветный мир подёргивается серой пеленой! Настолько, что звуки сливаются в неясный гул! А внутри взрывается каждую секунду кровавый фонтан горечи, растекается болью раскаяния, давит на виски, сбивает ритм сердца, не даёт дышать!
Очередной стаканчик.
« Знаю, Катенька, я виноват! Я подлец и негодяй. Ты убежала от меня. Не смогла. Я понимаю тебя. Моя девочка. Ты не захотела барахтаться в болоте лжи. Это я тебя туда привёл. Чёрт! Как он мог? Смог. Потому что ослеп, оглох сначала от страха, а потом и от ревности».
Ещё стаканчик.
Он в бессилии уткнулся лбом в скрещенные руки. Голова уже кружится. Он закроет глаза и отключится. Он мечтает об этом. И тогда не будет чувствовать, не будет вспоминать. Где же ты забвение? Притаилось на краешке сознания. Ну же! Противно засосало под ложечкой. Ааатлична. Охотно поплыл в ускользающую тьму. «Тогда почему? - Потому что я… тебя… люблю… Честно-честно? - Честно-честно». Заискрились всполохи непрошеных воспоминаний, терзая ноющее сердце. Нахлынули ощущения: нежные прохладные пальчики на его коже, мягкость податливых губ, её неповторимый аромат и голос проникновенный, умиротворяющий. «Стоп! Всё закончилось, Жданов! И во всём виноват только ты!» Он застонал, с трудом отрывая голову от рук. Сжал вискИ. Чёрт! Выжечь! Вытравить! Чтобы стало легче. Он на это надеется.
Опять стаканчик, тут же за ним следующий.
Вот так. Мир уже потерял чёткие очертания. Хорошо. «Хочешь забыться, Жданов! Только от себя не убежишь! Что мы имеем? Ты не смог удержать любимую женщину. Ты обидел и потерял её. Провалил дело жизни своего отца. Разочаровал его. Поставил две семьи на колени. И ты сам на коленях, Жданов! За что? Почему? Да потому что ты – сволочь и трус! Нет тебе прощения, Жданов, нет! И выхода… тоже нет. Есть только искупление. И ты сможешь».
Затуманенный мозг зацепился за эту, казалось, спасительную мысль. Андрей тяжело, всем телом, отвалился от барной стойки, повернулся к залу. Он сможет. Он хочет. У него получится. Он искупит свои ошибки. Ответит за всё и свобода… туда, где не больно. Так говорят. И воон те здоровые мускулистые хомячки помогут ему. Станут пропуском.
Исступлённо доводил компанию до точки кипения. Терпеливо выжидал момент, когда можно будет развязать драку. Получилось.
Снег. Он знал, что пропускал удары. Однако адреналин отключил чувство опасности и притупил физические ощущения. Хотя кое-что есть…солоноватый металлический привкус во рту. Кровоточили с внутренней стороны обе щеки, разбитые об зубы. Назад. В бар.
Снег. Холодно. Ещё что-то чувствует. Не боль. Нет. Всё ещё адреналин.
Удар в лицо. Давайте же! Он заслужил! Сильнее! Сбили с ног. Всё правильно. Нужна физическая боль, чтобы вытеснить другую, чтобы получить заслуженное и освободиться.
Снег жёг рассечённую кожу на лице, остро впивался в тело сквозь тонкую ткань рубашки, царапал ладони и таял. Не осознал, как и зачем перевернулся. Смог раскрыть глаза. Ночь. Небо. Вспышка и сияющие падающие звёзды. Да это снежинки в свете фонаря. Колючие, холодные. Их много, из-за них плохо видно, что творится наверху. «Небеса! Я всё ещё здесь! Услышьте же, наконец, меня! Катя! Я виноват! Я не могу без тебя, не хочу! Прости! Умоляю…» А вот это неправильно. Он ещё может двигаться, способен видеть тёмное небо и смеет просить его о чём-то. Он ещё чувствует слишком много. Надо вернуться в бар.
Размытые лица хомячков. Его ударили так, как он и хотел. Целенаправленно. Наотмашь. Профессионально. Чтобы наверняка отключить сознание соперника. Зелёные звёзды в глазах. Вожделенная тьма поглотила реальность.

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Какой ужас!!! Читала с замиранием сердца... Написано великолепно, талантливо!!! Сейчас начнётся основная часть... В ожидании...
Пора в Фан-Арт, пора... Главное, не бросайте фик...
Дорогой Автор!!!

_________________
Понять,значит простить.(с)

Вау, нет слов

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Какие страсти на сон грядущий, ужасный ужас!!! Я плакаю. Пью валосердин.
Ле Ди, спасибо, с вами и Хичкока не надо.

_________________
Вся жизнь впереди, надейся и жди!(с)

И таких перлов множество... я смеялась до слез! Такой заряд позитивчика с утра пораньше!
Очень живо, эмоционально и знанием дела написано!
Автор, брависсимо!!!
Мрррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррр!!!

_________________
Поверь мне, невозможное – возможно,
И быть волшебником совсем не сложно.
Согрей сердца людей любовью, лаской,
И серость будней обернется сказкой!

Автор, очень понравилось Ждём продолжения

Автор, здорово. Очень в свое время не хватало в фиках нормальных, живых Марго и Павла как родителей Андрея, а не романтических героев.

Оох, прям не фанф, а какой-то мини-сериал...
Правдиво, красиво... и так прекрасно)

_________________
Слава Богу за всё! (с)

РРРРРАБАБУСЬКА! © SSport
PS:КВН - это диагноззз

galina,
Яна,
Nadushka,
Мурлыча,
нати,
tinnka,
Lenok_0593!
Всем-всем-всем спасииииибо!!!!!!!

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Ой, как здорово! Спасибо!

_________________
Тот,кто никогда не смеется над собой,упускает множество отличных способов посмеяться.С.Дункан

lenushka!
Благодарю!

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Девчонки, я с вами! Муз просил передать это и это:

6.
Катя лежала в номере, уткнув нос в прохладный шёлк подушки. «Сегодня был замечательный вечер. За-ме-ча-тель-ный!» - уговаривала она себя и вздыхала. «Салют был сказочный. Ночь. Небо. Вспышка и сияющие падающие звёзды. » Что-то послышалось в треске взрывов и в возбуждённом гуле толпы. Стон? Надломленный голос, зовущий небеса. Его голос. Катя сердито потёрлась лбом о подушку. Не уловила. Не поняла. Миша в тот момент положил ей руку на плечо. « Я не ожидала, удивилась. Я растерялась. А он исчез…его голос.» Девушка сжала губы, зажмурилась, пытаясь не то воскресить наваждение, не то окончательно похоронить его под грузом собственных принципов. Резко распахнула ресницы, вскочила:
- Хватит, Пушкарёва! Хватит! Нет его больше в твоей жизни! Нет!
Она нервно вышагивала вдоль кровати, убеждая себя: « У тебя всё получилось. Новая работа, другие люди, другая страна.»
Остановилась, заметив своё отражение в зеркале:
- Я – другая! Я смогла отодвинуть мысли о нём на задворки памяти. Далеко. Глубоко. Закрыла дверь. Повесила замок. Амбарный! Ключ потеряла!
«Ну-ну, и всё время подглядывала в щёлку», - вклинился в размышления ехидный голосок с Колькиными интонациями.
- Ну и что! – отчаянно возмутилась она. Запрокинула голову, словно в поисках ответа на потолке, сощурилась. Взгляд упёрся в темноту. «Миша. Зачем решил поцеловать её? Зачем? Не давала я ему надежды. Он прикасался, смотрел ласково, говорил проникновенно. И ощущала почему-то только его любопытство, смешанное с восхищением. А хотелось чего-то щемящего, лихорадочного, порывистого! Так чтобы горячая волна по телу, лёгкость в голове и бабочки в животе! Чтобы девятый вал прокатился и смыл навсегда все горько-сладкие воспоминания!» Катя со смешком переходящим во всхлип упала в кресло и судорожно вцепилась в подлокотники. Не справилась с собой, свернулась калачиком, бессильно опустила голову, утыкаясь лбом в колени. А её и накрыло! Накрыло пресловутым девятым валом! Да так, что захлебнулась от ощущений, что происходит всё не так! Шарахнулась от Миши, потому как всё не то! Не хватает больших тёплых ладоней на плечах или талии, которые всегда действуют уверенно и одновременно нежно. И от этого меркнут мысли в голове. Не хватает голоса, магнетически глубокого, зовущего: «Каать…» и ты покорная следуешь за ним. Не хватает его глаз, в которые смотришь и погружаешься в сладкую истому горячего шоколада. Так, что жар проникает в каждую клеточку, покалывает в кончиках пальцев и концентрируется где-то глубоко внутри. В такие моменты между ними плещутся, перетекая от одного к другому, обжигающие потоки горячей энергии непостижимой природы. Не хватает его аромата, в котором купаешься, стоит чуть ближе наклониться. От которого слабеют ноги. А губы… дразнящие – то легким пёрышком порхают, едва касаясь кожи и щекоча скулы, веки, шею, виски. То требуют, подчиняют своей воле, безраздельно властвуя над всем телом, вырывая признания и даря забвение.
«О-о-о! Пушкарёва, остановись!» - запоздало включился мозг. Катя, тяжело дыша, подскочила с кресла. Ослабевшими пальцами вцепилась в стакан с персиковым соком. Глоток, другой, третий. Не ощутила вкуса, только холодные остатки льдинок неприятно царапнули нёбо. Со звоном вернула стакан на столик. Нетерпеливо стащила ставшую вдруг неприятно влажной шёлковую пижаму и бросилась в душ. Стоя под прохладными струями, ругала себя: « Девятый вал… Получила? Он, играя, швырнул тебя на скалы. Вышиб дух. Едва на колени встанешь, пытаясь на берег выбраться, как эта же волна, уходя в море, снова безжалостно подхватит! Накроет с головой, не давая вздохнуть, по камням протащит, раздерёт в кровь. И отхлынет безразлично! Мало тебе? Может, хватит стихийных бедствий? Пора подальше перебраться, вглубь материка. Где тихо, уютно и без потрясений.»
Жёстко давила в себе нотки протеста. Вышла из душа, решительно забралась под одеяло.
- Спать, Пушкарёва и ни о чём не думать! – сердито приказала себе, закрывая глаза. Невнятный образ забрезжил перед внутренним взором. «Это невыносимо», - заметалась по подушке. Катя в очередной раз вздохнула, натянула одеяло на голову, по-детски прячась от тревожащих мыслей. «Что, Пушкарёва, про «Инструкцию» забыла, по спектаклю соскучилась? - зло спросила у себя и язвительно ответила. - Так это тебе во МХАТ, Катенька!»
Звёзды ярко мерцали, пронизывая необъятно тёмный колодец небес. Смотрели через квадрат гостиничного окна на спящую девушку. Ей приснится море - синее-синее. И голос родной, далёкий, измученный: «Я не могу без тебя, не хочу! Прости! Умоляю…»

7.
Кира уехала от Ждановых через несколько часов. Разговор с Павлом Олеговичем прошёл на удивление спокойно. Они обсудили произошедшее, потом Павел звонил адвокатам «Ника-моды», своим адвокатам, подключил юриста. Закончив с переговорами, Жданов предложил Кире остаться у них, дождаться Маргариту, которая так и не позвонила. Но девушка отказалась. Последний разговор окончательно вымотал. Неприятно покалывал отказ будущей свекрови от помощи в поисках. Ко всему прочему, уже настолько поздно, что если Марго и найдёт сына в ближайшее время, то тот наверняка будет невменяем. А у Киры закончились силы, чтобы достойно держать лицо перед Ждановыми и не сорваться при них на Андрея. Она уехала домой. Павел Олегович провёл девушку и вернулся в кабинет. Устало опустился в кресло. Мелодично запел сотовый. Звонила Марго, непривычно тихим голосом сказала, что скоро приедет и всё расскажет. Павел тяжело опёрся о столешницу и медленно протянул руку за таблетками. Спустя некоторое время он устало откинулся в кресле и закрыл глаза, в ожидании облегчения. Что же происходит? Не может он с Кирой разговаривать об Андрее. Только с Марго. Как невыносимо медленно тянется время. Сын, что ты творишь? Как ты мог разрушить дело всей жизни? В размышления вклинился уверенный голос жены: «Андрей сто раз подумает, прежде чем что-то сделать! Ну, он же не с улицы в фирму пришёл! Он справится!» Это говорили эмоции, его отцовская любовь, стонущая под осколками разбитого сердца. Павел с силой потёр грудную клетку, слева, где пронзительно заныло. И тут же всё это было безжалостно сметено выводом холодного рассудка бизнесмена: «Сын смог и развалил! Вечно соперничают с Сашкой! Не признался вовремя, что ошибся, не пожелал умерить амбиции, гордыню! Не захотел обратиться за помощью! Ему нужно было всё и быстро!» Мужчина открыл глаза. Взгляд упёрся в документы, которые оставила Пушкарёва. Надо ещё раз изучить бумаги самому. Прочь порывы и страсти. Он слишком давно умеет обуздывать свой нрав и подчинять темперамент усилиям воли. И тогда на первый план выходит сдержанный, проницательный Павел Олегович. Бизнесмен с великолепным чутьём и железной деловой хваткой. Правда, желание рисковать с годами поутихло, притупился азарт.
Но в этот раз он с трудом контролирует себя. Жданов-старший утомлённо потёр затылок. Отодвинул бумаги. Не укладывается до конца вся эта история. Не хватает неких составных деталей.
«Сын очень любит «Зималетто», это неоспоримый факт. Его преданность делу сравнима с твоей, Паша.» Бизнесмен немилосердно парировал: «Опять эмоции! Мы имеем то, что имеем! Компания заложена и уже практически не принадлежит нам!» И всё же! Противоречия разъедали мозг, разрезали полушария, рвали душу. «У сына мало опыта, потому он пока ввязывается в авантюры. Он слишком похож на тебя в молодости: горяч, нетерпелив, азартен. Но у Андрея есть огромный потенциал, чтобы двигать семейный бизнес. Увлечён своим делом, способен брать на себя ответственность и принимать решения. Филигранно ведёт переговоры: клиенты не замечают, как попадают под обаяние сына. Как хочешь это называй – харизма, талант, интуиция, энергетика, но он чувствует, какая нужна тактика и эффективно пользуется ею. Андрей твёрд и решителен с одними, тонок и осторожен с другими. Изящно парирует и тактично даёт понять, что его устраивает, а что нет. У него гибкий ум, быстрая реакция, приятный юмор. Он умеет говорить то, что хочет услышать оппонент, не теряя при этом своих преимуществ. Он всегда добивается своего. Умеет налаживать контакты и легко поддерживает их. В голове сына масса идей и путей их реализации.»
Павел отвлёкся от размышлений, тревожно посмотрел на часы в ожидании жены, после обвёл глазами кабинет. Современная обстановка, без вычурности и излишеств. Лаконичная мебель из дорогих пород дерева. Рельефные золотистые портьеры на окнах. Новейшая техника, которую скрупулёзно выбирали с сыном. На полках рядом с книгами стояли футбольные кубки: часть принадлежала Павлу, часть Андрею. Дипломы. Несколько семейных фотографий. Отец рассеянно покрутил в руках дорогой паркер, недавний подарок сына, отложил, взял снова.
«Андрей – прекрасный специалист! Знает компанию до молекул! Не ври себе, Жданов! Ты готовил его в преемники едва ли не с пелёнок. Саша умён, опытен в руководстве, но ни черта не смыслит в нашем бизнесе. Даже план свой составил, основываясь на твоих же идеях. Хотел бы поставить Воропаева во главе – решил бы единолично! А так, это место по праву принадлежит твоему сыну. Он его заработал. Саша повёл бы фирму вперёд, а Андрей хотел не только вперёд, но и вверх. К новым вершинам. И план у сына отличный. Рискованный, но… Ты хотел, чтобы парни работали в команде. Так не получалось. Они изначально пошли разными путями к разным целям. После, ты надеялся, что увидев в Сашке конкурента, Андрей подстрахуется, пересмотрев некоторые небезопасные пункты своего проекта до совета. Например, уменьшит объёмы модернизации производственной базы и тем самым уменьшит количество кредитов, но нет. Андрей не внял советам быть осторожнее. Рисковый и слишком дерзкий в решениях, твой любимый, амбициозный балбес пошёл другим путём! Он подстраховался, сделав предложение Кире. Идея не самая удачная, но этот шаг дал ему возможность настоять на своём: стать президентом, не менять свой план и воплощать его в жизнь с минимальным вмешательством с твоей стороны и со стороны Александра. Все попытки проконтролировать Андрея были успешно нейтрализованы сыном и его командой. Признай, Жданов, пусть и не совсем изящно, но в этот раз сын поставил тебе мат.»
Жданов - старший бросил сотый взгляд на, казалось, застывшие часы. Отложил серебристую ручку, разложил перед собой документы. Вцепился в карандаш.
«Ты слишком усложнил комбинацию, Паша. Голосуя за Александра, ты отдавал дань уважения погибшему другу и намекал подозрительному Саше, что не отбираешь у него шанса стать президентом в угоду родному сыну. А ещё этот ход должен был заставить Андрея стать осмотрительней и благоразумней в решениях, под влиянием Воропаева. Но… Всё пошло не так. Ты потерял доверие сына.» Павел напряжённо нахмурился. Давно в его мыслях не было таких лабиринтов. Карандаш с треском разломался на две половинки. С силой опустил сжатые кулаки на столешницу. «Но потом, Жданов, ты безропотно принимал все его решения! Не лез с советами, не давил опытом, гордился им, радовался! Поддерживал все начинания! Верил в него! Знал, что это его дело, его место!» Половинки карандаша разлетелись в стороны. Павел упёрся подбородком в замок переплетённых пальцев. А холодный бизнесмен и любящий отец одновременно вынесли беспощадный вердикт: «Было его место! Было! Жданов, твой любимый и единственный сын лгал всем! Долго и изощрённо. Теперь доверие утрачено.»

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"