НРКмания

Какие замечательные главы! И еще штрихи к портрету всех героев. Порадовало, что Кира себя так быстро проявила. Конечно, Андрюшу было очень жалко в этот момент, он чуть не сломался. Но зато теперь Кирюшу ему точно сватать не будут. Марго, Павел, Петр - они уже практически как живые. Спасибо!
И отдельно - за ремень! Реально подняло настроение!

Крылья,
tatyana-gr!




Всем спасибо за внимание, отзывы!


Реал жестоко покусал остатки моего свободного времени. Но я здесь!

16.
Пробуждение было резким и неприятным. Словно кто-то грубо сорвал с неё тёплое покрывало. Катя с шумом втянула свежий воздух комнаты и зябко свернулась в комочек. Пошарила рукой в поисках сползшего одеяла. Неуютно поёрзала под холодной тканью и окончательно проснулась. С грустью вспомнила, как легко и приятно просыпалась в последние дни в Египте. Когда исчезло ноющее, тянущее ощущение, которое поселилось в ней после чтения литературных экзерсисов Малиновского. Это ощущение росло, давило свинцовой тяжестью, закрывало собой малейшие проблески чего-то хорошего. Да и было ли хорошее? «Было. И закончилось», - решительно оборвала свои размышления. Это прошлое. Всё осталось там. Идём вперёд. Как советовала Юлиана. Катя нащупала очки на полочке, одела. Откинула одеяло, села, потирая замёрзшие запястья в попытке согреть. Поёжилась. Что ж так холодно? На краю дивана лежала толстая бордовая вязаная кофта. Наверняка мама вчера оставила. С благодарностью завернулась, радуясь такой нехитрой заботе, пошевелила ногами в поисках тапочек. Захотелось быстрее на кухню, под крылышко к родителям, да и чашечка горячего чая была бы очень кстати. Тапочки не находились. Заглянула под диван. Дневник! Катя потянулась за ним. Ощутимо, с глухим стуком ткнулась коленями в пол. Сдавленно охнула. Кончиками пальцев ухватилась за уголок тетради, нетерпеливо рванула на себя. Ручка с тихим шорохом покатилась под диван. Белая страничка. Синие чернила полыхали предательским: «Я так соскучилась. Тебя так долго нет…» Обожгло нестерпимо. Дыхание сбилось. Со злостью захлопнула записи, пряча мысли. Сжала сильно, так, что от картонных краёв обложки на коже проступили красные полосы. Даже ладоням горячо стало. История должна закончиться! Торопливо, боясь потерять решимость, раскрыла тетрадь, дёрнула страничку с последним признанием. Бумага не хотела рваться, как-то странно тянулась, изламывалась под дрожащими пальцами. Катя прекратила попытки и лбом упёрлась в раскрытый дневник. Можно вырвать страницу, можно даже искромсать все записи по листику. Так же, как страстно говорить Кольке, что она не видеть, не слышать не желает Андрея. Вот только это ничего не меняет. Себе врать бессмысленно. Как запретить думать о нём? Если даже в Египте под завалами незнакомой работы, под шквалом новых впечатлений, продолжала тосковать, видела его образ, слышала голос. А в первые дни, смешно вспомнить, ждала! Ждала, что прилетит за ней! Знала, что зря, и надеялась…
Вчера ночью… Не нашла в себе сил, чтобы уйти. «Он в клинике! Избит! Его держат на сильных лекарствах! Павел был не на шутку встревожен! Ты бы смогла пройти мимо? Вряд ли. Только разговаривать с Андреем необходимости не было! Ни – ка – кой!» - сердито вещал неугомонный внутренний голосок.
- Это ничего не значит! – истово шептала в измятые странички. - Это как посмотреть на фотографию. А он всё равно ничего не вспомнит! И если вспомнит, то вряд ли догадается, кто с ним разговаривал.

Катя со вздохом оторвала голову от дневника. Медленно, как будто на ней была надета тяжёлая металлическая кольчуга, а не вязаная кофта, поднялась с пола. Господи! Хоть бы на минуту избавиться от своей привычки всё анализировать! Вот бы, как Машка, жить эмоциями! Заткнуть этот строгий, неумолимый голос разума каким-нибудь ярким чувством. Сказать себе: «Я обиделась!» и всласть подуться, повозмущаться на несправедливость этого мира, порыдать на плече у подружек, не раскладывая всё по полочкам и не обдумывая своё поведение. Грустно улыбнулась. Подошла к столу. Робкие весенние лучики тёплыми пятнышками расположились на деревянной поверхности. Положила тетрадку. Упёрлась раскрытыми ладонями, придавливая её на секунду к столешнице. Признавая поражение перед исписанными листочками, сунула дневник в ящик. Задвинула быстро, резко. Как мышеловку захлопнула. Там им самое место! Хватит! Яркие солнечные блики враз исчезли со стола. Лихорадочно застучало сердце, заметалось, заколотилось. Погнало волнение по венам. Испуганно вскинула голову, взгляд метнулся вверх. Выдохнула. Это не в глазах свет померк. Это солнце зашло за облака, оставляя город во власти холода и тени.
«Тогда это будешь уже не ты! Два раза поддалась эмоциям, и что в итоге? Две истории любви с плохим концом! - бескомпромиссно подвёло черту неугомонное рациональное начало и победно добавило. - Спасибо Юлиане! С обидой ты как раз справилась! И ненависти нет! Эмоции под контролем.» А что есть? Любовь, недоверие и… чувство вины, за тот совет. Оправдания для Кольки и для себя: «У меня внутри оборвалось всё! Он заслужил! Нет, а что я сделала? Просто рассказала правду!» не могут заставить умолкнуть тонкий сверлящий голосок совести. Но сегодня она избавится и от этого разрушительного чувства. Как говорила Виноградова:
- Ты имеешь право быть собой! Действовать, жить и даже совершать ошибки! Да! На планете Земля нет идеальных людей. Мы познаём эту жизнь через личный положительный и отрицательный опыт. И промахи совершают все, но лишь признание своих промахов даёт преимущество. Спокойно прими, что можешь ошибаться. Не оправдывайся. И просто ответь за свои действия. Реши, какие шаги нужно предпринять, чтобы исправить ситуацию. И это здорово – хотеть и делать! А не биться в конвульсиях из-за чувства вины. Оно отбирает энергию. Тормозит нас, не позволяя развернуться. Не дает достигать целей, запрещает выбирать и осуществлять масштабные задачи. Что для тебя важнее? Быть счастливой или правильной?
Катя вздёрнула подбородок. Она будет счастлива! В последний раз поступит правильно, оправдывая чужие ожидания, отдавая долги. И пойдёт вперёд, не оборачиваясь. За счастьем.
- Катенька, - заглянула мама, - ты уже проснулась.
- Да, мамочка, - обернулась.
Елена Александровна улыбнулась:
- Приходи на кухню, мы с папой ждём. Да и Колька скоро появится.
- Хорошо, - кивнула, - иду.
Мама на секунду задержала взгляд на дочери. Её Катя вернулась из Египта другая. Похорошела. Причёска, очки, лёгкий макияж – это всё сразу бросалось в глаза. Но вчера, когда держала дочь на коленях, гладила, расспрашивала, это всё ещё была её маленькая девочка с косичками. Такая родная, ласковая и понятная Катенька. А сегодня чуткое материнское сердце подметило иное. Около стола стояла повзрослевшая Катерина. Плечи развёрнуты, чуть вздернут подбородок. Осанка. А ещё взгляд. Дочь смотрела уверенно и спокойно. Слишком спокойно. Так смотрят победители или те, кто очень глубоко и старательно прячет свои чувства. Катя улыбнулась маме, вздрогнула, засунула ладошки в рукава, как в муфту:
- Что ж у вас в Москве так холодно, - пожаловалась.
Елена Александровна поманила рукой:
- А мы сейчас чайку горяченького! Пошли.
***
Катя положила трубку. Никак не получается позавтракать со своими. Приходилось бегать к телефону. Сначала разговаривала с Юлианой. Виноградова расспрашивала о самой Кате и о Михаиле. Потом позвонил Миша. Договорились, что вечером Катя заедет к нему. Девушка вернулась за стол. Мама, услышав их разговор, уже суетилась: чем можно порадовать больного? Колька, допивая чай, с эклером, приготовленным в честь приезда Кати, принялся размышлять:
- Тёть Лен, он же аллергик. Значит, для него есть строгие ограничения в питании после такого приступа.
- Ну, - выжидающе посмотрела на него Елена Александровна. Катерина и Валерий Сергеевич тоже заинтересовались.
- Какие познания в медицине, - отметила Катя, с преувеличенным вниманием глядя на друга, отложила своё пирожное на блюдце.
- Познаний мало, а вот умных слов нахватался где-то и в предложение соединил. Вдруг, что дельное сказать получиться, - не промолчал папа, сосредоточенно продолжая размазывать масло по кусочку белого хлеба.
Колька не прекратил вчерашних шуточек по поводу Миши. Активно делал вид, что никак не запомнит его простую аппетитную фамилию. Как угодно: Буйабесс, Бланманже, Бульонов, Ушицын, но не Борщёв. Не фамилия, а, просто, какой-то ассоциативный ряд к слову «суп». Не понятно, только, как туда бланманже затесалось? Наверное, потому что начиналось на букву «б». Колька взмахнул пирожным, рассуждая:
- Вода и чёрный хлебушек из гастронома – это слишком просто, - продолжил, с удовольствием глядя на аппетитное лакомство в руке, - а вот берёзовый сок и коржик – уже изыск..!
Запнулся. Получив подзатыльник от Валерия Сергеевича, уткнулся носом в недоеденный эклер, который хотел было откусить.
- Поговори мне ещё, финансист – диетолог. Ты и так тут на испытательном сроке! – грозно напомнил Пушкарёв.
Катя укоризненно качнула головой:
- Колька!
Елена Александровна шлёпнула шутника полотенцем. Зазвонил телефон. Девушка поспешила в коридор.
- Ну, что это такое, - сокрушённо протянула мама, касаясь Катиной чашки с остывшим чаем, - поесть спокойно не дадут.
- Деловые уж больно стали, - кивнул Валерий Сергеевич.
- Здравствуйте, Павел Олегович, - раздалось из коридора. Семья на кухне дружно застыла в немом ожидании. Только Коля медленно дожёвывал остатки пирожного.
Жданов - старший отменил встречу адвокатов и просил приехать Катю в офис. Хорошо, её подождут. Она будет через четыре часа. Девушка положила трубку, вернулась на кухню. Задумчиво прикоснулась к виску, губам. Машинально отвечала родителям, соглашалась с их советами, кивала. Коля сосредоточенно смотрел на подругу. Словно мыслями обменивались. «Встречу адвокатов отменили. О чём же хочет побеседовать Павел Олегович? Не нравится такой поворот событий? Кать, не волнуйся так. Мы эту фирму знаем до последнего нуля в закладной! Пришла пора передать, наконец, груз обязательств в руки его законных хозяев.»
«Я это понимаю, Коль. И всё решу, спасибо тебе», - отвечала. Едва уловимо нахмурилась. Опустила ресницы, уткнулась в чашку, скрывая взгляд от прозорливого друга. «Хорошо, что Андрея там не будет», - мелькнуло крамольное. Не придётся смотреть ему в глаза, говорить с ним и при этом старательно делать вид, что тебе безразлично. Прятать тоску под напускным спокойствием. Жёстко контролировать взгляды, жесты, не допуская ни малейшей искры настоящих эмоций. Всё это лишает равновесия, твёрдости, а они ей сейчас жизненно необходимы.
- А к Михаилу пусть Колька скатается, - вклинился в их безмолвный диалог голос папы, - нечего Катюхе по ночам шлёндрать.
- Нет! - неожиданно для самой себя вскрикнула Катя. Слова выскочили раньше, чем успела сообразить. Три пары удивлённых глаз смотрели на неё. Девушка оглядела присутствующих. Глоток отвратительно холодного чая, чтобы дать себе время успокоиться, и сдержанно пояснила. - Миша должен рассказать про открытие своего ресторана. Юлиана просила помочь ему. Пока он болеет, я буду заниматься кое-какими делами. Мам, чайник горячий? Чай совсем остыл.
Туманно говорила, перевела тему. Мама тут же взялась за чистую чашку.
- А дела твои подождут пока. Двадцать минут ничего не решат, - папа тоже забеспокоился, подвинул ей тарелочку с бутербродами, - поешь спокойно, Катюша.
Родители больше ни о чём не спрашивали. Некоторое время ели молча. Но Колька не утерпел:
- В смысле, «кое - какими»?- потребовал уточнения. Катя убила его взглядом, сердито пододвинула к нему блюдце со своим эклером, причём последним. Явно намекая, чтобы друг жевал, а не болтал.
- Ну, так какие дела? – повторил вопрос Коля, игнорируя Катину, не очень элегантную попытку, закрыть ему рот. Девушка сердито поморщилась. Ну, Зорькин! Ведь же понимает, что она не хочет обсуждать это. И продолжает допрос совсем не для того чтобы разобраться и помощь ей предложить! Иначе бы сразу с папой согласился и не задавал бы провокационные вопросы. Поднялась из-за стола:
- Спасибо, - убрала чашку в мойку. Глянула на друга. Тот невозмутимо смотрел на неё и тянулся за последним эклером.
- Колька, пошли, поговорить надо. По – поводу «Ника-моды», - решительно скомандовала Катя, пресекая дальнейшее ненужное любопытство. Схватила за руку, вероломно лишая его лакомства, с явным намёком: поздно, не заслужил! Потащила за собой, угрожающе прошептала. - Зорькин, можно подумать, что ты ревнуешь.
- К этому Рассольникову? Пфф, - фыркнул безмятежно друг, в очередной раз безбожно переврав фамилию Миши.
***
Катя ехала в лифте, с силой вцепившись в тонкие ремешки сумочки. Закрыла глаза и требовала от себя только одного – успокоиться. Предстоящий разговор лёгким не назовёшь, но она к нему готова. Адвокаты уже ждут. Всё будет хорошо. Ей придётся общаться с людьми, которые её ненавидят. Здесь поможет только уверенность и холод. Стужа арктических льдов! Которая охладит самые резкие нападки Воропаева, заморозит Кирину ревность, скуёт язвительные шутки Малиновского. «Катя, ты продумала свои решения. Осталось только услышать требования акционеров, чтобы сделать следующий шаг. Ты справишься.» Девушка закрыла глаза. «Да. Тебя ненавидят. Но сегодня ты в последний раз пришла сюда. «Ника – мода» прекратит существование. И пусть разбираются со своей фирмой сами!» Внутри всё дрожит. Ноги немеют. Открыла глаза. Двери лифта разъехались. Секунду помедлив, Катя вышла в холл. Тут же была оглушена визгом девочек. Они ждали её. Радостные вопли женсовета сменились восхищёнными возгласами. Всё правильно. Выглядит Катя превосходно. Перед встречей она созвонилась с Юлианой. Результатом часовой телефонной консультации стала покупка элегантного брючного костюма. К нему изящные сапожки и новая сумочка. В салон Катя одна идти не захотела, но в Египте стилист научил девушку, как грамотно наносить макияж и укладывать волосы крупными очаровательными локонами. Кроме этого, Виноградова сумела настроить Катерину: «Забудь, что у тебя есть к кому-то личные счёты. Ты стала совсем другой! Кира и все остальные могут предъявлять счёты к той, старой Кате! Но не к тебе! Ты поняла?» Катерина улыбалась, обнялись с девчонками. Радость встречи на какое-то время подарила передышку, снимая напряжение. Они тормошили подругу, задавали кучу вопросов и тут же сами отвечали на них. Клочкова остолбенела, открыла рот. Смотрела так, словно подсчитывала, в какую же сумму влетело Катерине каждое изменение? И эта сумма вместе с изменениями вызывали неприкрытую зависть Виктории. Девочки не отказали себе в удовольствии отшить Викусю в очередной раз. Женсовет проводил Катю прямо до конференц-зала. Не дали ей опомниться. На входе столкнулись с Воропаевым. Он насмешливо вскинул брови, узнав Пушкарёву, и коротким жестом руки предложил ей войти первой.
Первые минуты немого изумления при виде Катерины прошли. Как только заговорил Жданов – старший, атмосфера совещания стала накаляться. С каждым словом, с каждым принятым решением. Нет. Воропаев не хамил, все его попытки жёстко пресекались Павлом Олеговичем. Однако Кире и Александру не понравилось его решение не распускать «Ника-моду». К тому же Катя, проигнорировав возмущения, выдвинула встречные условия. Фирма продолжает существовать, но на своих рабочих местах остаются Зорькин и Валерий Сергеевич, а сама Катерина передаёт управление Павлу. Жданов – старший отказался. Катя настаивала на доверенности, терпеливо реагируя на возбуждённое шушуканье своих адвокатов. «Ведь у вас есть уникальный шанс стать президентом!», - в два голоса шептали они. Генрих Робертович, юрист, представляющий интересы «Зималетто», не успел рта раскрыть, как Воропаев выпрямился, расцвёл ядовитой усмешкой:
- По-моему, выбор кандидата очевиден!
Но заговорил Павел:
- Екатерина Валерьевна, антикризисный план вы создавали вместе с Андреем Павловичем, - замолчал на секунду, оценивая её реакцию. Он догадывался, что столкнётся с сопротивлением Катерины.
- Паша, не волнуйся так, - негромко произнесла Маргарита, заботливо касаясь локтя мужа. Мужчина чуть повёл головой. Катя поторопилась перевести взгляд на одного из своих адвокатов. Оказывается, этот короткий нервный поворот головы, унаследован Андреем от отца. Просто до боли одинаковые реакции. Едва заметная улыбка жене и только одно слово:
- Марго…
Это у них семейное. Ждановы, старший и младший, умели одним неуловимым жестом, фразой, вселить уверенность, успокоить. Катя невольно вспомнила касание Андрея, когда её назначали на пост фин. директора. И в тот раз у неё так же внутри всё тряслось от страха в ожидании. Нетерпеливые реплики Андрея были приятны, но не успокаивали. И вот они вдвоём сидят перед толпой акционеров и директоров. Её назначение не устраивает присутствующих. Павел сел напротив, испытующе глядя на сына и его помощницу. Тогда Жданов – младший на секунду накрыл её похолодевшую ладошку своей большой и горячей. Безмолвно убеждая: «Всё будет хорошо.» Так и случилось! В тот момент этого хватило, чтобы Катя выпрямилась и смогла уверенно посмотреть на всех.
Павел Олегович твёрдо закончил:
- Кому, как ни вам обоим и продолжать это дело. Исправить ошибки. Многое уже сделано на этом пути. Если не продолжить начатое, то «Зималетто» развалится окончательно. Помнится, вы сами об этом говорили и очень убедительно.
Катя молчала. Голос Павла вернул в реальность. Собрание. Акционеров сейчас меньше, директоров нет, но напряжения гораздо больше. И она одна. Все ждут её решения. Столкнулась взглядом со Ждановым – старшим. Он спокойно смотрел на девушку. Терпеливое ожидание читалось в его глазах и ещё… Ни тени сомнения в том, что она сделает, так, как он просит. Надо же.
- Не думайте, что я спокойно смогу смотреть, как «Зималетто» растаскивают по кускам, - подтвердила его слова. Их диалог напомнил Кате шахматную партию. Только преимущество в ней было, как ни странно, за Павлом. Подобный поворот событий озадачивал. Почему Жданов - старший соглашается на её присутствие в компании и даже настаивает на совместной работе с Андреем? Нет. Она не выдержит. Она не хочет больше иметь никаких дел с «Зималетто»! Воропаевы, сестра и брат, забросали Павла Олеговича гневными вопросами. Он остановил поток негодования коротким взмахом руки. Сделал очередной ход:
- Катерина Валерьевна, вам ведь тоже не безразлична судьба «Зималетто», - невозмутимо ждал её ответа. Маргарита молчала, только бросала пронзительные взгляды на мужа. Малиновский даже придвинулся поближе к столу и голову склонил от любопытства и нетерпения. Что же она ответит?
- Андрей Павлович прекрасно знает, как вывести компанию из кризиса. Ему доверяют банки, - решительно заговорила Катя, как тут же была прервана язвительным:
- Вам! – отрезал Воропаев. - Не ему!
Катерине на миг показалось, что с губ Александра вместо слов сорвались капли яда. Сейчас едкая жидкость упадёт на стол, с тихим шипением прожжёт столешницу и доберётся до его дорогих ботинок. Даже запах дыма почудился. Едва заметно поморщилась.
- О реструктуризации долгов Андрей Павлович договаривался лично! – парировала девушка. – Во главе компании должен быть тот, кто действительно заинтересован в преодолении кризиса и знает, как это сделать. Сможет оперативно и грамотно реагировать на возможные изменения.
Выдержала подозрительный взгляд Киры. «Следующая фраза ударит не только по тебе, Катя. Вариантов нет. Решайся!» - потребовала от себя Пушкарёва. Словно в ледяную воду шагнула, всё сжалось внутри, не избежать продолжения истории... Договорила:
- Павел Олегович, Андрей Павлович – лучшая кандидатура. Генеральную доверенность я подпишу на его имя. Я могу помочь и сделаю это. Но у меня нет возможности находиться здесь постоянно. Если Андрею Павловичу будет необходимо, то я, конечно, приду в «Зималетто».
- Боже мой! – издевательски вскинул руки Александр. - Давайте, я приму у этих двоих сию непосильную ношу в виде «Зималетто» без предъявления каких бы то ни было условий!
Катя чуть насмешливо взглянула на Александра:
- Не мешайте, и тогда, возможно, у нас всё получится.
- Нет! Ну, это уже слишком! – развёл руками Воропаев.
- Саша, прекрати! – гневно осекла Воропаева Маргарита.
Катерина, глядя на Жданова – старшего, закончила фразу:
- Но все текущие вопросы лучше решать с Зорькиным Николаем Антоновичем и Пушкарёвым Валерием Сергеевичем.
Доверенность была подписана. Сейчас Воропаев, вальяжно откинувшись в кресле, внимательно слушал переговоры нотариуса и адвокатов. Павел Олегович сосредоточенно перечитывал документы. В течение всего совещания с трёх сторон её сверлили взгляды: Кира, Малиновский и Маргарита. Кристины не было. Кира сидела очень ровно, теребила ручку и покусывала губы. У Малиновского неоновой вывеской светилось на лбу: «Я не доглядел!» Жданова вглядывалась пристально, долго, неотрывно изучала каждый Катин жест, каждое движение. Девушка уговаривала себя не пасовать. Она бесстрастно смотрела на присутствующих. Немного расслабилась только в тот момент, когда подписывала бумаги. Её адвокаты очень грамотно выстроили дальнейшие переговоры. Катя лишь подтверждала некоторые пункты. Чувствовала на себе немигающий взгляд Маргариты уже довольно давно. Хотелось вскинуть голову и попросить: «Ну, говорите же!»
А Марго смотрела и размышляла: «Прошло всего несколько дней, а эта девочка так изменилась. Куда же делся «гадкий утёнок»? Оказывается и личико хорошенькое и фигура женственная. И держаться умеешь. Заметно, как в ручку вцепилась – до белых пальцев. Но справляется! Не внешностью же ты зацепила моего сына. Что же в тебе есть такого? Ты предала, распяла его перед всеми, бросила одного разгребать проблемы, забрала мечту. Изощрённо наказала. Наказала за инструкцию? Но ты полгода работала с ними вместе и прекрасно понимала, что к остротам Малиновского нельзя относиться серьёзно. Он циничный, где-то инфантильный мальчишка. Почему не бросила в лицо эту бумажку, не выяснила всё сразу? Я же вижу, что ты сильная девочка. Стержень внутри такой, что тебя изломали, а ты через неделю - с прямой спиной и стальным взглядом. Зачем после предательства всё назад возвращаешь? Зачем тебе это надо? Много неясного в этой истории. Мой сын и такая низость! Но в отношениях с девушками Андрюша никогда не делал того, что ему не нравилось. Тогда это опять возвращает к тому, что Катерина ему не безразлична.» Марго на секунду поджала губы, недовольная выводом, к которому приходила уже не единожды.
Катя подписала свой экземпляр доверенности. Отчёты из «Зималетто» будут на плечах Зорькина. Андрей способен справиться и без её участия. Попрощалась со всеми. Собрание огромной пиявкой высасывало те остатки жизненных сил, которые удалось собрать в Египте. Девушка закрыла дверь конференц-зала и быстрым шагом направилась к лифтам. Девочки ждали у ресепшен. Снова затормошили, потащили в курилку. Катю спас звонок Виноградовой. Разочарованно погудев, Женсовет вынужден был отпустить подругу. Уже в лифте прижалась пылающим лбом к холодной стали стены. Закрыла глаза. Снова неприятно дрожали руки, подгибались колени. «Ведь я сделала всё правильно. Всё вернула на свои места.» Только вот облегчения как не было, так и нет. Домой. Успокоить и обрадовать своих. Потом к Мише. Только к Мише! Только к Мише?..
Отпраздновали с родителями и Колей победу: папа и Зорькин продолжают работать в «Ника - моде»! Катя будет изредка появляться в «Зималетто». Валерий Сергеевич поворчал, когда дочь засобиралась в больницу, но наливка сделала его более сговорчивым. Такси. Клиника. Миша восхищённо смотрел на Катю, поцеловал в щёчку:
- Ты потрясающе выглядишь!
- Миша, это всего лишь новый костюм, - улыбнулась девушка. Не смогла поприветствовать его ответным поцелуем. Выставила перед собой пакет, словно щит. – Закончим с комплиментами. Как ты? Тут мама кое-что тебе передала.
Достала пластиковую ёмкость, открыла крышку. По палате поплыл сладкий ванильный аромат домашней сдобы.

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Неужели Катя не зайдёт к Андрею...


Автору

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Ой ли, только ли к Мише, а может быть не только?..
Спасибо, Ле Ди, за очень интересное продолжение истории.

_________________
Вся жизнь впереди, надейся и жди!(с)

СПАСИБО , Автор !
С нетерпением жду каждую главу !

Катя выдержала экэамен

Проницательная Маргарита! Мудрая женщина.

Ле Ди !!!!

_________________
. Иллюстрированные фики: Hamamelis, jedilady, ludakantl и другие...

Яна,
Nadushka,
Мари,
elle,
вера!
Девочки, бесконечные благодарности за Ваши отзывы!


Посмотрим, посмотрим. Катерина - девушка упёртая.


Золотая медаль.Красный диплом МГУ. Ей не привыкать.


Мама любит Андрюшу. "Как его можно не любить!"(с)
ВСЕМ - ВСЕМ ЧИТАТЕЛЯМ! СПАСИБО!!!!!!!!

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

17.
Ромка терпеливо ждал, пока Даша закончит колдовать над Ждановым. Малиновскому, по личной просьбе Андрея, милостиво разрешили остаться и подождать в палате. Что именно медсестра делала, Ромка не видел. Сидя на диване, он оценивал, так сказать, «вид сзади». Вот уже минут пять беспрепятственно любовался на стройные девичьи ножки, хорошо обозреваемые из–под недлинного халатика. Узкие бёдра и то, что чуть повыше весьма ничего, худенькая талия. Русые волосы, упрямыми кудряшками кокетливо выбивались из–под медицинской шапочки. Ромка делился новостями:
- Женсовет очень за тебя переживает. Хотели навестить, но Павел не позволил. Хотя девочки обещали тебя не волновать. Только вкусно накормить, найти твоих обидчиков, врезать им хорошенько, погадать, почитать книгу. Даже уточнили, какой автор тебе нравится. Короче, они рвутся поухаживать и поднять тебе настроение. Фёдор и Ольга Вячеславовна обещали быть с ними и сдерживать их бурные порывы.
- Передай всем привет и благодарность, - тепло отозвался Андрей. Роман продолжал:
- Милко ужаснулся: «Справиться с нашим А’ндреем мОгли только формЕнные дикАри! Как страшно жить!»
Медсестра закончила с Андреем. Изящно приподнялась на цыпочках, пальчиками дотягиваясь до держателя капельницы похожего на стрелу крана, закреплённого в изголовье кровати, чтобы поправить его: повернула кронштейн к стене и закрепила там. Подол формы, закономерно с движениями девушки, чуть приподнимался. Роман так увлёкся, что не замечал, как одновременно с поползновениями халатика вверх, он наклоняет голову вниз. После Даша повернулась к небольшому столу, стоящему рядом. Ромка резко выровнялся, вовремя реагируя на передвижения девушки. Реакция у него была отличная. Оценил третий размер красавицы и, наконец, поднял глаза выше:
- Дашенька, ваши прекрасные черты не оставляют равнодушным, а обворожительная улыбка освещает всё вокруг.
Андрей, пряча усмешку, на миг прикусил губу, чуть качнул головой. Наблюдал за другом, работавшем в режиме «Павлин». Медсестра лукаво стрельнула глазками в сторону Романа:
- Благодарю, - кротко произнесла и пошла к выходу.
- Андрюха-а-а, - мечтательно протянул Малиновский, глядя вслед ушедшей девушке, - а у тебя здесь не так уж и скучно. Ты посмотри, какие нимфы ходят!
- Мг, - безучастно согласился тот, надевая принесённые другом очки. Удобно сел в кровати, в очередной раз беззастенчиво игнорируя требования Петра. Поставил ноут на колени, включил. Одновременно с этим копался в телефоне. Ромка нарисовал силуэт в воздухе, точнее подержал в руках вымышленный третий размер, поднялся с дивана.
- Палыч, я сражён, - он в притворном изнеможении плюхнулся на стул, стоящий рядом с кроватью. Андрей сосредоточенно просматривал накопившиеся документы.
Малиновский продолжил, имитируя голос вороны из мультфильма про Кешу:
- И эта прэлестница несколько раз в день сама приходит к тебе… - он на миг замолчал, успев утонуть в своих мечтах. Андрей, иронично улыбаясь, посмотрел на него поверх очков:
- Четыре раза минимум, - уточнил, услужливо подбрасывая дровишек в костёр Ромкиных фантазий. Тот картинно схватился за сердце:
- Какая мизансцена! Она подходит к твоей постели, а ты лежишь, герой израненный. Голову опустил – на ножки любуешься. Она наклоняется, ты глаза поднял – можно не только ножками любоваться. А потом с трагической хрипотцой в голосе говоришь ей: «Голова кружится…»
- А она в ответ: «Рукав закатываем, работаем кулачком. Сейчас уколем, и всё пройдёт», - ухмыльнулся Андрей, уже беспощадно круша воздушные замки друга.
- Брр, Жданчик, - тут же скривился Ромка, преувеличенно вздрогнув, - ты только что переключил мой эротический канал на ужастики! Это вредно на ночь! Злой ты.
Андрей бросил ему пульт:
- Ну, посмотри «Спокойной ночи, малыши», что ли. Успокоишься, впечатлительный ты наш.
Рома быстро положил пульт на стол:
- Точно! – он достал из кармана флешку и с видом доброго чужого дяди, предлагающего малышу отравленную конфетку, покрутил ею перед носом друга. Спел. - Та-да-да-дам!
Не видя воодушевления, Малиновский бесцеремонно воткнул флешку в разъём. Навис над Андреем, открывая свои файлы.
- Роман, - недовольно бросил Жданов, мельком взглянув на фото длинноногих барышень, вышагивающих по подиуму. Повернулся к другу, попросил,- рассказывай, как совет прошёл? Кто предложил подписать доверенность на моё имя? Катя когда приехала? Что она говорила? Валерий Сергеевич приходил в «Зималетто»! Папа случайно проговорился. О чём они говорили? Что, вообще, происходило?
Нет ответа. Родители были несколько часов назад. Отец сообщил ему о доверенности и возвращении на должность президента. Жданов – младший связался с адвокатами «Ника-моды», обсудили нюансы и требования. После чего дальнейшая беседа с родными упорно сводилась к самочувствию сына. Все попытки выяснить хоть какие-то подробности, мама пресекала на корню. Чуть позже зашёл Пётр, и разговор, вообще, прекратился. Врач отправил чету Ждановых домой, сказав, что им следует отдохнуть, а Андрею напомнил о режиме. Жданов – младший скрипнул зубами, твёрдо решив, как только все уйдут – он сбежит. Обрыдло! Но Пётр уходить не собирался, затем появилась Даша с таблетками. Врач остался в палате. Разговаривали. От лекарств снова клонило в сон. Злился на это дурацкое состояние. Вознесенский довольно улыбнулся, наблюдая, как Андрей безуспешно борется с действием препаратов:
- Так и должно быть. Прекращай дёргаться и засыпай.
Вечером примчался Роман. Малиновский - молодец, привёз всё, что просил Андрей. Даже о бумажнике вспомнил. Консьерж беспрепятственно пропустил Малиновского в квартиру Жданова, куда после памятной ночи, расстроенная Марго неосмотрительно завезла вещи сына. Ромка без усилий нашёл на журнальном столике кошелёк и уже заряженный мобильный. Явно щепетильная Маргарита постаралась. Взял с полки запасные очки, собрал ноутбук.
Андрей отодвинул компьютер, позволяя другу с бОльшим удобством наслаждаться фотографиями девиц. А сам заглянул в кошелёк. Сообразительный Ромка и про наличные не забыл.
- Ромио, сколько я тебе должен? – уточнил, поленившись пересчитывать деньги. Тот нетерпеливо отмахнулся:
- Отправишь меня на Мальдивы с одной из этих красоток за счёт компании.
- Ну, Мальдивы так Мальдивы, - кивнул Жданов, продолжая внимательно исследовать содержимое бумажника. Потом разберутся. Спустя минуту позвал. - Ром, здесь фотография была.
Малиновский оторвался от созерцания девичьих прелестей, раздражённо повёл головой и возвёл глаза к небу.
- Роман… - угрожающих ноток в голосе прибавилось.
- В потайном кармашке, - обречённо выдохнул, посмотрел на друга в ожидании. - Андрюх, может хватит?
Тот никак не отреагировал. Малиновский скептически прищурился, наблюдая, как друг осторожно выудил фотографию и вложил её в другой кармашек так, чтобы верхняя половинка снимка была хорошо видна.
- О-о-о! – сердито протянул Рома и замолчал, возвращаясь к прерванному занятию. Андрей отложил бумажник, снова взялся за телефон, читал эсемски. Затем на секунду напрягся, после чего в недоумении поднял брови. Покривился. Почему не слышно Малиновского? Где же привычные разговоры? А что, вообще, происходит?
- Роман, - заговорил с нажимом. Друг не хотя перевёл на него взгляд, – родители мне ничего не рассказывают – этому есть объяснение. Их Пётр обрабатывает. Но ты-то можешь со мной по-человечески поговорить!? Или тебя предупредили, под страхом отлучения от моделей, чтобы не смел сообщать мне ничего?
Возмутился. Малиновский в упор посмотрел на друга и в тон ему ответил:
- Нет. Это я сам догадался. Когда тебя из бара с Маргаритой полуживого вытаскивал. И потом, когда на обочине сидел и курил – только укрепился в своём решении.
- А машина моя где? – зацепился Жданов за возможность узнать интересующую информацию и, не желая, чтобы ещё и Роман его отчитывал. - Мне казалось, я уже извинился.
- В гараже «Зималетто», а ключи забрала Маргарита, - отрезал друг, игнорируя последнее замечание.
- Ясно, - хмыкнул Андрей и что-то быстро набрал на телефоне. Потом посмотрел на Малиновского и уже миролюбиво повторил. - Ромк, ну прости ещё раз.
- Да чего уж там, - пожал плечами тот, сменив, наконец, гнев на милость. Оторвался от экрана.
- Что на Совете было? - не отступал Жданов - младший. Рома взъерошил волосы, оттягивая момент ответа. Решил: не стоит пока Андрею выдавать подробности о Катерине.
- Отец тебе всё рассказал. Ты – И.О. президента «Ника-моды», соответственно, продолжаешь продуктивно трудиться на ниве «Зималетто». Пахать, так сказать, выводя наш колхоз из периода застоя, - Ромка, зная, что дальнейшее обсуждение может привести к нежелательным вопросам, развернул ноутбук к Андрею, и тоном доброго сказочника продолжил. Говорил быстро, задушевно, намеренно лишая друга возможности вставить хотя бы слово. - Ты посмотри лучше сюда! Это наш билет в страну мечты, пропуск в долину хорошего настроения!
Поток красноречия был прерван звонком телефона Малиновского. Он вынул сотовый, нахмурился: поездка в рай откладывается минут на десять. Вышел из палаты. Андрей сердито вздохнул. Друг явно не собирался делиться с ним информацией. Ничего. Пусть только вернётся и тогда Жданов вытряхнет из него все сведения о Совете, а, главное, о Кате. Решительно закрыл окно просмотра фотографий. Рассеянно скользнул взглядом по названиям папок, хранящихся на Ромкиной флешке.
Роман договорился с Анечкой о встрече. Довольный, ловко закинул телефон в карман пиджака, положил ладони на подлокотники, решая эффектно выпрыгнуть из кресла, и… ощутил, как кто-то поднимает его за шиворот! Утробный рык:
- Малиновский! – немного прояснил ситуацию. Роман повернул голову и встретился с налитыми кровью глазами друга. Боковым зрением заметил, как, испуганным сусликом, куда-то в коридор метнулась медсестра.
- Палыч, - сглотнул Рома. С буйными психами лучше не спорить, а с буйным Ждановым вообще чревато смертоубийством. Андрей заволок несопротивляющегося друга в палату и ощутимо приложил того о стенку. Роман не сдержал стон. Андрей не услышал. Глаза застилала мутная пелена, в голове шумело, адреналин вкупе с бешенством требовал размазать Малиновского тонким слоем кровавого варенья по всей стене.
- Андрюха, да что случилось-то? – прорвался сквозь грохот в ушах настороженный голос. Кровь обжигающими толчками пульсировала в висках, руки всё сильнее сжимали дорогую ткань пиджака в опасной близости от горла Малиновского. Жданов резко отпустил друга. Всего на миг. Тот инстинктивно схватился за шею. Андрей ткнул Роману в нос его же флешку. Судя по траектории, явно хотел воткнуть несчастную ему в глаз, но в последнюю секунду разум взял верх.
- Малиновский, это твой билет на скоростной поезд в ад! – угрожающе прохрипел. Глаза Ромы округлились. - Если ты мне сейчас же! Немедленно! Не объяснишь, откуда у тебя это, я клянусь! Клянусь, я тебя… - всё громче орал невменяемый Жданов.
- Андрюха, - Роман вцепился в запястья друга. Крепко, до синих отметин. Посмотрел прямо в глаза, отчётливо заговорил, - Андрюша, давай спокойно. Да? Не истери. Я ничего не понимаю! Что не так?
Безуспешно пытался вернуть критическую ситуацию в разумное русло диалога. Жданов неистово тряхнул его ещё раз.
- Это просто флешка, Андрей! - хладнокровно убеждал. На руках соперников проступили бледно-голубые вены.
- Просто!? А – ха – ха – ха! - фирменный искусственный смешок Жданова. Рома замолчал. Андрей отпустил его, сделал резкий шаг в сторону. Дотянулся до стула, отбросил. На мгновение застыл, прислушиваясь к себе. Напряжённый поворот головы. Не отпустило! Документы – двумя руками, в стороны! С шумом! Со стола! Не то! Вцепился в стакан. Об пол! Вдребезги! Хорошо! Ну, Малиновский! Сволочь… Где он только это взял? И зачем? Зачем? Хотел помучить его? Доказать, что нет и не будет никакой надежды?! Что всё было чудовищной ложью! Что Кате он больше не нужен! Что он опоздал! Кричать хочется. Так, чтобы связки сорвать, чтобы оглохнуть. Пошатнулся. Спрятал лицо в ладонях. Кровь обжигающими болезненными толчками била по сердцу. Тяжело дыша, упёрся руками в стол, не в силах поднять голову, словно сжатую горячими обручами, прохрипел:
- Ромка, когда же ты собирался сказать мне об этом? После просмотра фотографий всех этих прекрасных барышень? Смягчить хотел, что ли? Зачем так-то? У меня только и оставалась - надежда…
- Так… а, что сделал я? – тихо заговорил Роман, осторожно подходя к не совсем адекватному другу и решая, что лучше: бригада санитаров или вода из графина в лицо. Жданов вскинул голову. Малиновский невольно замер. Ярость Андрея сменилась дикой болью. Неестественная бледность разливалась по щекам. Глаза как-то разом утратили блеск и превратились в тёмные холодные колодцы. И неживая улыбка из ада кривит губы.
- А ты убил её точным выстрелом, - прошелестело безжизненное.
«Жаль, вИски здесь нет,» - пронеслось у Малиновского удручённое. Алкоголь незаменим в такой ситуации. Придётся действовать иначе. Роман отбросил церемонии. Уверенный шаг к другу, грубо, бесцеремонно схватил того за футболку со словами:
- Жданов! Ты прекращаешь истерику и говоришь мне, в чём дело! Кратко и без эмоций! Ну! – он встряхнул Андрея. Тот как-то обречённо сник, опустил голову, не глядя, дотянулся до чудом уцелевшего ноутбука. Молча вставил флешку, что-то открыл и развернул экран к Роману. Сам опустился на кровать и с усилием потёр лицо. Малиновский тупо уставился на список:
- И!? – с вызовом уточнил.
- Девятая по счёту, - прохрипел Андрей. Роман изумлённо ругнулся. В папке под названием «Самая красивая», среди многочисленных папок с фамилиями моделей, названиями типа «Дефиле. Купальники» «Дискотека. День второй» была ещё одна. Под именем «Пушкарёва Е. В.»! Открыл. Фотографии. Запустил слайд-шоу. Да уж! Было Жданчику отчего беситься! Катерина на каждом снимке! И какая! Красавица! В потрясающем костюме, который подчёркивал все её прелести при любом ракурсе! В каждом кадре она улыбается, глаза горят. В окружении различных мужчин: от импозантных бизнесменов до взъерошенных творческих личностей. Девушки и женщины. На фоне природы, в холле отеля, на балконе, откуда открывается потрясающий вид на море. После очередного фото Рома ругнулся ещё раз, правда, уже радостно и начал кое-что понимать.
- Чёрт! Палыч! Сейчас узнаем, - пробормотал он. Андрей оторвал голову от ладоней и помутневшим взглядом следил за Малиновским. Рома поднял стул, сел за стол, на ощупь вытащил из кармана мобильник. От экрана оторвался только, когда надо было номер найти. После слушал гудки, неотрывно пялясь на снимки. Андрей едва справлялся с желанием треснуть друга по лбу.
- Санька, здорово! – заговорил, отвлекся, в конце концов, от ноута. - Спасибо за фотки, друг!
…
- Нет, финал ещё не смотрел.
…
- Санька, душу не трави. Ты там неделю среди самых красивых куколок на солнышке! А я в промозглой Москве.
Помолчал. После уточнил:
- Саш, мне тут с твоими фотками ещё одна папка пришла. «Пушкарёва Е.В.» называется.
….
- Я понял, что не твоя. А-а-а, негодяй! Ты фотографа лично попросил скинуть её снимки вместе с фотками девочек! Ну, он и сбросил всё тебе в одну папку на «мыло»! - Рома отвечал и со значением посмотрел на Жданова. – Понятно. А ты сразу – мне. Не глядя.
И пробормотал тихо в сторону:
- И я не глядя…
Андрей уже напряжённо нависал над другом, беспардонно подслушивая диалог.
- А Пушкарёва Е.В. это у нас кто?
….
- Раскусил! Вижу, что хорошенькая. Ну, формы у девочки… формы, даа! - сдавленно охнул, получив от Андрея увесистый щелбан по затылку. Ответил гневным взглядом, демонстративно отодвинулся и мстительно замолчал, слушая собеседника. Жданов настойчиво тряс его за плечо. Малиновский бесстрастно продолжил светскую беседу, намеренно умалчивая подробности.
- Спасибо, Саня. Ты уже прилетел? Отлично. Пересечься в «Аквамарине» через пару дней? Договорились. Ты от девочек не устал? А то у Синицкого новая программа. Давай! – Рома закончил разговор, чувствуя, что нетерпеливые тычки Андрея через пару секунд трансформируются в хорошую затрещину. Ткнул пальцем в экран.
- Катенька твоя работала личной помощницей Юлианы на конкурсе «Самая красивая» в Египте, - он нажал на паузу, - вон они, на фотографии стоят.
Андрей впился взглядом в изображение. Кадр был одним из последних. У него просто не хватило сил досмотреть всё до конца. А Рома продолжил, снова запустив просмотр:
- Саша – это ведущий шоу, - опять нажал на паузу, указал на парня рядом с Катериной, - мой хороший знакомый с телевидения. Он мне фотки красавиц обещал сбросить для души, так сказать, и для работы, - рассказывал Малиновский застывшему Андрею. – Вот и сбросил.
Жданов – младший нервно заходил по палате. Снял очки, швырнул на стол:
- На Совете сегодня… - отрывисто начал он, развернулся, в упор посмотрел на Романа. Тот понимающе кивнул:
- Да я обалдел, когда её увидел! Жданов, это нечто…
- Одна была или вот с этим? – Андрей ткнул в экран, на какого-то парня в белом костюме. – Он почти на каждой фотографии есть. И везде её, то за талию держит, то за руку… - не сдержался, зарычал.
- Андрюшка, - пожал плечами Рома, - на Совете одна была.
Жданов облегчённо выдохнул. Сел на диван.
- Но ты же понимаешь, - с нажимом продолжил Малиновский, - что никто не запрещал ему ждать Катю внизу, в машине.
Видя, как Андрей меняется в лице, поспешил добавить:
- Но Женсовет ничего такого не болтал! А ты знаешь их службу разведки!
Жданов снова вскочил и заметался по палате. Малиновский настороженно наблюдал за другом. Тот не замечал, как уже раз десятый трёт то лоб, то затылок, при этом болезненно морщится. Рома терпеливо ждал. Не зря. От воплей Андрея заложило уши:
- Бесит меня вся эта ситуация! Мне никто ничего не говорит! Даже о собрании узнал пару часов назад! Спасибо, родные мои! Рассказали! Довели, так сказать, до сведения! С адвокатами позволили поговорить! Низкий поклон! – он обвёл глазами помещение, взмахнул руками, прорычал. – Какая-то палата строгого режима!
Андрей шагнул к окну. С шумом рванул жалюзи. Упёрся широко разведёнными руками в раму. В тёмный проём окна лился ослепительно белый свет фонарей. Закрыл глаза. Сегодня, когда узнал, что Катя приезжала в «Зималетто» подписывать документы, то первое, что ощутил - облегчение. Одновременно с этим вернулось чувство вины: Катя была на собрании одна под ненавидящими взглядами. А он опять не смог её защитить. Потом возникло ещё кое-что. Лёгкость, как в преддверии праздника. Катя в Москве и больше не прячется от него! Её можно увидеть и поговорить. Он обязательно это сделает! Сегодня же! Найдёт её, уговорит выслушать его, попросит прощения, убедит, будет умолять, объяснит, докажет, что любит её, что они должны быть вместе. Но появился Роман. Фотографии дурацкие. И этот! Стиснул зубы. Весь в белом! С добрыми глазами! Рядом с ней! Кулаки непроизвольно сжались. Рядом с его Катей. Этот… не он, не Андрей! Был там! Говорил с ней! Держал за руку, прикасался. Жданов ощутил, как кровавая пелена снова застилает сознание. Кто посмел?! Да Андрей оторвёт ему сначала руки, потом всё до чего дотянется. Катя принадлежит только ему! Андрею Жданову! Стоп! Резко развернулся. Время уходит! Он найдёт её. Сейчас же! Бегом через всю палату. Рванул створки шкафа. Кроссовки полетели прямиком к дивану, туда же приземлилась спортивная куртка. Роман настороженно уточнил:
- Андрюха, ты куда-то собираешься?
- А что, так заметно? – нетерпеливо бросил тот, уже переместившись на диван и решительно затягивая шнурки на обуви. Малиновский поднялся, шагнул к другу, сел перед ним на корточки:
- Притормози, ладно, - попросил. Андрей ничего не ответил, вскочил, одеваясь. Малиновский поднялся.
- Ром, всё! Твоя роль в этой истории закончилась, - Жданов серьёзно посмотрел на друга. Взял его за плечи, слегка встряхнул, повторил. – Всё! Понимаешь? Дальше я сам!
Отпустил. Пошёл к дверям. Но Роман был быстрее. Столкнулись на выходе.
- Я прошу, отойди, - попросил Жданов.
- Я отойду, - кивнул Малиновский и сердито продолжил. С каждой фразой голос звучал всё жёстче. – Ты к ней собрался. Ну-ну. Придёшь среди ночи, ввалишься в дом весь такой… - он махнул на его ссадины, - красавец! Перепугаешь родителей, её! - Роман указал на ноутбук. - Познакомишься с очередным женихом! И может быть… даже набьёшь ему морду! Это, конечно, принесёт тебе некое удовлетворение, но вот поговорить вам вряд ли удастся!
Андрей скривился, качнул головой:
- Ромка, - спрятал боль за иронией, - спасибо, друг, поддержал.
Малиновский не поддался на провокацию:
- Да, очнись, Палыч, очнись! Из-за неё ты жизни чуть не лишился! – сквозь зубы процедил. – Хватит сходить с ума! Забудь ты о ней! Посмотри на фото!
- Это ничего не значит! – прохрипел Андрей. Малиновский недоверчиво приподнял брови, сложил руки на груди:
- Ты сам – то в это веришь?
Вдруг охнул, получив удар по затылку. Теперь, правда, дверью.
- Что здесь опять происходит? – раздался голос Петра. Роман с победным видом сделал шаг в сторону. Жданов сжал кулаки и обреченно простонал. Вознесенский вошёл в палату. Секунда, чтобы оценить ситуацию, выглянул в коридор:
- Дарья Михайловна, в седьмой убрать! – обернулся. - Жданов – младший… - начал он.
Андрей только покачал головой, безразличный к угрозе в голосе. Подошёл к столу, рухнул на стул, упёрся лбом в столешницу и хорошенько приложился по ней кулаками. Всё идёт не так! Не так! Обхватил загудевшую голову руками. Перед глазами стояла преображённая Катя. Счастливая, улыбающаяся, окружённая толпой, пускающих слюни мужиков. «Вот куда она делась. Почему не звонила. Всё прошло. Она больше не любит тебя. Всего неделя, и около неё – другой. Ты полагал, ты один такой, кто разглядит Катерину? Ты ошибаешься, Жданов. Вон он, крутится вокруг! Ты отчаянно искал её. Ждал, хотя бы намёка, слова, надеялся на звонок. Но её не было. Ты решил, что ей нужно время, чтобы успокоиться и прийти в себя. Ведь ты так её обидел. Поэтому, пока Кати нет, придётся набраться терпения и подождать. Застыть в вынужденной позе, в которой не так больно и надеяться. Начал разгребать всё, что наворотил. Отец, мама, «Зималетто». А теперь, Жданов, ты оставишь Катю в покое. Сейчас она счастлива и не ты причина этого состояния. Для тебя нет места в её настоящем, потому что ты - прошлое. Циничное, жестокое, подлое прошлое, которому нельзя давать шанс. Ты его просто не достоин.»
«Потом всё было по-настоящему! Я не врал тебе, Катя! Я люблю тебя!» - взмолилось что-то горячее внутри.
« И это «что-то горячее» ты, Жданов, похоронишь под завалами документов и деловых встреч! Ради неё. Заставишь замолчать воющую душу. Ты выдерешь с кровью все воспоминания о её голосе, глазах, коже. Забудешь ощущения нежных трепетных пальцев на своём теле. Тепло, аромат и мягкость её губ под твоими губами. Надо. Чтобы не задохнуться от ярких и от того мучительных воспоминаний. Научишься дышать заново. Глубоко, спокойно. Плевать, что половина сердца вырвана и только жалкие ошмётки гоняют кровь по телу. Пусть другая твоя половина, умеющая любить, дарить и верить, умрёт, уходя вслед за Катей. Чувствуешь, Жданов, как эта половина и так уже хрипит и бьётся в конвульсиях от боли? Всё правильно. Осталось немного. Дело за малым – учиться жить заново в выжженном, тусклом и понятном мире. Ради неё – без неё. А любовь? Кому она нужна твоя любовь? Уж, точно не Катерине. Нет больше «твоей Кати»! Ты нашёл её в точке невозврата. В точке, в которой потерял. Тебя уже нет в её жизни. И в твоей жизни тоже грядут перемены. Ты на пороге выбора, Жданов. Забыть! Заткнуть свою любовь, нежность, надежду, ревность куда подальше или сдохнуть от оголённых нервов, в попытках разнести стену безразличия. Нет. Ты научишься быть счастливым. Ради неё – без неё. Глядя, как счастлива она, ты будешь радоваться за неё. Будешь счастлив, видя её счастье. Останешься рядом незримо. Чтобы оберегать и любоваться.» Внутри всё резко сжалось. Андрей подавил вопль: «Я не смогу смотреть, как она уходит к другому!» «Сможешь, - холодно скомандовал себе. - Ради неё – без неё.» Поднял голову. Руки сжались в кулаки.
- Всё правильно, - тихо сказал себе. До крови прикусил костяшки. – Всё правильно. Ты истерзал её. И так будет лучше.
Медленно снял куртку, бросил тут же на стол. Не спеша наклонился, чтобы развязать кроссовки. Равнодушно посмотрел, как Даша положила перед ним неаккуратную кипу собранных листов и папок. Позвякивали осколки стакана. Кто-то убирал остатки его ярости. Андрей тяжело поднялся из-за стола и рухнул на кровать. Спрятал лицо в подушку. Ну что? Это твои первые шаги в новой жизни. Привыкай, Жданов, легче уже не будет. Если только в аду.
- Смотрю, делами занимались, - тихо заметил Пётр, переведя взгляд с Андрея на Романа. Тот кивнул:
- Очень активно. Так, что места на столе не хватило. Пришлось на полу расположиться.
- Я заметил. Удобно, когда документы вот так … веером… по всему кабинету.

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Очень пронзительная глава.

Осознание потери, как ему кажется, навсегда... Безнадёга...
Спасибо Ле Ди, замечательно написано.
Очень хочется узнать, что же будет дальше

_________________
Одиночество - это когда хочется ответить на спам...

Бедный Андрюша!

_________________
. Иллюстрированные фики: Hamamelis, jedilady, ludakantl и другие...

Сердце за Андрея болит...

Автору, Брависсимо

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Ох уж этот Малиновский, совсем ничего не соображает, или он специально притащил флешку с фотографиями Катерины, чтобы доказать Андрею, что тот Кате не нужен? Неужели Катя после встречи с Михаилом не зайдет и не проведает Андрея? Вопросы, вопросы, вопросы...
Ждем ответы от доброго автора. Ле Ди, спасибо за проду.

_________________
Вся жизнь впереди, надейся и жди!(с)

Охо-хох...на одном дыхании,

_________________
Тот,кто никогда не смеется над собой,упускает множество отличных способов посмеяться.С.Дункан

Катя и Андрей как две половинки которых оторвали друг от друга с мясом и они пытаются всиретиться что бы вновь срастись. Автору браво и спасибо!!!

_________________

Крестная фея, я хочу себе дракона
— Может что по проще?
— Тогда хочу есть и не толстеть
— Какого цвета дракона ты хочешь?

Всем читателям СПАСИБО! СПАСИБО!СПАСИБО!

COB@_SI
вера
Яна
Nadushka
lenushka
lady Yu!



Ромочка не хотел. Он случайно. У него же первое лекарство от хандры - девочки.


Не - не - не! Хорошие мои! Низззя болеть!
Ну его, этого аффтара с его фантазиями!



18.
Катя поднесла ладошки к очкам, хотела привычно потереть уставшие глаза, как вспомнила о макияже. Да уж… Издержки нового образа. Опустила руки. Поморгала. Они просмотрели массу документации по ресторану. Катерина, как всегда, скрупулёзно и обстоятельно подошла к новому делу. Когда медсестра зашла в третий раз и строго сообщила:
- Михаил Алексеевич, половина одиннадцатого… - испуганно вспомнила о звонке домой.
- Катя, не волнуйся. Когда ты кофе ходила пить, звонил твой папа. Он немного поворчал, но мы друг друга поняли, - Миша поднялся. – Действительно, поздно, а мы не заметили. Я тебя провожу, такси вызову.
Но о себе напомнила медсестра:
- Михаил Алексеевич…
- Спасибо, Миш. Не нужно, - поторопилась отказаться девушка. Сложила в сумочку карандаш, ручку, телефон. Решительно собрала документы в папку. – Эти сметы я с собой заберу. Надо занести в компьютер и пересчитать.
- В электронном виде они дома, - сокрушённо сообщил парень, - может, пару дней подождём, а потом у меня посмотрим? Это же столько работы!
Он кивнул на папку в руках девушки. Бумаг было много, они не помещались в скоросшиватель. Катя оставила всё как есть, плотнее обхватила пластиковую обложку:
- Не проблема, - улыбнулась девушка, - я всё сделаю.
Пошла к выходу. Миша догнал, поцеловал:
- Давай, такси вызову.
Слегка смутилась и в который раз не ответила на поцелуй:
- Миша, не нужно, - повторила, отказываясь то ли от помощи, то ли от поцелуев. - До свидания.
Попрощалась, поспешила скрыться за дверью. Тихие полупустые коридоры. Поздно уже. Прошла мимо лифтов. Вышла на лестничный пролёт. Теперь вниз. С каждой пройденной ступенькой усиливался непонятный трепет. Будто стайка колибри резвилась внутри. То резко взмывала влево вверх, к сердцу, пугая, и ускоряя его темп, то хаотично билась в пределах грудной клетки, заставляя хватать воздух мелкими и частыми вдохами. Могла неожиданно опуститься вниз, коварно щекоча и покалывая где-то в животе. Пятый этаж, четвёртый. Третий. Остановилась. Колибри добрались уже до мозга. Шум в голове, как от шороха многочисленных крыльев. Мощный, посторонние звуки едва слышны. Неуверенно посмотрела на указатель «Правое крыло». Он там. Она знает. Когда ходила в кафе, уточнила, где находится кабинет зав. отделением травматологии. Напротив его кабинета в VIP – палате лежит Андрей. Нервно постукивала пальцем по папке. Сжимала губы. Бросала беспомощные взгляды в сторону коридора. Домой! Сделала шаг вниз. «Со слабостями борешься, Катька. Молодец!» - пропело победно внутри. Сердце почему – то замерло, неуверенно трепыхнулось, словно решало, а так ли уж нужен следующий удар? Вспотели ладони. « Со слабостью или любовью боремся, Пушкарёва? Себе не ври! У Миши сидела допоздна не из-за сложностей в документах. Там – то, как раз всё ясно! Ждала! Ждала, что бы уснул!» Язвительный внутренний голос уверенно пошёл в атаку: «Никак пойдёшь к своему Финисту - ясну соколу?! А, Марьюшка? Ты очень любишь сказки! Только в реальной жизни этот жанр, к сожалению, не встречается.» Катя прислонилась к стене. «Господи! Ну, зачем ты опять к нему пойдёшь? В очередной раз сорвать защитный слой с сердца и медленно сходить с ума от боли?!»– кричало внутри. Громко. Требовательно. Девушка закрыла глаза. Губы задрожали. «Не так! Ну, не так всё! - отвечала самой себе. - Увидеть его и хоть на миг забыться после такого выматывающего дня! Похитить несколько минут у моего будущего, в котором Его уже не будет!»
- Посмотри внимательно. Справа! Там всё, что тебе нужно! – повелительно произнёс кто – то сверху. Катя испуганно дёрнулась. Едва устояла на враз ослабевших ногах. Холодная дрожь прокатилась по телу. Вселенная сходит с ума или она? Открыла глаза. По лестнице спускалась медсестра, строго отчитывая кого-то по телефону. Катерина провела глазами сердитую девушку. Ответила себе: «Пушкарёва, ты до сих пор не поняла? После сегодняшнего Совета твоя дорога к счастью будет не такой прямой, как тебе хочется. На ней уже расставлены указатели поворотов с надписями «Жданов Андрей» и «Зималетто».
- Нашла? Как я говорила – справа! Наконец – то, - подытожила медсестра, продолжая спускаться.
Катя набрала воздуха, решительно выдохнула и почти бегом направилась в нужную сторону.
В его палате вчера и сегодня горела голубоватая лампа ночника. Странно. «Не замечала за Андреем страха темноты,» - ехидно протянуло её разумное начало, слишком недовольное последним решением. Катя сердито сжала губы. «Достаточно!» - одёрнула. Прислушалась к мерному дыханию. Беззвучно приблизилась. Андрей спал на спине, повернув голову. Катя видела только его профиль. Положила на стол сумочку, папку. Тут же валялась его небрежно брошенная куртка. Катя зажмурилась от нахлынувших воспоминаний. Не удержалась. Взяла её в руки, уткнулась носом, потёрлась щекой о мягкую ткань. Запах парфюма едва уловим. Но он был. Такой родной. Оторвалась, аккуратно повесила куртку на спинку стула, провела ладошками, разравнивая несуществующие складочки. Андрей вздохнул. Она опустилась на корточки рядом с ним. Вот он. Близко – близко. Можно любоваться каждой чёрточкой, вдыхать аромат, слушать дыхание. А если положить свою руку рядом с его, то можно ощутить тепло. Катя не замечала, как улыбается. Весь мир невероятным образом сузился до этого голубоватого пятна света, в котором были только он и она. Рядом. Окунулась в загадочное ощущение безвременья, нежилась в волнах умиротворения. Не осознавая, что делает, положила руку на краешек кровати, упёрлась подбородком в кулачок. Другой рукой, пальчиком, рисовала загадочные узоры на краешке одеяла, то отдаляясь, то приближаясь к его ладони. Было спокойно и легко, будто знала, что ей не помешают. Голова кружилась от странного чувства предопределённости. Словно всё правильно, и она может и должна здесь находиться.
Андрей бесшумно повернулся. Его лицо оказалось на уровне её глаз. Катя от неожиданности едва не свалилась. Чудом удержалась. Затаила дыхание. Не мигая, широко распахнутыми глазами смотрела на него. Будто боялась того, что движения век способны разбудить спящего. Возвращение в реальность стало неожиданным и пугающе неправильным. Увиденное послало болезненные импульсы прямо в сердце. Точно острые колючки чертополоха вонзились в трудолюбивую мышцу. Его ресницы в уголках… они странно выглядят… как - то слиплись… и если ещё раз присмотреться… От внешнего уголка глаза, по виску, исчезая в тёмных прядях, тянулся тонкий влажный след. Катя впилась зубами в костяшки пальцев, жёстко подавляя порыв вытереть эту дорожку боли. Не важно, чем она вызвана – ему плохо! Стереть с его виска это мокрое недоразумение! Разбудить! Обнять! Убедить, что всё будет хорошо! Рассказать, что она всё вернула на свои места… Стоп! Металлический привкус крови от искусанных костяшек внезапно привёл в себя. Ему. Уже. Рассказали. Поднялась. На столе лежат документы с логотипом «Зималетто». Ещё вчера их не было. «Не строй иллюзий, Катя!» Пошевелила нывшими пальцами. На глазах выступили слёзы. Без сил опустилась на стул. Надо уйти. А уйти пока не может. Словно онемело всё, застыло. И только сердце стучит слишком часто. И не стучит даже. А болезненно колотиться. Но, если сидеть и смотреть на Андрея, она точно не успокоится. Перевела взгляд на стол. Судорожно, неловко подтащила к себе ворох бумаг. Завтра он проснётся, решит разобраться с делами. Увидит бардак, сердито засопит, слегка сощурится. Несколько раз бросит запутанные документы на стол. Затем раздражённо смахнёт очки, сцепит руки в замок. Закусит верхнюю губу, потом нижнюю, сдерживая досаду. Может быть, помечется, вышагивая вдоль стола, нервно касаясь, то закушенных губ, то виска, поправляя дужку отсутствующих очков. Андрей никогда не путает документы. Если только в бешенстве. Но тогда он их просто смахивает со стола. А когда Жданов работает, то у него разложено всё очень аккуратно, даже педантично. В сметы никогда не попадёт страничка из договора. Прайс-листы не будут лежать вперемешку с отчётами из бухгалтерии. Катя машинально наводила порядок, быстро выхватывая взглядом знакомые заголовки и номера страниц. Раскладывала по стопкам. Внимательно перечитывала содержание листов без названий и быстро находила откуда они. Папки, в которых и так всё было в порядке, уже лежали аккуратной стопкой в правом углу стола. В центре, рядом, друг за другом, разложила стопки листов без обложек, рассортированных и разложенных согласно нумерации страниц. В левый угол сдвинула ноутбук. Его очки и мобильный положила на тумбочку возле кровати. Утром быстро найдёт. Катя окинула взглядом сделанное. Смета, лежащая прямо перед ней не могла ни привлечь внимание. В таблице стояло очень много фирменных ждановских пометок карандашом. Андрей, если нечто смущало его в документе, ставил в этом месте печатный латинский символ «NB» (nota bene – от лат. примечание). Это позволяло быстро находить, то, что настораживало или интересовало в бумагах лично его. Катя видела, что Андрей очень тщательно перепроверял расчеты. Из-за двух неправильных исходных цифр «не плясала» вся смета. Напротив итоговых строк и стояло больше всего ждановских пометок. Девушка достала карандаш из сумочки и аккуратно написала два таких же значка NB около ошибочных показателей в столбцах. Рядом со сметой положила лист из бухгалтерии, где были чётко прописаны верные данные. Пометила тем же символом нужные. Глаза, уставшие от сумеречного света, заслезились.
«Пушкарёва, ты точно сошла с ума!» - безнадёжно припечатал её разум.
«Он и не поймёт. Тут слишком много разных бумаг. Вряд ли он все свои пометки помнит, их здесь немало, » - быстро нашла себе оправдание. Потянулась к сумочке, задела локтем карандаш. Тот покатился, упал с тихим стуком. Поморщилась. Краем глаза посмотрела на Андрея. Не разбудила? Надо под стол лезть. Наклонилась. Белый карандаш нашёлся быстро. И ещё кое – что. Девушка подняла раскрытый кошелёк. Повернула его в поисках застёжки… бумажник выпал из ослабевших пальцев. Сердце заколотилось снова. В который раз за этот вечер.Растерянно смотрела на своё изображение выглядывающее из кармашка. Руки похолодели, а щёки запылали. Стало не по себе.
«Не может этого быть! Ну, ведь, бред же! Зачем ему моя фотография? Да ещё в кошельке?»
«Для стенда «Их разыскивает милиция»!» - язвительно, голосом зималеттовского фотографа, шепнуло внутри.
- Кать, - раздалось тихое сбоку. Девушка застыла. Вцепилась дрожащими пальцами в сумочку, осторожно потянула на себя. Кровь отхлынула от лица. Проснулся?! Узнал?!
- Катя, подожди, умоляю, - чуть слышно выдохнул. Нет смысла сидеть здесь, как изваяние. Бежать! Сжала папку. Слишком долгая пауза. Что - то не так. Встала. Медленно повернулась к Андрею, готова была сорваться с места каждую секунду. Он спит. Только ресницы подрагивают во сне. Всё такие же странные…
- Я не могу! Я люблю её! - прокатился и затих голос. Катя пошатнулась. Напряжённо задышала. В глазах закипали слёзы. Верить отказывалась, но на уровне какого - то глубинного женского инстинкта поняла всё. Подчиняясь интуиции, боясь сама себя, стремительно наклонилась к его щеке, выдохнула куда - то в волосы: «Всё будет хорошо!»
- Люблю тебя, - то ли услышала, то ли придумала… Горячей волной сносило все барьеры. Брызнули слёзы. Не выдержала. Прижалась губами к виску. Отчаянно. Сильно. Скользнула по щеке к уголку его губ. Разум взорвался душераздирающим воплем: «Что ты делаешь?!!!» Зажала рот ладонью, сдерживая рыдания и слишком шумное дыхание. Выровнялась. Рванула к выходу. Выбежала в холл, не разбирая дороги, захлёбываясь от рвущегося стона, хватая открытым ртом исчезающий воздух. Облизала пересохшие губы, солёные от своих или его слёз. Голова закружилась. Ничего не видела. Мир раскачивался, плыл, размываясь и превращаясь в разноцветный хаос без границ и направлений. Хотелось умереть, чтобы не чувствовать больше ничего. Готова была умереть, чтобы снова всё повторилось.
Сдавленно вскрикнула, сильно стукнувшись обо что – то всем телом. Словно на запертую дверь налетела. Кто – то рядом ответил таким же сдавленным стоном. Папка на пол. Старалась поймать очки, соскочившие с носа. Неловко перебирая руками, ощутимо заехала собрату по несчастью ещё разок. Раздался очередной стон. Бормотала извинения. Сверху придушенно попросили:
- Девушка, без резких движений, пожалуйста.
Катя согласно кивнула, что вызвало очередной стон. Она снова кому – то куда – то попала, теперь уже своей макушкой. Этот некто крепко обхватил её за плечи, лишая возможности двигаться. Катя, выполняя просьбу, очень медленно подняла голову. Сощурилась. Судя по виду, строгий мужчина с крылечка.
- Вот, правильно, – спокойно произнёс он. Но её по – прежнему не отпускал. Взгляд девушки панически метался с его рук, в глаза, снова на руки. Врач уже ласково добавил, - всё хорошо.
Катя ещё раз на него посмотрела, судя по голосу, это с ним разговаривал Павел вчера вечером. Так и есть. Прочитала: «Заведующий отделением травматологии … Пётр Алексеевич Вознесенский» Катин нос только что не тыкался в его бейджик. Затем мужчина сделал уж очень странную вещь: левой рукой продолжил держать девушку за плечо, а правой достал из кармана носовой платок и осторожно промокнул её мокрые щёки. Катя ошарашенно дёрнулась, приходя в себя. В какой – то момент ей показалось, что он сейчас прижмёт платок к её носу и попросит… высморкаться! Он отпустил Катин локоть.
- Простите, - пробормотала она и быстро присела на корточки, чтобы собрать рассыпавшиеся листы.
- Вы здесь одна, так поздно, - мужчина присел рядом, помогая.
- Я уже ухожу, - ответила торопливо, словно оправдываясь.
- Вы на машине? – вдруг уточнил он.
- Я? … Нет. Я на такси, - Катя щурилась, безуспешно шарила по полу в поисках очков. А они, как назло, никак не находились.
- Держите, - мужчина взял её руку и вложил дужку в ладошку.
- Спасибо, - Катя облегчённо вздохнула. Здравствуй, мир. Здравствуйте, границы. Украдкой посмотрела на мужчину, собиравшего её бумаги. Казалось, что он занимает собой весь проход: такой мощный, высокий. Пётр взял папку, по – хозяйски перехватил у девушки тонкую пачку сложенных листов, собрал всё сам. Поднялся и помог подняться Катерине.
- Такси появится только минут через двадцать – тридцать. Я вызову. Машина приедет в наш подземный гараж. Охрана позвонит снизу, сообщит и вас проводят. Не стоит мёрзнуть на крыльце, - заговорил он. Причём не предлагал, а констатировал факт. – А пока, пойдёмте ко мне в кабинет…
Он очаровательно улыбнулся
- …мне – кофе. У меня дежурство. Вам – зелёный чай. Вы – красивая девушка.
Катя слабо улыбнулась в ответ:
- Странная логика, - не заметила, в какой момент мужчина положил её руку себе на предплечье. Когда он успел накрыть её ледяную ладошку своей огромной и горячей? Мало того! Её папка покоилась у него под мышкой, а сам он уверенно вёл Катю за собой, и она послушно шла рядом.
В кабинете девушка села в мягкое кресло. Врач пошёл к столу. Вызвал машину. После чего позвонил и заказал чай, кофе, всё же предварительно уточнив, чего бы она хотела. Затем пересел поближе, в соседнее кресло.
- Пётр Алексеевич, - протянул руку.
- Екатерина В.. - представилась девушка. Смущённо запнулась, заметив, как улыбка Петра из вежливой, растянулась в озорную, до ушей.
- Невероятно! Осталось только раскланяться друг перед другом: вам, как даме – сделать реверанс. Мне, как мужчине – приложиться к краешку вашего платья. Ну, или пиджака… Ваше Величество Екатерина Великая,- слегка поклонился Вознесенский, осторожно перехватывая Катину ладошку.
- Государь Российский Пётр, - улыбнулась девушка, понимая к чему, он всё это. Мужчина церемонно чмокнул её ручку. Отпустил, вздохнул и сокрушённо произнёс:
- Встреча на высшем уровне, а я без галстука!
- О! А я присела…в кресло, а не в реверансе, – в тон ему ответила девушка, незаметно для себя попадая под обаяние Петра.

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Автор, огромное спасибо за таких героев!

Автору

_________________
Умное лицо еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!

Что нас не убивает, то делает нас сильнее

Ле Ди

_________________
Давайте жить дружно!

+1
Петр на Екатерину запал)))))))

_________________

Крестная фея, я хочу себе дракона
— Может что по проще?
— Тогда хочу есть и не толстеть
— Какого цвета дракона ты хочешь?

Здорово! Такая ночь и встреча!

_________________
Тот,кто никогда не смеется над собой,упускает множество отличных способов посмеяться.С.Дункан