НРКмания

Рановато для признаний. Им еще друг к другу идти и идти.


Пусть думает, ему еще столько предстоит...


Спасибо!!!!!!!


Будет в субботу. Зуб даю.

Спасибо, девочки!!!!!!!!!!!!!!!!!
Огромное спасибо!!!!!!!!!!!!

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава восемьдесят три.

Зорькин вошел в каморку и плюхнул на стол перед ней пачку документов.
- Держи, Пушкарева, Воропаев все подписал. Мрачнел, сопел, но подписывал. Кажется, он решил больше не заниматься вредительством.
Катя просмотрела бумаги и довольно заулыбалась.
- Колька! У меня гора с плеч свалилась. Я так боялась, что Александр Юрьевич снова артачиться начнет.
Зорькин сел перед ее столом на стул и ехидно посмотрел на нее.
- Ты давай, не увиливай, рассказывай, в какую историю ты вчера опять вляпалась?
- Не понимаю, о чем ты, - невинно сказала Катя.
- Пушкарева, дядя Валера мне вчера весь вечер названивал, а я, между прочим, с Викой ужинал. Так что мне нужна моральная компенсация за испорченное свидание.
- Надо же! Испорченное свидание. Я думала, что вечер с Викой тебе не в состоянии испортить даже вторжение инопланетян. Я ошиблась?
- Катька! – возмутился Зорькин. – Я сейчас обижусь.
Катя сдалась и кратко без лишних драматических подробностей изложила события прошедшей презентации.
- В общем, - подытожила она, - мы поменялись одеждой, Жданов увез Изотову, потом вернулся за мной и отвез меня домой. Все.
Зорькин облокотился на стол и безапелляционно заявил.
- Я чувствовал, что без Жданова тут не обошлось! От него вечно одни неприятности!
- Коля!
- Что Коля? Я уже двадцать два года Коля! Разве я не прав? Катька, пока ты себя не назначила его персональным ангелом-хранителем, с тобой ничего подобного не случалось.
- Все! Закрыли тему, - Катя решительно отодвинула от себя принесенные Зорькиным платежки и насупилась.
Зорькин понял, что перегнул палку, и начал щекотать ее руку.
- Кать, ну, прости, а?
- Отстать, Зорькин! Родители мне вчера лекции читали, теперь ты. Еще друг называется!
Их дружеская примирительная перебранка продолжалась еще несколько минут, но ее содержание уже не волновало того, кто подслушивал у двери каморки. Этот кто-то, заслышав звуки шагов по коридору, быстро отошел от двери и, сделал вид, что только что вышел из практикантской, пошел по коридору.
- Виктория! – обрадовано всплеснул руками Жданов, подходя к каморке. – Я уже не чаял вас найти. Обошел все самые излюбленные вами места, а вы здесь. Вы не перестаете меня удивлять.
- Я вам нужна, Андрей Палыч? – захлопала глазами Клочкова.
- Да. На вашем рабочем столе… Вы еще помните, где он стоит? Отлично. Так вот, на вашем рабочем столе лежат письма, их нужно отправить сегодня. Жду от вас реестра отправки до конца дня.
Клочкова широко улыбнулась и закивала.
- Все сделаю. Что-нибудь еще?
Жданову очень хотелось припереть ее к стенке в прямом и переносном смысле и вытрясти у нее всю правду о Воропаеве и его интригах, но он сдержался.
- Купите себе колокольчик и повесьте его на шею, чтобы в следующий раз мне было проще вас отыскать.
Обойдя Клочкову, он вошел в комнату практикантов.
- Доброе утро, Николай Антоныч! Здравствуйте, Катенька.
- Вам того же, Андрей Палыч, - отозвался Зорькин.
- Андрей Палыч, - протянула ему документы Катя, стараясь не встречаться с ним взглядом, - Александр Юрьевич все подписал.
- О! – воскликнул Жданов, пролистывая бумаги. – Сашка исправляется! Николай Антонович, держите, - вручил он ему тонкую папку, - здесь договор на аренду зала для показа, счета-фактуры, акты. Надо сделать платежки, подписать у Воропаева и провести все до конца дня.
- Здорово, - кашлянул Зорькин. – А мне как эти документы ему преподнести? С видом «я не я, и лошадь не моя» или выпрыгнуть из конференц-зала с воплем «Сюрприз!»
Жданов поморщился.
- Зорькин, поменьше общайтесь с Малиновским, второго шутника в компании я не вынесу. Сваливайте все на меня, пусть прибегает и разоряется, сколько хочет. Главное, в утвержденный бюджет мы укладываемся, а где будет проходит показ – мое дело, хоть на международной космической станции.
Зорькин кивнул, покоряясь.
- Катя, собирайтесь, - переключился с Зорькина Жданов, - поедем к Юлиане, нужно по показу еще многое решить. Необходимо, чтобы был человек, который будет в курсе всего, если Воропаев вновь решит меня с Малиновским на производство услать.
- Совсем забыл! – воскликнул Зорькин, вскакивая с места. – От Полянского счет пришел. Когда Воропаев сумму увидел, он, бедный, аж кофе подавился. Просил у вас уточнить, они там с нулями не ошиблись?
Жданов невесело рассмеялся.
- Сумма его напугала? Скажи ему, что все верно, до последнего рубля. Пусть знает, чего стоят диверсии. Конечно, если ему жалко денег «Зималетто», он может заплатить из своего кармана, а еще лучше из кармана Ветрова.
- Мне ему так и передать?
- На ваше усмотрение, Николай Антонович. Катя, идемте!

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава восемьдесят четыре.

Маша отловила Федю и затащила его в курилку для объяснения. Полчаса она рассказывала про то, что вчера она была страшно напугана и растеряна, про то, что нуждалась в помощи, что Малиновского она выбрала только потому, что у него была машина, ведь с мотоциклом эту проблему было не решить. Она уверяла его, что с Малиновским у нее ничего нет и не может быть, что она любит только его, Федьку, говорила ему нежные слова, обнимала, заглядывала в глаза.
Федя слушал ее, но ничего не говорил. Он ждал, когда она скажет главное, но так и не дождался.
- Федя, прости меня, - умоляла его Маша, обхватив его лицо ладоням. Ее голос уже охрип от долгого монолога. - Скажи, что мне сделать, чтобы у нас все было, как раньше?
- Немногое, - наконец, заговорил он. – Скажи, что вчера стряслось и куда ты так спешно сбежала? И почему ты в это что-то посвятила Малиновского и не хочешь посвятить меня?
Маша опустила руки, всхлипнула и замотала головой.
- Я не могу… Федя… пожалуйста… не сейчас…
Он хотел что-то сказать, но передумал и сжал губы в тонкую нить. Он рванул на себя дверь курилки и внутрь гроздьями посыпался Женсовет. Федя протолкнулся сквозь девчонок и вышел вон.
- Я так понимаю, все в курсе, - сказала Маша, оглядывая подруг.
- В курсе чего? – спросила Таня, поднимаясь с пола и отряхивая колени. – Ты же ему вообще ничего не объяснила.
Маша отвернулась к стене. Ольга Вячеславовна подошла к ней и тронула ее за плечо.
- Маша, меня вчера вечером в «Зималетто» не было, но девочки мне все рассказали. Я не знаю, какую тайну ты от нас скрываешь, и мы, наверное, не можем от тебя ничего требовать, но Федя должен обо всем узнать, иначе, какая же у вас семья получиться?
- Значит, не получиться… - прошептала Маша.
Света с Шурой переглянулись. Амура постучала пальцем по виску.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава восемьдесят пять.

Жданов с Катей шли к лифту. Он ей что-то объяснял, она слушала и кивала.
- … списки приглашенных я утвержу сам, что еще? Ах, да! Мария! – посмотрел Жданов на ресепшн и осекся. Марии на рабочем месте не было. Жданов недобро улыбнулся. – Вот! Опять. Как всегда. А мы потом удивляемся, почему у нас скрепки и эскизы пропадают.
- Маша отошла буквально на пять минут, - вступилась за подругу Катя, - я уверяю вас, она сейчас вернется.
На ресепшне зазвонил телефон. Жданов вздохнул.
- Катя, ответьте, - попросил он, вызывая лифт, - вдруг что-то важное.
Катя взяла трубку. В холл вошла Кира, увидела Жданова, обрадовалась и подошла к нему.
- Привет! Уходишь?
- Да, едем с Катей к Юлиане, - ответил он, колотя по кнопке вызова лифта.
Кира недовольно посмотрела на Катерину, пытающуюся что-то втолковать собеседнику по телефону.
- Почему ты везде таскаешь за собой Пушкареву?
- Она моя помощница, Кира. Ты мне уже задавала этот вопрос. Ответ не изменился.
Кира немного помялась и решила спросить:
- А где ты был вчера вечером? Я звонила тебе домой, но у тебя включался автоответчик.
Жданов сделал Кате знак, чтобы она заканчивала разговор, и снова нажал кнопку вызова лифта. Ему хотелось поскорее уйти и не отвечать на бесконечные Кирины вопросы.
- Я был дома, я слышал, как ты мне звонила, но мне не хотелось ни с кем разговаривать.
- Андрюш, к чему этот тон? Я не спросила ничего особенного.
- Кира, я не понимаю, почему ты продолжаешь меня контролировать даже после того, как…
Жданов осекся, встретившись взглядом с Катей. Ее вчерашние слова некстати всплыли в памяти.
- После чего? – пристально посмотрела на него Кира.
В этот момент к ресепшну подошла Маша, отобрала у Кати трубку и в два слова закончила разговор.
- Кира, - умоляюще вскинул руки Жданов, - сейчас не время и не место для выяснения отношения. Давай поговорим потом.
Он втащил Катю в лифт, и они уехали вниз.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава восемьдесят шесть.

Марина Леонидовна не робот. Клочкова поняла это, когда узнала, что даже секретарша президента покидает иногда свой пост ради чашки кофе. Дождавшись, когда Марина уйдет, Клочкова прошла в приемную и просунула голову в кабинет Воропаева.
- Здравствуйте, Александр Юрьевич.
- Клочкова! – изумился он, отрываясь от чтения журнала. – Что ты забыла в моем кабинете? Я, кажется, запретил тебе показываться мне на глаза.
После истории с эскизами Клочкова заработала выволочку от Воропаева. Он был страшно зол на нее, но она не теряла надежды быть ему полезной. Она вошла в кабинет, прикрыла за собой дверь и подошла к президентскому столу.
- Александр Юрьевич, мне кажется, у меня есть то, что может быть интересным для вас.
Воропаев раздраженно бросил ручку на стол и встал из-за стола.
- Вика, от тебя пользы меньше, чем от кофейного аппарата во время чайной церемонии. Что ты могла узнать? Милко разучился шить? Модели объявили голодовку? Юлиана отказалась работать со Ждановым? Нет? Тогда порадовать тебе меня нечем.
Воропаев присел на край стола. С каждым днем он все больше и больше опасался, что план Жданова удастся, и страх потерять пост главы компании не оставлял его. Приход Клочковой позволил ему скинуть на нее накопившееся раздражение.
- Еще и Кира вздумала вновь помириться с Андреем. Если они наладят отношения, то она немедленно встанет на его сторону, и тогда даже выигранное пари не станет гарантией ухода Жданова, - размышлял он вслух, не обращая внимания на Клочкову.
Она подошла к нему и тихо спросила.
- А если я скажу, что Андрей снова обманывает Киру? Что он вертит своей любовницей прямо перед носом у Киры, только она этого не замечает?
Воропаев медленно повернул голову к Клочковой.
- Рассказывай.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава восемьдесят семь.

Жданов и Малиновский шли по коридорам производственного этажа и разговаривали.
- Вероятно, она была не в себе, - рассказывал Малиновский, - потому что такого наговорила Маше, что она не просто бледная была, как смерть, а прозрачная. Когда мы в машине ехали, я всерьез засомневался, кого я везу: привидение или живого человека.
Они остановились в дверях второго швейного цеха, где инструктор заново обучал перепуганных девушек-операторов обращаться с вышивальным станком.
- Что в итоге оказалось? – спросил Жданов вполголоса.
- Как я и предполагал, Тропинкина-старшая преувеличила проблему в десятки раз. Нагнала ужаса про адрес, который «скорая» найти не может! - возмущался Малиновский, прислонившись к дверному косяку. – Когда мы приехали, карета уже стояла, а врачи работали. Из всех бед правдой был только перелом. Я отвез Машу в больницу и поехал обратно. И встрял! На съезде фура с апельсинами перевернулась. Я в пробке несколько часов простоял, дома был в двенадцатом часу.
- Напомнить, во сколько я вернулся домой? – саркастически спросил Жданов, закрывая дверь в цех. Они пошли дальше по этажу. Малиновский вздохнул.
- Ты не умеешь жить без приключений.
- Взаимно.
- Да, но заметь! Режиссером своих приключений являюсь я сам, а ты всегда умудряешься вляпываться в истории с невнятным сюжетом и непонятным концом. Андрюха, сколько у тебя было женщин! Давно пора освоить науку мирного и теплого расставания. Но нет! У тебя всегда один сценарий – сопли, слезы и битье посуды. – Жданов скривился, а Малиновский продолжал. - Что ты дальше делать будешь? Изотова в показе Воропаева участие принимает, между прочим. Не думаешь, что после вашего изящного разрыва она отомстить захочет?
Жданов пожал плечами.
- Ты предлагаешь ее уволить? - он усмехнулся. – Не выйдет. Ни Милко, ни Воропаев этого не допустят, да и не хочу я.
Малиновский встал перед Ждановым, заставляя его остановиться.
- Ты с ума сошел? Скандала хочешь?
- Это ее работа! – с нажимом возразил Жданов. – Она за нее деньги получает, а ты хочешь, чтобы я ее уволил, и ради чего? Ради собственного душевного спокойствия?
Малиновский заволновался.
- Кто ты и что ты сделал с моим другом? Андрей, когда ты ее подхватил?
- Кого?
- Совесть!
Жданов разозлился.
- Причем здесь совесть! Ты слышишь, что я говорю? Я не могу ее уволить, мне не дадут этого сделать.
-Тогда молись, - заключил Малиновский. – Если Изотова подложит тебе свинью, и они с Кирой устроят тебе очередной прилюдный скандал, Павел Олегович не посмотрит ни на какие твои заслуги, и до конца пари ты не доживешь, еще и Воропаев соли подсыплет – обвинит тебя в срыве своего показа.
Вынеся вердикт, он продолжил шествие по коридору к складу, Жданов поплелся за ним.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава восемьдесят восемь.

Зазвонил телефон. Маша грустно подняла трубку и медленно произнесла:
- Компания «Зималетто». Слушаю вас.
Она выслушала звонившего, кивнула, положила трубку и уронила голову на сложенные на столешнице руки. Ей было плохо. Федька не разговаривал с ней. Женсовет хором осуждал ее и требовал объяснений. Даже Пушкарева не хотела ее поддержать и лишь разводила руками. Она не знала, что ей делать, как поступить. Ей казалось, что она уже до такой степени завралась, что отступать было поздно.
- Машенька, не умирайте! – услышала она знакомый веселый голос. – Вы нам нужны. Неужели солнце «Зималетто» закатилось? Кто же теперь будет радовать меня своими откровенными нарядами и изящными формами?
- Добрый вечер, Роман Дмитрич, - ответила Маша, не поднимая головы, и оттого ее голос звучал глухо. – Не волнуйтесь, не умру. От душевных страданий умирают только в бразильских сериалах, а я просто скоро стану невидимкой. Мне уже одна половина офиса бойкот объявила, скоро и вторая подтянется.
Малиновский облокотился на стойку и подул на ее макушку.
- Маша! Хватит хандрить. Честное слово, вы меня пугаете, а меня нельзя пугать, у меня обостренная мнительность, мне потом по ночам кошмары сниться будут.
Она оторвала голову от стола, подперла ее кулаком и вымученно улыбнулась.
- Вы с собой кого-нибудь в кровать положите, тогда вам не так страшно спать будет. Вон, Клочкова недавно мимо пробегала, я думаю, она не откажется.
- Боже упаси! – замахал руками Малиновский. – Она сама ходячий кошмар. Бедный Зорькин! Натерпится он с ней.
Маша безрадостно кивнула и хотела было снова улечься на стойку, но он ее остановил.
- Нет, нет, нет! Маша, вам надо взбодриться! И немедленно.
- Что предлагаете? Пальцы в розетку сунуть? – попыталась сыронизировать она.
- Это крайняя мера, прибегнем к ней после более традиционных способов. Хотите пойти со мной на сегодняшний показ?
Маша оживилась: взгляд сфокусировался на лице Малиновского, плечи расправились, рот заулыбался.
- Вы серьезно?
- Вполне, - довольно улыбнулся Малиновский.
- Роман Дмитрич! – обрадовано воскликнула Маша, вскочила с места и бросилась его обнимать. – Здорово! Я согласна.
- Вот и отлично, - облегченно вздохнул Малиновский. Ему было невыносимо смотреть на ее страдания. – Жду вас в восемь.
Она проводила его взглядом до выхода из холла и заметила Шуру и Амуру, мрачно смотревших на нее от бара.
- Ты с ума сошла? – подскочила к Маше Шура. – Тебе мало давешней ссоры с Федькой из-за Малиновского?
- Я ни в чем не виновата! – отрезала Маша. – Мы с Романом Дмитричем просто друзья. Если Федя этого не понимает…
- А этого никто не понимает! – развела руками Амура.
- Маш, у Романа Дмитриевича только один друг – Жданов, - заметил Шура, - а с женщинами он вообще дружить не умеет. Кому, как не мне, его секретарше, это знать! Смотри, доиграешься.
Маша надулась и, ничего не ответив подругам, зарылась в письма.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава восемьдесят девять.

Демонстрационный зал «Зималетто» ломился от приглашенных гостей и журналистов. Показ новой коллекции должен был вот-вот начаться. Воропаев ушел за кулисы, готовиться к вступительному слову. Жданов и Кира стояли чуть поодаль от подиума, потягивая шампанское и изредка обмениваясь дежурными фразами. Малиновский подвел Машу к притулившимся у входа за кулисы Кате и Зорькину и подошел к Жданову и Кире.
- Воропаев постарался на славу, - заметил он.
- Не Воропаев, а Юлиана, - возразил Жданов.
- Можно подумать, что подготовку к своему показу ты ведешь сам! – возмутилась Кира, защищая брата.
- Нет, конечно, - усмехнулся Малиновский, - для этого у Андрея есть Катенька.
- Во всяком случай концепцию презентации новой коллекции придумал я, - сказал Жданов, - Юлиана и Катя помогают воплотить ее в жизнь.
Кира проследила за взглядом Жданова, увидела Катю и изменилась в лице.
- Андрюша, скажи, что Катя помогает тебе воплощать на показе сейчас? Зачем ты ее пригласил?
- Я уже сказал, Катя помогает Юлиане с презентацией, она должна иметь представление о том, что такое модный показ. Поэтому она здесь.
- Она распугает нам всех клиентов, - продолжала раздражаться Кира. – Тем более она не одна пришла. С Зорькиным, - добавила она и закатила глаза.
- Зорькин – наш финансовый директор…
- Исполняющий обязанности!
- Не важно!
- Господа! – воскликнул Малиновский, вклиниваясь между Ждановым и Кирой. – Мы не на свадьбе, драку не заказывали. Кирюш, забудь ты про Катьку. Смотри, стоит себе тихонько, скромненько, ни к кому не пристает, впечатления впитывает. Так что дыши ровнее.
Жданов с Кирой обменялись недовольными взглядами и отвернулись друг от друга. В этот момент Жданов заметил, что из приоткрытой двери, ведущей в коридор, ему подает знаки Ольга Вячеславовна.
- Извините, я на минуту, - пробормотал он и подошел к помощнице Милко.
- Что случилось, Ольга Вячеславна?
Та сокрушенно покачала головой и вполголоса произнесла.
- У нас скандал. Одна модель не может принимать участие в показе. Милко в истерике срочно перекраивает порядок выхода на подиум…
- Почему меня должно это волновать? – перебил он ее, вздергивая бровь. – Пусть у Воропаева голова болит. Я сегодня лишь гость.
Он хотел уйти, но Ольга Вячеславовна поймала его за рукав.
- Нет, Андрей! – с вызовом произнесла она. – Это именно твоя головная боль. Потому что вышедшая из строя модель – Изотова. Она выпила. И не сок. Я даже не знаю, где она алкоголь перед показом взяла! Теперь она хочет выйти в зал и поговорить с Кирой. Милко выставил ее из мастерской, и я боюсь, что она в любой момент может прорваться в зал, и… - Ольга Вячеславовна оборвала себя на полуслове, глядя куда-то за плечо Жданова. Он обернулся и увидел Киру.
- У нас проблемы? – настороженно спросила она.

Валерия Изотова выпила последний глоток виски из фляжки и швырнула ее в горшок с пальмой. Они прижала ладонь ко рту и часто задышала – жгучий напиток сжигал ее изнутри, пульсируя в висках. Ей нужно действовать прямо сейчас, пока решимость не оставила ее.
Она знала себе цену. Она знала, чего и кого заслуживает. Она привыкла к восхищенным взглядам, восторженным речам. Она привыкла к трепетному обхождению. Порой ее добивались, порой добивалась она, но никогда мужчины не пренебрегали ею. Андрей Жданов стал первым.
Она хватилась фляжки – при воспоминании о нем ей снова захотелось глотнуть чего-нибудь покрепче – но тщетно. Он свел ее с ума при первой же встрече. Его обаяние, его улыбка, его голос – они не дали ей шанса остаться равнодушной. Рядом с ним она сразу почувствовала себя желанной, нужной, но внезапно все кончилось. Сначала он исчез, а потом появился совсем другой, чужой, незнакомый.
Лера подошла к входу в демонстрационный зал и оперлась о стену. После всего, что было между ними, Андрей Жданов посмел использовать ее, а потом унизить.
- Со мной так нельзя, Андрюшенька, - прошептала она, открыла дверь и шагнула в зал.

Появление Киры сбило Жданова с толку.
- Э-э-э, - протянул он, неестественно улыбаясь, - все в порядке, Кирочка. Мне нужно отойти на пару минут.
Он хотел сделать шаг к выходу из зала, но голос Воропаева остановил его.
- Зачем же ты, Андрюша, вводишь мою сестру в заблуждение. У нас действительно проблема. – Жданов обернулся и увидел своего извечного соперника рядом с Кирой, он обнимал ее за плечи. – Твоя любовница устроила забастовку.
- Саша! – воскликнула Кира, скидывая его руку с плеча.
Жданов улыбнулся.
- Воропаев, ты ошибаешься, если полагаешь, что я сплю со всеми моделями, работающими в «Зималетто». Даже меня на это не хватило бы.
Оба рассмеялись в унисон.
- Я не обо всех речь веду, я говорю об Изотовой. – Жданов почуял недоброе. Воропаева буквально распирало от желания говорить. – Той самой Изотовой, с которой ты был на презентации Дюбуа, и ради которой твоя практикантка даже пожертвовала своими тряпками. Кирочка, - обратился он к сестре, - неужели ты не поняла, что он облапошил и тебя, и своего отца, и уехал отвозить домой не свою помощницу, а свою любовницу.
Воропаев не сдержал смеха, похлопал сестру по плечу, подмигнул Жданову и со словами «Пора начинать показ» скрылся среди гостей.
Кира изменилась в лице, побледнела, сжала кулаки.
- Это ложь, - прошептала она, глядя в упор на Жданова. – Андрей скажи, что это ложь.
Жданов молчал, собираясь с мыслями. Оглушенный, он никак не мог сообразить, что ему делать. Откуда-то издалека до него донесся голос Воропаева, объявившего о выходе новой коллекции.
- Кира, - наконец, начал он, - ты все не правильно поняла…
В это мгновенье чьи-то руки обвили его сзади за шею, а чьи-то губы впились в его губы.
- Кира все правильно поняла, Андрюшенька, - услышал он голос Изотовой, - я сразу тебе сказала, что скрывать наши чувства бесполезно. Да, любимый?

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава девяносто.

- Я первый раз на показе! Так интересно, - щебетала Маша.
Катя кивала на реплики Маши и украдкой поглядывала на часы. Начало показа задерживалось. Как и на презентации Дюбуа, Катя чувствовала себя не в своей тарелке, но Жданов требовал, чтобы она была на показе. Ей не помог убедить его в бесполезности своего присутствия на данном мероприятии весь арсенал заранее заготовленных ею отговорок – он был непреклонен. Единственное, что мирило ее с чуждым ей праздником – присутствие Коли и Маши.
Наконец, она увидела шагнувшего из зала на подиум Воропаева. Тот сказал всего пару слов и уступил место Милко. Зал поприветствовал дизайнера овациями.
- Кать, - Зорькин постучал пальцем по плечу подруги. – Смотри, похоже, у Жданова опять проблемы.
Катя посмотрела в ту сторону, в какую указывал Зорькин, и обмерла: увиденная картина ей вовсе не понравилась. Бледная Кира, раскрасневшаяся Изотова, серый Жданов, позеленевший Малиновский. Кира с Изотовой что-то выкрикивали друг другу, Жданов и Малиновский пытались их растащить. Звук ссоры нарастал, Катя уже могла расслышать отдельные фразы. Нужно было что-то делать. Но что?
На подиуме Милко с упоением рассказывал о новой коллекции «Зималетто», всячески подчеркивая свою роль в придании ей индивидуальности, а некоторые гости уже начали отворачиваться от подиума, с интересом поглядывая в сторону разгоравшейся ссоры.
Катя выхватила из рук Зорькина папку с дипломом Клочковой, которую он взял, чтобы передать той на показе, и начала карабкаться на подиум.
- Катька, ты сдурела? – зашипел он.
- Быстрее иди к Жданову и Малиновскому! Помоги им.
Катя не думала о том, что она делает. Она знала одно – скандала нужно избежать любой ценой. Дальнейшее происходило для нее, словно в тумане. Десятки любопытных жадных глаз. Яркий ослепляющий свет. Идеально ровный подиум, оказавшийся на поверку слишком скользким. Ее ноги стали разъезжаться.
- Милко! Милко! – звала она его, размахивая папкой. – Вы забыли это!
Милко обернулся, и она увидела полные ужаса глаза великого дизайнера. Он что-то кричал ей, махал на нее руками, но она не слышал его слов, в ее ушах стоял смех. Хохотал весь зал. Они смеялись над ней.
Катя попятилась назад, ее нога соскользнула с подиума, чьи-то руки подхватили ее и поставили на пол. Не видя никого и ничего, она опрометью бросилась прочь из демонстрационного зала.

Жданов сначала не понял, из-за чего поднялся смех, но люди перестали оборачиваться на них. Подбежал Зорькин и с нелепыми словами «Скорее, пока им Катька интереснее» нараспашку открыл двери зала. Им с Малиновским удалось вытащить упирающихся женщин в коридор.
- Рома, отпусти! – вскричала Кира, вырываясь. – И не смей меня больше трогать!
- Кира… - попытался Малиновский что-то сказать, но та и слушать ничего не хотела.
- Оставьте меня в покое! – в ее глазах заблестели слезы. – Жданов! Ты – свинья, сволочь, мерзавец! Никогда не подходи ко мне больше, слышишь?
Кира бросилась бежать по коридору. Жданов выпустил из рук брыкающуюся Изотову, бросил Малиновскому «Посмотри за ней!» и побежал за Кирой. Он почти догнал ее, но Кира забежала в свой кабинет и захлопнула перед его носом дверь. Он рванул ручку двери на себя, но та не поддалась – Кира заперла дверь.
- Кира, открой! – позвал он. – Давай поговорим.
- Убирайся, Жданов! Я не видеть, не слышать тебя не могу!
Он понимал, говорить сейчас с ней не имеет смысла, ей нужно прийти в себя, успокоиться. Главное, чтобы она не начала делать глупости. Жданов заметил в конце коридора тень и помрачнел. Он готов был спорить на все имущество «Зималетто», что знает, кто отбрасывает эту тень.
- Клочкова! Хватит прятаться, я знаю, что ты там. Выходи!
Вика робко показалась из-за угла.
- Я шум услышала, думала, помощь моя нужна или… - начала оправдываться она.
- Давай, ты потом мне это расскажешь, - перебил ее Жданов. – А сейчас принеси пользу в кои-то веки. Киру нельзя оставлять одну. Будешь стоять здесь и караулить ее. Поняла?
Клочкова кивнула.
- А что случилось-то?
Жданов, собравшийся уже уходить, остановился и внимательно посмотрел на нее.
- У меня нет доказательств, но я уверен, что ты знаешь, что случилось, - каждое его слово падало килограммовой гирей.
Клочкова поежилась под его взглядом.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава девяносто один.

Жданов нашел Малиновского, Зорькина и Изотову в коридоре, ведущим в кабинет финансового директора.
Изотова сидела на полу у стены, обхватив ноги руками и уткнувшись лицом колени. Ее плечи вздрагивали от рыданий. Малиновский и Зорькин стояли у противоположной стены и растерянно смотрели на нее.
- Что происходит? – едва подойдя, спросил Жданов. – Почему она на полу?
- Потому что дальше она наотрез отказалась идти, - со вздохом ответил Зорькин. – Упала на пол и заявила, что с места не сдвинется.
- Мы пытались ее увезти, но она дерется, царапается и кусается, временами переходит на визг, - вставил Малиновский.
Жданов чувствовал, как в нем нарастает раздражение: раздражение на Леру за ее глупый и неуместный поступок, на себя за то, что допустил случившееся, просто раздражение от того, что его бесила эта ситуация. Жданов подошел к Изотовой, опустился на одно колено рядом с ней и коснулся ее плеча.
- Лера, тебе нужно домой, - мягко заговорил он. Слышишь меня? Давай, я помогу тебе, - он попытался поднять ее. – Я доведу тебя до машины, посажу, и ты поедешь домой. Да?
Она подняла голову и отшатнулась от него.
- Не трогай меня, - сквозь зубы прошелестела она. – Я не нуждаюсь не в твоей помощи, ни в твоей жалости. Зачем ты пришел? Ты за Кирой побежал? Вот иди ее и утешай. А меня оставь в покое!
Жданов схватил ее за плечи обеими руками и рывком поставил на ноги.
- Что ты еще хочешь, Лера? Ты уже все сделала, что могла. Ты чуть не сорвала показ, устроила в зале склоку, поругалась с Кирой. Ты свою миссию выполнила – отомстила. Хочешь больше? Скажи чего?
Ноги не держали ее, она сохраняла вертикальное положение только благодаря крепко державшим ее рукам Андрея. Она сделала несколько прерывистых вдохов-выдохов, глотая слезы. Как ему ответить? Она хотела, чтобы он почувствовал себя так же плохо, как она чувствовала себя после презентации, оставшись дома в одиночестве. Она хотела, чтобы ему стало хоть чуточку больно.
- Андрей, - простонала она, - если бы ты знал, как я ненавижу тебя… - она замолчала и часто задышала. Слезы снова стали проситься наружу. – Ты думаешь, если ты Андрей Жданов, то тебе можно все? – она истерично засмеялась и замотала головой. – Нет! Я больше ничего от тебя не хочу. Оставь меня!
Она забилась в его руках, пытаясь высвободиться.
- Андрюх, лучше иди, - попросил Малиновский, отодвигая Жданова от Изотовой. – Только хуже стало. Мы с Зорькиным сами справимся.
Жданов покорно отступил в сторону. В это время Зорькин наклонился к Лере и что-то ей сказал.
- А! – воскликнула она, поднимая на него взгляд. – Еще один помощник-секретарь. Помню вас!
- Удивительно, - пробормотал он.
Она взяла его под руку и заковыляла на плохо гнущихся ногах. Малиновский достал из кармана телефон и набрал номер охраны.
- Потапкин! Быстро найди такси. Даю тебе пять минут. Срочно, я сказал.
Убрав телефон обратно, он повернулся к другу.
- Удалось с Кирой поговорить?
Жданов покачал головой.
- Она в кабинете заперлась.
Малиновский вздохнул.
- Оно и к лучшему. Посидит, поплачет, успокоиться, потом поговорите, - он хлопнул Жданова по плечу. – Палыч, не кисни, все обойдется. – И ушел за Зорькиным и Изотовой.

Проходя мимо кабинета Урядова, Изотова оступилась. Зорькин еле успел ее подхватить и посадить на стол Тани.
- Со мной все нормально! – воскликнула она. – Совсем не обязательно меня на себе тащить.
- Простите, - машинально сказал Зорькин и страдальчески посмотрел на Малиновского. Но тот, заметив что-то за всколыхнувшимися от сквозняка жалюзи, схватил его за руку и оттащил в сторону.
- Слушай, ты Леру сам в такси посадишь? Справишься?
Зорькин стряхнул с себя руку Малиновского.
- Конечно, нет! Без вашей помощи Роман Дмитрич мне ни выхода из «Зималетто» не найти, ни дверцы машины открыть. Справлюсь!
Зорькин подошел к Изотовой. Та сидела, прижав ладони к лицу, медленно раскачиваясь. Ее начала охватывать апатия, ей хотелось туда, где тишина и покой, где нет компании «Зималетто» и всех, кто с ней связан. Зорькин деликатно кашлянул. Она отняла руки от лица и попыталась сфокусировать взгляд не нем. Ему показалось, что в ее взгляде промелькнула благодарность. Она оперлась на его руку, и они пошли в холл.
Проводив их взглядом, Малиновский на цыпочках подошел к подоконнику за Светиным столом и отдернул жалюзи.
- Катерина! Я так и знал, что это вы.
Свернувшаяся в клубочек Катя со вздохом сползла с подоконника и отряхнула юбку.
- Зачем вы меня нашли, Роман Дмитрич?
- Как зачем? Чтобы поздравить! Вы такое шоу на подиуме устроили…
- Я рада, что вам понравилось, - перебила она его. – Скажите лучше, вы с Андреем…Андреем Палычем успели Валерию и Киру Юрьевну из зала увести?
Малиновский изумленно воззрился на нее. Его осенило.
- Вы… вы специально залезли на подиум, чтобы… - он потерял дар речи и закашлялся. – Катя, я теперь понимаю, почему Жданов в вас души не чает.
Она рассеянно кивнула: если бы не ее растрепанные чувства, услышав такие слова, она бы непременно покраснела.
- А вы думали, что я решила исполнить свою заветную мечту – стать моделью? Странно, что с моей внешностью я не предприняла такой попытки раньше.
Она подошла к Светиному креслу и села в него, облокотившись на стол.
- Я ничего не думал, - простодушно сказал Малиновский, - мне не до того было. Мне Кира пыталась локтем глаз выбить. Я сейчас только одного не понимаю. Почему вы вместо того, чтобы радоваться своему успеху, на окне прячетесь?
Катя вздрогнула. Малиновский подошел к ней и присел возле нее на корточки, положив подбородок на стол.
- Катя, колитесь.
- Вы не поймете.
- Я попробую, - пообещал он.
Она повернулась к Малиновскому и сказала с вызовом:
- Я адекватно отношусь к своей внешности. Я привыкла, когда люди вздрагивают при моем появлении, провожают недоуменными взглядами, но никогда еще я не становилась посмешищем, - она зажмурилась. – У меня до сих пор в ушах смех стоит…
- Катя, бросьте! – отмахнулся Малиновский, вставая. – Смеются не плачут. Смех продлевает жизнь. Вы – героиня. Об этом думайте.
Катя усмехнулась.
- Спасибо, Роман Дмитрич. Не ожидала от вас такого участия.
Малиновский пожал плечами.
- Не за что. Мне не трудно.
Катя неловко выбралась из-за Светиного стола.
- Я, пожалуй, домой пойду. Вы не знаете, где Коля?
- Идемте, я вас до лифта доведу. Он пошел Изотову провожать, скоро должен вернуться.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава девяносто два.

Проводив взглядом Малиновского, Жданов вернулся к кабинету Киры. Клочкова сидела за столом Амуры и скучала. Он мотнул головой в сторону кабинета, спрашивая «Как она?». Клочкова покачала головой, отвечая «Никак». Он постоял немного у кабинета, гипнотизируя ручку двери, потом развернулся и пошел в демонстрационный зал. Приоткрыв дверь, он заглянул внутрь. Показ уже заканчивался, гости принимали коллекцию хорошо. Казалось, происходящее в коридорах «Зималетто», прошло мимо приглашенных модного дома. Он закрыл дверь и пошел прочь.
Произошло то, чего он опасался. Он горько усмехнулся самому себе. Столько лет без единого прокола… Ладно, почти без единого. И вот теперь, когда у него нет права на ошибку, он был на грани провала.
Жданов вышел в холл. У ресепшна сгрудился Женсовет и Федор. Шура с Амурой что-то втолковывали понурившейся Маше. Таня со Светой о чем-то просили Федю, на котором лица не было. При появлении Жданова они притихли. Он подошел к лифту, но не успел нажать на кнопку вызова, как створки лифта разошлись, и в холле появился Зорькин.
- Ну, как? – спросил Жданов, останавливая его. – Все в порядке.
Зорькин кивнул.
- Посадил в такси, отправил. Все нормально. Вы Катю не видели?
Жданов покачала головой. Зорькин хотел было еще что-то сказать, но в этот момент в холле появились Малиновский и Катя. Федька дернулся. Женсовет заволновался.
- Федя! Остынь, - вцепилась в него Света.
- Света, не держи его, - зло сказала Маша. – Может, если ему в лоб заедут, он соображать лучше станет.
- Маша! Ты в своем уме?
- Роман Дмитрич! – Федор отцепил от свей куртки пальчики Светы, отодвинул с дороги Таню и решительно направился на встречу Малиновскому. – Вы очень кстати!
Наперерез Федору бросилась Шура.
- Роман Дмитрич! Вы его не слушайте, - вымученно улыбаясь, затараторила она, - и вообще не обращайте на него внимания. Он не в себе, заболел. Да, Федя? – прошипела она, поворачиваясь к нему.
- Верно, верно, - закивала Амура, - сегодня жуткие магнитные бури. В такие дни люди-то с ума и сдвигаются.
Малиновский усмехнулся и, не сводя взгляда с Феди, сказал:
- Жданов, так вот, кто виноват! Магнитные бури! А мы с тобой голову ломали, чего это Изотова взбесилась.
- Шура, лучше уйди, - отчеканил Федор, - ты не телохранитель господина Малиновского, а секретарша.
Шура, понурившись, поплелась обратно.
- Так ты чего хотел, Федор? – ласково поинтересовался Малиновский.
- Я… я хочу, чтобы вы отстали от Маши. Она… то есть вы… - поджидая соперника, он до такой степени накрутил себя, что поначалу с трудом подбирал слова. – Вы ей снова голову задурите и бросите! Зачем она вам нужна? Поразвлекаться? В Москве других развлечений нет? На любой вкус! Аттракционы, картинги, аквапарки. Еще и аквариум с Милкиными рыбками всегда к вашим услугам. Маша-то вам зачем?! – воскликнул он, вцепившись в его пиджак.
- Федя! – испуганный хор девичих голосов врезался в уши Малиновского. Он поморщился и попытался вырваться, но Федор крепко его держал.
- Как же ты мне надоел, Коротков, - процедил Малиновский, заводясь. – Сколько тебе еще повторять: не нужна мне Маша. Ты понял? Не нужна! – Федор стиснул зубы и еще крепче сжал кулаки. Малиновский сгреб рукой воротник его куртки. - Забирай ее и веди куда хочешь. Я причем? Вместо того, чтобы на меня с кулаками бросаться, на себя посмотри! Почему она от тебя ко мне бегает, а?
Их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга. Федор смотрел на Малиновского с такой злобой, казалось, что еще немного, и он вцепиться ему в глотку.
- Она не вещь, чтобы ее брать! – выкрикнул Федор. – Если он не хочет быть со мной…
- Федя! – взмолилась Маша, закрывая лицо руками.
- … пусть, - продолжал он. – Пусть она найдет себе другого, того, кого она будет любить, того, кто будет ее любить, но это будете не вы. Вам на нее наплевать! Цветочки, комплиментики, улыбочки… Вы играетесь! А Маша не игрушка.
- Коротков! – Малиновский яростно встряхнул его. – Ты достал меня. Прочисть уши: у меня с Машей ничего нет. Может, тебе в челюсть заехать, чтобы слух восстановился?
- Попробуй! – прошипел Федор.
Дольше Жданов тянуть не стал и в два прыжки вклинился между ними.
- Все! Разбежались по углам. Все, я сказал! Федор, уймись, – Жданов с трудом отодрал руки Короткова от пиджака Малиновского. – Рома, ты-то чего завелся! Иди обратно в зал. Там из «Зималетто» кроме Воропаева никого не осталось. Федор, хватит! – выкрикнул Жданов, отпихивая его от Малиновского. - С минуты на минуту гости выходить начнут, а вы тут петушиные бои устраиваете?!
Малиновский отряхнулся, красноречиво посмотрел на сжавшуюся в комок Марию и вышел из холла. Жданов отпустил Федора. Тот отвернулся от всех, присел на корточки и обхватил голову руками. Жданов грозно посмотрел на притихший Женсовет.
- Расходитесь по домам. Ваш рабочий день закончился три часа назад. Чтобы через пять минут…
Его речь заглушил громкий звук сдерживаемых до сих пор и внезапно прорвавшихся рыданий. Маша, смахивая катившиеся по щекам слезы, бросилась вон с поля несостоявшегося боя. Катя побежала за ней. Зорькин первым прервал молчание своим фирменным деликатным кашлем.
- Андрей Палыч, вам бы тоже лучше на показ вернуться.
- Спасибо за совет, Николай Антоныч, - без эмоций произнес он и посмотрел на Женсовет. – Мое распоряжение про пять минут в силе. Уже осталось четыре.
Бросив взгляд на дверь, в которую выбежала Катя, Жданов направился в демонстрационный зал.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава девяносто три.

Кате не пришлось долго искать Машу, она нашла ее в неизменном зале заседаний Женсовета – женском туалете.
Маша сидела на пуфике и горько плакала, она никак не отреагировала на появление Кати. Та села рядом, обняла ее за плечи и притянула к себе.
- Ну, хватит, хватит, - тихо приговаривала она, гладя ее по волосам, - все будет хорошо, Маш, правда. Все будет хорошо.
- Нет, - сквозь рыдания ответили Маша, - не будет. Ничего уже не будет хорошо. Ой, Катя, какая же я дура! Я сама все испортила. Теперь только уволиться остается! – слезы полились с новой силой.
Катя, не обращая внимания на слова подруги, продолжала ее утешать.
- Глупости какие! Увольняться. Зачем тебе увольняться? Маша, все наладится. Завтра ты проснешься, отдохнувшая, посвежевшая. Вот увидишь, все проблемы сразу решатся.
Маша замотала головой, пряча лицо в ладонях.
- Ничего не решится, Кать… Ты же не знаешь ничего…
- Так ты расскажи, - попросила Катя, крепче обнимая ее. – Расскажи и сама поймешь, что ничего страшного не случилось.
Маша отняла руки от лица, выпрямилась, всхлипнула и взяла протянутый Катей бумажный платок. Пока она вытирала лицо, Катя подошла к кулеру, набрала в пластиковый стаканчик воды и протянула его Марии. Та благодарно улыбнулась, сделала несколько глотков и начала рассказ.
- Кать, я ведь люблю Федьку. Кать, ты бы знала только, как я его люблю! А Малиновский… Да что Малиновский! Все, что у нас с ним было, кончилось, едва успев начаться. Два года назад, Катя! Два года… - Она снова всхлипнула и отпила еще немного воды. – Он случайно узнал… Я не собиралась ему говорить, а он помог, ни слова не сказал, еще и сам молчать обещал. – Маша усмехнулась. – Знаешь, оказывается, общие тайны сближают. Вот и получилось, что он один знал… Один в «Зималетто»!
- Что знал? – робко, боясь спугнуть ее откровенность, спросила Катя.
Маша словно сломалась: уткнувшись лицом в колени, она обхватила себя руками и часто задышала, собираясь с силами. Потом выпрямилась, вытерла платком нос и снова заговорила. Ее голос звучал почти буднично, если бы не его обреченность.
- Так сложно… Невероятно сложно найти работу, когда у тебя только заочное училище за плечами, никакого опыта и маленький ребенок на руках. Никто не хочет брать на работы мать-одиночку. Стоило мне заикнуться о ребенке, как в глазах кадровиков я видела страх перед грядущими больничными, просьбами отпустить, войти в положение… А я никого не собиралась ни о чем просить! - Маша глубоко вздохнула и обмякла. – Когда я пришла в «Зималетто» на собеседование, я не собиралась врать, но Урядов спросил только, замужем ли я. Я ответила, что нет, а про детей он ничего не спросил. Я промолчала. Думала, что скажу потом, но… проходил день, второй, третий, а я продолжала молчать. Нет, я не лгала, я просто молчала, а потом стало поздно говорить.
Маша встала, подошла к умывальнику, отвернула кран и, зачерпнув ледяную воду, плеснула себе в лицо. Посмотрев в зеркало и увидев в нем отражение изумленной Кати, она горько усмехнулась.
- Я не думала, что моя маленькая тайна может кому-то навредить. Я не думала, что встречу Федю. Он… он появился так неожиданно, так стремительно, - Маша улыбнулась своим мыслям, воспоминаниям. – Он такой… такой… - она засмеялась, но слезы вновь подступили, и она, прижав ледяные ладони к пылающим щекам, замолчала.
Она быстро пересекла расстояние между умывальником и Катей и села рядом с ней. Она схватила ее руку и, глядя прямо ей в глаза, с жаром заговорила.
- Он окружил меня вниманием, заботой. Он был готов ради меня на все. Выгораживал меня, когда я опаздывала. В любую погоду отвозил домой. Подбадривал, когда мне было грустно. Утешал меня. Катя, он любил меня, такую дуру, какая я есть. А я продолжала молчать! Катя, когда он сделал мне предложение, я так обрадовалась! А потом испугалась.
Маша замолчала и отпустила Катину руку.
- Как я скажу ему теперь про Егора? – надтреснуто спросила она. – Как я объясню ему, что почти два года врала ему! Как, Катя?
Она уронила голову на грудь и вонзила пальцы в волосы.
На несколько минут в туалете воцарилась тишина. Маша приходила в себя после столь трудной для нее исповеди. Катя переваривала ее слова, пыталась их принять и осознать.
- Маша, - еле слышно произнесла Катя, наклоняясь к ней, - есть только один выход. Тебе нужно все честно рассказать Феде. Честно. Без утайки. Как мне.
Маша качнула головой.
- Подожди, не отказывайся. Подумай. Федя любит тебя. Ты же слышала: он ради твоего счастья даже отказаться от тебя готов. Он на все готов, лишь бы тебе было лучше.
- Он не простит меня, - глухо отозвалась Маша.
- Если ты не признаешься ему, то никогда этого не узнаешь...
Маша подняла голову и посмотрела на Катю. Та улыбнулась ей.
- Согласна?
Маша чуть заметно кивнула.
- Ну вот! – обрадовалась Катя. – Увольняться она собралась! Успеешь. Это дело не хитрое.
Маша улыбнулась Кате теплой благодарной улыбкой.
- Кать, спасибо тебе.
Они крепко обнялись.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава девяносто четыре.

Прежде чем пойти в демонстрационный зал, Андрей свернул к кабинету Киры. Клочковой на вверенном ей посту не было. Выругавшись про себя, он осторожно повернул ручку двери – та поддалась. Он бесшумно открыл дверь и вошел внутрь.
- Вика, сколько можно ждать, тебя только за смертью… - уткнувшаяся в спинку дивана Кира обернулась и осеклась.
Андрей закрыл дверь и сделал несколько шагов к дивану, но Кира остановила его на середине комнаты.
- Уходи. Я уже сказала тебе, что не хочу тебя видеть.
Он понимающе кивнул и сел в стоящее рядом кресло.
- Кир, давай поговорим, - миролюбиво попросил он.
- Нам еще есть, о чем говорить? Или тебе кажется, что ты сделал мне недостаточно больно?
Она отвернулась от него, уткнувшись подбородком в сложенные на спинке дивана ладони.
- Кира, - снова начал он, - послушай, то, что случилось…
- Нет! – перебила она его, поворачиваясь к нему. – Ответь мне только на один вопрос. За что ты так со мной? Андрей, за что ты меня наказываешь? Ведь я просто люблю тебя. Скажи, это преступление?
Его губы тронула едва заметная усмешка, он покачал головой. Она умела повести разговор.
- Кирюш, меньше всего я хочу, чтобы ты мучилась. Это правда.
- И поэтому ты раз за разом тыкаешь меня носом в своих девиц? Сначала та неизвестная барышня в Аквамарине, потом Изотова. Кого мне еще ждать?
Андрей смотрел на ее покрасневшие от слез глаза, на ее дрожащие от обиды губы, на ее вгрызающиеся в обивку дивана тонкие пальцы. Все это было бесконечно дорого ему, но как же он устал! Как же он устал оправдываться, подбирать слова. Ему хотелось раз и навсегда расставить все точки над “i”, но резать по живому было невыносимо.
- Мне казалось, что мы уже все выяснили, - осторожно начал он. – Почему же мы опять возвращаемся к этому разговору. Кира, мы столько раз пытались, но у нас не получается. – Он усмехнулся. – Ну, не выходит у нас с тобой каменный цветок. Кир, зачем мучить друг друга?
Она выставила вперед руку с поднятым указательным пальцем и помахала ею в воздухе.
- Нет, Андрюша, мучаюсь только я. А ты наслаждаешься жизнью! – она всплеснула руками, с ее губ слетел смешок. – Ты делаешь, что хочешь, ты встречаешься, с кем хочешь, ты ходишь, куда хочешь, ты спишь, с кем хочешь. А я тебя жду.
Андрей снял очки и потер глаза. Потом зажмурился и провел рукой по своим волосам.
- Кира, я прошу тебя. Мне надоело чувствовать себя виноватым перед тобой, перед твоими родителями, перед своими родителями. Сколько еще ты готова прощать?
Она ответила не сразу. В ее голове проносились один за другим ответы на его вопрос, но она в очередной раз решила задать свой.
- Скажи, неужели ты нисколько меня не любишь? Андрей, неужели я абсолютно безразлична тебе?
Кира цеплялась за соломинку, и он это понимал. Он одним словом мог разрубить Гордиев узел их отношений раз и навсегда. Одно слово. Одно единственное.
- Нет, - выдохнул Андрей, проклиная себя за слабость. – Ты же знаешь, что это не так.
Кира выдохнула, отвернулась, еле заметная улыбка тронула ее губы.
- Андрей, я не хочу на тебя давить. Я лишь хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя. Я хочу начать все сначала, но я не стану ни на чем настаивать. Я хочу, чтобы ты сам принял решение. Я понимаю, у тебя сейчас трудный период… Я подожду.
У него хватило сил только не то, чтобы кивнуть. Он встал, чувствуя давящую тяжесть на плечах.
- До завтра, - выдавил он, выходя из кабинета.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава девяносто пять.

Жданов вышел из здания «Зималетто» и вдохнул полной грудью ночной московский воздух. Пахло весной. Дул теплый ветерок. Он посмотрел на часы: прием, посвященный показу новой коллекции, должен закончиться через полчаса. Значит, у него есть еще целых тридцать минут прежде, чем из крутящихся дверей «Зималетто» повалят довольные и уставшие гости.
Жданов сел на верхнюю ступеньку крыльца и посмотрел в черное безоблачное небо. Выйдя из кабинета Киры, он направился в демонстрационный зал и нашел Малиновского. Тот успокоил его: на ссору Киры и Леры никто не обратил внимания. Все радовались устроенной Милко шутке в начале показа – появлению на подиуме девочке-страшилке. Жданов коротко пересказал Малиновскому их с Кирой разговор, выслушал его едкие замечания, обменялся парой фраз с несколькими гостями, поздравил Милко и ушел. Во время пребывания в демонстрационном зале он старательно избегал Воропаева. Он опасался, что может не сдержаться и врезать ему хорошенько за его выходку.
Сбегая с вечеринки, Жданов хотел побыстрее выбраться из «Зималетто». Слишком длинным и тяжелым оказался сегодняшний вечер, стены давили, он чувствовал, что задыхается, но оказавшись на улице, он понял, что ему совершенно не хочется никуда уезжать. Домой не хотелось. Мысль о клубе или ресторане вызывала отвращение. Жданов вынул из кармана телефон и стал пролистывать записную книжку – желание набрать чей-нибудь номер не возникло. Он убрал телефон в карман и почувствовал, что позади него кто-то стоит.
После разговора с Машей Катя помогла ей привести себя в порядок – Маша не хотела напугать родителей опухшими от слез глазами. Катя настояла на том, чтобы ее подруга уехала домой на такси, и не пыталась сегодня найти Федю и поговорить с ним. Та вняла народной поговорке «Утро вечера мудренее» и послушалась Катю. Проводив Машу до машины, Катя заметила одинокий знакомый силуэт на краю крыльца. Немного поколебавшись, она подошла к нему.
Андрей обернулся.
- Добрый вечер, Андрей Палыч.
- Катя? Я полагал, что вы уже дома.
Она развела руками.
- Немного задержалась, но Коля сейчас спуститься, и мы пойдем. Вы позволите?
Он позволил, и она села рядом с ним.
- Машу утешали?
Она кивнула.
- Кто бы мог подумать, что наша Мария Тропинкина окажется такой роковой женщиной.
Он усмехнулся, но Катя его не поддержала.
- Зря вы так. Она просто запуталась.
- Ну да, запуталась. В показаниях. Ей давно следовало рассказать про сына.
Катя изумленно воззрилась на него.
- Как вы узнали?
- Удивительно не то, что знаю я. Удивительно то, как ей до сих пор удавалось его скрывать.
- И все-таки.
- Мне Малиновский рассказал, - неохотно признался Андрей. – Под большим секретом.
- Я всегда знала, что мужчины еще большие сплетники, чем женщины, - усмехнулась Катя.
- Ну, знаете ли! – возмутился он. – С Женсоветом нам с Малиновским не сравниться.
Он замолчал и снова поднял голову к небу. Катя робко тронула его за рукав.
- Почему вы сидите здесь, не уезжаете?
Он пожал плечами и хмыкнул.
- Не хочу. Ничего не хочу. На показ не хочу, и домой не хочу, и в бар не хочу.
Катя тихо засмеялась.
- Трудный случай.
Он повернулся к ней и внимательно вгляделся в ее лицо.
- Катя, Роман мне рассказал о том, что вы сделали. Вы не только в очередной раз спасли меня, но уберегли «Зималетто» от скандала, Воропаева от провала. Вы мой ангел-хранитель, - он обеими руками взял ее руку, поднес к губам и поцеловал в раскрытую ладонь. – Спасибо вам, Катенька.
Она почувствовала, как по коже пробежала стая ледяных искорок, и вздрогнула.
- Не надо, Андрей Палыч, - пробормотала она и попыталась отобрать у него руку, но он, спрятав ее в своих ладонях, не отпустил.
- Я вам стольким обязан, но до сих пор не понимаю, зачем вы мне помогаете?
Он пытался поймать ее взгляд, но она упорно отводили глаза.
- Меня с детства учили помогать хорошим людям.
Андрей усмехнулся.
- Вы считаете меня хорошим человеком?
- Конечно, - не колеблясь, ответила она. – Вы просто запутались. Так бывает.
Резкий звук звонка мобильного телефона Кати заставил их обоих вздрогнуть. Андрей выпустил ее руку. Катя немедленно встала и начала обыскивать карманы пальто в поисках телефона.
- Вот же он! – воскликнула она. – Коля, ты где? Долго тебя еще ждать? - Она слушала друга, и лицо ее постепенно вытягивалось. – Я знаю… Я не хотела… и долго ты собираешься с ним возиться? – услышав ответ, она застонала. – Нет, столько времени я тебя ждать не буду. Пока.
Катя нажала кнопку «отбой» и со злостью сунула телефон в карман.
- Что-то случилось?
- Случилось то, что я потеряла Викин диплом, который Зорькин собирался ей отдать сегодня. Теперь он собирается заново его распечатывать и переплетать!
Андрей встал со ступеней и отряхнул пальто.
- Не расстраивайтесь. Я сам отвезу вас домой.
- Нет, Андрей Палыч, это неудобно…
- Катя, перестаньте! Почему вы постоянно спорите со мной? – возмутился Андрей. - Я сказал, что отвезу вас, и точка. Только давайте сначала заедем куда-нибудь.
- Вы же не хотели в бар…
- Один не хотел, но если вы составите мне компанию…
Он просительно посмотрел на нее, она немного поколебалась и согласилась.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава девяносто шесть.

Они поехали в бар «Ривьера», тот самый бар, в котором однажды Андрей уже напивался при Кате до бессознательного состояния. Когда они сели за столик в самом дальнем углу, и он заказал бутылку виски, Катю настигло ощущение дежа вю.
- Андрей Палыч, прежде, чем вы откроете бутылку, я хочу предупредить: больше провожать вас до дома я не собираюсь.
- Не переживайте по этому поводу. Я заказал виски преимущественно для декора. Вы хотите чего-нибудь? Чай? Кофе? Сок?
Катя смотрела, как он наливает на дно стакана немного светло-коричневой жидкости, и решилась.
- А я тоже буду виски.
Его рука с бутылкой замерла в воздухе.
- Вы уверены?
- Более чем. Не вы один пережили сегодня стресс.
Он налил виски во второй стакан. Они чокнулись. Катя сделала глоток: напиток обжигал и горчил, но то были приятные жар и горечь.
Поначалу разговор не клеился: они так же механически обменивались фразами о делах «Зималетто», как это делали в английских гостиных, говоря о погоде. Потом Катя по просьбе Андрея начала рассказывать о своем выходе на подиум. Сначала она не хотела вспоминать пережитый ею ужас, но в процессе даже начала получать удовольствие от рассказа. Слушая себя, она сама стала посмеиваться над собой.
- Вы бы видели ошалевшие глаза Милко! Я думала, его удар хватит. Я представляю, как выглядела со стороны: растрепанная, ноги разъезжаются, еще и дипломом Клочковой размахиваю! До сих пор не могу вспомнить, когда я его потеряла.
- Катя, я не понимаю, Зорькин все за Клочкову делает? Он и работать за нее собирается?
Она снисходительно улыбнулась.
- Колька влюблен в нее с первого курса. Он ради нее на все, что угодно готов. Разумеется в рамках Уголовного и Гражданского кодексов. А в остальном… - она вздохнула. – Я-то вижу, что она из него веревки вьет, но он меня не слышит и слышать не хочет.
- Она же использует его! – горячился Андрей. – Даже чувства какие-то изображает с тех пор, как его назначили исполнять обязанности финансового директора. Он и на то, что она для Воропаева шпионит, тоже глаза закрывает?
Она отрицательно покачала головой.
- Он в это не верит. А насчет того, что она его использует… Так это не редкость в наше время. И в «Зималетто» тоже, - добавила она, понизив голос, и спряталась в стакане с виски.
Андрей подозрительно посмотрел на нее.
- Вы опять на меня намекаете? На то, что я использую Киру, да?
Катя стала отнекиваться, но он не стал ее слушать.
- На самом деле в наших отношениях с Кирой все гораздо сложнее, чем вам кажется. Дело не только в «Зималетто», чтобы вы ни думали! Кира мне дорога. Мы знакомы с детства, мы выросли вместе. На моих глазах из маленькой девочки она превратилась в прекрасную, умную, тонкую девушку. Как в такую не влюбиться! Поймите Катя, когда наши отношения начинались, в них не было корысти. Все изменилось потом, со временем. Давление родителей, подозрительность и ревность Киры… Я не отрицаю, я тоже не святой! Но теперь мне сложно поставить точку.
Катя замахал руками, протестуя.
- Вы не понимаете! Вам бесконечно повезло – вас любят. Это же такое счастье знать, что ты занимаешь чьи-то мысли, чувства. Я поняла, вас избаловали! Вас всегда все любили, и вы перестали это ценить.
- Счастье? – Андрей подавился виски и закашлялся. - Катя, это вы не понимаете. Кирина любовь меня душит, она готова на любые условия, лишь бы я был с ней, она готова повесить на свои уши любую лапшу, какую бы я не предложил. Это мука – понимать, что тебя любят и не иметь возможности ответить взаимностью.
Он оттолкнул от себя стакан с такой силой, что тот проехался по столу и врезался со звоном в бутылку. Она с сомнением пожала плечами.
- Мне сложно понять Киру Юрьевну, если все так, как вы говорите. Правда, какой бы она не была, лучше лжи. Узнать, что тот, кого ты беззаветно и преданно любишь, притворяется, играет любовь из жалости или, что еще хуже, преследуя какую-то свою цель, выгоду… Что может быть ужаснее? Нет, я бы ни за что не позволила себе жить иллюзией.
Андрей усмехнулся и бросил на Катю снисходительный взгляд.
- Теории прекрасны, потому что они всегда остаются лишь теориями…
Катя невесело улыбнулась. Она поняла его намек
- Да, вы правы. Вся моя личная жизнь – это мои родители и Колька, но разве это может помешать влюбиться? – спросила она с вызовом. Пальцы Андрея, барабанивщие по столешнице, замерли. – Да, я люблю. Пусть он не отвечает мне взаимностью. Более того, он даже не подозревает о моих чувствах. Для него я могу стать самое большее другом. Я знаю, что не могу ему понравиться. Как бы это помягче сказать… Я не в его вкусе! – Катя рассмеялась. – Ему нравятся высокие длинноногие девушки, словно сошедшие со страниц глянцевых журналов, а я несколько иного формата. Но, не смотря ни на что, я счастлива! Да, счастлива. Потому что имею возможность видеть его, говорить с ним, помогать ему… - она запнулась. Она уже наговорила много лишнего, еще чуть-чуть и он поймет, кого она описывает.
- Наверное ваш… - он замялся, - избранник совсем вас не знает, иначе он бы уже давно разглядел, какая вы.
- Андрей Палыч, не начинайте, - с тоской попросила Катя, прикрывая глаза.
Он облокотился на стол и стал задумчиво разглядывать ее.
- Напрасно вы меня останавливаете. Ведь я и сам не знаю, кто такая Екатерина Пушкарева. Я видел столько ваших обличий, что теперь мне кажется, что ваши старомодные вязаные жакеты – это броня, которую вы надеваете, чтобы защититься. Вот только от чего?
Катя молча водила пальцем по ободку стакана. Ей не хотелось продолжать разговор в выбранном им ключе.
- Молчите? – усмехнулся Андрей. – Обо мне вы говорите с большим энтузиазмом, чем о себе.
- Я не интересная тема для разговора. Тем более я приехала сюда, чтобы поддержать вас. Вам, как будто, было очень плохо?
Андрей откинулся на спинку стула, бросил очки на стол и прижал пальцы к глазам. Наблюдая за ним, Катя продолжила:
- Если продолжать тему любви то мне кажется, я знаю самую большую вашу любовь. – Андрей отнял руки от лица и посмотрел на нее. – Это «Зималетто». Чтобы добиться ее вы на многое готовы, почти на все. – Катя улыбнулась. – Вот к кому Кире следовало бы вас ревновать.
Андрей засмеялся.
- Вы правы, Катенька. Знаете, я наконец-то понял, чего я хочу. Я хочу покоя. Я хочу заниматься любимым делом, ни на кого не оглядываться, никого не бояться. Как думаете у меня получиться?
Катя не успела ответить – трель телефонного звонка отвлекла ее.
- Да, папа… Я уже иду домой… Пришлось задержаться, но сейчас я освободилась… Нет, меня не надо встречать.
Она выключила телефон и с сожалением посмотрела на Андрея.
- Мне пора.
Андрей неохотно встал из-за стола, не спеша расплатился с официантом. Ему не хотелось никуда уходить. Сидя за столиком с Катей, разговаривая с ней, его мысли и чувства начинали находить свое место. Здесь ему было тепло и покойно.
В машине говорить не получалось. Катя погрузилась в себя, устремив взгляд куда-то вдаль за лобовое стекло. Он тоже ехал молча, не сводя глаз с дороги. Время пролетело незаметно, и вот он уже остановил машину у Катиного подъезда. Она бросила взгляд на освещенное окно кухни и сказала со вздохом:
- Не спят. Опять выволочку получу, угожу на гауптвахту и заработаю пару нарядов вне очереди, - она повернулась к нему, улыбнулась и протянула руку. – Спасибо, что подвезли, Андрей Палыч. Спасибо и спокойной ночи.
Андрей пожал ее руку и замер. Внезапно его осенило.
- Послушайте, вы возвращаетесь в столь позднее время из-за меня, так? Так. Следовательно, мой долг – уберечь вас несправедливой кары.
- Что вы предлагаете? – насторожилась Катя.
- Пригласите меня на чай! – азартно предложил он. Его глаза загорелись. – Или кофе. А я приму на себя удар родительского гнева. Согласны?
- Андрей Палыч, - растерялась она, - но уже поздно.
- Я ненадолго, буквально на пять минут, - улыбнулся он.
Она замялась, подумала и улыбнулась ему в ответ.
- Хорошо! Идемте, Андрей Палыч.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Глава девяносто семь.

Елена Александровна вытирала вымытые тарелки и украдкой поглядывала то на часы, то на мужа. Через сорок минут наступит завтра, а их дочери до сих пор нет дома. Она еле слышно вздохнула, но Валерий Сергеевич тут же отреагировал.
- Вздыхаешь? Не поздно ли вздыхать? Я говорил, говорил, что незачем порядочной девушке такая практика. Где это видано: уходит ни свет ни заря и приходит за полночь!
- Она же обещала тебе, что скоро подъедет… - начала возражать Елена Александровна.
- Ш-ш-ш! – оборвал ее муж. – Слышишь?
В наступившей тишине они явственно услышали звук поворачивающегося в замке ключа.
- Ну, Катерина…
Они вместе вышли в коридор и замерли от удивления.
- Добрый вечер! – увидели она на пороге улыбающегося Андрея Павловича Жданова. – Валерий Сергеевич, очень рад вас видеть. – Жданов шагнул навстречу Катиному отцу и потряс его руку. Елена Александровна, если не ошибаюсь? Очень рад знакомству. Андрей Жданов, Катин куратор.
- Здравствуйте, - выдохнула Елена Александровна, пожимая руку незваного гостя.
- Вот, - Жданов развел руками, улыбаясь, - пришел, так сказать, извиниться, что вновь задержал Катерину. У нас в «Зималетто» сегодня большое событие – показ, такие мероприятия рано не заканчиваются, сами понимаете. Но вы не волнуйтесь, я вашу дочь доставил, как видите, в целости и сохранности.
Они с Катей дружно рассмеялись.
- Да, папа! – вступила в разговор Катя, поддерживая Жданова. – Я решила как-то отблагодарить Андрея Палыча и пригласила его чаю выпить. Ненадолго.
- О чем речь! – воскликнул Валерий Сергеевич и потянул Жданова на кухню. – Правильно сделала, дочка. Посидим, поговорим. Хоть за чаем, хоть за кофе, хоть за чем-нибудь покрепче, да, Андрей Палыч?
- Валера! – дернула мужа за рукав Елена Александровна, усаживая Жданова за стол. – О чем ты говоришь? Андрей Палыч за рулем. Верно, Андрей Палыч? А у нас такой чай замечательный! – всплеснула она руками и полезла в шкафчик.
- Спасибо, Елена Александровна, - живо откликнулся Жданов. – Чай – это было бы замечательно.
- Ну, чай, так чай, - развел руками Валерий Сергеевич. – Андрей Палыч, вы такого чая никогда не пили. Это я вам точно говорю! С травами. С настоящими сибирскими. О-о-о! – протянул он с удовольствием. – Нам друзья наши присылают. Катюш, ты чего в дверях мнешься? Садись за стол.
Катя замахала руками и отрицательно замотала головой. Она чувствовала себя, как на иголках.
- Я не хочу чаю, спасибо. Мама, тебе помочь?
Елена Александровна запротестовала.
- Ничего не надо, отдыхай. Андрей Палыч, хотите пирожков?
Пока родители потчевали ее куратора, Катя выскользнула из кухни в ванную. Ее голова странно шумела – наверное, сказывался выпитый виски. До сегодняшнего вечера, она не пила ничего крепче шампанского. Катя умылась холодной водой и зарылась лицом в полотенце. Зачем он напросился к ней домой? Этот вопрос не давал ей покоя.
Когда она вернулась в кухню, Жданов пил свежезаваренный чай в прикуску с пирожком, а Валерий Сергеевич развивал любимую тему.
- Правильно вы, Андрей Палыч, говорите, Катя у нас большая умница. Она не чета нынешней-то молодежи. Серьезная, целеустремленная, ответственная. А умная какая! На красный диплом в МГУ идет! Представляете?
Жданов, только что откусив кусок пирога, не рискнул членораздельно ответить и лишь кивнул.
- Папа, перестань! – взмолилась Катя.
- Я знаю, что я говорю. Андрей Палыч меня понимает. – Жданов снова утвердительно кивнул. – Он сразу в тебе хорошего специалиста разглядел. - Жданов закашлялся. Елена Александровна постучала ему по спине. – Не то, что некоторые.
Катя поняла, что отца с его конька не сбросить и смиренно прислонилась к дверному косяку, прикрыв глаза. Некоторое время она слушала, оду в свою честь в исполнении отца, изредка прерываемую репликами матери, заботящейся о комфорте гостя. Жданов тоже не отмалчивался: завал вопросы, рассказывал о работе Кати и Коли в «Зималетто» и просто поддакивал. Вскоре Валерий Сергеевич повернул разговор – в ход пошли его армейские воспоминания. Елена Александровна не забывал подливать гостю чай и подкладывать на тарелку пирожки. Катя взглянула на часы и с трудом подавила стон – был первый час ночи. Она незаметно выскользнула из кухни в свою комнату. Не зажигая свет, она подошла к окну и распахнула его пошире. Прохладный весенний ночной воздух ворвался в комнату. Она протянула руку на улицу, и на ее ладонь упало несколько капель – накрапывал дождь.
В дверь ее комнаты постучали – она вздрогнула.
- Входите, Андрей Палыч! – догадалась он.
Он не успел войти в комнату, а она уже шла ему навстречу.
- Простите, что бросила вас… - начала было она, но он ее остановил.
- Я ухожу, я и так задержался у вас. Зашел попрощаться.
Катя кивнула, направилась в коридор, но остановилась на пороге комнаты. Андрей не торопился выходить. Его взгляд медленно скользил по заклеенным плакатами стенам, полкам с книгами, письменному столу, дивану, шкафу. На плакате Джона Леннона его взгляд задержался.
- Вы любите «Биттлз»?
Катя усмехнулась.
- Немного.
- И я тоже. Чуть-чуть.
Теплая тихая радость разлилась в ее груди, он словно стал еще ближе, роднее.
- Папа еще не заговорил вас?
Андрей улыбнулся ей рассеянной меланхоличной улыбкой.
- Нет, у вас замечательные родители, Катюш. Мне вообще очень нравиться у вас: тепло, уютно. Очень хорошо.
- Я рада, - чуть слышно произнесла она.
- Андрей Палыч! – дверь в комнату широко раскрылась. – Вот вы где!
- Я зашел к Катерине попрощаться и пожелать спокойной ночи, - поспешил Жданов предупредить возможные вопросы. – Валерий Сергеевич, Елена Александровна, спасибо вам за гостеприимство, за чай, за пирожки… Елена Александровна, я таких вкусных пирожков давно не ел. Спасибо.
Еще минут пять Жданов и Катины родители в прихожей обменивались любезностями. Жданов уже спускался по лестнице, когда Катя, повинуясь внезапному порыву, воскликнула:
- Я вас провожу, Андрей Палыч!
Она сорвала с вешалки пальто, бросила родителям «я на пять минут» и выскочила за дверь. Она нагнала его на улице. Он стоял под козырьком подъезда.
- Боитесь, что я в темноте не найду свою машину? Или что на меня хулиганы нападут? – усмехнулся он, глядя на запыхавшуюся Катю. – На вы, кажется, уверяли, что у вас нет черного пояса по дзюдо?
Она растерялась.
- Я просто так… поздно уже… - неуверенно начала она, но тут же собралась и задала вопрос, ради которого побежала за ним. – Андрей Палыч, скажите, почему вы хотели побывать у меня дома?
- Как вам сказать… Для симметрии.
- Для чего?!
Он засмеялся.
- Вы были у меня дома, теперь моя очередь. Все справедливо. Скажите, а тот… ну, в которого вы влюблены… Он знаком с вашими родителями? Бывал у вас дома?
Ее так и подмывало ответить: «Теперь, да» - но она сдержалась.
- Андрей Палыч, я не хочу говорить об этом, тем более с вами. Зря я вообще вам призналась. Наверное, я выпила лишнего… Прошу вас, забудьте мои слова.
Незакрытая подъездная дверь скрипнула на ветру. Андрей толкнул ее раскрытой ладонью, и она с шумом захлопнулась. Этот звук вернул его на несколько дней назад, когда они вдвоем также стояли на этом самом месте. Ему вдруг захотелось сделать то, что у него не вышло тогда.
Он шагнул к Кате, обхватил руками ее голову и приник к ее губам. Вновь, как в самый первый раз, она не ожидала нападения. Снежной лавиной, волной цунами ее накрыла его нежность, и она не смела ей сопротивляться. Когда он отпустил ее, она качнулась, прижала ладонь к губам и с ужасом посмотрела не него.
- Кать, только не бейте, - с извиняющейся улыбкой попросил он. – Вы правы, не умею я по-другому благодарить женщин, даже своих практиканток, простите. До свидания, Катюш!
Он сбежал с крыльца, сел в машину и стал не спеша выбираться из двора Пушкаревых. Ему было легко и покойно, он улыбался себе. Завтра будет замечательный день. Утром он увезет Катю к Юлиане, сам поедет к Полянскому, потом нужно будет заскочить в «Зималетто» - юристы обещали принести ему на согласование претензию к транспортной компании. Нужно не забыть позвонить Юлиане и попросить ее пораньше отпустить Катерину, она заслужила отдых, хотя лучше он сам вечером заедет за ней и отвезет ее домой. Да, так будет лучше.
Как только его машина скрылась в арке, Катя медленно сползла по двери подъезда и уткнулась лицом в колени. «Нет, это не возможно… это не может так больше продолжаться… неужели он не понимает… неужели не чувствует…»

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Такая нежная сцена прощания...
Спасибо, ludmimilochka!

_________________
Архив


Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#
Архив

Ну, Машуня, ну тихушница, промолчала про Егорку. Жалко и ее бестолковую, и Федора, который ревнует на пустом месте, и никак не хочет серьезно поговорить с ней, и прояснить все обстоятельства, а не накручивать себя попусту. Хоть бы скорее решилась Маша рассказать что к чему и почему...
Катюша тоже не понимает, что Андрею ни за что не разгадать ее намеки. С "мужуками" надо резать правду-матку напрямую, они толстокожие и тонких намеков не понимают, не такой у них менталитет.
Спасибо, ludmimilochka, за такое объемное и интересное продолжение истории. Здоровья вам и вдохновения!

_________________
Вся жизнь впереди, надейся и жди!(с)

Когда я перечитывала ее, она показалась мне грустной. Катю жалко.


Расскажет, как миленькая, обещаю


Наивная она по молодости лет...

Спасибо, девочки!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)

Нравится. Очень нравится. Живые герои, замечательные диалоги, интересная трактовка событий!
ludmimilochka, спасибо!

_________________
Скачать тексты по НРК в разных форматах.