|
Глава двадцать восьмая,
о том, что бывают ситуации, в которых даже утерянные ботинки – повод для радости.
Кира ждала Андрея и нервничала. Он должен был прийти. Он не мог не прийти после выдвинутого ею ультиматума. Он должен был выбрать ее в очередной раз, потому что все окружающие его девицы – пустышки. Андрей сам это знал. Он любил показать свой упрямый характер, поступить вопреки ее желаниям, но после всегда смирялся и возвращался к ней. И теперь будет также, потому что иначе быть не может.
Они встречались с тех пор, как Кира начала после окончания университета работать в «Зималетто». Не счесть сколько раз они расставались и мирились. Кира знала, им суждено быть вместе, нужно лишь немного подождать: подождать, пока Андрей перебесится.
В дверь позвонили. Кира надела маску ледяного безразличия, открыла дверь и впустила Андрея в квартиру.
- Ты пришел. Не ожидала.
- Я не мог не прийти, ты же понимаешь.
Он подошел к ней и обнял ее сзади за плечи.
- Кира, давай больше не будем ссориться. С тех пор, как ты вернулась в Москву мы только и делаем, что ругаемся. Давай отодвинем все это в сторону и будем вместе. Как раньше.
Он попытался поцеловать ее в шею, но Кира нехотя увернулась.
- Нет, Андрюш, так просто не получится. Как раньше не получится. Мне надоело чувствовать себя дурой. Я люблю тебя и не хочу тебя ни с кем делить. Ни с кем! Это значит, ни с Лариной, ни с Изотовой, ни с любой другой длинноногой девицей. Андрей, ты вообще слушаешь меня?
Андрей, в течение ее речи рассматривавший заоконные виды, нехотя повернулся. Он надеялся, что ему удастся избежать выяснения отношений, но Кира решила идти до конца.
- Конечно, слушаю. Кира, я говорил тебе уже много раз и повторю снова – кроме тебя у меня никого нет, и кроме тебя мне никто не нужен. Ты моя самая любимая, самая родная, самая дорогая…
- И поэтому, - перебила она его, - мне постоянно сообщают, о твоих подружках? Ах! Я поняла! Я самая дорогая и любимая, а они тоже дорогие и любимые, но не самые, а так. Да?
- Кира! – воскликнул он и зашагал по комнате. – Сколько можно! Этим сплетницам, нравится чесать языками и вешать лапшу на уши благодарным слушателям, а ты с удовольствием им свои уши подставляешь.
- Ну, знаешь! – возмутилась она. – Если чья-то лапша и висит на моих ушах, то повесил ее мне ты! Ты был в «Аквамарине» в вечер открытия, я знаю! Малиновский с Синицким и прочие твои приятели могут себе лоб расшибить, клянясь, что тебя там не было, но кроме них есть другие. Они видели тебя! С кем ты ушел из «Аквамарина»? С кем ты провел вчерашнюю ночь? Андрей, я требую правды!
Ее глаза метали молнии. Она жаждала его покаяния и раскаяния. Он встретил ее гневный взгляд, сжал губы и упал в кресло.
- Хочешь правды? Изволь. Да, я был в «Аквамарине»…
- Я так и знала! – она нервно рассмеялась и всплеснула руками.
- Я был там с Малиновским, не с Изотовой, - с нажимом продолжил он. – Что там делала Лера, можешь спросить ее саму, а вместе с ней и сотню других гостей! Синицкий наш друг. В тот вечер было открытие его первого собственного клуба в Москве. Неужели, ты думаешь, я мог не приехать?
- Тогда зачем нужно было мне врать?
- Да потому что ты способна из любой мухи сотворить слона! – закричал он. – Кира, кому еще, кроме тебя, могло прийти в голову обменять билет из Парижа в Москву на день раньше, чтобы потом из аэропорта рвануть в «Аквамарин» и искать там меня.
- Хорошо, а девушка в красном платье? Плод моего больного воображения?
- Нет, этой девушкой была Екатерина Пушкарева.
- Что? – Кира задохнулась от возмущения и начала истерически смеяться. – Опять Пушкарева? С ней ты уехал из «Аквамарина», а вчера с ней же ты уехал из бара. Жданов, раньше ты искуснее лгал, теряешь форму.
- Это правда!
- Андрей, я устала! Я еще раз повторяю, я требую правды!
Он выбрался из кресла, встал напротив взбудораженной Киры и, спрятав руки в карманы брюк, начал говорить, чеканя каждое слово.
- Родная моя, я рассказал тебе все, как было, то есть ту самую правду, которую ты от меня требуешь, но она тебе не годится. Ты хочешь услышать другую историю. Историю о некой «даме в красном», с которой я тебе беззастенчиво наставляю рога и которую тщательно, но безуспешно скрываю. Ты ждешь, что я расскажу тебе эту историю, паду перед тобой на колени, начну просить прощения, клясться тебе в вечной любви и в стотысячный раз заверять тебя, что ты самая-самая. Выслушав меня, ты разобьешь десяток тарелок, выскажешь все, что думаешь обо мне, а потом милостиво простишь. – Он покачал головой. – Так не будет.
- А как будет? – скептически спросила она.
- Я не знаю, - устало ответил он и отошел к окну.
- И все? – не поверила она. – Больше ты мне ничего не скажешь?
- Мы топчемся на месте. Ты не веришь ни единому моему слову. Подвергаешь сомнению каждый поступок, каждый мой шаг. Что будет дальше? Выйдя за меня замуж, ты также будешь следить за мной, проверять мои телефоны, записные книжки?
Кира замерла. Она не верила своим ушам. Она ждала, что он сделает ей предложение, но зачем он заговорил о свадьбе теперь? Не способ ли это унять скандал?
- Только, если ты будешь меня обманывать, - осторожно ответила она.
Андрей усмехнулся. Ему представилась вся их дальнейшая жизнь. Жизнь, в которой нет понимания и доверия.
Он резко развернулся, подошел к Кире и обхватил за плечи.
- Кира, я готов сейчас, сию минуту просить тебя стать моей женой, если ты пообещаешь, что будешь мне верить. То есть не будешь следить за мной, проверять мои телефоны, записные книжки, расспрашивать обо мне моих друзей и подчиненных. Кира, ты можешь мне это пообещать?
- Андрей… я… - она растерялась, - да, но, если ты…
- Без «если», Кира, и без «но». Можешь?
Она высвободилась из его рук.
- Андрей, давай не будем торопиться, - решила она уйти от ответа. – О свадьбе можно потом поговорить.
Андрей понял ее маневр.
- Когда?
- Когда мы научимся слушать друг другу, доверять друг другу, когда ты перестанешь обманывать меня даже в мелочах.
- Понятно, - Андрей рассмеялся. – А если жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе? Что дальше?
Кира мягко улыбнулась.
- Придется. Я люблю тебя, а ты меня.
Андрей смотрел на Киру и понимал, что он больше не хочет ходить по замкнутому кругу, в который когда-то сам себя загнал. Он понял, что ему надоело убеждать себя, что Кира – лучшее, что может с ним произойти. Да, никакая Ларина или Изотова не сравнится с Кирой Воропаевой, но желания превращать ее в Киру Жданову у него больше не было.
- Нет, Кирюш, не придется, - он сделал глубокий вдох и произнес, - нам лучше расстаться.
Улыбка сошла с ее лица. Она побледнела.
- Что?
- Кира, у нас ничего не получается, все без толку. Мы только мучаем друг друга.
- Мучаем? – переспросила она его, потом медленно взяла подушку с кровати и швырнула в него. – Значит, ты, Андрюша, мучаешься рядом со мной! – следом полетела вторая подушка. – Страдаешь! Бедненький! Несчастный!
В исступлении она швыряла в него все, что подворачивалась ей под руку, выкрикивая оскорбления. Андрей еле успевал уворачиваться от летевших в него вазочек, тарелочек, пуфиков. Пятясь, он выскользнул в коридор, схватил пальто и выскочил за дверь. Не дожидаясь лифта, он сбежал по лестнице, перебежал холл и остановился только на улице.
Шел мелкий снежок, несильные порывы ветра взъерошивали его волосы. Он вдыхал свежий морозный воздух и не мог надышаться.
Свобода! Давно он не чувствовал себя так легко и вольготно. Он зачерпнул свежевыпавшего, еще не успевшего растаять снега и умыл им лицо. Ему было так хорошо, что даже забытые при бегстве ботинки веселили его. Постояв минуту, он, насвистывая себе под нос какую-то песенку, в одних носках пошел к своей машине.
_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Забылось. Полезла искать и чего-то не нашла. Вот такая я невнимательная. 
! Хоть и не без помощи Малиновского. Посмотрим, как это быстрый разумом Невтон будет действовать дальше 
.
!
Ну, названивать станет... а толку? Значит что? Придется поскакать 
.
.