|
Спасибо, дамочки! Всех люблю!
16.
Было то странное время суток, когда непонятно: ночь ли еще продолжается или утро уже началось.
- Эх, Жданов, Жданов, если темперамент у Воропаевых передается по наследству, то я теперь понимаю, почему у тебя с Кирой полный неконтакт, - Малиновский закурил сигарету и зажмурился.
На улице было ни тепло, ни холодно. Март он и есть март, толку от него никакого.
- Ты не поверишь, но большую часть времени мы с Кристиной были заняты тем, что принимали странные позы, - продолжал Малиновский, глотая шампанское из фужера.
В больничном садике тускло светили фонари. Хохолки заметенных снегом скамеек едва торчали из сугробов.
Можно было, конечно, потрепаться и в машине Малиновского, но Жданову хотелось свежего воздуха.
- Гимнастика для взрослых, эзотерика для начинающих, - вздохнул Малиновский. - А потом, в самое неподходящее для этого время, Кристина мне и говорит: “А теперь, дядька, представь себе, бесконечные горы Тибета и бесконечность своей души”.
- Твоя душа очень конечна, - отозвался Жданов. - Выход там же, где и вход.
- Едва я ноги унес от своей страстной Джульетты, - Малиновский проигнорировал ждановскую реплику. - А, главное, Жданов, знаешь, что главное? Что моя жертва, мой великий подвиг, эпическое самопожертвование, все было напрасно!
- Почему же напрасно? Кристина голосовала за меня.
- А вот фиг тебе, - отрезал Малиновский насмешливо. - “Я, - говорит, - голосовала за Андрюшечку, потому что у него глаза, как у больной собаки. Не хочу я, - говорит, - чтобы Саша тоже из-за этой зималетты превратился в ходячий невроз. Пусть Андрюшечка сам несет эту ношу, раз уж он её принял, а Сашечка пусть наслаждается невносимой легкостью бытия”.
- Полагаю, Сашечка сестре этого не простит.
- Сашечка сейчас придет в себя от того гнусного шантажа, каким мы воспользовались, и придумает новую пакость. Имей в виду, после того, как вы с Кирой отменили свадьбу, Воропаев спит и видит, как поделить акции и разорвать компанию на куски.
- Знаю, - Жданов догрыз давно остывший гамбургер и заглянул в коробку, не осталось ли там чего-нибудь еще. - Есть хочется, просто ужас какой-то.
Малиновский посмотрел на него с укором, залез в салон машины и извлек очередную коробку из Макавто.
- Извини, - развел он руками, - в четыре часа утра фуагра на вынос не найти!
- Плевал я на фуагра, - пробормотал Жданов, закидывая себе в рот горсть картошки.
- Воропаева мы пока худо-бедно контролируем, но помешать ему уговорить Киру забрать свою долю мы не можем.
- Да ладно тебе суетиться, - лениво проговорил Жданов. - Если Кира решит забрать свою долю акций, то тут её ждет аааагромный сюрприз.
- Катя Пушкарева, железный защитник “Зималетто” и владелица “Никамоды” с мечом и оралом в руках.
- Каким еще оралом, Малиновский! Но мыслишь ты в нужную степь. Никто не может забрать акции “Зималетто”, пока компания находится в залоге у “Никамоды”. Максимум, что нам грозит - это страшный скандал и отлучение от церкви.
- Да ладно, ты единственный наследник, - утешил его Малиновский. - Рано или поздно родители тебя все равно простят. А то и вовсе ничего не узнают. Еще несколько месяцев - и мы вернем компанию. А потом, Жданов, свобода нас встретит радостно у входа, и Катя меч нам… нам… ну придумай быстрее рифму, а то мой пафос тает на глазах.
- Свобода, Малиновский, - назидательно сообщил ему Жданов, - встретит только тебя.
- А ты останешься узником совести? Напрасно, мой благородный друг. Мадагаскар, лемуры, все такое. Я бы не стал так решительно отвергать этот план. К тому же...
- Катя ждет ребенка, Рома, - прервал его Жданов.
- Да ты что! - опешил Малиновский. - Это невозможно, у неё же аневризма!
- Аневризма в голове, - изумился Жданов такой логике, - ребенок несколько ниже. Или ты полагаешь, что два в одном не бывает?
- Ждааанчик, ну ты и попал, - сочувственно сказал Малиновский и похлопал его по плечу. - Хочешь чего покрепче шампанского? У меня вроде есть в машине.
- Мне в палату возвращаться, не хочу на Катю перегаром дышать.
- Ну да, ну да, - рассеянно пробормотал Малиновский, достал фляжку из нагрудного кармана куртки и выпил. - А у тебя уже видения начались? - живо поинтересовался он. - Детский плач, Катя с ребенком на руках и вопрос: “Почему ты меня бросил, папа”?
- Ну что ты говоришь, - раздраженно отозвался Жданов. - Я, слава богу, не ты, а Катя - не Вика.
- Она поэтому лежит в больнице?
- Она лежит в больнице, потому что у неё переутомление.
- У неё переутомление от тебя, Жданов, - ткнул в друга пальцем Малиновский. - А ты тут гнездо свил.
- Ну отдохнуть от меня у неё не получится, - заверил его Жданов, - я намерен не расставаться с ней никогда.
- Боже, - уныло протянул Малиновский, - кажется, я слышу марш Мендельсона.
- Главное, - успокоил его Жданов, - что бы не похоронный.
- Можно подумать, что между ними есть разница!
Катя не спала, когда он вернулся в палату. Сидела на кровати, обняв колени, и смотрела на мигающий маячок пожарной сигнализации на потолке.
- Я думала, ты ушел, - сказала она.
- Я выходил на улицу. Приезжал Малиновский, привез тебе бананы и йогурты. Я вдруг подумал, что ты проголодалась. Вечером ты заснула, не поужинав.
- Мне не надо бананов от Малиновского, - отрезала Катя, - мне вообще от него ничего не надо.
- Катя!
- Ты не понимаешь? После того, как я прочитала инструкцию, всегда, даже в самые черные минуты, даже в самые острые минуты отчаяния, я всегда любила тебя, Андрей. Я винила во всем себя - сама виновата, поверила, уши развесила! Решила, что тоже стою какого-то счастья…
- Катя…
- Я всегда искала для тебя оправдания. Что ты запутался, что ты просто слабый, безвольный. Что это все придумал Малиновский, а ты просто пошел у него на поводу.
- Это неправда, Катя. - тяжело сказал Жданов.
- Неправда, - эхом отозвалась она, - но мне все равно ничего не надо от Малиновского. У меня такое ощущение, что нас в постели всегда было трое. Это слишком для меня, Андрей.
В “Зималетто” все было так, словно накануне не было Совета директоров, словно Кира и Жданов не отменили свадьбу, словно президент не умчался отсюда после Совета, буквально неся на руках почти бесчувственную помощницу, словно Катя не заболела, а Жданов не узнал, что скоро станет папой. Тропинкина опаздывала, Вика отсутствовала, Федя разносил конверты, Амура отвечала на звонки на ресепшен, и все, решительно все, казалось таким обыкновенным, таким будничным, что Жданов ощутил на минутку приступ сильнейшего отвращения к этой компании.
В своем кабинете он бессмысленно открыл дверь в Катину каморку, ощутил какую-то прям-таки осеннюю грусть и свое непривычное одиночество, скинул пальто, сел за свой стол и заскучал.
На столе не было списка дел на сегодня, в каморке безостановочно звонил телефон и не было слышно привычного “Зималетто, добрый день”, ничего там не шебуршало, а Катины юбки не мелькали туда-сюда.
В дверь деликатно постучали.
- Доброе утро, Андрей Павлович, - сказала Амура и улыбнулась ему. - Я принесла вам кофе.
- Кофе? - растерялся Жданов.
За Амурой в кабинет протиснулась Света.
- Андрей Павлович, - сказала она, очень волнуясь. - Катя сказала, что я… что мне… Что вам!
Жданов терпеливо ждал. Он и так понял, что Катя им уже позвонила - иначе весь женсовет на него накинулся бы с вопросами еще с порога.
- Вот ваш список дел на сегодня, - взяла себя в руки Светлана. - Катя попросила её заменить на какое-то время. Коллекция поступила в продажу, и скоро будут первые данные о денежных поступлениях. Это я возьму на себя. А о банках пообещал позаботиться Николай Антоныч.
- Кто?
- Зорькин, - подсказала Амура, пододвигая к нему чашку кофе.
Светлана скрылась в каморке, и телефонная трель, наконец, умолкла.
- Какие новости, Амура? Ваша начальница уже пришла на работу?
- Да, Андрей Павлович. Кира Юрьевна попросила вас зайти к ней, когда вы освободитесь.
- Конечно, - согласился Жданов. - Амура!
Она оглянулась уже от самого порога.
- Что же вы так долго морочили Кате голову? - упрекнул её Жданов. - Любовь ей обещали с господином Зорькиным, деньги, счастье!
Она улыбнулась с неожиданной снисходительностью.
- А вы не поняли, Андрей Павлович? Это все вам, и Катя, и любовь, и счастье.
Впервые за долгое время с Кирой получилось поговорить почти спокойно. Наверное, она устала. Вчерашнее голосование - против Андрея - лишило её последних сил.
- Только не позволяй нашим отношениям разрушить компанию, которые создали наши родители, - попросил её Жданов.
- Это все, что тебя интересует? “Зималетто”?
- “Зималетто” и Катя, - ответил Жданов намеренно жестоко. Ему не хотелось больше никаких Кириных попыток вернуть их отношения в прежнее русло.
- Как это могло получится, Андрей? - грустно спросила Кира. - Я искала твоих любовниц по всей Москве, а оказалось - это была всего лишь Катя Пушкарева. Давно?
- Все время. Это все время была Катя, - ответил Жданов.
Он уехал с работы пораньше, почти сбежал, под мрачным взглядом Клочковой, которая уже и не помнила, когда шеф уходил так рано.
Катя и Коля играли в “Монополию”.
- Привет, - сказал Жданов, входя в палату. - Пока!
Зорькин протянул ему руку.
- Пост сдал, - отрапортовал он.
- Пост принял, - ответил Жданов.
Из-под Катиной подушки торчал уголок ноутбука.
- Что это такое, Катерина? - возмутился Жданов. - Работала? В банки звонила? Я сунулся к Шнайдерову - а он мне “Катерина Валерьевна уже отчиталась о сроках погашения кредита”. Зашел к Свете - а она данные отделов тебе по электронке отправляет. Я ей сказал, что уволю, если она тебе отдыхать не даст.
- Ты сейчас на моего папу похож, - удивилась Катя.
Она выглядела куда лучше, чем накануне, и чем за последние недели. Синева вокруг губ и из-под глаз исчезла.
Жданов поцеловал её в макушку.
- Я приму душ, а потом ты мне расскажешь, что сказал доктор.
- Андрей!
Он оглянулся.
- Ты действительно собрался жить в клинике? - спросила его Катя. Тонкие пальцы теребили пододеяльник.
- Действительно собрался, - ответил Жданов, тоскливо вспомнив слова Малиновского “У неё переутомление от тебя, Жданов”. - А ты против?
- Здесь же неудобно, Андрей.
- Кому неудобно?
Катя вздохнула.
- Кушетка неудобная, еда так себе, еще и градусники в шесть утра приносят!
Это действительно поразило их этим утром - современная клиника, платная палата, а градусник для Кати принесли ровно в шесть, словно она лежала здесь с каким-нибудь воспалением.
- Катя, ты хочешь, чтобы я ушел? - спросил её Жданов, понятия не имея, что он будет делать, если она ответит утвердительно. - Тебе тяжело со мной?
Она молчала так долго, что у Жданов почти случился микроинсульт.
- Нет, не хочу, - выпалила Катя, - я хочу, чтобы ты остался.
Когда Жданов вышел из душа, то обнаружил, что навестить Катю пришли его родители. Из пакета на кушетке торчал хвостик ананаса, на тумбочке у кровати лежали цветы.
- Вот так номер, - вырвалось у него.
- Андрюша! - с места в фальцет рванула его мать. - Мы узнаем новости о тебе из чужих уст! Почему ты не сказал нам, что Катя попала в больницу?
- Потому что Кате сейчас нельзя волноваться, - сказал Андрей несколько резче, чем планировал. - Совсем нельзя.
Его отец не вмешивался в разговор, барабанил пальцами по подоконнику, смотрел в окно.
Катя кусала губы.
Их совместный ужин получился крайне неудачным, неудачнее некуда. Жданов крутился, как мог, и все время думал о том, что Валерий Сергеевич бы никогда так себя не вел. Так холодно, так изучающе.
- Почему Кате нельзя волноваться? - быстро переспросила мать. - Что с ней произошло? Рома сказал, что ничего серьезного, банальное переутомление. Андрюша, ты совсем загонял своих подчиненных, - это была, наверное, такая шутка. Наверное, маме показалось, что это смешно.
Жданов открыл было рот, чтобы ответить, но Катя решилась сама. До этого они никогда не обсуждали отношение его родителей к ней, но сейчас Жданову было понятно, как белый день, что она не намерена давать себя в обиду.
- У меня аневризма сосудов головного мозга, - громко и отчетливо сказала Катя, - которая может оторваться и убить меня от любого пустяка. Громкий звук, резкое движение, удивление, расстройство.
Павел Олегович оторвался от созерцания вечерней Москвы и посмотрел на Катю. Маргарита прижала руки к груди.
Жданов точно знал, что Катина аневризма такая же надежная и стойкая, как и сама Катя. Последние недели она вела себя просто отлично, и Жданов был уверен, что просто так, за здорово живешь, аневризма отрываться не будет.
Но вот его родители об этом понятия не имели.
Катя играла краплеными картами, как иногда это делала на переговорах с поставщиками. Цели этой игры пока для Жданова были непонятными. Возможно ли, что она просто отыгрывалась на его родителях за плохое отношение к ней? Это было совершенно не в духе прежней Кати, но однажды Жданов взял и превратил её совсем в другого человека.
И этого совсем другого человека он пока только начинал узнавать.
- О, господи, - пробормотала мама. - Андрей, ты знал? Так вот почему… О, господи.
Жданов едва не застонал в голос, услышав её виноватые нотки.
Катя всего лишь защитила сейчас его, Жданова, от нападок родителей. Никто не будет упрекать мужчину, который отказался от свадьбы из-за очень больной женщины.
Теперь Жданов в глазах родителей был не просто безалаберным бабником, который ни с того ни с сего вдруг объявил о своей помолвке со страшненькой секретаршей, а благородным, жертвенным человеком.
Катя Пушкарева. Надежная, как весь гражданский флот.
Уже совсем вечером, когда клиника погасила яркие огни в коридорах, и наступила особая, наполненная жизнью тишина, которая бывает только в больницах, Жданов сказал, застилая себе кушетку:
- Катенька, а давай мы с тобой договоримся об одной вещи.
- О какой? - тут же насторожилась она, поднимая глаза от экономического журнала, который читала на сон грядущий.
- Перестань меня защищать, пожалуйста, - мучительно подбирая слова, попросил Жданов. - Я… я действительно слишком много взвалил на тебя. Я привык, что ты всегда рядом, никогда не подведешь, никогда не совершишь ошибки. Но это неправильно, Катюш. Я все-таки мужчина, а ты хрупкая девочка.
Катя потянулась и выключила свет. Палата погрузилась в темноту.
- Тогда веди себя так, - сказала Катя в этой темноте, - чтобы мне не приходилось тебя защищать.
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Спасибо, Танечка, за такую самоотверженную Катерину. 
Тапа, ты лучшая из лучших! 
