|
Хехе. Помните про меня?))
15.
Было два часа пополудни. Совет директоров должен был начаться в десять утра. Жданов в пятый раз читал липовый катин отчет и в пятый раз ничего в нем не понимал.
Психиатр Нелли не брала трубку. Катя Пушкарева, узнавшая о своей аневризме, не брала трубку. Что с ней происходило, Жданов понятия не имел. Она уехала четыре часа назад, и все это время он уговаривал Совет директоров чуть-чуть обождать, читал отчет, рвал на себе волосы клочьями, и не о чем не мог думать. Просто вакуум какой-то в голове появился. Космический, разумеется.
- Жданыч, - Малиновский зашел в кабинет и стал осторожно тянуть папку из рук Жданова, - Андрюха, пора. Павел Олегович злится, у Воропаева вот-вот кончатся остроты. Боюсь последствий.
Жданов встал, равнодушно глянул на себя в зеркало и пошел на Совет директоров.
- Ну наконец-то, наконец-то явился королевич, - встретил его Милка весьма раздраженно.
- Сапожник, портной, - захихикала Кристина.
- И портной, - охотно согласился Милко, - Я храбрый портняжка, раз работаю с этим неандертальцем.
Таня Пончева раскладывала папки, хотя это была вовсе не её работа.
- Екатерины Валерьевны не будет? - сухо спросил Павел Олегович. От него веяло Арктикой и Антрактикой, и не было на свете сына, способного так сильно разочаровать своего отца, как это сделал Андрей. Какая-то Катя, отмена свадьбы с Кирой, задержка с отчетом. Не сын, а сплошное недоразумение.
У Мамы и Киры глаза были опухшие от слез. Воропаев молчал, но судя по бешенству на его лице, Малиновский все же достал его за завтраком. С помощью частного детектива Петра Вайсбеккера, разумеется.
- Екатерина Валерьевна... - начал Жданов неестественно бодро.
- Прошу прощения за опоздание.
Хриплый, низкий голос. Гладкая прическа. Воротник-стоечка. Бледные губы, бледная кожа, синева под глазами.
Но руки, державшие папку, не дрожали.
Прошло несколько часов после того, как она узнала, что живет на самом краю. Что тоненькая ниточка удерживает её бомбу от взрыва.
- Катя, - выдохнул Жданов, вдруг обессилив от яростного приступа боли. Словно его раздирали на части три ягуара.
- Все в порядке, Андрей Павлович, - бесцветно сказала Катя. - Я начну отчет.
- “Андрей Павлович”, - фыркнула Кира, - к чему эта клоунада, Катенька? Или ты его своей собачьей покорностью зацепила? Мужчины иногда любят ощутить себя богом!
Ни Жданов, ни Катя на неё не отреагировали. Все их силы - основные и запасные - уходили сейчас на то, чтобы сохранять хоть какую-то видимость спокойствия. Кира была далеко, в соседнем городе, или стране, и им не было сейчас до неё никакого дела.
- Катя, я, кажется, с вами разговариваю.
- Откройте, пожалуйста, ваши папки, - произнесла Катя.
Все послушались, так велико было напряжение в этой комнате.
- За Андрюшу, - трагическая Маргарита Рудольфовна.
- За Александра, - безжалостный Павел Олегович.
- За Александра, - мстительная Кира.
- За Жданова, - азартный Малиновский.
- А может они вдвоем будут руководить? - виноватая Кристина.
- Плохо. Я против, - едкий Александр.
- Мужлан, - томный Милко, - но он искренне любит “Зималетто”.
- Кристина?
- А! Прости, Сашенька, но я еще помню, что ты всегда ломал моих кукол!
Голоса разделились поровну.
Некоторое время все сидели молча, озадаченные этим обстоятельством. В Совете директоров всегда было нечетное количество членов, и вдруг такой казус.
Катя вдруг наклонилась вперед, к Воропаеву.
- Вы уверены в своем решении, Александр Юрьевич? - мягко спросила она.
И тогда Воропаев отказался от трона.
Отказался с такой ненавистью, что Жданов даже подумал, не наймет ли он киллера для Катерины. Но эта мысль проскользнула и исчезла, потому что у Кати над верхней губой появились бисеринки пота.
- Прошу нас простить, - Жданов схватил Катю за руку, - всем спасибо. На все вопросы я отвечу позже. Кажется, моя помощница очень сильно устала.
Он даже не стал заходить в кабинет за пальто, Катино ему сунула в руки Маша в приемной - видимо, Катя скинула его там перед Советом. Ключи от машины были в кармане пиджака.
- Куда мы едем? - она сидела, закрыв глаза,
- К доктору. Ты едешь к доктору, - Жданов уже набирал номер. Ранние зимние сумерки голубоватым облаком подсвечивали грязный московский снег. - Это Жданов, - заорал Жданов в трубку, когда доктор Иванов ответил на звонок, - мы едем к вам, на Тверскую-Ямскую, с Катей. Что-то она бледненькая совсем, вы её посмотрите сами, хорошо?
- Нелли мне звонила уже, - пророкотал доктор. - Хорошо, что вы едете. Я тоже тогда поеду в клинику.
После этого Жданов позвонил Зорькину.
- Зорькин, ты в курсе, что твоя лучшая подруга собралась завтра улететь на самолете в Египет?
- А?
Жданов скосил глаза на Катю. Она выглядела совсем плохо, еще хуже, чем на Совете, но смотрела на него с таким потрясением, что он невольно улыбнулся ей.
- Бэ! - рявкнул он на Зорькину. - Ты с ума сошел? Какой самолет? Какой Египет?
- Какой самолет? Какой Египет? - изумился Зорькин. Жданов велел ему тоже ехать в клинику. Лоботрясов надо убивать при личной встрече.
- Потерпи, пожалуйста, - попросил он Катю, отключив мобильник. - Мы скоро приедем, и доктор тебя посмотрит. Он отличный человек, нейрохирург, но руки… переломы… но мы нашли другого, тоже хорошего. Кать, ну зачем ты пришла на Совет? Это же страшнейший стресс.
- А ты прочитал отчет? - она говорила тихо, но насмешливо. - И все понял?
- Нихрена не понял, - честно признался Жданов.
- Поздравляю, - произнесла Катя едва слышно. - Ты все еще остаешься президентом компании.
Жданов от неожиданности едва руль не бросил. И правда. Он президент. Вот сдаст Катю людям в белых халатах - и обязательно порадуется этой победе.
- Андрей.
- Ммм? - он все еще думал о результатах голосования.
- И ты все это время бегал по врачам?
- Угу. - А Кира-то! Все же проголосовала против, вот и вся любовь! Почему-то вдруг стало обидно.
- И мой дневник у тебя. И моя история болезни. Ты теперь все про меня знаешь.
- Ты про меня тоже, - Жданов рассеянно взял её руку и поцеловал. Светофор мигал красным.
- Андрей.
Он, наконец, посмотрел на неё. Катя выглядела внимательной и взволнованной. Если она сейчас спросит - спал ли он с ней, с другой, более приятной Катей, в смысле, он ответит отрицательно. Наврет с три короба и глазом не моргнет. Еще не хватало её обвинений, в том, что он воспользовался и всякое такое.
- Андрей, а тебя какая я больше нравлюсь? - спросила она.
Наверное, у него стал совершенно дикий вид, потому что Катя немедленно покраснела.
- Если я тебе вообще, конечно, нравлюсь. Прости. Я просто забылась на минутку. Ты выглядел таким серьезным, когда звонил врачу. Я… я просто схожу с ума.
- Это бывает, - согласился Жданов. - Ты сходишь с ума, я схожу с ума, но это ничего, у нас уже есть личный психиатр. Семейный. Катя.
Она перестала краснеть и затаила дыхание.
- Я тебя люблю, - просто сказал Жданов, въезжая на территорию клинику. - С раздвоением личности или без, но я тебя люблю. Вот такая вот у нас с тобой загогулина.
- Ну и что это такое?
- Что?
Катя - в больничной распашонке и под одеялом - и Жданов, в бахилах и белом халате поверх пиджака посмотрели на сердитого доктора Иванова.
- Я тебя, Андрюша, спрашиваю, до чего ты довел мою пациентку. Я её никуда из клиники не отпущу - имей в виду. Будет до операции лежать в палате под моим личным присмотром.
- Но!
- Молчи, - прервал его доктор, - нервное и физическое истощение - это раз. Витамины будем колоть, глюкозу капать. А во-вторых, поторопились вы ребятки, с этим делом. Ну не ко времени оно сейчас.
- С каким еще делом? - не понял совершенно расстроенный Жданов.
- А, - доктор Иванов вдруг развеселился. - Так вы и сами еще не в курсе. Люблю я, черт побери, бывать аистом, так и чувствую, что крылья за спиной отрастают. Поздравляю вас, мои дорогие: Екатерина Валерьевна ждет ребенка.
Зорькин развел бурную деятельность: он позвонил Юлиане и договорился с ней, чтобы она приехала и забрала Катин чемодан. Мол, сама Катя улетит в Египет сразу из “Зималетто” прям сегодня.
- Будет звонить из клиники и врать, что на море, - объяснял он Валерию Сергеевичу.
Все что-то решали и что-то делали, только Катя и Жданов тихо смотрели друг на друга, соображая, что же именно им только что сказал доктор.
Ни Зорькину, ни Валерию Сергеевичу об этой новости они пока не сообщили. Осознавали.
Приехал Федор, привез Ждановские вещи. Приехала Юлиана, привезла Катин чемодан. А потом вся сумотаха закончилась, и все разъехались, а Жданов остался.
Палата была просторная и красивая. Чтобы как-то придти в себя, Жданов принял в душ и долго поливал голову холодной водой. Натянул джинсы и футболку, вернулся к Кате.
Она казалась совсем хрупкой и юной, на этой больничной койке, с катетером на руке. Капали капельки капельницы.
- Можно? - Жданов сел на краешек её кровати, потом подумал и прилег рядом с Катей, обнял её.
Она не сопротивлялась, запрокинула к нему голову, разглядывая выражение его лица. Он поцеловал её куда-то в висок, а потом еще в щеку и подбородок.
- Ну что, Екатерина Валерьевна Пушкарева, - сказал он, - уж теперь-то вы от меня никуда не денетесь.
- Мне ничего от тебя не нужно, - тут же сообщила она весьма чопорно.
Жданов захохотал.
До него постепенно доходило.
Ребенок.
Их с Катей ребенок. Маленькие ручки, маленькие ножки. Памперсы и коляски. Кроватки и бутылочки. И Катя - в халатике каком-нибудь и с малышом на руках.
- Зато мне от тебя нужно все, - заверил он, все еще смеясь.
- Папа меня убьет, - вздохнула Катя. - И тебя тоже, - добавила внушительно.
- Надо дом, что ли, купить, - задумался Жданов. - Или просто дачу? Ты же наверное все равно на работу будешь бегать, кто же тебя удержит. А за город будем уезжать на выходные.
- Подожди, - взмолилась она, - не надо так. Дом, квартира. У меня голова идет кругом. И ты мне еще должен объяснить, как такое могло произойти!
- Между нами ничего не было, - тут же отреагировал Жданов. - Мы только держались за ручки!
- Ужасно, - грустно сказала Катя, - не помнить половину своей жизни. Это как будто все не со мной происходит. Я просто смотрю на себя со стороны, и пытаюсь поймать себя за руку.
- Спи, - велел Жданов, - у тебя сегодня был сумасшедший день. Завтра все будет выглядеть проще.
Катя повозилась у него на плече, устраиваясь. Потом опять запрокинула к нему лицо.
- У тебя каждый день как у меня сегодня, да?
- У меня все отлично, Кать, - заверил он её. - Спи. Я буду рядом. Я теперь все время буду рядом, имей это в виду.
- Как странно, - проговорила Катя уже очень сонно. - Еще утром я шла на работу и думала, что сегодня расстанусь с тобой навсегда. Что завтра я улечу с Юлианой, и никогда больше не будет в моей жизни Андрея Жданова. Человека, посмеявшегося над моею любовью, растерзавшего меня, уничтожившего. А потом я все читала и читала эти медицинские отчеты, и никак не могла понять, как это могло произойти со мной. И Нелли мне рассказала про мое раздвоение, я чуть с ума не сошла, понимаешь! Она говорит - “Хорошо, что Андрюша тебя так сильно любит и защищает”, а я не понимаю - какой Андрюша? Жданов? Мой убийца? Тогда я позвонила Зорькину, хотела сказать, что ты придумал какую-то ерунду, какую-то аневризму, а Зорькин вдруг меня начал просить, представляешь? “Хватит, говорит, мучить Жданова, он и так замученный”. Вы подружились, что ли? И папа взял трубку, ты знаешь, что он завел тетрадь, и там записывает, сколько денег ты на меня потратил? Папа ведь бухгалтер, ему нужно, чтобы все до копейки!
- Бухгалтер и разведчик в одном лице, - отозвался Жданов, не зная, плакать ему или смеяться. - Он же Гоша, он же Гога.
- А потом я решила, что поеду на Совет, иначе тронусь от всего, что на меня свалилось. Надо было чем-то заняться, и я поехала защищать свой Отчет.
- Ты отлично справилась.
- И теперь вот, - Катя неосознанно положила руку на свой живот. Жданов накрыл её своей ладонью.
- Да, теперь вот, - подтвердил он.
- Мне теперь совсем нельзя умирать, - решительно сказала Катя.
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
