от автора: Помолитесь за Украину.
Проходит все. Несбывшееся крепнет,
Давно сплетясь с душой в единый нерв,
И в этом все! и боль, и страсть, и гнев!
И внятно все — и сердца штиль, и трепет...
J_K
- Что значит уволили? – Катерина вскочила с кресла и в ярости швырнула на стол папку, которой, словно бы щитом, отгораживалась от Дениса, пока он нависал над ней и сыпал обвинениями. Ее буквально колотило от его упреков, совершенно пустых и нелепых. Впрочем, не настолько уж нелепых. Дернул ее черт связаться со Ждановым! Ее внезапно разозлило то, как в очередной раз Андрей унизил ее. Да-да, именно унизил. Перед этим слизняком, который даже не стоит и сотой доли тех эмоций, что ей приходится по его вине испытывать. Эти два мужчины – самое худшее, что могло случиться в ее жизни.
- Не делай вид, что удивлена! – еще больше разозлился Старков, - что? Нажаловалась начальству, да?
- Во-первых, я никому ни на что не жаловалась, а во-вторых – уж кто-кто, а ты-то точно не смеешь меня в чем-то обвинять! – сухо отчеканила Катя, справившись с закипавшим в ней негодованием.
- Полагаешь? А не напомнить ли тебе, как твой папочка выкинул меня из универа, и я угодил прямиком в армию? Если я и был в чем-то виноват перед тобой, то мы давно уже в расчете.
Катя вздрогнула и подняла на него глаза. Гнев забурлил в ней с новой силой.
- Замолчи сейчас же!
- Что? Нравится быть вечной жертвой? Этакой бедной овечкой, перед которой все виноваты? Вот и начальник твой бросился защищать свою верную помощницу от коварного соблазнителя!
- Ну, вот ты это и сказал, - сквозь зубы проговорила Катя, - вот ты и произнес эти слова – ты коварный соблазнитель, а я – бедная овечка. Но знаешь что, соблазнитель? Я не овечка. И уж тем более, не бедная. Когда это было-то? Пять лет назад? Шесть? Посмотри на меня сейчас и скажи, ты веришь, что это еще имеет значение? Я похожа на человека, который все еще живет в том прошлом, где с ним обошлись так гадко и жестоко? – она обошла вокруг стола, словно бы желая дать ему получше себя рассмотреть, и приблизила к нему свое лицо, - Денис, мне давным-давно на тебя плевать. Мне давным-давно безразлично есть ты или нет. Видит бог, я хотела сделать вид, что не узнала тебя. И не потому, что боюсь чего-то, а потому что мы не враги и не друзья. О чем нам говорить? Что вспоминать?
- Тогда объясни, почему меня попросили вон? – с вызовом поинтересовался Денис, но чувствовалось по его голосу, что он подрастерял всю свою самоуверенность.
- А вот это я и намерена узнать. И постараюсь тебе помочь. Ты прав в одном – мы в расчете. Но учти, если хоть одна живая душа узнает о той старой истории, с работой можешь распрощаться. Все кончено, Старков. И я надеюсь поставить точку в той истории.
Катя оставила Старкова в своем кабинете и, хлопнув дверью, вышла. Не в состоянии самостоятельно справиться со своим гневом, она прислонилась к стене и почти обессилено уронила голову на грудь. Идиот! Как всегда, сам решил, как ей будет лучше. Какая ирония! Жданов заботится о ее душевном спокойствии. Защитник хренов! От такого защитника не знаешь, как самой спастись.
- Ну, так как, Андрюш? Может быть, возьмемся за «Шелковый путь»? – Радлов вот уже битый час активно продвигал компанию «Шелковый путь» для продажи франшизы Зималетто. Там работал старый его приятель, и сама компания, обладая достаточно сильными фондами, представляла собой довольно жирный кусок для тех, кто раньше за нее возьмется. Сейчас она переживали не лучшие времена и могла быть поглощена практически кем угодно. Радлов же хотел удержать «Шелковый путь» на плаву, поскольку сам имел там определенный интерес.
- Почему мы не можем просто выкупить их со всеми потрохами? Их цена на рынке сейчас будет вполне приемлема. А если подождать месяц, то упадет еще ниже.,– поправив на носу очки, сдержанно поинтересовался Андрей. Он пытался вникнуть в слова Радлова, но это удавалось ему с трудом. Он был еще под впечатлением от утренней неприятной встречи. Что ж, первое, что он мог сказать, и что вызывало в нем злобу, природа которой была ему непонятна, это то, что Катя определенно имела неплохой вкус в отношении мужчин. Когда-то она сказала, что ничего не знала о Старкове, кроме того, что он был очень красив. В правдивости ее слов Андрей имел возможность убедиться. Вторая ремарка вытекала из первой. А что, собственного говоря, Екатерина знала о нем на момент начала их романа, кроме его собственной привлекательности? Черт его знает, что именно, но его сомнительная рожа и статная фигура всегда привлекали представительниц противоположного пола. Ну и кошелек, естественно, но это уже нюансы. Но неужели Катя клюнула на него по тем же причинам, что и на Старкова? А он-то, дурак, думал, что она что-то такое разглядела в нем тогда… А смотрела ли она вообще на что-то, кроме внешности? Это что? Пунктик такой у нее был? Раз сама дурнушка, то мужчина непременно красавец? Нет, не могло такого быть. Это же Катя! Катя Пушкарева. Что бы ни было, но в отличие от Старкова, прежде чем он стал инициатором их романа, они несколько месяцев проработали бок о бок. Она знала о нем даже то, чего не знала Кира! Кто прятал его любовниц? Катя. Кто скрывал его махинации в компании? Катя. К кому в, конце концов, он нашел в себе силы обратиться за помощью в один из самых позорных моментов своей жизни, когда стоял посреди улицы возле гей-клуба в идиотском красном платье и накладными ресницами? Тоже Катя! Вот и все. Это была именно она, а не кто-то другой. Эта мысль приободрил его. И он снова стал вслушиваться в то, о чем толковал Радлов.
- Тогда есть риск, что их выкупит кто-то другой, - между тем, говорил Семен Степанович, - но не в этом дело. Я действительно хочу их поддержать. Для «Шелкового пути» это стало бы хорошим вариантом выхода из кризиса. Если Зималетто согласится продать им франшизу и подтвердит это перед банками, им дадут кредит. С такой поддержкой они будут вполне платежеспособными. А такие партнеры в перспективе, несомненно, будут выгодны Зималетто.
Андрей невольно поморщился. Благотворительность его мало интересовала.
- И конкретно вам, Семен Степанович. Давайте уж в открытую говорить. Что у вас там?
Андрею показалось, что Радлов смутился.
- Проницательности тебе не занимать. Ты сейчас на отца похож.
- И что бы ответил мой отец на ваше предложение?
- Лукавить не буду. Он бы не согласился. Скорее всего, он бы и вовсе не стал вмешиваться в дела посторонней фирмы. Да и затею с франшизами он бы тоже побоялся одобрить. Но ведь ты – не твой отец.
Радлов вздохнул. И Андрей понял, что тот решился.
- Вот что, - сказал Семен Степанович, - я расскажу, а решать тебе. Компания «Шелковый путь» принадлежала моему близкому другу, Виктору Новикову. В свое время он немало для меня сделал. Сейчас компанию возглавляет его сын, Алексей. И, как водится, наделал ошибок в начале своего руководства. Ему пришлось провести эмисиию акций, которые тут же выбросили на биржу для продажи, чтобы привлечь в компанию живые деньги. Но вопреки ожиданиям, их цена лишь снижалась. Какие это могло иметь последствия для компании, не мне тебе, Андрюша, объяснять. Когда я узнал об этом, к сожалению, слишком поздно, я выручил Новикова и выкупил акции за собственные средства. По-прежнему оставалось важным сохранить целостность фирмы. Это было бы важно для Виктора и, я знал, что важно для Алексея. Значит, он был доведен до отчаяния, раз решился на эмиссию. Мои средства позволили им еще какое-то время оставаться на плаву, но банки по-прежнему не желали с ними связываться. И все это было только временным решением, хотя и улучшило ситуацию в определенной степени. Они успели создать новую коллекцию, но им просто не хватает средств для рекламы. Сейчас они могли бы осваивать новые рынки, у них большой потенциал, но банки не дают им кредитов. В последние месяцы активно муссируют слухи о приближающемся финансовом кризисе, который едва ли они переживут. Зималетто выстоит, мы сейчас на подъеме. В «Шелковом пути» я потеряю деньги, но бог с ними. А вот дело всей жизни моего близкого друга мне действительно жаль. И Алешку жаль. Он ведь только ко мне и мог обратиться за помощью. Вот собственно и все.
Андрей устало посмотрел в окно. Вся эта история так живо напомнила ему свою собственную. Что ж, видимо, у этого Алешки не оказалось ни собственных мозгов, ни Кати Пушкаревой с ее антикризисным планом. Но, несмотря на неожиданное для нго самого сочувствие, он продолжал гнуть свою линию:
- Если мы их выкупим, то дело не умрет окончательно. Это нормально, когда крупное предприятие поглощает мелкое. Для них это тоже неплохой вариант. И ваши деньги никуда не денутся.
- Дело не в деньгах, - отмахнулся Радлов.
- В таком случае, рискну предположить, что вы заинтересованы в том, чтобы войти в совет акционеров?
- Нет, юридически это будет невозможно. Если Зималетто согласится на продажу франшизы, я так и останусь акционером «Шелкового пути». Вы же будете получать с них процент за пользование вашим именем. На внутренние дела Зималетто я никоим образом влиять не смогу. Да мне этого и не нужно. Я хочу помочь Алексею. Но я приму любое твое решение.
Андрей внезапно осознал, что он уже принял решение. Единственно возможное для него. Он посмотрел на Радлова, замершего в ожидании, и сказал:
- Вот что мы сделаем, Семен Степанович… Я посоветуюсь с Екатериной Валерьевной по этому вопросу. Без консультации экономиста принимать такие решения невозможно. Нам необходимо внимательно изучить финансовое положение «Шелкового пути». Как вы полагаете, они смогут в кратчайшие сроки представить нам необходимые документы?
Радлов воспрянул духом и заинтересованно смотрел на Андрея.
- Конечно. Я сегодня же скажу Алексею, думаю, к вечеру они подготовят все, что скажете.
- Отлично. Кроме того, мне необходимо будет лично побывать на предприятии. Посмотреть, как устроено производство, что, вообще, представляет собой их предприятие. Вы же понимаете, что нам придется очень хорошо поработать, чтобы подвести их к уровню Зималетто. А это оборудование, лекала, кадры. Все только кажется простым.
- Естественно, Андрей. То, что ты согласился попробовать, уже много для меня значит.
Неожиданно дверь распахнулась и в кабинет вихрем влетела Пушкарева. Она выглядела очень сосредоточенной и чем-то чрезвычайно озабоченной. Увидев Радлова, она немного смешалась, но не вышла.
- Вы что-то хотели, Екатерина Валерьевна? – спросил Жданов, глядя на нее поверх очков.
- Да. Мне нужно поговорить с вами.
Она перевела взгляд на Радлова, и тот быстро сообразил, что третий здесь лишний.
- Что ж, я оставлю вас. Подготовка к показу в разгаре, а я прохлаждаюсь.
- Семен Степанович, простите, пожалуйста, - спохватилась Катерина, - но это действительно очень важный разговор.
- Я надеюсь, не связанный с какими-то нарушениями предыдущего финансиста нашего филиала?
- О нет, - Катя постаралась приветливо улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
Андрей нахмурился. Он смутно подозревал, зачем она пришла, но обсуждать это он не хотел. Впрочем, глядя на решительную Катерину, он понимал, что увильнуть уже не выйдет. Но возможно, это к лучшему? Почему бы сразу не расставить все точки над и. Они два года играли в прятки.
Радлов кивнул Кате и повернулся к Андрею.
- Так мы с вами договорились, Андрей Павлович? Документы пришлют к вечеру, а завтра с утра мы могли бы поехать в «Шелковый путь». Осмотритесь. Я думаю, мы все успеем. Это не займет много времени.
- Да, конечно, Семен Степанович.
Радлов покинул кабинет, оставив Жданова и Пушкареву наедине. Она сверлила его взглядом.
- Присаживайтесь, Екатерина Валерьевна, - сказал Андрей, чтобы не молчать, - будете кофе?
- Нет, спасибо, - ответила Катя, усаживаясь в кресло, - итак, вы его уволили!
Прямо в лоб. Андрей даже немного смутился. Обычно ей было несвойственно напрямую чего-то требовать. А впрочем, не тебе, Жданов, судить, что ей свойственно, а что нет.
- Уволил, - согласился Андрей.
- И позвольте узнать, что за причину вы указали в приказе. Или еще не состряпали?
- Почему же? – Жданов приподнял одну бровь, - приказ уже в отделе кадров. Да и причина нашлась более чем достойная – в связи с несоответствием с занимаемой должностью.
Катя вздрогнула. Андрей прищурился. Что это? Жалость к бывшему кавалеру?
- То есть вам безразлично, что тем самым вы ставите крест на его карьере.
- Карьере? Вы удивляете меня, Екатерина Валерьевна, - он подчеркнуто проговорил ее отчество, словно бы отгораживаясь от живой и настоящей Кати, которая сейчас сидела перед ним, неожиданно прорвавшись сквозь оболочку сдержанной деловой женщины, и которую он все еще помнил, - о какой карьере может идти речь у молодого человека, который и сюда-то попал случайно? Не удивляйтесь, это так. Пришел практически с улицы, без рекомендаций. Ему еще повезло здесь поработать.
Катя вздернула подбородок и расправила плечики.
- Да оставьте вы. Мы оба знаем, что дело не в этом.
- Вот как? Просветите?
- Дело в том, что некоторое время назад я имела неосторожность нелицеприятно отозваться о господине Старкове в вашем присутствии.
- В моем присутствии? – теперь уже Андрей вышел из себя, - в присутствии? Теперь это так называется? Я бы назвал те обстоятельства несколько иначе. Вам не кажется, что вообще стоит называть вещи своими именами?
- Не кажется! – закричала Катя и в ужасе сомкнула губы. Она никогда не позволяла себе кричать рядом с ним, даже тогда, два года назад. Но и он никогда не позволял себе вспоминать при ней о прошлом. Да и было ли что вспоминать? А вот теперь этак запросто он рушит воздвигнутую когда-то плотину, сдерживавшую ее чувства, едва лишь упомянув о той их ночи в квартире Малиновского, которую она хотела и не могла забыть.
Андрей опустил голову, вдруг почувствовав себя виноватым, только он никак не мог понять, в чем именно.
- Я хотел, чтобы вам комфортно работалось, и только. Не думаю, что присутствие в компании Старкова поспособствует этому.
- Комфортно? Андрей Палыч, вы сказали комфортно? – она округлила глаза, будто не верила своим ушам, и, почти смеясь, продолжила. - Так может быть, вы тоже уволитесь, раз уж так печетесь о моем комфорте и душевном спокойствии?
Андрей непонимающе уставился на нее.
- А чему вы удивляетесь? – продолжила Катя, - чему тут вообще удивляться? Вы сами поставили себя в такие условия своим поступком. Мне кажется, вы и сами недалеко ушли от Старкова в своем поведении. И в вашем присутствии, если следовать вашей логике, мне должно быть ничуть не легче, чем в присутствии Дениса.
- Так значит, вы все-таки заговорили об этом, - почти с облегчением проговорил Андрей, - ну же, обвините меня во всех смертных грехах, как тогда Дениса. Я возненавидел его тогда, с тем же успехом возненавижу себя. Вы не желали говорить, вы прятались, бежали, скрывались. А я носился за вами в поисках объяснения. Может быть, вы и забыли прошлое, а я не могу!
Катя вздрогнула.
- Но прошлого не существует, когда это не имеет смысла. И мы оба знаем, что оно было только в моей голове. И мне кажется, что это только мое прошлое, и мое личное дело, как к этому относиться. Неужели вы действительно полагаете, что если я могу работать с вами, то не смогу работать с ним?
- То есть вам настолько все равно? – растерялся Андрей.
- Насколько? А насколько мне должно быть не все равно?
- Я не знаю! Черт, Катя, я ничего не знаю! Вы не хотите, чтобы я увольнял его - я не уволю. Но объясните мне, в конце концов, что тогда произошло?
Катя вдруг резко вскочила, подняла на него глаза и в них отразилась почти сумасшедшая решимость.
- Ну уж нет. Мне проще сказать, что не произошло тогда. Это-то я, по крайней мере, знаю. Я не умерла тогда. Бог знает, почему, но не умерла, хотя должна была по всем законам жанра!
Тут с кресла поднялся Жданов, не в силах и дальше сидеть и слушать ее. Ей вдруг показалось, что его лицо посерело. Но она продолжала:
- Я не умерла, когда начал Старков. И не умерла, когда так эффективно продолжили вы. И вы не поверите – все прошло. Отрубило. Кончено! Понятно вам? Кончено! А сегодня вы смеете утверждать, что прошлое имеет значение! Никогда, слышите, никогда больше!
И тут Катя к собственному ужасу поняла, что по ее лицу текут слезы. Сколько уже она плакала, она не знала, но судя по тому, что щеки были изрядно мокрые, она поняла, что рыдает на глазах Жданова далеко не пару минут. Она прижала ладони к лицу и обессилено упала в кресло, чувствуя себя не в состоянии справиться с собой. Это грозило превратиться в форменную истерику. Она чувствовала, что у нее начинают подрагивать плечи.
Андрей быстро обошел стол и приблизился к ней. Этот внезапный порыв ему самому сейчас не казался странным. Он сел на корточки возле нее и попытался обнять за плечи, но она дернула плечами, будто сбрасывая его руки. Так ему показалось. А еще через мгновение он понял, что она по ее телу пробегают судороги крупной дрожи.
- Кать… - прошептал он, уже увереннее обхватив ее, и внезапно почувствовав разлившееся по всему телу тепло, - Катюша… Простите.. Простите, я не хотел, честно слово, я совсем не хотел…
Она вывернулась из его рук и отбежала к двери. Ее испуганный взгляд был прикован к его фигуре. Андрей же боролся с собой. Ему почему-то казалось, что если сейчас он поцелует ее, то вряд ли она будет долго сопротивляться. Странное желание ввиду обстоятельств. А вопрос, зачем ему целовать ее, почему-то не пришел в голову.
- Простите за истерику, - хрипло проговорила, - простите…
- Воды? – зачем-то спросил он, решившись сделать шаг по направлению к ней.
- Нет, спасибо.
Она судорожно искала за спиной ручку двери, но никак не попадала по ней, в то время как ее взгляд был прикован к нему, и Андрей невольно улыбнулся, глядя на ее попытки сбежать.
- Так что насчет Старкова? - спросила Катя, наконец, справившись с дверью.
- Передайте ему, что я передумал, и он может остаться, - чуть улыбнувшись, ответил Андрей, снова шагнув к ней, но Катя уже выскочила из кабинета.
«Что это было?» - подумал Андрей, глядя ей вслед.
«Что это было?» - прошептала Катя, в изнеможении прислонившись к стене в коридоре.