Не удержалась в границах драббликов, ибо страдаю
болтл и
графома Страдаю, короче
История совсем короткая и дописанная, что важно,
ибо долги мои мноВыложу текст в два приёма,
ибо долги не дают спаДля тех, кто уже читал истории с таким названием в "
Драбблах по НРК" - это те же истории, но ставшие жертвами моей
болт и
графомаКак всегда критиковать можно и нужно: можно с удовольствием и нужно много.
Название:
Когда мы встретимся вновьАвтор:
natunataГерои:
Катя, Александр, другие персонажиЖанр:
романтика, юморРейтинг:
GРазмер:
миниПредупреждение:
постНРК, основано на серии драбблов из драбблотура НРКмании № 39. «Мы странно встретились…» За неканонический пейринг извиняйте, добрые читатели. История короткая, и если вы всё-таки решите её прочитать – мучиться вам придётся недолго И ещё: я очень благодарна одному хорошему человеку за поиск блох и воспитательную работу...Было душно от жгучего света,
А взгляды его – как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
А. Ахматова
Встреча первая. «А мы не виделись, наверно, сто лет…»Шёл очередной, ничего не значивший приём, важный только для организаторов и той части тусовки, которая коллекционирует фото на фоне билборда с названием очередного престижного товара. Катя присутствовала здесь только потому, что их общее с Юлианой агентство участвовало в одной из пиар-акций французов, нынешних хозяев вечера. Клиенты они были важные, Юлиана заболела, поэтому сегодня на вечеринку пошла Катя. Не очень охотно, по необходимости, ничего нового или приятного для себя не ожидая.
Вечер начался как обычно. Катя совершила обязательные на подобных мероприятиях действия, обменялась приветствиями с очаровательной Лильен Арно, умело и незаметно руководившей всем происходящим, поздоровалась с несколькими знакомыми, взяла бокал коньяка. Золотой напиток грелся у неё в руке, Катя вежливо улыбалась, когда к ней обращался чей-то взгляд, и подносила бокал к губам. Пить она не собиралась, но странно было бы не продемонстрировать вежливость по отношению к хозяевам – Лильен как раз позировала фотографу, держа в руках бутылку коньяка тридцатилетней выдержки из собственных подвалов.
Ничего интересного Катя не ждала, ничего интересного и не происходило. Катя поучаствовала в трех необязательных разговорах, сфотографировалась на фоне огромной коньячной бутыли с Гийомом Арно и известным московским ресторатором… Пытаясь избежать встречи с Шестиковой, которая рассталась с очередным покровителем, приобрела новые губы и бюст, но не утратила своей акульей хватки, Катя отошла ближе к запасному выходу. Здесь было спокойнее, не так многолюдно, и можно было поймать официанта, разносившего не коньяк, а «Эвиан».
Потягивая прохладную минеральную воду, Катя медленно обвела взглядом огромный, заполненный людьми зал, и вдруг… Она ещё больше выпрямила и без того прямую спину, сделала несколько шагов вперёд:
- Здравствуйте, Александр Юрьевич!
Он удивлённо посмотрел на неё в ответ. Катя поняла, что совершила сразу две светские оплошности: первой поздоровалась с мужчиной и главное... Главное, она поприветствовала человека, который решил её не замечать. Который сделал вид, что забыл, наплевал, выбросил из памяти. А ведь Вооропаев заметил её и узнал. Катя видела, как едва заметно дёрнулась его бровь, и непонятно сверкнули глаза, натолкнувшись на её ошарашенный взгляд.
Время шло, а Воропаев не спешил отвечать на её приветствие. В каком-то странном состоянии, почти не думая, Катя шагнула к нему ближе, всмотрелась в его лицо…
Александр изменился, стал спокойнее, глаза не сверкали так яростно и не заливали холодом, как это помнилось Кате. Если бы она не знала его раньше, то подумала бы, что в жизни этот человек много смеётся... Безупречный костюм, безупречная стрижка, однако дресс-код вечера не соблюдён: вместо галстука сдержанного цвета - расстёгнутый ворот рубашки.
Увлёкшись, Катя совершила и третью ошибку: она глазела на Александра, не моргая, в упор… И это после того, как ей дали понять, что узнавать её не собираются и беседовать с ней не будут тоже.
Конечно, Кате нужно было вежливо кивнуть в ответ на совсем невежливое поведение Воропаева и сразу отвернуться, но она не могла. Она впитывала в себя все новые черточки прежде знакомого лица. В свое время она плохо его изучила, а потом жалела об этом. Удивительно, но как же иногда она об этом жалела…
- Госпожа Жданова, я не ошибся? – он всё-таки решил с ней заговорить, и, судя по желвакам, которые на мгновение испортили почти совершенное лицо, сделал для этого немалое усилие над собой.
Катя решила быть невежливой до конца. Чего уж? Она протянула руку к плечу Александра, легонько коснулась его пальцем. Он живой. Он рядом. Она может к нему прикоснуться. Безумие. И в ответ на нетерпеливое покашливание – Катя поняла, что он вовсе и не изменился: как же, Его Величество задали вопрос, а поселянка отвлечена тем, что щупает его как небывалую диковинку – в ответ на его покашливание она ответила:
- Я – Пушкарёва, Екатерина Пушкарёва, здравствуйте!
Встреча вторая. Дама с собачкойКатя всхлипнула. Такое могло приключиться только с ней. Она вытерла слёзы грязной ладошкой и ещё раз попыталась встать на ноги. Не удалось. Боль в правой лодыжке стала такой, что вышибла дыхание, а слёзы потекли ещё сильнее. Катя застонала и опять упала на траву. Над головой шумела ветками высокая липа, небольшой пятачок газона вокруг неё плотно обступили кусты сирени. Катя сидела на траве, прислонившись спиной к стволу дерева, и уныло рассматривала заросли вокруг себя. Выбраться на асфальтовую дорожку самостоятельно не получалось. Но она немножко посидит и попробует прыгать на одной ноге. К людям, к цивилизации, которая находилась от неё в каких-то двадцати метрах…
Началось всё обычно. Маленький и шустрый йоркшир Юлианы сорвался с поводка и, отважно рыча и гавкая, бросился за большим, раза в три больше самого йорка, котом. Кот не стал использовать старинную кошачью тактику и залезать на ближайшее дерево. И ещё более проверенный способ - удар когтистой лапой по носу мелкому недоразумению, только называвшемуся собакой, он использовать тоже не стал. Это раскормленное почти до шара сумасшедшее животное взвыло и кинулось спасаться бегством. Кот то забегал в кусты, то нёсся прямо по широкой аллее, а за ним, весёлый и свободный, мчался йоркшир. За йоркширом, размахивая поводком и крича: «Дюша, Дюша!», бежала Юлиана, за ней, чуть спотыкаясь на немаленьких каблуках, семенила Катя.
Аллея парка, по которой так своеобразно прогуливались подруги, поворачивала, а после поворота разветвлялась на несколько нешироких дорожек. Женщины добежали до поворота и, задыхаясь, остановились.
- Может, он сам вернётся? – с безнадёжностью в голосе предположила Катя.
- Не вернётся, я его знаю! Кобель, как и все они… - Юлиана вздохнула. – Так, ты - направо, я - налево.
Для Кати спасательная операция закончилась тем, что йоркшира она нашла, но теперь её саму нужно было спасать. Телефон она оставила в машине, звуков человеческого присутствия вблизи не слышалось… Нога болела зверски. Дюша сидел рядом, с Катиным шелковым платком вместо ошейника и, высунув язычок, хитро на Катю поглядывал…
Надеясь, что хозяйка этой шерстяной мелочи бродит где-то недалеко, Катя решилась:
- Люуууди! Помогите!
Дюша по-собачьи хмыкнул, по его мнению, голос женщины прозвучал хрипло, тихо и несолидно. Катя погрозила собачонке кулаком, набрала в грудь побольше воздуха, зажмурила глаза и заорала:
- Помогииииите!
Дюша то ли от страха, то ли от восхищения взрыкнул. Катя покрепче сжала конец импровизированного поводка. Но в этот раз ей повезло. Кажется, повезло. Совсем рядом, со стороны тропинки, не видимой из-за зарослей, послышался шум ветвей и мужской голос:
- Бог поможет.
Катя опешила и от неожиданности прикусила язык. Тихонько застонала, неосторожно пошевелила ногой и застонала громче.
- Эй, есть тут кто? - ветви сирени закачались совсем близко к тому месту, где сидели Катя и Дюша.
Катя свободной ладошкой прикрыла рот, словно боялась, что слова вырвутся помимо ее воли. Она узнала этот голос.
Это было невероятно. Не слышать его почти восемь лет, а тут… за месяц - второй раз. Она меньше всего на свете ожидала, что именно Александр будет тем человеком, который отзовётся на её крик. А может быть, его голос только чудится? Возможно, у неё солнечный удар? Галлюцинации? Катя просто не могла представить Александра Воропаева гуляющим в лесопарковой зоне Москвы... Александра Воропаева, мимоходом спасающего собак и девиц от неведомых напастей... А фантазия у неё была… ну очень богатая.
- Эй, кто здесь?
Молчать дальше было нелепо, невежливо и глупо, и Катя тихо проговорила, почти прошептала:
- Екатерина Пушкарёва. Здравствуйте, Александр Юрьевич…
Шум в кустах прекратился, тишину летнего дня нарушало только птичье чириканье, далекий гул большого города и сопение собаки.
Сейчас он уйдёт, вот точно… Промелькнуло воспоминание об их последней встрече… Она, дурочка ненормальная, пялится на него и осторожно трогает пальчиком. Он, скривив тонкие губы в неприятной усмешке, перехватывает ее руку и быстро отбрасывает от себя, как гадюку. Она краснеет и отшатывается, он кидает на неё злой и почему-то затравленный взгляд, и, так и не сказав «Здравствуйте!», лишь недовольно пробормотав какую-то фразу, разворачивается и уходит. И вуаля, новая встреча! «Проклятье!» – кто сказал это вслух, она сама или неожиданный спаситель, Катя так и не поняла.
Дюша насторожил ушки, а на поляну выбрался Александр. Его холёное лицо кривилось в гримасе, в волосах, облагороженных явно очень модным стилистом, торчала веточка. Воропаев сначала с отвращением посмотрел на свои запылённые туфли, стряхнул с лацкана пиджака сухой лист, лишь потом поднял взгляд на женщину и собаку. Дюша зарычал и натянул шелковый поводок.
- Почти дама с почти собачкой… И зачем вы меня сюда заманили, Екатерина Валерьевна?
Катя молчала. Воропаев пожал плечами, развернулся и полез обратно в заросли. Злобно рычавший Дюша, увидев, что мужчина уходит, плюхнулся на мохнатый задик и успокоился. В установившейся тишине Катины слова прозвучали отчётливо:
- Александр Юрьевич, я подвернула ногу и хочу за вас замуж!
Кто-то из троих, находившихся на поляне, громко икнул…
Быстрее всех от шока оправился Дюша. Увидев, что недруг вместо того, чтобы покинуть полянку, никуда не ушел, пёсик залился звонким лаем, предусмотрительно не отходя от Кати.
- Дюша, фу!
- Как это показательно, Екатерина Валерьевна, назвать собаку именем своего бывшего… - теперь от потрясения оправился и Воропаев. Мало того, Катя поняла, что он вернул себе и всю свою язвительность.
- Вовсе это не имя Андрея!- Катя сердито вскинула голову и наткнулась на насмешливое выражение воропаевского лица.
- Да? Отчего-то я в этом не уверен…
– И это не моя собака, Юлианы, - совсем тихо добавила Катя, а Александр насмешливо вскинул бровь.
Пёсик лаял, слегка подпрыгивал от возмущения, однако сорваться с импровизированного поводка не пытался. Воропаев подошел к Кате, шикнул на собачку. Дюша сразу замолчал и подлез под Катину ладонь. Александр тяжело вздохнул и спросил:
- Идти сможете?
Катя отрицательно покачала головой. Она подумала, что столь нелепой ситуации с ней не случалось уже много лет. Сейчас же всё к одному: её платок обмусолила собачонка, она сама сидела на траве в перепачканной одежде, она не могла самостоятельно сдвинуться с места, и она только что заявила почти постороннему мужчине, что желает за него замуж… И она рассчитывала на то, что этот мужчина…
А, собственно, на что она рассчитывала?
- Вы невозможны, вы знаете это, Екатерина Валерьевна?
Катя молча кивнула, слезы опять покатились из её глаз.
- Прекратите реветь!
Дюша, услышав грозный рык Воропаева, гавкнул, не вылезая из-под Катиной руки.
- Держите свое блохастое недоразумение крепче…
Катя прижала к себе Дюшу и с недоумением посмотрела на Александра. Тот, не говоря ни слова, сначала помог ей приподняться, а потом, подхватив Катю под колени и за талию, поднял её на руки. Катя вскрикнула.
- Ох, помолчите, Екатерина Валерьевна, никто вас не съест… Я даже надкусывать не буду!
Катя мысленно отмахнулась от его шпильки. Если честно, её больше занимало то, что Александр поднял её непринужденно, кажется, совсем без усилий, а ведь она никогда не считала его атлетом. Не такое Его Высокомерие производил впечатление на окружающих. «Совы – не те, кем они кажутся», - Катя вспомнила крылатую фразу из прекрасного и загадочного фильма. А прекрасный и загадочный Воропаев в это время легко нёс их с Дюшей, плечом раздвигая заросли высокого кустарника. Ветки всё равно успевали хлестнуть его по лицу, зацепить за Катино платье, растрепать ещё сильнее её волосы. Только Дюша, пристроившийся на Катиной груди, получал от поездки истинное удовольствие.
Александр выбрался из зарослей сирени на дорожку и оглянулся. Со стороны широкой аллеи к ним бежала Юлиана.
- Вот и кавалерия, - пробормотал Воропаев и широкими шагами направился навстречу Виноградовой.
Встреча третья. «Ближе только крыльям ветер»Это было ужасно. Катины руки до боли сжимали мягкие кожаные подлокотники. Катины глаза были плотно закрыты. Катины губы беззвучно шевелились. Ох, как же она боялась! Только два человека могли толкнуть Екатерину Валерьевну Пушкарёву – рассудительную, спокойную, серьёзную деловую женщину на столь немилую её сердцу авантюру… И если один из этих двоих распрощался с Катей пять лет назад, поменяв её на прелести холостяцкой жизни, то вторая продолжала из… Извер… Извергиня… Ой, кажется, сейчас!
Мамочкамамочкамамочка!
Катя зажмурилась еще крепче. Вдруг кто-то легко тронул её за плечо, и она нехотя открыла один глаз. Над ней склонилась милая девушка в аккуратном красно-оранжевом жакетике. Катя открыла второй глаз, испуганно посмотрела на бортпроводницу и шепотом спросила:
- Мы падаем, да?
Девушка покачала головой, сдерживая улыбку:
- Пожалуйста, не волнуйтесь так! Вам принести во…
- Да-да-да! - всё так же шепотом забормотала Катя. – Принесите мне… виски… Да, точно. Виски.
В это время экран на спинке впереди стоящего кресла показывал красочную картинку. На ней мужчина в белой рубашке, сложился в пассажирском кресле, пригнув голову к коленям. Катя вздрогнула и отвернулась.
- Виски, – решительно сказала она.
Стюардесса широко улыбнулась и повторила:
- Не волнуйтесь, пожалуйста.
Катя волноваться продолжала. Иррациональный страх перед полётами не смогли прогнать ни аутотренинг, ни визиты к психологу, ни утешительная статистика авиакатастроф. Девушка, продолжая улыбаться, осторожно начала высвобождать рукав своего форменного жакета из Катиных пальцев, которые - Катя и не заметила, как это произошло – крепко стискивали уже не подлокотники.
- Всё хорошо, мы просто выруливаем на взлётную полосу. Мы пока не взлетели, всё хорошо. Я сейчас принесу вам виски, много-много виски…
Стюардесса отцепила от золотого шитья последний Катин пальчик, поправила сбившуюся пилотку и быстро удалилась. Катя, грустно поглядев ей вслед, прошептала мирозданию:
- Ну, зачем я опять согласилась?
Не решаясь смотреть прямо перед собой, потому что человек на экране стал лихорадочно натягивать на себя спасательный жилет, и собираясь опять зажмуриться, Катя скользнула взглядом по салону…
Тот, кого она совершенно не ожидала увидеть, сидел в соседнем ряду и безмятежно потягивал сок из фирменного аэрофлотовского бокала. Катя засмотрелась и на целую секунду забыла, что находится в самом ненавистном на всём белом свете месте – в салоне бизнес-класса аэробуса, вылетающего рейсом Москва – Нью-Йорк. В этот момент самолет едва заметно тряхнуло, и из горла Кати вместо спокойного вежливого приветствия вырвался испуганный взвизг:
- Александр Юрь… Ой!
Воропаев подавился соком, медленно повернул голову и неверяще уставился на Пушкарёву:
- Нет, вы издеваетесь…
Катя беспомощно ему улыбнулась:
- З-здравствуйте, Александр Юрьевич…
Он, исподлобья глядя на неё, пробормотал:
- Здравствуйте, госпожа… - произнеся эти слова, Александр сделал паузу и добавил после неловкого молчания: - Госпожа Пушкарёва.
Катя так смутилась от столь явного неодобрения, прозвучавшего даже не в словах, а в интонации Воропаева, что опять забыла о том, что сидит сейчас в жуткой металлической коробке. Однако стоило ей глянуть в иллюминатор, как все страхи опять вернулись. Катя посмотрела на Воропаева, на экран, где несчастный мужчина теперь натягивал на лицо кислородную маску, опять на Александра… и решилась:
- Александр Юрьевич!
Он, уже отвернувшийся от Кати, вздрогнул и медленно повернул к ней голову.
- Александр Юрьевич, а можно, я сяду на место рядом с вами?
Ответить Александр не успел, потому что Катю от него заслонила стюардесса, принесшая пузатый стаканчик с прозрачной золотистой жидкостью. Катя, уже забывшая, что пару минут назад требовала виски, удивилась, но взяла бокал и сделала осторожный глоток.
- Ох! – напиток был невкусный, отдавал землёй и обжигал нёбо.
Катя закашлялась. Бортпроводница едва заметно вздохнула, но произнесла, профессионально улыбаясь:
- Воды?
Катя не хотела воды, Катя хотела домой… но раз домой ей в ближайшем будущем не попасть, она решила идти ва-банк.
- Ой, нет-нет, спасибо! Скажите, а я могу пересесть на другое место?
Стюардесса окинула взглядом салон:
- Если пассажиры не будут возражать…
- Нет, нет, не будут! Мой… друг пригласил меня пересесть к нему поближе. Понимаете, мы давно не виделись!
Катя говорила негромко, быстро, обоснованно считая - если она договорится с бортпроводницей раньше, чем Александр сообразит, что она задумала, то и возразить не успеет. А если рядом с нею будет знакомый человек, пусть этим человеком будет и невзлюбивший её Воропаев, то погибать в авиакатастрофе Кате будет не так страшно.
Александр то ли не слышал их разговора, то ли просто не успел вмешаться. Девушка, всё так же продолжая удерживать на губах профессиональную улыбку, помогла Кате пересесть на место рядом с Воропаевым. Тот был явно не рад подобной миграционной политике, но заглянул в испуганные Катины глаза и удержался от гневной реплики в её адрес. Только прожёг взглядом стюардессу, явно довольную тем, что сдерживание страхов нервной пассажирки возьмёт на себя кто-то другой.
Катя, безумно обрадованная, что падать в Атлантический океан она будет в хорошей компании, сделала вид, что не замечает воропаевского недовольства. Одной рукой она крепко сжимала бокал с вонючим и невкусным виски, а второй - столь же крепко вцепилась в обтянутое тонким льняным трикотажем предплечье Александра.
- Вы меня преследуете! – громким шепотом заявил Воропаев.
Катя, продолжавшая дрожать как овечий хвостик, всё-таки нашла в себе силы, чтобы возмутиться:
- Я? Преследую вас? Это наша третья встреча за полгода!
- За пять месяцев!
Он, что, месяцы считал? Или он так шутит?
Александр смотрел прямо перед собой, Катя могла видеть только его чеканный профиль... Но, кажется, смешно Воропаеву не было.
- А как понимать заявление, сделанное в нашу прошлую встречу? – он продолжал негромко возмущаться.
Катя вспомнила, как Александр, злой, недовольный всей Вселенной и Катей в придачу, на руках нес её и Дюшу до машины Юлианы… Дюша, оскалив зубки и зарычав, отказался перейти в объятия законной хозяйки, так и ехал, прижавшись к Кате и тараща на Александра глаза-пуговки. Припомнив же, что именно она сказала в тот день Воропаеву, Катя покраснела, но только крепче сжала пальцы. Теплая сильная рука под её ладонью внушала ей уверенность, и Катя не собиралась обращать внимание на всякие мелочи вроде недовольства того, кому эта рука принадлежала.
- Ваша бесцеремонность, Екатерина Валерьевна, не знает границ, - пробормотал Воропаев, не сделав, однако, и попытки вырваться из цепкого захвата.
Он так и не повернулся к Кате, он внимательно изучал красивые пейзажи, которые демонстрировали теперь на экране... Наверное, мужчина в белой рубашке всё-таки не выжил, несмотря на спасательный жилет и кислородную маску… Катя непроизвольно вздохнула.
- Так уж и быть, я покараулю вас во время взлёта, но потом вы вернётесь на свое место. Я не желаю терпеть ваши приставания весь полет, - сказал Александр и покосился на соседку.
Она же некстати вспомнила Мишу, пару недель назад опять объявившегося в кабинете Юлианы. Как оказалось, он был готов обеспечить их агентству большой заказ, а персонально Катерине – руку, сердце и место исполнительного директора в своей фирме. Борщов разбогател, располнел, был преисполнен важности и самодовольства. И, как всегда, нашел преданного сторонника в лице госпожи Виноградовой.
- Не собираюсь я к вам приставать, у меня жених есть… - пробормотала Катя и мысленно добавила: «Тьфу-тьфу!»
- Рад за вас безмерно, - голос Александра почему-то прозвучал сдавленно.
Самолёт, наконец, оторвался от земли и теперь - Катя была уверена – собирался падать. Она глотнула виски, закрыла глаза и вложила свою ладонь в послушную ладонь Воропаева.
Разумеется, ни на какое «свое место» возвращаться она не будет. Вот ещё! Кате предстояло мучиться в полёте целых десять часов, и она собиралась делать это с удовольствием.
«И обязательно, обязательно нужно узнать у Александра Юрьевича, каким рейсом он летит обратно в Москву…»
не конец