Автор вернулся, изрядно покусанный, ощипанный и разучившийся писать, но пока не побежденный, хотя все еще преследуемый суровым реалом))
Ссылка на 2 предыдущие части:
viewtopic.php?p=1265801#p1265801viewtopic.php?p=1267154#p1267154Стирая границы (НРК+Сабрина+Бонд без Бонда), 16/?
— Знаете, чего я не могу понять? — задумчиво сказал Дмитрий Кате, когда они сидели в кафе за поздним обедом, который вполне мог считаться ранним ужином. — Как им это до сих пор сходило с рук. Вернее, нет, это-то я как раз понять могу, но вот то, что они проворачивали это почти в открытую, ничего не боясь… Железные нервы надо иметь и характер соответствующий.
— Скорее деньги и связи, а этого у них хватает. Вы же видели досье. К тому же, пусть мы еще и не знаем всей схемы, но если все так, как мы думаем… Вы же сами собирали материалы и видели, что к чему. Они знают, что им нечего бояться. Да и действуют они не так уж открыто, осторожничают.
— Но не настолько, чтобы их невозможно было вычислить. Видел я тех, кто по-настоящему осторожничал, одних мы как-то больше трех лет не могли вычислить. Это ваши коллеги просто волшебники, — с легкой толикой зависти отозвался Дмитрий, — столько всего нарыли за такой короткий срок, а у нас таких возможностей нет. Вернее, мы-то еще не в самой жо… не в самой плохой ситуации находимся, жаловаться не приходится, а вот наши коллеги о таких технологиях могут только мечтать. Потому от них не то что чудес, а даже исполнения прямых обязанностей не всегда можно добиться. Как ни стыдно мне это признавать. Правда, сейчас у них стало получше и с оснащением, и с кадрами, а все равно до вас, как до Луны.
— Мы тоже не волшебники. Просто мы — не совсем рядовой случай, и у нас совсем другой бюджет, — криво усмехнулась Катя. Жан-Пьер всегда был в дурном настроении, когда писал финансовые отчеты. Впрочем, еще больше не духе он бывал тогда, когда делил очередной выделенный им бюджет: Кристоф требовал деньги на новые суперсовременные гаджеты, Себастьян — на оружие, а Бьянка предлагала сходить в какой-нибудь мишленовский ресторан и списать все на представительские расходы. И Катя до сих пор не была уверена, что она шутила.
— А еще у нас другой принцип работы, да и масштабы куда как меньше, это немножко облегчает жизнь, — продолжила Катя. — Хотя тут все еще от страны зависит, бывает, что невероятно сложно работать с местными.
— А в этом случае?
— Сложно, но терпимо. Бывает хуже. Хотя вполне может статься, что мы пропустили несколько жертв, просто потому что до местных не дошли наши рассылки.
— Мерзкое дело, — поморщился Дмитрий. — Работа у нас такая, понимаю, но все же дело делу рознь. В молодости мы все циники, по-моему, уж точно к жизни легко относимся, и кажется, что так будет всегда. А потом взрослеешь, оглядываешься… У меня жена второго ждет, — неожиданно разоткровенничался он, — по узи сказали, что девчонка будет. Как представлю… В общем, поневоле еще одного пацана захочешь. Чтобы не держать дочь всю жизнь дома взаперти.
Катя решила не рассказывать ему о том, что теоретически могло ждать его в будущем его сына, если тому не очень повезет. Дмитрий и сам это знал, но логику и опыт затмевали эмоции. Катя его понимала.
— Если все пройдет по плану, придется трясти всю компанию, — сказал Дмитрий.
Он уже говорил об этом, но тогда у Кати была возможность не отвечать. Сейчас же промолчать или изменить тему было бы странно.
— Я знаю. Но… если все так, как мы предполагаем, можно будет сделать это как-нибудь потише?
— Боюсь, от нас уже ничего не будет зависеть. Слишком лакомый кусочек, многие слетятся, чтобы поживиться.
Катя вздохнула. Именно этого она и опасалась. Определенно, не так она себе все представляла, когда вызвалась слетать в Москву и, как выразился Жан-Пьер, разведать обстановку. Точнее, он выразился во много раз длиннее и цветистее, как обычно разговаривал, когда что-то обдумывал и не был до конца уверен в своем решении.
Сейчас Кате казалась смешной ее еще недавняя уверенность в том, что никакого конфликта интересов не будет, что непременно поступит правильно, несмотря ни на что. Нет, она, конечно, сделает все так, как надо, но теперь было понятно, что это будет стоить ей немало потрепанных нервов, не говоря уже о чувстве вины, которое начало грызть ее с удвоенной силой. Представлять, сколько людей могли остаться без работы, сколько денег могли потерять Воропаевы, не говоря уже о Ждановых, было откровенно страшно. Да и вообще думать о Ждановых было страшно.
— Посмотрим, что можно будет сделать, — добавил Дмитрий, видя ее реакцию.
Катя была благодарна ему за это, но понимала, что вряд ли у него что-то получится.
Доев, они вернулись на работу, то есть в кабинет Дмитрия, который Катя оккупировала в этот день. С собой Катя прихватила стакан молочного коктейля на вынос в качестве моральной компенсации за работу в выходной.
* * *
Домой Катя вернулась поздно, но не настолько, как предполагала, и даже успела еще раз глянуть документы Андрея. В первую очередь ее интересовали, конечно же, цифры, и она еще накануне успела заметить, что с ними что-то не так. В основном благодаря тому, что она с самого начала проверяла те разделы, которые ее интересовали в первую очередь и в которых как раз и могли обнаружиться странности. Они и обнаружились. Вот если бы их там не было, это означало бы, что Катина теория неверна, и все, что успели сделать Дмитрий и его люди, было пустой тратой времени. А так Катя, конечно, испытала удовлетворение от того, что оказалась права, но это ее вовсе не обрадовало.
О том, что она собиралась ехать на следующий день с Александром на дачу, Катя не вспомнила бы, если бы, ложась спать, не проверила телефон. В пропущенном смс от Александра, которого Катя занесла в телефонную книгу как «Великий и Ужасный», было лаконично написано, что они выезжают утром в 7.
Застонав, Катя укрылась с головой одеялом. Она по-прежнему не имела ни малейшего понятия, почему Александр сделал ей это предложение… нет, это звучало как-то двусмысленно. В общем, почему он предложил эту работу ей. Удобное совпадение, одно из тех, которое настораживали Катю. Но если это не было совпадением, то Катя капитально ошибалась насчет него, а в это верить никак не хотелось. По крайней мере, с тем, почему она согласилась на это, было проще. И это имело мало отношения к Катиному заданию.
Злясь на себя, Катя стукнула кулаком подушку и закрыла глаза. Не думать о белом слоне было трудно, но она собиралась хотя бы попытаться. При других обстоятельствах… Она вздохнула и перевернулась на другой бок. При других обстоятельствах все было бы по-другому. При других обстоятельствах она не сомневалась бы в том, что Александр пригласил ее на дачу потому, что она ему нравилась. При других обстоятельствах она не боялась бы признаться себе и ему, что он ей тоже нравился. Очень нравился. При других обстоятельствах она не боялась бы открыто это показать, и будь, что будет.
Но сейчас все это было невозможно. Ни сейчас, ни вообще, и поэтому Кате оставалось только сцепить зубы и играть свою роль, забыв о личном.
— Не буду больше его дразнить, — пробормотала она, уже засыпая. — Только совсем чуть-чуть.
* * *
Утром сонная Катя аккуратно собрала и уложила и объективы, так что на себя времени осталось немного. Критически посмотрев на себя в зеркало и решив, что вымыть голову она все равно уже не успеет, да и лень, вытащила из шкафа джинсовый комбинезон, купленный исключительно по настоянию Луизы, заявившей, что Кате просто необходимо выходить иногда за рамки комфорта. Джинсовый комбинезон с широкими потертыми штанинами и контрастными карманами на пятой точке был определенно не той одеждой, к которой Катя привыкла. Собственно, сейчас она его выбрала не столько потому, что обидно было привезти его зачем-то в Москву и ни разу не надеть, сколько потому, что к нему прилагался платок на голову под цвет карманов.
Выражение лица Александра, увидевшего Катю, неторопливо бредущую по газону с рюкзаком на плече, было непередаваемо.
— Что, я так ужасно выгляжу? — тяжело вздохнув, поинтересовалась Катя, посмотрев на Воропаева большими печальными глазами.
Александр открыл было рот, чтобы ответить, но вовремя понял, что это был один из тех вопросов, на которые просто невозможно было ответить — ни честно, ни вежливо, и промолчал, жестом предложив Кате садиться в машину.
Катя едва удержалась от вертевшегося на языке ответа в стиле: «Что, неужели мне уже ничего не поможет, даже паранджа или поцелуй прекрасного принца?» Ее немного потряхивало, и она никак не могла понять, отчего: то ли от недосыпа, то ли от нервов, то ли от того, о чем она думала перед тем, как лечь спать. Как бы то ни было, это не лучшим образом влияло на ее способность сначала думать, а потом говорить, и никак не наоборот.
Всю дорогу до дачи Катя дремала и, когда они въехали на территорию дачного товарищества, почувствовала себя гораздо бодрее, чем два часа назад.
По сравнению с «Озерками» это товарищество было образцом народной дачной идиллии: аккуратные домики, стройные ряды грядок, пышные кусты и согнувшиеся под тяжестью обильного урожая старые яблони.
Александр не соврал, его дача и впрямь не была графскими развалинами. Более того, участок был подозрительно хорошо ухожен, учитывая, что в доме никто не жил.
— Это у вас трудотерапия такая? — все же не сдержалась Катя, глядя на куст крыжовника. — Отдыхаете от бизнеса, пропалывая кусты?
— Их не пропалывают, а обрезают, — отозвался Александр и тут же рявкнул с почти священным ужасом: — Он не немытый!
Катя пожала плечами, дожевала крыжовник и сорвала еще ягоду.
— Я никогда в жизни такого сладкого крыжовника не ела, — восторженно сказала она, собирая ягоды в горсть и с аппетитом их поедая. — Нет, правда, откуда это великолепие?
Александр с тоской посмотрел на крыжовник, вернулся к машине и взял там бутылочку воды. Набрав себе ягод, он сполоснул их, а заодно и Катины.
— Сосед выращивает, — неохотно сказал Александр, съев крыжовник. — Он садовод-фанатик, своего участка ему уже не хватает, и я разрешил ему пользоваться нашим в обмен на то, что он присматривает за домом, прибирается там, чинит, что надо.
— Выгодная сделка, — одобрила Катя, отряхивая воду с рук. — Часть урожая должна быть вашей, ну, как алиментные щенки.
— Не надо мне такого счастья, — буркнул Александр, борясь с искушением сорвать еще ягод.
Катя улыбнулась и пошла за камерой.
— Это не дом, зачем их снимать? — спросил Александр, когда она начала фотографировать кусты.
Катя не ответила, только посмотрела на него с почти нескрываемой жалостью: мол, как такое можно не понимать? И продолжила снимать крупные ягоды крыжовника, алую смородину и трогательный, еще не созревший шиповник.
Александр покачал головой и пошел открывать дом.
Внутри дача оказалась не такой, как Катя ожидала. Почему-то она думала, что там будет или разрозненная видавшая виды мебель, как на многих дачах, либо современный закос под какой-нибудь модный стиль вроде старой доброй Англии или помещичьей Руси, но нет. Дом оказался очень светлым и просторным, с минимум мебели — простой, деревянной и очень удачно вписывающейся в аскетическую обстановку, совсем не похожую на дачу.
— Вот, — сказал Александр, обводя рукой комнату, — сними это как-нибудь так, чтобы смотрелось лучше. Красивее, больше…
— Больше? — Катя прищурилась и снова оглядела помещение. — Вы же сказали, что ваш друг хочет купить дом для тещи, так?
— Да.
— Не знаю, конечно, что у этой женщины за характер, но ей наверняка хочется чего-нибудь уютного. Милого, теплого, где будет собираться семья, внуки… Здесь здорово, правда, но это очень мужская обстановка. Вот, смотрите.
Она отошла назад, потом вбок, сделала снимок и показала его Александру.
— Видите? Если бы я выбирала по фотографиям дом, скажем, для моей тети, я бы никогда не купила ваш дом. Он не очень уютный, а на этой фотографии кажется, что это скорее большая музейная комната, а не жилой дом. А вот так… — Катя выбрала другой ракурс и сделала еще пару фотографий. — Намного лучше, правда?
Александр, которому нравилась спартанская обстановка деда, неохотно кивнул, зная, что женские логика и вкусы отличались от его.
Пока Катя фотографировала, Александр, раздражаясь на самого себя, ходил за ней хвостом и старался не слишком откровенно ее разглядывать. Каждый раз, когда ему казалось, что он уже изучил ее, понял, что она из себя представляла и на что способна, она снова его удивляла. Вот, как например, как сегодня: нелепый комбинезон в комплекте с тряпкой на голове больше подходил уборщице, но Катя в нем выглядела семнадцатилетней девчонкой, веселой и жизнерадостной, какой она не была в свои настоящие семнадцать. А еще этот мешковатый на вид комбинезон каким-то чудесным образом обтягивал все выдающиеся достоинства Кати, и Александр решил, что в ближайшее же время пойдет в какой-нибудь клуб, чтобы сбросить напряжение. И Катя тут вовсе ни причем, просто в он слишком много работал в последнее время, а она… она просто была рядом и отвлекала.
Идея привезти ее сюда, чтобы отвлечь от Жданова показалась вдруг до смешного нелепой. Александру хотелось… Он сам не знал, чего. Его внезапно захлестнула волна чувств, которых он не ожидал и не мог до конца понять. Как будто он одновременно впервые в жизни влюбился в третьем классе к Лику Перову, впервые взял на руки новорожденную Киру, выжал двести десять из первой в жизни машины… Восторг, умиление, восхищение, какая-то сладкая жуть и еще что-то непонятное, от чего замирало сердце и сосало под ложечкой.
Закрыв глаза, Александр резко потряс головой, силясь избавиться от этого наваждения, а когда снова открыл их, то увидел, что Катя обеспокоенно смотрит на него.
— Вы в порядке?
— Да, — бросил Александр и добавил, неожиданно для себя: — Устал за рулем, давно столько не ездил. Надо размяться. Пойдем, прогуляемся.
— Идемте, — просияла Катя и уже привычным жестом взяла его под руку.
* * *
В лесу было сыро, душно — ночью прошел дождь — и полно мошкары. Александр шел за Катей, то и дело наклонявшейся, чтобы щелкнуть очередной листик, и мрачно повторял себе, что ему осталось продержаться всего-то неделю.
— Каждый раз, когда оказываюсь в лесу, вспоминаю, что люблю природу очень дозировано, — сказала Катя, убив десятого комара, севшего ей на руку, и вздрогнула, услышав раздавшийся откуда-то сбоку визг.
— Это с озера, — пояснил Александр, глядя на замершую и насторожившуюся Катю. — Там вечно куча народа.
— Тут еще и озеро есть, где можно купаться? Красота, ваш друг просто обязан купить дом — будет приезжать к теще и сбегать на рыбалку.
— Я о нем забыл, надо было тебя предупредить — искупалась бы, — сказал Александр себе под нос, мысленно порадовавшись, что эта идея не пришла ему в голову — он не сомневался, что вид Кати в купальнике сделал бы следующую неделю еще невыносимей.
— Ну уж нет, спасибо. — Катю заметно передернуло. — Я плавать не умею и боюсь — в детстве чуть не утонула.
— Значит, целее будешь, — ответил Александр на это. — Меньше шансов, что умрешь, случайно утонув. Если, конечно, тебя не понесет в какой-нибудь круиз.
— Не понесет, — заверила его Катя и, помолчав немного, сказала: — Я из-за этого расстаралась с Марком, моим первым бойфрендом… Все-таки на русском это ужасно звучит — бойфренд. Похоже на бойню.
— Расстались из-за круиза? — спросил Александр, которому были неинтересны лингвистические тонкости.
— Что? А, нет, не из-за круиза — из-за моего неумения плавать. Марк считал, что мне обязательно надо научиться, и я его послушалась. Он взялся лично меня научить, но сначала я еле-еле заставила себя войти в воду, а потом опять чуть не утонула. Перепугалась до смерти. А Марк сказал, что не отстанет от меня, пока я не научусь плавать. Потому что не уметь этого просто смешно и даже стыдно.
Александр помнил уроки этикета, запрещавшие ругаться матом при дамах, поэтому не сказал Кате всего, что он думал о ее бывшем бойфренде.
— Надо было его там же и утопить, — вместо этого буркнул он.
— Радикально, — рассмеялась Катя. — Нет, я просто его бросила.
— Правильно сделала.
— Да, но все равно было жутко обидно — первые серьезные отношения и все такое, — с улыбкой сказала Катя.
Александру почему-то было неприятно слушать про ее прошлых любовников — интересно, а нынешний есть? вряд ли — и тут, как по заказу, громыхнуло.
— Возвращаемся, — сказал он, сменив тему, — не хватало еще под дождь попасть.
Катя как-то странно, искоса, на него взглянула, и кивнула.
* * *
В дом они вернулись как раз вовремя — не успели они зайти внутрь, как поднялся ветер, и уже через десять минут на улице лило, как из ведра. Возвращаться в «Озерки» в такую грозу было не слишком хорошей идеей.
— Будем коротать время при свечах? — улыбнулась Катя, отворачиваясь от окна.
— Свеч, наверное, нет. Есть свет, — ответил Александр, щелкая выключателем.
— А воды, чайника, плиты и еще не умершего своей смертью чая здесь не найдется?
— Насчет чая не уверен.
— Будем искать, — решила Катя.
Кроме почти живого чая — Катя рассудила, что для чая в пакетиках вообще не может быть срока годности, что с ними сделается, в закрытой-то пачке? — в шкафчике на кухне нашлись карты.
— Скажем «да» азартным играм? — с лукавым блеском в глазах предложила Катя, и Александр не смог устоять.
— Только никаких диких игр, — предупредил он.
— Это каких? — заинтересовалась Катя. — Не бойтесь, играть на раздевание не будем: здесь для этого слишком прохладно.
— А так сыграла бы? — невольно вырвалось у Александра. Не дожидаясь ответа Кати, он быстро сказал: — Играем в подкидного дурака.
И, взяв колоду, начал раздавать карты.
* * *
Катя не знала, как это произошло. Сначала они играли в карты — Александр забавно дулся, когда проигрывал, но при этом старался делать вид, что он ничуть не расстроен из-за какой-то там дурацкой игры, — потом решили выпить еще чаю, а потом, не сговариваясь, одновременно встали, чтобы вымыть кружки, нелепо столкнулись у раковины, и Александр вдруг притянул ее к себе и поцеловал.
Если бы Катя знала, что после того, как она рассказала ему о Марке, Александр не переставал думать об их первом поцелуе, она бы так не удивлялась. До этого Александру казалось, что он забыл о том эпизоде, счел странным вывертом собственного подсознания и выбросил из головы, но оказалось, что это не так. Он отлично помнил, какими были на вкус губы Кати, как она прижималась к нему, как тяжело дышала, и мысль о том, что кто-то другой так же целовал ее и обнимал, раздражала до зубовного скрежета.
Опершись одной рукой на стол, Александр прижал Катю к мойке и жадно целовал, не давая опомниться ни ей, ни себе самому.
— Нет!
Только когда Катя осознала, что уже сидит на кухонном столе, ногами обхватив за талию Александра, чья рука поглаживала ее спину, забравшись под футболку — когда, когда они умудрились расстегнуть лямки ее комбинезона? — она пришла в себя и попыталась отстраниться, уперевшись ладонью в голую грудь. Когда они успели расстегнуть рубашку Александра, она тоже не помнила.
— Нет, — повторила она, и в глазах Александра промелькнула нескрываемая обида, смешанная с разочарованием.
Поняв, что она все еще обнимает его ногами, Катя быстро опустила их и соскочила на пол.
— Все слишком неясно, — не поднимая головы, сказала она, пытаясь надеть и застегнуть лямки. — Я не знаю, что со мной будет дальше, и вообще… — Она справилась, наконец, с лямками, посмотрела на Александра и увидела, что на его лице застыло каменное выражение. Хотя нет, вовсе не каменное, а скорее привычное надменно-брезгливое. Такой Александр ей никогда не нравился. Такой Александр не мог водить ее на мюзикл и целовать.
— Все равно ничего не получилось бы, — вздохнув, тихо сказала Катя. — А отношения на одну ночь — не для меня.
И опять она почти не врала. То, что у нее еще не было ни одной случайной связи, не значило, что сейчас она этого не хотела. При других обстоятельствах она провела бы с Александром эту ночь, пусть даже будет одной-единственной, но… Но, как она уже говорила себе, других обстоятельств нет и не будет, в этих она не имела права так сближаться с ним. Это слишком многое поставило бы под удар.
— Пора возвращаться, — сказал ей Александр неторопливо застегивая рубашку с таким видом, словно увидел на своем столе дохлого таракана,. — Когда фотографии будут готовы, покажи мне, я выберу подходящие и оплачу.
Круто развернувшись, он пошел на улицу, где еще лил дождь.