Всем доброй ночи
Яна, Luda-Mila, Синара и гости, спасибо за ваши отклики Исполнение 1. 35/...
Была у Андрея Жданова одна тайная страсть. И кто виноват, что ему порядком осточертела вся эта классика? Кирюшка, будь ее воля, и его бы к балетному станку приковала, наручниками.
Белеющие кружева… Белеющие руки в перстнях. Очень красивое лицо. И никакого душевного волнения.
Теперь эта прима носилась с дурацкой идеей фикс. При случае устраивала ему романистические вечера с белым вином и Моцартом. Как собаку Павлова натаскивала на привычные запахи и звуки, ну бред!
А дома, в дни профилактики, когда никто не тревожил его сон капризными глупостями, он включал Beatles — как фон, как программу для сканирования мозга. Очень гордился своей подборкой лондонских дисков и никогда не упоминал о ней в суе. Впрочем, для этого у него была Ромкина коллекция марок. Но с некоторых пор он не мог слушать любимые композиции. Стоило нажать на play и впасть в релакс, перед глазами вместо Леннона появлялась Катя Пушкарева — чубчик и очки в круглой оправе.
Это чудо в перьях его разглядывало. Украдкой, исподтишка. Симпатичная тихушница с розовыми ушками, как у белой мыши, проворно шныряла по их муравейнику, чуть ли не на хвосте у него сидела.
Прежде чем войти, она всякий раз стучала согнутым пальчиком в дверь. А он претворялся, что занят, морщил лоб… Но вот черт — не чувствовал, что ей неловко, или что она боится его побеспокоить.
Катенька не ждала улыбки или одобрения. Строила из себя деловую отстраненность. И выглядело это таинственно и с превосходством. В ее руках бумаги ворохом расползались по стопочкам и ныряли в папки. Документация приобретала торжественный вид.
Мда… Повезло отцу с помощницей… Хотя, почему отцу? Тебе, Жданов, тоже перепало…
Пожалуй, что она его сбивала. Да, именно так. Не давала сосредоточиться. А сегодня большие глаза-карамельки глядели строго и настороженно. Утром в кабинете отца уткнулась в скучные бланки, на него даже не взглянула.
Правда пару раз он ее все-таки подловил. Как с опаской на него косилась, а потом принималась равнодушно смотреть в сторону, да хоть вон на Малиновского. С ее стороны такая уловка была мила и забавна…
Каким образом в голову пришла идея подвезти ее — объяснить, пожалуй, если бы и смог, то с трудом. И теперь не знал, как поступить. Лениво выполнял команды навигатора, переплывая из одного дворика в другой, и не мог удержаться от удивленной ухмылки.
Мда… Так его Porsche еще не доставалось… Ноль внимания, фунт презрения… Примерно вот с таким лицом в самый раз в горбатый запорожец втискиваться — опасаясь бензинного амбре и брезгливо разглядывая линялые продавленные сидушки. Его пассажирка побила все рекорды старомодности. Можно подумать, до этого она в карете перемещалась. С видом на лужок и на первой скорости.
Счас еще по стеклу пальцем проведет — надо же, не пыльное… По всему выходило, что зря он всё затеял. Черт… Может, какой-нибудь ничего не значащей фразой отделаться? Или повременить? Так увлекся, что подзабыть успел, зачем, собственно, он ее везет. А кстати, зачем?..
…Ей всегда нравился общественный транспорт. Ну и что, что как селедки в бочке. Зато делай что хочешь и думай о чем угодно, а тут… И угораздило же согласиться на это сомнительное предложение. Папа бы точно не одобрил. Обтянутые кожей сиденья, мурлыкающая магнитола, ни с чем не сравнимый аромат шика… Все эти атрибуты другой жизни странным образом подавляли и угнетали. Андрей заглушил мотор, и она почувствовала облегчение.
А теперь низкий старт, Пушкарева, ну… можешь еще за транспортировку поблагодарить. Беги, а не то увязнешь, как муха в варенье.
Растерянно пробормотала прощальный реверанс. Затем последовала неловкая попытка выбраться из салона, но Андрей перехватил ее руку и наконец-то обрел дар речи.
— Катя… Я хотел с вами поговорить… О том, что случилось вчера…
— Это лишнее, Андрей Палыч.
— Кать… Вы меня не понимаете…
— Я… Почему же… Прекрасно понимаю… Я сама вам предлагала с Пал Олегычем посоветоваться, все правильно… Вывели господина Ветрова на чистую воду… Отец вами гордится…
— Серьезно?
— И зря вы напрягаетесь… Из-за моей роли в этой истории… Я вам обещаю…
— Не в этом дело!
— Вы не волнуйтесь, пожалуйста…
— Катя…
— Никто не узнает, что это я вас просветила…
— Что?
— Я никому не скажу…
— Да при чем тут ваша осведомленность!
Говорил отрывисто, почти зло, и сам понимал, что всё неправильно, но…
Он всего лишь пытался объяснить, что разговор у них с отцом вышел жесткий, без купюр. Так что он оказался прав, когда решил обойтись без ее присутствия.
Просто не посчитал нужным…
Странное дело — она и так всё понимала прекрасно. Кивала на каждое его слово и слабо улыбалась. Ну что ж, тем лучше.
Хлопнувшая дверца заставила вздрогнуть и приглядеться. Детская площадка. Какой-то хлюпик с собакой. К Пушкаревой рванули с радостным визгом. О, в полку очкариков прибыло. А она наклонилась и подхватила пса.
Андрей отбросил очки и потер переносицу. Стекла и отсвет фар сыграли с ним злую шутку. Воображение мгновенно выдало живую картинку, как эта маленькая въедливая секретарша вот так же будет подкидывать вверх хохочущего ребенка.
Продолжение следует...