НРКмания

Форум любителей сериала "Не родись красивой" и не только
Текущее время: 29 мар 2024, 03:22

Часовой пояс: UTC + 4 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 208 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5 ... 11  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 12:34 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 05 ноя 2007, 16:50
Сообщения: 13
Глава 2.

Когда шаги Андрея затихли, Катя медленно пошевелилась. Как сомнамбула, поднялась со стола, наступила на колготки, чуть не упала.
Смахнув клавиатуру со стула, присела и дрожащими руками стала приводить себя в порядок. Натянула бюстгальтер. Поморщилась, когда кружевная ткань коснулась сосков. С трудом выпутала ботинки из колготок, кое-как натянула капрон на голые ноги. Одёрнула юбку. Тупо посмотрела на белёсое пятно на ней. Медленно, будто через силу, ладошкой попыталась избавить от него шерстяную ткань.
Мокрое… Пометили территорию, Андрей… Палыч…
Как смогла, застегнула блузку, пиджак. Запахнула пальто, перекинула сумку через плечо, не обратив внимания на выпавшую из неё желтую папку, и медленно поплелась прочь.
Пока шла к лифту, молила лишь об одном: хоть бы он уже ушёл и не поджидал где-нибудь. Повезло. Пушкарёва, звёзды сегодня на твоей стороне. Ха…ха…ха…

В гараже нашла глазами машину, подошла, юркнула на сиденье и замерла.
- Пушкарёва, ты чего так долго-то? Звоню тебе, звоню…
- А я что?
- А ты – вне зоны доступа.
- Вне до…сту…па… - Задумчиво подышала на стекло, пальчиком начертила на тут же подернувшейся дымкой поверхности крест, горько рассмеялась и прошептала: – Ага, доступ к телу прекращён… Уже…
- Пушкарёва, ты чего? А? Что-то случилось? Я сейчас Жданова видел, он так из гаража рванул, что я очень сомневаюсь, что он живым-здоровым доедет, куда собирался. Мне показалось, что он пьяный был. Он что, тебя обидел, да, Кать?
- Коль, всё нормально. Что он может мне ещё сделать?
- Ну, да. Сильнее обидеть, чем он уже обидел, сложновато.
Я тоже так думала. До сегодняшнего вечера… Где же взять сил на разговоры? С Колей, с родителями… Хочу остаться одна... Умереть хочу.
- Коль, поехали, я очень устала.
- Хорошо, Кать, сейчас едем. Да, тут девчонки из Женсовета проходили. Ольге Вячеславовне стало плохо, они и Милко повезли её домой. Просили тебе передать это и адрес. Поедешь, проведаешь?
Представила галдящий Женсовет, истерирующего Милко… И среди этого «великолепия» себя: в растерзанной блузке, в мятой юбке, насквозь пропахшую ИМ. В голове загудело.
- Коль, я очень устала. Я завтра её проведаю. Мандарины там… и всё такое. Поехали, а? Домой. Пожалуйста. Да, и по пути заедем в аптеку… Голова разболелась что-то…
- Как скажешь.

Когда подъехали к дому, Катя повернулась к другу и умоляюще прошептала:
- Коль, я хочу побыть одна, не провожай меня, пожалуйста.
- Ну, хорошо. До завтра. Спокойной ночи, Пушкарёва.

Добредя до квартиры, Катя остановилась у двери, и некоторое время стояла, собираясь с духом. Выдохнула, достала ключи и постаралась незаметно прошмыгнуть в свою комнату. Не удалось.
Звёзды решили, что на сегодня достаточно. Три раза «ха».
- О, Катюха наша пришла!
- Привет, пап!
- Ты как раз к пирогам поспела, давай, мой руки и – за стол!
- Пап, я пока не хочу ужинать, чуть позже, ладно? – И проскользнула мимо отца в ванную.

* * *

Жданов гнал машину так, будто торопился к чертям в гости. Голова гудела как церковный колокол на Пасху, мысли цыганскими иголками пытались пробить черепную коробку. Они роем резвились в больной голове, рискуя свести её обладателя с ума. Хоть мыслей и была «полным-полна моя коробочка», сводились они к одному-единственному вопросу: Жданов, чёрт тебя побери, что ты, ублюдок, натворил?
Взбесившийся разум снова и снова услужливо подсовывал картину последнего, что он увидел в каморке: Катя, распластанная на столе; колготки, сдутыми змеями растянувшиеся на полу и этот бьющий наотмашь ледяной голос, такой, как если бы Катя попросила его подписать очередную платёжку… Это несоответствие, так сказать, видео-картинки и аудио-ряда, влёгкую взрывало мозг.
Андрей до боли сжал зубы и, что есть силы, саданул по рулю сжатыми в кулак ладонями.
Кретин! Урод! Да слов таких ещё не придумали, какими бы тебя можно было назвать!
Складывалось впечатление, что мозг Жданова, как опара, стремительно увеличивается в размерах. Отчетливо осознав, что, если он побудет ещё хоть немного «тихо сам с собою», он сойдёт с ума, Андрей начал нашаривать по карманам телефон.
Странно, Кира почему-то ни разу мне ещё не позвонила. Вот ведь идиотка, когда не надо - названивает без остановок, а вот когда её звонок был бы более, чем кстати… Позвони мне Кира и, может быть, я не успел бы наворотить такого…Хотя…
Вспомнил своё сумасшедшее яростное возбуждение, возведенное в квадрат ревностью и виски…
Вряд ли. Я ТАК хотел Катю, что меня не остановил бы и локомотив на полном ходу…
В очередной раз каким-то чудом избавив машину от неизбежного сплющивания, Андрей выцарапал мобильник из внутреннего кармана пальто.
Отключён. Когда это я успел?
Включил и тупо уставился на дисплей. В глаза резанул свет от фар мчавшейся навстречу машины, в уши ворвался мерзкий звук клаксона.
Твою мать!
Вывернув до отказа руль, Андрею всё-таки удалось избежать столкновения. Прижавшись к обочине, Жданов остановился. Резко выдохнул, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
Осёл, родившийся в рубашке… Рубашка…
Перед глазами возникла его помятая испачканная рубашка, которую он с остервенением заталкивал в штаны, и она, Катя, лежащая на столе с задранным на голову пальто… Глухо застонав, Андрей потряс головой, пытаясь отогнать наваждение. Вспомнил, что собирался позвонить, наклонился и стал шарить руками по полу салона, отыскивая телефон, который выронил, пытаясь избежать аварии.
Да где же он?
Наконец пальцы наткнулись на заветную коробочку, которая в данный момент заключала в себе его душевное здоровье посредством связи с внешним миром.
Хм, а у тебя есть и внутренний, Жданов? Моральный уродец… Так…Малиновский. Вот кто поможет мне не сойти с ума.
Глянул на засветившийся дисплей.
Введите PIN-code... Введите…
И вновь воспалённый мозг подкинул картинку недавнего прошлого: разведенные Катины ноги и манящая розовая плоть, погрузиться в которую Жданову хотелось больше жизни. Тогда. Всего каких-то полчаса назад. Сейчас же ему хотелось добровольно лечь на операционный стол. На лоботомию.
Так, нейрохирургу сдамся чуть позже. Пока я ещё хоть что-то помню, надо ввес… набрать этот чёртов код!

* * *

То, что Андрей в некотором неадеквате, Малиновский понял ещё, разговаривая с ним по телефону. Но то, что в таком!
Роман смотрел на Жданова и чувствовал, что первый раз в жизни впадает в тихую панику. Взъерошенные волосы, бегающий взгляд, казалось, неспособный остановиться на чем-нибудь хоть на секунду, руки, пребывающие в постоянном движении.
Пальцы Андрея завораживали взгляд Малиновского: то застёгивали-расстёгивали пуговицу пиджака, в следующую секунду уже выуживали мобильник из кармана, тут же запихивали его обратно, в следующее мгновение нервно перекладывали приборы на столе, передвигали тарелку почти на центр, возвращали её на место и начинали выстукивать нервный рваный ритм по её поверхности. Роману пришлось сделать над собой усилие, чтоб оторваться от созерцания этого бесконечного действа.
Куб в квадрате…
Малиновский явственно ощутил ледяную ладонь страха, сжавшую его затылок.
Нет, квадрат в кубе. Вот она правильная степень его неадекватности. Что-то мне подсказывает, что я не хочу слышать то, что он мне сейчас поведает. Чего такого он мог накуролесить? Вася, блин, Куролесов.
- Так, Жданов, спокойно! Спокойно, я сказал. Прекрати истерить! На, вот, выпей и объясняй толком. Что случилось?
Андрей на секунду прекратил раздирать на мелкие хлопья пятую по счету бумажную салфетку, мельком глянул на Романа, оттолкнул протянутый стакан с таким манящим ещё недавно янтарным содержимым и вновь уткнулся взглядом в стол.
- Жданов, что произошло? Ты меня сюда помолчать вызвал? А ничего, если я продолжу заниматься этим дома и не в твоей тёплой компании? – Андрей продолжал, молча, истязать бумагу, - Прекрасно, - Роман громыхнул отвергнутым стаканом об стол и начал для острастки приподниматься со стула.
- Сядь на место!... Сядь... Сейчас… Случилось ужасное, Малиновский, понимаешь? Ужасное!
- Пока не понимаю, и, если ты сейчас же мне не расскажешь, что стряслось, я на тебя сильно обижусь. Ты хоть знаешь, какой ты мне обломал заманчивый вечерок и…
- О, Господи, ну, как можно серьезно разговаривать с таким озабоченным придурком? А сам-то ты какой? – и вновь взбудораженный разум начал свои игры: расхристанная Катя, белоснежные ягодицы под его одержимыми страстью руками… и могильная тишина. Лишь визгливый скрип тела, прилипшего к столу, протыкающий барабанные перепонки при каждом его неистовом вторжении … Ещё немного, и я сойду с ума. Андрей со всей силы зажал уши ладонями, тщётно надеясь избавиться от наваждения…
- Палыч, ау! Не уходи слишком глубоко в себя, долго будешь возвращаться.
Андрей замотал головой из стороны в сторону и шумно выдохнул.
- Малиновский! Если бы ты знал, что сегодня произошло, ты бы навсегда перестал хохмить.
- Да-а-а? И что же такого экстраординарного могло произойти?
Андрей посмотрел по сторонам, в полутёмном зале в этот час было немноголюдно, перегнулся через стол и шёпотом выплюнул Роману в лицо:
- Изнасилование!
Нижняя челюсть Романа Малиновского с хорошо слышным грохотом решила вступить в непосредственный контакт с содержимым тарелки её обладателя. Сам же Роман, судя по всему, начал игру в «замри-отомри».
- Прекрати включать идиота и закрой рот!
- А?... А! Ну да! – Роману с третьей попытки удалось сделать предложенное. – Слушай, я поверить не могу, Пушкарёва тебя изнасиловала?! Вот это да! С ума можно сойти! И как же ей это удалось? Она что, приставила стартовый пистолет к твоей буйной головушке? Хотя почему, собственно, стартовый, у её папаши наверняка имеется настоящий, наградной. Нет, знаю, знаю! Она свернула трубочкой реальный отчёт и… и приставила его тебе к виску, а ты под страхом его разглашения заинтересованной общественности не стал оказывать сопротивление! Ну, и как всё прошло? Каково это, быть изнасилованным ручной обезьянкой, а? И чего ты так расстроился-то? Понимаю, что приятного мало, сам Дарвин – большой любитель обезьян, тоже бы занервничал, но это ж для дела. Ради сохранения «Зималетто» можно и потерпеть. От тебя ведь не убудет, да и…
- Да заткнёшься ты, наконец? – заорал на весь зал Жданов, но, спохватившись, сбавил тон и яростно прошипел. – Ты можешь замолчать хоть на секунду и послушать?!
Господи, зачем я это рассказываю? И главное, кому я это рассказываю? Тому, кто всем циникам, вместе взятым, даст сто очков вперёд… – тоска и безысходность окутывали Андрея коконом. – Но иначе, я просто свихнусь... Всё гораздо хуже, чем ты можешь вообразить! Я! Я изнасиловал Катю, понимаешь?!
Роман вновь рискнул лишиться нижней челюсти. Одним махом опрокинул в себя стакан с виски.
Вот оно, ты, какое, оказывается, сумасшествие.
Разум Малиновского упорно отказывался верить предлагаемой информации.
- Жданов, ты что, принимаешь участие в программе «Розыгрыш»? – криво ухмыляясь, пролепетал он. – Так я ж на такое ни за что не разведусь. Я скорее поверю, что ты над Милко снасильничал… То есть… Тьфу, ты, что я несу… Короче, давай без дураков, рассказывай серьёзно, что случилось. Посмеялись и хватит.
Отчаянно застонав, Андрей уронил голову на лежащие на столе руки.
Вот же кретин! А сам ты, Жданов, ещё утром в такое поверил бы?... То-то…
Глядя на затылок Андрея, Малиновский явственно понял, что вот он настал, день, в который у него на голове впервые зашевелились волосы.
Загадывай желание, Дмитрич.
- Эй, Палыч, ты что, не шутишь? Ты сейчас серьезно всё это говоришь?
Жданов поднял голову и посмотрел на Малиновского глазами своры побитых собак:
- Мне не до шуток, Ром.
Никогда раньше Малиновский не предполагал, что можно разговаривать, ни на секунду не закрывая рта от удивления:
- То есть ты ИЗНАСИЛОВАЛ ПУШКАРЁВУ? – глаза упорно пытались покинуть свои места обитания. – А где?
- Да какая разница, где?! – раненым бизоном вновь заорал Жданов, но тут же уменьшил громкость. – Какая разница, где? В каморке!
- В каморке? – похоже, друзья решили поиграть в «эхо друг друга». – На полу?
- Вот придурок!... На столе! Ты доволен?
- Я?! А я-то почему должен быть доволен? - рот категорически отказывался закрываться. – Жданов, ты это из-за «Зималетто» сдурел, да? Это ты таким неординарным способом отчёта от неё добивался, что ли?
Андрей посмотрел на него, как на умалишённого, и яростно зашептал:
- Да при чём тут «Зималетто»?! – и вдруг, как громом пораженный, застыл с открытым ртом.
Рома решил, что пора обидеться:
- Палыч, чего ты дразнишься?
Но Андрей его не слышал.
«Зималетто»?! Я сделал это из-за «Зималетто»?! Да я ни разу после того, как переступил порог каморки, не вспомнил об этой проклятущей «Зималетто»! Я чуть ума не лишился из-за этого новоявленного женишка, будь он неладен… «Отчёта добивался»! Да я подыхал от ревности!... От ревности!...
- Палы-ы-ыч, Палыч! Хватит изваяние изображать! Давай ближе к делу, то есть я хотел сказать, ближе к те…
- Заткнись или пожалеешь. Зря я ему рассказал… – Жданову отчаянно захотелось завыть на луну от охватившего его одиночества и осознания того, что помочь ему не сможет уже никто…
- Ну, хорошо, хорошо. К делу, к делу ближе. Я не пойму, ты что, пьяный был?
- Да какой пьяный?!... Ну, и пьяный тоже…
- А ещё какой?
- Злой!
- На что злой?
- Не на «что», а на кого! На Катю!
- За что? Слушай, Палыч, а ты не мог бы конспективно мне всё живописать без наводящих вопросов? Ты не на допросе. По крайней мере, пока…
- Это что ещё должно означать?
- Ну, если ты, действительно, называешь вещи своими именами, то за твои художества статья предусмотрена в Уголовном Кодексе. Раньше она была, кажется, под номером 117, сейчас не знаю. Следователь тебя просветит, а ты мне потом расскажешь, для общего, так сказать, развития…
- Ма-ли-нов-ский! Я тебе рассказал, как единственному другу, потому, что мне сейчас тошно так, как никогда ещё в жизни не было! Не мог бы ты оставить свои шуточки за бортом нашей беседы? Я обязательно их выслушаю, но в другое время.
- А кто шутит-то? Ну, хорошо, хорошо, успокойся. Расскажи мне, озабоченный мой друг, - Жданов бросил на Романа колючий взгляд. – Всё, всё. Просто расскажи мне поподробней об…- Роман вдруг замялся, - об этом.
- И не подумаю.
- Ладно, не надо, - легко согласился Малиновский, - тогда скажи, ты уверен, что это было именно изнасилование?
- Когда один из партнеров этого не хочет, а другой принуждает его, к чему это в итоге приводит?
- К расторжению контракта.
- Так, всё! Я пошёл, веселись в одиночестве, – Андрей поднялся из-за стола.
- Палыч, прости! Прости! Больше не буду, честно. Сядь, сядь.
Андрей уныло посмотрел на выход, представил, как демоны тут же начнут раздирать его на части, только он останется один, и вернулся на место.
Ладно, окончательно свихнуться я ещё успею.

* * *

Катя сидела на краю ванны и смотрела, как поднимается, переливаясь радугой, пена под напором воды.
Журчание воды убаюкивало. Мыслей не было. Чувств не было. Слёз не было.
Может, и меня уже нет?
С трудом продравшись через безнадежное отупение, Катя повела плечами, пытаясь вынырнуть из оцепенения.
Медленно вплываю в Лету…
Полезла в сумку, вытащила картонную коробочку. Задумчиво повертела её в руках. Вспомнила, как совсем недавно стояла в немноголюдной очереди в пахнущем больницей зале аптеки и соображала, чего бы такого и сколько можно купить без рецепта, чтоб уснуть и не проснуться.
Никогда.
Бездумно читала названия лекарств за стеклом, дожидаясь очереди просунуть купюры в окошко и получить пропуск в небытие…
А, может, лезвием будет надёжней? И быстрее?
Взгляд наткнулся на банальную валерьянку. Кате показалось, что с оглушительным грохотом лопнул звуконепроницаемый пузырь, который обволакивал её с того момента, как она выбралась из каморки.
Перед затуманенным взором возникли трясущиеся руки мамы, пытающиеся накапать живительной влаги в стакан, и папа с гримасой боли на лице, вталкивающий между посиневших губ таблетку… Услышала голос мамы, сказавшей когда-то: «Нет ничего страшнее, чем хоронить своих детей».
Господи! Мамочка! Папа! Я сошла с ума! О чём я думаю? Что собираюсь натворить?!
На смену отчаянной безысходности пришла злость.
Ну, уж нет, не стОите вы того, Андрей Палыч! Не дождётесь! Слишком много горя для одних, и никаких забот для Вас!.. Даже не надейтесь, что это сойдёт Вам с рук!…

Горько усмехнувшись своим мыслям, вытащила пластинку с таблетками, несколько мгновений бездумно вертела её в руках… Медленно освободила лекарство из плена фольги…
Андрей Палыч, любите ли Вы детей?
Сложила ладошки лодочкой, подставила их под упругую струю и, наклонившись, запила таблетку.
А, впрочем, уже неважно.

Уставившись, не моргая, на облупленную переводную картинку на старом кафеле, машинально стаскивала с себя одежду и небрежно швыряла её на пол.
Пиджак.
И как удачно я его надела сегодня, папа не заметил моего растерзанного вида.
Разодранная блузка.
Надо спрятать куда-нибудь подальше. Не дай Бог, мама найдёт. А лучше её выбросить завтра. И Его выбросить из головы. И из жизни.
Мятая юбка.
Испачканная ИМ. Надо хоть застирать, что ли. Нет! Тоже выкинуть.. На помойку.
Чем меньше оставалось на теле одежды, тем труднее становилось дышать. Кате показалось, что она сейчас рухнет в обморок. Воздуха не осталось, был только ЕГО запах. Парализующий, разъедающий ноздри, разрывающий лёгкие… По перепонкам ударил животный крик Андрея, и Катя вновь ощутила толчки спермы, испепеляющие её изнутри.
Я схожу с ума.
Судорожно сглотнув подкативший к горлу ком, поспешно дрожащими руками стянула с себя оставшуюся одежду, глубоко вздохнула сквозь стиснутые зубы и погрузилась в ароматную воду.
Вот так! Никаких больше ЕГО запахов! Сейчас отдраю своё тело от него. И свою жизнь от него вычищу. Завтра.
Намылила мочалку душистым мылом и принялась яростно, едва не сдирая кожу, тереть истерзанное тело. Грудь местами цветом уже становилась похожа не перезрелую сливу.
И тут отметились, Андрей… Палыч… Метки президента… Награды за прилежный труд. Я - кавалер орденов президента «Зималетто»… Троекратное… ура…
Только сейчас, увидев эти следы безудержной борьбы Жданова за отчёт, Катя не выдержала и вновь заплакала. Тихо, горько, безысходно-отчаянно…
За отчёт?… Чёт… Нечет… Доигралась, Пушкарёва? Тук-тук… Разрешите войти? Это я, финансовая ревность. Вызывали? Распишитесь в получении...
Обхватив себя руками за плечи, Катя раскачивалась из стороны в сторону и тихонько, боясь быть услышанной бдительным отставным офицером, поскуливала в унисон журчащей воде.
Что же теперь делать? Что же вы натворили, Андрей Павлович? Что я наделала?

* * *

- Вот и отлично. Значит, ты не ошибаешься, и произошло, действительно, - Андрей поднял на него умоляющие глаза, слышать это бьющее под дых слово было уже выше его сил, - гм, то что, произошло, – внял немой просьбе Рома. – Ну, и как она реагировала… ну… на… Тьфу, ты! Неловко даже как-то… Странно, мне и – неловко… Короче, как она себя вела, чем грозила, когда отбивалась?
- Она не отбивалась, - мрачно процедил Андрей.
- То-то я смотрю, морда у тебя для насильника подозрительно целая какая-то. Не дралась, значит. А что кричала?
- Она не кричала.
- Прекрасно. Молчала и не сопротивлялась… Спрошу ещё раз, а ты уверен, что, гм,… сие произошло не по обоюдному согласию?
- Для особо одарённых повторю: уверен. Катя этого не хотела, просто поняла, что сопротивление бесполезно и сдалась…
- Угу, на милость победителя. Отдала город, так сказать, на разграбление вандалам и ни слова не произнесла, сносила, хм, издевательства, молча… Понятно, – иронию, сочащуюся из Романа, можно было трогать руками.
- Что тебе понятно? Понятно ему! – Жданов забурлил, как закипающий чайник, вновь теряя управление. – Да, молча! Вот именно, молча! Молчала! Ни слова мне не сказала! Ни единого слова! Зорькина себе в мечтах рисовала!
Малиновскому уже казалось, что он так и родился, с открытым ртом:
- О, Господи! Палыч, услышь себя! О чём ты думаешь вообще? Зорькин! У тебя других проблем нет на данный момент? Кроме Зорькина? Ты понимаешь, что ты говоришь?
- Понимаю! – остатки плотины разума смела ревность, выскочившая, как чёрт из табакерки, при звуках ненавистного имени. – Прекрасно понимаю! Да, она лежала и не могла дождаться, когда упадёт в объятия своего хлипкого Алена Делона! А потом и говорит мне, если Вы, мол, Андрей Палыч уже вдоволь натешились, так я побегу к своему ненаглядному, а то он уже приморозился слегка, меня дожидаясь!
- Во, даёт!... Что-то я совсем ничего не понимаю… Отрывочные данные не дают мне полной картины произошедшего. То есть, она что? Не оскорбилась совсем, что ли? Ничего не пойму!
- Если бы я сам всё понял, я бы перед тобой сейчас не выворачивался, – тоскливо простонал Андрей.
- То есть, получается, она не придала этому никакого значения? Так, что ли?... А, может, не стОит истерить, в таком случае? Если для Пушкарёвой это - дело обыденное … Может, мы зря нервничаем?
- Я тебя убью когда-нибудь за твой цинизм…- зло прошипел Андрей, приподнялся со стула и гаркнул Малиновскому в лицо, - Ты больной или гениально косишь от армии? Какое обыденное дело? Мы о ком и о чём сейчас говорим? Это ведь Катя! КАТЯ! Что ты несёшь вообще? Ты бы как к такому отнесся? Штаны натянул, отряхнулся и забыл?
- Я-а-а? – Малиновский мечтательно причмокнул и откинулся на спинку стула. – Если бы надо мной снасильничала президент модного дома? Ох, я бы добавки попросил…
- Н-да, мог бы и не спрашивать…Господи, и это мой лучший друг… Неудивительно. Скажи мне, кто он… – безысходная усталость накатила волной. - Может, хватит плясать на моих костях?
- Ладно, всё, прости. Значит, думаешь, Пушкарёва всё-таки осерчала на тебя слегка?
- Слушай, а мне вот любопытно, ты в гробу, лёжа, тоже будешь из себя юмориста корчить?
- Ну, если один буду лежать… Так, ладно, не отвлекайся, шутки – шутками, но могут быть и дети, как говаривал мой хороший знакомый…
О, Боже! Несколько секунд Андрей ошарашено взирал на Малиновского, потом сдернул с себя очки, швырнул их на стол и, отчаянно застонав, закрыл лицо ладонями.
- Э-э-э, нет-нет-нет! Я даже слышать этого не хочу!
Это ж надо умудриться за пару часов напаскудить столько, что за жизнь не разгребёшь!
Врождённое жизнелюбие и оптимизм Романа в два горла уже клянчили отпуск без содержания:
- Давай в конце концов поступательно решать проблемы. А для решения последней у тебя будет некоторое время в запасе… И я даже не буду спрашивать, известно ли тебе слово «контрацептивы». И так понятно… Скажи мне лучше, друг мой Пока Ещё Президент Компании, вот в данный момент, не беря во внимание возможных будущих наследников, ты что собираешься делать?
Андрей вновь уткнулся взглядом в ворох порванных салфеток и через силу выдавил:
- Я не знаю.
- Прекрасно. Ты не знаешь, зато знаю я.
Андрей недоверчиво посмотрел на Малиновского и вопросительно вскинул бровь.
- А всё очень просто, очень просто, ты должен ехать к Пушкарёвой и вымаливать у неё прощение.
Жданову показалось, что страшнее он ничего в жизни не слышал. В глазах заплескался ужас.
Нет, только не это… Я не могу ехать к Кате. Не могу! Я не представляю, как я посмотрю ей в глаза, как я буду перед ней оправдываться… Какие могут быть оправдания, к чёрту… Да, я - слабак и трус, но я не могу!
- Нет, я не могу, я не готов. Что я ей скажу? Прости меня, Катя? Я слегка вышел из берегов? Приношу свои извинения?
- Знаешь, что? Как там в песне поётся: «Если хочешь ЭТО, значит, ты уже большой». Не готов он. К чему ты готов был ещё недавно, мы уже выяснили, а сейчас поедешь…
- Нет, Малиновский, это невозможно.
- Что значит невозможно? Что значит невозможно, Палыч? Очень даже возможно. Поедешь, будешь валяться у неё в ногах, сколько потребуется, пока она тебя не простит. И не надо на меня так смотреть, не надо! Ты не забыл, что на носу – Совет Директоров и по совместительству встреча с любимым без пяти минут родственником Воропаевым? Ты что ему собираешься в папочку положить? А?
Совет Директоров? Воропаев… Отчёт… Кажется, это было в прошлой жизни…Хм, совсем недавно мне казалось, что нет ничего страшнее, чем потерять её…
- Компанию «Зималетто», - задумчиво произнёс Андрей.
- «Зималетто»?!! – заорал Роман. Да сколько же можно измываться над многострадальной челюстью!
- А? Что? – очнулся от своих размышлений Жданов.
- Ты собираешься отдать «Зималетто» Воропаеву?! А не пора ли Вам нанести визит доктору, Андрей Палыч?
- Да какому Воропаеву? Я отдам «Зималетто» Кате.
- Точно, завтра, прямо с утра раннего.
- Не понял?
- Завтра с утра, говорю, к доктору срочно! – рявкнул Роман. - Ты с ума сошёл? Отдать «Зималетто» Пушкарёвой? А может, ты компанию Московскому зоопарку подаришь? О, кстати, вместе с Катенькой, там ей самое место!
- Заткнись! – Андрей со всего маху грохнул кулаком о стол. Стакан с виски, оказавшийся в непосредственной близости с этим молотом, счёл за лучшее покончить жизнь самоубийством, прыгнув… в пропасть. - Я сто пятьдесят последний раз тебя предупреждаю, не смей никогда больше говорить о Кате в таком ключе, иначе я забуду, что ты мой друг, и тебе не поздоровится!
Взглядом проводив стакан в последний путь, Роман выставил перед собой ладони шитом и проговорил:
- Хорошо-хорошо, не буду. Всё равно, очень хотелось бы услышать, что должно означать твоё последнее заявление, учитывая, что формально ты давным-давно уже отдал компанию Пушкарёвой?
- Ничего, это так, мысли вслух.
- Знаешь, меня твои мысли вкупе с твоими действиями ещё немного и лишат моей недавно начавшейся и не успевшей познать многих прелестей жизни…
- Господи, кто о чём, а Малиновский - о себе любимом.
- Хорошо, давай о тебе, согласен. Нет, давай лучше о Пушкарёвой. Как ты думаешь, что она будет теперь делать?
- Откуда я знаю? - Андрея всё больше тяготил этот разговор.
- Ну, давай просчитаем варианты. Она, во-первых, может забрать у нас компанию. Да? Да. Во-вторых,… А что, во-вторых?
- Подарить её своему ненаглядному ЗорькИну.
- Слушай, ты можешь хоть на минуту забыть о ревности? Хотя бы на минуту? Я тебя, как друг, прошу!
- Да что ты пристал ко мне? Пусть Катя делает, что хочет! На её месте, я бы уже вовсю звонил адвокатам и активизировал процесс.
- Ну, ты и на своём месте успел уже наворотить дел… Значит, варианты «посадить» и «родить тебе двойню» отметаем, как малоэффективные?
Мрачно взглянув на Романа из-под насупленных бровей, Андрей рванул крышку с бутылку, плеснул в стакан виски и, всё так же молча, угрюмо выпил.

* * *

Поняв, что ждать ответа – дело малоперспективное, Роман продолжил:
- Ну, может, ты и прав. Ты прав. Двойня до Совета директоров всё равно не успеет вылупиться. А посадить тебя… Это ж придётся эту грязную историю вывешивать сушиться на обозрение всему белому свету… Вряд ли Пушкарёва на это пойдёт. Вряд ли…Тем более что у неё на руках все козыри «Зималетто». Глупо бы было не воспользоваться… К тому же, она знает, что для тебя нет ничего дороже компании, по больному месту и будет бить…
Есть, Ром. Есть… Теперь я точно знаю. Только я это слишком поздно понял…
Мысль о том, что того уютного мирка, который был у него недавно, больше нет и никогда не будет, скрутила внутренности в жгут… Не будет больше Катькиных восторженных глаз, смотрящих на него… Не будет его неосознанной радости и легкого возбуждения, иголочками покалывающего в подушечках пальцев всякий раз, когда он видел её… Не будет приятного тепла, растекающегося по венам, от одной только мысли, что она сейчас за стеной, смешно сморщив носик, смотрит в монитор и жует кончик карандаша…
Ничего больше не будет… Ни дней вместе,… ни ночей… Ни-че–го…. Кать,… что же я наделал? Что… я… натворил?
- Что толку гадать? Скоро всё узнаем. Поживём – увидим, - с трудом выдавил из себя, лишь бы что-нибудь сказать и избавиться от буравящего вопросительного взора Малиновского.
- Угу, если доживём. И долго ты собираешься, сложив лапки, обреченно ждать, где соизволит Катерина Валерьевна поставить запятую? А если она всё-таки решит тебя казнить?
Андрей молчал, сосредоточенно глядя на пустой стакан, который вертел между ладоней. Роман прицелился и налил в кружащуюся ёмкость виски.
- Давай теперь попробуем отключить чувства, включим холодный рассудок и подумаем не о Катиных действиях, а о своих. Предположим, что Пушкарёва вообще больше не появится в «Зималетто».
Не появится… Катя никогда больше не появится в «Зималетто»… Никогда… Умеешь ты успокоить, Малиновский!
Андрей опрокинул в себя содержимое стакана и удивленно уставился на бутылку.
Вода, что ли?
Вкуса виски он уже не чувствовал.
Малиновский тем временем продолжал:
- Забудем о ней на время.
Легко сказать, Рома…
- Нет Кати, и всё тут. Что мы в этом случае имеем? Я это не про тебя сейчас, не подумай чего, с тобой всё предельно ясно. Так вот…
- Чёрт бы тебя побрал, Малиновский! Просто день озарений какой-то, честное слово! Ты мне друг или так, погулять вышел? Я тебя позвал не для того, чтобы ты мне трепанацию делал всеми доступными тебе методами! С этим я как-нибудь и сам… без тебя справлюсь.
- Что ты нервный-то такой? Пошутить нельзя уже…
- Достал своими шутками! Сколько раз тебе ещё повторить, чтоб ты понял?
- Ладно, всё… Всё. Вот сейчас понял… Так на чём я остановился, когда ты меня так вероломно перебил? А! Вопрос всё тот же. Классический. Что нам теперь делать? У нас нет отчёта. У нас, по сути, нет и «Зималетто», но пока об этом знает только узкий круг посвящённых. Но без гениального липового творения твоей,… гм, легко воспламеняющей босса секретарши вряд ли нам долго удастся таить шило в мешке… Честно-честно!
Андрей замер. Перед глазами замелькала монетка, подкинутая им когда-то и возомнившая себя на мгновение вершителем судеб.
Орёл?... Решка? Сегодня тебе, Жданов, решение фатума не понадобилось. Сомнений не было. Клинический урод!
Андрей в отчаянии зажмурил глаза… и почувствовал холодные ладошки Кати на своём лице…
Закрой глаза… Я всё скажу за тебя… Ты не должен меня любить только потому, что я… Честно-честно? Честно-честно…
Андрею захотелось заорать во всю глотку, чтобы заглушить и бурчание неунывающего Романа, и негромкий гул голосов сидящих вокруг людей, которые и не подозревали, что рядом с душераздирающим скрежетом рушится мир, и, наконец, саднящий вопль, разрывающий черепную коробку: «Что я сделал с любимой женщиной?! С любимой! Я ей больше не вру! Я… люблю… Катю! Люблю!»
- Эй-эй, Палыч! Сними с лица посмертную маску, чего я такого сказал-то опять?
Уронив голову на сцепленные в замок руки, Жданов простонал:
- Честно-честно… Честно-честно… Малиновский! – лицо исказила гримаса боли. – Меня убить мало, Ром! Я… я… - Андрей хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. – я…
- Тихо, тихо, Андрюш, успокойся! Меня пугают столь неадекватные реакции на такие безобидно-банальные слова. Успокойся, успокойся… На вот, выпей.
- Не хочу я больше пить!
- А ты - через «не хочу». Пей, это -лекарство… Пей, говорю тебе! Вот… Вот и отлично… И это… давай уже прекращай сопли на кулак наматывать. Возьми себя в руки, лысым стать ты всегда успеешь. Сейчас не истерить надо, а чётко понять и решить, что теперь в сложившейся ситуации делать? Завтра – показ, послезавтра – Совет…
- Я знаю, что делать… Уже знаю…
- Ну-ка, ну-ка, полюбопытствуем….
- Для начала мне нужен реальный отчёт… Чёрт, а где его взять-то?.. Катя вроде говорила… Ничего она не говорила! Молчала! Фуф, да что ж такое-то... Катя говорила, что должна вот-вот его закончить… Надо поискать у неё в компьютере,… - закусив ноготь большого пальца, Андрей размышлял вслух, совершенно не обращая внимания на очередной раз распахнувшего изрядно измученный рот Малиновского.

* * *

С трудом выбравшись из воды и кое-как вытершись, Катя на цыпочках благополучно прокралась в свою комнату. Постель была уже расстелена.
Милая моя, заботливая мамочка!
На минуту остановилась, глядя на пижаму, лежащую поверх одеяла. Вновь видеть отметины страсти президента на своем теле не хотелось.
Страсти по отчёту… Страсти по отчёту Андрея… Страсти по Андрею...
Откинула пижаму в сторону. Потуже запахнув цыплячий халат, Катя юркнула под одеяло. Глубоко вздохнула и попыталась успокоить бушевавшее сердце. Заступившая на пост тихая безысходная истерика покидать его не спешила. Катя попыталась взять себя в руки.
Так, Пушкарёва, прекрати реветь! Раз ты уже передумала умирать, хватит горевать о своей несчастной судьбе, успокойся и начинай придумывать казнь для Андрея Павловича. Особо изощрённую.
На ненавистном имени сердце пропустило удар и погнало кровь по венам быстрее. По телу побежали мурашки, к горлу опять подкатил горький ком.
«Месть»! Допрыгалась, Пушкарёва? Доигралась?
Тщётно стараясь унять рыдания, Катя уткнулась в подушку.
И это из-за какой-то паршивой бумажки, которую я вовремя не притащила ему в зубах, подобострастно виляя хвостом? Он что, совсем ненормальный? На что он вообще рассчитывал?
Судорожно сглотнув, Катя попыталась подавить рвущиеся на волю рыдания…
...Не получилось…
Из омута безутешных слёз Катю выдернул оживший на несколько мгновений мобильный.
Выбравшись из сугроба одеяла, поискала глазами сумку…
Выудив из её недр телефон, Катя вернулась под не успевшее отдать тепло одеяло…
СМС… От кого это? Новая форма человеческого общения президента «Зималетто? Очередной литературный опус а-ля «Прости меня, пожалуйста»? Облегчённая открытка от Малиновского?
Слезы размывали конвертик на экране в нелепую кляксу. Шмыгнув носом, Катя открыла послание: «Кать, ты как? Не стал звонить, может, ты спишь. Забыл спросить, тебя завтра на работу везти? Позвони утром, позлим Жданова :)»
Колька, Колька… Я уже… Позлила. Теперь вот пятый угол пытаюсь отыскать…
Приглушённый свет ночника больно резал по заплаканным глазам.
Завтра вообще не смогу их открыть, если не перестану реветь… А куда мне, собственно, смотреть? В рот заглядывать многообожаемому шефу уже отпала необходимость…
Вскочила, подбежала к столу, вытащила дневник и вновь вернулась на кровать. Легла на живот, подсунув под себя мокрую от слёз подушку.
Может, это поможет успокоиться. Хоть чуточку... Раньше помогало.
Открыла, нашла нужную страничку, ладошкой провела по центру разворота, приминая листы, и… почувствовала Его руки на своей попе… Спазм сжал горло.
Теперь любое движение будет напоминать мне об ЭТОМ?
Коротко всхлипнув, вскочила, возмущенно плюхнулась на предательницу и в сердцах швырнула дневник на пол.
Что же теперь делать, Пушкарёва? Как же выбираться из этого… пятого угла?
Как бы мне хотелось забыть о «Зималетто», об Андрее, обо всём, что произошло... Стереть ластиком этот кошмар из своей жизни и начать всё заново… Завтра утром проснуться, обернуться назад и увидеть чистый лист… И впереди – чистый лист… Пиши, что хочешь...


* * *

Андрей шёл по пустому темному офису к своему кабинету.
Бывшему кабинету, скорее всего... Надо же, я так этого страшился, так боялся, так хотел этого избежать… А сейчас мне вся эта песочная возня с Сашкой, все эти жалкие потуги сохранить кресло, кажутся такими мелкими и незначительными перед тем, что я сделал с Катей… Катя…
Неосознанную радость от того, что он про себя произнес её имя, накрыла волна необратимой горечи потери и невозможности ни исправить содеянное, ни вымолить прощение, ни вообще что-либо изменить…
На секунду остановился на пороге своего кабинета, глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и толкнул дверь… Удивленно осмотрелся, как будто ожидал увидеть пепелище…
Надо же, всё, как всегда… А у меня ощущение, будто сто лет прошло с... с… Чёрт!
Будто всё ещё не веря, провел указательным пальцем по полированной поверхности стола, посмотрел на подушечку пальца, ожидая увидеть там многовековую пыль.
Чисто.
Глянул на дверь каморки, сердце бешено забухало в груди. Медленно, будто через силу, подошёл к двери, некоторое время стоял в нерешительности… Сердце грохотало так, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки.
Мне нужно туда войти, я должен найти реальный отчёт.
Собравшись с духом, дёрнул дверь и шагнул в тёмное помещение. Щёлкнул выключателем и замер перед открывшейся картиной хаоса…
Перед глазами вновь калейдоскопом заплясали картины сегодняшнего вечера: рука Кати, безвольно свисающая со стола; остановившиеся зрачки Катиных глаз, не мигая смотрящих в потолок; её закушенная губа…
Камера пыток какая-то… Кать...
Скрипнув зубами, усилием воли отогнал мысли о ней и ринулся собирать бумаги и папки с пола. Сгрёб всё в одну кучу на столе, неосознанно пытаясь скрыть лакированное импровизированное ложе под ворохом бумаг полностью...
Тяжело и устало опустился на стул. Зацепившись ногой за провод, нашел под столом клавиатуру, водрузил её на место. Включил компьютер, вытащил за провод мышку, приговорённую им несколько часов назад к повешению, и угрюмо уставился в экран. Найдя папку «Отчёты», попробовал открыть первый попавшийся файл…
Ну, конечно, как же я не подумал об этом. Запаролено.
Бездумно, лишь бы не сидеть просто так, стал открывать ящики стола. В одном из них увидел белоухого зайца… Вытащил старого знакомого, пальцем потеребил пуговку игрушечного носа… Под зайцем обнаружилась красочная открытка…
Осколки прошлой жизни… Той, в которой, я был счастлив.... Просто не знал об этом.
Андрей взял её в руки, подумав несколько секунд, медленно развернул. Из открытки посыпались сложенные вдвое листы…
Сердце тоскливо сжалось в груди, будто предупреждая: «Не читай, будет хуже»
Куда уж хуже-то? Хуже быть уже не может.
Поднял со стола изрядно помятую бумагу, секунду помедлил и развернул…
Может…
Андрею показалось, что небо рухнуло ему на голову.
Мой уважаемый друг и президент! Поскольку ты с детства страдаешь редкой формой склероза…

* * *

Катя сидела на кровати, скрестив ноги и, методично вырывая из дневника страницу за страницей, рвала исписанные листы в мелкие клочья. Бездумно, механически. Голова разламывалась на части, глаза слипались.
Так всегда, когда долго плАчу. Неужели после всего этого я смогу заснуть? Когда-нибудь?
Потянула следующую в очереди на плаху страницу и помимо воли прочла: «Я люблю его любого. Даже, когда он не в настроении. Даже, когда кричит на меня или целует в моём присутствии других женщин. Я люблю его даже тогда, когда он просит прикрыть его перед Кирой, чтобы он смог встретиться с одной из этих моделей… Я люблю его и ничего не могу с собой поделать. Говорят, любят не за что-то, а вопреки. Вот и я люблю его просто так, несмотря ни на что. Просто потому, что он есть…»
Рука замерла на полпути к исполнению казни страницы путём четвертования…
А такого? Такого, как сегодня? А, Пушкарёва?
На глаза вновь навернулись слёзы.
Я не понимаю! Не понимаю… Что это было? Он сошёл с ума? Не думал же он, что это самый действенный способ заставить меня слепить этот треклятый отчёт, в самом деле!
С отчаянной злостью дёрнула полуоторванную страницу, окончательно лишив ту привычного дома. Хотела разорвать, но в последний момент пожалела: расправила невинную мученицу и вложила на место. Задумчиво пригладила оторванные края…
Любого… Лю… бого… Дура наивная… Что же теперь делать?
Мысли путались. Хаотично метались в гудящей голове, спотыкались, сталкивались друг с другом, расплющивались, трансформировались и продолжали безумную гонку…
…Может, и правда, забрать «Зималетто» себе… Чего проще, завтра позвонить Филину и Рулину и попросить активизировать процесс «Никамоды» против «Зималетто»…
Ой, Пушкарёва, себе-то не ври. Это Жданов может поверить в такой бред, но ты-то знаешь, что никогда этого не сделаешь… Что бы ни случилось…

Посмотрела на горку изодранных страниц, собрала в пригоршни бумажные снежинки, подскочила в окну и выкинула их в форточку.
Вот так…Развеяла… пепел по ветру…
Прислонилась разгоряченным лбом к холодному стеклу и, прищурившись, сосредоточенно вгляделась в морозную тьму, словно пытаясь отыскать там ответы на терзающие её вопросы.
…Можно переписать «Никамоду» на кого-нибудь такого, чтоб Андрею небо с овчинку показалось…
…На первого попавшегося нищего из перехода… …И как потом посмотреть в глаза Павлу Олеговичу?...
…На Воропаева… Что может быть лучше?... Что может быть хуже для Андрея…
…А, может, на Киру? Почти разорение компании она ему не сразу простит, крови попить успеет…
…На Вику! Вот уж натерпится Жданов!...
…О чём ты думаешь, Пушкарёва? Всё это - бред того же порядка, что и мысли о присвоении «Зималетто»…
Я никогда этого не сделаю. Ни-ког-да. Не собираюсь уподобляться Андрею, готовому на всё ради достижения своей цели… Я – ради мести, он - ради денег…

И увидела в кромешной тьме за стеклом испепеляющий взгляд угольных глаз, сумасшедший, прожигающий, вбирающий в себя, затягивающий в чёрный омут…
Ради денег? Это всё - ради денег?!
В смятении отпрянув от окна, бросилась на кровать. По телу побежали мурашки.
Вот бы уехать завтра, куда глаза глядят, и никогда больше не слышать ни о «Зималетто», ни об Андрее Жданове…
Но так не получится. Не получится… Я не могу просто так всё бросить и уйти. Нужно окончательно разорвать все нити, связывающие меня с «Зималетто»... Передать им документы на «Никамоду» и уволиться. Завтра.

От мысли, что через пару часов придётся идти в «Зималетто», перед глазами поплыли разноцветные круги, железной хваткой спазм сжал горло.
Никуда не пойду! Я заболела! Всерьёз и надолго… Вот и пусть ваяют отчёт сами. Господин президент и его верный Санчо Пансо.


Последний раз редактировалось Фассбиндер 06 ноя 2007, 12:42, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 12:34 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 окт 2007, 16:37
Сообщения: 9908
Откуда: Беларусь, г.Минск
Фассбиндер, я читала вас на НРКмании и рада, что есть возможность сказать СПАСИБО за ваш огромный талант. Это действительно дар - описать такую страшную сцену с глубоким, рвущим душу психологическим фоном...
Такой подарок, что вы вернулись!! Спасибо ещё раз!

_________________
Огонек


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 12:46 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 05 ноя 2007, 16:50
Сообщения: 13
Глава 3.

- Викуля! Ты уже на рабочем месте! Быть не может! Что случилось, надеюсь, ничего страшного? Будильник постигла та же участь, тоже в кредит был куплен?
- А ты, Рома, всё шутишь? Не смешно!
- Ну-ну, хотел подбодрить, грядет самый продолжительный рабочий день в твоей жизни.
- Это ещё почему? Учтите, за такую мизерную зарплату я не собираюсь работать сверхурочно!
- Да что ты! Кто посмеет даже подумать о таком! Я имел в виду, что так рано ты ещё не приходила на работу, следовательно,… Ну, да ладно, не об этом я. Шеф у себя?
- Нет его ещё.
- Батюшки, да ты пришла раньше начальства! Мир перевернулся! – и уже себе под нос пробормотал. – Что, впрочем, вполне соответствует действительности… С ног на голову… Хм, задерживается, значит... Ладно, подожду.
Зайдя в президентский кабинет, Роман вытащил мобильный и, озабоченно нахмурившись, нажал кнопку вызова.
Йохан Палыч, где же тебя носит?
Брови поползли вверх, когда из каморки он услышал ответ на призыв своего телефона.
Та-та-та-та-там. Та-та-та-там.
Подскочив к каморке, Малиновский рванул на себя дверь и… оторопел от представшей картины в неясном свете, падающем из дверного проема…
Мёртвенно-белая маска лица, впавшие глаза в ореоле чёрных кругов и взгляд, от которого по позвоночнику Романа побежала ледяная змейка. Взгляд в никуда. Опустошённый, безжизненный.
О-о-о, да я ошибался, вчера он был вполне адекватен…
Роман открыл рот, собираясь по привычке пошутить, и… не смог. Медленно, на цыпочках, как ловец бабочек, узревший великолепный экземпляр, Роман вошёл в каморку.
- Андрюх… Андрюша. – Роман и себе не смог бы объяснить, почему шепчет. – А ты чего… в темноте сидишь?
Вспыхнувший свет больно ударил по глазам. Андрей зажмурился, чего старался не делать вот уже несколько часов. И тотчас в голове опять заработал кинопроектор: он, разведя подрагивающие Катины колени, языком вторгающийся в вожделенную плоть… Но на сей раз тишину дробили и резали советы лучшего друга: И ещё, Андрей, почаще занимайся с ней сексом, потому как нет счастливей человека, чем уродливая женщина после занятия сексом…
Несмотря на резкую боль, Андрей поспешно открыл глаза. Предметы не сразу приобрели статичность, перед глазами всё плыло, голова кружилась, слова Романа сливались в одно невнятное бормотание. Смысла сказанного Андрей не понимал, да и не пытался уловить…
Медленно, очень медленно выплывал из густого клейкого болота прострации… Размытые пятна предметов постепенно обретали свои формы …
- Я не понял, ты здесь всю ночь просидел, что ли? И что высидел? Снесла курочка яичко? Нашёл отчёт?
Андрей в ответ только отрицательно помотал головой.
Всё окружающее вновь лишилось резкости и закачалось. В голове зазвенело, к горлу подкатил тошнотворный ком, во рту собралась горькая, как цедра, слюна. С трудом сглотнув, Андрей уставился в стол, пытаясь остановить головокружение, и вопреки желанию прочёл: «В железную пасть твоей ненаглядной… Замутнённый взор отказывался видеть всё… кроме приговора на мятой бумаге, которую Андрей по-прежнему сжимал в руке. Застонав, вновь зажмурился… И увидел пухлые Катины губы, такие желанные, такие манящие…
Представляю, какое отвращение вызывают у тебя эти поцелуи…
Поскорее распахнул глаза, стиснул бумагу в кулаке… Глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от тошноты.
- Так, я всё понял. Ты посиди, я сейчас, – и Роман вылетел из кабинета.
Андрей сидел, глядя в одну точку, и медленно дышал сквозь стиснутые зубы, стараясь не потревожить мерзкий клубок, пульсирующий внутри. Лоб покрыла холодная испарина.
Тихо, Жданов, тихо. Спокойно. Надо взять себя в руки. Вечером – показ. Нельзя раскисать. Нельзя.
Глухо стукнула входная дверь, сердце бешено забухало.
Катя!
Он и сам не смог бы сказать, чего в этом затопившем его на мгновение чувстве было больше: радости от того, что она пришла, и у него есть хотя бы иллюзорный шанс вымолить прощение, или страха… от того, что она пришла, и ему надо будет сейчас посмотреть ей в глаза и сказать…
Что?! Что я могу ей сказать?! Какие слова отыскать, чтоб оправдать это… скотство?
В проеме появился Роман с чашкой в руках. Андрей шумно выдохнул.
Ты что, Жданов, всерьёз подумал, что после всего Катя, как ни в чём ни бывало, придёт на работу? Да ты свихнулся, уродец!
- Палыч, на вот, чай! С похмелья – самое то.
Посмотрев на дымящуюся коричневую жидкость, Андрей прислушался к огненному шару, прожигающему внутренности.
«С похмелья»! Много ты понимаешь, Малиновский!
Взял чашку в руки и поднёс к сухим искусанным губам.
Роман удручённо посмотрел на ходящую ходуном ёмкость и вновь вышел.
Андрей глотнул обжигающий чай и закашлялся. Разбуженный горячечный ком взметнулся вверх, и вновь подкатила тошнота. Мир сузился до одного маленького вдоха, позволившего побороть желание вывернуться наизнанку.
Вот он какой теперь, твой мир, Жданов… Вздохнул - хорошо. Выдохнул – день прожит не зря...

* * *

Рассвет застал Катю, заплетающую и тут же расплетающую косички из бахромы клетчатого пледа…
Услышав звяканье посуды на кухне, решительно поднялась с кровати и на ватных ногах поплелась умываться.
Зайдя на кухню, обняла маму и жалостливо прошептала:
- Мамочка, я что-то приболела, кажется. Голова болит, и горло. Я сегодня дома останусь, хорошо? Завтра – Совет Директоров, мне обязательно надо быть в строю. А сегодня я отлежусь. Если с работы позвонят, ты скажи, что я заболела. Ладно, мам?
ЕленСанна обеспокоено прикоснулась губами ко лбу дочери:
- Так у тебя и температура, похоже. Иди, доченька, ложись. А я тебе сейчас чайку принесу, с малиновым вареньем. Всё скажу, не беспокойся.
Облегчённо вздохнув, Катя вернулась к себе.
Через несколько минут появилась мама с чашкой горячего чая и тарелкой с пирожками в руках.
- Катюш, выпей вот чайку. Давай попей, пирожков поешь...
Нехотя поднявшись, Катя взяла в руки протянутую чашку. Уныло посмотрела на красноватую ароматную жидкость с пушистыми прожилками ягод.
Не смогу выпить ни капли…
- Пей, Катенька, сразу станет легче.
«Легче»… Мамочка, знала бы ты…
Заставила себя сделать глоток, обожгла нёбо и зашлась в диком кашле.
- Тихонько, тихонько, - ЕленСанна похлопала дочь по спине. – Не торопись.
Некоторое время пристально смотрела на Катю, а та, избегая пытливого взгляда, сосредоточенно прихлебывала из чашки.
Мамочка, пожалуйста, только не сейчас! Я не могу сейчас ни о чем говорить. И врать не могу сейчас!
Словно услышав мольбу, ЕленСанна чмокнула дочь в затылок и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.
Поставив кружку на пол, Катя облегчённо откинулась на подушку. После выпитого тело бросило в жар, сумасшедшая усталость навалилась бетонной стеной.
«Только бы больше не думать о нём», – последнее, о чём подумала прежде, чем сомкнуть веки и провалиться в липкий сон…

* * *

Андрей цедил маленькими глотками чай, тупо уставившись на гору папок и бумаг, собранных им с пола.
Жёлтая папка, волею судеб оказавшаяся сверху, выглядела несколько странно: края её были загнуты кверху, будто некоторое время назад она была свернута в трубку. В голове зазвучал голос Малиновского:
Наверное, она приставила тебе к голове реальный отчёт, свернутый трубочкой, и под страхом его разглашения заинтересованной общественности ты не стал оказывать сопротивление?
Андрей нахмурился, поражаясь идиотским мыслям, которые лезли в налитую свинцом голову. Чтоб отделаться от них, схватил папку и сердито уставился в неё…
Глаза полезли на лоб.
Финансовый отчёт. Февраль 2006 года… Не может этого быть! Не может!
Пробежал глазами документ.
Реальный… Ну, Малиновский… оракул недоделанный!
Местечковый маг и волшебник не заставил себя долго ждать и появился на пороге с какими-то пузырьками в руках:
- Андрей, Чип и Дейл спешат на помощь, точнее, я и Ольга Вячеславовна… Так, что это у нас? – выпятив нижнюю губу, Малиновский рассматривал принесённое. - «Корвалол». Прекрасно… Шалит сердечко, а?... Так, а это?... Настойка пустырника… Стоящая на пустыре… Ясно… А вот ещё… Настойка валерианы… Хм, Валерианы Валерьевны… Бр-р-р… Но тебе – самое то… То, что доктор прописал. Подобное, так сказать, подобным.
Сходил за стаканом, накапал капель из одного пузырька… Посмотрел на застывшего Жданова.
Н-да, ни дать, ни взять, Роденовский «Мыслитель», ёлы-палы.
Накапал и из двух других тоже и сунул стакан Жданову под нос.
- Палыч, выпей, полегчает.
От запаха, разорвавшего ноздри, Жданова вновь замутило.
- Убери от меня эту гадость, Малиновский!
- Мама!– дурашливо вытаращив глаза, заорал во всю глотку Роман. – Я боюсь, мамочка! Статуя заговорила!
- Придурок! – поморщился Андрей.
- Ну, наконец-то! Пациент вышел из комы при помощи нашатыря. Что тебе снилось, крейсер «Аврора»?
- Не смешно, Малиновский!
- Ух, ты! Вы с Викой, я смотрю, с утра до боли серьёзные. Хотя… может, вы и правы, – вырвав из рук Жданова папку, скрутил ее в трубку, поднёс к глазам и уставился импровизированной подзорной трубой на Андрея. - Поводов для веселья не наблюдается… Что ты теперь собираешься делать? Без отчёта-то? Хотя я до сих пор не имею понятия, что ты собирался делать и вместе с ним, но всё же…
- Он у тебя в руках.
Роман вытаращил глаза на папку в своих руках:
- Как так? Наш пострел…Только же спрашивал, ты утверждал, что не нашёл… А! Понял! Это полностью заслуга твоего лучшего друга. Пришёл, включил свет, и ты сразу отыскал желаемое. Не появись я, сколько бы тебе ещё пришлось впотьмах мучиться…
- Да уж, заслуг у тебя – и не сосчитаешь.
Некоторые в страшном сне не приснятся.
- Ладно, не надо благодарностей. Ну-ка, поглядим, чего мы тут наработали, – открыл папку, несколько минут изучал содержимое. – Какой кОшмар! Потрудились на славу, нечего сказать. Андрей, этой жутью можно тараканов травить, честное слово! Это можно использовать для уничтожения врагов. Дал почитать и всё. Амба… - Ромка красноречиво провёл ладонью под подбородком. - Слушай, давай его всё-таки Сашке покажем, а? А акции его поделим между собой потом. Это ж – оружие массового поражения. Самое дешёвое, самое экологически чистое, самое…
- Хватит, Малиновский! Раз уж ты пришёл на работу, давай ею и займемся, наконец.
- Ух, ты! Живчик какой! Ну, давай! Что будем делать? Оплакивать незавидную, хотя кое-кто, Изотова, например, со мной наверняка не согласилась бы, долю Катюши или порыдаем над твоей находкой?
- Нет, Малиновский, нет. Я сейчас поеду домой, приведу себя в порядок… А потом… Потом мне нужно кое с кем встретиться. Ты остаешься за главного. Проследи за подготовкой к показу. Скоро должна появиться Юлиана. Я прошу тебя, Ром, постарайся уладить все вопросы, какие возникнут. Я приеду, как только смогу… Если что, звони…
Решительно поднялся, но через секунду нашёл прибежище на столе. От долгого сидения в одной позе, словно обернутые в стекловату ноги пронзили тысячи мелких иголок. Из-за резкого движения, мир вокруг вновь решил покататься на карусели и зашатался. Опершись о стол, Андрей пытался восстановить равновесие себя и окружающих предметов.
- Жданов, всё нормально? Ты сам-то доедешь? Давай, может, я тебя отвезу?
- Всё нормально. Нормально. Я сам. Ты оставайся и проследи за всем.
- Кстати, там Кира бьёт копытом и жаждет тебя лицезреть.
- О, Господи! Нет, только не это. Я не могу сейчас с ней разговаривать, – от перспективы общения с невестой Андрея вновь замутило. - Она знает, что я здесь?
- Пока нет, но скоро узнает.
- Всё, я побежал, с Кирой общаться я сейчас не готов.
- Угу, будем уходить по Военно-Грузинской дороге, я дам Вам парабеллум… Ну, чтоб Вику пристрелить, как ненужного свидетеля твоего отступления.

* * *

Как только появилась хоть какая-то ясность в своих дальнейших действиях, Андрей немного воспрял духом. Многотонная плита, прочно устроившаяся на его плечах, никуда не делась, но дышать под ней стало легче…
Чуть-чуть…
Стараясь не обращать внимания на головокружение и тошноту, Андрей, игнорируя вопли Малиновского, рванул из кабинета. Перспектива разговора с Кирой придала сил для побега.
Вихрем промчавшись мимо ресепшена, поднял бурю из бумаг на столе у Тропинкиной, утопил кнопку лифта и замер в ожидании.
Только бы этот чертов лифт приехал быстрее, чем меня поймает Кира… Ну, же… Фуф, везёт тебе, Жданов. Сегодня определённо твой день… Кордон по имени «Кира» ты благополучно миновал… Бурные продолжительные аплодисменты… Н-да…

* * *

Павел Олегович смотрел на сына и не узнавал его. Андрей был мрачнее тучи, говорил очень кратко и сухо. Упорно избегая сурового отцовского взгляда, смотрел на сцепленные в замок руки. Он не пытался оправдаться, выставить свои действия в более приглядном свете…
Андрей не щадил себя, не выгораживал, рассказывал всё начистоту, обвиняя во всех ошибках только себя.
Он будто пытался хоть на толику искупить свою вину перед Катей хотя бы этим. Но, чем больше он выворачивался перед отцом, тем отчётливее понимал, что легче ему не становится...
Закончив невесёлую исповедь бездарного руководителя, президент «Зималетто» откинулся на спинку кресла.
Пока ещё президент, но недолго музыка играла.
Сознание уплывало. Андрей почувствовал безумную усталость, веки наливались тяжестью. Вместе с усталостью накатило осознание тщетности усилий. Захлестнуло чувство опустошённости; внутри образовалась звенящая пустота.
Все зря… Всё впустую… Ничего не поможет мне вернуть Катю... Я, как холостой патрон, стреляй, куда хочешь, цели всё равно не достигнешь…

Павел Олегович украдкой внимательно следил за сыном.
Такое ощущение, что есть ещё что-то, что волнует его гораздо больше, чем это фиаско с президентством в «Зималетто».
- Андрей, есть ещё что-то, что ты мне не рассказал? Что ещё случилось? Что ещё я должен знать?
Андрей вздрогнул, вцепился ладонями в подлокотники, костяшки пальцев побелели:
- Па, это не касается компании. Это моя личная проблема, и я решу её сам… - последние слова он уже прошептал еле слышно. Прокашлялся и твердо закончил. – Пожалуйста, поверь мне ещё один раз, это не имеет никакого отношения к «Зималетто».
Знал бы ты, отец, правду!
Поёжился под пристальным взглядом отца, но глаз не поднял.
Пожалуйста, па, только не сегодня… Я не могу больше врать… И не хочу… Но мне придётся, если ты продолжишь этот разговор…
- Ну, хорошо. Не буду допытываться, но если я смогу чем-нибудь помочь…
- Спасибо, па…
- Ну, что ж, думаю, не стОит давать оценку твоим поступкам... Надеюсь, ты и сам всё понимаешь. По крайней мере, я очень рассчитываю на это… Думаю, иначе б ты не пришёл сюда сегодня. Хочется верить, что ты…
- Па, я всё осознал. И я приложу максимум усилий, чтобы исправить всё, что я натворил. Всё тебе исправить не удастся, как ни пытайся, Жданов… Прости меня… Катя…


* * *

Из липкого полусна-полузабытья Катю выдернула трель телефона. Сознание не дало ни малейшего шанса хотя бы несколько мгновений понежиться в неведении, мгновенно вспомнив всё произошедшее накануне, Катя замерла в ожидании…
- Здравствуй, Коленька…
Голос мамы принёс облегчение, которое распустило напрягшиеся мышцы, как вязаное полотно…

И всякий раз в этот день, заслышав металлический напев, Катя сворачивалась клубком, накрывалась с головой одеялом и твердила в прижатые ко рту ладошки: «Только бы это - не он, только бы не он».
И это был не он.
Пару раз звонил Коля, потом соседка, а потом позвонила Маша. Мама изложила той всё так, как попросила Катя. Тропинкина передала пожелания скорейшего выздоровления…
И всё…

* * *

- Ну, хорошо, Андрей. Раз мы обо всём договорились, давай закончим на сегодня этот разговор. Завтра с утра жду тебя в «Зималетто», будем разбираться в делах. Да, и ещё, нужно попросить Пушкарёву прийти пораньше, я хочу как можно скорее вникнуть в реальные дела компании. Для этого мне необходимы документы «Никамоды». Пусть обязательно принесёт их завтра…
Андрей на мгновение вжался в кресло, но тут же расправил плечи и впервые за весь этот тяжёлый разговор взглянул Павлу Олеговичу в глаза:
- Пап, Катя вчера ушла из компании. Не спрашивай меня, почему, я не могу тебе этого сказать. Но нам придётся справляться без неё.
Удивлённо вскинув бровь, Павел Олегович пристально посмотрел на сына.
Катя увольняется из компании, Андрей приходит с повинной. Эти два события совершенно определённо взаимосвязаны. Как?
- Андрей, кто писал фальшивые отчёты? Катя?
- Нет, я. Катя делала реальные, я их перекраивал, как мне было нужно.
- Ты настолько сведущ в этих делах?
- Пап, фальшивые отчёты делал я.
- Ну, хорошо. Пусть так. Он врёт и выгораживает Пушкарёву... Которая почему-то ушла из компании. Но как бы там ни было, Пушкарёва должна присутствовать завтра на Совете. Должна. Или что? Мы подарили ей компанию и отпустили на все четыре стороны?
Андрей молчал, понурив голову.
- Тогда, если мы всё обсудили, и ты меня понял, встретимся на показе. Пора собираться…

* * *

Как прошёл показ, Андрей помнил плохо. Вторые сутки он не спал, не ел, но организм уже и не требовал этого от своего хозяина, который думал только о Кате и, с трудом продираясь сквозь дебри отчаяния, автоматически жал кому-то руки, произносил навязшие на зубах приветствия, растягивал сухие губы в вымученной улыбке и пытался понять, чего он, Андрей Жданов, хочет больше: чтоб поскорее кончился этот бесконечный вечер, или чтобы показ никогда не заканчивался потому, что вторую ночь наедине с собою он просто не вынесет…

Малиновскому, как истинному виртуозу, удалось свести на «нет» назревающий скандал, который Кира попыталась закатить Андрею, как только тот попал в поле её зрения. Роман, не мудрствуя лукаво, ни на минуту не дал остаться милой парочке наедине. Подводил бесконечных гостей, придумывал нескончаемые проблемы с поставщиками, которые требовали немедленного вмешательства и решения президента…
Поняв, что заготовленные обиженно-обвинительные рулады выслушаны Андреем в данный момент не будут, Кира сдалась.
Ладно, Жданов, позже поговорим.
Но её далеко идущим мечтам не суждено было сбыться. Сразу по окончании показа Малиновский изящно оттёр Киру от Жданова и технично умыкнул последнего с собой.
Кира подозревала, что проделано это было не без помощи Юлианы, которая во время похищения жениха, цепко держала Воропаеву за локоток и щебетала о чём-то, на её взгляд, архиважном…

Добравшись до дома, Жданов замертво рухнул, не раздеваясь, на кровать и мгновенно погрузился в тяжёлый липкий сон, хотя ещё за минуту до этого был уверен, что уснуть ему ни за что не удастся.
«Только бы хоть мгновение не думать о Кате», - последнее, что пронеслось в голове прежде, чем Андрей провалился в мрачное забытье.

* * *

Ближе к вечеру Катя нашла в себе силы подняться с кровати.
Ну, что, Пушкарёва, приступим? Предпоследняя часть марлезонского балета. В ролях - всё те же…
Выудила из-под дивана сумку, на дне отыскала диск.
Папку где-то выронила… Хм, «где-то». Понятно, где...
Запихнула в недра сумки коробку от лекарств и разодранную блузку.
«Ведь я сошел с ума, Кать! А сумасшедший может позволить себе делать всё, что угодно!»
Усилием воли подавила взметнувшиеся воспоминания вчерашнего вечера, и села за компьютер.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 12:51 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 05 ноя 2007, 16:50
Сообщения: 13
Глава 4.

Андрей сидел за столом в своём кабинете и в который раз перечитывал инструкцию Малиновского.
Виновник изучаемого документа уныло восседал напротив, подперев рукой подбородок.
Хм, может, мне в литераторы пойти, такой фурор производят мои графоманские потуги. «Памятку бывалого или Как распалить и довести до ума, то есть до безумства страсти» накропать, что ли? Бестселлер года…
- Андрей, я, конечно, понимаю, что моя нетленка стоит того, чтоб заучить её наизусть, но, может, не стОит всё-таки так напрягаться? Поговори со мною, мама…
- О чём, Малиновский?
- О чём-нибудь поговори…
- Угу… Мне снова детство подари… Для тебя это неактуально. Ты и так из него не выбрался до сих пор… Ты вот хоть на секунду способен поставить себя на Катино место и прочувствовать, каково это, узнать такое? – зло прищурившись, Андрей ожесточённо помахал листками перед носом друга.
- Ну, а что она такого особенного узнала-то, Андрей?
М-да… Доктор, мы его теряем…Три страницы, которые потрясли мир…
Малиновский попытался завладеть пляшущей перед физиономией бумагой, но проиграл.
- Что такого, а? Что нового для себя? Она что, знать не знала, что у неё железки на зубах? Или отражение в зеркале ни разу не дало ей понять, что бесполезно ходить на кастинги конкурсов красоты?
- Хорошо быть таким толстокожим, наверное…- Андрей устало вздохнул.
Гораздо продуктивнее с ветряными мельницами драться, чем с Малиновским разговаривать.
- Нормально быть. Нюни не распускаю, в истерику не впадаю. По поводу и без… Ты вот, вместо того, чтобы тут слезами раскаяния обливать моё гениальное эпистолярное творение, думал бы лучше, как нам в этом практически безвыходном положении всё-таки найти… пожарную лестницу.
- А я уже подумал, – Малиновский заинтересовано подался вперёд. - Я вчера рассказал всё отцу, показал ему отчёт и подал прошение об отставке с поста президента. Вот так вот… И сейчас Совет будет решать, что с нами делать, сразу убить или…
Малиновский не стал расстраивать своих поклонников многообразием реакций и вновь бултыхнул нижнюю челюсть себе на колени:
- Фто? Тьфу ты, я скоро нормально разговаривать разучусь от таких новостей. Час от часу не легче! Что ты ему показал?
- Ты оглох? Отчёт я ему показал!
- Какой? Его же Пушкарёва не сделала… Ещё… Или я чего-то не знаю?
- Ну, почему же не сделала? Какой сделала, тот и показал... Ром, хватит придуриваться, а? Несколько утомительно уже…
- Ладно, хватит, так хватит. Ну, судя по тому, что ты в состоянии ещё разговаривать, то Пал Олегыч, как и милосердная Пушкарёва давеча, до рукоприкладства не дошёл. Ну, и как он реагировал на такие удары судьбы?
- Сказал, чтобы я позвонил Кате и пригласил её на Совет с документами «Никамоды».
- Ну, а ты?
- А я не позвонил… Ещё… Пока не позвонил… - смял инструкцию в бумажный ком, запустил им в Малиновского и заорал. - Потому, что я представить себе не могу, что ей сказать после того, как я…
- Тих-тих-тих, Андрей. Давай не будем посвящать Вику в подробности твоей бурной, а местами и безудержной, сексуальной жизни.
Ответить Андрей не успел. На столе ожил селектор и голосом Маши Тропинкиной прощебетал:
-Андрей Палыч, Катя просила передать, что уже пришла и, если что, то она - в своём кабинете.
Взрыв мозга обрушил все верхние этажи «Зималетто» на многострадальную голову Андрея:
- Ш-ш-ш-что? – еле выдохнул он.
- Катя попросила передать, что уже пришла на работу и, если она Вам понадобится, то будет у себя в кабинете – медленно, с расстановкой повторила Тропинкина.
- У себя?! В кабинете?! – кровь застучала в висках так, что он почти не слышал себя. Мало что соображая, подошёл к каморке и осторожно заглянул в неё…
Никого.. Пусто.. та... там…
Помотал головой, пытаясь стряхнуть морок.
- Ну, да, – вещал тем временем жизнерадостный голос Маши. - Она сказала, что вы в курсе…
- Я?!…- завопил Андрей, метнувшись за стол, но тут же опомнился. - А, ну, да… Да. Я в курсе. Спасибо, Маш…
Жданов дал «отбой» и застыл на несколько мгновений, уперевшись ладонями в стол и опустив голову...
Я схожу с ума…
Медленно поднял огорошенный взгляд на не менее ошарашенного Малиновского, верного уже сложившейся традиции, – с открытым ртом.
Обхватил голову руками и застонал:
- Малиновский! Я не смогу посмотреть ей в глаза! Я не представляю, как я с ней встречусь! Как?!
- То есть, что она собирается делать, и где находится её кабинет, тебя вообще не интересует в данный момент?
- Нет! Не интересует! Что бы она ни сделала, я приму это безоговорочно.
- Ну, да. Ну, да, – скептик в Романе уже вовсю вновь махал крыльями.
- После того, что сделали мы с тобой, а потом я сам, без ансамбля, гильотина мне покажется праздником…
- Так открой окошко и сигани. Этаж, подходящий для броска… - Роман начинал злиться.
- Нет, Малиновский, нет.
- Чего так?
- Я её люблю и хочу принять наказание из её рук…
- Вот только давай без этого вот… Без мелодраматизмУ… «Люблю»… «Из рук»… Тьфу, ты! Ты уже себя наказал на всю катушку, когда рассказал отцу всю правду о делах в компании. А вся эта щенячья лирика про любовь навеяна чувством вины. Я в умных книжках читал, так бывает после… Ну, после стресса.
- Я не собираюсь тебе ничего доказывать и переубеждать. Думай, что хочешь.
- Вот! Вот, Андрюша, в точку! Я-то сначала думаю, а уж потом… А ты сначала хочешь, а потом уже думаешь…
- Можешь оттачивать своё остроумие на мне, сколько тебе угодно. Я уже к этому как-то начинаю привыкать. Только спешу тебя предупредить: если ты хоть словом, хоть звуком, хоть взмахом ресниц дашь Кате понять, что тебе известно… о моём паскудстве, я тебе обещаю, Малиновский… Нет, клянусь, я тебя убью на месте. Запомни это. Я не шучу.
- Не беспокойся. Во-первых, чтобы меня убить, тебе придется в очередь встать. За Катюшей. А, во-вторых, даже, если бы я и захотел что-то ей просемафорить, боюсь, не смог бы. Катенька порвёт меня на британский флаг раньше, чем я успею слово сказать, промычать или глазом моргнуть.

В приёмной послышались голоса, и в кабинет вошёл Павел Олегович.
- Здравствуй, па, - Андрей поднялся ему навстречу. – Я уже получил первые отчёты. Новая коллекция принята на «ура»…
- Здравствуйте. Хорошо, Андрей, я посмотрю их чуть позже, а сейчас пора начинать Совет. Все уже собрались. Ты позвонил Пушкарёвой, она будет?
- Э-э… Да! Да. Катя уже пришла… Она будет, пап.
- Прекрасно. Жду вас, - скользнул взглядом по Роману Жданов-старший, - в конференц-зале. И Пушкарёву, – с этими словами Павел Олегович вышел из кабинета.
Малиновский насмешливо смотрел на Андрея, барабаня пальцами по подлокотнику кресла:
- Ну, чего сидишь? Иди, зови Пушкарёву. Какой там у неё кабинет, я что-то запамятовал?
- Даже, если бы я знал, всё равно туда не пошёл бы… Сейчас, по крайней мере, – тяжело вздохнул, сдёрнул трубку с телефона. – Маш, позвони Екатерине Валерьевне, скажи, что Совет директоров ждёт её в конференц-зале… Спасибо… Ну, чего ты на меня уставился? Да, я – трус. То есть, я не трус,… но я боюсь…

* * *

- Ну, что, закончил медитировать? – созерцание поникшего Жданова нагоняло на Романа тоску. - Бери шинель, пошли уже, мой без пяти минут низложенный президент…
Судорожно выдохнув, Андрей поднялся из-за стола:
- Да. Пора. Всё равно не надышишься… Перед смертью.
- Да ладно тебе, не драматизируй. Если Пал Олегыч тебя сразу не убил…
- При чем тут отец?!
- Ну, а кого бояться-то теперь? Катьку? А она что может сделать, в конце концов? Реальный отчёт показать? Так поздно пить «Боржоми»… Рыцарь без-з-с-с… траха и упрёка её уже опередил. На вираже… Не думаешь же ты, что наша Мышка-норушка вняла твоим… изысканным мольбам и состряпала липовый отчёт? Хотя… Вот это будет номер… Может, всё-таки поговоришь с ней, скоординируете свои действия?
- Нет, я тебе сказал! Слишком мало времени, а мне очень многое нужно ей рассказать, объяснить… А насчёт отчёта… Липовый состряпала, говоришь… Тоже мне, знаток женской психологии… Да уж, скорее, Катя устроит урок внеклассного чтения и обнародует твою инструкцию благородному собранию…
- Вот этого не хотелось бы, – Роман задумчиво перекатывался с пяток на носки, засунув руки в карманы брюк. - Н-да, этого не хотелось бы. Вещь пока сырая, требующая, так сказать, редакции и некоторой литературной переработки… Да и что ей это даст? Наша прелюдная порка утешит её?.. Хо! – Роман испуганно зажал рукой рот. – Кира! Вот кого тебе стоит в этом случае опасаться. Она отменит свадьбу! Точно! Пушкарёва покажет инструкцию и тем самым расстроит вашу свадьбу. Вот она, жестокая женская мстя!
- Я ей за такую месть только спасибо скажу.
- О-о-о, наша песня хороша, начинай с начала… Опять - двадцать пять! Не хочу жениться, а хочу…
- Катю Пушкарёву… - Андрей исподлобья с вызовом смотрел на Малиновского.
Тот на мгновение застыл в немом изумлении, а потом, насупив брови, некоторое время с интересом рассматривал Андрея, пытаясь понять, как можно веселиться в таком положении:
- Я надеюсь, это шутка юмора была сейчас такая… несвоевременная.
- Надейся, кто ж тебе запретить может, – собрав со стола необходимые папки, Андрей двинулся на свою личную Голгофу.
Роман обречённо поплёлся следом:
- Слушай, а ты случайно «Алка-Зельцер» с «Виагрой» не перепутал часом? Я уже начинаю побаиваться твоего озабоченного видка... Ты чего? - Не ожидавший внезапного торможения Малиновский врезался в спину Андрея.
Перед носом грозно замельтешил кулак Жданова. Роман, молча, следил за его угрожающей траекторией, как за молоточком доктора.
- Рома, ещё раз тебя предупреждаю, держи под контролем свои реакции! Катя не должна даже предположить, что я, редкостный идиот, имел глупость всё тебе рассказать.
- Ой, иди уже,… князь Мышкин! – Малиновский бесстрашно отпихнул руку Андрея и подтолкнул того к двери.
Если бы ты держал под контролём свою эрекцию, мне сейчас не надо было бы думать о своих реакциях.
Роман досадливо поморщился:
- За меня не переживай, лучше о своих необузданных порывах беспокойся. Хотя, уже поздно, раньше надо было,... горе-камикадзе.

Катя сидела в кабинете Ярослава и сжимала ледяными пальцами стопку папок:
- Ты сможешь, Пушкарёва. Смо-жешь. Ещё чуть-чуть, и ты покончишь с этой страницей своей жизни навсегда. Разорвёшь её на тысячи мелких кусочков и выбросишь. Я люблю его любого… Ну, не разорвёшь… Самолётик сделаешь и отпустишь… по воле ветра…в свободный полёт…
Зажмурилась, что есть сил. Поплывшие разноцветные круги вызвали головокружение. Поспешно открыла глаза, потёрла ладошкой взмокший лоб.
Я этого не вынесу. Как же тяжело…
Телефонный звонок вдребезги расколотил тишину. Вздрогнув всем телом, Катя потянулась за трубкой, руки затряслись:
- Да? – еле прошелестела и не услышала собственного голоса. Попыталась совладать с ним, и в это время трубка загромыхала:
- Кать! Ка-а-а-ть! Ты чего молчишь-то? Кать, это Маша. Андрей Палыч просил передать, чтоб ты шла на Совет… Кать, ты слышишь?
- Да, Маш, спасибо, - с усилием просипела в трубку и застыла, уронив последнюю на колени.
Андрей Палыч просил пере…дать… Отчёт от…дать и ать-два, левой… Ать-два, правой! Шагом марш, Пушкарёва, заре навстречу… Не пришёл… Через Машу...
На глаза навернулись слёзы.
А чего ты ждала? Что он приползёт просить у тебя прощения? С чего вдруг? Он выполняет план… Успешно… Пятилетку в четыре года… Обгоним и перегоним… Да и зачем тогда попёрлась в этот кабинет, если хотела слёзных придыханий «Прости меня»? Шла бы к себе в норку, может, тогда б и дождалась извинений. Для виду… Хватит хлюпать носом… Осталось совсем чуть-чуть потерпеть, и Андрей Жданов останется в прошлом… И каждый при своём. Он – с отчётом, я – без… него…
Решительно выпрямила спину и вытерла слёзы…

* * *

На мгновение остановилась перед дверью в конференц-зал.
Ты выдержишь…Главное, не смотреть на него, Пушкарёва...
Задержала дыхание, как перед прыжком в прорубь, и уверено дернула ручку.

- Кир, я тебя прошу, не начинай! Я позже всё тебе объясню, - умоляюще шептал Андрей. Услышав звук открывающейся двери, вмиг забыл о Кире и упёрся взглядом в стол.
- Здра… - голос Кати сорвался в хрип.
Зябко поёжившись, Андрей втянул голову в плечи и буквально впечатался лицом в лакированную поверхность. Он уже мог без труда рассмотреть лабиринты мельчайших трещинок на полировке…
Над ухом раздался насмешливый шёпот Малиновского:
- Палыч, прекрати стол облизывать, не бери каку в рот.
Андрей нервно дёрнул головой, взгляд успел выхватить Катину руку, мертвенно-белую на фоне черных папок, и вновь был приговорен лицезреть залапанную поверхность стола.
- Отвали, – процедил сквозь зубы Малиновскому.

- Здравствуйте, - откашлявшись, тем временем смогла произнести Катя.
Сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать. Воздуха катастрофически не хватало. Зрение было, как никогда, избирательно… Склонённая голова Андрея... Сцепленные в замок руки … Сжатые пальцы, побелевшие настолько, что лунки ногтей казались кроваво-красными.
И отметины на теле от этих пальцев тоже… красные…
Вся остальная окружающая действительность растекалась нелепыми размытыми пятнами.

Андрею показалось, что он сейчас потеряет сознание. В голове зашумело, к горлу подкатил рвотный ком, вкус железа наполнил рот вязкой слюной… Стало нестерпимо холодно, мелкая дрожь сотрясала тело.
Только этого не хватало, Жданов! Ты же не гимназиства-неврастеничка, а мужик... Угу… Какой ты мужик, ты уже показал Кате во всей красе... И тут же растрепал Малиновскому… Мужик сказал – сделал. Мужик сделал и всем рассказал.
Злость на себя захлестнула с головой и только усилила пограничное состояние. Из последних сил пытаясь удержаться на краю сознания, Андрей со всей дури пнул под столом Малиновского.
Тот, до этого момента честно пытавшийся найти общий язык со своей челюстью и прийти к зыбкому согласию с мимикой, от неожиданности чуть не выронил кофейную чашку. Клацнув об белый фарфор зубами, вытаращил на Жданова глаза и яростно прошипел:
- Ты что, сдурел?
- Это так, для профилактики. Держи себя в руках.
- Даруй мне, Господи, терпения, - страдальчески закатив глаз, простонал Роман и демонстративно отвернулся.
Идиотский выпад немного привел Андрея в чувство. Сквозь пелену тошнотворного дурмана пробился голос отца:
- Добрый день, Екатерина Валерьевна. Присаживайтесь, пожалуйста, – Павел Олегович приветственно махнул в сторону свободных мест.
На ватных ногах Катя с трудом добралась до ближайшего стула, тяжело осела на него и замерла. В глазах потемнело. Руки онемели.
Только бы не грохнуться в обморок… Переоценила я себя… Как же папки раздать?
Тело, словно налитое свинцом, категорически отказывалось слушаться хозяйку.

- Итак, раз все в сборе, я, пожалуй, начну.
- Вы, Павел Олегович? А что же наш многоуважаемый президент? Осип или онемел? Так, может, разрешите мне поделиться некоторыми имеющимися у меня сведениями, раз президент отказывается от права первой ночи? - оживился Александр.
- Не спеши, а то успеешь, - не поднимая головы, тихо рявкнул Андрей.
- О, президент сегодня в голосе, оказывается! Так что же случилось? Опять уроки не выучил? И почему твоя хвалёная помощница до сих пор не дала нам отчёт для ознакомления?
Катя попыталась приподняться, но Павел Олегович жестом заставил её остаться на месте:
- Так, давайте обойдёмся сегодня без петушиных боев. Саша, мы обязательно тебя выслушаем, но чуть позже, если ты не возражаешь. Имей терпение. А сейчас, с вашего позволения, я начну...
Павел Олегович вопросительно посмотрел на Воропаева, тот в ответ только развёл руками.
– Вот и отлично. Итак, мы собрались, чтобы обсудить положение, возникшее в «Зималетто». В папках, лежащих перед вами, вы найдёте отчет о деятельности компании, но перед тем, как вы начнете его изучение, я должен кое-что пояснить…

* * *

Катя сидела, уткнувшись глазами в стопку папок у себя в руках, и не могла поверить в то, что слышала. Мир вновь сыграл с ней злую шутку и, в который раз за последнее время, перевернулся с ног на голову.
Андрей рассказал всё Павлу Олеговичу?! О «Никамоде»… о долгах… о всех провалах и ошибках… Зачем?! Он ведь говорил, что нет ничего страшнее… Ну, а с другой стороны, что ему было делать, Пушкарёва? Ведь липового отчёта у него нет… Да он ведь даже не узнал, сделала ли я этот треклятый отчёт!... Не понимаю… В конце концов он ведь мог… придумать что-нибудь... Наврать, как он мастерски умеет, отложить Совет… Зачем было спешить и рассказывать всё Павлу Олеговичу?!... Ха, видимо, Пушкарёва это показалось ему наказанием гораздо меньшим, чем с тобой… «общаться»… Отвращение пересилило даже страх потерять компанию...
Лихорадочно мечущиеся обрывки мыслей сводили Катю с ума. Стараясь не разреветься, что есть силы, впилась ногтями в ладони.
Пушкарёва, успокойся! Можно подумать, что отношение Андрея - для тебя открытие...
С трудом выбравшись из мельтешащего хаоса тихой истерики, Катя заставила себя прислушаться к тому, что говорил Павел Олегович:
- Я пока не изучил всей документации и не могу в данный момент говорить, насколько эффективен план вывода компании из кризиса. Единственное, что я считаю уместным сделать прямо сейчас, это удовлетворить поданное мне вчера прошение об отставке и сместить Андрея Павловича Жданова с поста президента.
Кате показалась, что земля уходит из-под ног.
Андрей больше не президент… Не президент… Он подал прошение об отставке… Сам… Почему? Ведь… ведь… всё могло быть совсем иначе... Ведь он так хотел, чтобы было иначе…
Повисшую на мгновение звенящую пустоту разрубил голос Воропаева:
- Прекрасно! Это что же? Не было бы счастья, да несчастье помогло? И на кой чёрт мне президентство в развалившейся компании? Которая вдобавок ко всему заложена какой-то сомнительной секретарше?
- Заткнись, Воропаев, - процедил Андрей.
- Саша, успокойся. Никто не собирается предлагать тебе без пяти минут обанкротившуюся компанию. Я вызвал сюда Роберта Генриховича, он должен подъехать с минуту на минуту. Вместе с ним мы изучим документы обеих компаний, а уж потом будем делать выводы и решать, как нам быть дальше… Катя, вы принесли документы «Никамоды»?
- Да, - голос по-прежнему слушался очень плохо. – Сейчас, – лихорадочно перебирая папки, Катя наконец-то нашла нужную, - Вот, Павел Олегович. Здесь все документы и отчёт о деятельности компании за прошедшее время.

От звука её голоса сердце тоскливо заныло. Желание увидеть Катю затмило все остальные чувства. Андрей чуть-чуть приподнял голову и скользнул взглядом по столу…
Катя сидела к нему вполоборота, опустив голову. Осторожно и воровито Андрей начал движение глазами по её руке…
Добравшись до шеи, уперся взглядом в голубоватую жилку, выдававшую сумасшедшее биение её сердца, абсолютно совпадающее со стуком колотящегося молота в груди у него самого.
В этот момент Катя повела плечом, передавая папку Павлу Олеговичу, рюша на воротнике пришла в движение, и перед глазами Андрея мелькнула крошечная полоска кожи цветом спелой вишни. Всего каких-то несколько миллиметров, на секунду вырвавшихся из-под заслона воротника-стойки погрузили Андрея в пучину безудержных эмоций. Воспаленное воображение тут же дорисовало то, что надёжно скрывала ткань. Авторство сомнений тоже не вызвало…
Сердце защемило от невозможности вернуть время вспять, разорвалось на куски от нежности, от любви, от хрупкой беззащитности Кати… Разум захлестнула яростная злость… Захотелось самому себе незамедлительно свернуть шею.
И в то же самое время эта малюсенькая полоска кожи – краешек печати его взрывоопасной любви - ввергла Жданова в жерло вулкана… желания. Лицо запылало, тело бросило в жар, низ живота томительно заныл, и член медленно начал наливаться настырной твердостью.
Сумасшедшее, отчаянное чувство вины и безудержное захлёстывающее вожделение мешались в гремучий коктейль.
Андрей ожидал чего угодно, только не этого.
Жданов, да ты точно маньяк. Нашёл время! И место… Ты, вообще, соображаешь, где ты находишься? Это Совет директоров, тебя только что сняли с поста президента… Дыши, придурок, спокойно!.... Тут, между прочим, твои родители сидят, и тебе, смею напомнить не 15 лет, а, как минимум, в два раза больше. И возбуждаешься ты на изнасилованную тобой женщину… Которая никогда… никогда… Да которая даже посмотреть в твою сторону не сможет без содрогания и отвращения!…
Никакие увещевания не помогали, брюки медленно, но верно, становились слегка тесноваты в паху.
Андрей нервно придвинул стул, насколько мог, к столу, закинул ногу на ногу и попытался отвлечься.
Жданов, ублюдок, подумай о чём-нибудь другом. О другом… да, надо подумать о чём-нибудь другом… Сейчас… сейчас… Если у неё на шее такие художества, что тогда творится с телом!...
И роскошная податливая грудь с коричневой пуговкой соска под его одержимыми губами незамедлительно явилась перед воспалённым взором.
Фух! Да что ж это делается-то! Дышите глубже, вы взволнованы!
Судорожно облизнув тотчас пересохшие губы, Андрей почувствовал вкус Катиной кожи во рту… Сладковатый, с едва уловимым запахом луговых трав…
«Варенье из герани»! Придурок ты, Малиновский! Что б ты понимал!
Найдя без вины виноватого, Жданов бросил испепеляющий, полный злости и неприязни взгляд на Романа.
Тот излишне суетливо поставил чашку и испуганно уставился на него, безмолвно вопрошая: «Что я сделал-то опять?» и, на всякий случай, увеличивая дистанцию между стульями, прошептал:
- У-у-у, Змей Горыныч!
И во второй раз за сегодняшний день необоснованная агрессия, выплеснутая на друга, помогла выкарабкаться из цейтнота. Напряжение понемногу отпустило. Горячечное возбуждение сменялось безнадежной обреченностью… Липкий и холодный, как клейстер, озноб пополз по телу.
Она никогда меня не простит. Никогда больше не будет моей. Никогда! Я сам себя приговорил на жизнь без Кати... Панически боялся потерять место президента, показаться несостоятельным перед отцом… Думал, что нет ничего важнее… И что же? Оказалось, что всё это можно пережить… Что думать надо было о другом и бояться… тоже…
Безмерное отчаяние и безысходность плотно пеленали Андрея в кокон… Из последних сил цепляясь за действительность, попытался сосредоточиться на том, что говорит отец:
- Ну, что ж, на данный момент, эта вся информация, которую я хотел вам сообщить.
Сейчас все могут быть свободны, возобновим собрание после того, как я проконсультируюсь с Робертом Генриховичем, изучу документацию «Никамоды» и просмотрю отчёты по продажам последней коллекции. Полагаю, что через два часа мы можем встретиться здесь для окончательного принятия решения. А пока – благодарю за внимание. Все свободны.
Наконец-то… Множественный вздох облегчения весенним ветерком пронесся по залу.

* * *

Первым порывом Андрея было бежать вслед за скрывшейся за дверью со всей поспешностью, на какую только была способна, Катей. Что он будет говорить и как объясняться, он старался не думать, чтобы последние крохи решительности не растерять по дороге… Он уже приподнялся с кресла, когда резкий окрик:
- Андрей! - заставил его остаться на месте.
- Нам надо поговорить, - Кира испепеляла его взглядом. Всполохи ярости, освещавшие недобрым огнём её лицо, похоронили слабую надежду на отсрочку разговора.
Андрей ткнул Малиновского локтём в бок и стрельнул глазами на дверь, за которой исчезла Катя.
- Понял, добуду адрес явки, чего бы мне это ни стоило, - взяв под козырёк, прошептал Роман и рванул из конференц-зала.
Глядя на грозную позу Киры, Андрей обречённо понял, что бури не избежать.
Добро пожаловать в скандал… Постоянным клиентам – специальное предложение: два по цене одного...
Устало выдохнул в сложенные лодочкой руки.
Как же я устал… И «вовремя», как никогда… Впрочем, как и всегда…
Перевёл взгляд на Киру и вопросительно повёл бровями, мол, если ты настаиваешь, я тебя внимательно слушаю.
- Почему она, Андрей?
Ни утешать Киру, ни оправдываться перед ней не было ни желания, ни сил… Врать тоже не хотелось…
- Я ей доверяю…- обреченно вздохнул, понимая, что на скорый конец разговора рассчитывать не приходится, что бы он ни сказал…
- Больше, чем мне?... – ответа не последовало, и Кира продолжила. - Как ты мог, Андрей, отдать нашу компанию какой-то секретарше? Как ты мог, ни с кем не посоветовавшись, никому ничего не сказав, лишить нас всего? Ну, хорошо…хорошо… Я понимаю, что ты не смог сказать об этом Павлу Олеговичу и Сашке, но мне… мне-то ты мог рассказать? Ты - мой самый близкий человек, у нас с тобой - скоро свадьба! А ты, единолично всё решив, отдал компанию в руки чужого нам человека! Чужого, Андрей!
Слезы, зазвеневшие в голосе Киры, только усилили ощущение бесполезности разговора и тщётности доказывать что-либо… Решил со всем соглашаться. Молча…
- Андрей, я с тобой разговариваю! Ты слышишь меня?
Вновь не смог сдержать унылого вздоха.
Не глухой,… к сожалению…
Тоскливо глянул на Киру и попытался уговорить себя наплести ей с три короба, как всегда делал... Чтобы она успокоилась… Сначала бы грустно улыбнулась и поджала губы, будто сдерживая слёзы … А потом притворилась бы, что поверила… И они разбрелись бы по своим кабинетам, сделав вид, что между ними всё по-прежнему прекрасно… Как всегда...
Он смотрел на эту любимую им когда-то женщину, с которой он делил постель, собирался поделиться своей фамилией, не брезговал есть одной ложкой,… смотрел и понимал, что их с Кирой история закончилась. Осталась в прошлом… И ничего больше уже не будет… Ни веселой возни и борьбы за одеяло, ни одной на двоих фамилии, ни мороженого с одной ложки, которое от такой сопричастности становилось самым вкусным на свете…
Он устало смотрел на неё и ничего не чувствовал… Ничего…
Будоражил и не давал покоя лишь некоторый дискомфорт, возникший после недавно потушенной эрекции. Сдержаться, чтоб не покопаться в паху, стоило огромных усилий.
Бр-р-р, если бы пёрышком щекотали ноздри, было бы и то легче... Да-а-а, Жданов… Уже пора начинать самого себя бояться… Перед тобой сидит женщина, у которой по твоей вине рухнула размеренная, распланированная и такая понятная ей жизнь… А у тебя самая на этот момент главная проблема, значит, хозяйство своё почесать? Прекрасно! Вполне уже можешь толщиной кожи с Малиновским меряться… И что-то мне подсказывает, что выиграешь наверняка...
- Отдав всё Пушкарёвой, ты одним махом разрушил нашу жизнь, ты это понимаешь?
- Понимаю, - согласился потому, что она этого ждала и хотела услышать.
Только не «отдав», а взяв… Катю…
Нетерпеливо заёрзал на стуле, пытаясь хоть так избавиться от зуда в штанах, который пускал волны мерзких мурашек по телу.
- Андрей! Прекрати дергаться и кормить меня отговорками! Я задала тебе вопрос! – не выдержав, закричала Кира. – Будь добр, ответь мне на него! Ты доверяешь Кате больше, чем мне?
- Больше, чем себе, Кира.

* * *

В кабинет влетел запыхавшийся Малиновский. Имитируя сумасшедшую усталость и смахивая несуществующий пот со лба, со стоном плюхнулся в кресло.
- Уф, агент Шерлок Пуаро, с Вашего задания по Вашему приказанию прибыл!
- Ну и…?
- Может, сам с трёх раз попробуешь угадать дислокацию?
- Кабинет Ветрова.
- Ну-у-у, так неинтересно, мог бы поуважительней отнестись к моим сединам и хотя бы сделать вид, что я не зря в «Зарницу» играл, Катюшу нашу по офису выслеживая.
- Ну, прости, мне сейчас что-то не до твоей тонкой душевной организации…
- А что так? Что ещё случилось? Кто тебя на сей раз обидел? Или это ты опять… уже успел?
- А ты полагаешь, что мало уже имеющегося? Катя… компания… отец… И Кира ещё! Устроила мне допрос…
- С при…страстЬЮ, надеюсь?
- О, да! В лучших традициях…
- Но я смотрю, ты – везунчик, что ни говори. В который раз рискуешь жизнью, а на лице – ни царапинки! И как тебе это удаётся, не перестаю удивляться… Ну, и что осталось непонятным для Киры после такой проникновенной речи Павла Олеговича?
- Хотела знать, почему я отдал компанию Кате.
- Ну, и ты ответствовал, что...?
- Я сказал, что Кате доверяю больше, чем себе… И это - правда, между прочим…
М-да… доверия к себе не осталось ни на грош. Не знаешь, что от себя ждать в следующую минуту…
- Даже так? И что же ты, мой ласковый и… доверчивый зверь, что ты собираешься делать дальше с так лихо приручившей тебя Катенькой?
- Поговорить я с ней собираюсь… Для начала.
- Ой, ты только не рассказывай, что там у тебя в конце припасено. Мне предыдущего повествования за глаза хватило.
- Малиновский! – вскипел Андрей. - Ты о чем-нибудь другом способен думать? Ну, хоть иногда? Кто бы говорил! Сам-то, чем лучше? – и разозлился ещё больше, теперь уже на себя. - Может, попробуешь пару минут мыслить не… в горизонтальной плоскости?
- Ну, знаешь! – наигранно возмутился Роман, и сам того не подозревая, озвучил мысли друга. – Это называется: с больной головы - на здоровую!
Обидчиво поджал губы и демонстративно отвернулся… Но через несколько секунд, поняв, что реакции на свой пассаж не дождётся, вновь воззрился на экс-президента:
- Ну, и чего?
- Не понимаю логики вопроса.
- Чего, говорю, сидишь, к Катюше-юбочке из плюша не идёшь?
- Боюсь.
- А-а-а… Понятно… Ответ не мальчика, но мужа… А другой арии в Вашем репертуаре нет, а то я эту недавно уже слышал?
Н-да… Ошибаешься, Малиновский, это уже другая… песня… Я серьезно опасаюсь собственных реакций… Катя лишает меня разума. Когда я вижу её, я абсолютно перестаю контролировать свои эмоции… Это ж кому рассказать! Президент компании, ну, минуту назад ещё президент компании, сидит на судьбоносном Совете Директоров… хм, в полной боевой готовности… Не говоря уже о случившемся каморке…Что дальше?
- Андрюша-а-а, ау! Вернись на грешную землю. Рано или поздно поговорить с Пушкарёвой тебе всё равно придётся. Как говорится, глаза боятся, руки делают… Тьфу ты, вот почему так, а? Что ни скажи про твою Катюшу, всё время какая-то двусмысленность получается…
- Молчать не пробовал?
- Простите, не обучен. А вот позвольте полюбопытствовать, о чём же всё-таки планируется ваша беседа?
- Если бы я знал! Если бы знал… Я не представляю, Ром, что говорить! Какие слова найти, чтоб прощение вымолить за всё это скотство?... Харакири, молча, сделать у неё на глазах, разве что… Ты видел какая она была на Совете?... Что?! Что я могу сказать этой растоптанной мною девочке?
- Я-то видел, удивительно, что ты смог это рассмотреть… В отражении полировки стола, не иначе… Ну, а как сторонний наблюдатель, могу тебе авторитетно заявить, ты выглядел не менее растерзанным…
- Что ты сравниваешь, ты вообще соображаешь, что ты сравниваешь? Да меня убить мало… без суда и следствия… Хотя, - вновь, как совсем недавно с Кирой, ощущение, что шансов достучаться нет, выросло стеной, - если ты сам не понимаешь, бесполезно растолковывать…
- Да нет, про розовые сопли о прощении я понимаю, без них, понятное дело, никуда… Придётся постараться... А вот что дальше? Что ты собираешься говорить Кате по поводу компании?
- А что по поводу компании?
- Ну, как же? В «Зималетто» - безвременье, а сама компания пока в руках у Пушкарёвой. Так? Так… Кто будет следующим президентом, как думаешь?
- Сашка.
- А почему не Пал Олегыч?
- Отец говорил, что у него какие-то неотложные дела в Лондоне, которые не дают ему надолго здесь задерживаться.
- Не допускаешь, что Пал Олегыч возьмёт и вопреки всякой логике предложит твою кандидатуру?
- Может, конечно,… если Сашка неожиданно наложит на себя руки…
- Думаешь, что всё всё-таки настолько безрадостно?… С прискорбием вынужден с тобой согласиться… М-да, президент «Зималетто» Воропаев… И вот как раз в связи с этим, я тебя и спрашиваю, что ты будешь говорить Кате о компании?
- Знаешь, я после всего произошедшего стал несколько туповат. Не мог бы ты мне более явно эту связь обозначить?
- Я пытаюсь изящно и ненавязчиво натолкнуть тебя на мысль, что если удастся уговорить Катю подписать доверенность на «Никамоду» на твоё имя, то тогда, даже если Воропаев и возглавит «Зималетто», у нас в руках будет роскошный инструмент воздействия на него…
Подперев ладонью подбородок, Андрей удрученно смотрел на Малиновского, как на душевнобольного.
- Тебя послать, Малиновский, или ты сам пойдёшь? Ненавязчиво и изящно…
- Ну, как знаешь… Только учти, что в данную секунду, пока ты тут сидишь весь из себя правильный и пытаешься придумать проникновенные речи, Воропаев может выколачивать из нашей Катюши ключи от рая в виде доверенности на своё имя… А уж, сколько гадостей он способен ей без подготовки наговорить, если своего не добьётся… Об этом даже я предпочитаю не думать.
Услышав последние слова, Андрей похолодел.
О, Господи! Кате только Воропаева сейчас не хватает. Для полного комплекта подонков. Убью гада, даже если он посмеет только голос на неё повысить!
Ни слова не говоря, Андрей вскочил с кресла и почти бегом вылетел из кабинета.
- Давай, Андрюша… Беги, Форрест, беги… Скрещу за тебя пальцы, - Малиновский тяжело вздохнул другу вслед. – Хотя, вряд ли тебе это поможет…

Андрей, тайфуном пронёсся по офису, сметая всё и всех на своём пути, словно боясь, что секунда промедления может изменить всё безвозвратно…
Но не для тебя, Жданов. Ты точку невозвращения уже пересёк…

У самой двери в кабинет главного финансиста Жданов резко затормозил, вернулся и навис над столом Локтевой.
- Светлана Фёдоровна, если кто-нибудь помешает нашему с Екатериной Валерьевной разговору, - схватил стопку бумаг со стола и сунул Свете в руки, – вот, сразу пусть пишет заявление по собственному. Ясно?
- Ясно, Андрей Палыч.
- Отлично, - и уже не мешкая, без стука вломился в кабинет...

Катя, услышав за дверью рык Андрея, оцепенела.
Он здесь!
Схватила первые попавшиеся документы и упёрлась в них взглядом.
Пушкарёва, прекрати устраивать цирк! Посмотреть ему в глаза тебе всё равно придётся… Рано или поздно… Но лучше поздно...
Бумага трепетала в руках, как лист на жесточайшем ветру. Пришлось вернуть её на стол…
Спокойно, Пушкарёва…
До боли сжала в кулаке карандаш и застыла, делая вид, что пристально изучает играющий в чехарду текст. На грохот двери глаз от него не оторвала…

Андрей, на секунду замерев у порога, огляделся.
Слава Богу, одна. Надеюсь, я не опоздал, и Воропаев ещё не успел побывать здесь с визитом…
Неуверенно сделал несколько шагов к столу и выдохнул:
- Кать…
Медленно, очень медленно Катя подняла голову и в упор посмотрела на Андрея…
И Жданов умер… в бездонном омуте отчаянья и боли её глаз… Обволакивающем, затягивающем, закручивающем в круговорот сумасшедшего раскаяния…
Если я не смогу вымолить прощение, меня больше нет.
Он тонул в океане Катиных глаз и даже не делал попытки выплыть…
Спокойный тусклый голос вывел Жданова из ступора:
- Вы что-то хотели, Андрей Палыч?
- Да, Кать, я… - её ровный, даже какой-то безмятежный тон, сбивал с толку, – я, Кать… я хотел… да… Простите меня… Господи, какие же замыленные слова, но где найти другие? Кать… простите меня за… за… Я потерял голову…я обезумел… я…
- Ну, что вы, Андрей Палыч, не стоит извиняться, я всё понимаю… - от напряжения сводило скулы… Тело задеревенело...
Держись, Пушкарёва… Стойкий оловянный солдатик…
- Кать, подождите, послушайте. Я должен вам объяснить, я сам не понимаю, что на меня нашло... – беспрестанно сжимая-разжимая кулаки, Андрей пытался собрать кинувшиеся врассыпную мысли. Безразличие, сквозившее в каждом сказанном Катей слове, убивало прицельным огнём ореховых глаз. Он не был к этому готов… Как совсем недавно он был поражён своей реакцией, так и сейчас его расплющивала и взбалтывала разум, её…
- Ну, почему же, всё понятно, вы переживали за отчёт, а ничто так не подстёгивает чувства, как беспокойство за судьбу собственной компании, не правда ли? - Безликий, лишённый каких бы то ни было интонаций, голос хлестал наотмашь и лишал зыбкой почвы под ногами.
- Кать! Я прошу Вас! Дайте мне сказать. При чём здесь компания! Я сошёл с ума от ревности, я совершенно… - дверь за спиной приоткрылась.
Жданов скривился, как от зубной боли и, не оглядываясь, прорычал:
- Я, кажется, предупредил, заявление на стол! – и уже не сдерживаясь, заорал во всю глотку. – Быстро!
Ответа за спиной не последовало. Взглянув в расширившиеся от ужаса глаза Кати, Жданов обернулся:
- Папа!... Пап,… а я… я не думал, что это ты… Прости, пожалуйста,… я…
- Андрей, я хотел бы поговорить с Екатериной Валерьевной наедине, если ты не возражаешь… Ты не мог бы оставить нас?

* * *

Выйдя за дверь, Андрей увидел на всех парах несущегося на него Малиновского:
- Андрюх, Пал Олегыч приходил, интересовался, где теперь обитает наш Щелкунчик.
- Знаю, - полыхнул молнией из-под насупленных бровей Жданов.
Что за человек! Как об стенку горох!
- Он сейчас разговаривает с Катей.
Оглянулся по сторонам и, увидев вросших в рабочие места Локтеву и Пончеву, благоразумно решил сменить месторасположение. Схватил Малиновского за локоть и потащил прочь:
– Пошли, в кабинете поговорим.

* * *

Несколько мгновений Павел Олегович, молча, внимательно смотрел на Катю, пытаясь понять, правильно ли поступает. Наконец, приняв какое-то решение, произнёс:
- Так вот Вы где устроились… Я хотел с Вами поговорить, Катя, – махнув рукой на стул, стоящий у стола, спросил: – Вы позволите?
- Да, конечно, Пал Олегыч, присаживайтесь, пожалуйста.
- Спасибо… Катя, я пришёл узнать Ваши дальнейшие планы относительно… - помедлил несколько мгновений и уверенно произнёс: - нашей компании…

* * *

Влетев в президентский кабинет, Жданов растянулся в кресле и, смиренно сложив руки на груди, прикрыл глаза. И только рваный ритм барабанящего по ножке стола ботинка выдавал сумасшедшее нервное напряжение на вид утопающего в неге экс-президента.
Некоторое время Малиновский, ни слова не говоря, взирал на Андрея и решил, в конце концов, нарушить показное умиротворение:
- Палыч, ты это… давай прекращай с креслом прощаться путём внутреннего монолога. Не кажется ли тебе, что несколько несвоевременно сейчас тут загорать?
- А что мне прикажешь делать? – словно дождавшись щелчка спускового крючка, Андрей рывком выдернул себя из кресла и понёсся по кабинету.
- Для начала - поведать другу о своих достижениях. Ты поговорил с Пушкарёвой? – Малиновский закрутился на стуле, с трудом успевая следить за мечущимся Ждановым.
- Не успел… Но успел понять, что она не намерена меня слушать.
- Ну, это меня не удивляет. Слушать тебя – дело, прямо скажем, нелёгкое. А в последнее время – так просто непосильное… М-да… Не успел, стало быть… - Роман досадливо покачал головой. – А должен был… Вот что теперь прикажешь делать? Чего теперь ждать от этой обезьянки с гранатой?
- Та-а-а-к! – Жданов со всей силы саданул кулаком по столешнице. Трубка телефона, слетев с насиженного места, жалобно запикала. На миг Роману показалось, что бронзовая птица взмахнула крыльями в попытке убраться подальше от разъярённого Андрея, который тем временем в выражениях не стеснялся:
- Малиновский! Всё! Слышишь?! Всё!!! Достал! Самое распоследнее тебе предупреждение! В следующий раз никаких политесов я с тобой разводить не буду, даже не надейся! Без предупреждения организую радушную встречу моего кулака с твоей хамоватой физиономией! – прервав на минуту забег, Андрей навис над Малиновским, демонстрируя наличие обозначенного кулака: – Ясно?!
- Более чем: о Пушкарёвой – либо хорошо, либо ничего. Так? Прекрасно, по рукам.
Роман хотел скрепить договорённость рукопожатием, но «только пыль клубилась за повозкой» - Жданова уже и след простыл.
- Андрей, у меня голова закружилась от твоего марафона! Присядь, отдохни… Зачем Пал Олегыч пошёл к Пушкарёвой, как думаешь?
- Распять за загубленное «Зималетто», - Жданов послушно с размаху рухнул в кресло и принялся разбирать на составляющие попавшийся под руку степлер.
- Да нет, он бы с тебя начал… - задумчиво причмокнув, Малиновский откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. – Тут что-то другое… Знать бы только что…
- Может, хватит идиотизировать? – вскипел Жданов и вновь рванул на дистанцию. - Компания принадлежит Кате. Что может отец выяснять у неё? Неужели трудно догадаться? Дальнейшие действия, конечно. А может, какие-то неясности у юриста возникли с документами…

* * *

- А ситуация складывается следующая... Мы с Робертом Генриховичем успели ознакомиться с документами и пришли к выводу, что ваш план действует и вполне жизнеспособен. Сейчас прекратить судебный процесс означало бы мгновенную гибель «Зималетто»… Этого я допустить не могу, поэтому прошу Вас продолжить претворять ваш план в жизнь. Я со своей стороны сделаю всё возможное для содействия Вам в этом. На днях в Лондоне у меня должны состояться переговоры, от исхода которых будет зависеть заключение весьма выгодного для «Зималетто» контракта…
- Пал Олегыч, мне кажется, что перспектива сотрудничества со мной Александра Юрьевича не обрадует…
- А кто Вам сказал, что руководить компанией будет Саша?

* * *

- Вот она, ирония судьбы: Александр Воропаев – президент компании, которая со всеми потрохами принадлежит Екатерине Пушкарёвой. Это, я тебе скажу, просто – страшная-страшная сказка с крайне печальным концом… - наткнувшись на предупреждающий суровый взгляд Андрея, Роман суетливо заерзал: – Ну, эта… «Красавица и чудовище», - и чтоб уж совсем не возникло никаких разночтений, уточнил: - В роли последнего – восседающий на троне «Зималетто» Воропаев.
- Не беги впереди паровоза. Сашка – ещё не президент…
- Ну, ещё - нет, любитель формальностей. Ещё – нет, но скоро будет, - горестно вздохнул Малиновский. – Если только…
- Что? – сбавил скорость Андрей.
- Если Катька ка-а-ак возьмёт, да ка-а-ак откажется отдать «Зималетто» законным владельцам, на тебя немного обидевшись. Ты же не смог даже элементарного сделать – выпросить у девочки прощения! А вот второй попытки может уже и не быть…
- Я пытался! Она не хочет меня слушать!.. Точнее, она не слышит меня! Ведёт себя так, будто ничего из ряда вон выходящего не произошло… - Андрей тигром метался по кабинету. – Андрей Палыч, всё в порядке. Я всё понимаю, Вы переполошились из-за компании… - отчаянно жестикулируя, передразнил Жданов. – Дурдом какой-то!
Папка с документами, так некстати оказавшаяся в поле его зрения, красным птеродактилем упорхнула в сторону окна.
Малиновский тем временем вновь вернулся в своё обычное состояние последних дней: соорудил из физиономии скворечник.
- Малиновский! Муха залетит! – следующая папка в руках Андрея, приготовилась совершить рейс «Жданов-Малиновский»
- Насчёт мухи не знаю, а вот кто-нибудь другой может… - ловко увернувшись от летящего в голову снаряда, Малиновский повертел пальцем у виска: – Так! Спокойно, Склифосовский! Во-первых, прекрати швыряться рабочим инвентарём Воропаева в народное достояние, - Роман с благоговением погладил себя по голове. – Во-вторых, угомонись и прекрати бить мировые рекорды по бегу, я всё равно секундомер дома забыл… А, в-третьих, перестань рассказывать вещи, которые ставят меня в тупик. Я вообще всерьёз начинаю опасаться за собственную вменяемость… Это что же получается? Ты, как я и предполагал, Катьку настолько не впечатлил своей эквилибристикой, что она и говорить об этом не желает?.. Н-да… Не перестаю любопытствовать: каков же тогда в этих делах Зорькин?
- Метр с кепкой! – у Жданова с новой силой повалил дым из ушей.
- Чего?
- В прыжке, говорю, он – метр с кепкой!
- Зато, как выясняется, лежа – Сабонис… Стоп, ты что, опять начинаешь? Завязывай со своей ревностью, Жданов, тут и без этого дел - выше крыши. Неровен час, пойдём к Урядову за выходным пособием под громогласный хохот Воропаева, а он тут с Зорькиным… кхм… меряется…
- Это я начинаю? Я?! Может, это я про Зорькина сейчас вспомнил? Ха, Жданов, а ты о нём забывал? И при чём здесь этот Зорькин? Да при всём, чёрт бы его побрал!!! Рома, последний раз взываю к остаткам твоего разума: прекрати 25 часов в сутки думать исключительно о сексе! Кто бы говорил! Сам, того и гляди, дрочить начнёшь на планёрках!
- Па-апрошу меня не оскорблять! Я, как верный друг и соратник, вот уже который день, думаю исключительно о твоей Катеньке и только о ней! А для меня, между прочим, секс и Пушкарёва – вещи несовместимые. Это ты у нас, как выяснилось, всеядный… Вот и напортачил выше крыши… А исправить – кишка тонка… И требовалось-то от тебя всего ничего: попросить прощения. В 20 секунд можно было уложиться… Ну, в 30, если с припаданием на оба колена… а ты… - Роман безнадёжно махнул рукой.
- Малиновский, попробуй всё-таки дозвониться до своего мозга! – вновь взорвался Жданов. – Прекрати безостановочно пороть чушь! Ты слышишь, что я тебе говорю? Она не даёт мне даже шанса оправдаться! Я не знаю, что должен сделать, чтобы Катя меня простила, но за то время, что я провёл у неё, успел понять, что словами этого не добиться. Не достучаться до неё… Понимаешь, нет?
В ответ Роман удручённо вздохнул:
- А как добиться? Делами? Ну, тогда…
- Что-то мне подсказывает, что тебе лучше не продолжать, - перебил его Жданов. – А для тех, кто на бронепоезде, повторю, Я НЕ ЗНАЮ!
Андрей рушился под прессом навалившихся проблем, и собирать себя из месива обломков и разномастных кусков с каждым часом становилось всё сложнее. Внезапно осознанная любовь к Кате скреплению себя воедино отнюдь не способствовала, а, наоборот, с лёгкостью разбрызгивала наспех собранную мозаику Ждановского сознания и собирала свои причудливые узоры, понять которые Андрей не мог за сумасшедше-сменяющимися событиями. Пререкания с Романом отвлекали, не давали успокоиться и подумать. Бездонный омут отчаяния затягивал и убивал.
В жизни, ставшей с ног на голову, попробуй достигнуть дна.
Роман выдёргивал Андрея из водоворота безысходности и заставлял барахтаться.
Бесцельно… Просто так... Для кругов на воде…
- Ром, хоть на минуту перестань ёрничать и попытайся представить себя на её месте, - устало предпринял ещё одну попытку продраться сквозь цинизм друга Жданов. - На секунду!... Что она думает в свете того, что знает о твоёй писанине? Как она всё это расценивает?
- Не думаешь же ты, что она считает твоё, так сказать, внезапное вторжение частью плана совращения?
- Именно так. Она думает, что это претворение твоего идиотского плана!
- Ну, знаешь! – деланно возмутился Малиновский. - Нечего тут авторские права нарушать и домысливать черт те что! В инструкции такого не было! И вообще, это как же себя надо не любить, чтоб до такого додуматься!
- А у неё были прекрасные учителя в этом. Я и ты.
- Да мы с тобой… М-да… - Малиновский пригорюнился. Такая привычная жизнь скатывалась в рулон и летела в тартарары, а Роман, как ни пытался, не мог ухватить её хотя бы за кончик и удержать. - Палыч, а что мы с тобой всё о Пушкарёвой да о Пушкарёвой? Давай-ка задумаемся о нашей нелёгкой судьбине? Вот ты как считаешь, Воропаев нас по-тихому уволит или устроит показательную казнь?
- После того, что могла бы сегодня сделать со мной Катя, всё, до чего извратится больная фантазия Воропаева, покажется мне детским лепетом, - Андрей задумчиво теребил мочку уха. Безразличие сквозило в каждом слове.
Роман зябко поёжился:
- При чём здесь Катя? Я тебя об Александре спрашиваю. Пушкарёва нас уволить не может, слава тебе Господи. Нету у неё таких полномочий.

* * *

- Павел Олегович, я не могу… - низко опустив голову, Катя изо всех сил пыталась не заплакать, - Простите...
- Я прошу Вас, не отказывайтесь сразу, подумайте.
- Я… я не могу… - Катя вонзила ногти в ладони и с ужасом поняла, что ещё чуть-чуть и зарыдает в голос. Силы иссякали. Планы, стиснув зубы, дожить до вечера, а завтра с утра начать новую жизнь, в которой не будет и намёка на «Зималетто», были сметены тихим голосом Павла Олеговича.
Жданов-старший, не говоря ни слова, смотрел на Катю, и во взгляде закипало разочарование…
Повисло гнетущее молчание… Павел Олегович ждал объяснений.
Катя почувствовала неимоверную усталость. На глаза навернулись слёзы, щемящая жалость к себе на секунду затмила всё, и, не успев подумать о последствиях, Катя выпалила:
- Если я займу пост президента некоторым работникам придётся уйти… Мы не сможем работать вместе… - и сама остолбенела от произнесённого. Вцепилась побелевшими пальцами в край стола и замерла. Несколько секунд наступившей оглушающей тишины сминали крохи оставшегося сопротивления лучше всяких уговоров.
Зачем я это сказала? Зачем?!
Раздавшийся спокойный голос Павла Олеговича взъерошил тишину колючими шипами:
- Я предлагаю Вам не формальное управление компанией. Вы вольны будете поступать так, как посчитаете нужным… В разумных пределах, конечно. На правах руководителя «Зималетто» Вы будете вправе решать кадровые вопросы сами. И я не буду в это вмешиваться… Но… я хочу Вас попросить, Катя, не рубите с плеча. Подумайте прежде, чем принимать окончательное решение, – Павел Олегович чуть помедлил, бросив проницательный взгляд на понурившуюся Катю, и уверенно продолжил: - Андрей горяч, импульсивен, многие его поступки на посту президента были далеки от совершенства, но он искренне любит компанию… И мне кажется, для него очень важно принять участие в выходе «Зималетто» из кризиса… Но! Если Вы решите, что его уход – это то, что необходимо в данный момент, я не буду Вам препятствовать в этом.
Катя окаменела.
Как он узнал, что я говорила о нем? Что Андрей рассказал отцу?
Глядя на сжавшуюся фигурку в, казалось, необъятных размеров кресле, Павел Олегович понял, что не ошибся.
Если я скажу, что удивлён, я совру… Но что же произошло? Что ещё натворил мой сын?... Ведь совсем недавно она глаз от него не могла отвести.

* * *

- Андрюх, надо, наконец, успокоиться и решить, что делать дальше. Спокойно, без сердца, подумать и правильно вырулить из создавшейся ситуации… Ты отдаёшь себе отчёт, что, чем дольше ты бездействуешь, тем сильнее усугубляешь ситуацию? Нет времени истерить в бегах! Понимаешь ты? Нет!

* * *

- Сколько у меня времени? – прошептала Катя. Усилия, которые пришлось приложить для этого, окончательно лишили её сил.
- Подумать? Думайте, Катя. Я Вас не тороплю, - с этими словами Павел Олегович вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.


Последний раз редактировалось Фассбиндер 06 ноя 2007, 13:06, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 13:03 
Не в сети
Независимая
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 25 окт 2007, 01:35
Сообщения: 8252
Откуда: Israel
natally писал(а):
Фассбиндер, я читала вас на НРКмании и рада, что есть возможность сказать СПАСИБО за ваш огромный талант. Это действительно дар - описать такую страшную сцену с глубоким, рвущим душу психологическим фоном...
Такой подарок, что вы вернулись!! Спасибо ещё раз!

ППКС полный. :Rose:
Можно осторожно спросить? А продолжение будет?
Ваше произведение захватывает. Не зарывайте талант. Очень прошу. Пишите. :Rose:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 13:09 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 05 ноя 2007, 16:50
Сообщения: 13
Глава 5.

Некоторое время Катя сидела, не шевелясь, в ватном безжизненном оцепенении.
Ещё вчера она не могла представить, как проживёт сегодняшний день. С ужасом думала об этих бесконечных часах, которые она будет вынуждена провести в «Зималетто». Отвернувшись к стене, пальчиком обводила замысловатые узоры гобеленовой обивки дивана и уговаривала-уговаривала себя, что это всего лишь один день.
Нужно потерпеть. Взять себя в руки и пережить один день… Каких-то несколько часов…
Совсем недавно день, в котором был Он, пролетал незаметно… Зато ночь казалась громадной чёрной пропастью, разделяющей её и Его. Мучительно тянулись минуты, медленно приближая миг блаженства – возможность вновь дышать пьянящим сладким воздухом рядом с Ним…
Но всё изменилось… День стал ночью, окутавшей Катю мрачной непроглядной тьмой…
И даже ещё вчера Катя думала, что сможет выстоять. Стиснув зубы, цепляясь за ускользающее сознание, она медленно, но верно, двигалась к поставленной цели – сегодняшний вечер.
Скоро наступит вечер и потушит огни «Зималетто». Для неё – навсегда…
Но теперь её планы рушились, как карточный домик. Прошлое ни в какую не хотело забирать «Зималетто» себе, упорно оставляя его в настоящем…
Ставшее невыносимым существование рядом с Ним растягивалось в бесконечное слово «полгода». Представить себя в конце этого времени Катя не могла, как ни пыталась… Никакие уговоры не помогали… Поверить в то, что она сумеет это вынести, не получалось…
Пол-го-да…
Слово казалось длинным, как извилистый серпантин, убегающий куда-то за горизонт…
Одна-единственная мысль билась в силках, не давая возможности прийти в себя и успокоиться…
Я этого не вынесу! Не вы-не-су!
Хотелось одного – бежать, ни о чём не думая, без оглядки…
И в то же время этот душераздирающий немой вопль накрывало осознание того, что она не сможет отказать Павлу Олеговичу… По многим причинам…
…Потому, что чувствует свою вину за создавшееся положение…
…Потому, что нет убедительных причин для отказа, о которых она могла бы ему рассказать…

Через силу Катя подняла руку и, содрав трубку с аппарата, медленно потащила её к себе по поверхности стола, словно неподъёмную тяжесть. Автоматически набрала номер, заранее предугадывая исход разговора:
- Алло, мам! Это я… Уже лучше… Нет, температуры вроде нет… Мам, а Коля у нас?... Позови его, пожалуйста…
Голос из динамика заискрился оптимизмом и жизнелюбием финансового директора:
- Пушкарева, проверяешь явку подчинённых на работу? Ну, так, докладываю. Я, Кощей, чахнувший над златом «Никамоды», уже на месте… - озадаченный молчанием Кати, подул в трубку, - Фу, фу, фу-фу! Алло! Пушкарёва, ты меня слышишь?
- Слышу, - прошептала Катя. – Коль, случилось непоправимое…
- Нет, только не это! Вика уволилась из компании… - Зорькин в отчаянии сел мимо стула.
- При чём здесь Вика?!
- А что тогда? Жданов забрал у нас «Никамоду», и я - снова безработный?
- Хуже, Коля! Пал Олегыч предложил мне возглавить «Зималетто» - выпалила Катя в паузе страшных догадок друга.
От возможных ушибов и сотрясения Зорькина спасло только то, что упасть ниже пола он просто не смог.
- Алло, Коля? Коля! – настала очередь Кати дуть в бездушную пластмассу. – Алло-о-о-о…
- Пушкарёва!!! – завопила ожившая трубка фальцетом ошалевшего Зорькина. – Поверить не могу, Катька – президент «Зималетто»! Ура, товарищи! Ура-а-а-а!!!!
- Коля, успокойся! – попыталась угомонить разошедшегося друга Катя, но не тут-то было. Зорькин заливался соловьём, захлёбываясь и глотая слова от радости:
- Вот это скачок в карьере! Вот это я понимаю: из грязи – в князи! Ой, прости, прости, Пушкарёва! Из секретаря – в президенты, я хотел сказать! Мало того, ты теперь – дважды президент! Гип-гип, ура! Головокружения нет от успехов, а? – попытался всё-таки проявить заботу о ближнем, но, не удержавшись, вновь заорал:
- Оле-оле-оле-оле!
- Ко-ля! Я ещё не дала своё согласие! И не уверена, что дам… - вопли на том конце провода мгновенно стихли. – Алло? Коля? Алло! Да что ж за связь такая! Коля!
- Я здесь, Пушкарёва, - тусклым эхом удрученно отозвался Зорькин. – Как это, не дала согласие? А чего ты ломаешься-то?
И тут до Кольки в полной мере дошёл смысл происходящего:
- Постой, а с чего вдруг Пал Олегыч предложил тебе это?
- Потому, что Совету директоров стало известно истинное положение дел в компании.
- Поня-я-я-ятно, - протянул Колька, чуть помедлил, но, поняв, что развёрнутого объяснения не последует, закончил, - что ничего непонятно… Каким образом это им стало известно?
- Неважно, Коля. Сейчас не об этом. Я тебе звоню, посоветоваться, что теперь делать? Как мне отказаться от этого предложения?
- Так тебе мой совет нужен, или ты просишь придумать, как тебе этого совета избежать? – ухмыльнулся Зорькин.
- Коль, пойми, я не могу управлять «Зималетто», - умоляюще простонала Катя.
- Почему не можешь? Очень даже можешь! Не дрейфь, Кать! Ты же знаешь, я всегда тебе помогу, если что... Да ты ведь фактически давным-давно ведёшь все дела компании, ты справишься, я в тебя верю!
- Коль, спасибо, конечно, но дело совсем не в этом… - Катя осеклась. Как и Павлу Олеговичу, своему лучшему другу, она не могла рассказать настоящую причину отказа.
- А в чём? А, может быть, в ком, а, Кать? Ты из-за Жданова, да?.. Знаешь, а я вот даже рад, что так вышло. Так ему и надо.
- Мы, кажется, обо мне говорили, не о Жданове…
- Ну, а что о тебе? Твоя совесть ведь чиста? Ты ж его не подсиживала и не виновата, что все его махинации выплыли наружу.
Ты, похоже, единственный, кто так считает, Колька.
- А раз уж так произошло, глупо было бы отказываться… Да Жданов ещё благодарить тебя должен за то, что ты соглашаешься и спасаешь компанию!
Он уже… отблагодарил… Признательность его не знала границ…
Катю передёрнуло:
- Не нужно мне его благодарностей!
- Ну-ну, не надо, так не надо… - Коля замолчал, собираясь с мыслями. – Хорошо, ты зла на Жданова, допустим… Но он ведь не один работает в компании? А ты сама говорила, что, если президентом «Зималетто» станет Воропаев, он разберет её, как конструктор, так? И что тогда, а? Как же Женсовет? Что будет с ними? А Пал Олегыч, который так тебе доверяет? - Зорькин прекрасно знал свою подругу и был точен в выборе кнопок давления. – И если он предлагает управление тебе, значит, у него есть на это веские причины. В противном случае, он сам бы возглавил компанию… Или уж, на худой конец, оставил бы Жданова на посту. Хуже уже всё равно не будет… А раз он этого не делает, значит, он рассчитывает, что ты справишься с этим лучше… Да и кому, как не тебе, вытаскивать компанию из кризиса? Тем более что ты тоже руку приложила, чтоб её туда загнать, не забывай.
- Я помню, Коль… Но я не могу работать… с Андреем… Палычем, - в отчаянии выжала из себя Катя, прекрасно понимая, что всё уже решено.
Повисло молчание. Кольке понадобилось некоторое время, чтобы найти достойный аргумент. В конце концов, весьма весомый, как ему показалось, был найден, и Зорькин с воодушевлением изложил его подруге:
- Катька, так ты же его теперь можешь запросто уволить! За все его гадости. Вместе с его дружком Малиновским! Пусть оттачивают своё мастерство обольщения в другом месте. Подлость должна быть наказана, и у тебя есть полное моральное право отомстить…

* * *

- До выхода компании из кризиса президентом «Зималетто» должна стать её фактическая владелица… Екатерина Валерьевна Пушкарёва.
От звука разорвавшейся бомбы у всех, видимо, заложило уши. Наступившая могильная тишина обрушилась на Катю. Она сидела, боясь пошевелиться. Казалось, любое движение повлечёт за собой сход лавины.
Тишина разъедала сознание, забивала поры, мешала дышать. Мелкий озноб колотил тело. Прошедшие несколько секунд показались вечностью.
Пушкарёва, и ты собираешься в таком состоянии протянуть полгода?

Наконец молчание взорвалось разноцветным фейерверком нескольких голосов:
- Пушкарёва?! – раскрошив в кулаке сигару, исступлённо протрубил Воропаев.
- Катя?! – Кира задохнулась от ужаса и негодования.
- Кто?! Это?! – закорчился в конвульсиях омерзения Милко.
- Екатерина Валерьевна?! Ошеломиссимо! – заворковал Урядов, стреляя глазами на новоявленную начальницу и наклоняясь в уважительном полупоклоне.
- Паша! Что ты творишь? Подумай, что ты делаешь?! – пыталась воззвать к голосу разума мужа Маргарита Рудольфовна.

В этом многоголосии и переплетении звуков не хватало первых двух скрипок.
Малиновский впал в транс и, разинув рот, с благоговейным трепетом смотрел на Павла Олеговича, как на нежданно явившегося Командора.
Вот уже в который раз за последнее время Роман пребывал в растерянности и не знал, как реагировать.
С одной стороны, он был несказанно рад тому, что Воропаеву вновь не повезло, и тот не станет его непосредственным начальником...
С другой стороны, перспектива управления «Зималетто» Пушкарёвой печалила его ничуть не меньше...
Хрен редьки не слаще…
Ничего хорошего это назначение не сулило… Лично ему…
Андрей сидел, сцепив руки в замок и низко склонив голову. Кровь грохотала в висках. Палитра эмоций блистала удивительным многообразием.
Она будет рядом! Как минимум 6 месяцев она будет каждый день переступать порог «Зималетто»!.. Полгода!.. Всего полгода… Успею ли я за такой короткий срок добиться её прощения?.. Жданов, с чего ты решил, что она захочет терпеть твоё присутствие в компании?.. Да ты – идиот, если думаешь, что Катя позволит тебе остаться здесь… С ней…

* * *

Никогда ещё подслушивание не причиняло Клочковой столько нравственных и физических страданий, как в этот раз.
Несколько мгновений она, превратившись в соляной столп, стояла не в силах поверить в услышанное. А убедившись, что слух её не подвёл, Вика, как воздушный шарик, внезапно лишившийся воздуха, опавшим осенним листом тихо спланировала на пол.

* * *

Растревоженный улей шокированных акционеров собирал звуки и голоса в клейкую вязкую массу возмущенного негодования. Хлёсткие несправедливые слова, словно стрелы, вонзались в сознание, причиняя физическую боль.
Сжавшись в комок, Катя ждала звука того голоса, тарана которого не надеялась ни выдержать, ни избежать…
Презрительно молчит и не находит слов от ужаса…
Горький комок подкатил к горлу и вместе с ним поднялась яростная злость на себя… За то, что в этом шквале истерики она ищет и не находит звука его голоса, за то, что её всё ещё волнует его реакция… Перед глазами замельтешили снежинки, предвестницы слёз.
Пушкарёва, не вздумай сейчас разреветься! Более неудачного времени и места сложно придумать! Держись! Осталось совсем немного… Когда же закончится этот день!
Дрожащий в горле ком, пускал противную дрожь по телу и сдаваться не собирался. Сил бороться с собой не осталось…

Павел Олегович обеспокоено посмотрел на Катю и решительно поднялся из-за стола:
- Думаю, на сегодня достаточно. Остальное: новые назначения, - Жданов-старший бросил на Катю быстрый взгляд, - и подробный план дальнейшей работы компании мы обсудим завтра на совещании. Во сколько, Екатерина Валерьевна? – вновь взглянул на Катю.
- В девять?... - полувопросительно едва прошелестела та.
- В девять. Прекрасно, - Павел Олегович протянул руку жене, приглашая её подняться и давая всем остальным понять, что разговор окончен и далее обсуждать своё решение он не намерен. Увидев, что Катя тоже поспешно встала, подождал, пока та покинет конференц-зал, и только после этого сам двинулся к выходу.

* * *

- Ну, Пал Олегыч, ну, и стратег! Вот это я понимаю, ход конём! То есть лошадью, – Малиновский, хлопая себя по коленям, таращил глаза то ли в восхищении, то ли от досады. – Действительность оказалась гораздо страшнее предположений. Пушкарёва – президент! – Схватившись за голову, Роман закачался из стороны в сторону. – А ты говорил, она уволится! Куда там! Ужастик наяву! «Бэтман возвращается», – соединив указательный и большой пальцы обеих рук, поднёс импровизированные очки к глазам, но вовремя спохватился, - Не-не-не, я хотел сказать,…м-м-м, «Возвращение блудного попугая», - но тут не к месту вспомнил неудачную попытку Катиного преображения и, не удержавшись, прыснул в кулак. Стрельнув глазами на насупившего брови Жданова, тут же принявшегося оценивающе взвешивать в руке бронзовую птицу, Малиновский в миг посерьезнел.
Тьфу, ты! Язык – враг мой. Роман, лихорадочно соображая, поспешил исправиться:
- Мелодрама! Мелодрама, я хотел сказать! Эта… Эта, как её... – Малиновский защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить что-нибудь щадяще-спасительное, - «Возвращение в Эдем»! Вот! – Малиновский радостно потёр руки – удалось-таки избежать кровавой расправы.
Ха! Президент компании после встречи с крокодилом, но до столкновения с ножом пластического хирурга.
Но вслух свои уточнения Роман благоразумно решил не произносить.
- Всё? Искрометная передача «Кино в деталях с Романом Малиновским» закончилась?
- Всё, - согласно кивнул Малиновский. - Эфирная сетка свободна для экстренного выпуска новостей, - Роман схватил со стола первую попавшуюся бумажку, и беспрестанно тыча пальцем в переносицу, якобы поправляя несуществующие очки, начал «чтение» с листа и угрожающе зачеканил:
- Внимание-внимание, говорит… компания! Сегодня без объявления войны Катя Пушкарёва вероломно напала на «Зималетто», - Ромка зашевелил пальцами, как щупальцами империализма на плакатах Кукрыниксов. – В ходе непродолжительных локальных боёв враг, коим являлся Александр Воропаев, был повержен и стёрт с лица модного дома.
- И это не может не радовать. Многое я бы отдал, чтоб ещё раз увидеть стекающую под стол физиономию Сашки, - подхватил Андрей и нервно засмеялся, вспомнив ошарашенный взгляд Воропаева, провожающий пролетающее мимо кресло президента. – Только собрался взгромоздиться на креслице, а тут – нА тебе! – Жданов с грохотом водрузил птичку в центр стола. - Занято! Приходите завтра! – и Андрей от души расхохотался. На секунду перед Романом промелькнул прежний Жданов.
- Вот чего ты веселишься? Что смешного-то? – недовольно взбрыкнул Малиновский. – Не вижу поводов для радости. По мне, так лучше – Сашка…
- То есть ты предпочёл бы быть уволенным Воропаевым? Женоненавистник! – продолжал дёргано дурачиться Андрей.
- Думаешь, Катька всё-таки нас уволит? – Малиновский вновь вплотную озаботился своей нелёгкой судьбой.
- Тебя – безусловно, - мнимое веселье выплёскивалось короткими нервными смешками.
- Ух, ты! А тебя, можно подумать, в каморку запрёт для особой надобности, - ехидно усмехнулся Роман.
- А я уйду сам… - мгновенно став серьёзным, Андрей принялся мерить шагами кабинет, уткнувшись взглядом в пол. – Не хочу мозолить ей глаза и всякий раз напоминать… - споткнулся на ровном месте, – о себе.
- Ну, да, ну, да. А так, швырнёшь ей заявление на стол, мол, не хочу, Катька, работать под твоим началом. Не могу и не буду. Раз я своими сексуальными кренделями не добился своего – в тёплом кресле не остался – то и видеть тебя больше не желаю… Прелестная пастораль … - сарказм сочился из Малиновского, разъедая пространство вокруг себя.
- А что ты предлагаешь? Остаться? Как ты не понимаешь, в этом нет никакого смысла! Если останусь, она будет думать, что я из-за «Зималетто» упираюсь. Любой полушаг к ней будет расценен, как попытка любой ценой удержать компанию в своих руках…
- Так я тебе об этом же толкую! Зачем уходить самому, если, один чёрт, ничего не изменится? Останешься ты или уволишься, в любом случае у Кати этому найдётся одно-единственное объяснение… - Роман горестно цмыкнул, - Знаешь, что я вот тебе посоветую? Как друг?
- Осторожней, Малиновский. Моменто мори, - предупредил Андрей голосом, способным заморозить мух на лету, демонстративно разминая ладони. - Пять раз подумай прежде, чем сказать.
- Ой, да ладно! Стращаешь! - Роман оказался морозоустойчивым сверх меры. - Не бойся, всё уже вырезано цензурой, тебе понравится.
- Ладно, выкладывай, - мрачно разрешил Жданов. Этого горбатого и могила вряд ли исправит…
- Я посоветовал бы тебе горячку не пороть, а отдаться Пушкарёвой, - Роман нарочито затянул паузу и зыркнул на Андрея чертями глаз. Жданов заметно посуровел, и Малиновский заспешил продолжить:
- В смысле, пусть Катька сама принимает решение. Не будем ей помогать в этом. Заодно оценим градус её ненависти к тебе. Ты же что-то говорил про наказание с её рук? Вот и сиди… ровно… Оправдывай свою звучную фамилию - жди… Утро вечера мудренее. Вот завтра и посмотрим, что Катька… намудрит... Уволит, гордо вздернем подбородки и уйдём. Не уволит…
- Думаю, такой вариант даже в расчёт брать не стоит, - досадливо поморщившись, перебил Андрей.
- Хочется всё-таки надеяться, что Катенька думает по-другому... – оптимизм Малиновского вновь вышел на работу. Сверхурочно. На полставки. – Надежда ведь умирает последней…
- Знаешь, на кого ты сейчас похож? – блики жизнерадостности друга действовали на Жданова, как красная тряпка на быка.
Ну-ка, ну-ка, полюбопытствуем. Ромка дурашливо-подобострастно уставился на Жданова, подперев подбородок ладонью. Ну же, вещайте, внимаю, мой низложенный президент.
- На утопающего, бультерьером вцепившегося в соломинку, - чем больше хорохорился Малиновский, тем мрачнее становился Андрей.
- Даже если это и так, - жизнелюбие Романа стояло насмерть, - всё равно выгляжу гораздо презентабельней, чем ты… С петлёй на шее…


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 13:14 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 05 ноя 2007, 16:50
Сообщения: 13
Ещё раз спаисбо за тёплые слова и такую высокую оценку моему графоманству. :red:

Modin писал(а):
Можно осторожно спросить? А продолжение будет?

Обязательно будет. Но не сразу. :oops:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 13:17 
Не в сети
Восточная
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 23 окт 2007, 18:44
Сообщения: 457
Откуда: Ростов на Дону
Рада Вас приветствовать на новом форуме. Перечитала все заново,как будто в первый раз. Спасибо Вам большое . :Rose: :Rose: :Rose: :Rose:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 13:46 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 23 окт 2007, 10:48
Сообщения: 290
Откуда: Петропавловск-Камчатский
Вау!!!!
Устраиваюсь поудобней и жду…


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 14:31 
Не в сети
Романтичная

Зарегистрирован: 23 окт 2007, 01:16
Сообщения: 1081
С возвращением

_________________
ПОЖАЛУЙСТА, УДАЛИТЕ ПРОФИЛЬ!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 14:35 
Не в сети
Хоббит Лютик
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 окт 2007, 11:23
Сообщения: 3610
Откуда: Одесса
ААААААААА :Yahoo!: :Yahoo!: :Yahoo!: :Yahoo!: :Yahoo!:
Фасси,с новосельем :Rose:
Очень жду продолжения :oops:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 15:17 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 20 окт 2007, 23:23
Сообщения: 519
Откуда: Татарстан
Надеюсь, новый домик не будет пустовать :oops:

Мы очень соскучились, Фасси, по тебе и твоим героям :wink: Ждем с нетерпением ВСЕГДА! :friends:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 15:41 
Не в сети
Лаврик- очаровательный свиненок
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 окт 2007, 10:02
Сообщения: 13848
Откуда: регион 69
Ура! "Страх" вернулся! У нас выпал снег, и автор вернулся!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 17:55 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 26 окт 2007, 23:50
Сообщения: 182
Откуда: Toronto
Уррааааа! Автор вернулся! С большим удовольствием прочитала все еще раз и поняла, что впечатление от прочитанного только усилилось, а такое случается не часто. Спасибо огромное! Ждем. :Rose: [/img]


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 19:13 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 25 окт 2007, 18:40
Сообщения: 75
НЕГОША писал(а):
Уррааааа! Автор вернулся! С большим удовольствием прочитала все еще раз и поняла, что впечатление от прочитанного только усилилось, а такое случается не часто. Спасибо огромное! Ждем. :Rose:

ППКС!
Очень ждем!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 19:20 
Не в сети
вечный математик
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 23 окт 2007, 20:27
Сообщения: 189
Очень рады!!!! :Yahoo!:
:Rose:

_________________
С молодежью так всегда: она устанавливает собственные пределы, не задаваясь вопросом, выдержит ли организм. И организм всегда выдерживает.
Пауло Коэльо


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 19:34 
Не в сети
Ёжик в тумане
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 24 окт 2007, 13:39
Сообщения: 12563
Откуда: Иркутск
Приветствую поразившего меня автора. :Rose: Всё это время упорные читатели не позволяли Вашему рассказу даже уползти вниз страницы. И, кажется, зимы так долго и упорно еще никто не ждал. :grin: Это дорогого стоит... такое ожидание. :roll: Всё не зря в этом лучшем из миров. :-) Вдохновения Вам. :Rose:

_________________
Не простая птица ёж. Не взлетит, пока не пнёшь.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 20:39 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 27 окт 2007, 20:32
Сообщения: 940
С НОВОСЕЛЬЕМ!!! :Rose:
И впрямь - с заморозками, как и обещала!!! :good:
Очень ждали и очень ждем!!! :grin:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 22:42 
Не в сети
колючая нежность
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 28 сен 2007, 00:15
Сообщения: 8275
Откуда: Москва
Да здравствует ноябрь, ЗИМА и размороженное счастье! :grin:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 06 ноя 2007, 23:14 
Не в сети
В-ведьма!
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 02 сен 2007, 11:59
Сообщения: 714
Откуда: Москва
Фасси! С новосельем!! С зимой! И с новой встречей! :Rose:

_________________
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираем тоже - как умеем.
Ни к кому претензий не имеем.
Каждый выбирает для себя! (Ю.Л.)


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 208 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5 ... 11  След.

Часовой пояс: UTC + 4 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Найти:
Перейти:  
Powered by Forumenko © 2006–2014
Русская поддержка phpBB