|
* * *
Затрещав, проснулся селектор и запел голосом Локтевой:
- Катя, Пал Олегыч ждёт тебя в кабинете президента.
- Спасибо, Свет, уже иду.
Собрала со стола папки и неуверенно поднялась. Тело била мелкая дрожь, колючими льдинками застывая в кончиках пальцев. Бессонная ночь, проведённая в нескончаемом тихом исступлении, застилала разум, предлагая апатию, как лучший выход из создавшегося положения… Обволакивала сознание ватой… Притупляла эмоции…
Плюнуть бы на всё и уйти. Сейчас же. Выйти тихонько, незаметно пробраться к лифту…
Не бросайте меня, Кать.
Стремительно обернулась, настолько реально прозвучал голос Андрея.
Зябко поёжилась, подрагивающими пальцами потерла виски…
Да уж, Пушкарёва. Видимо, он должен был тебя убить, чтобы ты перестала думать о нём… О нём и о нём…
* * *
- Здравствуйте, Павел Олегович.
Жданов-старший, сидевший в кресле у президентского стола, поднялся навстречу:
- Доброе утро, Катя. А почему Вы не в кабинете президента, я надеялся застать Вас здесь?
- Я… - Катя замялась.
Что она могла сказать?
Сегодня, выйдя из лифта, она в сомнении застыла у ресепшена: куда идти? Логика подсказывала, что двигаться следовало в сторону прежнего места работы.
Пушкарёва, ты ведь теперь - президент компании.
Но решимости занять место Андрея не хватило. Сил переступить порог кабинета и остаться там одной, во власти терзающих воспоминаний, не было, и Катя направилась в кабинет Ветрова.
И сейчас она старательно избегала смотреть в сторону каморки, но совершенно не могла совладать с собой.
Взгляд, как стрелка компаса, упорно возвращался к двери её бывшего кабинета, и только присутствие Жданова-старшего сдерживало вновь нахлынувшую и рвущуюся на волю истерику.
- Ну что, Катя? Готовы раздать всем сёстрам по серьгам? – спросил Павел Олегович.
Ирония, прозвучавшая в его голосе, заставила Катю испуганно вздрогнуть.
Заметив это, Жданов поспешил добавить:
- Простите. Я абсолютно не претендую на свою исключительность и не спрашиваю Вас заранее о принятом решении, – чуть помедлив, продолжил. - Я Вам доверяю, и уверен, что Вы приняли правильное решение.
Заглянул Кате в глаза и мягко произнёс:
- Ну что, Кать? Пойдёмте?
* * *
Сидя в конференц-зале, Андрей тихо сходил с ума от ожидания встречи с Катей.
Ночь, проведенная за бутылкой виски, напоминала о себе тошнотой и головокружением. Утренний скандал с Кирой осел тупой головной болью.
Крепко сцепив руки замком, чтобы не дать повод для шуток о похмелье сидящему напротив Александру, Андрей попытался успокоиться.
Хотя вчера он сам собирался уйти из компании, сегодня он панически боялся быть уволенным…
…Катей… Не видеть её… Не суметь вымолить прощение… Не успеть…
Её имя отозвалось в груди ноющей мучительной болью.
Щелчок замка открывающейся двери выстрелом прогремел в измученной голове. Сдернув с лица очки, Андрей принялся суетливо тереть стёкла полой пиджака.
Малиновский глянул на ходящие ходуном руки Андрея и уныло вздохнул.
Мама мыла раму. Дырку не протри… сексуальный террорист…
Бросил взгляд на вошедшую Катю и едва сдержался, чтобы не присвистнуть.
Батюшки! Призрак замка «Зималетто». Они друг друга СтОят. С наскоку и не угадаешь, кто из них потерпевший.
Выдержка Кати трепыхалась у критической отметки. Непослушные деревянные пальцы никак не могли совладать с папкой: та ни в какую не хотела открываться и всё время норовила выскользнуть из рук. Голос не слушался. Сжав до боли кулаки, Катя на секунду крепко зажмурилась и глубоко вздохнула…
Спо – кой - но, Пуш - ка – рё – ва! Жалеть тебя здесь некому, высокое собрание только порадуется твоему срыву.
И, наконец, смогла произнести:
- Здравствуйте.
От звука её голоса надсадно заколотилось сердце… Мучительно потянуло в паху… Мгновенно пересохло в горле…
Андрей поспешно натянул очки, схватил бутылку с водой и принялся тщетно сражаться с пластмассовой крышкой.
Её голос, полупрозрачные пальцы, с лихорадочной поспешностью перебирающие документы, и неотвратимость надвигающегося приговора вминали реальность в нелепые формы…
Звуки то затихали, то врывались в уши громогласной сиреной… Словно Андрей стоял у бортика трека, а мимо на сумасшедшей скорости проносились машины…
Сознание решило поиграть в догонялки…
Ткнув Жданова в бок, Роман сунул ему в руку мобильный.
Экран весело подмигивал:
Сейчас же возьми себя в руки!
Не надо радовать Воропаева своей невменяемостью.
Впервые после появления Кати Андрей поднял глаза и встретился взглядом с ухмыляющимся Александром.
Что, Жданов, настолько жаль потерянного креслица?
Вмиг забурлившая ядовитая злость на несостоявшегося родственника помогла выбраться из отчаянного цейтнота.
Андрей криво ухмыльнулся в ответ на невысказанный вопрос Воропаева и попытался сосредоточиться на том, что говорила Катя.
И тут же шаткое, с таким трудом достигнутое, самообладание было вдребезги разбито услышанным:
- Финансовым директором компании и по совместительству моим личным помощником будет… Николай Антонович Зорькин.
Андрея бросило в жар так, что ему показалось, будто кожа запузырилась волдырями, которые мгновенно полопались и потекли по телу противным липким потом.
Шумно втянул ноздрями воздух, пытаясь унять сорвавшееся сердце.
Личным помощником?! И в чем же он, интересно, будет помогать?! Ещё и лично?! Что совмещать!? Приятное с полезным? Впрочем, неважно, я убью его, не успеет он из лифта выйти.
Ревность, накатившая сумасшедшей волной, не оставила от раскаяния камня на камне.
Глянув на впавшего в ступор Жданова, уткнувшегося отсутствующим взором в Воропаева, Роман беспокойно заёрзал.
Сейчас… сейчас… сейчас прольётся чья-то кровь.
Не без оснований решив, что как раз наступила его очередь пинаться, Малиновский, что было сил, саданул Андрея под столом ногой.
Медленно, словно очнувшись от анабиоза, Жданов повернул голову к Роману. Стеклянный взгляд сквозь него изрядно Малиновского напугал, и он встревожено зашипел:
- Ты чё, Палыч?! Очнись! Проснись и пой! Попробуй в жизни хоть раз заняться на работе своими прямыми обязанностями.
Схватил папку с антикризисным планом и сунул тому в руки.
На вот, отвлекись!
Андрей попытался сфокусировать растекающееся зрение и увидел логотип «Зималетто».
ЗЛ… Зорькин-Любовник!
Словно разглядев в своих руках гремучую змею, Жданов в омерзении швырнул папку на стол.
Малиновский мученически закатил глаза и мысленно безнадёжно махнул рукой.
Будь, что будет. Летите, голуби, летите. Я умываю руки. Пусть делает, что хочет. Если Пушкарёвой Зорькина не жаль, я тоже не собираюсь лить по нему слёзы и грудью бросаться на амбразуру.
Демонстративно отвернулся от Жданова и принялся сосредоточенно внимать новому президенту.
- Андрей Палыч… - Катя запнулась и бросила быстрый взгляд на Павла Олеговича.
Тот слегка прищурившись, выжидающе смотрел на неё. Поймав её взгляд, ободряюще кивнул, и Катя, с трудом проглотив подступивший к горлу ком, продолжила:
- Андрей Палыч займет место вице-президента компании.
Малиновский, услышав о своей скоропостижной отставке, издал булькающий гортанный звук.
«То ли захлебнулся от зависти, то ли задохнулся от огорчения, - злорадно пронеслось в голове Андрея. – Оба варианта меня устроят более чем… Ещё бы бонусом Зорькин подавился чем-нибудь…»
- Пожалуй, не стоит тревожить Романа Дмитрича переездами, думаю, кабинет Ветрова вполне может стать кабинетом вице-президента.
Ветрова?! А-а-атлична! А свежеиспеченный финансист ЗорькИн где поселится?! Уж не в каморке ли? Чтобы, так сказать, без отрыва от производства? Ну-ну, безумству храбрых поём мы песню. Нет, она, определенно, добивается, чтобы этот рассвет стал для женишка последним! И я это быстро организую в лучшем виде…
Ревность, сметала на своём пути разъедающее разум чувство вины и разрушающее отчаяние. Яростная ненависть к более удачливому сопернику мешала дышать.
Андрей в миг забыл обо всём, в голове опять буром зудело одно: Зорькин! Зорькин и Катя!
Воспалённая фантазия, вдоволь подпитываемая болезненной ревностью, тут же принялась без устали рисовать растрёпанную Катю в самых откровенных позах… на столе… в президентском кресле… на полу… и вторгающегося в нее новоявленного финансового директора … Счастливый, усердно пыхтящий Зорькин и Катя (МОЯ Катя!), сладостно стонущая, с восторгом принимающая его и чувственно вскрикивающая в такт его толчкам.
В глазах потемнело, кровь загрохотала в висках. Не видя и не слыша ничего вокруг, Андрей вскочил с места и, с трудом выдавив из себя «извините», вылетел из конференц-зала.
Малиновский счёл за лучшее последовать за другом, плюнув на свой собственный приговор.
Раз Катька сказала, что мне переезжать не надо, значит, в компании я точно остаюсь. Остальное потом выясню.
Хлопок закрывшейся за Андреем двери вызвал обвал лавины, грозящей смять и уничтожить.
Катя, покачнувшись, что есть силы, вцепилась в край стола.
Ха, Пушкарева, а ты думала, он обрадуется, что вынужден работать с тобой? С тобой … живым напоминанием о его… плате… за президентское кресло… Бесполезной плате… Напрасной… Постылой… Ведь ему пришлось переступать через себя всякий раз, когда он прикасался к тебе…
…и вновь его горячие ладони на теле, жгущие огнём…
Представлять на твоём месте Волочкову…
…пальцы, терзающие её плоть… вопреки рассудку пробуждающие желание…
Напиваться, превозмогая отвращение, перед каждым поцелуем…
…губы с привкусом виски, низвергающие в бездну…
…язык, выметающий остатки сломленного сопротивления…
Чувствуя омерзение, заниматься сексом…
…он, Андрей Жданов, вламывающийся в неё грубо, властно. Крушащий её волю, вспарывающий её жизнь на до и после…
Слабость, охватившая тело, заставила Катю опуститься на стул.
Окружающая действительность пустилась в пляс и ринулась водить хоровод вокруг обессиленной девушки.
«Лучшего» места упасть в обморок найти было бы трудно, Пушкарёва! Успокойся! Можно подумать, ты ждала, что он с ума сойдёт счастья!
Ни ирония, ни увещевания не помогали… Пограничное состояние усиливалось, успокоительный мрак распахнул свои объятия…
И вновь на помощь пришел Павел Олегович:
- Ну что ж, видимо, это всё, что интересовало Андрея Павловича, - явственно прозвучавшие нотки раздражения и недовольства в голосе Павла Олеговича помогли вернуть балансировавшее на грани сознание. – Катя, прошу Вас, продолжайте.
* * *
Андрей сидел на краешке стола в кабинете Малиновского и с остервенением швырял дротики.
Мишень от жал, вонзающихся в её тело, жалобно поскрипывала и тихонько покачивалась, изредка роняя слезы отколовшейся краской.
Роман, не привыкший привязываться к чему-либо надолго и всерьез, и вследствие этого уже успевший практически безболезненно разделить себя и кресло вице-президента на две самостоятельные единицы, выглядел вполне довольным жизнью. Развалившись в кресле, закинул ноги на стол и с интересом наблюдал за манипуляциями Андрея.
Н-да… Не завидую я Зорькину.
Проводив взглядом очередной снаряд, благополучно угодивший в «яблочко», тяжело вздохнул.
Жаль всё-таки этого, суженого-ряженого, погибнет во цвете лет. Может, он Катьке опостылел, раз он его так подставляет?…
Вот палец о палец не ударю, чтоб спасти этого ботаника от неминуемой гибели.
А в том, что таковая последует, Роман не сомневался ни секунды.
Прокашлявшись, решил всё-таки нарушить затянувшееся молчание:
- Пиу, пиу, пиу! – озвучил происходящее и моментально осёкся.
Воображение тут же нарисовало огромный дротик, торчащий из его головы и мерно покачивающийся, как антенна телепузика.
Роман замотал головой, прогоняя видение:
- Бр-р-р, Палыч, насмотришься на тебя, такая ерунда в голову лезет.
- У тебя там и так битком, - Жданов, на минуту прекративший истязать ни в чём не повинную доску, исподлобья бросил на веселящегося Малиновского хмурый оценивающий взгляд, - ерунды.
- Поделиться?
- Не надо. Свою девать некуда.
Стремительно подскочил к шкафу и с силой рванул на себя дверцу, сорвав ту с петли. Не обратив никакого внимания на перекособочившуюся мебель, выудил из ее недр бутылку виски и вернулся на прежнее место.
- Будешь? – махнул бутылкой в сторону Малиновского. Тот отрицательно покачал головой, и Андрей, не утруждая себя поиском стакана, хлебнул из горла.
С удовлетворением ощутил, как тепло разливается по венам, растапливая парализующее напряжение…
- И где? – продолжая внутренний диалог, зло выплюнул Жданов, в очередной раз взорвав мишень.
Роман умильно растянул губы в улыбке, словно поражаясь, почему это Андрей сам не знает ответ на такой простой и понятный вопрос, радушно развел руки в стороны и выдал:
- В Караганде!
Очнувшись от своих невесёлых мыслей, Жданов недоумённо воззрился на друга:
- Чего?!
- Каков вопрос, таков ответ, - пожал плечами Малиновский. – Уточните детали и, возможно, получите более конкретные координаты.
Андрей недовольно поморщился:
- Зорькин, спрашиваю, где собирается восседать? – И, что было сил, всадил дротик в мишень.
Та, не выдержав экзекуции, не замедлила рухнуть на пол.
Малиновский тоскливо обвел кабинет прощальным взглядом…
До свиданья, чистота и порядок. Здравствуйте, бедлам и разруха. Фантомас разбушевался…
Наткнувшись на мрачный взгляд Андрея, Роман поспешил успокоить друга:
- Что у нас, кабинетов мало, что ли? Найдёт, где обосноваться, не волнуйся.
- А я волнуюсь! – сдёрнув себя со стола, Жданов заметался по периметру кабинета, по пути водрузив мишень на место. – Волнуюсь! Куда она его посадит? А?
Роман, пожав плечами, недоуменно скривился:
- В крайнем случае, к себе на колени, - и тут же пожалел, что речевой аппарат никак не привыкнет согласовывать свои тексты со здравым смыслом.
* * *
Стоя перед президентским столом, новый финансовый директор всея «Зималетто» Николай Антонович Зорькин отплясывал симбиоз лезгинки с нижним брейком и умудрялся при этом возбуждённо причитать:
- Ну, Катька! Ну, Пушкарёва! Ты – настоящий друг! Дружище! Да что там, человечище! Ну, ты даёшь! Как там говорят? Проверяй друга не в беде, а в радости… Ой, Катька!
Дистанция между новоиспечёнными начальниками неумолимо сокращалась, и Катя предусмотрительно выставила вперёд руку:
- Коля, давай, без фанатизма. Успокойся! Работы предстоит много, так что – посерьёзней, пожалуйста.
- Катька, а я серьёзен. Абсолютно. Готов к труду и обороне. Показывай мне моё место и фронт работы.
- Место твоё будет тут…
* * *
- Слушай, я рассудка скоро лишусь от твоих метаморфоз!
- Каких ещё метаморфоз?
- Да таких! Ты уж реши для себя, в каком ты сейчас образе, я как-то за тобой не поспеваю. Ты вот кто сейчас, а?
Жданов в замешательстве остановился и непонимающе уставился на друга.
Тот с разъяснениями не спешил и заинтересованно взирал на него снизу вверх.
Андрей разозлился:
- Конь в пальто!
- А помимо? Ты - влюблённый, надругавшийся над своей единственной и неповторимой, предварительно цинично её обманувший для своих низменных целей? – Малиновский, вскинув брови, подался вперед, ожидая ответа.
Андрей, все ещё не понимая, к чему тот клонит, медленно кивнул.
- Прекрасно! А этот ревнивый придурок, который ведет себя, как обманутый муж, и мечтающий закатать в асфальт своего незатейливого соперника, это кто? Тоже ты?
Жданов не нашёлся, что ответить, и, пособирав дротики, вновь принялся бомбардировать мишень.
- Ну, слушай, ну хватит уже, а? Считай, что нормы ГТО по метанию… - проводил взглядом взвизгнувший дротик, - по метанию икры ты сдал на «отлично». Пора уже переходить к водным процедурам… В смысле, хлопнуть ещё рюмашку, успокоиться, активизировать мозги и…
- И заняться боксом, - мрачно подхватил Андрей. - Чур, я выбираю противника, - возникший образ вездесущего Зорькина заставил дрогнуть руку, и дротик нашёл пристанище в дверном косяке.
Обидно только, красивого спарринга не получится… Хотя… можно Жданова связать, чтоб уравнять шансы новоиспеченного Ястрбжемского на победу…
- Тьфу ты! – в сердцах сплюнул Малиновский. – Кто - о чём, а Жданов – о Зорькине. Слушай, так может, ты кабинет НиколЯ тогда сравняешь с землёй, а не мой?
- А я бы с удовольствием, только никак не могу добиться вразумительного ответа, где он, кабинет этот?
- А чего ты ко мне прицепился с этим вопросом, никак не пойму? Я слышал столько же, сколько и ты. А вот если бы ты не рванул, как Ленин на Петроград, из конференц-зала, может, был бы сейчас в курсе… великого переселения.
Андрей не ответил, с ожесточением выламывая «с мясом» дротики из мишени.
* * *
Зорькин пальцем ткнул в пол под ногами и осипшим голосом уточнил:
- Здесь?
- Почти, - Катя стрельнула глазами на дверь каморки. - Это твой новый кабинет. И фронт… я тебе обеспечу, не переживай. Чуть позже.
- Поня-я-ятно. В тылу, значит, буду отсиживаться, - Зорькин заметно приуныл, хотя и старался не подать вида.
- Коль, ну, ты чего? Ты не в тылу, ты, считай, на передовой, - мгновенно вспомнила «последний бой» в каморке и задохнулась в грохоте забушевавшего сердца.
Локальная война рядового Жданова за удержание отдельно взятой высоты в виде президентского кресла… Царь горы… Поверженный… Самим собою…
Голос Кольки выдернул Катю из омута невесёлых мыслей:
- А что Жданов? Ты уволила его?
- Нет, Коль. Жданов теперь – вице-президент.
- Но почему?
- По многим причинам…
- Любопытно…
- Во-первых, это его компания. И как бы ни сложились обстоятельства… - Катя запнулась, - я не чувствую себя вправе гнать его отсюда… Во-вторых,… он нужен «Зималетто». Жданов - хороший специалист… И ещё…
…ревностный исполнитель всякого рода инструкций…
Отвернулась к окну, стараясь скрыть набежавшие слёзы, судорожно сглотнула и, усилием воли взяв себя в руки, продолжила:
- Кто-то должен представлять компанию на всевозможных презентациях и показах…
Вспомнила своё первое появление на подиуме и горько усмехнулась:
- Думаю, ты понимаешь, что ни я, ни ты этого делать не можем…
- Почему это? Я очень даже могу, - Колька приосанился, расправил плечи и чуть не задушился галстуком, поправляя узел.
- Коль, ты давно в зеркало заглядывал? Давай постараемся всё-таки адекватно оценивать реальность. Такую солидную компанию, как «Зималетто», не могут представлять такие воробьи, как мы, - раздражённо отмахнулась Катя от Колькиной готовности.
* * *
- Знаю теперь наверняка, как они выглядят, эти стрелы Амура… Маленькие такие, с цветными пластмассовыми набалдашниками, - Роман стрельнул глазами на пучок дротиков в руке Андрея.
- И одна из них сейчас прилетит тебе в голову.
А я так и предполагал!
Вспомнив недавно мысленно прикинутый на себя костюм телевизионного уродца, Роман развеселился, и жизнерадостность вновь попёрла из него, как из фановой трубы:
- Палыч, ну ты чего, в самом деле? Жизнь продолжается… Всё ведь хорошо закончилось. Или почти… хорошо…
- Не вижу ничего хорошего, - Жданов мрачнел пропорционально приливу Ромкиного веселья.
И ничего ещё не закончилось… Надеюсь, что не закончилось…
- Не видишь? Ну, давай я тебе глаза раскрою, так сказать.
Малиновский азартно потёр ладони и принялся закатывать рукава:
- Итак, приступим. Начнем с безрадостного - ты лишился своего насиженного кресла. Это минус. Но Сашка-то тоже сел мимо стула и президентом в очередной раз не стал. А это плюс, - Роман старательно загнул по пальцу на руках и продолжил. – Далее… Катька – наш президент… Гм… Чудный слоган, не находишь? Давай баннер такой перед «Зималетто» вывесим, а? Девочке будет приятно…
Глянул на насупившегося Жданова и замахал руками:
- Всё-всё. Теперь знаю, как Архимед поджёг вражескую флотилию. Взглядом. Испепелил. Но птице Феникс Роману Малиновскому всё нипочём, поэтому продолжаю. Так вот. Это, безусловно, минус. Катька в твоём кресле, я имею в виду. Но! – Роман многозначительно поднял указательный палец. – Но она ведь никому ничего не рассказала о твоём гормональном катаклизме, и это, вне сомнений, огромный плюс. Мало того, фам-фаталь Пушкарёва оставила тебя и, что ещё поразительней, меня в компании. Ещё один бросок в положительную корзину засчитан, – Романа всё больше захватывал лекторский тон, и он, заложив руки за спину, принялся расхаживать взад-вперёд по кабинету. - И всё же нельзя забывать, что остаётся открытым вопрос о положении нашей Катеньки…
Вспомнил свою галлюциногенную нервотрёпку в период лжебеременности Клочковой и заметно приуныл:
- М-да-а-а… Она просила войти в её положение. Он вошёл… и оставил её в положении.
- Ничего она не просила! – вскинулся Жданов, но тут же потух, ссутулился и уткнулся взглядом в колени.
Если бы она попросила… Если бы попросила… Хоть что-нибудь… Перестать… Остановиться…
- Ну да ладно! – Малиновский помотал головой, разгоняя безрадостные воспоминания. – Это, конечно, как ни крути, минус. Пока… Пока - минус, но будем надеяться, что всё разрешится к твоему удовлетворению, – словно распробовав на вкус сказанное, поморщился. – То есть, я хотел сказать, твоё удовлетворение не приведёт к подгузникам и…
- Я понял, что ты хотел сказать, не утруждайся, – раздраженно оборвал друга Андрей. – Когда тебе надоест шлифовать своё словоблудие, дай мне знать.
От очередного сокрушительного удара мишень совершила вторую попытку самоубийства, с грохотом соскользнула со стены, шлёпнулась на пол и развалилась на куски.
- Итак, что же мы имеем в итоге? – Малиновский счёл за лучшее выпад Жданова проигнорировать, посмотрел на загнутые пальцы и победно поднял кулаки вверх. – 3:3. Ничья.
Не моя! Зорькина она! Зорькина!
- Сомнительная, конечно, но если выяснится, что в ближайшее время наш, будоражащий кое-кого, динозаврик не собирается увеличивать рождаемость, то…
Договорить Роман не успел. Налетевший ураган в виде лучшего друга, грозил сровнять его с землёй.
Жданов, сцепил пальцы на его горле и в бешенстве прорычал:
- Я, по-моему, тебя предупреждал, Малиновский?! Но ты, я вижу, слов не понимаешь…Я… я… - задыхаясь от ненависти, Андрей тряс Малиновского, как грушу.
Голова последнего моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы. Лицо побагровело, на висках вздулись вены, нехватка кислорода мутила сознание. Невероятным усилием Роману удалось расцепить стальные тиски пальцев и судорожным рывком выбраться из рук разъяренного друга.
Отпрыгнув на безопасное расстояние, Малиновский глотнул воздуха и рвотно закашлялся.
Андрей даже не взглянул в его сторону. Потерянно уставившись в одну точку, тяжело осел на стул.
Уняв истошный кашель, Малиновский потёр шею и, искоса глянув на понурого Жданова, прохрипел:
- Прекрасно. Просто замечательно. Сорвал зло? Полегчало? В следующий раз предупреждай о наступлении кризиса, найду тебе более подходящую кандидатуру для битья. Клочкова в такой схватке не выжила бы. И тебе – хорошо, и компании – польза.
* * *
- А чего-нибудь попросторней в вашей многоэтажной компании нет? - Зорькин печально осматривал свой новый кабинет. – У меня клаустрофобия уже на пороге начинается.
- Коль, пойми, это самый лучший вариант.
- Лучший? Правда? Батюшки, - с притворным ужасом Зорькин схватился за щеку и дурашливо вытаращил глаза, - а Жданов, значит, в клозете расположился?
- Я не это имела в виду, лучший, в смысле, работы. Мы всегда будем рядом, в любую секунду… Сейчас, учитывая положение «Зималетто», - Катя замялась, лихорадочно пытаясь придумать правдоподобную причину, - у нас совершенно нет времени на беготню по кабинетам к друг другу. Я очень боюсь не оправдать доверия Пал Олегыча…
Глядя на скептическую физиономию Зорькина, Катя с каждым словом теряла оставшиеся крохи решительности и веры в правильность принятого решения…
Я просто боюсь остаться здесь одна… Вот она, главная причина твоего нахождения здесь, Колька…
Последний раз редактировалось Фассбиндер 02 янв 2008, 17:41, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
