Как уже упоминалось, моя вторая, точнее, первая мания--трилогия Дюма "Три мушкетера." Влияет это на повседневную жизнь следующим образом. Представляю сначала небольшой рассказик, который, если позволите, немного разбавит романтическую обстановку.
Портос и д'Артаньян в сопровождении двух маленьких, вредных, без умолку болтающих и вечно просящих есть детей отправились на слет бардовской песни в Северной Калифорнии, точнее—под маленьким городком Саратогаспрингс. Руководитель сего КСП Духовный Леонид Самойлович, тот самый, который сочинил песню «А без Подола Киев невозможен», ведущий фестиваля-Саша Зевелев, автор песни «Ночной Сан-Франциско». Неприятности начались еще дома, когда Портос обнаружил, что потерял билеты на вьезд в парк. Как говориться, без бумажки я... далее всем известно. Портос позвонил Духовному. Духовный, судя по всему, уже слегка набрался, видимо следую принципу «с утра выпил—весь день свободен», поскольку никак не мог сообразить, кто такой Портос. Когда же Портос жалобно сообщил, что с ним двое детей, Духовный тут же повеселел и сообщил в ответ, что ему очень хорошо известно, что такое дети—у него самого много детей от нескольких жен. «Если две жены это много, тогда я балерина,»--сообщил себе Портос. Но главное было сделано-автор знаменитого шлягера уверил, что раз Портос в списке, то все должно быть в порядке. Портос поехал забирать д'Артаньяна со станции поезда, замечтался и запарковал машину в первом попавшемся свободном месте, которое оказалось по совместительству автобусной остановкой. Когда Портос, не нашедший д'Артаньяна на положенном ему быть месте, и вслух сообщавший себе все, что он думает по этому поводу, прискакал к своей любимой машинке, дочь Портоса, оказавшаяся на редкость сообразительным существом, втолковывала водителю автобуса, что «мама случайно». Водитель пытался доказать, что за нечаянно бьют отчаянно, но тут дочь Портоса сделала мокрые глаза и неповторимое выражение лица. Водитель автобуса сообщил Портосу, что голова обычно дается людям для того, чтобы ею думать, а не только для того, чтобы в нее есть. Портос предпочел согласиться и дал по газам так, как будто водитель собирался гнаться за ними до самой Саратоги. И тут чуть не наскочил на радостно махавшего д'Артаньяна со своим чадом. У д'Артаньяна тоже не оказалось билета, и оказывается Духовный получил точно такую же лекцию в двойном комплекте. Атос уже был на месте. Жена Атоса бегала по поляне и делала страшное выражение лица всем дядям, у которых была с собой водка. В конце концов одному совершенно невинному дядечке с малюсенькой бутылочкой абсолюта она пожелала утонуть в ручье, над которым возвышалась поляна.
Любимым словечком Леонида Самойловича было «рыбонька». «Рыбонька, что же вы билеты потеряли? Во всем должен быть порядок...» «Рыбонька, вы слушали мой последний диск? Правда, ничего вышло?» «Рыбонька, что же вы не ходите на мои концерты? Что, дорого $35 билет? Что вы говорите, а на двоих взрослых это получается $70, а это почти стольник, а при теперешней экономике и цен на бензин.. что вы говорите, рыбонька, искусство должно быть бесплатным? Я подумаю, рыбонька моя...» И теде и тепе. Поэтому мужик с наперстком абсолюта решил, что он наловит в ручье пескарей и подарит их Духовному. Мужик, которого тоже звали Сашей, сделал мужественное выражение лица и полез по камням в ручей. Как в той балладе: «С причала рыбачил апостол Андрей, а спаситель ходил по воде»... И уже из ручья закричал жене Атоса: «Графинюшка, милая вы моя! Вы же прекрасно знаете, что если наш Атосик чего решил, так он это выпьет обязательно! А Саша тут вобще не причем!!!» Графиня решила, что Саша, пожалуй, прав и на данный момент можно его оставить в покое. Но она еще до него добереться...
Д'Артаньян исчез вместе с палаткой. Поскольку Портос целиком и полностью доверял другу, он не беспокоился, к тому же на поляне было чем заняться. Например, у Арамиса была полуторогодовалая дочь (так вышло, что кругом были одни девчонки) которая тоже не переставая просила есть, а ела она самого Арамиса. У Арамиса во время кормежки возникали странные желания-например, вдруг хотелось соленых огурцов и конфет одновременно. Поэтому Портос должен был быть на подхвате и засовывать огурцы прямо Арамису в рот, поскольку муж Арамиса был занят тем, что развлекал публику, исполняя весь репертуар Розенбаума подряд без остановки. К нему ни у кого никаких претензий не было. Странные желания Арамиса продолжались—вдруг ни с того ни с сего она потребовала, чтобы спели мушкетерский гимн «пора-пора-порадуемся.» Однако тусовке идея понравилась. Духовный потом говорил, что эту песню орали громче, чем его «Подол» и он еще подумает, рыбоньки мои, может ему обидиться? В довершении всего, компаша проорала гимн несколько раз подряд. Духовный уполз в кусты с бормотанием, что это вобще не бардовская песня. Муж Арамиса вытащил с кустов разобиженного Духовного и спел несколько песен Михаил Анчарова. Духовный временно утешился-сам факт того, что молодежь еще поет таких авторов, был достаточен для утешения. Кстати, основателем авторской песни был не Окуджава, не Галич, а именно Анчаров, хотя песен у него всего около 50ти, но именно он придумал манеру этого нехитрого исполнения стихов под несколько гитарных аккордов. Услышав такую тираду от Портоса, Духовный обьявил, что это молодежь точно из лучших и удалился в совершенно радужном настроении, пообещав Портосу, что он обязательно перечитает чудесную прозу Анчарова.
Такого заговорщецкого вида у д'Артаньяна Портос уже давным-давно не видел. Д'Артаньян в полном восторге сообщил, что есть место для палатки вдали от толпы. Там ничего не будет слышно-а на подобных мероприятиях, как известно, поют гораздо больше чем спят, но Портос заявил, что никто из них не молодеет и если остальные хотят доехать обратно домой, то лично ему, Портосу, необходимо хотя бы шесть часов сна-и кроме того, в соседней палатке имеется большое количество бесплатного вина. Но Портос не Атос и вино его не привлекало до такой степени, как возможность поспать вдали от орущей толпы. Осталось совсем не много-узнать, где же это таинственное место. --Там,--лаконично ответил д'Артаньян, указывая на противоположный берег ручья, который к тому же поднимался под наклоном примерно 80ти градусов вверх. Портос подозрительно посмотрел на д'Артаньяна. --Ты это серьезно?—на всякий случай поинтересовался Портос. --Там много бесплатного вина,--повторил д'Артаньян.—А Атосу мы ничего не скажем, иначе нас графиня убьет. А Арамису итак вино нельзя, так что остаемся ты да я да мы с тобой. --А как мы туда попадем?—спросил Портос, продолжая измерять взглядом наклон противоположного берега. --По камням,--еще более лаконично ответствовал д'Артаньян.—И ты самое главное никому не рассказывай про бесплатное вино. А то знаешь наших—сразу набегут... --Сразу набегут куда?—как по заказу появился сзади Саша Зевелев. --Саша, помогите!—взмолился Портос.—Этот сумашедший д'Артаньян хочет затащить меня вон туда!-и он указал на противоположный склон. Саша Зевелев взглянул на склон, на Портоса, затем опять на склон. --А зачем вам туда?—спросил Саша. --Там бесплатное... ой... зачем ты наступаешь мне на ногу?—подпрыгнул Портос.—Саша приличный человек, он никому ничего не скажет, правда, Саша? --Зевелев, кому это ты ничего не скажешь?—поинтересовался товарищ Зевелева, еще один бывший киевлянин, известный автор и исполнитель Анатолий Щегол, ныне Натан Щеголь, которого все привыкли называть просто Толиком. --Я, Толик, если дал слово никому ничего не говорить, то я никому, ничего не скажу,--ответил Саша на радость Портоса. --А я разве отношусь ко всем? Я, твой ближайший друг и соратник по борьбе... --Борьбе с кем? Позади двух пареньков нарисовался их третий товарищ, бывший ленинградец, а следовательно, земляк Портоса Борис Туберман, чью фамилию правильно никто уже даже не пытался произносить, а за глаза и в глаза называли просто Дуберман. Самые близкие знакомые удостаивались чести обращения «Дуберман-пинчер». Впрочем, все это произносилось с такой любовью и уважением, что никто и не подумал бы обижаться. Вобще-то Портос, пожалуй, хватил, назвав товарищей пареньками. Вместе с Духовным они морально и физически здорово вписывались в образы «мушкетеры периода виконта». Духовному, слава богу, недавно стукнуло 75, но он так бодренько скакал по всем местеным и близлежащим КСП, что никто никогда не подумал бы назвать его старым, разве что его иногда слегка заносило и он искренне считал себя знаменитым бардом, который войдет в историю, но получалось это под аккомпанимент неизменной «рыбоньки» во всевозможных склонениях так мило, что не слишком портило впечатление. Дуберману-пинчеру тоже сравнительно недавно справили 70летие, по энергии он не отставал от Духовного. Зевелеву было 55, но он честно признавался, что в глубине души ему не больше 25ти, а ведь это и есть самое главное, правда, рыбоньки? Самый младший был Щегол, которому еще не было 50ти. Однако настроние у всех четверых пожалуй было на наш средний возраст, поэтому они радостно подхватили мушкетерское настроение, особенно после того, как «Черный пруд» проорали так громко, что это стало само собой разумеещимся фактом. --Дуберман, д'Артаньян хочет затащить Портоса вон туда,--показал Щегол на тот берег. --Черт, как жаль, что я не взял с собой фотоаппарат!—изрек Дуберман. --Ничего не жаль. Я туда не пойду,--твердо заявил Портос. --Там бесплатное...—начал было д'Артаньян, косясь на трех старших товарищей. --Зевелев, детишки думают, что мы претендуем на их крашенную водичку,--сказал Щегол.—Портосик, вы обязательно должны попасть на тот берег. Свои страхи надо преодолевать. Вот я, например, боюсь микрофона, я все равно же пою на каждом концерте. --Так вы же не можете упасть на сцену, Толик,--резонно заметил Портос.—И вобще, я старая, больная женщина. Мне уже тридцать пять лет. Оставьте меня все в покое. --Не наговаривай на себя!—возмутился Щегол.—Подумаешь, тридцать пять! --Баба ягодка опять,--тут же подхватил Дуберман.—И вобще, не бойся, мы с тобой. --Именно этого я и боюсь,--честно признался Портос.—И вобще, зачем вам это надо? Хотите, чтобы было как в песне—«и Андрей доставал из воды пескарей, а спаситель—погибших людей»? Кто из вас на спасителя тянет, а? Поскольку Дуберман был полукровкой—наполовину русский, наполовину еврей—он решил, что это был камень в его огород и тут же сказал, что пойдет проверить состояние Атоса, поскольку они с графиней его соседи, а им рядом еще жить и жить...
_________________ "Сбей ее с толку изящным парадоксом. Скажи, что лучше ты пойдешь на Катин день рождения, чем она пойдет на твой. Ну, и пока Кира будет всё это переваривать..."
Последний раз редактировалось NikaS 04 окт 2012, 07:15, всего редактировалось 1 раз.
|