ludakantl
Капитанская дочка, или Дамское счастье - 30Этим вечером Катя возвращалась в Нейи, как обычно, электрическим трамваем. Кроме сумочки, у нее был большой пакет с фирменным знаком «Счастливого дня». Трамвай шел полупустой, рядом никого не было, и Катя позволила себе наслаждаться разглядыванием содержимого, надорвав тонкую упаковочную бумагу, в которую было завернуто то, что лежало внутри пакета. Разумеется, на свет божий она это не извлекала; рассматривала, засунув нос в пакет, и корила себя за такую глупость. Но созерцание через прорехи в упаковке шелка, кружев и прочих нежных красот доставляло ей неизъяснимое удовольствие.
Когда Милко командирским тоном потребовал, чтобы она разделась, Катя в ужасе попятилась, а модельер расхохотался:
- Дурочка, как я с тебя мерки снимать буду? В этой юбке-мешок и в жакете «бабушкино наследство»?
Катя упорно отнекивалась. Но Милко к возражениям не привык, он их просто не замечал.
- Я же не требую раздеваться догола; руку даю на отсечение, у тебя же внизу сорочка и нижняя юбка фасона «недотрога». Катрин, ты же умница, хочешь стать и красавицей?
И Катя вдруг поняла, что ей хочется стать красивой. Француженки так заботятся о своей внешности! Элегантность, парижский шик, этого вокруг Кати хватает. Сколько раз она ловила на себе то ли презрительные, то ли исполненные жалости взгляды, когда сопровождала патрона при обходе магазина или в поездках к поставщикам и банкирам. Мсье Андре Жандро – самый красивый мужчина в Париже; в этом Катя была убеждена. Разве не заслужил он того, чтобы его помощница выглядела достойно? И потом нижняя юбка у нее действительно длинная, а сорочка закрытая (все сшила Мария Алексеевна); представим, что она на приеме у врача, и Катя решительно стащила жакет, а потом и серо-голубую шемизетку.
Милко взялся за мерки с недовольным бурчанием:
- Что это за белье! Ты его из монастыря привезла? У матери-настоятельницы стащила? У тебя для женщины приличная зарплата, могла бы и потратиться. Как мои платья надевать на эту холстину?
Закончив обмеры и не давая своей жертве опомниться, он скомандовал:
- Теперь на второй этаж, в салон дамского белья, там уже закрыто, но, я знаю, мадам Розали, заведующая, еще на месте.
Мадам Розали, очень ухоженная парижанка неопределенного возраста - от тридцати до пятидесяти, приняла вечерних гостей любезно:
- Это та самая таинственная особа, которая, говорят, стала правой рукой нашего патрона?
Милко объяснил задачу:
- Я сошью ей пару платьев, но мои платья надо надевать на соответствующее белье. У вас, что-нибудь найдется? И надо подчеркнуть достоинства фигуры, тут есть, что подчеркивать.
Мадам Розали увлекла Катю в примерочную и критически осмотрела:
- Вот почему умные женщины полагают, что ум и знания заменят им внешнюю привлекательность? Ну что же, фигура у вас, милочка, не вполне по моде, сейчас все больше «а ля гарсон», «под мальчика» у вас, скорее, «а ля Бель Эпок» (Belle époque ‘Прекрасная эпоха’ – период между двумя войнами – франко-прусской 1870 г. и Первой мировой 1914-1918). Но, открою вам тайну, вкусы мужчин не переменились. Сколько женщин у меня тут перебывало, с одной мечтой, чтобы в платье была фигура «под мальчика», а без платья – женственные формы, иначе мужья будут искать эти самые формы на стороне.
Мадам Розали тараторила без умолку, заставила Катю перемерить вещи разных фасонов, в том числе и последние новинки, например, бюстгальтер, который в последние годы пришел на замену корсетам и лифам.
И Катя стала обладательницей нескольких комплектов чудного белья разного цвета (сами названия цветов звучали дивной музыкой: цвет шампанского, цвет сливок), а еще шелковых чулок, и вдобавок мадам Розали настояла на покупке шелковой пижамы, утверждая, что это – домашний костюм элегантной женщины. Только бы папа этот «домашний костюм» не увидел!
Дома Катя поскорее пробежала наверх, в свою комнатку на мансардном этаже, успев запрятать в шкаф свои сокровища. И только тут вспомнила про письмо из конторы «Англад и сыновья».
Ее приглашали завтра на 10 часов, значит, надо отпроситься у мсье Андре. Телефонный аппарат висел на стене, у входа. Ей повезло – Андре был дома, но категорически не в духе.
- Вам надо в контору Англадов? Зачем? – удивился патрон, но возражать не стал и разрешил завтра опоздать на работу.
Андре сидел дома, никуда вечером не пошел, никого не хотелось видеть. Катина просьба прибавила ему беспокойства: зачем Катрин отправляется в известную всему Парижу юридическую контору «Англад и сыновья»? И тут его осенило – конечно, она хочет перейти туда работать! Они ее переманивают! Он вспомнил, как в гостях у дяди Алексиса один гость, важная шишка в известной адвокатской конторе, говорил, что не прочь нанять сотрудника-женщину: это очень необычно, дамы ей доверяют, а у мужчин при деловом общении с таким сотрудником притупляется бдительность, можно многое выведать. У Англадов бывают очень щепетильные дела, в том числе, связанные с большими и очень большими деньгами, а Катрин прекрасно в финансах разбирается. Мало ему неприятностей с бонами, теперь у него пытаются отобрать личного помощника. Но, потеряв свою пунктуальную и компетентную секретаршу Катрин, он потеряет и своего ангела-хранителя Катеньку? Нет, нет и нет! Ее надо удержать. Андре попытался вспомнить, сколько платят Катрин в «Счастливом дне», и с ужасом осознал, что жалованье ей назначалось в тот момент, когда он, по совету лучшего друга, собирался выжить эту «кобру в очках», присланную отцом. Сколько раз она засиживалась на работе, доделывая что-нибудь срочное, а он с Реми убегал развлекаться? А как она добиралась до Нейи это его не интересовало. Париж вечером – не самое безопасное место, вдруг какой-нибудь апаш с Монмартра к ней привяжется? Конечно, от такого патрона любая сбежит. Андре разнообразно ругал себя за такую недальновидность и решил завтра с утра сделать все, чтобы его сокровище Англадам не досталось.
А в домике Пушкаревых ломали голову, зачем Катю приглашают в юридическую контору.
- Не ходи, Катерина, жулики там какие-нибудь сидят. Вон газеты трубят про всякие аферы в банках, - волновался за дочь Пушкарев.
- Папа, я разберусь, - заверила отца Катя.
На следующий день, захватив все документы, какие только у нее были, Катя отправилась на площадь Мадлен, где в новом доме с видом на церковь Мадлен располагалась контора Англадов.
Беседовали с Катей двое, средних лет господин, представившийся как Рене Англад, один из владельцев юридической конторы, и некий Пьер Лазареф, его сотрудник, явно русского происхождения.
Они просмотрели документы и подробно расспросили Катю о родителях, особенно о матери, о родственниках, о том, где и с кем она жила до приезда во Францию. Наконец, мсье Англад, переглянувшись со своим сотрудником, торжественно заявил:
- Мадмуазель, мы убедились, что вы – действительна та особа, которую мы разыскивали. Мы рады, что можем выполнить последнюю волю покойной Джулии Сантини, душеприказчиками которой мы выступаем. Я препоручаю вас заботам мсье Пьера, поскольку завещание мадам Сантини связано с событиями, произошедшими в России.
Катя была совсем сбита с толку, при чем тут какая-то итальянка? Но фамилию эту она где-то слышала, но вот где?
- Скажите, вы знали, что у вашей матушки была родная сестра? – спросил Катю мсье Лазареф.
Катя удивилась, она знала лишь то, что Елена Александровна рано потеряла родителей и выросла у дальних родственников.
- Тогда я должен рассказать вам подробности, мне они известны из письма, написанного Джулией Сантини, а, точнее, Дарьей Загряжской незадолго до смерти.
Сестры Загряжские – Дарья четырнадцати лет и Елена десяти лет, остались сиротами после смерти родителей, скончавшихся от холеры, свирепствовавшей в Нижегородской губернии. Девочек приютила в Москве богатая троюродная тетушка. А через полгода произошло скандальное событие: Дарья, которой едва исполнилось пятнадцать, сбежала с итальянцем, обучавшим пению тетушкиных дочек. Дарья прекрасно пела и мечтала об оперной сцене, но тетка ей учиться на певицу не позволила, это неприлично для дворянки; даже заниматься с хорошим музыкантом не разрешила - зачем тратить деньги на сироту, пусть ее дочки для собственного удовольствия берут уроки у итальянского маэстро, а племянница должна знать свое место – за столом чай разливать, за теткой шаль носить и с теткиной собачкой гулять.
Однако девушка оказалась настойчивой и своевольной и нашла путь к сердцу музыканта. Даша стала для итальянца настоящей Галатеей, он угадал в ней редкий талант, сумел вывезти ее из России, сделал для нее подложные документы на имя Джулии Сантини и придумал биографию, а главное, дал ей прекрасное музыкальное образование. В девятнадцать лет Даша Загряжская под именем Джулии Сантини впервые выступила на сцене театра «Фениче» в Венеции, начав триумфальную карьеру оперной певицы.
Скандал с побегом замяли, младшую сестру услали из Москвы в Курскую губернию к дальним родственникам, про сестру велели забыть, а потом и вовсе сказали, что Даша умерла. Только Леночка этому, видно, не поверила.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А какая польза от завещания итальянской тетушки, деньги посыплются на Катю со всех сторон. 
)
Спасибо, Ириша-alter, за интригующее и столь долгожданное продолжение истории. 
предложение и все будет ля мур тужур. 
