Любить Андрея Жданова. Боже, какая нелепость. Строить планы, окутываться надеждами, каждый вздох ловить как благословение. Родинки его ночами пересчитывать, ни одну не пропускать. Рубашки гладить, ужины готовить. И всего этого она по-настоящему хочет? Этих ритуальных фраз, его измен, недоверия? Хочет?
Еще год назад она бы с уверенностью ответила – да. Списала бы самокопания на обострившийся ПМС, и продолжала уверенно двигаться к намеченной цели - стать Кирой Ждановой. Носить колечко со светски принятым булыжником, обустраивать новую квартиру, носить его ребенка. Ни на кого бы не посмотрела, любую загрызла за одну лишь попытку приблизиться к ее мужчине.
Ей было небезразлично как он спал ночью, доволен ли погодой, устал ли. Она любила тогда.
Год назад Кира сказала бы «да» не раздумывая.
А сейчас? Сейчас умница и красавица…ну не красавица, признаем откровенно…эффектная женщина чуть за 25, - сейчас она сидела в машине и отчаянно не хотела подниматься в офис. Зачем? Чтобы снова улыбаться, любовно поправлять его галстук, склонять голову ему на плечо, пока ждешь лифт?
«Не хочу, не могу больше! Господи, как я устала от него! От этих щенячьих глаз, от нелепых отговорок, от дружественности его устала…от немого сочувствия в глазах Павла, от внимательных глаз этой стер…пардон, дорогой золовки, от вечного: «Кирочка, дорогая, ты же умная женщина! Надо хитрить, держать лицо!»
Умная я, умная. И эффектная, как мы уже выяснили. Да только женщина ли? Нет, все формальные гендерные признаки по-прежнему со мной. Но это фикция. Ложь, трындеж и провокация, как говорит Малиновский.»
Она не любила формальности, это знали все вокруг. Кира Воропаева плевала с высокой колокольни на дресс-коды, протоколы и стереотипы. Если хотела – заявлялась в офис в джинсах и майке с портретом Мика Джаггера. Или срывалась на Балканы, чаек поснимать. На худой конец, шла в клуб и до изнеможения отрывалась на танцполе. И когда-то он любил ее за внутреннюю свободу.
Когда-то…очень давно. Миллионы столетий назад. Андрей сам расчесывал по утрам ее волосы, варил кофе, разговаривал с ней в конце-то концов. И они были счастливы в своем полу-богемном романе. Сейчас декорации те же, даже дороже. Но костюмеры сменились, гримеры. В их квартире, заполненной тысячей банальных привычек и родных ориентиров, она чувствует себя как в капкане. Внешне все благополучно. Лучезарные улыбки объективам журналистов, трогательные ирисы на журнальном столике, дорогие подарки вроде нового джипа…она старательно им радуется, готовит эту чертову свадьбу, которая за годы ожидания вдруг стала ей не нужна.
Господи, как она его любила раньше! До дрожи, до беспамятства любила. Забыла про все в этой своей любви.
«Это был добровольный выбор, моя дорогая. Кого ты хочешь сделать виноватым? Его? Маргариту? Не выйдет, как ни старайся. Положила себя ему под ноги ты сама. А теперь удивляешься, что он не снимает ботинки.»
Решение пришло неожиданно. Она не хочет быть с ним. Сегодня уж точно.
-Але, Ромка? Я тебя ни с кого не сняла? Ну кто бы сомневался…и как? Любимый цвет, любимый размер? Кстати, у нее ботокс или пластика? Я – стервь? Пускай. Присоединиться? Выгоняй свою рыбОньку и присоединюсь. Ага, дивно…еду.
«Прости, Андрюша. Ужина со «стэпфордской» невестой у тебя сегодня не будет.»
|
), но хоть обаяшка. А АндрУша, хоть и раздолбай, но парень хороший: человечный, не подлый, способный на сильные чувства, способный испытывать чувство стыда - это дорогого стоит. ИМХО.
ИМХО махровое - сорри. 
, я ж и АндрУшу люблю, но СашЕньку почему то больше 
Про отношения с Кирой можно спорить долго - лень. 
Я уважаю ваши высокие отношения! 
