-Морщит! -Где? -Там! – Воропаева возмущенно тычет пальцем себе в бок, не заботясь о дорогой ткани платья. -Кира, там не может мОрщить! -Милко, давай не будем препираться, ладно? - раздраженно щурится, -Ты просто сделаешь, как я сказала и забудешь эту нелепую идею – спорить со мной. -Ты дЕйствительно хочешь все отрезать? -Да, не дожидаясь перитонита! – Кира весело переглядывается с Ольгой Вячеславовной. -Ну кОнечно, кОнечно, тебе же наплЕвать на мнениЕ профЕссионала! – маэстро патетически заламывает руки, одним глазком сканируя реакцию аудитории. Всем наплевать на его страдания, и даже капли ОлЕчка подает как-то…дежурно. Нет в мире ни справедливости, ни сострадания. «Но есть пОкой и волЯ, - вспомнилось ему откуда-то, - а и ладнО, отрежу! ДевочкЕ есть что покАзать!» -СделАем так… Показ – это всегда дурдом и нервотрепка. Модели в последний момент ломают ногти, необходимая визажистам косметика пропала где-то в недрах примерочных, не работают колонки на сцене, забыли привезти модное в нынешнем сезоне Шато, Юлиана охрипла, а все наряды вдруг резко разонравились Милко. Андрей проходил все это не единожды, стараясь относиться к происходящему с юмором. Он твердо знал – коллекция принесет прибыль, они смогут позволить себе новое оборудование, он сможет улететь на три дня в Италию, и это было главным. Все остальное – только все остальное. Даже рука Воропаева на Катиной зад…хммм…назовем это - бедре. А мадам Воропаева немного поправилась. Да, определенно. Но именно там, где нужно, чтобы ее красота стала по-настоящему женской, манящей, и…ух ты, какие ноги! И платье, явно сшито на заказ, явно сшито Милко, а Милко явно был на кураже…стоп, да это же Кира! «Жданов, ты не узнаешь ноги собственной бывшей невесты, это уже патология!» Кира вошла в зал, как и подобает члену правящей династии Воропаевых – платье темно-красного цвета, открывающее ноги практически полностью, с удлиненным шлейфом и полностью закрытое вверху. В ушах непритязательные черные бриллианты, еще мамины, достающиеся из шкатулки по особым случаям и стоящие примерно как хорошая иномарка. Андрей и сам не знал, что подобрал самый верный эпитет, который только мог – Кира была явной. Явно счастливой, явно ослепительной, явно…влюбленной? -Ты самая красивая…у меня. – Роман стоит за ее плечом, как и положено по этикету и не может не улыбаться. Ему сегодня все смешно – и потерянные Кирой духи, и расфуфыренные дамочки, и гаишник, оштрафовавший их за превышение скорости, и даже геи, устроившие очередной парад в центре города его веселили. Он был счастлив, как бывает счастлив мужчина, которому с утра готовят завтрак, а вечером подают свежевыглаженную рубашку и целуют в щеку, но так многообещающе, что хочется послать к черту и показ, и Зималетто, запереть в спальне любимую женщину, и не отпускать ее ни на шаг. Даже в ванну. Что он и делал весьма успешно последние недели, ходя за Кирой по всей квартире. Воропаева сначала недоумевала, потом раздражалась, потом хохотала, и теперь спокойно и привычно подвигает ему пепельницу, специально принесенную в ванную, чтобы он курил с комфортом, пока она с утра подводит глаза. -Я у себя! – она посылает ему усмешку через плечо. -Ты у меня, прими как должное. – мужчина не поддается на провокации, и лишь слегка кусает за ушко, наплевав на восторженно взвывших журналистов. -Ты с ума сошел, Малиновский! – шипит Кира, оглядываясь по сторонам. -Да, сегодня утром, когда ты ходила по квартире в моей рубашке. Или вчера днем, когда мы целовались в примерочной Милко. Или пять лет назад, когда ты забила в меня свой лучший пенальти. Не помню точно – когда. – он улыбается, вполне профессионально, позволяя фотографу сделать несколько снимков. Но говорит он только для нее, Киры Воропаевой. И голос пронизан…любовью? «О чем ты, Кира! Он не может тебя любить! Малиновский кобель, циник, и язва. Он не доверяет никому, анализирует каждое слово, и очень умело манипулирует людьми. Он сам тебе сказал – не строй на меня серьезных планов, я не собираюсь жениться сейчас, и мне не нужна семья с тобой. Можно подумать! – Кира в который раз внутренне вспыхнула от ярости, вспоминая их недавний диалог, - Была бы честь предложена – он не хочет на мне жениться! Как будто я собиралась!» «А ты собиралась, дорогая!» - ехидно напоминает внутренний голос, пока они с Ромкой делают круг почета по залу, здороваясь с банкирами, их женами, любовницами, дочерьми на выданье, критиками, писателями, модельерами и всей той братией, от которой, по сути, и зависела цена успеха. «Я и сейчас собираюсь! И пусть только попробует отказаться!» -Кира, перестань скалиться так, будто ты пират Черная Борода! – Малиновский чувствительно сжимает ее локоть,- о чем ты думаешь? -Малиновский, у меня есть предложение. Давай после банкета приедем домой, запремся в спальне, и никуда не будем выходить до понедельника? -Ммм, и чем же мы займемся? – он ласково целует ее в нос, не заботясь больше об имидже, забыв, что ему никогда не нравилось проявлять свои эмоции в общественных местах. Она и не требовала. Просто теперь уже он не мог обойтись без этого. -Любовью. Я буду делать тебе массаж, целовать, будить с утра, спать, свернувшись рядом калачиком… -И что еще? – он слишком хорошо знал Киру Воропаеву. -И разговаривать. -Угораздило же меня связаться с журналистом, только бы поговорить! – он смеется, - уболтала, чертовка!
_________________ -У порядочной женщины может быть один муж и один любовник.
-А если мужа нет, сколько любовников?
-Сколько угодно.
-Слава тебе Господи, в порядочных хожу.
Последний раз редактировалось Sun_Smile 18 янв 2013, 21:22, всего редактировалось 1 раз.
|