Большое интересное интервью. Январь 2021.
https://www.youtube.com/watch?v=WVibo0O5x30Есть и на ютубе и есть текст.
https://otr-online.ru/programmy/kulturn ... 48508.htmlАктриса Нелли Уварова: Ты уходишь в новый проект, чтобы ощутить новую энергию через людей, режиссеров, методы, но ты уходишь, чтобы все это взять и принести «домой»
23 января 2021
Нелли Уварова
актриса
Сергей Николаевич: Здравствуйте! Это программа «Культурный обмен» на Общественном телевидении России. С вами Сергей Николаевич.
Наша сегодняшняя гостья больше известна широкой публике как звезда сериала «Не родись красивой». Тем не менее она не захотела эксплуатировать свою телевизионную славу, предпочтя положению ведущей актрисы Российского академического молодежного театра, где она занята во множестве спектаклей и во всех главных ролях. Ее последний проект связан с Театром Наций. Она выступила в прекрасном ансамбле ведущих звезд отечественной сцены, собранных Виктором Рыжаковым. Я рад, что сегодня у нас в гостях актриса Нелли Уварова.
Нелли, здравствуйте.
Нелли Уварова: Здравствуйте.
Сергей Николаевич: Мы находимся с вами в Театре Наций. Тут особый такой уголок, посвященный Коршу. Я знаю, что последней по времени ваш спектакль – это «Иранская конференция». Спектакль, увенчанный сейчас «Золотой маской», собравший самое большое количество вообще звезд в пространстве одного спектакля. Как вы себя ощущали в этом ансамбле?
Нелли Уварова: Вы знаете, такая старая история произошла (и не одна) в начале рождения этого спектакля. Меня нет в соцсетях. И я как-то обычно узнаю о таких громких каких-то новостях, что называется, по старинке – из уст в уста.
И как-то до меня долетела информация, что появился ролик рекламный, анонсирующий спектакль «Иранская конференция» в Интернете. И я его увидела. Как-то очень зацепился взгляд сначала. Потом заинтересовалась: «А что это такое?» Увидела, что это пьеса Вырыпаева, постановка Рыжакова, Театр Наций. И думаю: «Как здорово! Как здорово! Я обязательно пойду на эту премьеру». Я увидела просто вереницу людей… Кто видел этот ролик рекламный, он меня поймет. Вереница людей, каждого из которых…
Сергей Николаевич: …хочется разглядывать долго.
Нелли Уварова: …хочется разглядывать. Публика их носит на руках. Мне они безумно интересны – каждый в отдельности и все вместе. И буквально дня через два раздался звонок Виктора Анатольевича. Мы с ним не были знакомы. Он представился и сказал, что хотел бы пригласить меня в этот спектакль. Я думаю: «Как странно, вроде бы я видела уже рекламу. Соответственно, должна быть премьера, где-то на носу».
Сергей Николаевич: Совсем скоро, да?
Нелли Уварова: Да. И вдруг он объяснил, что такая конструкция спектакля. Он практически состоит из десяти монологов. И на одну из ролей он хотел бы пригласить меня. И действительно, премьера скоро – через дней десять, две недели. «Вы готовы к такому эксперименту? Раз! – и прыгнуть». А я, надо признаться, очень люблю эксперименты и вообще задачи в театре с вызовом. Это был некий вызов, поэтому я, не раздумывая, согласилась, прочитав, естественно, пьесу и перезвонив в тот же день. Встретились мы, наверное, этим же вечером.
Сергей Николаевич: Ну, вам повезло – и Рыжакову, и одновременно, наверное, повезло вам, – что не было каких-то сложных проектов в вашей жизни.
Нелли Уварова: Да.
Сергей Николаевич: Или был?
Нелли Уварова: Нет, в этот момент я что-то репетировала. У меня был гастрольный график. Об этом, конечно, я сообщила. И буквально на прогон спектакля я приехала из аэропорта. Все как всегда.
Сергей Николаевич: А, все как всегда?
Нелли Уварова: Все как всегда, да. То есть я репетировала. Репетиции были возможны, потому что мы репетировали отдельно друг от друга, и нас не нужно было сводить.
Сергей Николаевич: То есть это фактически был ваш монолог, который надо было репетировать с Виктором Рыжаковым?
Нелли Уварова: Да, один на один. Поэтому мы подстраивались друг под друга. И это стало возможно в такие короткие сроки.
Сергей Николаевич: А расскажите о своей героине. О своей героине скажите несколько слов. Кто это?
Нелли Уварова: Мою героиню зовут Ширин Ширази. Она поэтесса, лауреат Нобелевской премии. В раннем возрасте ее такой высокой одарили за ее первую книгу стихов. И эта же книга стихов у нее на родине, в Иране, вызвала такой резонанс. Эту книгу признали богохульной и приговорили ее к смертной казни. Вот такие предлагаемые обстоятельства у моей героини. Ее помиловали, посадили под домашний арест на 20 лет.
И вот мы видим ее уже спустя какое-то время длительное, после домашнего ареста, когда ее освободили и разрешили выехать в Европу. Это ее такой первый выход. И не просто выход к людям, но к европейцам. Она становится участницей конференции, посвященной проблемам Ирана, взаимоотношениям Востока и Запада. И она завершает эту конференцию…
Сергей Николаевич: …своим монологом.
Нелли Уварова: …своим монологом. Выслушав всех предыдущих участников, понимает, что она должна отказаться от намеченного ею доклада и от сердца сказать все самое главное, что она должна донести до этих людей, которые стремятся к лучшим себя в первую очередь, но не знают, как к этому прийти. А она пришла.
Сергей Николаевич: В одном из интервью вы сказали о том, что это был честный театр, опыт честного театра. Что вы подразумевали под этим?
Нелли Уварова: Изначально по тому, как сложился актерский пасьянс, видно, что речь шла… не только и не столько выбор падал на того или иного актера, связанный с его, скажем так, известностью, медийностью, популярностью, а сколько важнее, мне кажется, было, чтобы за каждым именем была личность. Мы говорили об этом с Виктором Анатольевичем. Речь шла не только об актерском масштабе, но и о масштабе личности.
Сергей Николаевич: О человеческой?
Нелли Уварова: Да. За каждым актером, который участвует в этом спектакле, большая своя история, которая развивается вне профессии и театра. У каждого есть еще какая-то сторона жизни очень важная. Речь идет о каких-то фондах, которые каждый из актеров ведет. Какая-то общественная жизнь, очень активная социальная позиция. Поэтому здесь собрались люди, которые имеют право сдвигать какие-то пласты – социальные, не только творческие. Поэтому, мне кажется, это такой объем и приобрело.
Сергей Николаевич: Я так понимаю, что и вас эти трагедии и драмы XX века коснулись – при том, что вы еще так молоды. Но, тем не менее, когда я думаю, что вы родились в Вильнюсе, детство и юность провели в Тбилиси, а потом вынуждены были Грузию покинуть, и это сделано было не по доброй воле и в достаточно сложных обстоятельствах, в которых оказалась ваша семья, – все это тоже каким-то образом по касательной тоже вас…
Нелли Уварова: Ну конечно.
Сергей Николаевич: Вот эта кровоточащая история XX века тоже вас коснулась.
Нелли Уварова: Конечно, конечно.
Сергей Николаевич: И то, что мы сейчас видим, как развиваются все эти конфликты… Ну, ты не можешь быть в стороне от этого. Ты не можешь делать вид, что это где-то на другой планете. Это с тобой, с твоими близкими.
Я вас спрошу. Вот эти 90-е, начало 90-х годов… Я знаю, что ваша сестра училась на художницу. И мама бесконечно переживала тогда в Тбилиси, как она просто добиралась до института. И она больше не в состоянии была… Вот эти ее походы в институт могли закончиться инфарктом, потому что на улице стреляли, потому что было очень страшно. Как вы вспоминаете это время, вот это ощущение Тбилиси начала 90-х годов?
Нелли Уварова: Я хорошо помню это время. Я родилась в 80-м и была уже достаточно взрослым человечком, рано повзрослевшим человечком. Сейчас я это хорошо понимаю, потому что моей дочери почти десять лет. Вот я была в том возрасте. Сейчас я провожу параллели. И конечно…
Сергей Николаевич: С собой и ей?
Нелли Уварова: Да, с собой и со своей дочерью. Мы очень далеки друг от друга. Я тогда была уже взрослым человечком, а она пока еще…
Сергей Николаевич: Дите, да?
Нелли Уварова: Дите, да, безусловно. Почему так происходило? Я возвращаюсь в воспоминания детства и периода жизни в Тбилиси. В первую очередь вспоминается все самое хорошее: люди, прекрасное солнце, вот эта атмосфера очень теплая (во всех смыслах). Но вместе с тем, действительно, я стала участницей множественных драматических событий, которые разворачивались буквально на моих глазах. То есть не где-то из новостей, не где-то на соседней улице, а вот здесь и сейчас на нашей улице.
Сергей Николаевич: Здесь с вами, да?
Нелли Уварова: Да. Такие эпизоды, конечно, из памяти не стираются. Например, как хватали молодых ребят, наших соседей, одноклассников моей сестры, которые чуть постарше, и сразу отправляли на войну в Абхазию. И как быстро возвращались они уже, скажем так, в гробах. И эти похороны, эти слезы бесконечные, этот вой, который…
Сергей Николаевич: …стоял во дворах.
Нелли Уварова: Да. Из каждого дома, из каждого окна, вот идешь по улице – и вой, вой, вой… А потом война пришла уже непосредственно в сам город, в Тбилиси. Перестрелки, люди с оружием. Я не могу сказать, что мне было страшно.
Сергей Николаевич: Ну какое было ощущение?
Нелли Уварова: Мне было так любопытно! Мне все было очень интересно. Я училась, я спрашивала у знакомых взрослых мужчин разрешения собрать и разобрать пистолет, когда они его чистили. То есть я все это наблюдала. Я была как участницей какого-то вестерна, я не знаю, какого-то приключенческого сюжета.
Сергей Николаевич: Какой-то авантюры, да?
Нелли Уварова: Ну, мы были детьми. Наверное, это способ защиты.
Сергей Николаевич: А скажите, инициатором вашего переезда в Москву были ваши родители, была мама?
Нелли Уварова: Да, конечно,
Сергей Николаевич: Все-таки она настояла на том, чтобы…
Нелли Уварова: Конечно. Это как-то обсуждалось. Мы к этому (ну, родители) готовились. Но для меня это все было где-то очень далеко – может быть, когда-нибудь. До момента, когда мама сказала: «Собираем вещи». И в какие-то считаные дни…
Сергей Николаевич: То есть вы быстро это все…
Нелли Уварова: Очень быстро это осуществили. Квартира продалась. А все остальное – дача, еще какое-то имущество – все было оставлено. Нам удалось продать только квартиру за какие-то копейки, на которые здесь, в Москве…
Сергей Николаевич: …купить было уже ничего нельзя.
Нелли Уварова: Не просто купить, но даже жить на эти деньги. Ну, осуществить переезд, скажем так. И уезжали мы на автомобиле.
Сергей Николаевич: Я так понял, что это чуть ли не последний был какой-то момент, когда можно было пересекать границу по вашему паспорту?
Нелли Уварова: Ну, вероятно, да, вероятно.
Сергей Николаевич: Это, кажется, 94-й год.
Нелли Уварова: Да, 94-й год, да. Мы уехали на машине. Я помню этот путь. Я помню это утро, когда рано-рано, на рассвете… Машина вся загружена вещами, там невозможно было сидеть, опустить ноги. Мы вот так сидели на задних сиденьях. И я помню, как я плакала, смотрела в окно на рассвете. Город спал…
Сергей Николаевич: И вы покидали Тбилиси. Вы потом туда вернулись?
Нелли Уварова: Да. Спустя два года я полетела туда. Я все первые два года в Москве плакала каждый вечер, мне хотелось вернуться. Я очень любила свой город, своих друзей, родных, которые еще там оставались. И спустя два года – мне было шестнадцать – я отпросилась у родителей. То есть я была настолько взрослой, что меня одну отпустили.
Сергей Николаевич: В шестнадцать лет?
Нелли Уварова: В шестнадцать. Я закончила десятый класс. Предлогом была свадьба моей подруги. Я должна была быть свидетельницей. Никто не мог со мной полететь, все работали, мои старшие. Ну и собственно денег не было у нас для того, чтобы купить билет для кого-то еще. Одна я так скромненько и экономно полетела в Тбилиси. Это были счастливые две недели. А обратно… Когда я села в самолет, я поняла, что я снова плачу. Но сейчас я четко осознала… я поймала себя на мысли, что я лечу домой. И это были слезы радости. Я поняла, что мой дом здесь.
Сергей Николаевич: Здесь, в Москве.
Нелли Уварова: Здесь.
Сергей Николаевич: А как вообще встретила Москва?
Нелли Уварова: В целом хорошо.
Сергей Николаевич: Хорошо?
Нелли Уварова: Конечно. Это совершенно другой мир. Ведь последние годы в Грузии были очень тяжелыми. Мы жили без электроэнергии. Соответственно, после четырех-пяти наступала темнота зимой.
Сергей Николаевич: Тьма.
Нелли Уварова: Да. И при свечах все. Домашние задания выполнялись при свечах. Книжки при свечах, причем при одной свече. Мы с папой сидели вот так друг напротив друга и книжку держали не так, а вот так, чтобы видна была плоскость. Вот так мы читали.
Сергей Николаевич: Страницы, да?
Нелли Уварова: Свечи на пианино, залитое свечами пианино. Я училась в музыкальной школе. Тяжелое было время, тяжелое. И вдруг приехала в Москву – и тут тебе освещенные улицы.
Сергей Николаевич: Тепло.
Нелли Уварова: Да. Продукты в магазин, вода из крана течет.
Сергей Николаевич: То есть это надо было понять, да? Надо узнать, что такое несчастье, чтобы понять, что такое счастье на самом деле.
Знаете, какой момент меня ужасно тронул? Когда вам кто-то отдал, кажется, даже билет на спектакль учебный. Причем это был не просто какой-то спектакль, а… Ты всегда ловишь, знаете, какие-то знаки судьбы. И то, что это был «Чудесный сплав»… Я подумал: «О, после всех этих испытаний и всей этой печали вдруг билет на «Чудесный сплав». Почему вдруг?
Нелли Уварова: Да. Это было рядом… Я тоже это хорошо помню. Ну, какие-то такие судьбоносные встречи, наверное, остаются в памяти. Я жила тогда нелегально. Сейчас об этом можно говорить.
Сергей Николаевич: В общежитии сестры?
Нелли Уварова: Да, в общежитии моей сестры. Всячески изображала из себя студентку.
Сергей Николаевич: Каковой не была.
Нелли Уварова: Нет, я училась в девятом классе на тот момент. Мне было, соответственно, четырнадцать или пятнадцать. Но мне всегда хотелось быть взрослее, чем я есть. То есть в шесть лет я у сестры как-то вытаскивала ее запасной галстук, надевала и ходила в галстуке. А в пятнадцать я изображала из себя студентку большого учебного заведения, текстильной академии, где училась моя сестра. В общем, мне это удавалось. Я и на лекциях за нее сидела, и физкультуру сдавала за нее в институте. Ну и жила в общежитии с ощущением, что право имею.
Это улица Донская в Москве. И на этой улице Донской, далеко от входа в общежитие, меня как-то остановила женщина и сказала: «В театр не хотите сходить?» Я не знаю, может быть, она была распространителем билетов. Может быть. Ну, у меня не было денег. Наверняка я бы не могла купить этот билет. Вот этого нюанса я не помню. Мне кажется, она мне просто его отдала. И я так впервые в Москве сходила в театр, в Учебный театр ГИТИСа тогда еще. И попала на спектакль «Чудесный сплав». И все, моя жизнь пошла совершенно другим путем.
Сергей Николаевич: Другим путем?
Нелли Уварова: Да, другим путем.
Сергей Николаевич: Я так понимаю, что в этой жизни (оставим, может быть, какие-то главы и подглавы) очень важным человеком оказался Георгий Георгиевич Тараторкин.
Нелли Уварова: Безусловно.
Сергей Николаевич: Он был на самом деле моим собеседником и гостем в «Культурном обмене». Это поразительной какой-то интеллигентности, тонкости, какой-то такой вибрации душевной человек. Во всех своих интервью вы обязательно о нем вспоминаете. В общем, этот человек как-то мягко направил вас в эту достаточно жесткую профессию, в этот жесткий мир. Но он как-то вас оберегал поначалу, будучи руководителем вашего курса.
Нелли Уварова: Да, конечно. Мы были его первенцами, первыми учениками. Первый курс, как ни печально… Для нас радостно, а для кого-то печально. Последний курс, первый и последний.
Сергей Николаевич: То есть единственный раз, когда он во ВГИКе вел этот курс, да?
Нелли Уварова: Он единственный раз согласился взять курс. И после того, как нас выпустил, просил администрацию, руководство ВГИКа дать ему год передохнуть. Дело было, как нам он рассказывал, не в том, что он устал физически, а в том, что он эмоционально…
Сергей Николаевич: Очень растратился?
Нелли Уварова: Да. Он чувствовал, что не сможет так же подключиться к новым людям.
Сергей Николаевич: Меня вообще поразило то, что он вместе с вами ходил на показы в театре. Этого не было никогда и, наверное, не будет уже ни с кем, чтобы вот так руководитель приходил со своими учениками и просил своих коллег, главным режиссеров, руководителей театра посмотреть…
Нелли Уварова: Да.
Сергей Николаевич: Невероятно!
Нелли Уварова: Он, конечно, много дверей открыл во многие театры, договариваясь сам о показах. Безусловно, мы так триумфально прошлись…
Сергей Николаевич: …по всем сценам Москвы.
Нелли Уварова: Да-да-да. И многие устроились работать в первый же год в театры, большинство. И это было очень странно, потому что из ВГИКа неохотно брали выпускников ВГИКа.
Сергей Николаевич: Ну да. Считалось, что это актеры кино больше.
Нелли Уварова: Да-да-да. Как-то он всегда был в стороне. А именно в этом году к нам с большим вниманием отнеслись, и только благодаря, конечно, Георгию Георгиевичу Тараторкину.
И мы… Знаете, как дети, которые растут в любви, они не знают, как там в других семьях бывает. И когда мы столкнулись с другими курсами на этих показах, в одни и те же дни встречались в разных театрах, было удивительно, что как-то каждый сам по себе. Вот шесть человек пришли показаться, кто-то сам договорился. «Я и мой партнер», «Я и мой партнер», – а не целым курсом.
А у нас был организованный спектакль, состоящий из различных отрывков. Быстрые перестановки, все продумано. Реквизит с собой, костюмы, грим. То есть мы приезжали со спектаклем.
Сергей Николаевич: С таким готовым спектаклем, да?
Нелли Уварова: Да-да-да.
Сергей Николаевич: А вообще еще невероятно, конечно, вам повезло, что сразу, я так понимаю, вас взяли в РАМТ, в Российский академический молодежный театр.
Нелли Уварова: Да.
Сергей Николаевич: А вообще все, что связано с Бородиным – мне кажется, это уже, так сказать, из области легенд. Ну, таких больше нет на самом деле, да? И вам повезло, что вы сразу стали играть у него, то есть он сразу вас взял в свой спектакль.
Нелли Уварова: Да. Вы знаете, опять это какое-то везение. И не просто везение. И попасть в театр РАМТ, где, я признаюсь, до момента показа я ни разу не была и не видела ни одного спектакля. Я мало что знала об этом театре. У меня не было собственного представления об этом доме. И попасть сюда, не зная, опять же как-то вслепую, попасть в место, где художественный руководитель – вот такой человек, как Алексей Владимирович, профессиональный и, конечно, как личность невероятный просто! Ну, я связываю это с какими-то большими подарками судьбы.
Сергей Николаевич: Судьбы, которая так щедро сразу вам и предъявила.
Нелли Уварова: Да. И первый спектакль, в который меня распределили, первые два распределения были сразу же, как только я попала в театр, – это спектакль «Эраст Фандорин», который Алексей Владимирович ставил по пьесе Акунина. И «Пролетая над гнездом кукушки». В одной пьесе я должна была играть такую…
Сергей Николаевич: …голубую героиню.
Нелли Уварова: …да, голубую героиню семнадцати лет. А в другой пьесе – такую пораженную подружку МакМерфи, проститутку. Я думаю: «Как же интересно все складывается! Вот так вот – раз! – и две диаметрально противоположные роли сразу дали. Ну давай, выплывай! Выплывешь – молодец». А вообще в дальнейшем я уже поняла, что это тактика Алексея Владимировича…
Сергей Николаевич: Такие риски?
Нелли Уварова: Да-да-да. Сразу кидать в сложные обстоятельства вновь пришедших. И кто выплывает – тот дальше хорошо себя чувствует.
Сергей Николаевич: А кто нет, тот – нет.
Нелли Уварова: А кто нет, тот еще борется
Сергей Николаевич: Чувствует себя хуже. Но шанс ему еще раз дадут.
Нелли Уварова: Конечно, да. Но нужно будет еще побороться.
Сергей Николаевич: А вообще РАМТ… Мы часто говорим в этой программе о принципах театра-дома, о том, что как-то театр-дом уходит вместе с этими мастерами старшего поколения, что чаще все-таки торжествует такой антрепризный или, скажем так, проектный принцип. И РАМТ – это, наверное, один из немногих сегодня таких актуальных театров, где все подчинено как бы идее такой театральной семьи, театрального дома, где как-то распределены роли не просто в спектаклях, но как бы меж всеми актерами. Есть папа, мама. Есть дети. Есть одно поколение, другое поколение.
Вот вы попробовали и того театра, и другого театра. И вообще у вас достаточно обширный и разнообразный опыт на этот счет. Что вам ближе?
Нелли Уварова: Я, конечно, признаюсь. Я очень азартно отношусь к ситуациям, когда могу сбежать из дома. Но опять же как человек, как ребенок любимый в семье… Каждому ребенку хочется выпорхнуть из гнезда.
Сергей Николаевич: В какой-то момент, да?
Нелли Уварова: В какой-то момент. Но это доставляет радость и удовольствие, когда ты знаешь, что есть тыл, есть дом.
Сергей Николаевич: Ты можешь куда-то вернуться.
Нелли Уварова: Да. И уходишь ты на какой-то проект в другой театр, для того чтобы как-то новую энергию ощутить через новых людей, через новых режиссеров, новые методы. И ты уходишь для того, чтобы все это взять и принести домой. Поэтому, конечно, так и есть. Вот сколько лет? Уже 20 лет работаю в РАМТе. Так и происходит.
Сергей Николаевич: Вы уходите, но возвращаетесь?
Нелли Уварова: Да.
Сергей Николаевич: Хочу еще спросить, конечно, об одном проекте, который… о судьбе этого проекта. Мы в самом начале говорили о том, что все актеры, занятые в «Иранской конференции» (или почти все), так или иначе имеют какие-то фонды, проекты, благотворительные сюжеты, скажем так. Я знаю, что и у вас в вашей жизни есть такой проект, он называется «Наивно? Очень». И посвящен он… Это молодые художники, но люди с особенностями, как теперь принято говорить, которые занимаются какими-то поделками, какими-то рисунками.
Нелли Уварова: Рисуют картины.
Сергей Николаевич: Да, рисуют картины. А вы как бы их всех вместе объединили в этот проект. Как вы вообще пришли к этой идее? И почему такое странное название «Наивно? Очень»?
Нелли Уварова: Начну с финала вашего вопроса – по поводу названия проекта. Оно возникло из сути того, что мы собирались сделать. Мы хотели пойти путем не благотворительности, не просьб о помощи, а помочь ребятам зарабатывать деньги своим трудом, то есть пойти по пути социального предпринимательства. С самого-самого начала, когда зарождалась еще идея, целью было помочь таким художникам. Это взрослые люди, мои ровесники, но с особенностями развития ментального характера.
Конечно, я была на тот момент знакома с несколькими такими ребятами, была поклонницей их творчества. И я понимала, что они могут делать что-то очень талантливое и прекрасное, но это никогда не дойдут до люди, даже которые интересуются творчеством наивным, творчеством, скажем так, потому что они у себя дома или в колледже, где они учились, рисуют, делать какие-то вещи. Но никто об этом не знает и не узнает. Иногда они не могут этого делать, потому что у них нет денег на исходящие материалы. Все началось с того, что мы начали просто помогать, я лично начала помогать финансово.
Сергей Николаевич: Поддерживать?
Нелли Уварова: Да. А потом я поняла, что это не приносит им счастья, это очень короткая дистанция. Вот принесли бумагу, краски, не знаю, фломастеры, которыми эскизы рисуют. Они исписались – и все. А дальше-то что? Дальше я покупала эти работы, дарила своим друзьям. И путь чуть удлинялся, но он все равно был конечным. И мне захотелось сделать такой проект, где ребята могли бы работать, работы бы продавались. И на деньги от продажи этих работ жила бы мастерская, ребята бы получали зарплату – и круг замкнулся.
То есть, в принципе, выступить таким мостиком организационным. Потому что творческий ресурс есть, нужно было просто все это организовать. К счастью, рядом со мной нашлось немного – буквально раз, два, – двое людей, которые меня поддержали в этом и взяли на себя какие-то обязанности. И все это стало происходить. Проекту «Наивно? Очень» десять лет исполняется 25 декабря. «Наивно? Очень» он называется потому, что никто в эту идею…
Сергей Николаевич: Не верил?
Нелли Уварова: …не верил. Все говорили: «Да какие-то наивные люди! Кто это будет покупать? Надо организовать благотворительный фонд, который бы гарантировал работу мастерских». А я человек очень прямой. И я очень верила в эту идею. Я понимала, что ребята делают то, что может продаваться. А если это может продаваться – значит, надо идти по этому пути. Речь же не просто о том, чтобы помочь им как-то прожить. Речь о том, чтобы помочь им реализовать свой творческий потенциал. Они точно должны знать, что их работы покупают не потому, что: «Ну давайте ребяткам поможем».
Сергей Николаевич: «Поможем вот этим детям».
Нелли Уварова: «Им непросто и сложно. Мы им поможем». Нет. Первые несколько лет мы, даже продавая работы ребят, не озвучивали, кто их авторы, проверяя эту идею: самоценно то, что они производят. А потом уже, когда стало понятно, что наша идея работает, и моя вера укрепилась, мы стали рассказывать об авторах, о наших художниках, потому что они заслуживают того, чтобы о них знали. У нас уже есть такие известные личности в проекте, художники, которых любят.
Сергей Николаевич: Покупают.
Нелли Уварова: Покупают. Их работы ждут, новинки от Тимы Штромана или Романа Горшенина. Я очень горжусь тем, что тогда, в начале пути, мы были честны с собой и признавали, что идея, возможно, наивная, возможно, очень, но: «Мы пойдем именно этим путем. И даже если поймем, что ошибаемся, но мы попробуем». Вот мы пробуем.
Сергей Николаевич: И вы прошли. И в результате пришли к тому, что это оказалось вполне дееспособное предприятие, скажем так.
Нелли Уварова: Да, дееспособное. Конечно, за эти годы много было непростых моментов. И если быть до конца откровенной, то прямо сейчас мы переживаем достаточно серьезные потери в результате…
Сергей Николаевич: …пандемии, карантина.
Нелли Уварова: Наши мастерские почти полгода не работали. А аренда оплачивается. Налоги, естественно… Ну, мы же существуем по законам бизнеса. Все выплаты государству, зарплата ребятам.
Сергей Николаевич: То есть одни расходы пока, да?
Нелли Уварова: Да. Ну, мы справляемся, мы выходим из этой ситуации.
Сергей Николаевич: Нелли, хотел спросить… Этот вопрос я задаю практически всем своим гостям. Был очень тяжелый период весной: пандемия, карантин, самоизоляция, социальная дистанция. Эти слова навязли уже на губках. Как вы провели это время? И видите ли вы какой-то для себя выход как творческой личности, как актрисе вот из той ситуации, которая сейчас сложилась?
Нелли Уварова: Это действительно очень интересное и важное время. Когда весной мы неожиданно оказались в ситуации, когда театры закрылись, вся общественная жизнь прекратилась, мы не были к этому никак готовы. Я в первую очередь решила воспользоваться этой паузой, потому что, честно говоря, последний год, наверное, я жила с ощущением, что мне эта пауза нужна. И вместо этого я очень много работала, снималась, у меня было в месяц по 15–17 перелетов, очень обширная география перелетов была, спектакли на одном конце России, съемки на другом конце России.
Но вместе с тем я понимала, что я перестаю совсем спать, но не потому, что у меня нет времени спать, а потому, что во мне запустились какие-то процессы, требующие какого-то переосмысления. На это нужно время, на это нужна пауза, для этого нужна тишина, своя собственная тишина. И я точно знала, что я для себя эту тишину организую, потому что дальше я не смогу, дальше произойдет какой-то взрыв.
И вот происходит то, что происходит. И застает меня это все на съемках в Армении. Какие-то насущные вопросы в первую очередь надо решать: как вернуться в Россию, в Москву, к семье, к детям? Это происходит. Я сижу первые две недели честно на своем личном карантине после прилета. Потом оказывается, что всю страну посадили на карантин. И первое время я, конечно, наслаждалась этим моментов. Мы не смотрели телевизор, не слушали новости, максимально оградив себя от внешних каких-то течений.
Дальше высвобождается… Как это происходит в моем случае? Как только у меня образуется вакуум, тут же начинает очень отзываться организм. И масса идей! У меня просто взрыв, бесконечный взрыв идей происходил. Я их не успевала записывать.
Сергей Николаевич: Вы записывали?
Нелли Уварова: Да. Стоит дать возможность организму выдохнуть – как на вдохе начинает происходить что-то невероятное. Я это несколько раз наблюдала. И поскольку этот выдох затянулся, то на вдохе… Я сейчас в таком тремоло нахожусь. Я сейчас не знаю за что хвататься.
Конечно, я понимаю, что многие проекты, которые сейчас закручиваются (их тоже можно назвать проектами, а не просто мечтами), они так немножечко впрок и с оговоркой: ну, когда все наладится. То есть начались репетиции в Zoom. Проекты, что называется, изнутри. Я давно думала об этом. А почему бы сейчас это не сделать? Я давно мечтала об этом, но нигде это не находило отклика.
То есть во мне эта тема живет, а театры, с которыми я соприкасаюсь, никак пока не отзываются на это. И в РАМТе этого не происходит. Я думаю: вот сейчас я не нужна ни там, ни там, ни там, поэтому я могу делать все, что я хочу. Вот сейчас какой-то период такого тремоло, хороший, очень творческий. И это обязательно выльется в какие-то новые истории, театральные и не только.
Сергей Николаевич: Кинематографические.
Нелли Уварова: Да, наверняка, наверняка.
Сергей Николаевич: Ну, дай бог. Спасибо большое.
Нелли Уварова: Спасибо и вам.
Сергей Николаевич: Это была актриса Нелли Уварова в программе «Культурный обмен» на Общественном телевидении России. И я, Сергей Николаевич, прощаюсь с вами. Всего доброго, до новых встреч!
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
