История 2
"Высокие материи"
И был день…
Серый, тусклый… Как и многие дни до него.
Мутный, ничем не примечательный.
Очередное беспросветное существование, растянутое на двадцать четыре часа.
Лишь механическое следование заданной кем-то невидимым программе: встать, одеться, накраситься… взять ключи от машины, тупо выжать сцепление… припарковаться на служебной стоянке, переговоры, телефонные звонки, совещания… опять стоянка, газ-тормоз-сцепление… раздеться, умыться, упасть без сил на кровать… провалиться в сон… Встать, одеться…
День за днем… Месяц за месяцем…
И так без малого год…
Правда, иногда в это вялотекущее подобие жизни проникали хилые искорки другого, паралельного мира в виде редких встреч с коллегами, скромных приглашений в бар или в гости на Пасху. Но их было ничтожно мало, и они благополучно забывались на следующий же день…
Такой же серый, тусклый… Как и многие дни до него.
В какой-то момент она даже перестала различать смену дня и ночи, яркое солнышко и круглолицую луну, запах дождя и бензиновый угар… Лето. Зиму. Все одно.
Все равно…
…Прошло всего полгода, как ее повысили в должности – чего-чего, а головы и опыта ей было не занимать. Начальство ее ценило, уважало, хоть и побаивалось слегка, за жесткий характер и бескомпромиссность. Может, потому и заслало личным представителем в банк-компаньон. В Женеву. На три года. Безумно обрадовалась, узнав о планах руководства. Наконец-то ее оценили по достоинству, и она получит то, что заслуживала уже давно. Поэтому каждый день плевала через левое плечо – чтоб не сглазить удачу ненароком. Глупая… Знала бы она, куда это ее приведет. Теперь у нее была новая работа, престижная, перспективная. Новый кабинет, выходящий окнами в частный парк, просторная приемная, личный секретарь, водитель, опять-таки, к подъезду… Внушительный оклад, целый отдел в ее распоряжении, работай-не хочу… А еще персональная вилла на берегу Женевского озера. Она уже и не знала, что ей еще желать. Другой на ее месте, может быть, и сошел с ума от счастья, попав заграницу, как говорится, с кандачка да на все готовенькое. Да еще куда! В Швейцарию! Она тоже «сошла»… но ненадолго. Почему-то вдруг ей стало не хватать вечных перепалок с шефом, ежедневных обновлений в разделе «Сплетни обо мне» и кривых взглядов в тесной курилке, дружеских застолий до полуночи, безумного аврала по сдаче годового баланса, «профсоюзных сборов» на коллективное празднование 23-его февраля или 8-ого марта… Пропущенного автобуса, давки в метро, дырок в асфальте и колдобин на тротуаре… Луж и сирени под окном, той, что была посажена давным-давно ее дедом… Разудалой Люськи из 8-ой квартиры, ее бывшей одноклассницы… Облезлого щенка-прикормыша у подъезда… Смущенно-влюбленных глаз Женьки Ковалева, молодого симпатичного сисадмина из московского офиса… Да много чего еще! Пусть так… Ведь это было только в ее воспоминаниях. И кошмарных снах. Пффф! Она никогда не признается в новом мире, что была причастна к подобным «обыкновенным» вещам.
…Двигатель уныло урчал в такт таким же беспробудным мыслям, копошащимся в ее сознании, с натягом преодолевая очередной поворот дороги. С каждым витком становилось все безлюднее и тише.
Банальный серый день явно выходил из привычного сомнабулического русла. И угораздило же ее принять этот «корпоративный презент» для женской части высшего состава руководства, черт возьми! Переться на все выходные в какой-то богом забытый спа-курорт, расположенный невесть где… И вроде не откажешь – субординация!
Она снова ругнулась - надо было все же ехать завтра утром. Сверилась с картой, долго решалась, куда повернуть, и на следующем перекрестке все же рванула налево, к горам. Пустынная в столь поздний час дорога резко поползла вверх, теряясь в густых альпийских лесах. Поначалу ее это даже забавляло – хоть какая-то смена обстановки, но уже через несколько километров серпантина в горле застрял приличный ком страха. Плотное сосновое покрывало незаметно покрылось проплешинами, словно его прогрызла моль. Вместо веселых зеленых перелесков стали попадаться лишь скудные островки из десятка тощих стволов, а потом и вовсе остались только одинокие былинки, мужественно цеплявшиеся за скалы тонкими корнями-пальцами.
«Боже, куда меня несет? Зачем?» - мокрые от волнения ладошки сильнее сжимали руль.
Горные пики становились все ближе, а ущелья все мрачнее и угрюмее. Острые каменные выступы, нависавшие над дорогой массивными балконами, безжалостно давили на мозг. Ехать становилось все трудней. Более того, уже смеркалось, и поднимавшаяся откуда-то снизу, из бездонной пропасти, чернота медленно затягивала собой очертания заградительных блоков на краю обрыва. Лишь бесформенные зубья вершин слегка алели в лучах заходящего солнца и неспешно растворялись в мутнеющем небе.
Вдруг машина неожиданно дернулась.
- Черт! Черт! Черт! Только не это! - Она с ужасом уставилась на стрелку бензобака, нагло «разлегшуюся» в горизонтальном положении, и не сразу поверила, что топливо на исходе. - Черт!
Снова рывок. Двигатель смешно чихнул и стал захлебываться в оборотах.
Все! Стоп!
Плавно, практически наощупь затормозив у первой попавшейся излучины дороги, включила внутреннее освещение салона, сверилась с картой:
- Черт, надо было все же повернуть направо! – сердце сжалось от назревавшей перспективы заночевать тут же, в горах. До ближайшей деревни – еще уйма пути, а шансов доехать туда – никаких. Она должна преодолеть еще один перевал, прежде чем попадет в цивилизацию.
Всего лишь пару километров вверх.
Совсем чуть-чуть…
Она привыкла жить красиво. Шикарно, помпезно, престижно. Механически. По программе. И лишь вспоминать то, чего ей не хватает. И сдавленно реветь в подушку ночами, но упрямо продолжать играть свою роль. Играть гениально, талантливо, на высоте… Да, на высоте… Она взлетела очень высоко, так высоко, что у некоторых на такой верхотуре «сносит крышу». От власти, от отсутствия преград и таких условностей, как совесть, честь и… прошлое. От вседозволенности и вседосягаемости. От осознания, что ты бог и царь. Здесь не действовали законы человечности, а лишь сухие экономические теоремы, котировки акций и ценных бумаг и курсы валют. Здесь говорили мало и только по делу. Дышали по строго продуманной схеме, думали исключительно мегапонятиями. Шли только вперед и никогда – назад. Встречались только с нужными людьми. И не отдыхали. Вернее, отдыхали, но опять-таки с выгодой. Для себя, для компании, для дела. Балы, рауты, фуршеты, шикарные презентации казино/банков/гостиниц и новых запчастей для Альфа-Ромео или Мазератти, свадьбы и крестины наследников престолов, владельцев игорного бизнеса и нефтяных магнатов. Гонки на яхтах и поло-турниры. Чемпионаты по гольфу и королевские скачки. Здесь не было случайностей. Сплошные закономерности. Не было места первозданной природе, лишь индустриальный дизайн, искусственный интеллект и виртуальная реальность, соединяющая оба полушария в единое пространство – Избранность. Она свободно летала в этом мире. Парила наравне с местными обитателями, без страха, без тени сомнения, словно была рождена здесь же. Она была красива, ухожена, изящна. Она была бесподобна – быть таковой входило в ее обязанности. Всегда подтянута, одета с иголочки в лучшие произведения мировых дизайнеров, безупречно накрашена. И вокруг все было «красиво», «правильно», «семьразотмерено», «причесано» и «припудрено». Может, поэтому она и отказалась вдруг от личного водителя, неосознанно, на уровне инстинкта, чтоб хоть на чуточку ощутить жизнь… пусть и в несколько лошадиных сил. И не побоялась прослыть «популисткой», предпочитая варить себе кофе самостоятельно, а не ждать милости секретарши. Кукла. Робот последней модели. Прекрасная оболочка для спрятанной внутри русской души. Плачущей над исполнившейся мечтой. Души, неистово рвущейся наружу…
…Мрак поглотил скалу, нависшую над ее убежищем. Поначалу она еще различала каменный силуэт, выдававшийся над ущельем четким римским профилем, но и он потонул в разлившейся вокруг тьме.
- Г-ди, я все же ошиблась… За что мне это? Я не должна быть здесь… Это все не со мной… Это дурной сон!
Нервно порылась в бордачке, нащупав, наконец, ручной фонарик.
- Хоть что-то…
Ядреный горный воздух ворвался внутрь машины через раскрытую дверь, пробив ее тело холодным ознобом. Выползти из теплого «гнездышка», нащупать шершавую стену известняка, затянутую мелкой сеткой, спасавшей проезжую часть от падавших камней, и нажать на кнопку.
Чернильная громада горной гряды на той стороне ущелья недовольно отфутболила яркий луч, потревоживший ее сон. В миг затихли все звуки и шорохи, хоть как-то обозначавшие присутствие жизни в этой глуши.
Тишина.
И только грудной рокот речки, текущей где-то далеко внизу. Да редкое перешептывание гальки, скатывающейся сверху по склону… где-то за поворотом.
- Эй! – эхо ее испуганного голоса многократно отразило его от влажных, пропахших миллионами лет скал.
Тишина.
- Кто-нибудь!
Тишина.
Звенящая, режущая слух.
- Помогите!
Тишина.
Липкая, вязкая. Затягивающая сознание в пропасть страха.
Слабый свет фонарика как-то неуверенно «моргнул» в ее дрожащей руке и погас.
- Только не это! Не-е-е-т!
Держаться. Не поддаваться панике. Ты сможешь. Должна!
Она кое-как добрела до поворота дороги, осторожно ступая на высоченных шпильках и боясь споткнуться в полной темноте, и в растерянности осела на ближайший камень.
Она была не готова увидеть такое…
Многие из нас карабкаются на вершину карьеры, достатка и власти, забывая о смысле жизни. Она не была исключением. Она тоже мечтала об этом. Достичь всего. Упорно училась и работала. Как сумасшедшая. Самозабвенно поднимала планку личных претензий, к себе и окружающим, и тянулась, тянулась вслед за ней. Скурпулезно взбиралась на самую вышину, настырно цепляясь за любую возможность остаться на завоеванном рубеже. И однажды взлетела к самому солнцу. Она смотрела только вперед и никогда – назад. Жалкий мирок ее воспоминаний, жестоко изводивший ночами, давно стал ей не нужен. Зачем он ей? Чтобы смотреть на него с высоты ее полета? Что она в нем не видела? Грязную хрущевку с обшарпанным подъездом? Алкоголиков во дворе, споивших ее отца и мать? Слюнявых воздыхателей в перепачканных башмаках и поношенных джинсах? Или дохлые розочки в День рождения? Ведь у нее было все: и деньги, и власть, и пара выгодных «предложений руки и сердца»… Новомодный автомобиль, шикарный особняк, охапки бразильских роз каждый день, дружба со знаменитостями, связи. Она привыкла смотреть только на небо и солнце. И ослепла. Потеряла осязание, обоняние. И себя. Боже, как больно… Лишь взобравшись на самый верх, она рассмотрела, наконец, насколько одинока. И зависима от таких условностей, как пустой бензобак супернавороченной машины. Только здесь, в каменном мешке из безучастных скал, грозящих вот-вот свалить на нее многотонные глыбы, стало вдруг осязаемым ее бездонное одиночество, такое же беспросветное, как и черная пропасть перед ней… Все, она сдалась. Сдалась сама себе. Как же страшно признаваться, но она все же заблудилась. Ей нестерпимо захотелось обратно. Вниз, к людям. Прочь с этой высоты…
И была ночь…
Черная, яркая… Как ни одна ночь до нее.
Будоражащая, нежданная.
Сплетение микромоментов страха, интереса, мыслей, слез. Ее одиночества и осознания своей ничтожности.
И никаких идей насчет того, что же ей делать.
Программа дала сбой.
Она была одна.
На многие километры.
Сидела молча, прислонившись спиной к холодной плите известняка, больно впивающегося в позвоночник. Тупо щелкала севшим фонариком. Плакала и смеялась.
Три метра асфальта отделяли ее от обрыва, бесконечного, жестокого, первобытного. Она вдруг ощутила эту мощь каждой клеточкой очнувшегося тела. Нащупала ладошками плоскую площадку перед собой и, подтянувшись на руках, легла к самому краю пропасти.
Глубоко вдохнула колючего, бодрящего воздуха. Выдохнула. И замерла.
Она теперь парила совершенно в другом измерении - черном вакууме гор, так неожиданно заставивших ее посмотреть на окружающий мир прежними глазами. Без страха.
Теперь она почему-то видела все! Тусклое молочное мерцание звезд, медленно проявляющихся на небе, слабые отблески белой луны, прятавшейся за кривыми горными пиками. Каждый камушек на дороге, и очертания пещеры на той стороне ущелья, и коряжистые сосны, примостившиеся справа, и обломки деревьев, смытых дождем. А в самом низу, на внушительном расстоянии переливались веселым золотым светом огоньки далеких деревень, широкими блестящими реками перетекавшие по равнине.
Боже, как красиво!
Там была жизнь…
Теперь у нее снова было все: маленький сынишка, смешно перебиравший ножками по ковру, любящий муж, задаривавший ее охапками маленьких дохлых розочек на каждый День рождения, и чудесная волшебная фамилия Ковалева. А еще стандартный дачный участок с покосившемся домиком, доставшимся в наследство от мужниной бабушки, ночные посиделки с Люськой, пропущенный автобус и давка в метро, лужи и колдобины, сирень под окном и… отсутствие снов. В прошлом году она все-таки уговорила Женьку съездить на пару дней в горы. В Швейцарию. И отказалась объяснять, почему замерла со слезами на глазах и улыбкой в пол-лица у неприметного известняка, торчавшего из горного массива уродливым отростком-зубом. Как объяснить тебе, любимый, что он вернул мне… Жизнь!
|