11.
Она медленно шла вдоль пляжа, глубоко погружая босые ступни в нагретый просеянный песок. Было, кажется, уже довольно жарко, но широкие зонты прибрежных раскидистых пальм не давали солнцу опалить ее и без того покрасневшую кожу, уже много лет не знающую роскоши загара. Совсем рядом нежно плескалось море с кучей ярких рыбок – самое прекрасное и нежное море в мире. Она впервые за много месяцев никуда не торопилась – просто гуляла, всем телом впитывая блаженное тепло. Куда-то пропали все переживания, обиды, усталость, и ей было даже странно ощущать легкость в голове.
Почему-то вокруг совсем не было отдыхающих, может быть, яркое солнце прогнало всех в тень? Но прогуливаться вот так – в абсолютном одиночестве и тишине, нарушаемой только шелестом ветра и волн, было просто чудесно. Она вновь ощутила распахивающиеся за спиной крылья. Повинуясь внезапному порыву, она развела в стороны руки и даже немного пробежалась по песку, не в силах сдержать радостную улыбку. Но уже через минуту резко остановилась. Далеко впереди кто-то шел ей навстречу. Темноволосый высокий мужчина в свободной белой рубашке. Почему-то стало неприятно - этот незнакомый ей человек мог подумать, что она бежала не просто так, а к нему. Захотелось побежать назад. Она уже развернулась, но краем глаза заметила, как на лице приближавшегося мужчины блеснули стекла очков... Жданов? Не может быть! В неожиданном смятении она резко развернулась, пальцами потерла глаза, всматриваясь и не желая узнать. Вдруг картинка стала нечеткой, пальмы, песок, сверкающее море завертелись вокруг, солнце резануло по глазам…
Ну конечно – это был сон. Понятно, почему такой яркий – вчера ночью Катя опять забыла зашторить окна, солнечный свет бил ей прямо в глаза. Голова все еще немного кружилась, и девушка зажмурилась, отвернулась от беспощадного света. Вспомнился вчерашний вечер – после завершающего представления на конкурсе красоты они с Мишей поехали прощаться с морем. Еще одна чудесная южная ночь рядом с приятным молодым человеком, к ненавязчивому обществу которого она совсем уже привыкла за прошедшую неделю. Вчера был их последний вечер вдвоем и, расслабившись, она позволила ему до минимума сократить дистанцию. Несмотря на некоторое беспокойство, Кате было приятно ощущать у себя на плечах его теплые заботливые руки, около лица – аромат его парфюма. Никогда и никто раньше не был так заботлив и предупредителен к ней, никто не подходил к ней так близко. Кроме Андрея, разумеется. Но чувство к Жданову вчерашней сказочной ночью казался только тяжелой болезнью, ужасной ошибкой.
Катя поднялась на кровати, резко выдохнув - если чувство к Андрею Жданову – ошибка, почему в ее сне она думает об Андрее, а не о Мише? Может ли все еще не забывшая тепло Андрея Катя давать надежду на близость другому мужчине? Конечно, это неправильно, нечестно по отношению к доброму, безупречному Михаилу. Он смотрит на нее с обожанием, с ним тепло и свободно, как никогда не было с Андреем. Грандиозные планы Юлианы по открытию новых ресторанов Борщева в Москве означают, что они будут общаться и в России. И самое главное – Миша все понимает и готов ждать столько, сколько нужно Кате. Готов оставаться просто другом, только бы не потерять ее.
Тихонько запиликал сотовый на тумбочке. Катя потянулась рукой, и, увидев, что звонит Юлиана, улыбнулась – начальница и подруга будет требовать отчета о вчерашнем свидании. Катя была безмерно благодарна Юлиане за доброту и понимание, но что можно было сказать о чувствах к Михаилу? Она и сама толком не знала, что это за чувства. Поэтому, в ответ на традиционный вопрос «Как дела?», сделала вид, что не понимает скрытого подтекста и рассказала о своем чудесном сне – как гуляла по пляжу, как чувствовала крылья и о чувстве безмерной свободы и радости. Не рассказала только об Андрее – не захотела зря тревожить собеседницу.
Получив четкие распоряжения по поводу сегодняшнего расписания, Катя хотела уже вставать и приниматься за сбор вещей, как раздался еще один звонок. Это была мамочка, но ее встревоженный голос не дал ей порадоваться скорой встрече с родными. Мама быстро и сбивчиво рассказывала ей последние новости, и Пушкарева медленно оседала на пол, все крепче сжимая посеревшими от напряжения пальцами трубку. Разговор длился не более пяти минут, но для того чтобы осознать новые обстоятельства, Кате потребовалось еще с полчаса. Сегодня утром Андрей Жданов явился в дом Пушкаревых и обвинил Катю в том, что она украла «Зималетто». Объявил, что Катя Пушкарева воровка и мошенница - ее родителям, радостным от скорого возвращения дочки. Теперь, конечно, радости нет и в помине - мама в истерике, у папы давление.
«Ненавижу!!!!! Не-на-ви-жу тебя, Жанов!!!» Вот что она должна была чувствовать с самого начала - ярость и ненависть, а не обиду, не жалость к себе. Горячая кровь прилила к щекам, хлестнули злые слезы. Как замечательно, что уже сегодня она будет в Москве – Жданов переполнил чашу ее терпения, какой бы объемной она ни была. «Берегись, «Зималетто». Пушкарева уже близко. Я превращу ваш модный дом в консервный завод! В «Зималече»! Жданова с Малиновским первыми закупорю по банкам! Не-на-ви-жу!!!»
Не контролируя своих движений, Катя как попало сбрасывала все свои вещи в чемодан. Новые, прекрасные платья, косметика, туфли – все подряд летело с полок в кучу. Девушка остановилась только тогда, когда чемодан был полон, а неупакованных вещей оставалось довольно много. Поняв, что все придется укладывать заново, но не имея на это сил, Катя снова принялась проклинать «Зималетто» и Жданова, упав на несчастный чемодан.
Из коридора послышалось деликатное покашливание, и к девушке осторожно подошла Юлиана. «Вещички собрала? Пойдем-ка прогуляемся, ладно?»
После завтрака Юлиана повела Катерину к самому морю. Они уютно устроились в пальмовой рощице на теплом песке. Убедившись, что подруга немного успокоилась, Юлиана тихо заговорила:
«Сейчас ты чувствуешь ненависть в Андрею. Но ненависть – нехорошее чувство. Она оставляет в нас пустоту, на которой не может вырасти что-то новое и хорошее. Ты не сможешь забыть обидевшего тебя мужчину, пока не простишь его. Нет, не возражай! Прощая его, ты не ему делаешь добро, а себе. Попытайся его понять. Понять, простить и затем отпустить с миром. А потом начинай жить заново, свободной».
Юлиана заставила Катю закрыть глаза и представить себе лицо Андрея, поговорить с ним. Это было не просто, но тихое бормотание подруги, успокаивающий ветерок в тени пальм, мягкий песок помогли Кате расслабиться, погрузиться в транс.
И снова, совсем как в сегодняшнем утреннем сне она шла по песчаному пляжу. Шла навстречу мужчине в белой рубашке. Шла смело, пока лицо Андрея не замерло в метре от нее. Серьезное, грустное, смущенное и до боли родное лицо любимого мужчины. Андрей молча смотрел ей в глаза и ждал, готовый выслушать все упреки.
«Ты очень обидел меня. Сделал невозможно больно. Предал. А под конец еще и оскорбил меня и моих родителей. Я даже поверить не могу, что все это – правда! Мне так больно, что даже плакать не могу. И дышать. И жить тоже!».
Андрей опустил голову и молчал. Он всегда был гордым и сильным, уверенным в себе. Катя не знала его другим - готовым признать свою вину. А где-то очень далеко тихий голос Юлианы требовал ее продолжить разговор, и Катя с немалым трудом заставила фантом Андрея произнести коротко: «Да, я обидел тебя.»
«А теперь, когда он ответил тебе, ты ответь ему» - настаивала Юлиана, и Катя повиновалась, чувствуя, как по щекам текут слезы:
«Да – ты обидел меня. Но я могу тебя понять, потому что хорошо знаю. Все это было непросто и для тебя. Если бы не необходимость, если бы не страх за компанию и благополучие твоих близких, ничего бы не случилось. В конце-концов, ты просто хотел, как лучше…»
Сладкие слезы облегчения мешали ей говорить, но Катя все-таки закончила:
«Я понимаю тебя и прощаю, Андрей. Я не могу тебя ненавидеть, потому что по-настоящему люблю. Но больше я не побеспокою тебя - просто отпущу. Живи своей жизнью, а я должна идти своей дорогой… Прощай, Андрей Жданов».
Лицо Андрея прояснилось, он протянул руку и кончиками пальцев провел по ее щеке, прощаясь. Потом отвернулся и пошел прочь –медленно и неуверенно, как будто песок мешал ему двигаться. Катя поняла, что это не песок – она сама все никак не могла его отпустить.
«Отпусти, пусть идет. Ты должна…» - настаивал голос Юлианы. И внезапно для себя Катя поняла очевидную вещь – она всегда любила именно вот этого, уходящего сейчас по песку Андрея Жданова - Андрея из своих грез. Это было совсем не то чувство полного обожания, как любила Кира Воропаева, готовая принять Андрея со всеми его «тараканами».
Катя всегда видела и понимала, что собой представляет Жданов, но любила все-таки его идеализированную копию. А Андрей не был по-настоящему ни хорошим, ни честным, ни отзывчивым. Он слишком зависел от мнения других, от денег, от своего положения в обществе, от родителей. Он совершенно не был готов на самопожертвование, никогда не испытывал искренней привязанности. В нем не было черт, необходимых Кате.
И даже если бы случилось чудо, влюбленность Жданова была бы правдой, и Андрей остался бы с Катей, их союз не был бы долгим и счастливым. Просто они были бесконечно разными людьми. Катя точно про себя знала, что никогда не смогла бы поступиться ради Андрея своими представлениями о жизни – о честности, благородстве, интеллигентности. А смог бы Андрей стать новым человеком – воплотить идеалы любимой женщины? Нет, конечно. Нужно быть настоящим героем, чтобы сломать, изменить себя и при этом не возненавидеть причину изменения.
Катя сидела на песке у моря и тихо плакала. Андрей из ее воображения уходил все дальше.
_________________ Привет и пока, как всегда!
|