ну что, дорогие мои читатели, "отзывчивые" и молчаливые...
а вот и прода! Читайте на здоровье, а я пойду-ка спрячусь в надежном укрытии - так, на всякий случай
***
Разве она могла представить год назад, что все получится – так? Ее прошлый день рождения – самый счастливый, самый лучший день в ее никчемной жизни. День, когда сбылась ее самая безумная, самая невозможная мечта… И следующий день, разом перечеркнувший все, перевернувший всю жизнь. Она проснулась, счастливая, еще не зная ни о чем, не догадываясь. Ее не мучили предчувствия, не терзали дурные сны. Вчера Андрей довез ее до дома, поцеловал на прощание и уехал к себе. Они расстались на ночь, как она думала. А оказалось – навсегда.
Авария. Виноват был пьяный водитель, но к нему не предъявить претензий – он погиб сразу. Андрей – два часа спустя, уже в больнице. Катя узнала это потом, все эти подробности. Утром, когда она приехала, в офисе не было никого из топ-менеджеров. Сначала это вызвало у всех смешки – руководство дружно проспало. Потом – показалось странным. Потом Катя, встревоженная, напуганная, безуспешно пыталась дозвониться Андрею. «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети» – всякий раз равнодушно сообщал ей автоответчик. С Андреем связаться не удалось, но она дозвонилась Малиновскому.
Катя до сих пор помнила этот разговор – каждое слово.
- Роман Дмитриевич! – крикнула она тогда.
- Катя, - ответил он.
- Что происходит, - горло сжимало спазмом. – Где все? Где Андрей?
- Андрей… - он замолчал.
- Что? Что-то с Павлом Олеговичем, да? – торопливо заговорила она. - Но ведь ничего серьезного? Что вы молчите?
- Андрей умер, Катя, - сказал Малиновский каким-то не своим голосом, глухим и тусклым.
Она молчала. Прижимала телефон к уху и пыталась понять – что он такое говорит. Андрей… умер?
- Почему? – глупо спросила она, но Рома ее понял.
- Авария. – Им обоим тяжело было говорить, произносить какие-то бессмысленные слова. Все сейчас было бессмысленно.
- Не может быть… - прошептала она. - Это же неправда? Да? – с последней, отчаянной надеждой.
- Я сейчас в больнице, - продолжил Малиновский с явным усилием. - Мы все тут. Не знаю, когда я…
- Где он? – перебила Катя.
- Вы же не собираетесь приехать? Не надо.
- Где… он?
Малиновский нехотя назвал адрес больницы и отключился.
Она опустила руку с телефоном, на некоторое время застыла в полной неподвижности. Мысли беспорядочно метались в голове, Катя все не могла вычленить хотя бы одну из них, не могла понять, что должна делать. Нужно ехать к Андрею, - вдруг вспомнила она. И засуетилась, заметалась по каморке. Содрала с вешалки пальто – и опять застыла, прижимая его к груди.
- Ну не может же этого быть… не может!
Дверь распахнулась с грохотом – в каморку влетела зареванная Машка.
- Катя! Катька, такое случилось… такое… Андрей Палыч… - у нее запрыгали губы, Тропинкина не могла дальше говорить, разрыдалась – громко, с надрывными всхлипами.
Катя разжала руки, пальто упало на пол. Через силу сделала шаг, покачнулась – и рухнула в обморок, навзничь, грянувшись затылком об пол.
***
- Вы собираетесь здесь ночевать? - Воропаев зашел к ней в кабинет, не постучавшись. – Похвальное усердие, но в таком режиме вы долго не протянете, а вы мне нужны живая и здоровая.
- Пока я являюсь владелицей Зималетто, - равнодушно сказала Катя.
- Совершенно верно, - согласился он. – Пойдемте, я отвезу вас домой.
- Спасибо, я доберусь сама.
- На троллейбусе? Несолидно как-то, Екатерина Валерьевна.
- Для меня – вполне подходит. До завтра, Александр Юрьевич. – Господи, почему он не оставит ее в покое?
- Вы слишком низко себя цените, - он и не думал уходить. - И почему отказываетесь от моего предложения? Вы что, боитесь меня?
- Что за глупости? – с нервным смешком ответила Катя.
- А почему вы тогда чуть ли не подпрыгиваете, когда я прикасаюсь к вам? – Он сделал шаг к ней, Катя инстинктивно отпрянула. – Вот как сейчас, к примеру? Я не маньяк-убийца, Катя. Я не собираюсь завозить вас в лес, насиловать и расчленять.
- Вы… что-то очень странное говорите, Александр Юрьевич.
- А вы очень странно себя ведете, - парировал он. – Почему вы шарахаетесь от меня, как черт от ладана?
- Я не шарахаюсь. И не боюсь! – может, он и правда ни о чем не подозревает? А она придумала себе бог знает что, навоображала, что он с ней играет… Дурочка! Было стыдно, очень.
- Ну, хватит споров. Я не собираюсь торчать тут всю ночь и вас уговаривать. Едете?
- Катя опустила глаза.
- Да, - тихо сказала она.
- Вот и отлично, - улыбнулся он.
***
Кто бы мог подумать год назад, что все получится – так? Что она будет работать под началом Воропаева. Но тогда, в те страшные дни, он единственный из акционеров озаботился дальнейшей судьбой Зималетто. Все остальные были потрясены, растеряны, раздавлены случившимся. Что до нее… она так и не поехала к Андрею. Не попала на похороны - чего себе до сих пор не могла простить. Следующие 2 недели она пролежала в больнице с тяжелейшим нервным срывом. Вернувшись домой, она и не думала о возвращении в Зималетто. Целые дни проводила на своем диване, лежала, скорчившись, уставившись взглядом в одну точку. И ни до чего, ни до кого ей больше не было дела. Мама догадалась, конечно же, поняла, что с ней происходит и почему. Плакала, обнимала ее. Жалела. А вот она больше плакать не могла, не было слез и все тут.
А потом появился Воропаев. И как он уговорил родителей, чтобы его пустили к ней? Он так и остался возле двери, стоял, засунув руки в карманы, и рассматривал ее, как какой-нибудь диковинный экспонат Кунсткамеры.
- Страдаем? – издевательски сказал он. – Лелеем боль своего разбитого сердца?
Катя села на диване, подтянув колени к груди, исподлобья посмотрела на него.
- А может быть, вас мучат угрызения совести? – прошипел Алекс. – Впрочем, что я говорю, какие угрызения… подумаешь, разорили фирму и пустили по миру пару тысяч людей. Вы и ваш бесценный Андрюшенька!
- Уходите! – она зажала уши. – Хватит!
- Нет уж, дорогая, не дождешься, - он сел рядом, подался к ней одним резким движением – «как змея» - машинально подумала она. – Жданов натворил дел и сбежал – вполне в его духе. Жаль, не могу его достать, но тебя я не отпущу. Ты завтра же явишься в Зималетто…
- Я никуда не пойду, - глухо сказала Катя. – Оставьте меня в покое.
- Оставьте в покоооое, - протянул Воропаев. – Не мешайте всласть страдать и упиваться гооорем… Ах ты, маленькая, эгоистичная дрянь! - рявкнул он. – Страдает она! Ррразвалила на пару со Ждановым Зималетто! Наши отцы его годами, десятилетиями создавали, а Андрюшеньке хватило нескольких месяцев, чтобы все похерить… при твоем содействии! Очень удобная секретарша, просто незаменимая – строчит липовые отчеты и раздвигает ноги перед начальником. А то, что он вот-вот женится, это такие мелочи!
Катя не отвечала ничего, не спрашивала, откуда ему все это известно. Какая теперь разница?
- Знаю, что тебе плевать на Киру, тем более на меня, - продолжил он тихо. – А на родителей твоего ненаглядного Андрюши? И на них плевать? Павел всю жизнь вложил в эту компанию, и каков итог? А на твоих подружек, которые вылетят с работы - плевать? Не говоря уже о сотрудниках производства, магазинов… Ну, что молчишь?
«Мне все равно!» - хотела крикнуть она. Но почему-то промолчала.
- Завтра, ровно в 9 утра ты должна быть в Зималетто, - медленно, с расстановкой сказал Александр. - Вижу, что исправлением своих ошибок ты не хочешь заниматься. Ну что ж… не удивлен. Передашь мне доверенность на управление Никамодой – и отправляйся страдать дальше.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
надеюсь, у него найдутся читатели 
Спрашивать, буквален ли смысл последнего слова, вероятно, пока преждевременно? 
один из любимейших эпизодов 
