| НРКмания http://nrkmania.ru/ |
|
| За периметром янтарным http://nrkmania.ru/topic3702.html |
Страница 14 из 16 |
| Автор: | vicher [ 10 дек 2010, 19:19 ] |
| Заголовок сообщения: | |
natally писал(а): Сонный жаркий день будет разливаться над лугами, как этот напиток, и ей, опьянённой им, будет хотеться спать, спать... И, прислонившись к плечу мужчины за рулём, она будет слушать его голос, поддразнивающий её, что-то шепчущий о прошедшей ночи, улыбаться - и дремать...
Что-то царапает в этой фразе - но надежда остаётся. Неназванный мужчина, всё-таки надеюсь, носит любимое имя Кати, и не только имя. Натали, спасибо, читала на одном дыхании. 
|
|
| Автор: | tatyana-gr [ 10 дек 2010, 19:48 ] |
| Заголовок сообщения: | |
Наташ! Великолепно! Вот мы и подошли к этому янтарному периметру. Очень символичная глава! Спасибо! |
|
| Автор: | Maksima [ 10 дек 2010, 22:44 ] |
| Заголовок сообщения: | |
natally 
|
|
| Автор: | Дуся [ 10 дек 2010, 22:44 ] |
| Заголовок сообщения: | |
natally писал(а): Слабым людям не свойственно великодушие. Они не могут себе его позволить, даже если порой и хотят. Великодушие - признак силы.   natally писал(а): няня ввела наконец в комнату Джебби, и бог знает почему, но, едва войдя и даже не взглянув на тётю, он подбежал к Кате... Дети всегда тянутся к теплу и свету, и безошибочно чувствуют их.  natally писал(а): И, прислонившись к плечу мужчины за рулём, она будет слушать его голос, поддразнивающий её, что-то шепчущий о прошедшей ночи, улыбаться - и дремать... И мы знаем, кто этот мужчина!   Потому что другого не может быть НИКОГДА!  natally писал(а): Ей необходимо знать, что Жданов любил и любит её, - просто для того, чтобы жить. Отпустить и со светлым, свободным сердцем – жить дальше. Любить других!.. другого…  Борис, ты не прав! (с) tatyana-gr писал(а): Вот мы и подошли к этому янтарному периметру. Очень символичная глава! Просто колдовская!
Наташа! 
|
|
| Автор: | Синара [ 10 дек 2010, 23:14 ] |
| Заголовок сообщения: | |
natally писал(а): Пронёсся и скрылся второй бигборд, и третий, а он всё ещё не решался её разбудить. Теперь он знал ещё одно слово: "...Коллекция ZimaLetto. natally писал(а): Вот и сказали Андрей с Малиновским ей правду... Не только ей - всему городу, когда-то «обманутому» им. Я понимаю, - по появившейся в последнее время моде вывешивание бигбордов равносильно признанию «Я тебя люблю». Но меня вот какая мысль мучит: Катерина будет ли рада такой популярности, такому вниманию. Вот именно, всему городу. А ее опять не спросили…  natally писал(а): Я испугалась, что всё на свете - ложь... Я боюсь. Не только Андрея, или Малиновского, или кого-то ещё... боюсь всего. Боюсь жить. После вот такого ужасного осознания, наверное, только простые, обыденные вещи и заботы помогут не сойти с ума, дадут возможность переключиться: natally писал(а): Она ещё не знала, что со временем это захватит её; что она полюбит зелёные ряды виноградника, такие ароматные летом после дождя, полюбит приезжать сюда и, сидя в этом самом помещении, отведённом под её кабинет (отремонтированном, и только старинные выщербленные полы она попросит не трогать), с жаром обсуждать закупки лозы, удобрений... И даже ездить в машине с открытым верхом за две мили отсюда, на завод, где виноград превращается в лёгкий солнечный напиток. Сонный жаркий день будет разливаться над лугами, как этот напиток, и ей, опьянённой им, будет хотеться спать, спать... Наташ, очень здорово, и скорее бы эта перспектива обрела реальные черты А про пострела, который везде поспел (извини, Наташа  )natally писал(а): Но вот она повернулась – и по тому, как изменился её взгляд, он понял, что лишь одно она тогда почувствовала безошибочно: он больше не помогает, он мешает ей. Ну, наконец-то…
Спасибо огромное!
|
|
| Автор: | halirina [ 11 дек 2010, 12:08 ] |
| Заголовок сообщения: | |
.Спасибо , Наталли! Я догадалась , Борис - это воплотившийся ангел-хранитель Кати . А что ? помните фильм "Ангел" с Николасом Кейджем? Во-от... Кате повезло . Андрею тоже повезло .
|
|
| Автор: | ja_imaka [ 11 дек 2010, 12:27 ] |
| Заголовок сообщения: | |
halirina писал(а): помните фильм "Ангел" с Николасом Кейджем?
Точнее, "Город ангелов". |
|
| Автор: | Nurit [ 11 дек 2010, 12:58 ] |
| Заголовок сообщения: | |
natally писал(а): Это было долго и трудно - объяснять женщине с разбитым сердцем то, что его разбило, при этом, то ли щадя, то ли ещё больше убивая, - расплывчато, не напрямик. А разве можно этим не убивать? И неизвестно как легче: напрямик или расплывчато...  natally писал(а): А если... - голос её надломился, но, побледнев, она закончила: - а если не хочешь знать наверняка ни того, ни другого? Ведь с этим нужно будет что-то делать, а решение уже принято... Да, наверное так и нужно, когда уже принято решение и, отгоняя от себя всякую надежду, продолжаешь жить дальше, строить свою новую жизнь. Но значит, все-таки, мне после этих слов показалось, что какая-то надежда еще жива. natally писал(а): Но, не желая разгадывать её взгляда, чувствуя, как поднимается тысячу раз прОклятое, но неистребимое, пока живёшь, чувство надежды, он подумал: а почему бы нет? почему бы нет? Этот постер – не средство оправдания, а противоядие для НЕЁ, Андрей, не подозревая об этом, верно сказал. Ей необходимо знать, что Жданов любил и любит её, - просто для того, чтобы жить. Отпустить и со светлым, свободным сердцем – жить дальше. Любить других!.. другого… Стало очень жалkо Берга... В нем тоже проснулась какая-то надежда. И, можеt быть, если бы он был другим, чуть более эгоистичным, со временем что-то бы и могло измениться в их отношениях. Ведь все банальные фразы о том, что время все-таки лечит, что природа не терпит пустоты, откуда-то появились. Но: natally писал(а): Любовь эгоистична. Она отнимает то, что могло бы принадлежать другим, и забирает себе всё.
Она - на постере и она - сейчас, перед ним, - слились в одно. Одно лицо, одна любовь. И никто не мог разделить их. Тем более он, наделённый только силой – объединять… Глава чуdесная! А как написана!
Спасибо, Наташа!
|
|
| Автор: | mila1011 [ 11 дек 2010, 14:43 ] |
| Заголовок сообщения: | |
vicher, ППКС, только плюс- и не только Кати... 
Вот и подоспела "терапия", и уже не так болит голова, которая болит уже три дня 
Чудесная глава- много размышлений, чувств, слова просто живые: и про Киру, и про Катино состояние 
Спасибо, Наташа, ждем продолжения... или окончания ?
|
|
| Автор: | halirina [ 11 дек 2010, 18:51 ] |
| Заголовок сообщения: | |
ja_imaka писал(а): Точнее, "Город ангелов".
точно! спасибо. |
|
| Автор: | natally [ 11 дек 2010, 22:47 ] |
| Заголовок сообщения: | |
YouWillBeHappy Margarita vicher tatyana-gr Maksima Дуся halirina ja_imaka Nurit mila1011 огромное вам спасибо, девочки, за мысли, эмоции... за терпение и ожидание.
mila1011 писал(а): ждем продолжения... или окончания ? Окончания. Надеюсь на счастливую встречу Нового года всеми читателями, ну, и на новые встречи с ними.  ja_imaka писал(а): halirina писал(а): помните фильм "Ангел" с Николасом Кейджем? Точнее, "Город ангелов". А ведь даже и не смотрела. Обязательно посмотрю.
|
|
| Автор: | Margarita [ 11 дек 2010, 23:17 ] |
| Заголовок сообщения: | |
natally писал(а): Надеюсь на счастливую встречу Нового года всеми читателями
 Наташ, до Нового года еще далеко! Не уж-то не появишься?!
|
|
| Автор: | natally [ 11 дек 2010, 23:19 ] |
| Заголовок сообщения: | |
Margarita писал(а): Наташ, до Нового года еще далеко! Не уж-то не появишься?!
Появиться-то появлюсь, но, наверное, пока без подарков...
|
|
| Автор: | Margarita [ 11 дек 2010, 23:22 ] |
| Заголовок сообщения: | |
natally писал(а): Появиться-то появлюсь, но, наверное, пока без подарков...
Не... ну я же не о подарках, а взагали!
|
|
| Автор: | natally [ 11 дек 2010, 23:34 ] |
| Заголовок сообщения: | |
X -…Слушай, ну он изменился, он другой. Спокойный, задумчивый, улыбается… Проходит как-то мимо стойки, я осмелела: «Как там ваша девушка?». Сама не знаю, что на меня нашло… «Какая девушка?» - ме-едленно так спрашивает, но глаза сверкнули, я видела. «Ну, та, которая любит вас…» Пришло же такое в голову! Это всё от взглядов его, как под гипнозом я, когда он на меня так смотрит… Ляпнула и съёжилась: убьёт сейчас. Как вспомню, как он в подъезд пьяный вваливался… А он вдруг повернулся… и на улицу опять пошёл. Хоть до этого в квартиру возвращался. Минут двадцать прошло – входит с цветами. Вот этими самыми, ты спрашивала… МНЕ принёс цветы, специально ездил!.. Ноги подкосились... а, ты знаешь, они у меня и так не здоровые, даром что в последнее время улучшение… «Это вам, - говорит, - за то, что вы знаете». А я растерялась: что знаю? что она любит его? Так большого ума не надо, чтобы понять… И то, что она пожалела его тогда, не стала кота забирать, а собиралась меня уговаривать, - я тоже поняла… А кот вроде приболел. Он сказал мне: хнычет, лежит всё время и фыркает, как будто насморк у него. А насморк и есть. Коты – они ж как люди, простужаются так же. «Вы, - говорю, - скажите ей, девушке вашей. Она любит его, позаботится. К ветеринару пусть свозит». Он долго смотрел на меня и говорит: вы заслуживаете не один, а два и даже три букета. Как тебе не стыдно, Лариса!.. Ни он, ни я об этом не подумали… Бывают вещи, милая моя, важнее денег… А вот с этих самых пор, дорогая!.. Ладно, слушай дальше, это ещё не всё… Дальше – ещё чуднее. Кто-то за дверью на улице показался. Дверь открывается – входит она… его мать, та самая! Синее пальто на ней такое… элегантное… Посмотрела на нас, на цветы: «О чём вы говорите, Андрей?» Сразу видно, что привыкла командовать и чтобы ни в чём ей не перечили. А он отвечает: «О Кате, мам. О Кате. Моей жене», - это уже мне, и смотрит так многозначительно, вроде как в упрёк мне за то, что я её «его девушкой» называю. Ну, думаю, спятил, милый (и не мудрено). Где же это видано, чтобы жена дома не появлялась?.. Тут я на его мать посмотрела и удивилась. Я думала, она рассердится, а у неё лицо такое стало… снулое… и стало видно, какая она пожилая, не моложе меня, а то и старше. Это ж как крепко надо было обидеть то славное дитя, чтобы такая женщина не злилась, а только грустила. Он её обнял и в щёку поцеловал, и они стали подниматься к лифту. Видно, он её собирался дома дожидаться, но из-за меня не успел. Красивые цветы, правда? Ро-озы… А нога у меня так и не болит... *** Декабрь навалил у подъездов неправдоподобно красивые, театральные сугробы. Она специально шла медленно, наслаждаясь спокойной сменой светотени, солнечной игрой: гонимые ветром облака роняли на снег быстрые тени. После вчерашней метели ветер казался лёгким и даже ароматным. И из какого-то окна, как летом, доносилась музыка. Утром ей позвонил Андрей. «Привет, Кать, - сказал он. – С днём рождения…». «Вы помните? Спасибо», - растерялась она. - Как я могу не помнить… Ведь это… - Да, да, - нетерпеливо ответила она. Он уважал её просьбу не беспокоить. Позвонил впервые за долгое время. И она, в общем-то, не сердилась на него. Только бы не мешал ей. Она так дорожила подобием равновесия, которое обрела, увидев его признание на своей фотографии, она так старалась удержать его… Но был человек, который мешал. Стоило ей поместить себя в режим «паузы» - тут же являлся он и настойчиво, безжалостно жал пальцем на «воспроизведение»… Возвращаясь из магазина, у машины, стоявшей посреди дороги возле её подъезда, она увидела его фигуру и, теряя сердце, остановилась. После того, как она внутренне примирилась с собой и Андреем, после того, как появилась надежда, что её душа вновь заживёт тёплой, осмысленной жизнью, пусть без любви, - он опять приходит и разъедает всё… …Роман обернулся и с улыбкой быстро зашагал к ней… …ржавчиной своих улыбок. - Не приближайтесь ко мне. Рука в кармане сжалась в кулачок. Она набросится на него, как бесстрашная птица, она исклюёт его, чтобы он не мог обидеть больше никого. - Катя, всё. Всё! – Он выставил вперёд руку. – Я больше не сделаю ни шагу. Не надо меня бояться, не сделаю я вам ничего плохого… - Когда-то я уже слышала подобное. - Да. Давно. А теперь я приехал совсем для другого. Вы помните кота? Кота, которого вы подобрали с Андреем? Недоверчивая и храбрая, насторожившаяся, она ждала… - Я улетаю в Грецию, - доверительно сообщил Малиновский. – Заехал в «Зималетто», документы кое-какие взять… Андрея не было. Зато незаменимый Берг был: он, оказывается, ещё «дела закрывает»… Он сказал, что Андрей поехал домой за котом… а потом в клинику… заболел ваш кот, Катя. - Как… заболел? - Ну, откуда я знаю. Я, знаете ли, животных лет с десяти перестал замечать. С тех пор, как от земли на достаточное расстояние оторвался… Она выпрямилась: - Не сомневаюсь. Это всё? - Всё… - Его чуть насмешливый взгляд стал пристальным. – Вы поедете? Это недалеко. Если хотите, я подброшу, только не к самой клинике, мне с Андреем нельзя встречаться… - Не говорите ерунды. Впрочем, эта просьба бессмысленна… - Она умолкла, с удивлением глядя на листок бумаги, который он протягивал ей. - Адрес, - пояснил он невозмутимо. - Я не верю вам… - Как хотите, - пожал плечами он. И, ослабив пальцы, почувствовал, что она удержала листок. Усмехнулся, убирая руку. - Счастья, что ли, вам с Андреем пожелать… Желаю! Простите, ошибся… Она засмеялась. - В жизни всегда есть место подвигу… Никогда этого не забуду. - Не шутите, Катенька, - без улыбки сказал он. – Я говорил серьёзно. Я ошибся, и эта ошибка мне дорого стоила. - Чего вы добиваетесь? – с холодной задумчивой улыбкой спросила она. – Если рассчитываете таким образом помириться с Андреем – зря теряете время… И я вас прошу больше никогда не обращаться ко мне. Оставьте меня в покое. Разбирайтесь с самим собой… - Вы всё-таки не поняли… - Я не хочу ничего понимать. Ведь именно этого вы, кажется, добивались... Чувствуя, что не сможет удержать себя в руках, она повернулась и быстро пошла к подъезду. Открывая дверь, увидела, что на снегу, там, где раньше стоял Роман, вспыхнул блик солнца – малиновый, ей показалось… А ведь ещё не вечер. - Зачем вы это сделали, Борис? - Что «это», Катя? - Отправили ко мне Малиновского… - Я почувствовал, что это нужно ему. В первую очередь ему, Катя. - Понятно, терапия для потерявшейся души. Ну, а я? Как насчёт моих чувств, того, что нужно или не нужно мне? - Но Роман Дмитрич здесь по большому счёту ни при чём, Катя. То, что он сказал, - правда. Котёнок действительно болен. Я подумал, что вы не простите мне потом, если поймёте, что я знал и не сказал вам… - То есть… Борис, это что-то серьёзное? Но ведь он ещё такой маленький… - Животные, как и люди, болеют в любом возрасте, Катя. Она растерянно положила в раскрытую на столе сумку телефон. Невидящим взглядом смотрела на заглянувшую в комнату маму, надеявшуюся изменить категорический отказ празднования дня рождения; пыталась продолжить прерванное занятие – она хотела привести комнату в порядок перед следующей поездкой. На этот раз она долго пробудет в Германии – Рождество, Новый год… Оля Карпова-Фойгт полна решимости взять реванш за все годы разлуки… Очнулась в прихожей, уже зашнуровывающей ботинки. Господи, понятно же – она не бросит его. Брюнета своего ласкового с янтарными глазами. Попрощается!.. И снова с невидящими (теперь уже от слёз) глазами она бросилась к лифту. В голове проносились картины, одна другой страшней. Как она могла быть такой бесчувственной. Сколько времени потеряла. Ехидничала, не верила, с Малиновским разбиралась… На улице внезапно потеплело, снова начал таять снег. Утрамбованные дорожки становились труднопроходимыми. Она шла к стоянке такси медленнее, чем хотелось бы. До клиники она не дошла. Выйдя из такси и уже шагнув в сторону крыльца со множеством вывесок с названиями фирм, заметила краем взгляда то, что заставило её повернуть голову. Он стоял у открытого багажника машины и что-то поправлял в нём. Она бросилась к нему, разбрызгивая ботинками сырую кашицу. - Он жив? – крикнула она, и выкрик этот, показавшийся ей резким, был совсем обессиленным. Он поднял голову. Глядя на неё, медленно опускал крышку багажника. - Кто? – спросил он. Голос его был хриплым, а лицо озадаченным. Она замедлила шаги. - Барри, - сказала она уже не так уверенно. - Ему сделали прививку, - растерянно ответил он. И вдруг, оценив нелепость ситуации, широко улыбнулся. Она замерла в шаге от него: прививка… прививки делают только здоровым?.. эта счастливая, беспечная улыбка… А ещё он как-то странно стоял: вроде бы неподвижно, но как будто подавшись вперёд и раскрыв руки… Уже чувствуя, что спасена, но ещё не осознавая, она шагнула к нему, и его руки приняли её. - Это ужасно… Это ужасно, то, что я подумала… Мне было так хорошо всё это время от того, что я знала: он есть… - А нам с ним было плохо. От того, что тебя нет… Кать… - Что? – Она подняла к нему голову, и в заплаканных глазах всё ещё был страх. - …но ты же – есть? Её глаза и просветлели, и потемнели одновременно. Она вздрогнула и отстранилась, заправляя под шапку выбившуюся в спешке прядь волос. - Где он? Я хочу его увидеть, - тихо сказала она, глядя в сторону. - Пойдём, - он взял её за руку. Контейнер с котёнком стоял на сиденье у левой двери, но он открыл машину справа: - Видишь, там машина, - объяснил он. «Машина» стояла в добром метре от левой двери, но она ничего не сказала. Она не заметила этого, просто стояла растерянно у открытой двери и смотрела на недосягаемый контейнер. Сзади посигналили. Какому-то клиенту ветклиники не терпелось припарковаться. В окно заднего сиденья была видна узкая бело-рыжая голова собаки-колли. - Мы мешаем, - виновато сказал он и дотронулся до рукава её пальто. – Садись… а?.. И, не давая ей времени, сам открыл водительскую дверь, делая вид, что садится. Не поворачиваясь, ждал. И, когда она исчезла в машине, придержал рукой подол пальто – она села на самый краешек - и захлопнул дверь. Затем прыгнул на своё сиденье, и двигатель взревел. - Ты можешь на него посмотреть, - следя за ней в зеркало заднего вида, сказал небрежно, выворачивая руль. И, пока она подвигалась, открывала контейнер и вынимала обезумевшего от попранной гордости, страха и радости котёнка, рассказал ей, что Барик и вправду какое-то время болел. Но теперь уже всё хорошо и ему даже делают прививки. - Значит, Борис ничего не сказал мне, - с горечью проговорила она. – А сегодня, когда он здоров… это нечестно. И глупо… Его лицо было непроницаемо, лишь в уголках глаз – всё та же улыбка. Это была улыбка неожиданной радости. Он ничего не знал, поняла она. - Не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить Бориса, - сказал он как будто в подтверждение. – А когда Барик болел, он просто не хотел тебя волновать, вот и всё… Не обижайся на него. Он друг нам. Вздохнула устало. Ведь это только игра… Но с котёнком так быстро она не могла расстаться. Поздоровалась с консьержкой, как с доброй знакомой, а та, привстав со своего стула, смотрела на них сквозь подвявшие, но не утратившие красоты головки цветов в вазе на столе… Что она увидела: он не обнимал её. Но, пока они дожидались лифта, то и дело дотрагивался до концов её длинного шарфа, а потом, когда лифт пришёл и в лифте, - становился за ней, за её плечом, очень близко, словно не давая ей времени и возможности одуматься и уйти. Впрочем, консьержка уже знала, как Он относился к Ней … Интересное дело, подумал котёнок, чуть не прихлопнутый брошенными на его диван подушкой и простынёй. Его, значит, искололи всего, а она - уходить собирается?.. Ей сказали: буду спать на диване, а она – «я поеду домой». Но он-то, хозяин, молодец какой! Врач, говорит, сказал – от прививки температура может подняться. Вот что он ей ответил, и умнО, ничего не скажешь, - потому что от его собственных страданий всё равно никакого толку. Она только ещё быстрее бежит. Уф, осталась… И – на диване. Я, говорит, не пойду в спальню. Это значит - тот опять будет всю ночь в спальне ворочаться… И вот что ему, котёнку, делать? Бегать между спальней и диваном - с температурой?.. Он так и не понял, как остался на диване один. Когда он проснулся, за окошком брезжил медовый рассвет, а на подушке даже запаха её уже не было. Он потянулся и, спрыгнув на пол, затрусил в спальню. Просочился в щель двери и, забравшись на кровать, долго стоял, зависнув над постелью, приподняв переднюю лапку… Потом попытался устроиться между ними. Это было трудно, очень трудно – никакого «между» не было. И всё-таки ему удалось пристроиться в треугольнике чьей-то согнутой в локте руки. Такой уютный, маленький периметр. Как раз по нему. Настрадавшемуся, но привитому от бед брюнету… ...Он продолжал поражать консьержку цветами. На этот раз он ходил за ними быстро, но пронёс мимо неё - и когда она, великодушно растрогавшись за ту, которую он называл своей женой, собралась сказать что-то – стоя в лифте, прижал палец к губам и улыбнулся. И двери закрылись. Цветы лежали в багажнике машины – он купил их, пока коту делали прививку, и хотел отвезти вечером к ней домой. Они пахли всё ещё свежо и морозно. Закрывая багажник, он на мгновение прижал охапку к щеке. Вернувшись в квартиру, отдал ей цветы. Обнял и поцеловал в висок, в волосы. От неё пахло тоже – свежо и морозно… - Я хотел бы согреть тебя. Она положила руку ему на грудь. - Мне тепло. И высвободилась. Потом они посидели на кухне – вина она пить не стала, но у него был сок. Он осторожно расспрашивал её. Ему так хотелось вернуть то время, когда она рассказывала о себе. Ночью, выйдя из спальни, он нашёл её у подоконника, полускрытую шторой. Ему так хотелось помочь ей. Пока она не появилась перед ним сегодня, он был почти уверен, что всё позади. Он чувствовал, что прощён, и оставался один или несколько шагов. Теперь, когда он понял, что она сама – пленница, что есть что-то внутри неё, что не даёт ей права на прощение, ему стало страшно по-настоящему. Он понял, что знал об этом с самого начала. Потому что он знал и любил её – такой. Может быть, именно поэтому. Он был в ловушке. И, когда она простит его, всегда будет что-то, из-за чего ему будет её не хватать, потому что это «что-то» в ней сильней его – и её самой. Из-за этой мысли такие ревность, нежность, такая жажда обладания охватили его, что он прерывисто вздохнул и с усилием отвёл от неё взгляд. Золотистые розы в вазе на каминном столике мягко светились в слабом лунном свете – другого освещения не было. В тёплой, нагретой ею впадине на подушке чернело мерно дышащее пятно – ещё одна искорка жизни здесь, объединявшая их. Он снова посмотрел на неё, и их глаза встретились. На её щеке блестела слеза. - Это не твоя вина, Катя, - вырвалось у него. – Не твоя вина. Не прощу себе, что ты так страдаешь… Перестав плакать, затаив дыхание, она смотрела на него. Ждала. Неужели он наконец отпустит её? Откажется от неё? Или?.. Он шагнул к ней и взял её за руки. - …но ты тоже пойми. И у меня есть кое-что сильнее меня. Я не могу без тебя. Я пробовал. Не могу… Она моргнула раз… другой, смахивая хлынувшие слёзы. Он привлёк её к себе, обнял голову, убирал от лица волосы, что-то говорил, снова прижимал к себе… Наконец она затихла. Он нашёл её губы и поцеловал. Он не собирался целовать её долго – так получилось. Получилось долго поцеловать – кто бы мог на его месте отказаться?.. А когда её запрокинутая к его плечу голова слабо отстранилась и она вдохнула глубоко – в борьбе уже не было смысла, и он опять целовал её… Эпилог На столе ещё не было ничего, кроме двух-трёх высоких, на тонких ножках, фужеров. Перед Катей стояла чашка кофе с молоком – но это только так называлось, скорей это было молоко с каплей кофе. Оттенить. В общем-то, это было похоже на обычный воскресный обед в доме Ольги. Сколько воскресений они провели за эти столом, с этими самыми фужерами. И так же играли дети, и так же суетилась Ольга. Ещё недавно она и сама «суетилась», но с некоторых пор оказалось, что на самом-то деле Олиной суеты в одиночку вполне достаточно, а ей – «Катя, посиди», «Катя, отдохни» - и это в лучшем случае, потому что было и «Катя, не мешай»… Катя не мешала. Сидела тихонько за столом, пила своё молоко. В её волосах поблёскивали серебристые нити ёлочного дождика, дети играли у ёлки – вот чем, собственно, отличался сегодняшний день от обычного воскресенья. Кроме, конечно, того, что был - вторник… Джебби подбежал, взял за руку, заглянул в глаза своими большими серьёзными серыми глазами. И, хоть он делал это часто, по нескольку раз за час, она неизменно оживилась, осветилась улыбкой. Поправила галстук – он вечно съезжал, чёлку, хоть она ещё с утра лежала безупречно. В этот момент из холла раздались голоса, и шумливые, оглушённые с мороза, ввалились мужчины. В зимней амуниции – шапки до бровей, полушубки – все трое казались братьями-близнецами. И лишь спустя минуту-две, как бы осев и притихнув, словно вместе с паром растворилась в комнатном тепле некая аура с улицы, стали разными и похожими на самих себя. С шапкой в руке, приглаживая волосы, Андрей обернулся и бросил в сторону стола беспокойный взгляд. - Джебб, иди помоги, - позвал он и, дождавшись мальчика, с улыбкой вручил ему шапку – вслед за Борисом и Генрихом Фойгтом, хозяином дома. Джебби с Ленни и Матильдой, детьми Ольги и Генриха, убежал в холл, а Андрей прошёл к столу, дыша на руки. - Ты не устала? Они не мешают тебе? - Нет… - Она подвинулась на широком диване. – Посиди со мной. - Я холодный… - Андрей, посиди… Она прижалась к нему, а он сказал со счастливой тоской в глазах: - Ты простудишься. - И не подумаю, - беспечно отозвалась она… Этот вечный страх! А между тем, она не больна… - Ты не представляешь, кого я сейчас встретил, когда ждал возле банка Берга и Фойгта. - Кого? - Того самого… в шапке-ушанке, из Риги… Оказывается, они и здесь организовывают выставку изделий из янтаря. - Господи, целый год прошёл… год, который сегодня уходит, тогда ещё даже не начался… всё другое, мы другие… а он всё в той же шапке-ушанке… - Ну да… - засмеялся и он. - Но это ведь тоже были – мы… Он вспомнил, что эта же мысль приходила ему в голову, когда он думал о себе и Малиновском. - Как ты думаешь, это хорошо или плохо – то, что мы так отличаемся от себя прежних? – задумчиво спросила она. - Почему ты спрашиваешь? Конечно, хорошо. - Не знаю… Может, и не плохо, когда человеку свойственно постоянство. Знаешь, чего от него ожидать. - Да, если человек не плох… А если его подлость предсказуема – это плохо. Надо выбираться из круга. Они посмотрели друг на друга, и он поцеловал её в щёку. - Меня зовут, - с сожалением сказал он, делая вид, что не замечает призывных взглядов Генриха. Генрих стоял в дверях столовой и сотрясал в воздухе пузатой бутылкой из тёмного стекла – на нём были выбиты виноградные гроздья. – Генрих не успокоится, пока до боя часов не прикончит пару таких бочонков. - Ты симулируй осторожно. Не разочаровывай его. - Постараюсь. Да и Берг поможет. Эти двое, похоже, спелись. Борис пристрастился к янтарному вину. Она снова посмотрела на него. Поднимаясь, он улыбался. - Не скучай… Не будешь? Всего два часа осталось. - Я не скучаю. Я не одна. – Она тоже улыбнулась. – Иди… Она наблюдала за ними в открытые двери столовой. Нет, она, конечно, напрасно подумала об этом. Борис никогда не допустит, чтобы они с Андреем узнали. Он ведь так и думает, что она тогда ничего не поняла… А в общем-то, так и было. Тогда – не поняла. Почувствовала, но не поняла. И, лишь ощутив силу любви мужа, - вспоминая тот мощный солнечный день, то, как они стояли с Борисом под парящим в голубом воздухе её лицом, - догадалась. И сама – никогда не допустит, чтобы он узнал. Так всю жизнь и проживёт с молчаливым пониманием. Дороже Бориса – только Андрей, мама, папа и Джебб. Нет… и ещё. И ещё один человек. Жданова, хватит, в конце концов, плакать… Если Андрей увидит, испугается на всю эту сказочную ночь. Объясняй потом, что это от радости… Медлительная, поднялась из-за стола. Платье всё-таки уже малО, мама, пожалуй, права оказалась. Подошла к кухне, стараясь не особенно вдыхать густые пряные ароматы: «Оль, я ставлю тарелки… И ничего не говори… Я себя и так чувствую, как в больнице… Как хочу? Как в сказке, Оль…» Ну, это было, как в сказке. В двенадцать часов они все вышли на балкон, опоясывающий этаж дома, который занимали Фойгты. Пиротехника с грохотом расплёскивала в небе брызги вечного чуда и долго не гасла, повисая в воздухе разноцветными облаками. Где-то там, где кончались город и небо, стоял старый большой дом. Настолько большой, что она боялась в нём заблудиться когда-то. Теперь она не думает об этом. Теперь этот дом для неё – будущий дом Джебби. Дом, в котором будет жить его семья, - как и положено по крови и по любви, как хотели Хейден Клейнер и его жена. А её семья, её дом – вот здесь, в кольце бережно и сильно обнимающих её рук. Всего-то – ни старинных каминных залов, ни библиотек, - но это так удобно, когда твой, только твой, личный, периметр всегда с тобой. Найдёшь его – и не надо никуда «выбираться», и не надо границ пересекать. Где бы ни была, что бы ни происходило. Крепко держа её перед собой, Андрей любовался фейерверком. Она подняла голову – увидела его счастливое, освещённое яркими золотыми огнями лицо… …а его ребёнок пошевелился – тоже начиная обживать свой собственный, личный и очень удобный периметр… 13 октября - 11 декабря 2010 -------- КОНЕЦ |
|
| Автор: | Margarita [ 11 дек 2010, 23:36 ] |
| Заголовок сообщения: | |
 ПобЁгла читать!!!
|
|
| Автор: | natally [ 11 дек 2010, 23:37 ] |
| Заголовок сообщения: | |
Margarita писал(а): Не... ну я же не о подарках, а взагали!
Взагали - само собой
|
|
| Автор: | женЁк [ 12 дек 2010, 00:03 ] |
| Заголовок сообщения: | |
божественно!!!!!!!!!!!!!! Спасибо огромное за этот чудный рассказ!!![/code][/list] |
|
| Автор: | Margarita [ 12 дек 2010, 00:05 ] |
| Заголовок сообщения: | |
Наташ, растеклась лужицей! Спасибище за Них!
Надеюсь, что твой "отпуск" не продлится долго и мы скоро встретимся!
Сто часов счастья... Разве этого мало? Я его, как песок золотой, намывала, собирала любовно, неутомимо, по крупице, по капле, по искре, по блестке, создавала его из тумана и дыма, принимала в подарок от каждой звезды и березки... Сколько дней проводила за счастьем в погоне на продрогшем перроне, в гремящем вагоне, в час отлета его настигала на аэродроме, обнимала его, согревала в нетопленном доме. Ворожила над ним, колдовала... Случалось, бывало, что из горького горя я счастье свое добывала. Это зря говорится, что надо счастливой родиться. Нужно только, чтоб сердце не стыдилось над счастьем трудиться, чтобы не было сердце лениво, спесиво, чтоб за малую малость оно говорило "спасибо". Сто часов счастья, чистейшего, без обмана. Сто часов счастья! Разве этого мало? Вероника Тушнова |
|
| Автор: | Синара [ 12 дек 2010, 00:08 ] |
| Заголовок сообщения: | |
Большое спасибо, Наташа
|
|
| Страница 14 из 16 | Часовой пояс: UTC + 4 часа |
| Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group http://www.phpbb.com/ |
|